Глава 24
Если постоянно откладывать дела в долгий ящик, ты так никогда и не выйдешь из дома.
Фиби Трегер
Два часа ночи. Джекс лежал в кровати и пытался заснуть, когда зазвонил мобильный. В надежде, что это звонит Мэдди сказать, что она передумала и не бросает его, идиота, он схватил трубку.
Но это был Сойер, и Джекс разочарованно вздохнул.
— Давненько ты не звонил мне среди ночи. Опять Форд во что-то вляпался и его надо спасать? Или ты просто не можешь дождаться прихода Санты?
— Сейчас же отправляйся в отель. Оттуда поступил звонок на 911. О пожаре.
Прежде чем Сойер успел произнести следующую фразу, Джекс вскочил с кровати, схватил с пола джинсы, с комода рубашку, надел ботинки, схватил ключи и бросился к двери.
— Пожарная и «скорая» уже выехали. Мэдди с тобой?
— Нет. — Он несся по шоссе, и сердце просто выпрыгивало из груди. — Я отвез ее в отель полтора часа назад.
— Я буду через пять минут, — сказал Сойер.
— Я приеду сразу за тобой.
Через семь мучительных минут Джекс въехал в город, и сердце его чуть не остановилось, когда навстречу проехала «скорая», направлявшаяся в сторону больницы.
Он свернул на проселочную дорогу, и сердце снова сжалось при виде отеля, из окон которого рвались языки пламени.
Парковка, окутанная дымом, была заставлена автомобилями и средствами пожаротушения. Джекс въехал на территорию, припарковался и выпрыгнул из джипа. Пульс зашкаливало, от его хваленого спокойствия не осталось и следа.
Коттедж сгорел. Полностью. Второй этаж отеля был охвачен огнем. Это был оживший ночной кошмар. Мигалки спасательных машин прорезали тьму, когда Джекс проходил мимо полиции и команды пожарных, перепрыгивал через шланги брандспойтов и оборудования, стоявшего перед чернеющим пепелищем коттеджа.
Мэдди нигде не было.
На плечо Джекса опустилась рука. Сойер. В густом удушливом дыму лицо друга казалось напряженным и осунувшимся. Он указал ему на каменную стену между отелем и пристанью.
Там, завернутая в простыню, с черным от копоти лицом, съежившись, сидела Мэдди.
Он впервые вздохнул свободно, с тех пор как позвонил Сойер. Мэдди разговаривала с фельдшером «скорой».
Джекс склонился над ней, положил руку ей на ноги. Она тряслась, как в ознобе. Или, может, дрожал он сам?
— О Боже, Мэдди, ты в порядке?
Она посмотрела на него остекленевшим взглядом:
— Он сгорел. Коттедж сгорел. И отель.
— Я знаю, милая. — Один вид обуглившихся останков здания заставил его поежиться. Очень осторожно он привлек ее к себе. С тихим горестным стоном она прильнула к нему и обвила его шею руками так крепко, что ему трудно стало дышать, но ему не нужен был воздух. Ему нужна была Мэдди. — Я увидел «скорую», а затем развалины на месте коттеджа, и я подумал… — Он закрыл глаза и отчаянно сжал Мэдди в объятиях, уткнувшись лицом ей в шею. — Как ты выбралась?
— Через окно. Огонь перекрыл доступ к двери, а оконную раму заело. Я разбила стекло стулом.
— А Хлоя и Тара?
— У Хлои был приступ астмы. Она в «скорой». Тара поехала с ней.
Ослабев от чувства облегчения, Джекс присел на камни и посадил Мэдди на колени, распахнув одеяло, в которое она была завернута, чтобы хорошенько рассмотреть ее. На ней были лишь футболка и трусики. Руки покрыты слоем грязи и сажи. Колени исцарапаны и в крови.
Джекс нежно взял ее руки и повернул их ладонями вверх. И тут порезы.
При мысли о том, что заклинило окно, у него в жилах стыла кровь. Две минуты промедления, и было бы поздно. Он с величайшей осторожностью снова укутал Мэдди в одеяло и посмотрел на фельдшера.
— Она отказывается ехать в больницу, — сказал тот.
— У меня всего лишь пара порезов, — пробормотала Мэдди. — И все.
Она снова посмотрела на отель. Пожарные отлично справлялись со своей работой. Огонь почти потух.
Фельдшер многозначительно посмотрел на Джекса, а потом на машину «скорой». Он хотел забрать Мэдди.
— Мэдди. — Джекс заставил ее взглянуть на него. — Позволь мне отвезти тебя в больницу. Проведаем твоих сестер и заодно приведем тебя в порядок.
— Не раньше чем тут все закончится.
Они сидели и смотрели на пламя. Когда огонь почти потух, Сойер поговорил с начальником пожарной бригады, а затем подошел к ним.
— Когда загорелся коттедж, ветер перенес искры на крышу отеля. Так загорелся второй этаж. Но пожарные не дали огню распространиться дальше. — Он сел на корточки напротив Мэдди, наклонил голову и заглянул ей в глаза. — До завтра тебя все равно туда не пустят. Так что можно смело уехать. Я бы хотел, чтобы ты прошла в машину «скорой», и они должны отвезти тебя на осмотр.
— Нет, я хорошо себя чувствую. Я…
— Ты поедешь, — ответил Джекс, пытаясь ее переупрямить. — Я отведу тебя.
Мэдди открыла глаза, когда джип остановился. Еще не рассвело, и небо было чернильно-черным.
Рождественское утро.
С минуту она сидела, вспоминая, как проснулась в панике, задыхаясь от дыма. Дверной проем спальни лизали языки пламени, Хлоя задыхалась.
Господи. С Хлоей все хорошо. Или будет хорошо. В больнице сказали, что она за ночь надышалась дымом, и пока ее оставят. С ней была Тара, Мэдди тоже хотела остаться, но вмешался Джекс:
— Она поедет со мной.
Эти четыре слова звучали в голове Мэдди, пока медсестра промывала и перевязывала раны — швы накладывать не пришлось.
Мэдди слишком замерзла и устала, чтобы спорить с Джексом.
Нет, неправда. Она устала и была вымотана до предела, но у нее еще оставались силы спорить. В конце концов, почему она должна ехать с ним?
Хотя… хотя ей совсем не хотелось оставаться одной в больничном кресле. Ей нужна была поддержка. И ощущение безопасности.
Она все еще дрожала, когда они уезжали из больницы, хотя обогреватель в джипе работал на всю мощь. Зубы стучали так сильно, что, казалось, вот-вот выпадут. Джекс одной рукой крутил руль, другой поддерживал Мэдди, поглаживал ее бедро, сжимал ледяные пальцы своей теплой рукой.
Дверь машины открылась, и Мэдди вздрогнула.
— Дай-ка, помогу, — пробормотал Джекс, вышел из джипа и обошел его кругом. Склонившись над Мэдди, он отстегнул ремень безопасности и на мгновение неистово прижал ее к себе, прежде чем взять на руки.
— Я могу идти сама, — сказала она.
— Притворись, что все еще веришь, будто я супергерой.
Эти слова вызвали улыбку на ее лице.
Мэдди обняла Джекса за шею, и у нее сжалось горло от избытка чувств: она уже успела по нему соскучиться.
Судорожно вздохнув, Мэдди закрыла глаза. Она слышала, как он открыл входную дверь, что-то сказал дремлющей Иззи, и через мгновение ее ступни коснулись пола.
— Ты дрожишь, — сказал Джекс.
— А я думала, ты.
— Может быть.
Она встретила взгляд его встревоженных глаз.
— Ты знаешь, как быстро распространялся пожар? — спросил Джекс. — Это просто чудо, что ты осталась жива! — Он прикрыл глаза рукой. — Господи, Мэдди, если бы ты не проснулась…
Она почувствовала, как дрогнул его голос.
— Но я проснулась, — прошептала она, протянув ему руку. — Со мной все в порядке, Джекс. Посмотри на меня. Похоже, меня так просто не уничтожить.
— Ты несгибаемая, — сказал он, приподняв ей подбородок и вперив в нее взгляд своих бездонных глаз. — Сильная, щедрая и несгибаемая.
Мэдди стала думать о том, что для нее действительно важно в этой жизни, — хватило пальцев одной руки. Сестры. Отель. Джекс.
И все это было в опасности.
— Я все еще злюсь на тебя, — сказала она Джексу.
— Я знаю.
Она приложила руку сначала к своему сердцу, которое болело куда больше, чем порезы и ссадины, а затем к его.
— Я не хочу быть одна сегодня вечером.
— Тебе нужно принять душ и согреться.
— С тобой.
Он медленно раздел ее, потом взял на руки и отнес в душевую кабину.
Через минуту он шагнул вслед за ней и начал мыть ей голову и тело, быстро и тщательно.
Мэдди чувствовала, как он стоит за ней, сильный и возбужденный, но его прикосновения оставались нежными и умиротворяющими. И это было хорошо, потому что на нее снова накатила усталость.
Джекс выключил воду и завернул Мэдди в большое мягкое полотенце. Снова заклеил ее порезы, натянул на нее свою большую футболку и уложил в постель.
Она услышала, как он идет к двери.
— Джекс…
— Спи.
— Хорошо.
Он еще какое-то время ходил по дому. Зазвонил телефон, и Мэдди услышала, как он шепотом кому-то говорит, что она у него.
Она его.
Это правда, и она отдавала себе в этом отчет. Ее душа и сердце принадлежали ему…
Нет. Неправильно. Он держит дистанцию. Все еще.
Или это она держит его на расстоянии?
Боже, как она смущена и устала…
— Спи, — снова сказал Джекс, вернувшись в комнату.
Он погладил ее по руке, и Мэдди поймала его ладонь.
— Останься, — попросила она.
— Всегда готов.
Матрас прогнулся под весом Джекса, и Мэдди прижалась к его большому теплому телу. Их ноги сплелись, и это было так естественно, будто они спали вместе не один год. Его прикосновения врачевали ее раны как успокаивающий бальзам, но она чувствовала боль в сердце и хотела от него большего.
— Только этой ночью, — прошептала она, зарываясь в одеяло.
Только этой ночью.
Конечно, это еще одна ложь. Она полюбила Джекса, так же как полюбила сестер и отель. И вот она теряет их всех, одного за другим. Она почувствовала, как слезы жгут ей глаза, и, чтобы скрыть их, уткнулась лицом в шею Джексу.
Он гладил ее тело, нежно, но уверенно. Мэдди знала, что он просто пытается ее успокоить, но ей хотелось большего, и она прижалась к нему в предвкушении.
«Посмотри на меня. Почувствуй меня. Почувствуй нас».
Открыв глаза, Мэдди взглянула на Джекса. Она видела, как в его глазах отражается вся ее жизнь, биение ее сердца, и ее закружило в хороводе эмоций и красок — ничего подобного она прежде не ощущала.
— Я люблю тебя, — сказал Джекс просто и уверенно, и это больше было похоже на клятву, чем на признание. С этими словами он вошел в нее и стал двигаться внутри, снова закружив ее в безумном вихре…
Дважды Мэдди просыпалась от кошмаров и будила их обоих. Она задыхалась, ей казалось, что она попала в ловушку. Она вертелась и ворочалась, не находя себе места.
Джекс сразил бы ее демонов, если бы мог — она понимала это по тому, как он держал ее в объятиях, прижимал к себе. Был почти полдень, когда она окончательно проснулась и увидела, что Джекс смотрит на нее.
— Все пропало, — сказала она хриплым голосом. — Сегодня Рождество. И все пропало.
Подпирая голову одной рукой, другой Джекс придвинул Мэдди к себе.
— Да.
Закрыв глаза, она с трудом сглотнула и прижалась лицом к его груди, а рукой обвила за шею. Почувствовав, как слезы Мэдди текут по их коже, Джекс сочувственно вздохнул.
— Ты отстроишь отель заново, — пообещал он.
Она покачала головой.
— Есть страховка от пожара, — сказал Джекс.
Мэдди была поражена. Но не наличием страховки, а тем, что он всегда знал об отеле больше ее, хотя это была ее жизнь. В этом нет ни его, ни ее вины, она понимала это. Никто вообще не виноват, но от осознания этого Мэдди не стало легче.
Самое ужасное, что если даже они восстановят гостиничный комплекс, его все равно придется продать, потому что этого хотят сестры. Решает большинство.
Это расстраивало Мэдди.
Как и то, что если она уедет из города, то уедет и от Джекса. Она скатилась с постели и схватила одежду. Его одежду.
— Дай угадаю, — сказал Джекс. — Ты вспомнила, что сердишься на меня.
— Сержусь? Скорее уж я совершенно растеряна.
Она прошла к двери в его тренировочных штанах, ее смятение было написано у нее на лице.
— Мэдди. — Джекс поймал ее за руку, останавливая.
— Я хочу вызвать такси и поехать в больницу.
На скулах Джекса заиграли желваки.
— Я тебя отвезу.
Всю дорогу он молчал, но когда приехали и Мэдди собралась выходить из джипа, Джекс взял ее забинтованную руку, поднес к губам и поцеловал.
— Раньше ты боялась меня, и я могу это понять. Но теперь, похоже, ты боишься того, что чувствуешь ко мне. Что я чувствую к тебе. И этого я не понимаю. Совсем не понимаю, Мэдди.
Взгляд Джекса затуманился. Мэдди отрицательно помотала головой, и он, перетащив ее через консоль, посадил к себе на колени. Теперь они сидели нос к носу. Он старался не сделать ей больно, но тем не менее говорил твердо.
— Ты думаешь, что все теряешь, — произнес он, поглаживая ее руки. — Но это не так. У тебя есть силы остановить этот процесс, Мэдди. Не сдавайся. Сопротивляйся. Сопротивляйся и бери то, что тебе надо.
