Глава 13

Над лагерем пыль стояла столбом и какие-то большие черные тени мелькали на фоне костра. Фокс и Таннер добежали до своих лошадей, когда поняли, что это было стадо лосей.

Таннер схватил Фокс за руку и оттащил в сторону, опасаясь, что ее могут задеть выстрелы. Ханратти и Браун пытались выгнать лосей из лагеря, но выстрелы почему-то не достигали цели. Таннер не мог понять, в каком направлении они стреляли. По стаду? Поверх стада? Или в него и Фокс?

— Лоси! — воскликнула Фокс. У нее вдруг опустились руки.

Подождав, пока животные почти бесшумно — если учесть их огромные размеры и количество — промчались через лагерь и стрельба прекратилась, Таннер и Фокс приблизились к месту, где должен был быть костер, чтобы выяснить, какой нанесен ущерб.

Яма для костра была разворочена. Ханратти заливал питьевой водой языки пламени, вырывавшиеся из-под разбросанных во все стороны камней. Браун сбивал пламя попоной. Убедившись, что опасности пожара больше нет, а костер удалось восстановить, Таннер пошел посмотреть, что произошло со стоянкой.

Палатки были повалены, брезент порван, жерди сломаны. Седла были втоптаны в землю копытами, кожа разорвана в клочья, но похоже, что в остальном они могли еще послужить. Продукты и одежда валялись на земле. Несколько кастрюль были смяты и уже непригодны.

Золотые монеты, поблескивая в свете звезд, были разбросаны по всему лагерю и за его пределами.

Первой заговорила Фокс:

— Все в порядке? Никто не пострадал?

— Господи Иисусе. — Ханратти оглядел лагерь. — Все произошло так неожиданно. Мы сидели у костра и разговаривали, и вдруг нас окружило две сотни животных.

Джубал Браун поднял втоптанную в землю шляпу, с отвращением посмотрел на разорванные поля и отшвырнул ее. Подойдя к лежавшей на земле туше, он пнул ее носком сапога.

— Я жалею, что не уложил еще нескольких.

— А где Пич?

— Я здесь, Мисси. — Пич появился из темноты. — Наши животные все целы, но они страшно возбуждены и напуганы. — Он глянул на мертвое животное. — Что ж, завтра на ужин у нас будут отличные бифштексы из лосятины.

Таннер обнаружил банковские мешки возле того места, где стояла его палатка. Все, кроме одного, были разорваны копытами лосей. Куда бы он ни повернулся, везде были видны монеты. То, что ему предстояло, заставило его содрогнуться.

— Ну хватит, — сказала Фокс, когда все вдоволь насмотрелись на разрушения. — Пич, ты сможешь разделать тушу?

— Думаю, что сумею, — не слишком уверенно отозвался Пич.

— Хорошо. Надо найти фонари. Браун, начни приводить в порядок лагерь. А ты, Ханратти, помоги мне и Таннеру собрать монеты.

— Сейчас? В темноте?

Отыскать их и сосчитать займет несколько часов. — Она посмотрела на Таннера, и тот подтвердил ее слова кивком головы. — Мы не можем себе позволить потерять еще один день, так что придется поработать ночью. — Все смотрели, как она подняла с земли какой-то разорванный рукав, оторвала от него длинную полоску и перевязала волосы. — Начнем.

Таннер нашел небольшую жаровню и склонился над разодранными мешками. В них застряло много монет, и он пересыпал их в жаровню. По его подсчетам не менее одной тысячи восьмисот семидесяти пяти монет валялось где-то на земле. Он посмотрел на свои карманные часы.

— Сейчас десять тридцать пять, — ответил он на вопрос Фокс.

Она кивнула и отошла, держа в одной руке фонарь, в другой — таз для мытья посуды.

Таннер смотрел ей вслед. Она шла, покачивая бедрами. Рыжие кудри, схваченные в хвост, спускались по спине до самой талии. На минуту он представил ее такой, какой она была всего каких-нибудь полчаса назад — идеалом женской красоты. Если и была на свете женщина, которой не надо скрывать под бесформенной одеждой свою фигуру, так это Фокс.

Наполняя монетами жаровню, а потом еще и кастрюлю, выковыривая их из земли и подбирая на траве, он беспрерывно думал о Фокс.

Даже если бы она не сказала ему о своей неопытности, он понял бы, что она мало знала мужчин, а тот, кого она мельком упомянула, просто ею воспользовался. О таком дураке и вспоминать незачем, подумал он.

Фокс была самой чуткой женщиной из тех, кого Таннер когда-либо знал. Более чуткой, чем профессионалки, и менее сдержанной, чем приличные женщины. Она была мечтой каждого мужчины: красивая, открытая, готовая ублажать и страстная в своем желании. Он почувствовал возбуждение при одном воспоминании о прикосновении к ее упругому телу и о легком мускусном аромате ее кожи. Как же быстро пролетело время! Слишком быстро.

В час ночи он, Ханратти и Фокс в последний раз прошлись по лагерю, высоко подняв фонари и глядя в землю. Ханратти нашел две монеты, которые они пропустили, и они решили на этом закончить поиски.

— Дело пойдет быстрее, если вы с Джубалом будете считать монеты из одних кастрюль, а мы с Ханратти из других, — предложила Фокс, потирая поясницу.

— А вы доверяете мне считать монеты? — зевнув, спросил Джубал.

— Я буду за тобой следить. — Таннер улыбнулся одними губами.

Подсчет длился до трех часов утра.

— Не хватает тринадцати монет, — заявил Таннер. Фокс подняла фонарь, собираясь возобновить поиски, но он покачал головой. — Поищем утром.

Фокс села на траву и потерла глаза.

— Мы нашли одну тысячу и восемьсот шестьдесят две монеты. Я не верил, что это возможно.

— Нам не хватает только двухсот шестидесяти долларов. — Ханратти поднялся, расправляя спину и оглядывая лагерь, который Браун привел в относительный порядок.

— Только? — хмыкнул Джубал. — С каких это пор двести шестьдесят долларов пустяковая сумма? У тебя что, есть наследство, которое ты скрываешь?

— Заткнись. Поищу одеяло и завалюсь спать. — С этими словами Ханратти исчез в темноте. Джубал пошел за ним.

— Я слишком устала, — заявила Фокс, — чтобы думать о том, что нам делать с этими монетами дальше. Ведь все мешки разорваны.

— Прежде чем пойти спать, мистер Эрнандес сшил несколько новых мешков из палаточного брезента.

— В этом весь Пич, — улыбнулась Фокс. — Всегда делает то, что нужно, и без суеты. — Опустив голову и теребя полу рубашки, она сказала: — Сегодняшний вечер… то, что было до стрельбы и лосей…

Таннер обнял ее за плечи, чувствуя, как она устала.

— Ты была великолепна.

— Правда? — На него смотрели большие голубые глаза. — Мне показалось, что все делал ты, а я просто…

Он поцеловал ее и улыбнулся, когда она вздохнула.

— Я уже говорил тебе, что твой… ну, относительно попки очень удачен?

Она тихо рассмеялась и прильнула к нему.

— А имя у тебя есть?

— Фокс.

— А какое-нибудь еще? Или тебя так назвала твоя мама?

— Есть у меня имя, — неохотно призналась она. — Но я тебе его не скажу. Это одно из тех имен, которыми называют леди, а не таких, как я.

«Таких, как я». Ему было больно это слышать от нее. Она была умна, толкова, независима. Красива, бесстрашна и благородна.

Еще долго после того, как все уснули, Таннер сидел в темноте и курил, поглядывая на звездное небо. Он думал о своем отце, который ждет, чтобы он его освободил. О неоконченном проекте новой шахты, которым он занимался в Карсон-Сити. Но больше всего его мысли занимала Фокс.

Будет чертовски трудно расстаться с ней, когда они прибудут в Денвер.

Утром они нашли одиннадцать из недостающих тринадцати монет, после чего Таннер решил, что важнее отправиться в путь, чем потратить на поиски сорока долларов еще час. К тому же им пришлось ждать, пока Пич сядет на мула. Ребекка не привыкла к седлу и дважды сбрасывала Пича.

С болью в сердце Фокс наблюдала, как Пич каждый раз вставал с земли и медленно выпрямлялся.

— Ты в порядке, старичок?

Пич скорчил гримасу и потер бок.

— Начинаю чувствовать свой возраст. Неудивительно, подумала Фокс, если учесть, что ему пришлось перенести за последние два дня. Когда ему удалось наконец оседлать Ребекку, Пич поискал глазами связку, которую обычно вел за собой.

— Сегодня твоих мулов поведет Джубал. Я хочу, чтобы ты немного отдохнул и расслабился.

Пич закрыл глаза и кивнул, и Фокс забеспокоилась еще больше. День предстоял длинный, но, слава Богу, этот участок пути, насколько она помнила, был относительно легким.

Однако прямо перед ними возвышались огромные скалы. Фокс знала по опыту, что хребет Шелл-Крик перейти невозможно. Им придется обойти его с юга, а потом снова подняться на высоту. Взглянув на бледное лицо Пича и его согбенную фигуру, Фокс взяла связку мулов и проехала в начало процессии.

Стоянка дорого им обошлась. На переправе пострадал Пич, и они потеряли лошадь, а теперь у них не осталось ни одной палатки и очень мало продуктов и целой одежды. И они недосчитались двух золотых монет.

Спина у Фокс болела. Сколько еще раз им придется часами ползать по земле в поисках этих чертовых монет, спросила она себя. И сама же себе ответила: сколько надо, столько и будут ползать.

К полудню, поднимаясь все выше мимо зарослей полыни, они наткнулись на громадные образования известняка, которые никого, кроме Таннера, не заинтересовали. Все молча проглотили обед и отправились дальше, чтобы наверстать упущенное время.

На ночь они расположились лагерем на небольшой поляне, окруженной гранитными скалами.

— Иди и посиди, — приказала Фокс Пичу, увидев его усталое лицо и опущенные плечи. — Я распакую груз и найду все необходимое для ужина.

Пич не стал возражать, а лишь кивнул и сел на землю, прислонившись к стволу дерева.

— Что-то опять стало холодать, — сказал Ханратти после того, как они поужинали галетами и бифштексами из лосятины. — Похоже, снова пойдет снег.

— Еще далеко до того места, где мы могли бы купить палатки? — поинтересовался Браун.

— На том конце пустыни есть поселок, где мы, возможно, найдем все необходимое. — Точнее она не могла сказать. В этой части страны поселки иногда процветали, а иногда могли вдруг в течение шести месяцев исчезнуть. — Если мы будем продвигаться в том же темпе, как сегодня, доберемся до него примерно через неделю.

— Пожалуй, на сегодня с меня хватит, — сказал Пич, с трудом вставая. — Руки-ноги затекли, — добавил он, увидев, что все за ним наблюдают. — И кашляю, что твой койот. Ничего страшного, скоро пройдет.

Фокс хотела было возразить, что ложиться еще слишком рано, что до заката еще далеко, но прикусила язык.

— Ты всегда говорил, что сон — лучший лекарь. Пич завернулся в одеяло и отвернулся от костра.

— Я беспокоюсь за него, — тихо добавила она. Приступы кашля и хрипы в горле у Пича не проходили.

Таннер встал и, прежде чем отойти в сторону, бросил на Фокс многозначительный взгляд. Фокс бросило в жар, но через минуту она последовала за Таннером. Они стояли под соснами на виду у Ханратти и Брауна, которые, впрочем, делали вид, что на них не смотрят.

Таннер протянул ей сигару.

— Мистеру Эрнандесу нужен постельный режим.

— Как же это устроить? — Мысль о болезни Пича сводила ее с ума.

— Да, постели нет, но мы могли бы найти поляну возле ручья и пожить там неделю. — Он увидел, что она собирается ему возразить, и поднял руку. — Но этого мы не можем себе позволить.

— Я знаю.

— Меня беспокоит, что мы не уложимся в срок.

— Мы уже почти на территории мормонов. Когда выйдем на равнину, мы наверстаем. Но я понимаю, о чем ты говоришь.

И Пич будет первым, кто согласится с тем, что мы не можем себе позволить неделю отдыха.

— А тот поселок, о котором ты говорила, мы не можем оставить там мистера Эрнандеса, чтобы он подлечился?

— Бросить Пича? — У нее сжалось сердце. Она затоптала сигару каблуком. — Я не могу этого сделать, Таннер.

Долгое время оба молчали.

— Давай подождем, пока не доедем до поселка. А там, если силы мистера Эрнандеса не восстановятся, мы можем спросить, что он хочет.

Это был честный компромисс, но Фокс он не понравился. Все же она кивнула.

Неожиданно Таннер провел кончиками пальцев по ее щеке.

— Мне надо кое-что сказать. — Да?

— Мне хотелось бы проводить с тобой все ночи. — Шершавый палец коснулся ее губ. — Я хочу, чтобы ты это поняла. А еще хочу сказать, что слишком тебя уважаю и потому могу быть с тобой, только если мы будем наедине.

Она бросила взгляд в сторону костра и увидела, что Ханратти смотрит на них. Нахмурив брови, она кивнула:

— Согласна. — Но на самом деле она была страшно разочарована, потому что знала — у них впереди слишком мало шансов оставаться наедине.

— А пока… — Он отвел ее за толстую сосну и обнял. — Не вижу в том большого вреда, если я тебя поцелую.

Слава Богу. Каждый раз, когда она на него смотрела или думала о нем, она вспоминала его освещенное фонарем обнаженное тело и ее охватывало ощущение восторга.

Его губы коснулись ее рта, и где-то внутри у нее вспыхнуло пламя. Как хорошо было бы сейчас лечь рядом с ним, прижаться к его сильному телу.

Обхватив его руками, она положила голову ему на грудь.

— Таннер… То, что мы делали прошлой ночью… мне понравилось. — Она сама не ожидала, что сделает такое признание. — То, что ты делал… я ни о чем таком не знала. — Ей в голову не приходило, что мужчина может так долго держать себя в узде, чтобы ночь длилась вечно. — А мы съели пирожки с курагой? Я не помню.

Его тихий смех прозвучал над самым ее ухом.

— По-моему, нет.

Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его.

— Я надеюсь, что на нашем пути еще не раз будут заросли ивняка, — пробормотала она.

Они продвигались все дальше на запад по предгорьям, петляя между корявыми стволами деревьев с колючими шишками. Фокс где-то читала, что эти деревья могут жить сотни лет, и поделилась этим фактом с Ханратти, который сегодня вел за собой связку мулов Пича.

— Неужели? — равнодушно отозвался Ханратти, не проявляя никакого интереса. И добавил: — Нам уже неделю не попадаются индейцы.

Значит, он заметил, что индейцы где-то рядом, хотя и держатся на расстоянии.

— Мы на территории шошонов. Они нас не тронут, если мы их не будем провоцировать.

— Про всех индейцев так говорят, и, возможно, иногда так оно и есть.

Фокс искоса взглянула на Ханратти. Все они похудели во время путешествия, а Ханратти стал совсем тощим. У него даже щеки ввалились. Фокс обычно не обращала на это внимания, но он сегодня побрился.

— Сколько нам придется передвигаться по пустыне?

— Как только мы спустимся с высоты, нам начнут попадаться кактусы. Впереди у нас несколько жарких и пыльных дней. А почему ты спрашиваешь?

— Просто разговариваю. — Он замолчал, глядя, как между стволов пронесся кролик. — Знаешь, эта связь с Таннером кончится для тебя плохо.

— Я что-то не припомню, что спрашивала твоего мнения.

— Я думаю об обратной дороге в Карсон. Я предполагал вернуться с тобой и мистером Эрнандесом. Но к тому времени у тебя настроение будет — хуже некуда.

— Я не собираюсь возвращаться в Карсон! — отрезала она и поехала вперед. Но чем больше она думала о словах Ханратти, тем больше злилась.

Когда они остановились на ночь, она помогла Пичу, а потом, приказав Джубалу готовить ужин, обратилась к Ханратти:

— Я хочу с тобой поговорить.

Сегодня они немного спустились с высоты и снова оказались в зарослях полыни. Фокс повела Ханратти подальше от лагеря. Когда Ханратти ее догнал, она резко обернулась и ткнула его кулаком в грудь.

— Тебя не касается, что я делаю в свое свободное время. — Она приблизила к нему лицо, чтобы он увидел ее холодный взгляд. — Но на тот случай, если тебе кажется, что тебя это касается, знай, что о том, как кончится наша связь, мы с Таннером договорились еще до того, как она началась. Я знаю, как обстоят дела, и я согласилась. Больше я на эту тему говорить не буду, так что впредь не вмешивайся в мои дела. Понял?

Ханратти откусил кончик сигары и выплюнул его.

— Таннер вроде такой же, как мы, но он другой, Фокс. И то, что ты стараешься есть, как он, и все эти «пожалуйста» и «спасибо» не помогут тебе стать такой, как люди его круга.

Вот уж чего она не ожидала! Она надеялась, что Таннер заметил, что ее манеры стали лучше, но ей и в голову не приходило, что на это обратили внимание Ханратти и Браун и сделали соответствующие выводы.

— Человеку никогда не помешает измениться в лучшую сторону.

— Не знаю почему, но ты мне нравишься. И мне не по душе, что ты стала временной игрушкой в руках богатого человека. — Ханратти внимательно посмотрел на кончик сигары и пошел прочь.

— О чем это вы разговаривали? — спросил Таннер, когда они после ужина пошли прогуляться.

— Ханратти хочет присоединиться ко мне и Пичу, когда мы будем возвращаться в Карсон. — Она еще многого не рассказала Таннеру, да и не собиралась, и от этого ее настроение не улучшилось.

С мрачным видом Фокс оглядела окрестности. Абсолютно нигде нельзя было уединиться. Деревья стояли друг от друга на порядочном расстоянии, так что и поцеловаться было негде.

Надеясь, что от костра их не видно, она коснулась руки Таннера.

— Я думаю, что мы останемся в поселке на день-два, если, конечно, он еще существует. Нам надо кое-что купить. Может быть, там найдется доктор, который осмотрит Пича.

— А время позволяет нам задерживаться?

— Думаю, да.

— Может быть, в этом поселке есть гостиница? — Он в упор смотрел на ее губы.

У нее забилось сердце, и она сглотнула.

— В прошлый раз, когда я там была, гостиницы не было, но сейчас, возможно, есть.

Разговор с Ханратти напомнил ей причину, по которой ее с самого начала заинтересовала эта работа. У нее была цель. Оторвав взгляд от губ Таннера, она сорвала веточку полыни и поднесла ее к носу.

— Если мы не можем… ну, ты понимаешь, нам придется просто разговаривать. Ты, наверное, встретишься в Денвере со своим боссом, не так ли?

— Я надеюсь. — Он был явно удивлен вопросом. — Ты опять хочешь меня уверить в том, что Хоббс Дженнингс вор и негодяй?

— А как выглядит офис компании? У тебя там есть свой собственный письменный стол?

— Я не единственный инженер, работающий в компании. Когда мы в городе, нам предоставляются всякого рода удобства. Тебя это действительно интересует?

— Значит, здание большое?

— Не особенно. — Он наклонился, чтобы увидеть выражение ее лица.

— Полагаю, офис Дженнингса очень большой.

— Он владелец компании.

— И поэтому окружен телохранителями, не так ли?

— У него только секретарша. — Положив руки ей на плечи, он повернул ее к себе лицом. — Что ты сказала Ханратти? Он поедет с вами обратно в Карсон?

— Я, возможно, немного проболтаюсь в Денвере. — Таннер не поймет ее глупой шутки насчет «проболтаться». — Что бы я там ни делала, Ханратти не имеет к этому отношения.

— А что ты собираешься делать? — недоумевал Таннер. — Я предполагал, что вы с Пичем поедете обратно.

— Не беспокойся. Я помню, о чем мы договорились, и со мной у тебя не будет проблем.

— Я ни минуты в этом не сомневался. — Он отпустил ее плечи.

Фокс вымученно улыбнулась. Пусть он думает, что она его поддразнивает. Поскольку дальнейший разговор стал неприятным, она повернула обратно. Она не лгала, но иногда было трудно ходить вокруг да около правды.

В ту ночь она лежала в своем спальном мешке и, глядя в холодное звездное небо, думала о Хоббсе Дженнингсе. Она и представить себе не могла, что можно ненавидеть больше, чем она ненавидела его всю свою жизнь. Но после встречи с Таннером она возненавидела его так, что при одной мысли о нем у нее внутри все начинало гореть. Если бы Дженнингс не обокрал ее, она могла быть такой же, как Таннер, и их отношения были бы совершенно другими.

Ближе к рассвету она стала утешать себя мыслью, что получила важную информацию о Дженнингсе. Он не был окружен телохранителями. Ей нечего было опасаться, что ее пристрелят, прежде чем у нее будет шанс убить его.

Ветер дул не переставая. Ночью он был ледяным, а весь долгий день нес с собой жару и песок. Песок проникал повсюду — в одежду, в спальные мешки, в кофе и еду. Теперь по дороге попадались только пересохшие ручьи и им пришлось ограничить потребление воды. Растительность на холмах, которые они пересекали, была скудной. К тому же эти холмы были пристанищем тощих и голодных койотов, которые выли ночь напролет, приводя лошадей и мулов в состояние крайнего возбуждения. Ханратти и Браун забавлялись тем, что отстреливали гремучих змей, а потом, нанизав их на веревки, вешали себе на шею, как трофеи.

Через неделю этих мучений они устроили стоянку возле соляного озерца, служившего Фокс ориентиром для поворота на север.

— До поселка остался один день пути, — устало заявила она. Пич сварил что-то вроде супа из остатков лосятины. Все согласились, что варево было бы вкуснее, если бы на зубах не скрипел песок. Галеты были такими черствыми, что только слишком голодные люди могли отважиться их есть.

— Мисси. — Пич потер пыльное лицо. — Расскажи нам, там есть баня или поблизости какая-нибудь речушка?

Фокс перекинула косу на спину и мутными глазами проследила за тем, как с плеч сыплется песок. Волосы мужчин были такими пыльными, что казалось, будто они все вдруг поседели.

— А когда мы доедем до поселка, эта чертова пустыня останется позади? — Джубал скорчил гримасу, отпив глоток отвратительного кофе.

Фокс кивнула:

— Самое худшее уже позади. — От песка, проникшего под одежду, у нее чесалось все тело. Они вообще все чесались, будто у них были вши. — Пич, как ты себя чувствуешь?

— Перестань спрашивать меня об этом каждые десять минут! Сердитый ответ должен был бы успокоить ее, но Пич по-прежнему кашлял и передвигался очень медленно. Фокс раньше поддразнивала его, называя старичком, но после того, что с ним случилось, Пич на самом деле стал выглядеть стариком, и это ее пугало.

— Фокс решила, что мы останемся в поселке на два дня, — сказал Таннер, не спуская с нее глаз. — Отдых нам всем не помешает.

Не говоря уже о животных, которые много дней не могли вволю попастись и напиться воды. К тому же им надо было купить лошадь для Пича, палатки и провизию.

Глядя на Ханратти и Брауна, Таннер напомнил им о своем приказе.

— В лагере все время должно быть два вооруженных человека. — Его взгляд остановился на Брауне. — Если ты скажешь, что вернешься через час и к тому времени тебя не будет, можешь вообще не возвращаться.

Джубал промолчал, но вид у него был мрачный. Упершись ладонями в колени, Ханратти подался вперед и остановил свой взгляд на грязной посуде.

— Неужели я скоро не увижу ни одного перекати-поля?

У Фокс не было сил мыть посуду, но сегодня была ее очередь. Видит Бог, но песка для того, чтобы ее чистить, было достаточно. Песок прилип к лосьону, покрывавшему ее лицо. Вспомнив о Таннере, она вытерла лоб и щеки рукавом, а он, слабо улыбнувшись, собрал посуду и начал ее чистить. Фокс хотела было запротестовать, но потом махнула рукой.

Какой же он хороший человек!