Глава 2

Редакция дамского еженедельника «От сердца к сердцу» располагалась в узком кирпичном здании, неподалеку от Пиккадилли. Корри начала работать в журнале вскоре после того, как умерла Маргарет Чапмен Харт и ее дочь Криста стала вместе со своим отцом, профессором сэром Пэкстоном Хартом, управлять компанией. В прошлом году Криста вышла замуж за Лейфа Драугра, владельца процветающей судостроительной фирмы, и девять месяцев спустя родила ему сына, но, несмотря на это, продолжала работать в журнале, который был ее гордостью и страстью.

Войдя в офис, Корри окинула взглядом помещение, пытаясь понять, здесь ли ее подруга, но увидела лишь Бесси Бриггс, наборщицу, которая готовила к выпуску очередной номер. Бесси улыбнулась ей, не обратив внимания на траурную одежду Корри. Она была в трауре уже три месяца и предполагала оставаться в этом состоянии еще столько же.

Корри постучала в открытую дверь кабинета Кристы, расположенного в цокольном этаже.

Увидев ее, подруга улыбнулась:

— Поскольку ты крайне редко стучишься, могу предположить, что ты хочешь сообщить мне что-то важное. Входи, Корали.

Корри повернулась, чтобы закрыть дверь, и ее накрахмаленные черные юбки зашуршали.

— Мне нужно кое-что с тобой обсудить, ведь ты моя лучшая подруга…

— Выкладывай, — сказала Кристи, внимательно посмотрев на нее.

Корри села на стул и разгладила несуществующую складку на юбке.

— Я стараюсь не думать о смерти Лорел, но у меня не получается. Я просто обязана докопаться до истины, Криста. Я не верю в то, что Лорел могла убить себя и своего месячного ребенка, и намерена доказать это.

— Я вижу, как тяжело ты переживаешь смерть сестры, — с сочувствием глядя на подругу, сказала Криста. — И знаю, что ты в какой-то мере чувствуешь себя виноватой в этом. Но что бы ты ни делала, Лорел не вернешь.

— Да, конечно. Но я не пришла ей на помощь, когда она во мне нуждалась, и теперь я хочу восстановить справедливость. Моя сестра не совершала самоубийства, ее убил кто-то другой, и я должна узнать, кто это сделал.

Криста приподняла одну бровь:

— И как ты собираешься действовать?

— Для начала я проведу расследование в Лондоне. Я неплохо это делаю, не так ли? Умение раскапывать факты и добывать информацию для колонки светской хроники — часть моей работы.

— Но светская хроника и происшествия — это не одно и то же.

— А мне кажется, никакой разницы нет. Я намерена внимательно перечитать все письма сестры, написанные ею незадолго до смерти, и поискать в них ключик к разгадке. — Глаза Корри вспыхнули. — Затем я поеду в деревню. Я намерена узнать, кто был отцом ребенка, и тогда, может быть, пойму, где следует искать ответы на вопросы, почему и каким образом она умерла.

Узнать имя отца ее ребенка — чрезвычайно важно, потому что сестра, должно быть, очень любила этого человека. Даже тетушка Агнес не знала, кто он такой, — Лорел наотрез отказывалась назвать его имя.

— О журнале не беспокойся, — продолжила Корри, не давая Кристе возможности возразить. — Я уже подыскала себе временную замену. Если ты не возражаешь, то я попрошу Линдси Грэм заменить меня, пока я буду отсутствовать. — Линдси была однокашницей и подругой Корри, они вместе учились в Брайархиллской академии. — Линдси в настоящее время просто пишет статьи на самые разные темы, и это, я думаю, ей ужасно надоело. Ее отец барон, и у него большие связи, так что она беспрепятственно сможет появляться в обществе и собирать информацию для колонки светской хроники. Я уверена, что она добьется успеха на этом поприще.

— Пожалуй, сможет, но…

— По правде говоря, я подумывала о том, чтобы взять на работу Линдси, еще когда вы с Лейфом уезжали на его ужасный остров, — улыбнувшись, сказала Корри. — Управлять нашим журналом без тебя было практически невозможно. Я помню, как радовалась твоему возвращению.

Об истории своего знакомства Лейф и Криста особенно не распространялись. Тот факт, что юные богатыри Лейф и его брат приехали с не нанесенного на карту острова, расположенного к северу от Шотландии, где люди до сих пор жили, как викинги, казался настолько неправдоподобным, что о нем лучше было не говорить. Да это и не имело значения. Самое важное, что Лейф и Криста встретились и безумно влюбились друг в друга. «Интересно, встречу ли я когда-нибудь своего единственного и неповторимого?» — подумала Корри.

Это заставило ее мысли снова вернуться к сестре. В ранних письмах, которые Лорел присылала еще из Селкерка, она упоминала о том, что встретила молодого человека, описывала его многочисленные добродетели и сообщала, как ей приятно находиться в его компании. Корри намеревалась внимательно перечитать эти письма и найти хоть какие-нибудь подробности описания, которые помогут ей установить личность человека, который, возможно, украл сердце сестры, обесчестил ее, а потом бросил.

Корри не удивилась бы, если бы именно отец ребенка Лорел оказался убийцей.

— Ты, наверное, шутишь, Корали? Неужели ты намерена снова копаться в этой ужасной истории? — воскликнула Агнес Хатфилд, сидевшая на обитой розовым бархатом кушетке в небольшой гостиной лондонской резиденции Уитморов. Вся гостиная была выдержана в белых и розовых тонах, а ее окна выходили в сад. Три дня назад со всех вещей гостиной сняли черный траурный креп.

— Понимаю, тетя Агнес, что это будет нелегко, но я много об этом думала и пришла к выводу, что у меня нет выбора.

Агнес, которую Корри называла «тетей», хотя та не приходилась ей кровной родственницей, была полноватой седовласой леди чуть старше шестидесяти лет. До гибели ее обожаемой племянницы она всегда улыбалась. Рядом с ней сидела Эллисон Хатфилд, кузина Лорел, худенькая молодая женщина с прямым острым носиком и заостренным подбородком, темными волосами и карими глазами, которая с явным волнением прислушивалась к словам Корри. Родители Эллисон умерли от холеры, и она осталась на попечении стареющей тетушки.

После гибели Лорел обе женщины, воспользовавшись приглашением виконта, решили остаться в Лондоне, а не возвращаться в Селкерк-Холл, связанный с тяжкими воспоминаниями.

— Значит, ты намерена провести свое расследование? — спросила тетушка Агнес.

— Да.

Эллисон ничего не сказала. Она была застенчивой молодой женщиной и крайне редко высказывала несогласие с тем, что говорили другие. Возможно, именно по этой причине она приняла предложение Лорел вернуться вместе с ней в Селкерк-Холл и притвориться матерью новорожденного.

А может быть, это объяснялось тем, что Эллисон устала зависеть от тетушки Агнес. Ведь Лорел в обмен на помощь с ребенком пообещала ей кругленькую сумму.

— Я ни на мгновение не поверила официальной версии произошедшего, — сказала Корри, — и, как следует поразмыслив над всем этим, решила действовать. Я намерена докопаться до истины и узнать, что же все-таки случилось с моей сестрой. Тетушка Агнес, ты и Глэдис помогали Лорел. Теперь вы должны помочь мне.

Эллисон вынула из ридикюля отделанный кружевом носовой платочек и промокнула глаза. Она любила Лорел и уже успела привязаться к ребенку — Джошуа Майклу, впрочем, как и тетушка Агнес, которая тоже вытащила вышитый носовой платочек и высморкала напудренный нос.

Женщина сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.

— Я, конечно, помогу, чем могу, но ведь, возможно, именно моя помощь твоей сестре и привела в конечном счете к ее гибели.

Корри с удивлением посмотрела на тетушку:

— Значит, ты тоже не веришь в версию самоубийства? Но если она не сама свела счеты с жизнью, значит, ее кто-то убил? Лорел и ее ребенок — жертвы злого умысла! Это единственное объяснение.

С обитой розовым бархатом кушетки послышался тихий голосок Эллисон:

— Я не могу сказать с уверенностью… но есть вероятность, что Лорел, возможно, с кем-то встречалась в ту злополучную ночь, перед тем как исчезла. Она не захотела сказать мне, куда идет, но была очень возбуждена. А о том, что она взяла с собой ребенка, я узнала только позже, когда пошла в детскую и увидела, что колыбелька пуста.

Корри почувствовала, что с трудом сдерживает слезы.

— Прошу вас… Мы не должны расслабляться.

— Ты, конечно, права, — сказала Агнес и высморкалась. — Мы уже пролили немало слез. Однако слезами не восстановить справедливость в отношении моего драгоценного погибшего ангелочка.

Корри взглянула на темноволосую Эллисон:

— Ты говорила представителям следствия о том, что Лорел, возможно, с кем-то встречалась в ту ночь?

— Тогда мне показалось, что это не так важно. Констебль сказал, что она бросилась в реку. Всю неделю до этого она была расстроена, но ничего не рассказывала. Когда приехал констебль с печальной вестью, я подумала, что, возможно… Словом, я поверила в версию самоубийства.

Корри отметила для себя, что необходимо узнать, что случилось с сестрой за неделю до ее гибели.

— Эллисон, у тебя было три месяца на то, чтобы обдумать ситуацию. Ты все еще веришь, что Лорел совершила самоубийство?

Эллисон покачала головой:

— В то время я была так расстроена, что плохо соображала. Я знала, что Лорел и маленький Джошуа погибли, а все остальное для меня не имело значения.

— А для меня имеет значение, — сказала Корри. — И для Лорел, видимо, тоже имело бы. Тетя Агнес, моя сестра действительно никогда не упоминала имени отца своего ребенка?

— Да, это так. Я старая женщина и в дела своей племянницы не вмешивалась.

— Бывали ли в доме какие-нибудь мужчины?

— Бывали изредка. Иногда, например, к нам заезжал Томас, сын сквайра Мортона. А также сын викария… О Господи, как же его имя? Если вспомню, скажу. Во всяком случае, этот молодой человек изредка тоже навещал нас.

— Кто-то еще?

— А как же? Рядом с нами находится замок Тремейн. Лорд Тремейн, когда приезжал в эти края, всегда наносил нам визит вежливости. Иногда с ним приезжал его кузен Джейсон. Его брат Чарлз со своей женой Ребеккой тоже не раз заглядывали к нам.

— Лорд Тремейн, говорите? — переспросила Корри, нахмурившись.

— Ну да. Он, приезжая сюда, всегда навещает нас, правда, он не живет здесь подолгу.

Грейсон Форсайт, граф Тремейн. Имя напомнило о человеке, который унаследовал титул графа пять лет назад. Сама Корри никогда не видела графа, который, судя по всему, был не очень общительным, но слышала, что он высок ростом и невероятно хорош собой. У него была репутация завзятого бабника, и в своей колонке светской хроники Корри не раз ссылалась на слухи о его многочисленных любовных похождениях.

К тому же, если ей не изменяет память, граф частенько наведывался в замок Тремейн, где постоянно жил его брат с женой.

— Понимаю, о чем ты подумала, — сказала тетушка Агнес. — Граф, несомненно, очень привлекательный мужчина, но, правда, загадочный и мрачноватый. Я не могу себе представить, чтобы Лорел могла заинтересоваться таким человеком, ведь она была такой веселой, жизнерадостной и добросердечной девушкой. — Глаза ее наполнились слезами, и она снова вытащила носовой платок.

У Корри защемило сердце.

— Возможно, вы правы, но, по слухам, этот человек абсолютно беспощаден, когда речь идет о женщинах. И если бы ему пришло в голову соблазнить невинную молодую женщину, он бы без труда добился своего.

— Возможно, — сказала Агнес, стараясь сдерживать свои эмоции. — Его кузен Джейсон тоже очень хорош собой и тоже подолгу живет здесь… — Агнес замолчала, потом добавила: — Извини, Корали, но я просто не могу представить себе, чтобы кто-нибудь из молодых людей, бывающих в нашем доме, мог убить нашу Лорел и ее невинное дитя. Ведь ты об этом думала, не так ли?

— Нельзя исключать такую вероятность. Возможно, человек, в которого она влюбилась, не отвечал ей взаимностью. Может быть, он не хотел, чтобы его принуждали жениться.

— А возможно, она в тот вечер вышла прогуляться, и ее подстерегли разбойники. Хотели ограбить ее, но увидев, что у нее нет денег, сбросили ее и ребенка в реку.

О таком варианте Корри тоже думала.

— Конечно, всякое могло случиться. В общем, все, что угодно, кроме того, что Лорел сама решила разобраться с собой и ребенком.

— Корали права, — тихо сказала Эллисон, сидевшая, словно птичка на жердочке, на краешке кушетки. — Лорел очень любила маленького Джошуа. Она никогда не причинила бы ему вреда. И она так упорно скрывала имя его отца, что поневоле мне приходит в голову…

— Мне тоже, — кивнув, сказала Корри.

Тетушка Агнес окинула ее настороженным взглядом:

— Я не хочу задавать тебе лишние вопросы, но думаю, что должна это сделать. Скажи мне, Корали, что ты собираешься предпринять?

Корри не знала точного ответа на этот вопрос, но в одном была уверена абсолютно: она должна что-то делать.

Возбужденная тем, что удалось обнаружить, Корри поднялась по лестнице и открыла тяжелую входную дверь редакции журнала «От сердца к сердцу». Войдя в длинное узкое помещение, занятое типографией, она заметила Кристу, выходящую из дальней комнаты и направлявшуюся в свой кабинет. Корри торопливо последовала за ней и прикрыла за собой дверь.

— Криста, ты не поверишь, я такое нашла! — воскликнула она.

Ее подруга, очевидно, не заметившая, как Корри вошла в комнату, от неожиданности вздрогнула.

— Значит, ты продолжаешь свое расследование? Я понимаю, что ты твердо решила найти что-нибудь такое, что подтверждало бы версию убийства Лорел, но ты уверена в том, что твоя сестра не хотела бы, чтобы ты не смирилась с фактом ее смерти и ворошила прошлое?

— По официальной версии, она убила собственного ребенка, то есть совершила ужасное преступление. Неужели ты думаешь, что сестра хотела бы, чтобы все поверили в это?

— Полиция не нашла никаких признаков ограбления, Корри. И на теле не было обнаружено никаких ран и ссадин.

— Когда тело нашли, оно уже пробыло в воде несколько дней. Констебль заявил, что невозможно сказать точно, что произошло. Кстати, на голове у нее была ссадина.

— Да, но, насколько я помню, констебль предположил, что она ударилась головой при падении в реку. Полиция решила, что младенец утонул и его унесло в море.

— Уверяю тебя, что полиция ошиблась. Лорел была убита человеком, который не хотел, чтобы раскрылась тайна рождения ребенка, либо имел какой-то иной гнусный мотив.

Криста вздохнула:

— Ну что ж, убийства, конечно, совершались и по менее веским мотивам, чем стремление предотвратить какой-то скандал.

— Да. И когда тетя Агнес упомянула графа Тремейна, я кое о чем вспомнила. Я не раз слышала о нем всякие сплетни. Поговаривают о его многочисленных интрижках, и я тоже писала о его скандальной репутации. Я решила просмотреть старые выпуски нашего журнала. Когда журнал возглавляла твоя мама, колонку светской хроники вела леди Шарлотта Гуднайт.

В глазах Кристы впервые мелькнул интерес.

— И что ты там нашла?

— В статьях, где упоминались сплетни, связанные с его именем, говорилось о том, что он ведет себя с женщинами как заправский соблазнитель. Его называли «сенсуалистом», настоящим мастером в искусстве любви. Прежде чем унаследовать титул графа, Грейсон Форсайт был армейским офицером, майором, и несколько лет прослужил в Индии, пока смерть старшего брата не вынудила его вернуться домой, чтобы приступить к исполнению обязанностей, связанных с графством.

Криста улыбнулась:

— Судя по всему, он человек интересный.

— Да, можно, наверное, и так сказать. Но, читая все это, я вспомнила еще кое о чем. Сегодня утром я отправилась в архив магистратуры, нашла его досье и свидетельство о его браке с леди Джиллиан Бичер, заключенном три года назад.

— Теперь и я вспомнила, что слышала об этом. Но сейчас Тремейн — холостяк, один из самых завидных женихов в Лондоне. А что произошло с его женой?

— Именно это я и попыталась выяснить и обратилась к своим источникам информации — конечно, строго конфиденциально. Я узнала, что граф был женат меньше года и что леди Тремейн умерла. Покойная графиня — дочь богатого барона, и у нее было очень большое приданое. После ее смерти состояние графа приумножилось, он снова стал свободным и мог спокойно заниматься своими сенсуалистическими экспериментами.

— Кажется, я этой истории не слышала.

— Семья постаралась замять это дело, — сказала Корри, у которой вдруг заблестели глаза. — Ты не знаешь еще кое о чем. Как выяснилось, леди Тремейн тоже утонула. Причем в той же реке!