Глава 35
Грейс выбрала ложкой крохотные черные косточки из половинки папайи и положила ее на тарелку.
Лютер с бесстрастным выражением на лице наблюдал, как она варит кофе. Он еще не полностью оправился от травмы, нанесенной ему в гараже, подумала Грейс. Ему нужно время.
— Ты ведь не привыкла жить в таких местах, да? — спросил он.
Удивленная, она с тарелками в руках так и замерла на полпути к столу.
— Ты о чем?
— Об этой квартире. — Он дернул головой, указывая на тесную кухню-гостиную и маленькую ванную. — Это же не твой стиль. Я это понял по первому дню, когда мы заселились в гостиничный люкс на Мауи. Ты даже бровью не повела.
Пытаясь предугадать, куда заведет этот разговор, Грейс осторожно поставила тарелки на стол.
— А надо было? — спросила она.
— Нет, потому что ты привыкла путешествовать первым классом.
— А… — произнесла она. И улыбнулась.
— Что, черт побери, это значит?
— Это значит, что теперь мне ясно, к чему ты клонишь. Да, я больше десяти лет путешествовала только первым классом. Мартин Крокер знал, как делать деньги, и хорошо мне платил. Но до знакомства с Мартином я жила в квартирке примерно таких же размеров и покупала себе одежду в «секонд-хенде». Мой дом в Эклипс-Бей не намного больше этой квартиры.
Лютер оглядел ее с ног до головы, молча подчеркивая тот факт, что ее майка и брюки куплены отнюдь не в «секонд-хенде».
— «Джонс и Джонс» платит мне очень хорошую зарплату, — сухо проговорила Грейс. — Уверена, и тебе агентство платит неплохо.
Лютер отвернулся к кофеварке.
— В последние несколько лет у меня было много расходов.
— Мне говорили, развод никогда не бывает дешевым. Думаю, ты расплачиваешься за свою романтичность. Кофе готов?
Лютер присмотрелся.
— Да.
У Грейс лопнуло терпение.
— Давай кое-что проясним. Я жила в достатке, но я жила и на улице. Жить в достатке очень удобно, но я нигде не чувствовала себя дома. Мой коттедж в Эклипс-Бей тоже не стал мне домом. А вот здесь и в «Темной радуге» я чувствую себя дома. Кстати, почему бы тебе не последовать совету Петры? Прекратить об этом думать и налить нам кофе?
Несколько мгновений Лютер не двигался. Он стоял, глядя на Грейс. Неожиданно его губы дрогнули в улыбке. Взгляд потеплел. Он взял кофейник.
— Да запросто, — сказал он.
Грейс наблюдала, как он наполняет чашки.
— Было бы неплохо, чтобы ты тем временем рассказал мне, что с тобой случилось.
Он передал ей одну чашку.
— Меня подстрелили на последней операции «Джонс и Джонс».
— Подстрелили? — в ужасе повторила Грейс. — Кажется, ты говорил, что это была случайность.
— Именно так. — Он взял свою чашку, оперся на трость, обошел прилавок и сел за стол. — Некто нажал на спусковой крючок пистолета. А я случайно оказался на линии выстрела. Не в том месте, не в то время. Абсолютно точное определение случайности.
— Боже мой!..
— Я получил мгновенное предупреждение, если можно так выразиться, — продолжал Лютер, откусывая папайю. — Во всяком случае, этого мгновения хватило, чтобы увернуться. Стрелок целился мне в спину. А попал в бедро.
— Так что было?
— Обычное задание от «Джонс и Джонс». Из тех, за которые много не платят. Клиентка попросила, чтобы я защитил ее от бывшего мужа. Она утверждала, что он преследует ее.
— Утверждала?
— Она рассчитывала обманом вынудить меня убить его вместо нее.
— А почему она решила, что сможет убедить тебя?
— Она была стратегом седьмого уровня. Ты же знаешь стратегов. Они думают, будто могут манипулировать кем угодно и обхитрить любого. Они уверены, что самые умные.
— Ну, из них получаются отличные шахматисты, — заметила Грейс. — Разве она не знала, что чтецами ауры манипулировать очень трудно, потому что мы можем видеть истинные мотивы?
— Как и множество экстрасенсов, она была невысокого мнения о людях с другим типом дара. Считала, что максимум, что мы можем увидеть, — это слабое излучение. Ей представлялось, что когда мы смотрим на людей, то видим человека, как зажженную электрическую лампочку.
Грейс поморщилась.
— Типичный случай.
— Вот она и обратилась в «Джонс и Джонс», сразу заявив, что не хочет платить за дар высокого уровня. По сути, она потребовала выделить ей чтеца ауры.
— То есть она не хотела рисковать, верно?
— Верно. Она могла бы обратиться к неэкстрасенсу, к частному детективу, не имеющему паранормальных способностей, однако у нее не было выбора. Она растрезвонила всем, в том числе и родственникам, что безумно боится своего бывшего. Все они были действительными членами Общества и принялись настаивать на том, чтобы она обратилась в «Джонс и Джонс» с просьбой выделить ей телохранителя. Ей пришлось делать хорошую мину при плохой игре.
— Но она не ожидала, что ей выделят чтеца ауры с мощным даром.
— Она не знала, насколько я силен, — сказал Лютер. — Хотя ее это не интересовало. Раз я чтец ауры, значит, ей ничего не грозит. У Фэллона возникли подозрения.
— Он всегда полон подозрений.
— Точно. Я разделял его подозрения, но никто из нас не мог понять, на чем они основаны, к тому же мне нужны были деньги.
— И ты взялся за работу.
— Эта клиентка воспринимала меня как тупую гору мышц.
— Ну и дела.
— Как ни грустно, но и действовала она сообразно своему восприятию, — сказал Лютер. — Из-за нее меня едва не убили.
— То есть?
— Ее бывший не преследовал ее. Он вообще не хотел иметь с ней дела. Когда до меня наконец-то дошло, что она просто хочет избавиться от него, я заявил ей, что такими делами не занимаюсь. Как я уже говорил, она была стратегом. Она тут же сообразила, что я с ней просто так не расстанусь. Она поняла, что я предупрежу ее бывшего.
— И что же произошло?
— Она сорвалась. — Лютер положил в рот кусок омлета. — Впала в ярость и принялась орать, что я все испортил. Выложила мне всю историю. Вот тогда я понял, почему ей понадобилось избавиться от своего бывшего.
— Я права в своем предположении, что ты слегка пощипал ее ауру и тем самым подтолкнул к тому, чтобы она вышла из себя и выложила всю правду?
Лютер пожал плечами.
— К тому моменту я считал, что имею полное право знать о ее планах. Выяснилось, что ей нужно было избавиться от мужа, чтобы унаследовать его долю в бизнесе, который они вместе основали.
— Вот тогда она и выстрелила в тебя?
— Нет. Пока она орала на меня, а я был занят тем, что манипулировал ее аурой, из коридора позади меня вышел ее любовник и выстрелил в меня.
— Так имелся еще и любовник?
— Там все было очень запутано.
— И как же ты получил то самое мгновенное предупреждение?
— Я стоял спиной к коридору. А клиентка, пока орала, лицом к нему. Когда она заметила своего любовника с пистолетом, я увидел, что ее аура ощетинилась. И понял, что в ситуации что-то изменилось. Сработала интуиция копа. Вот и получил пулю в бедро. Прежде чем любовник успел снова прицелиться, я усыпил его.
Грейс поежилась.
— Ты был на волосок от гибели. И что же случилось с клиенткой и ее любовником?
— В настоящий момент оба сидят в тюрьме. Наверное, выйдут по УДО. У семьи много денег, а среди родственников немало талантливых адвокатов.
Грейс кивнула и принялась медленно есть папайю, стараясь как можно дольше продлить прекрасные мгновения. Как же здесь здорово, думала она. Комната залита светом, прогрета солнцем, через балконную дверь тянет ветерком, напротив сидит Лютер. Что может быть лучше?… Однако такие моменты не вечны. Уж кто-кто, а она это хорошо знает.
— Нам надо поговорить, — сказала она, откладывая ложку.
— Черт!
Она нахмурилась:
— И что сейчас?
— Терпеть не могу, когда разговоры начинаются с «нам надо поговорить».
— Извини. — Она выпрямилась. — Но нам надо поговорить.
— Угу. — Лютер взял тост. — Ладно, давай.
— Фэллон Джонс твердит, что ситуация, во всяком случае, в том, что касается тебя и меня, под контролем. Но вчера вечером тебя едва не убили. Из-за меня.
Лютер не стал есть тост и положил его на тарелку.
— Прошлый вечер закончился, — прищурившись, сказал он. — Если раньше ситуация не была под контролем, то теперь ею точно занимаются.
— Сомневаюсь. Вчерашнее происшествие стало для меня звоночком. Мне плевать, что говорит мистер Джонс, я видела ауру Сирены. Интуиция подсказывает мне, что она одержима произошедшим на Мауи. Она сильна, она представляет собой смертельную угрозу, и я не хочу, чтобы ты, или Петра, или Уэйн погибли, защищая меня.
— Ты помнишь, что моя работа — защищать людей? Я телохранитель.
— Вчера ты это доказал. Я не хочу, чтобы ты рисковал собой ради меня.
— Позволь мне решать подобные вопросы.
— А как насчет Петры и Уэйна? Они не обязаны ввязываться в это, она может нацелиться на них, чтобы добраться до меня. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то из вас рисковал собой.
— Планируешь снова исчезнуть?
Грейс насторожилась.
— В прошлый раз это отлично сработало.
— Ты построила для себя новую жизнь. Неужели ты всерьез подумываешь о том, чтобы сжечь ее ради еще одной?
— Я всегда справлялась со своими проблемами. Справлюсь и с этой.
— Но не в одиночку. На этот раз не получится. «Джонс и Джонс» уже втянуло тебя в это дело. И несет ответственность за твою безопасность. А так как я единственный из телохранителей «Джонс и Джонс», кто находится ближе всех, придется иметь дело со мной, нравится тебе это или нет.
— Петра и Уэйн не работают на «Джонс и Джонс»! — в отчаянии воскликнула Грейс.
— Помнишь, как ты говорила, что Общество — это почти семья для тебя?
— И что из этого?
— Петра и Уэйн — это моя семья. А раз мы с тобой вместе, то и тебя они воспринимают как члена семьи. Даже если бы ты попыталась, ты все равно не смогла бы заставить их отойти в сторону. — Лютер усмехнулся. — Кроме того, они бы очень расстроились, если бы ты отказалась от их помощи.
— Уж пусть лучше расстроятся, чем погибнут из-за меня.
— Поверь мне, Петра и Уэйн смотрят на все это по-другому. Пусть они из года в год живут мирной жизнью, но они воины, Грейс, воины до мозга костей.
Она изо всех сил пыталась сдержать слезы, но безуспешно.
— Этого-то я и боюсь.
— Чего конкретно ты боишься?
Она вытерла щеки тыльной стороной ладони.
— Я боюсь, что у меня не хватит смелости отклонить твое предложение.
— Это не предложение, — тихо проговорил Лютер. — Просто дело обстоит именно так. Я не могу отпустить тебя, даже не пытайся уйти.
— Лютер…
— Ш-ш-ш.
Грейс вдруг ощутила противоестественное спокойствие и безмятежность.
— Прекрати. — Она мрачно посмотрела на него. — Я дам тебе знать, когда мне понадобится подправить мою ауру.
Рукотворное спокойствие исчезло.
Лютер улыбнулся:
— Мне нравится, когда ты так смотришь. Страшно меня распаляет.
Грейс помрачнела еще сильнее.
— Как ты можешь говорить о сексе в такую минуту?
— Ты права. Что касается секса, то говорить о нем не так приятно, как заниматься им.
Лютер встал, обошел стол и, потянув ее за руку, поднял со стула. Он завладел ее губами прежде, чем она успела придумать какую-нибудь отговорку, чтобы остановить его.
Две секунды Грейс пыталась сопротивляться. Затем со вздохом положила руки ему на плечи и поцеловала его.
Она почувствовала, как между ними забурлила страсть. Он целовал ее, пока в ее ауре не замерцало желание, пока она не задрожала от страсти, пока она не забыла о своей идее сесть на самолет и начать новую жизнь.
Лютер сжал ее лицо в ладонях.
— Я не дам тебе исчезнуть, — сказал он. — Если ты попытаешься сбежать, я найду тебя. Не забывай об этом. Найду.
Грейс замерла, сжимая руками его плечи. Она не понимала, что за эмоции обуревают ее. Страх? Надежда? Любовь?
— Почему ты так уверен, что сможешь найти меня? — спросила она.
Она не бросала ему вызов, она просто задавала вопрос, немаловажный вопрос. И очень хотела услышать ответ.
— Потому что мы с тобой связаны, — ответил он. — Только не пытайся убедить меня, будто ты не чувствуешь связи между нами.
Он не стал дожидаться ответа и приник к ее губам. Грейс страстно отозвалась на его поцелуй.
Каким-то образом они оказались на старом диване, и Лютер решительно подмял ее под себя. За то короткое время, что они были знакомы, он уже успел узнать, что именно распаляет ее желание, и пользовался своими знаниями в полной мере. Энергия страсти — светлая и темная — ярко вспыхнула.
Однако связь между ними работала в обоих направлениях. Теперь Грейс знала его не хуже, чем он ее, и с таким же энтузиазмом использовала свои знания.
Он глубоко вошел в нее. Все ее чувства раскрылись и в момент наивысшего наслаждения слились с его чувствами, а затем они оба вознеслись над миром.
