Глава 15

Сердце Памелы испуганно забилось, когда Криспин неторопливо направился к Коннору, ступая по сияющему паркету. Лезвие его рапиры сверкало в солнечных лучах, проникавших в зал через высокие французские окна.

Повернувшись к Коннору, она тихо, но твердо сказала ему:

— Не делай этого!

— Почему? — спросил тот со знакомым блеском в прищуренных глазах. — Мы, кажется, пришли к выводу, что мое оружие годится для любого боя.

— Ты сам прекрасно знаешь, почему этого не надо делать. Если он один из тех, кто принимал участие в убийстве моей матери, нельзя придумать для него лучшей возможности теперь разобраться и с тобой. Ты же слышал, что сказал вчера герцог за ужином. Он один из лучших фехтовальщиков Лондона.

— Но я-то не из Лондона, — напомнил ей Коннор.

Она в отчаянии вцепилась в его рубашку на груди. Еще несколько шагов, и Криспин будет достаточно близко, чтобы услышать ее шепот.

— Пожалуйста, Коннор! Прошу тебя, не делай этого! У него нехороший взгляд…

Коннор смотрел на Памелу, в ее умоляющие глаза. Как жаль, что она не была такой вчера, когда он держал ее в своих объятиях. Вчера он готов был дать ей все на свете… и даже больше, если бы она попросила его об этом.

Стараясь заглушить боль сожаления, он осторожно взял ее руки и слегка отстранил Памелу от себя.

— Не волнуйся, детка, — сказал он намеренно громко, чтобы Криспин мог его слышать. — Обещаю ради тебя обойтись с кузеном вежливо.

— Не давай обещаний, которые не можешь выполнить, — рассмеялся Криспин. — Лично у меня нет ни малейшего намерения, обходиться с тобой вежливо, даже ради дамы. — Улыбаясь, он повернулся к Памеле: — Если вы не хотите, чтобы мы, как два глупца, не столько дрались, сколько старались произвести на вас впечатление, советую вам уйти отсюда. Поиграйте на рояле или займитесь вышивкой.

— Ни за что на свете не пропущу такое зрелище, — покачала головой Памела. Она сказала эти слова таким ледяным тоном, что Коннор не удивился бы, увидев на канделябрах сосульки. — Я останусь здесь, чтобы своими глазами видеть каждый выпад, каждый удар.

Криспин бросил многозначительный взгляд на Коннора.

— Что ж, это меня не удивляет. По собственному опыту знаю, что женщины бывают куда кровожаднее мужчин. Разумеется, я не хочу этим сказать, что сегодня прольется кровь, — поспешно прибавил он.

Подойдя к высокому шкафу из вишневого дерева по другую сторону рыцарских доспехов, он достал оттуда специальный наконечник, который фехтовальщики надевают на свои шпаги во время тренировочных боев, чтобы притупить смертоносное острие. Когда он повернулся к Коннору, наконечник уже красовался на его шпаге.

— Вот увидишь, я не столь привередлив, как месье Шевалье. Выбирай себе оружие по вкусу, — он бросил насмешливый взгляд на массивный палаш в руке Коннора, — даже если оно поставит тебя в невыгодное положение.

— Полагаю, в невыгодном положении окажешься ты, поскольку на моем палаше нет безопасного наконечника, — парировал Коннор.

Криспин беспечно улыбнулся.

— Тебе придется для начала достать меня. — Подумав немного, он добавил: — Давай сделаем наш поединок интереснее для нас обоих. Назначим приз победителю?

— И какой же приз ты хочешь назначить? Криспин бросил на Памелу провокационный взгляд.

— Полагаю, что ты не захочешь поставить на кон герцогство, а вот как насчет поцелуя твоей невесты?

Памела возмущенно ахнула от такой наглости. Она даже сердито топнула ногой, ожидая, что Коннор даст отпор нахалу. Ее поцелуи не могут быть призом для какого-то глупого поединка!

— Поцелуй? Согласен, — неожиданно кивнул Коннор.

Рот Памелы раскрылся от изумления, но она тут же закрыла его.

Мужчины принялись медленно кружить по залу. Памела поспешно отошла к стене, чтобы не мешать им. Попытка Криспина избавиться от ее присутствия только разожгла в ней подозрения. Хотя ей самой хотелось уйти из бального зала, закрыв глаза, она не могла оставить Коннора наедине с возможным убийцей.

Горец превосходил противника по силе и габаритам, но Криспин отражал его мощные удары с ловкостью и грацией умелого танцовщика. Впрочем, вскоре Памела с радостью заметила, что Коннор не уступал ему и двигался с кошачьей грацией хищника. Когда Криспин делал выпад, Коннор уклонялся от удара с помощью широкого лезвия палаша. Криспин танцевал вокруг него, стараясь оставаться недосягаемым для мощных ударов горца. Оба знали, что одним метким ударом палаша можно сломать рапиру.

— Ты гораздо более достойный соперник, чем я предполагал, кузен Перси!

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты не называл меня так, — проговорил Коннор, нанося мощный удар палашом, от которого жалобно зазвенела тонко заточенная сталь рапиры.

— Как же мне тебя называть? — самоуверенно улыбнулся Криспин. — Барт? Реджи? Сесил?

— В Шотландии меня звали Коннором, но, поскольку я стану герцогом, а ты им никогда не станешь, можешь называть меня просто «милорд».

Словесный удар Коннора достиг цели. Криспин смертельно побледнел, перестал улыбаться и с удвоенной злостью возобновил свои атаки.

— А как мне называть тебя? — в свою очередь, поинтересовался Коннор. — Братец?

Пятясь к окну, он точно парировал все удары Криспина и при этом лениво улыбался. Криспин становился все злее и злее, и Памела поняла, что Коннор нарочно дразнил его, провоцируя на ошибочный шаг, который поможет раскрыть его роль в убийстве ее матери. Она зажмурилась, мысленно молясь, чтобы поединок не закончился для кого-нибудь из мужчин фатально.

Она снова открыла глаза, когда услышала, звон стали. Сжав эфес рапиры побелевшими от напряжения пальцами, Криспин перешел в неудержимое наступление, не оставив Коннору иного выбора, кроме отступления. Вот Криспин сделал очередной выпад, и его рапира молнией мелькнула возле уха Коннора. Памела вздрогнула.

Сила инерции заставила Криспина оступиться, но он быстро восстановил равновесие, хотя было видно, что дыхание у него начинает сбиваться. Он вспотел, и на его спине появилось мокрое пятно.

Мужчины продолжали кружить вокруг друг друга, меняя позиции. Тут до Памелы дошло, что Коннор вовсе не отступал. Он просто тянул время, выжидая, пока противник растратит все силы. Теперь же он воспользовался своим преимуществом и наносил удар за ударом, вытесняя Криспина через французское окно прямо в сад.

Подобрав юбку, Памела поспешно последовала за мужчинами. Ее сердце бешено колотилось от страха.

Когда мужчины переместились с мощенной камнем дорожки на поросшую травой лужайку между двумя плакучими ивами, Памела заметила на веранде рядом с гостиной герцога и леди Астрид. Они пили чай. Леди Астрид замерла на месте, собираясь налить брату еще чаю. Что было в этот момент в ее глазах? Страх? Волнение? Памелу охватили дурные предчувствия.

В глазах герцога она заметила ликование, тут не могло быть ошибки. Отодвинув чашку в сторону, он хлопнул в ладоши и всем телом подался вперед.

— Ты только посмотри, Астрид! Какое великолепное зрелище! Вот это да!

Стоявшие по бокам террасы лакеи не смели повернуться, но пытались искоса взглянуть туда, куда с таким живым интересом смотрел герцог. Прямо перед верандой шел поединок на шпагах. Мужские возгласы и звон оружия заглушали мирное бормотание воды мраморного фонтана.

Памела прижалась спиной к цветущей яблоне, ее нервы были на пределе. Чем же закончится этот поединок?

Почувствовав зрительский интерес, Криспин, казалось, обрел второе дыхание. Он со свежими силами рванулся в атаку, нанося опасные удары умелой рукой. Однако Коннор продолжал парировать все его выпады и, наконец, сам нанес неожиданный сильный удар, от которого рапира чуть не выпала из руки Криспина. Какой-то мелкий предмет покатился по дорожке в сторону Памелы, и она с ужасом увидела, что это был наконечник с рапиры Криспина! Тот самый наконечник, который он надел еще там, в зале, у шкафа с оружием, стоя к ним спиной.

Кровь застыла у нее в жилах. Без этого наконечника острие рапиры было смертоносным. Если сейчас с Коннором произойдет несчастный случай, ни один суд в мире не обвинит в этом Криспина. Будет совершенно невозможно доказать, что Криспин намеренно причинил вред противнику, неправильно надев на рапиру наконечник.

Ему не нужно будет даже попадать Коннору в сердце — достаточно пронзить легкое.

Ее воображение живо нарисовало страшную картину: Коннор лежит на траве в луже крови, тщетно пытаясь сделать вдох. На его белой рубашке расплывается алое пятно… Памела ощутила страшную боль, словно рапира пронзила ее собственное сердце, и бросилась к дерущимся, зовя Коннора по имени.

Услышав ее, он повернул голову в ее сторону, и только тут она поняла, что совершила чудовищную ошибку. Время словно замедлило свой бег. Памела отчетливо видела каждый падающий лепесток яблоневых цветов, тень злорадного удовлетворения на лице леди Астрид, яростную сосредоточенность на лице Криспина, готовящегося к последнему, фатальному удару.

Не имея времени на раздумья, Памела бросилась между фехтовальщиками. Криспин в последнюю секунду изменил направление удара, и острая как бритва смертоносная рапира лишь скользнула по руке девушки, разрезав ткань платья и поранив предплечье.

Памела покачнулась, и тут же сильные руки Коннора подхватили ее.

— Сумасшедшая! — хрипло проговорил он, опускаясь вместе с ней на землю. — Какого черта ты здесь делаешь? Хочешь, чтобы тебя убили?

Его руки задрожали, когда он увидел кровь. Памела храбро улыбнулась:

— Ничего, это всего лишь царапина…

Про себя она подумала, что Софи теперь оторвет ей голову за испорченный рукав. К ним подошел Криспин.

— Прошу прощения, я не хотел… — смущенно проговорил он.

— Неужели? А что же вы хотели? — холодно поинтересовалась Памела.

Протянув руку, она медленно раскрыла ладонь и показала лежавший на ней наконечник.

Криспин и Коннор одновременно посмотрели на кончик рапиры — он сверкал смертоносным блеском. Памела почувствовала, как горец напрягся всем телом, однако руки его были все так же нежны и бережны, когда он пересадил ее с колен на мягкий ковер из яблоневых цветов.

Нахмурившись, Коннор решительным движением выхватил свой палаш и грозно взглянул на Криспина. Тот стал пятиться, беспомощно качая головой.

— Клянусь, это был несчастный случай. Я не хотел ранить ее. Ты же сам все видел…

Коннор не слушал его и продолжал грозно наступать. Леди Астрид, бледная как смерть, вскочила на ноги и закричала:

— Арчибальд! Сделай же что-нибудь! Ты должен остановить их!

Но герцог лишь придвинул к себе чашку и сделал маленький глоток. В его темных глазах светилось удовлетворение происходящим. Не в силах сдерживаться, оба лакея бросились к перилам веранды, чтобы все увидеть своими глазами.

Коннор замахнулся для удара, и Криспин поднял рапиру, чтобы парировать его, не принимая, однако, никаких иных мер защиты. От удара палашом рапира сломалась, эфес со звоном вылетел из руки Криспина, оставив его совершенно безоружным. Теперь все зависело от Коннора.

Горец продолжал наступать. Криспин пятился, оступаясь в скользкой траве. Горец замахнулся палашом во второй раз.

— Боже милостивый, — прошептала перепуганная Памела, — сейчас он снесет ему голову.

Инстинкт велел ей закрыть глаза, но она не могла отвести взгляд от Коннора. Его лицо в этот момент было одновременно прекрасным и ужасным. Он был похож на ангела мщения, посланного самим Всевышним.

Глаза Криспина расширились от ужаса, когда Коннор нанес ему страшный удар палашом. В последнее мгновение он повернул лезвие, и удар плашмя пришелся по уху и шее Криспина.

Криспин повалился на землю словно подкошенный, крича от боли. Леди Астрид опустилась в свое кресло, прижимая салфетку к бескровным губам.

Криспину понадобилось не слишком много времени, чтобы оправиться от удара и сесть. Держась за левое ухо, он гневно смотрел на Коннора.

Тот протянул ему руку, чтобы помочь встать, но Криспин сердито отмахнулся.

— Месье Шевалье был прав, — прорычал он, — ты навсегда останешься дикарем!

— А ты навсегда останешься племянником герцога и пьющим бездельником, шулером в карточной игре и жуликом в фехтовании.

— Браво, молодежь! — раздался хрипловатый голос герцога, сопровождаемый редкими аплодисментами. — Какой драматичный поединок! Давно я не получал такого удовольствия! На вашем месте я бы покинул сцену еще до того, как стихнут восторженные аплодисменты.

Взглянув на дядю с неприкрытой ненавистью, Криспин встал, шатаясь, на ноги и побрел прочь по садовой дорожке.

Приставив палаш к дереву, Коннор вернулся к Памеле и, встав рядом с ней на колени, принялся осторожно осматривать ее рану.

— Зачем ты совершила такую глупость? Разве не ты сама говорила мне, что один неосторожный удар может уничтожить даже самое преданное сердце?

— Да, но разве не трусливо то сердце, которое не хочет даже рискнуть принять этот удар? — процитировала его слова Памела и, бросив на веранду настороженный взгляд, прибавила шепотом: — Кроме того, где бы я нашла еще одного самозванца, если бы Криспин проткнул тебя рапирой? Актерам доверять нельзя, сам знаешь.

Рассматривая наконечник, Коннор кивнул:

— Судя по всему, доверять нельзя и этому племяннику герцога.

— Знаешь, я была уверена, что ты снесешь ему голову, — призналась Памела.

— Я тоже был в этом уверен, но потом вспомнил, что не смогу получить свой приз, если за убийство меня посадят в Ньюгейтскую тюрьму, а потом повесят.

— Приз? Какой еще приз?

— Неужели ты забыла, детка? Как победителю поединка ты должна мне… поцелуй.

Он наклонился еще ниже, глядя на ее пухлые губы. На мгновение ей показалось, что он собирается получить свой приз прямо сейчас, в саду, на виду у герцога, леди Астрид и глазеющих на них лакеев.

Но он лишь снял с ее волос лепестки яблоневого цвета и бережно помог встать на ноги.

Криспин свернул на черную лестницу, чтобы добраться до своей спальни, оставшись незамеченным прочими лакеями и домашней прислугой. К чему демонстрировать свой позор? Он и так знал, что те двое лакеев, которые стали невольными свидетелями поединка в саду, не станут терять время и очень быстро расскажут все остальным слугам. К полуночи весь Лондон будет знать, что племянник герцога Уоррика уступил в фехтовальном поединке шотландскому дикарю с антикварным палашом. Найдется немало желающих посмеяться над ним.

Он медленно поднимался по лестнице, на ходу ощупывая ноющую челюсть — уж не сломана ли? Голова раскалывалась от боли, в ушах звенело… За последние несколько лет ему много раз приходилось сражаться на шпагах и пистолетах, но еще ни разу он не смотрел смерти в глаза. Странное дело, но проявленное, кузеном милосердие разозлило его еще больше. Если бы Коннор убил его на месте, то дядюшка не мог бы отказаться похоронить Криспина в семейном склепе на кладбище. Его бывшие любовницы стали бы его оплакивать, а его друзья — произносить тосты, с грустью вспоминая его безвременно угасшую жизнь.

Если бы его не стало, его мать, наконец, поняла бы, что он был ее единственной опорой и защитой после смерти мужа, а его дядюшка осознал бы, как ему хотелось стать для него настоящим сыном. И как больно ему было видеть, что герцог обнимает какого-то чужеземца.

Криспин помотал головой, отгоняя от себя эти видения. Во рту чувствовался металлический привкус крови.

Завернув за угол на площадке второго этажа, он внезапно столкнулся с кем-то, спешившим ему навстречу. Они столкнулись головами, потом оба сели от неожиданности. Вокруг них посыпались простыни и прочее белье.

Криспин схватился за голову, звон в ушах усилился.

— Черт побери! — воскликнул он, снимая с головы непонятно откуда взявшийся кружевной чепчик.

— Надо смотреть, куда идешь, болван! — раздался в ответ мелодичный женский голос. — Ты что, ослеп?

Все еще держась за голову, Криспин озадаченно нахмурился. Еще никогда с ним так нагло не разговаривали служанки.

Однако, увидев васильковые глаза и пухлые алые губы, он почувствовал себя не только слепым, но и глухим и немым. Аккуратный носик и золотистые локоны, выглядывавшие из-под чепчика, показались ему до странности знакомыми.

— Мне кажется, я тебя где-то видел, — озадаченно проговорил Криспин.

— Это вряд ли. Я… горничная Памелы. Да, именно ее горничная.

— Памелы? Кто такая Памела? Ах да, невеста моего кузена, очаровательная мисс Дарби. Но ты называешь свою хозяйку по имени? Неужели она одобряет такую фамильярность?

— А твоя не одобряет?

Криспин улыбнулся этой наглой реплике и тут же поморщился от боли.

— Моя хозяйка одобряет любую фамильярность с моей стороны, — сказал он, придавая слову «хозяйка» другой смысл — «любовница». — Именно поэтому она и является моей… хозяйкой.

Губы девушки нехотя сложились в холодную улыбку.

— У тебя кровь идет, — сказала она. — Да?

Он протянул руку к лицу, но девушка его опередила, бережно вытерев кровь на скуле краем простыни. Прикосновение оказалось гораздо приятнее, чем звук ее голоса.

Криспин с готовностью принял помощь, разглядывая нежную, почти детскую округлость ее щек и густые длинные ресницы. Потом его стали одолевать сомнения.

— Ты уверена, что мы раньше никогда не встречались? — спросил он. — Твое прелестное личико кажется мне до странности знакомым. Таких красоток я обычно не забываю.

— Уверена, ты помнишь гораздо меньше красоток, чем тебе, кажется, — язвительно заметила девушка, кокетливо глядя на него из-под полуопущенных ресниц.

Ее пухлые соблазнительные губки были в заманчивой близости от его лица. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и тут же поморщился от боли, а девушка успела уклониться. Потом она принялась поспешно собирать с пола рассыпавшиеся простыни. Поднявшись, Криспин стал помогать ей, сложив белье такой высокой горкой на ее руках, что она едва могла смотреть перед собой.

— Спасибо за помощь, — сказала она, напустив на себя важный вид.

Он шагнул в сторону, пропуская ее мимо себя по узкому проходу на лестницу, и потом долго смотрел ей вслед, удивляясь гордой посадке головы и кокетливой походке. Давно он не испытывал такого горячего желания позабавиться со служанкой! С того лета, когда ему исполнилось пятнадцать, и он потерял невинность с пышнотелой молодой горничной, которая тайком приходила к нему в спальню каждую ночь.

— Постой! — крикнул он, когда служанка с кипой белья в руках дошла до последней ступеньки. — Имя-то у тебя есть?

— Конечно, — ответила та, не останавливаясь. — Разумеется, у меня есть имя.

И она скрылась из виду.

В эту ночь Памеле снова не спалось. Она ворочалась на мягком матрасе так, словно он был набит не пером, а камнями. Перед ее мысленным взором все еще стоял Криспин, по-настоящему напуганный тем, что ранил ее до крови. Возможно, этот испуг был вызван лишь тем, что его план убийства Коннора сорвался. А что, если наконечник соскочил с рапиры действительно случайно? Что, если Криспин и впрямь не был причастен к убийству ее матери?

Она повернулась на спину, рассеянно глядя на балдахин. Чем скорее они с Коннором найдут убийцу матери, тем скорее можно будет положить конец маскараду с обручением. Она разорвет эту помолвку и исчезнет вместе с сестрой и вознаграждением, а Коннор займется поиском более подходящей невесты — какой-нибудь изнеженной дочери графа или надменной племянницы маркиза.

Она повернулась на бок, поморщившись от боли, — все-таки рука была поранена. На этот раз окно было надежно заперто, и сквозь него пробивался только тусклый лунный свет.

Неожиданно ей показалось, что в комнате стало невыносимо душно. Памела откинула одеяло и, полежав некоторое время, решительно встала, подошла к окну и распахнула его настежь. Прохладный ночной воздух ворвался в спальню, охлаждая ее разгоряченный лоб. Она выглянула из окна, но никого внизу не увидела.

Вздохнув, она вернулась в постель. Подложив под голову ладони, она лежала, глядя в раскрытое окно. Где-то в самой глубине души она надеялась, что Коннор придет за своим призом. Если она сейчас заснет, обнаружит ли она, проснувшись, его тень над своей постелью? А если обнаружит, хватит ли ей сил прогнать его или она раскроет ему свои объятия?

Застонав от бессилия, Памела снова встала, сняла свой выцветший халат со спинки стула и надела поверх ночной рубашки. Если они с Коннором собираются найти убийцу ее матери, им есть, о чем поговорить, так? Это было почти невозможно сделать под зорким наблюдением герцога, его недоверчивой сестры и целой армии любопытной прислуги.

Открыв дверь, она оглядела пустынный коридор. Настало время показать Коннору Кинкейду, что не он один умеет проникать в чужие спальни под покровом ночи.

Когда Памела проскользнула в спальню Коннора, ей захотелось присвистнуть от восхищения. Комната оказалась настолько большой, что по сравнению с ней отведенные ей покои казались каморкой для прислуги. Памела сделала глубокий вдох и почувствовала приятные мужественные запахи кожи и дерева.

Неслышно двигаясь по паркетному полу, она заметила собственную тень от предательского, серебристого лунного света, проникавшего через высокие окна на противоположной стене и попадавшего на широкую постель, занимавшую центральное положение в комнате. Но внимание Памелы привлекла не богато украшенная кровать с четырьмя столбиками по углам, а лежавший на ней мужчина. Он лежал на спине, раскинув руки и ноги под смятым покрывалом.

Памела подошла ближе…

Слишком поздно она поняла, что Коннор не из тех мужчин, что спят в ночных рубашках и колпаках с кисточкой. Нет, он лежал на спине совершенно, обнаженный, если не считать узкой полоски покрывала на бедрах.

Во рту у нее пересохло. Если следовать нравственным принципам, она должна была немедленно вернуться в свою спальню, в одинокую постель. Но любопытство взяло верх над осторожностью, и она неслышно приблизилась к спящему Коннору.

Его длинные волосы разметались по подушке, луна освещала его лицо. Теперь он был похож не на джентльмена, а на какое-то мифическое существо вроде сатира. Было нетрудно представить, как он преследует какую-нибудь вскрикивающую от испуга девицу, которая будет молить его о пощаде, втайне мечтая получить то удовольствие, которое могут доставить ей только его ласки.

Памела сделала еще один шаг к кровати, и ей нестерпимо захотелось прикоснуться к шелковистым завиткам волос на его груди. Тут она обратила внимание на золотой медальон, который впервые увидела еще там, в замке Макфарланов. Коннор продолжал носить его у сердца.

В это мгновение Коннор пошевелился во сне, и ее взгляд невольно упал на рельефные мышцы его живота и бедер. Коннор снова пошевелился, и покрывало почти совсем сползло с него. Памела тут же поспешно перевела взгляд на его лицо.

Высокие скулы, густые длинные ресницы… Должно быть, ему что-то снилось, потому что на его лице появилась тень лукавой улыбки, от которой стала заметной ямочка на правой щеке.

Памела покачала головой. Эта ямочка на щеке действовала на нее обезоруживающе с тех самых пор, когда она впервые увидела его лицо на том полицейском объявлении в шотландской деревушке.

Протянув руку к лицу Коннора, она нежно провела пальцем по его щеке…

В следующее мгновение она услышала щелчок и тут же почувствовала, как ей завели за спину руки. К ее подбородку было приставлено дуло пистолета.