Глава 25

Корабль поднялся на гребень волны и скользнул вниз, а Рэнсом осторожно улегся рядом с Авророй, спрятав лицо в ее душистых волосах. Девушка улыбалась, уткнувшись в его влажное плечо и все еще ощущая сладостный трепет. На глаза ее навернулись слезы благодарности. Она прижалась губами к ямке на его шее.

Рэн глубоко вздохнул.

– Кажется, ты слишком быстро устал для мужчины твоего возраста, Рэнсом.

Его плечи дрогнули, и он искоса глянул на Аврору.

– Дай мне время, любовь моя. – Рэн, приподнявшись на локте, перебирал темные пряди ее волос. Вид у него был несколько сконфуженный и мальчишеский. – Я не занимался этим целых десять лет.

Только тут Аврора поняла, что Рэн наконец нарушил обет безбрачия, преступил клятву, данную себе во искупление грехов отца, и девушка осознала смысл и значительность жертвы, которую он принес. Аврора улыбалась улыбкой искусительницы, водя пальцем у него за ухом и подергивая золотое кольцо в мочке уха.

– Ну как, ты все еще девственник, Рэнсом?

– Вряд ли. – Он потерся щекой о ее ладонь, ласковое прикосновение которой мигом уничтожило в его душе остаток горечи. Рэн подумал, что Аврора действительно волшебница.

– Тебе пришлось немного подождать меня. – Ее нежные пальцы снова разжигали его страсть.

– Да, малышка, – прошептал Рэн, готовый отдать все на свете, лишь бы она продолжала смотреть на него с такой любовью. – Немного. – Он положил ее ногу на свое бедро и погладил девушку по груди, снова пробудив в ней огонь желания. Он провел пальцем по ее соску, но Аврора схватила его за руку.

– Он опять просыпается, твой великан! Одного раза мало, чтобы удовлетворить аппетит этого зверя, которого так долго держали взаперти. – Аврора прижалась к нему. – Советую тебе позаботиться о нем.

– Помилуй, Аврора! – рассмеялся Рэн.

– Мой господин устал? – с вызовом спросила она, прижавшись к нему.

Рэн перекатился на спину, увлекая ее за собой:

– Да, разбит, как старая пушка – На его губах играла улыбка. Он не двинулся и не прикоснулся к Авроре, и она нахмурилась.

– У тебя такой вид… – Девушка обеспокоенно взглянула на него. Вдруг ее глаза расширились, она ахнула: – Громы небесные!

Он рассмеялся и рывком вошел в нее. Аврора обхватила его за шею, осыпая поцелуями и водя языком по его губам.

– Аврора! – выдохнул Рэн.

– Да, отдай мне этого зверя.

Теперь пришло истинное желание, жгучее, как расплавленная лава. Аврора вдруг поняла, что Рэн действительно любит ее – не во сне, а наяву! О, эта ночь, когда они соединялись снова и снова! Аврора чувствовала себя счастливой грешницей, глядя в его потемневшие от страсти глаза. Наконец он освободился и забыл в ее объятиях о своем мрачном прошлом.

– Уведи нас туда снова, сердце мое! – Когда Рэн услышал эти слова, его душа распахнулась навстречу Авроре так же, как он заполнял се тело.

«Мое сердце…» – О Боже, если бы она смогла любить его и потом…

Рэн неистово ласкал ее. Аврора была поистине неутомимой. Он любил эту девушку, любил ее открытость и несдержанность, прикосновение ее пальцев, ее тело, прекрасное и желанное.

Они не отпускали друг друга всю ночь, и когда над островом забрезжил рассвет, Рэнсом все еще любил Аврору.

Открыв глаза, Рэн увидел, что Аврора лежит на боку, подперев щеку рукой, и пристально смотрит на него.

– Во сне ты похож на ребенка, – тихо сказала она.

Он ласково оглядел ее прекрасное нагое тело.

– А вот ты – нет. – Он чувствовал себя счастливым и, несмотря на бурно проведенную ночь, отдохнувшим. Рассвет уже окрасил горизонт в малиновый цвет.

– Еще бы, если ты так бессовестно со мной обошелся. – Аврора игриво улыбалась, глядя на его загорелое тело.

Их губы слились в поцелуе, и Аврора придвинулась к нему еще ближе. От нее, как всегда, пахло имбирем и мятой. Вдруг Рэн заметил на простыне красное пятно.

– Аврора, – его голос звучал смущенно, – что это? – Он устыдился своих недавних грязных мыслей и предположений об этой девушке.

– Не сердись, Рэнсом, – сказала Аврора таким тоном, будто боялась, что его огорчила ее невинность. – Девственность – мое единственное достояние, и только ее я могла принести тебе в дар.

– Сердиться? – Голос Рэна осекся. – Но ведь это счастье для супруга, красавица. – И такой, как я, не заслуживал его.

Аврора покачала головой.

– Это мой подарок тебе, – прошептала она, прижав пальцы к его губам. – Я вручила его достойному человеку, который пересек пустыню, чтобы спасти меня от шейха, тому, кто искал для меня лаванду, тому, кто во время боя прыгнул в море, чтобы вернуть меня на корабль.

Он раздвинул ей ноги и снова занялся с ней любовью.

Рэн застегнул бриджи.

– Вставай, красавица, пора одеваться. – Он старался держаться подальше от Авроры.

– А вот я так не думаю. – Она сладко потянулась.

– Я сказал – пора, – повторил он улыбаясь.

– О-хо-хо. – Аврора сбросила простыню, обнажив свое прекрасное тело.

– Аврора… – Рэн не мог оторвать от нее взгляда.

– Я не хочу вставать, – с ленивой чувственностью протянула она, проводя пальцами по ложбинке между своими грудями, по изгибу талии и округлому животу.

Рэн замер:

– Ради Бога, Аврора, ведь я не святой!

Она, как кошка, поползла по постели.

– Знаю. – Аврора села на корточки, и блестящие волосы закрыли ее.

Рэнсом вновь почувствовал возбуждение.

– Ты нарочно дразнишь меня. – Он направился к девушке.

– Да.

– У тебя есть хоть капля совести?

– Но, Рэн, при чем тут совесть? – Она перешла на шепот: – То, чем мы занимаемся, Рэнсом, это волшебство, поэтому моя совесть молчит.

Он потянулся к Авроре и приник к ней губами.

– Ну только еще один разок, – прошептала девушка, расстегивая его бриджи. Рэн опрокинул ее на постель и вошел в нее.

Их страсть была безудержной и яростной. Они отчаянно пытались удержать счастье, обретенное на борту «Льва».

Появившись на палубе, Аврора держалась так же, как обычно, ибо успела собраться с духом, привести себя в порядок и даже убрать каюту. Она хотела бы остаться здесь на всю жизнь, но корабль приближался к суше. Расставание было неизбежным. Девушка по-прежнему надеялась найти своего отца, и только эта мысль немного отвлекала ее от предстоящей разлуки с пиратом.

Аврора проглотила комок в горле и натянуто улыбнулась матросам.

В животе у нее урчало, вероятно, от настоя, который она приняла, чтобы не забеременеть: только с этим условием Рэн согласился провести с ней ночь.

Повторение ошибок отца было бы смертельным ударом для Рэнсома, а она никогда не причинит ему боли, как бы ни страдала сама душа.

У Авроры перехватило дыхание, когда Рэн приблизился к ней. Она смотрела на него глазами любящей женщины, стараясь запомнить все: кожаный жилет, широкий пояс с львиной головой на пряжке, покачивание бедер, длинные ноги в сапогах, перевязанных лентами. Когда он остановился перед ней, Аврора заметила, как он сильно изменился: всегдашнее напряжение исчезло, в глазах светилось лукавство, обычную сдержанность сменили беспечность и раскованность.

Девушка ощутила удовлетворение. В ней даже вспыхнула искорка надежды. Неужели любовь освободила его душу?

– Доброе утро, Аврора. – Его голос звучал ласково, а глаза смотрели доверчиво.

– Рэнсом, – робко спросила она, – разве ты не должен вести корабль в гавань?

Он загадочно улыбнулся:

– Через несколько минут начнется прилив, и тогда я сразу же встану к штурвалу. – У него горели руки от желания прикоснуться к ней. – Ты можешь посидеть вот здесь. – Рэн показал на опрокинутую корзину, привязанную к поручню. – Отсюда прекрасный вид.

Аврора покачала головой, подойдя к нему ближе и глядя на него блестящими глазами.

– Мне что-то не хочется сидеть.

Его улыбающееся лицо выразило сочувствие. Воспоминание о сегодняшней ночи захлестнуло Рэна теплой волной.

– Мне хотелось бы, чтобы ты поцеловал меня, но ты же не сделаешь этого на глазах у команды. – Она мечтала продлить свое счастье и не желала отравлять последние минуты мыслями о разлуке.

Вдруг он обнял Аврору, приподнял ее подбородок, заглянул в глаза и припал к ее губам.

Матросы от души веселились. Доминго радостно ухмыльнулся, а Шокаи многозначительно кашлянул.

Рэн отстранился от Авроры, завороженно глядя в ее затуманившиеся глаза.

– Будь мы одни, – тихо пробормотал он, – я не ограничился бы поцелуем.

Рэн собирался добавить что-то еще, но его позвал рулевой, и ему пришлось оставить Аврору.

Удивленная необычным поведением Рэна, девушка смотрела ему вслед. Когда он взялся за штурвал, Аврора, ухватившись за поручни, стала наблюдать, как корабль приближается к берегу, огибая подводный риф и подходя к серому каменистому утесу, лишь кое-где покрытому травой и выступающему в море. Тут «Лев», накренившись, развернулся и направился к узкому проходу в цепочке рифов. Аврора, затаив дыхание, переводила взгляд с зубчатого рифа, торчащего из-под воды, на отвесный скалистый берег.

«Боже! Как он пройдет сквозь эту узкую щель?» – со страхом подумала она. Впрочем, здесь находится дом Рэнсома, а сам он лучше всех знал возможности своего корабля.

«Красный Лев» проскользнул между отвесной скалой и извилистым берегом, покрытым валунами. Проход был так узок, что Аврора при желании могла бы коснуться влажной поверхности двухсотфутовой скалы. Наконец корабль вошел в бухту. Вода под килем казалась совсем черной, что свидетельствовало о большой глубине. Аврора поняла, почему Рэнсом обосновался в этом месте. Скала и мол надежно укрывали его от чужих глаз.

И вот наконец перед ней предстало то, что Рэн называл своим убежищем.

Землю покрывал зеленый ковер, на горизонте виднелись горы, по их вершинам медленно ползли облака. Волны бились о высокий берег, и белая пена покрывала бухту, как овечья шерсть. Песок здесь казался розовым, чуть дальше от берега росли деревья и яркие цветы. В самом центре возвышенности стояло величественное двухэтажное здание, а рядом с ним небольшие дома. Резные деревянные арки, двери и окна, ажурные решетки на переходах и балконах придавали этому белоснежному дворцу особое очарование. От песчаного берега к возвышенности поднималась широкая лестница, за ней начиналась извилистая аллея, окруженная густыми зарослями. Воздух был напоен экзотическими ароматами, и Аврора чувствовала прилив сил и волнение, увидев, что в маленьком поселке кипит жизнь.

А сами дома! Чистенькие, ухоженные, с садами. Поблизости паслись домашние животные и стреноженные лошади. Люди на берегу радостно кричали, махали платками. Загорелые ребятишки бегали по берегу, прыгали и кричали «папа». На корабле все пришло в движение, и Аврора увидела, как моряки, сильные, закаленные в боях мужчины, ликовали от радости, махали руками, взбирались на реи. Некоторые не могли удержаться от слез. Девушка наслаждалась всеобщим счастьем.

Между тем маленькие лодки направились к кораблю. Услышав, как опустили якорь, все издали вздох облегчения.

Рэн стоял рядом с Авророй, пока матросы спускались по веревочным трапам в лодки и приветствовали родных. На темной воде лагуны качались по меньшей мере двадцать лодок и баркасов.

– И все это твое? – удивилась Аврора. Она и не предполагала, что Рэнсом живет в столь прекрасном месте.

– Мне принадлежит только большой дом, красотка.

Аврора искоса взглянула на него:

– Нет, Рэнсом, ты – истинное воплощение власти и защиты для всех них, нравится тебе это или нет.

Он понимал ее любопытство. Облокотившись о поручень, Рэн наблюдал за встречей своих матросов с женами и детьми и думал о погибших на «Моргане», которых уже никому не суждено увидеть.

– Общество отвергло этих людей, поэтому они присоединились ко мне. Для них это был единственный шанс выжить и избежать участи рабов.

– Это все, кого ты освободил?

Рэн покачал головой:

– Большинство вернулось на родину. Другие остались здесь. Этот остров – прибежище для всех, включая аборигенов. Правда, те живут в горах и не собираются стать членами Обители, однако прекрасно понимают, что нам тоже необходимо место под солнцем, где можно жить и работать.

– Наверное, многие в ярости от того, что ты похитил у них живой товар.

– Да. – Рэна завораживал ее магический взгляд.

– О, Рэнсом, мне так нравится твое чувство справедливости и верность слову.

– Даже если это причиняет кому-то боль?

– Давно забыто. – Девушка пожала плечами. – Говорят, что в жизни каждого полно ошибок, но я так не считаю.

Рэн ощутил укол совести.

– Обитель – это остров в океане, Аврора, – признался он.

– Остров?.. – Аврора посмотрела на берег, надеясь, что Рэн пошутил. А она-то считала, что это – побережье Гвинеи. Конечно, девушка ничуть не жалела, что отдалась Рэну, поскольку это не было связано с ее дальнейшими планами. Однако сейчас Авроре казалось, что ее высаживают на необитаемый остров за сотни миль от Рабата, а значит, и от отца.

– Почему ты не сказал мне об этом раньше?

Рэн покраснел, как мальчишка.

– Я не смел признаться, – пробормотал он, – поскольку и так затянул твои поиски, когда взял тебя на свой корабль, а теперь у меня самого возникли осложнения. – Он указал глазами на разбитый корабль. – Пройдет несколько недель, прежде чем мой парусник будет готов к плаванию.

Аврора улыбнулась:

– После девяти лет бесплодных поисков задержка на несколько недель ровно ничего не значит.

Рэн покраснел еще больше. Сколько еще раз Аврора будет прощать его?

– Мэм-саиб! Мэм-саиб! – Аврора обернулась, и Рэн с досадой отметил, как просветлело лицо девушки, когда Дахрейн подбежал к ней.

– Вижу, что-то очень тебя обрадовало? – Аврора положила руки ему на плечи.

– О, мэм саиб, посмотрю я на вас, когда вы попробуете еду, приготовленную Леонией. Мне так надоела эта корабельная кухня. Вам наверняка тоже. И вообще вы полюбите наш остров, мэм-саиб. Здесь так красиво, прохладно и… и я все покажу вам, – сказал Дахрейн с чувством.

Аврора рассмеялась:

– Тогда нам надо поскорее высадиться на берег, ведь ты сгораешь от нетерпения. – Она прижала к себе свою сумку и последовала за юнгой к сходням.

Скрестив руки на груди, Рэн с гордостью наблюдал, как Аврора успокоила взволнованного Дахрейна и позволила ему почувствовать себя джентльменом, когда, спускаясь с корабля, оперлась на его руку. А ведь она умела карабкаться по трапу с кошачьей ловкостью! Сев в лодку, Автора взглянула на Рэна.

Его сердце сжалось, ибо ее лицо выражало тоску и одиночество, Рэну показалось, что одним-единственным взглядом она разом отсекла его от себя.

Шокаи бесшумно подошел к поручням и, спускаясь в лодку, презрительно пробормотал:

– Украв деньги, ты – вор. Украв страну – король.

Рэна покоробили его слова. Он торопливо назначил вахтенных, отдал последние распоряжения по разгрузке трюмов и в своем ялике присоединился к флотилии лодок.

Аврора уже сходила на берег, за ней следовал Шокаи.

– Рэн! – Доминго, нахмурившись, указывал на берег.

Там царили суматоха и оживление: матросы встретились наконец со своими семьями. Но Рэн видел только Аврору. Она что-то возражала Дахрейну, тянувшему ее к лошадям, которые ожидали их. Наконец она вырвала руку и оглядела берег.

Дахрейн повернулся к капитану, и тот увидел, что юноша едва сдерживает слезы. Рэнсом усиленно заработал веслами, и лодка понеслась по волнам.

Едва достигнув берега, Рэн бросился за Авророй. Судя по всему, она снова отказывалась от его защиты, а значит, и от всего, что соединяло их.

– Аврора! – Рэн догнал ее, схватил за руку и повернул к себе. Ему хотелось излить гнев, но он увидел ее погасший взгляд.

– Куда ты идешь, любовь моя?

– Ухожу с Шокаи. Дай мне знать, когда можно будет отправляться в путь.

Аврора бросает его! Рэн не мог поверить в это.

– Разве ты не войдешь в мой дом? – тихо спросил он.

Аврора взглянула на белое здание, такое прекрасное и манящее. О, если бы можно было поселиться с Рэнсомом под одной крышей! Но ведь это все равно ненадолго – лишь до того дня, когда починят корабль. Нет, она больше не выдержит разлуки, да и он ведь прежде не хотел поселять ее там.

– Я не могу.

– К черту твой независимый характер и твои капризы, Аврора! – вскричал Рэн, чувствуя на себе любопытные взгляды посторонних. – Обитель – не «Лев», я не смогу здесь укрощать твой нрав!

– Тем более что у тебя нет никаких обязательств по отношению ко мне, – тихо заметила она.

– Как ты можешь говорить такое? – воскликнул Рэн, с горечью сознавая, что она так легко расстается с ним. – Во имя всех святых, – прошептал он, – ведь я лишил тебя невинности.

– Ты не лишил меня ничего, кроме того, что я сама хотела отдать тебе, Рэнсом Монтгомери. Не беспокойся за свою репутацию. Ребенка у нас не будет, я позаботилась об этом. – Его сердце сжалось. – Все получилось, как тебе хотелось, поэтому ты не должен чувствовать…

– Не говори мне, Аврора, что я должен чувствовать, – взорвался Рэн. Девушка предлагала ему свободу, которую он теперь не желал. Рэн хотел только Аврору, а она вновь ускользала от него. – Господи, милая, как ты можешь отворачиваться от меня после сегодняшней ночи? – Рэн пытливо заглянул ей в глаза.

Воспоминания об этой ночи пронзили сердце девушки, и ее решимость пошатнулась.

– Это нечестно, Рэнсом! – Аврору охватило замешательство. – Что тебе еще нужно от меня?

Рэн побледнел.

– Ты как-то сказал, что в твоей жизни для меня нет места, и я согласилась с этим. Полагая, что у тебя нет ничего, что дает тебе счастье, я попыталась утешить тебя, а теперь я вижу вот это. – Она указала на остров, на дом Рэна. – Я рада за тебя, но не проси меня идти с тобой, – ее голос дрогнул, – потому что в душе ты не хочешь этого.

– Ах, милая, неужели ты и вправду считаешь меня таким бессердечным? – прошептал Рэн. Да, он действительно говорил ей, что у них нет будущего, и теперь она припомнила эти слова – ведь он даже не попросил Аврору остаться с ним! И это на острове, где у нее не было крыши над головой! И после того, как она своей любовью освободила его от клятвы, данной в минуты горечи и обиды.

Боже, он недостоин этой женщины!

Рэн, охваченный смятением, хотел лишь одного – чтобы Аврора осталась с ним по доброй воле. О, если бы разгадать ее мысли, понять, что заставляет девушку так много требовать от него! Рэн знал, что поступает с ней несправедливо. Возвращение в Обитель напомнило ему, что он вне закона и может погибнуть, не дождавшись повторения такой же волшебной ночи. Но, ощутив сладостность этих минут, Рэн желал большего.

– Аврора, посмотри на меня! – В ее глазах стояли слезы. – О, не плачь, любовь моя, – растерянно пробормотал он. – Я не умею говорить красивых слов, и, вероятно, мне не удастся залечить душевные раны, которые я нанес тебе. Но я и не подозревал о существовании чувств, что ты пробудила в моем сердце. – Он вздохнул. – Я обожаю тебя, милая. Не смотри на меня так сердито, я и сам знаю, что недавно говорил совсем другое. Прошу, не разрушай то, что возникло между нами. Да, это эгоистично с моей стороны. – Рэн перевел дыхание. – Но я вдруг понял, что, потеряв тебя, утрачу часть своей души.

Аврора внимательно смотрела в его смущенное лицо. Никогда еще Рэн не говорил с ней подобным образом. Господи, сколько мужества понадобилось ему для такого признания! Смеет ли она теперь отказать ему?

Рэн мучился в ожидании приговора.

– Правда ли, что частичка твоего сердца принадлежит мне, Рэнсом? – Голос Авроры дрогнул. – Ведь если это так, я не верну ее тебе.

Серьезный тон девушки заставил его улыбнуться.

– Вижу, мне придется очень постараться, чтобы убедить тебя в этом. – Рэн схватил Аврору на руки и стал покрывать ее поцелуями. Наконец она прижалась к нему.

Кто-то окликнул Рэна, и Аврора, освобождаясь из его объятий, заметила, что он раздосадован. К ним бежала женщина в белом абайи и накидке.

– Ты с ума сошел? – крикнула она Рэну. – Сейчас же уведи бедную девочку с открытого солнца, пока ей не стало плохо! – Она сбросила с себя накидку, закрыла ею обнаженные плечи Авроры и сердито взглянула на Рэна. – Твое поведение по-прежнему пугает меня, – произнесла она с мягким укором.

Рэн вздохнул:

– Аврора Лэсситер, позволь представить тебе Саиду Ашран. – Он насмешливо добавил: – Мою мать.