Глава 25
1 марта 1901 года
«Милая Уэнди!
Весть о смерти Карла была для меня ужасным шоком. Как тебе известно, Брэд был очень привязан к нему и благодарен за все, что Карл для него сделал. Прошло уже почти два с половиной года с тех пор, как испанские войска в Маниле капитулировали и испано-американская война закончилась. Мы и не представляли себе, когда прибыли сюда с оккупационной армией, что война только начинается. После того как адмирал Дьюи одержал победу над испанским флотом в бухте Манилы, американских солдат филиппинцы встречали с почетом, как героев войны. Но когда Эмилио Агвинальдо, блестящий предводитель повстанцев, понял, что Соединенные Штаты вовсе не собираются даровать Филиппинам полную независимость, все изменилось. Несчастье было не только в том, что этот трагический конфликт стоил жизни пяти тысячам американцев и двадцати тысячам филиппинцев, не только в том, что он стоил нашим налогоплательщикам миллионов долларов, но и в том, что наш народ во время этой войны оказался разделенным на два враждебных лагеря, чего не случалось со времен Гражданской войны. Сторонники колониализма убеждены в том, что раз Соединенные Штаты освободили острова от испанцев, то они и должны взять на себя ответственность за судьбы обнищавших, необразованных и униженных местных жителей, объявив протекторат Соединенных Штатов. Это белыми нитками шитый предлог и слишком уж прозрачное прикрытие истинных мотивов, как и заявил сенатор Альберт Беверидж недавно в своей речи в сенате: «Держава, правящая на всем Тихом океане в двадцатом веке, – это держава, которой суждено править миром… А что касается Филиппин, то эта страна теперь станет американской республикой навсегда…» Как я ни ненавижу колониализм, вынуждена признать, что в том, что он сказал, есть доля правды. Добрая часть Филиппин приветствовала аннексию островов Соединенными Штатами, потому что, как справедливо заметил Брэд, традиционно алчные колониальные державы, такие, как Британия, Франция, Германия и даже сама Испания, все еще сторожат эту землю, и их флоты постоянно курсируют вдоль ее берегов в ожидании удобного случая наброситься на беззащитные Филиппины, как голодные волки, если Соединенные Штаты отзовут свои войска и флот.
Но есть и сторонники свободы, принципиальным представителем которых стал историк Генри Адамс, заявляющий, что лишить свободы любую страну противоречит идеалам и морали, на которых основана сама государственность Америки. В своей последней газетной статье Адамс задает болезненный вопрос: «Следует ли нам уничтожить миллион-другой филиппинцев, чтобы дать им сомнительное благо носить фланелевые нижние юбки и пользоваться электричеством и железными дорогами?»
С подобной дилеммой мы сталкивались и на Гавайских островах. «Мы будем прокляты, если сделаем это, и прокляты, если не сделаем», – как выразился Брэд.
Что же касается Гавайев, то Патрик с семьей обосновались на острове Мауи. И Брэд, и я – мы оба очень гордимся им. Он вместе с генералом Чаффи штурмовал и брал Пекин и подавлял восстание боксеров. Он был дважды ранен, и его наградили Серебряной звездой за мужество, и теперь ему присвоили чин майора. Дочери Патрика и Кэндиси Марше уже пять лет, и после Нового года они ожидают рождения второго ребенка.
Дезирэ и ее муж капитан Джеральд Мэнникс находятся на Кубе с американской оккупационной армией. Джеральд служил вместе с полковником Теодором Рузвельтом там во время войны и принимал участие в битве у холма Сан-Хуан. Их дети Дэниэл и Энсон, названные так в честь ее отца, по возрасту почти такие же, как Марша Патрика и Кэндиси.
Сегодня вечером генерал Артур Макартур с сестрой принимают старших офицеров. Его жена Мэри, любящая мать, находится сейчас в Уэст-Пойнте, где их сын Дуглас учится в Военной академии Соединенных Штатов. По некоторым туманным намекам Брэда я поняла, что этот вечер особенный, что это не просто светский раут. Возможно, он имеет какое-то отношение к вождю повстанцев Агвинальдо. Он монолит, вокруг которого сосредоточены все силы революционного движения…»
Генерал Артур Макартур заперся в своем кабинете с двумя своими помощниками генералом Брэдфордом Тэйлором и генералом Фредериком (Воинственным Фредом) Фанстоном.
Макартур, как любил говорить о нем Брэд, «родился со штыком в заднице и медалью за боевые заслуги на груди». Он был истинным воплощением образцового солдата. Красивый мужчина с царственными манерами, вьющимися темными волосами и пронзительными карими глазами, способными превратить в желе любого подчиненного, имел еще вдобавок внушительные бакенбарды и потрясающие усы. Среди его офицеров ходили слухи, что генерал досадовал на своего сына Дугласа за его большую близость к матери, чем к отцу. Однажды за стаканчиком бренди он разоткровенничался с Брэдом:
– Мой Дагги-бой – сноб, ханжа и чертов маменькин сынок. Тебе известно, что, когда он был в младшем классе академии, однокашники избивали его? Они его просто затерроризировали. И этот высокомерный негодяй получил по заслугам!
Его лицо приняло озадаченное выражение и он продолжал:
– Но парень категорически отказался выдать их даже под угрозой исключения из академии. Он не пожелал сотрудничать со специальной комиссией президента Маккинли, расследовавшей злоупотребления в отношениях между воспитанниками Военной академии в Уэст-Пойнте. Несмотря на его мамочку и ее потворство, в нем все-таки есть задатки хорошего солдата.
Макартур в этот вечер казался мягким, податливым и полным энтузиазма.
– Брэд, – обратился он к генералу Тэйлору, – наш военный гений, Воинственный Фред, придумал такой план захватить Агвинальдо, что при всей своей чудовищности, дерзости и наглости он кажется мне беспроигрышным. Он должен сработать. Но прежде чем я дам ему свое благословение, хочу узнать ваше мнение о нем. Говорите, Фред.
В отличие от Макартура и Тэйлора Фанстон не происходил из семьи кадровых военных и выглядел скорее как грубоватый седеющий сержант, чем как генерал. Он поставил на стол свой стакан с бренди и отодвинул стакан своего командира.
– Если позволите, сэр, я наполню стаканы снова, чтобы промочить глотку.
Его просьба была удовлетворена, он встал с места и принялся ходить по комнате.
– Вы припоминаете, Брэд, что в феврале мы захватили горсточку повстанцев, в руках которых оказались закодированные депеши?
– Конечно, это были бумаги полковника Магдальдо. Нам удалось разгадать код, и это оказалось закодированное имя Агвинальдо, а бумаги предназначались для отправки командиру повстанцев на остров Лусон, и в них упоминались имена новых офицеров и намерение направить их на тайную штаб-квартиру Агвинальдо.
– Верно… Но ведь в депешах не было указано местонахождение этой штаб-квартиры, однако говорилось, что курьер, который должен был передать бумагу, мог бы привести людей туда.
– Да, и это малый по имени Сегизмондо. Но эти люди фанатически преданы Агвинальдо. Сегизмондо с радостью примет смерть, чтобы только не предавать своего вождя. А если бы мы поставили его перед взводом солдат, которые якобы должны его расстрелять, он и тогда бы не заговорил.
Фанстон улыбнулся и показался Брэду ужасно довольным собой.
– И все же он изменил свою точку зрения. Он в конце концов открыл нашей разведке местонахождение Агвинальдо. Она находится в маленькой деревушке Паланан на самой северной оконечности берега острова Лусон. У него примерно пятьдесят или чуть больше телохранителей, потому что он не хочет привлекать к себе внимание.
Брэд изумился:
– Боже мой, да, похоже, мы скоро поймаем крупную рыбу.
– Все не так просто, – возразил Макартур.
Он наполнил три стакана бренди и закурил трубку.
– Мы не можем просто подвергнуть его кавалерийской атаке, как сделал Тедди в Сан-Хуане. Агвинальдо и его люди будут сражаться до последнего. И мы не должны дать ему возможность умереть и снискать славу мученика. В этом случае наша победа была бы отодвинута на месяцы, а то и годы. Вы же все знаете, как эти фанатики готовы сражаться за «правое дело». Нет, нам надо взять его в плен живьем и обращаться с ним так вежливо и уважительно, как с любым другим вражеским командиром, и убедить его пойти на переговоры с Соединенными Штатами.
– Это довольно-таки трудная задача, – отозвался Брэд без всякого энтузиазма.
– Так и есть, но теперь выслушайте удивительный план Фреда и то, как он думает его осуществить.
Фанстон изложил свой план:
– Вы знаете, что члены племени маккабиби враждуют с группировкой Агвинальдо и эта вражда длится уже долгие годы. Маленькие «маки» полностью на нашей стороне. А теперь представьте, что вместо того чтобы посылать в джунгли наших людей, которые были бы замечены за несколько миль на побережье, и давать Агвинальдо еще одну возможность улизнуть, я хочу нанять «маков» и одеть их в мундиры повстанцев. Это и есть ключевой момент моего плана. «Маков» будет сопровождать горсточка американских офицеров, небритых, неухоженных, в грязных мундирах, которые будут делать вид, что они пленники повстанцев, то есть переодетых туземцев. Отряд поведет Сегизмондо, тот самый курьер, который должен был привести подкрепление в тайное убежище Агвинальдо в джунглях.
– Это блестяще, Фред, – похвалил Брэд план. – Не возражаете, если я сделаю свой вклад в него?
– Мы готовы принять любые предложения и помощь, – ответил генерал Макартур.
– Помните, как нам удалось на прошлой неделе совершить налет на базу мятежников? Они оставили все свое снаряжение, включая и бланки с шапкой и кодовым именем второго в движении человека после Агвинальдо – «Бригада Лакуна». Что, если нам послать Агвинальдо фальшивое сообщение, закодированное точно так же, как и перехваченные документы, с сообщением о том, что запрошенное им подкрепление уже находится в пути и что его людям удалось захватить в плен нескольких американцев?
Фанстон хлопнул себя по колену.
– Блестяще, Брэд! Это будет все равно что глазурь на торте – последний штрих!
– Кое-что еще, Фред. Предположим, что все пойдет, как задумано, и мы захватим Агвинальдо. Как нам удастся доставить его сюда, пробираясь сквозь отряды повстанцев? Как только распространится слух о том, что он в руках американцев, мятежники поднимут всех по тревоге, и мы окажемся мишенью самой грандиозной охоты на человека, если считать с того дня, как Бут застрелил Линкольна.
– Это интересный вопрос, – сказал Макартур, – но, полагаю, мы предусмотрели этот случай. Паланан недалеко от морского побережья, и это всем известно. Поэтому мы приготовим канонерку, которая будет стоять, ожидая того момента, когда наши ребята смогут на ней вывезти Агвинальдо и других пленников.
– В таком случае предусмотрено все, – сказал Брэд. – Есть еще одна мысль. Вместо того чтобы одеть так называемых американских пленных в офицерские мундиры, мы нарядим их рядовыми. Мне кажется, это должно выглядеть более убедительно.
– Согласен, – сказал Фанстон, – а как насчет добровольцев? Кроме меня, потребуются еще четверо.
– Трое, – возразил Брэд, – неужели вы думаете, я пропущу такую акцию?
Макартур и Фанстон рассмеялись.
– Ну, уж ваше-то имя было в списке еще до того, как мы ознакомили вас с планом, – ответил Фанстон. – Кроме того, с нами будет восемьдесят «маленьких маков», которых поведут Лазаро Сеховия и Хиларио Плачидо. Они будут изображать повстанческих офицеров.
– Блестящий выбор, – согласился Брэд. – Они на сто процентов лояльны и отличные бойцы герильи.
– Есть еще предложения? – спросил Макартур.
– Не разрешите ли сказать мне, генерал Макартур? – послышался голос из проема открытой двери.
Офицеры вздрогнули и повернули головы на голос, принадлежавший Майре Каллахан Тэйлор, ослепительно прекрасной в платье с юбкой колоколом и лифом и рукавами, отделанными оборками и кружевами. Ее талия была такой же тонкой, как в шестнадцать лет.
– Майра, что ты здесь делаешь? – упрекнул ее Брэд. – Мы обсуждаем секретную воинскую операцию.
– В таком случае вам следовало бы закрыть дверь, – ответила она и улыбнулась генералу Макартуру той пленительной улыбкой, перед которой не мог устоять никто – ни генерал, ни любой из его подчиненных, начиная с офицеров и кончая рядовыми. – Могу я войти?
Фанстон и Брэд посмотрели на генерала Макартура. А тот направился к двери и взял обе ее руки в свои:
– Разумеется, моя дорогая. Не хотите ли бренди?
– Буду весьма признательна, Артур. – Она могла себе позволить вольность, немыслимую ни для кого из его офицеров, – назвать старика по имени.
Он галантно проводил ее до легкого плетеного стула и подал ей бокал бренди.
– Благодарю вас, Артур. Простите меня, джентльмены, за то, что я вас подслушала, но теперь, когда это произошло, я хотела бы сказать, что принимаю ваше предложение, генерал Макартур.
– Предложение? – На его лице отразилось изумление.
– Да, вы спросили, кто еще хочет высказаться относительно плана захвата Агвинальдо. У меня есть предложение, которое, как я полагаю, придаст большее правдоподобие вашему обману. Думаю, к захваченным повстанцами американским пленникам можно добавить и американскую сестру милосердия.
– Чушь! – воскликнул Брэд.
– Слишком опасно! – проворчал Фанстон.
Генерал Макартур поглаживал усы, склонив голову набок и глядя на нее с нескрываемым восхищением. Наконец он принял окончательное решение:
– Великолепная идея! Это придаст безусловную убедительность нашему плану. Примите мою благодарность, дорогая. Я искренне вами восхищаюсь. И кого вы предлагаете на эту роль?
Ее улыбка была очаровательной и полной кокетства.
– Вы ведь прекрасно знаете кого, Артур. Ни разу за все эти годы я не была в таком приятном волнении.
Брэд не скрывал своего ужаса:
– Себя? Должно быть, ты рехнулась! Я и слышать об этом не желаю!
Она встала, подошла к мужу и потрепала его по щеке.
– Когда мы с тобой встретились в первый раз, я ведь сказала, дорогой, что никто не будет мною командовать. Даже генерал.
Генерал Макартур разразился громоподобным смехом.
– Клянусь небесами, Тэйлор, ну и женщина вам досталась! Жалею, что я не холостяк и слишком стар. Но будь я помоложе лет на десять!..
Веки Майры затрепетали.
– О, Артур, вы ненамного старше меня. Будь я вашей женой, я бы ни за что на свете не оставила такого человека одного.
Улыбка на его лице потускнела, и внезапно он заговорил отрывисто, официальным тоном:
– Итак, думаю, нам пора отложить дела и повеселиться.
Позже, после того как Майра и Брэд разомкнули объятия, он сказал жене:
– Право же, ты наступила старику на любимую мозоль, сказав ему о жене, оставившей его одного здесь, в Маниле. Ты ведь знаешь, что то, как его жена носится с их сыном Дугласом, для него постоянный источник раздражения. Бросить его и уехать в Соединенные Штаты! Одна из причин его скверного настроения, кстати, то, что он лишен радости общения с женщиной.
– Ты имеешь в виду секс? – Она тихо рассмеялась. – Вероятно, ты прав, хотя… не понимаю, почему он обиделся. Ведь я сказала правду. Он чрезвычайно привлекательный и мужественный человек. Настоящий мужчина. Многие женщины прыгнули бы к Артуру в постель, если бы он только поманил их.
Брэд внимательно посмотрел на нее.
– И ты одна из них? – спросил он.
Она поиграла его усталым органом.
– Если ты и впредь будешь оставаться таким, я об этом подумаю.
Он шлепнул ее по обнаженному заду.
– Не думаю, дорогая, что он бы удовлетворил тебя, но что касается его отношения к тебе, то это не вызывает сомнения. Мак от тебя в восторге. – Он бросил на нее лукавый взгляд и продолжал как ни в чем не бывало: – Ты знаешь, что должность начальника штаба в Вашингтоне вакантна. И рекомендация генерала Макартура означала бы, что это место достанется предложенному им кандидату.
Возмущенная его цинизмом, она села:
– Ах ты, негодяй! За все эти годы ты ничуть не изменился. Думаю, ты пытаешься свести меня с Артуром, чтобы заполучить его поддержку и эту должность!
Брэд положил голову на подушку, давясь смехом.
– Я так и знал, что ты клюнешь на эту невинную шутку! Я так и знал, что ты поднимешься на дыбы! Кстати, о том, чтобы подняться…
Он потянулся к ней и привлек ее к себе.