Когда Ондайн снова открыла глаза, то увидела колыхавшееся перед ней море лиц, и среди них самое дорогое и любимое…

Она совсем очнулась ото сна и поняла, что лежит в своей комнате в постели. Ей больше не холодно. Горит камин, и в нем весело потрескивают поленья. Мокрая одежда исчезла. На ней надета муслиновая ночная рубашка, такая миленькая, с пуговичками до ворота. Она укрыта одеялами, а сверху парчовым покрывалом.

Справа от нее сидит король, хитро улыбаясь, держит ее за руку. Другая ее рука тоже в чьих-то теплых ладонях. Она повернулась и увидела мужа, тщательно выбритого, чистого, прекрасного. Вдруг она нахмурилась, заметив свежую ссадину на виске, которая сразу напомнила ей, как близко он находился от смерти. Ведь тогда, решив, что он мертв, она пришла в такое отчаяние, что готова была совершить безумный шаг… и потерять навсегда Уорика, свое счастье и свою жизнь.

— Ах, герцогиня! — обрадовался король. — Вы снова с нами!

Ондайн оторвалась от взволнованных янтарных глаз мужа, перевела взгляд на короля и улыбнулась. Да, это правда… Они все теперь вместе. Дорогой Юстин, Клинтон, милая женщина, которую она встречала при дворе в окружении королевы, и… какой-то незнакомец, высокий и стройный, с печалью на лице.

— Ваше величество! — смущенно обратилась она к королю. Он рассмеялся:

— Что, моя дорогая?

— Я так вам благодарна! Но как вы здесь оказались?

Он пожал плечами, его усы повторяли удивительный изгиб его губ.

— Видите ли, я решил вернуться и убедиться, что все благополучно, но захватил на всякий случай кое-кого из стражников! К сожалению, я прибыл, когда основное представление уже закончилось, но как раз вовремя, чтобы поздравить вас с началом новой жизни!

Ондайн опять перевела взгляд на Уорика и сжала его руку. Затем она, не обращая внимания на присутствующих, погладила его по щеке, как будто все еще не в силах поверить, что он живой и что для них начинается совсем новая жизнь.

Он улыбнулся и, тоже не замечая окружающих, поймал ее руку и поднес к губам.

Юстин кашлянул и присел на постель у нее в ногах.

— Дорогая сестра, я знаю, как ты обожаешь это чудовище, моего брата, но разве тебе совсем не интересно, как мы все здесь оказались?

Она улыбнулась Юстину в ответ:

— Дорогой мой брат, я, кажется, это уже знаю! Наверняка Джек сказал тебе, что мы попали в беду, и ты немедленно бросился сюда к нам на выручку! Юстин и Клинтон, не сомневайтесь в, моей благодарности! Я благодарю вас за заботу от всего сердца! Юстин снова кашлянул, но на этот раз от смущения.

— Боюсь, именно из-за нас ты оказалась в такой опасности! Видишь ли, нас с Клинтоном послали разузнать что-нибудь про тебя и твоих родственников. Очень некстати мы встретились с леди Анной. К несчастью, она подслушала нашу беседу и решила воспользоваться всей этой историей с выгодой для себя и заодно вовлекла Хардгрейва.

При этих словах Ондайн задрожала и посмотрела на Уорика.

— А где Хардгрейв? — пробормотала она.

— Мертв, — отрывисто бросил Юстин.

— Рауль и Вильям также мертвы, — тихо прошептала она, глядя на Уорика. — Как странно, что Вильям убил своего сына и потом набросился на тебя! Он ведь наверняка знал, что не победит!

— Да, знал, — мрачно согласился Уорик.

— Моя дорогая, — сказал король. — Эта пьеса сыграна.

— Да, — вздохнула она. — Все хорошо, и я так вам благодарна. Хотя теперь, боюсь, я уже никогда не докажу невиновность моего отца.

— Нет, она уже доказана! — воскликнул Юстин.

— Мы с Юстином были озабочены не только вашим спасением из рук Дуво, — сказал Клинтон, как будто оправдываясь. — но и, видит Бог, хорошо поработали для вашего отца! Впрочем, больше всего за это нужно благодарить Сару и Джона Робинса, этого молодого джентльмена, которого мы привели сюда в качестве свидетеля.

Ондайн смущенно потупилась. Уорик кивнул ей. Его глаза излучали любовь. Клинтон продолжал рассказывать конец этой истории:

— В Лондоне мы потихоньку расспрашивали людей, надеясь найти кого-нибудь, кто мог помочь нам, и встретили Сару. Она что-то слышала об этом деле и знала Джона, который в нем участвовал. Джон — один из стражников, служивших в тот день королю.

Грустный незнакомец выступил вперед:

— Моя леди, приношу вам самые искренние сожаления! Тогда я струсил! Мне показалось, я сошел с ума. По правде сказать, я и сам до конца не понимал, что же случилось. Вскоре мне пригрозили убить моих сестер и мать, если я кому-нибудь расскажу о том, что произошло в тот день. Ведь я видел, как Рауль вытащил меч, убил вашего отца и убежал!

— Благослови тебя Господь, Джон Робине! И тебя, Сара! О Боже! — вздохнула она, чуть не плача от счастья и бормоча: — Мне кажется, я в раю!

— Нет, нет! — уверил ее Юстин. — Скорее, ты испытываешь сейчас то, что чувствуют утомившиеся от страстной любви супруги!

— Юстин… — предостерег его Уорик. Но Ондайн засмеялась:

— Ох, Юстин, это правда! Я чувствую себя именно так! Король тоже остался доволен шуткой, затем встал и задумчиво хмыкнул.

— Но мы забыли еще об одном злодее, участвовавшем в этой необыкновенной шараде, — напомнил он. — Точнее, злодейке.

— Анна! — с раздражением вспомнил Уорик.

— Ты говорил, она должна приехать? — спросил король.

— Не позже сегодняшнего вечера, Карл, — ответил Уорик. — После восьми. Джек там, не спускает глаз с этой… мадам.

— Значит, она все еще сидит в этой таверне, «Белое крыло», кажется?

Уорик пробормотал:

— Думаю, мы все заслужили сомнительное удовольствие встретить Анну.

Юстин расхохотался глубоким гортанным смехом:

— Все без исключения, брат?

— Так точно.

Уорик и Юстин поднялись одновременно.

— Сара! — обратился Уорик к миловидной даме. — Ты побудешь здесь с моей женой?

Ондайн нетерпеливо возразила:

— Нет! Это несправедливо! — Мы с Сарой тоже заслужили пойти с вами!

— Любимая, ты останешься в постели! — твердо сказал Уорик. — Ты пострадала от жестокого обращения, замерзла в ледяной воде…

— А в тебя стреляли! И кроме того, ты тоже пострадал в холодном потоке!

— Она очень живая женщина! — сказал король Уорику, словно не замечая присутствия Ондайн. — Жизнь кипит в ней. Ясно, что с ней вам придется нелегко.

— И увы, она слишком остра на язык! — усмехнулся Юстин. Ондайн бросила в него подушкой. Юстин легко поймал ее и смиренно потупил глаза, встретив ее уничтожающий взгляд.

— Со своей женой я справлюсь, — уверенно сказал Уорик, — если вы все на минуту покинете эту комнату…

— Уорик… — устало застонала Ондайн.

Карл вышел. За ним последовали остальные. Ондайн осталась наедине с мужем, глядя на него с любопытством, смешанным с негодованием и любовью.

Он присел рядом с ней, взял ее за обе руки и склонил голову, хотя от нее не ускользнула странная легкая улыбка у него на губах.

— Ондайн, — сказал он ласково и посмотрел на нее.

— Уорик!

— Ондайн… — Он не сводил с нее глаз и нежно улыбался. — Скажи, ты веришь, что я люблю тебя всем сердцем, больше жизни?

— Да! — прошептала она.

— Тогда ты останешься здесь…

— Ты мне приказываешь?

— Нет, я прошу тебя.

— Но ведь ты же ранен гораздо серьезнее, чем я!

— Ондайн! — Он прижал ее к груди и погладил по голове. — Я хочу, любимая, чтобы ты осталась здесь, в тепле и безопасности, ради нашего ребенка!

— Ох! — прошептала она. — Хорошо… Он поцеловал ее и тихо вышел.

Джек заметил Юстина и Клинтона, как только они вошли в «Белое крыло», но ни малейшим движением не выдал своего с ними знакомства.

Анна сидела за столом, потягивая вино. Она казалась крайне взволнованной. Хардгрейв, по какому-то недоразумению, ушел из таверны на несколько часов раньше назначенного срока, и теперь он опаздывал к ней на встречу, которая не терпела отлагательств.

— Ах, леди Анна!

Улыбаясь, Юстин с видом величайшего удовольствия коснулся поцелуем ее изящных пальчиков, затем сел от нее справа, положив ногу на скамью. Не успела она и оглянуться, как место слева от нее занял также весело улыбающийся Клинтон.

— Что же вы здесь делаете? — спросил Юстин.

— Я, кажется, уже говорила вам однажды, что нахожу это место прелестным! — огрызнулась Анна, раздумывая, что произойдет, если сейчас войдет Хардгрейв.

Как неудачно все складывается! Почему этот виконт такой непунктуальный! Она задумалась с возрастающим беспокойством. А что, если эти двое пришли сюда на встречу с Уориком?

Да, действительно, он вошел сразу за ними, но не в одежде кузнеца. На нем были шелковая рубашка, бархатные панталоны, шляпа с пером и черный как ночь плащ.

— Анна! — приветствовал он ее дружелюбно и, как и его братья, сел к ней за стол, напротив нее, и безмятежно улыбнулся, как будто они случайно встретились на воскресной мессе в церкви.

— Уорик… — пробормотала она и попыталась улыбнуться, желая показать, что и ей приятна встреча, но ее усилия не увенчались успехом. Со всевозрастающим беспокойством она осознала, что попалась в ловушку: Юстин — с одной стороны, Клинтон — с другой и Уорик Четхэм, агрессивное, ошеломляющее чудовище, — перед ней.

Он кивнул на два стакана, стоявших перед ней:

— Я вижу, ты заказала вино для двоих! Могу я воспользоваться им или ты кого-то ожидаешь?

Она почувствовала некоторое облегчение и небрежно махнула рукой, как бы приглашая его присоединиться.

— Хотя нет, вряд ли я буду это пить. Местный эль прополаскивает глотку гораздо лучше! Молли! — Он поднял руку. Молли весело подбежала к ним и вскоре принесла для Четхэмов эль, пенившийся в высоких кружках. — Молли, дорогая, — сказал Уорик, — я думаю, это место грубовато для твоего нежного возраста. Не хочешь ли ты работать в другом месте? Вскоре я вернусь к себе на север, и, может быть, тебе полюбится наш климат.

— Конечно, сэр, я только об этом и мечтала!

Она подмигнула Джеку. Анна быстро повернулась, проследив за направлением ее взгляда.

Джек приветственно приподнял шляпу и насмешливо ей поклонился.

Анна хотела встать, но Уорик и Клинтон схватили ее за руки, каждый со своей стороны, и удержали за столом.

Она тряхнула черными как смоль волосами.

— Что здесь происходит? — спросила она.

— Анна, тебе придется признать свое поражение! — сказал Уорик.

— Поражение?!

— Лорд Лил Хардгрейв мертв, Анна, — сказал Юстин.

Она вдохнула воздух, глядя на них широко раскрытыми от ужаса глазами, но быстро пришла в себя.

— Ты убил его! Виконта! Пэра! Уорик Четхэм, ты думаешь, что тебе все позволено! Но ты ошибаешься! Когда об этом услышит король…

Высокий мужчина вдруг вышел на середину таверны и подошел к их столу, приподняв поля шляпы.

Карл Стюарт элегантно поклонился Анне и, как всегда, одарил ее очаровательной улыбкой:

— Леди Анна, продолжайте. Когда король услышит об этом… От неожиданности она потеряла дар речи и молча смотрела на короля. Карл опустился на скамью рядом с Уориком и небрежно обвел взглядом помещение.

— Не слишком роскошное заведение, не так ли, мои дорогие? Голос наконец вернулся к Анне.

— Карл! Ваше величество! Я неповинна в заговоре или измене, клянусь в этом! Это просто шутка, розыгрыш, веселое развлечение — ничего больше! Хардгрейв мертв! Но я ничего об этом не знаю…

— Анна, Анна! — Король успокоительно похлопал ее по руке и заговорил более мягким голосом: — Анна, я не подозреваю тебя в измене. Мне неприятна даже мысль, что твоя прекрасная головка может оказаться на плахе под топором палача. Розыгрыш, небольшая шутка, развлечение! А что, если я пожелаю решить твою судьбу так же, как ты собиралась решить судьбу леди Четхэм?

Она смертельно побледнела и проговорила дрогнувшим голосом:

— Сэр! Вы не сможете… вы не сделаете… Он засмеялся:

— Продать тебя марокканским работорговцам? Ты это имеешь в виду? Неплохая идея, принимая во внимание тот факт, что я постоянно нуждаюсь в денежных средствах! Увы, нет, леди! Я приготовил для вас нечто другое. Я предлагаю вам выбор: темница в Тауэре или свадьба. На острове, затерянном в Карибском море, живет один правитель, который когда-то хорошо и преданно служил мне. Он чахнет без жены. Правда, он толстый, как боров, и плешивый, как канюк… но и непреклонный. Думаю, вы хорошо подойдете друг другу!

— Я не… — сердито начала Анна.

— Тебе придется! — с угрозой предупредил Карл и сделал знак. Игроки, сидевшие за соседним столом, поднялись и сбросили плащи, представ в полном облачении личной королевской охраны.

Двое из них подошли к королю.

— Анна, тебя ждут.

Клинтон с улыбкой встал и помог Анне выйти. Она посмотрела на стражников, потом на короля. Лицо Карла выражало непреклонность. Все приближенные знали, что это значит.

— Карл! — закричала Анна в отчаянии. Она попыталась еще раз его разжалобить.

— Тебя ждут! — повторил он тихо.

Только теперь Анна по-настоящему почувствовала горечь поражения и, едва сдерживая ярость, подошла к стражникам.

— Не трогайте меня! — прошипела она, когда те окружили се у выхода из таверны.

Дверь за ними закрылась. Четхэмы переглянулись друг с другом и разразились веселым смехом.

Ондайн и Сара пили чай, сидя на ступеньках кровати, когда с самодовольной улыбкой вошел Уорик.

Ондайн бросилась ему навстречу, опрокинув фарфоровую чашку, которая, несомненно, разбилась бы, если б не Сара, вовремя подхватившая ее.

— Уорик!

Он обнял ее, поднял на руки и закружился с ней по комнате:

— Все кончено! Все негодяи наказаны! Задохнувшись от смеха, Ондайн спросила:

— И как же?

Он поцеловал ее в нос.

— Анне уготована наиболее подходящая для нее судьба. Карл выдал се замуж за толстого правителя самого отдаленного острова на Карибах. Она больше не помешает нам, моя любовь.

Ондайн положила голову на его грудь.

— Я рада. Это то, чего она действительно заслуживает. Сара встала со своего места и улыбнулась. Счастье, которое исходило от этой прекрасной пары, казалось настолько заразительным.

— Я оставлю вас, — пробормотала она.

Уорик оторвался от жены и, внимательно поглядев на Сару, усмехнулся:

— Клинтон ждет вас внизу. Кажется, у него есть для вас хорошая новость.

— Что такое? — Сара настороженно сдвинула брови.

— Он сам скажет, — ответил Уорик, и Сара нервно заторопилась прочь.

— Уорик…

Его вниманием вновь целиком завладела Ондайн, и хотя он смотрел на нее глазами влюбленного, на свете действительно не было женщины красивее ее. О, эти сапфировые глаза, мерцающие, как море, и золотистые волосы, как будто отражавшие солнечный свет или лунное сияние! Он с улыбкой спросил:

— Говорил ли я сегодня, что люблю тебя?

— О да! И я люблю тебя. Но, Уорик…

— Говорил ли, что твоя красота способна затмить солнце? Что ты самое совершенное Божье создание?

— Уорик! Как это прекрасно! Но…

Она хотела вырваться от него, но он упал вместе с ней на постель, обнимая ее, лаская ее лицо и настойчиво глядя ей в глаза.

— Уорик…

— Ты хорошо себя чувствуешь? — вдруг озабоченно спросил он, нежно погладив ее живот. — Ты здорова? Никаких последствий от этого ужасного дня?

— Прекрасно! — вздохнула она, чувствуя, как его рука пытается нащупать ребенка. Эти прикосновения возбуждали ее. — Уорик!

Она поймала его руку и прижала к своей груди, не удержавшись от вопроса:

— Что это Клинтон хочет сказать Саре? Уорик! Она так сильно в него влюблена! Это, конечно, счастье, но и горе, поскольку ее отец ужасный тиран и…

— Знаю. — Уорик поднес ее пальцы к губам и нежно поцеловал их один за другим.

— Уорик…

— Говорят, моя любовь, что любопытство погубило женщину! — пошутил он, целиком сосредоточив свое внимание на мочке ее уха, целуя, покусывая и обдавая ее влажным, горячим дыханием. Затем он посмотрел на нее страстно. В глубине его глаз вспыхнуло золотое пламя. — Но ты не обычная женщина, дорогая. Ты — русалка. Да, я даже так подумал однажды, в самый первый раз, когда увидел тебя. Я никогда не рассказывал тебе об этом? Я видел тебя в день турнира, бегущую от Рауля. Конечно, я не осознавал тогда, что мне предназначено судьбой взять тебя в жены и подарить тебе жизнь. Я думал, ты — мечта, игра воображения. И ты в самом деле такая. Но по правде сказать, моя любимая, это ты подарила мне жизнь и бессмертие, твоя любовь.

— Уорик! Я люблю тебя! Неужели ты видел меня тогда?!

— Да. Это было видение. Мечта. И мечта теперь принадлежит мне.

Ондайн обняла его за шею и прильнула к его губам в страстном поцелуе, затем оторвалась от него и посмотрела Уорику в глаза. Она знала, что будет любить его всегда, всю жизнь… и даже после нее.

Он рассмеялся, вставая с постели, чтобы скинуть один за другим ботинки.

— Ах ты, маленькая ведьма, уже забыла свой вопрос. Но так и быть, я отвечу тебе. Кое-какие земли и титулы в Англии остаются свободными. Последний муж Анны не оставил наследника, и Карл решил, что эти земли получит Юстин. Так что мой брат теперь герцог. Кроме того, у Хардгрейва тоже, как ты знаешь, остались земли. И во власти короля было распорядиться и этими землями, и титулом по своему усмотрению, поэтому Клинтон теперь виконт. Надеюсь, это удовлетворит отца Сары.

— Как прекрасно!

Она привстала на колени и изо всех сил обняла его за шею. Уорик засмеялся:

— Я здесь ни при чем! У меня нет такой власти. Нужно обнимать Карла… Нет! Считай, что я этого не говорил! Если ты посмеешь обнять короля, я приму жестокие меры!

Ондайн весело рассмеялась:

— О! Ты мое самое обожаемое чудовище! Как большинство зверей, вес больше лаешь и рычишь и почти совсем не кусаешься!

— Совсем не кусаюсь! — уточнил Уорик, поднялся и, стащив через голову рубашку, бросил ее на пол. — Не кусаюсь вообще! — повторил он, снимая с мускулистых ног панталоны. Он взглянул на нее сверху вниз. Его прекрасное обнаженное, полное силы тело поблескивало при свете огня. Она любила этого совершенного мужчину.

Ондайн улыбнулась, легла на спину и протянула к нему руки:

— Всякий знает, что звери рычат и кусаются от плохого обращения! Но я, милорд, хорошо выучила этот урок: даже сильное и опасное чудовище становится нежным и ласковым, когда его любят!

Он лег рядом с ней, его смех оборвался. Теперь его прекрасное лицо дышало страстью, янтарные глаза жадно блестели. Он обнял Ондайн и прошептал с нетерпением:

— Конечно, нежным, моя любовь, очень нежным! Ты уже приручила свое чудовище, моя ведьма, русалка, любимая. Иди напои меня, жена, ибо я умираю от жажды!