В воздухе над погостом висела туманная изморозь. Даже надписи на могильных камнях в тени каменной стены церкви Святого Михаила невозможно было прочесть. Корали Уитмор в платье из тяжелого черного крепа и широкополой черной шляпе с вуалью стояла рядом со своими родителями, виконтом и виконтессой Селкерк, слушая монотонный голос епископа, но не вникая в смысл молитвы.

В гробу, возле кучки мокрой земли, находилось тело ее сестры, которое несколько дней назад обнаружили в водах реки Эйвон. Лорел, по данным экспертизы, совершила самоубийство. Не выдержав позора, она решила покончить с собой и бросилась в реку.

— Ты вся дрожишь, — заметил отец. Ветер растрепал его медно-рыжие волосы того же оттенка, что и у Корали. Он был невысокого роста и отнюдь не богатырского телосложения, но так важно держался, что казался гораздо крупнее. — Епископ закончил. Пора домой.

Корали взглянула на гроб, потом на белую розу на длинном стебле, которую держала в руке, обтянутой черной перчаткой. Она подошла ближе, хотя ноги ее не слушались, и положила розу на гроб, изготовленный из розового дерева.

— Я не верю этому, — прошептала она. — Прощай, милая сестричка. Мне будет очень тебя не хватать. — Она повернулась и подошла к родителям. У нее с сестрой был общий отец, а мать была родной только для Корри.

Мать Лорел умерла при родах. Виконт женился второй paз, и вскоре родилась Корри. Они росли вместе и всегда были очень близки, за исключением последних нескольких лет, когда Корри стала работать в редакции лондонского дамского журнала под названием «От сердца к сердцу», где вела колонку светской хроники. Эта работа имела свою специфику, и она была постоянно занята.

Лорел, которая всегда предпочитала жить в деревне, поселилась со своей тетушкой Агнес в Уилтшире — фамильном поместье в Селкерк-Холле. Сначала девушки часто писали друг другу, потом письма стали приходить все реже и реже.

«Если бы можно было повернуть время вспять, — думала Корри, у которой от горя ком в горле стоял. — Если бы только я была здесь, когда ты во мне нуждалась…» Но она была слишком занята собой и своей жизнью, постоянно посещала балы и вечеринки, о которых потом писала статьи для своей колонки светской хроники. Она была слишком поглощена работой, чтобы заметить, что Лорел попала в беду.

И вот теперь ее сестры нет.

— С тобой все в порядке, Корали? — Находясь в Голубой гостиной резиденции Уитморов на Гросвенор-сквер, услышала Корри голос своей лучшей подруги. Криста Харт Драугр подошла к ней с другой стороны гостиной, где нежно-голубые дамасковые шторы и обитые парчой диван и кресла были затянуты черным крепом.

Корри, сунув руку под вуаль, смахнула со щеки слезинку.

— Со мной будет все в порядке. Но я очень по ней скучаю и все время чувствую себя… виноватой.

Большинство из тех, кто присутствовал на похоронах — а их, принимая во внимание обстоятельства смерти Лорел, было не так много, — собрались в Желтой гостиной. Это был роскошный салон в золотистых и янтарных тонах, с двумя мраморными каминами, расположенными в разных концах. Там же накрыли стол для гостей, но Корри совсем не хотелось есть.

— Не вини себя, Корри. Откуда ты могла знать, что сестра попала в беду? — сказала подруга, пытаясь хоть как-то ее успокоить.

Криста была белокурой красавицей. Ростом ее природа не обидела, и она была выше многих мужчин, не считая ее мужа Лейфа, очень высокого блондина, рядом с которым она казалась миниатюрной и хрупкой.

Лейф был одним из самых красивых мужчин, которых когда-либо доводилось встречать Корри. Сейчас он в другом конце гостиной разговаривал со своим братом Тором, который в отличие от него был брюнетом, но не уступал ему в росте и был тоже очень интересным.

— Мне следовало насторожиться, когда она почти совсем перестала писать, — сказала Корри. — Я должна была понять, что случилось что-то неладное.

— Ей было двадцать три года, Корали. Она была всего на два года старше тебя и очень независимая. К тому же, если мне не изменяет память, она писала тебе из Норфолка.

Прошлым летом Лорел переехала в Норфолк и поселилась у другой своей тетушки, Глэдис. Кроме двух тетушек да еще кузины Эллисон, примерно одного возраста с Корри, у Лорел родственников по материнской линии не было. С мачехой, матерью Корри, у нее отношения так и не сложились, но тетушки, обе старые девы, любили ее как свою дочь, и Лорел отвечала им тем же.

— Да, она писала мне из Норфолка, но очень редко. Переписка между нами оживилась только в последний месяц, когда она вернулась в Селкерк-Холл.

По сведениям констебля графства Уилтшир, Лорел, проживая в Селкерке, забеременела. Агнес сначала хранила это в тайне, пока беременность не стала заметной, а потом отправила ее на север к своей сестре Глэдис, чтобы Лорел пожила у нее, пока не родится ребенок.

Корри бросила взгляд на красивую, пышущую здоровьем голубоглазую Кристу, которая была на целых шесть дюймов выше ее. Она руководила дамским журналом и была хорошо известна как ярая сторонница социальных реформ.

— Полицейские считают, что Лорел совершила самоубийство, — сказала Корри. — Причем они утверждают, что она не одна бросилась в реку, а вместе с ребенком. Я этому не верю. Моя сестра никогда не смогла бы причинить кому-нибудь вред, тем более собственному ребенку.

— Я знаю, что ты очень любила ее, Корри, — с сочувствием взглянув на подругу, сказала Криста, — но даже если ты права, теперь уже ничего нельзя сделать.

— Возможно, — согласилась Корри, хотя не была убеждена в этом.

Она думала об обстоятельствах смерти сестры с тех самых пор, как получила страшное известие о том, что ее сестра утонула, сжимая в руке голубую детскую кофточку.

Корри была в отчаянии. Она очень любила сестру и не могла себе представить, как будет жить без нее.

О Лорел говорили ужасные вещи, но Корри отказывалась верить в то, что сестра могла покончить жизнь самоубийством.

Она надеялась со временем докопаться до правды.