Глава 9
В лунном свете Лютер не мог разглядеть выражение на лице Грейс, но этого ему и не требовалось, чтобы понять, насколько она потрясена. Он тоже был потрясен, но не тем, что секунду назад прикасался к ней.
Оба смотрели туда, где его пальцы только что сжимали ее предплечье.
— Проклятие, — произнес он. — Прости. Это машинально. Хотел отодвинуть тебя как можно дальше от него. Ты в порядке?
— Я в порядке, — ответила Грейс. Она осторожно прикоснулась кончиками пальцев к его голой руке. — Боли нет. Никакой. Все хорошо. Боже, ведь прошло больше года. Ты не представляешь, какое это облегчение — чувствовать себя более-менее нормальной.
— Ты точно в порядке?
— Да. — Голос Грейс звучал радостно, почти восторженно. — Я в полнейшем порядке. — Она помолчала, глядя на свои руки. — Во всяком случае, с тобой.
Лютер понял, что ему это нравится; нравится сознание, что он особенный, во всяком случае, для нее. Она, наверное, и не догадывается, что в одно мгновение перевернула его уже начавший принимать причудливые очертания мир. Никто никогда не чувствовал, как он незаметно манипулирует аурой, и тем более никогда активно не сопротивлялся этому.
Охотник ушел своей дорогой, даже не заметив, что его активированное восприятие было временно подавлено. А вот Грейс шарахнулась, когда он предпринял быструю легкую попытку унять ее панику, она действовала быстро, словно поспешно закрывая дверь, распахнутую ветром. До чего же все это увлекательно!
— Давай отнесем это к волшебству Гавайев, — сказал он. — Сейчас мы найдем какое-нибудь укромное местечко, чтобы я мог позвонить Фэллону.
Они сошли с дорожки и направились в уютный парк ближайшей гостиницы. Лютер остановился под нависающими ветвями большого дерева и снова раскрыл восприятие — на этот раз, чтобы проверить, нет ли поблизости чужих аур. Убедившись, что признаков присутствия человеческих существ нет, он набрал номер Фэллона.
Ожидая, когда тот ответит, Лютер разглядывал темный силуэт Грейс. Она стояла рядом, снова сложив руки на груди. Интересно, спросил он себя, о чем она думает?
Наверное, это хорошо, что она не догадывается о его действиях там, на дорожке. Такое впечатление, что она не отдает себе отчета в том, что сделала. Все ее внимание было сосредоточено на охотнике.
Фэллон ответил после второго гудка. Что было необычно для него.
— В чем дело, Малоун? — буркнул он.
— Я уже подумал, что тебя нет дома. Обычно ты хватаешься за телефон после первого гудка.
— Я варил себе новую порцию кофе. Уж больно долгая ночь. Зачем звонишь?
Лютер коротко рассказал о встрече и довольно долго ждал, пока Фэллон осмыслит новый фактор в уравнении.
— Согласен: вероятность того, что ты и мисс Ренквист встретите на небольшом расстоянии от своей гостиницы охотника высокого уровня, мала, — наконец проговорил он. — Это знак опасности, но не самый большой. Экстрасенсы, как и все остальные, тоже проводят отпуск на Гавайях. Черт, это вполне мог быть один из Джонсов.
— Я знаю, Фэллон, что на твоем фамильном древе болтается множество охотников, но какова вероятность, что один из них окажется здесь в то же время, когда мы с Грейс ведем наблюдение за убийцей с даром высокого уровня?
— Где-то около двенадцати процентов. Много Джонсов живут на Западном побережье, и очень многие из них ездят в отпуск на Гавайи. Сам туда ездил.
— Ты брал отпуск?
— Это было давно. До того как я получил эту работу. Ты уверен, что тот тип — охотник? Есть шанс, что у него какой-нибудь другой дар? Может, Юбэнкс приехал раньше времени?
— Ты говорил, что Юбэнкс — стратег девятого уровня. А тот парень точно был охотником. Мы с Грейс оба вычислили его.
— Ладно, я что-то устал, — сказал Фэллон. — Я сейчас не в лучшей форме. Дай мне немного подумать. А пока придерживайтесь первоначального плана. Если Юбэнкс прилетит завтра по расписанию, мы сможем допустить, что появление охотника на территории — это простое совпадение.
То, что в голосе Фэллона звучала усталость, было необычно. За два года, что Лютер работал с ним, он никогда не слышал, чтобы глава «Джонс и Джонс» говорил с такими интонациями.
— А я думал, что ты, Фэллон, не веришь в совпадения.
— Нет, — сказал Фэллон, — не верю. Приглядывайте за охотником. Если он снова объявится, немедленно составьте по нему справку для меня.
— Я ждал, что ты это скажешь. Я поищу его после того, как посажу Грейс на самолет до Орегона.
Грейс, стоявшая поблизости, хмыкнула и тут же упрямо вздернула подбородок.
— Она может понадобиться тебе, чтобы выследить его, — сказал Фэллон.
— Нет, не может. Я же говорил, что сегодня без труда опознал в нем охотника.
— Только потому, что он был активирован. Если бы он был в спокойном состоянии, просто сидел бы у бассейна, ты смог бы выявить его?
Оба знали ответ на этот вопрос.
— Наверное, нет, — вынужден был признать Лютер. — Но я не хочу, чтобы Грейс приближалась к нему.
— Она агент «Джонс и Джонс», как и ты. У нее есть право принимать собственные решения в подобных ситуациях.
— Она специалист, а не тренированный агент.
— Проклятие, Малоун…
— Я тебе перезвоню.
В динамике наступила тишина. Лютер закрыл телефон и повесил на ремень.
— Ну? — спросила Грейс. — Что теперь?
— Работаем по прежнему плану. Ждем, когда приедет объект, и составляем профиль.
— А потом пытаемся выяснить личность охотника, — договорила Грейс.
— Фэллон хотел бы узнать, кто он, если такое возможно, но я сам смогу найти его.
— Будет проще, если я помогу тебе.
— Грейс…
— Я справлюсь. В следующий раз я буду наготове. Я не потеряю самообладания, обещаю.
— Ладно, забудь.
— Я слышала ваш разговор с Фэллоном, — произнесла она с ожесточением. — Он сказал, что я сама могу делать выбор, не так ли?
— Бывают ситуации, когда я не обращаю внимания на Фэллона Джонса. Сейчас именно такая ситуация.
— Я нужна тебе, — продолжала настаивать Грейс. — Признай это.
— Мне нужно, чтобы ты рассуждала здраво. Преследование охотника не входит в круг твоих обязанностей.
— И все потому, что я немного разволновалась, когда мы наткнулись на этого охотника, не так ли? Это несправедливо.
Лютер почувствовал, что его раздражение ослабевает.
— Справедливость тут ни при чем. Ты нетренированный агент. Ты специалист по генеалогии, которому поручили срочную полевую работу. Когда эта работа закончится, ты отправишься домой, причем как можно быстрее.
Грейс гордо расправила плечи.
— Очевидно, у мистера Джонса другие идеи. Я работаю на него, а не на тебя.
— Открою тебе одну тайну. Когда ты со мной, ты выполняешь мои приказы.
— Ой, ради Бога! — возмущенно произнесла Грейс. — До чего же ты упрям! Тебе не надоело носиться с «Я тут главный, я тут главный»?
— Такие упрямцы, как я, с такими вещами не носятся. Предлагаю поговорить об этом утром, когда к тебе вернется способность рассуждать здраво.
— А сейчас ты даешь мне ценные указания.
— Теперь это так называется? Я-то думал, что просто делаю свою работу. Давай вернемся в гостиницу. У тебя был длинный день.
Лютер машинально потянулся к Грейс, намереваясь взять ее за руку и повести за собой, но она отпрянула. Надо же, а он-то размечтался, будто он для нее особенный, потому что она может дотрагиваться до него. Лютер опустил руку и попытался подавить накатившую на него тоску.
— Еще одно, прежде чем мы уйдем, — тихо сказала Грейс.
— Что?
— Ты не против, если я еще раз попробую дотронуться до тебя?
Тоска растворилась в мгновение ока, и ее место занял восторг, наполнивший жизненной силой все его чувства. Однако в следующую секунду пришло понимание. И радость исчезла.
— Ты хочешь провести эксперимент? — спросил Лютер. — Проверить, меняется ли что-нибудь, когда тебя не отвлекает охотник?
— Ну да, — ответила она. — Послушай, если ты против, я не буду прикасаться к тебе. Я тебя отлично понимаю. Лучше, чем многие. То есть я действительно понимаю, почему человек не хочет, чтобы к нему прикасались.
— Нет, — покачал головой Лютер. — Я не против. Я без проблем поучаствую в эксперименте.
Он вытянул руку ладонью вверх. Великолепно. Его низвергли до уровня лабораторной крысы.
Грейс осторожно, как дикая птица, тянущаяся к человеку за едой, приблизилась к нему на шаг. И медленно вытянула руку.
Ее пальцы на мгновение зависли над рукой Лютера, затем резко опустились на его ладонь и тут же взлетели вверх. Лютер едва удержался, чтобы не ухватить ее за запястье и не притянуть к себе.
Грейс решилась на новую попытку. Теперь уже она медленно опустила раскрытую ладонь на ладонь Лютера. И не убрала руку. Лютер чувствовал, как слегка подрагивают ее пальцы.
— Ты как? — спросил он.
— В порядке. — В ее голосе слышался восторг. — Потрясающе. На прошлой неделе я случайно дотронулась до руки продавщицы в бакалее и получила сильнейший удар. Я уже думала, что никогда не оправлюсь.
Лютеру хотелось спросить, как часто с ней происходили подобные вещи, но он чувствовал, что сейчас не время для подобного вопроса.
— Что-нибудь ощущаешь? — поинтересовался он.
— Да, но ничего плохого.
— М-да, такой комплимент может вскружить голову любому мужчине.
— Прости. Дело в том, что за последний год я не могла ни к кому прикоснуться, не получив сильнейший психический удар. Обычный поход к зубному превращался в муку. Я была вынуждена принимать успокоительное, чтобы вытерпеть самую простую чистку камней. Ты не представляешь, как приятно сознавать, что мое восприятие возвращается в норму.
Лютер медленно обхватил пальцами ее руку. Изящные пальчики показались ему хрупкими. Кожа была теплой и нежной. Грейс не пыталась выдернуть руку.
— Интересно, дело в тебе? — задумчиво проговорила она. — Наверное, это как-то связано с тем, что у нас обоих одинаковый дар. Возможно, до выздоровления мне далеко.
Лютер слегка сжал ее руку. Грейс даже не поморщилась.
— Если ты собираешься ради своего эксперимента хватать за руку каждого мужчину, что встретится нам по пути, то у меня есть некоторые возражения, — сказал он.
— Ну, может, не каждого, — проговорила Грейс. — Но репрезентативная выборка обеспечит более надежные научные результаты.
— Если ты в настроении продолжать свой эксперимент, я предлагаю свои услуги.
— Ты истинный альтруист.
— Да, это мое второе «я», — сказал Лютер. — Альтруизм.
Грейс провела кончиками пальцев по его щеке.
— Ты активируешься, — сказала она. — Я чувствую жар.
— Что-то подсказывает мне, что так будет интереснее.
— Что будет интереснее?
— Целовать тебя на полной мощности.
Грейс поняла, что он имеет в виду.
— А ты уже так пробовал? — спросила она.
Гм, она хотя бы не сказала «нет».
— Изредка, — не стал лгать Лютер.
— И?
— И ничего хорошего из этого не получалось. Обычно человек пугался до смерти. Неэкстрасенсы страшно нервничают, когда в их энергетическое поле вторгается сильная аура.
— Значит, поцелуй, который мы обсуждаем, и для тебя станет своего рода экспериментом?
— Абсолютно точно.
Лютер привалился спиной к стволу дерева, слегка расставил ноги и повесил трость на ветку. Затем он обнял Грейс и притянул ее к себе. Она не сопротивлялась.
— Я тебя не боюсь, — прошептала она.
Это не вызов, подумал Лютер. Она просто говорит ему правду.
— Знаю, — сказал он. — И я тебя не боюсь.
— Точно? — В ее вопросе слышался смех.
Он провел пальцем по ее губам.
— По мне видно, что я боюсь?
— Нет.
Лютер стал целовать Грейс медленно, неспешно, зная: что бы ни случилось, он запомнит это мгновение на всю жизнь. Она обняла его за шею, прижалась к нему, а потом ответила на его поцелуй.
Аура вокруг Грейс засияла, как утренняя заря. Различные оттенки волнами сменяли один другой; ее энергия сплеталась и резонировала с его энергией. Ощущение небывалой близости ассоциировалось со спичкой, которую поднесли к сухим дровам. Ночь неожиданно запылала.
Лютер ошибался, считая, что он раскрылся полностью. Только сейчас он достиг предела. Сильнейшее возбуждение пронзило его чувства. И это сбивало его с толку. Единственное, что не давало ему упасть, — это ствол дерева. Но если подумать, он был бы не прочь упасть. На Грейс.
Лютер рассчитывал, что первый поцелуй будет нежным, осторожным. В конце концов, женщина ни к кому не прикасалась целый год, вернее, прикасалась, но с последствиями в виде удара по чувствам. Истинный джентльмен не должен торопиться в подобных ситуациях. Однако ему пришлось вступить в рукопашный бой с собственным самообладанием. Безумная жажда толкала его вперед.
Казалось, и Грейс закружил тот же вихрь, что и Лютера. Ее пальцы судорожно сжимали его плечи, мягкие губы приоткрылись. Возможно, ее страсть — это результат освобождения от страданий, мучивших ее целый год. Он подумает об этом позже. А сейчас для него имеет значение только то, что она хочет его не меньше, чем он ее.
Обжигающий поцелуй распалил чувства Лютера, таким горячим он не становился даже во время секса.
— Я сейчас кончу, — пробормотал он, не отрываясь от ее губ. — Только от того, что просто целую тебя.
— Это потрясающе. — Грейс слегка отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо. — Я никогда ничего подобного не испытывала, даже когда полностью активировалась. Наверное, это связано с тем, что у нас одинаковый дар. Ничем иным и не объяснить.
— Сделай одолжение — перестань анализировать.
— Извини, — смутилась Грейс. — Просто все так необычно…
Дабы заставить ее замолчать, Лютер завладел ее губами. Она ответила ему, при этом обвила ногой его щиколотку, чтобы сильнее прижаться к его набухшему члену.
Лютер нащупал на брюках молнию и расстегнул ее. Грейс тихо вскрикнула, когда он сунул руку ей в трусики. Она была влажной, горячей и готовой. Он стал водить пальцем, и она шумно выдохнула.
Он сунул палец внутрь ее, и она тут же мышцами сжала палец, как будто ждала этого мгновения всю жизнь.
— Да. — Грейс крепче обхватила его за плечи. — Да…
Лютер ласкал ее, изучая. Ему трудно было сконцентрироваться, однако он все же заставил себя взглянуть на ее ауру и увидел всполохи жара, которые дали ему понять, что он ласкает ее в нужном месте и с правильным нажимом.
— Лютер!
Судя по голосу, Грейс была шокирована. Иначе и нельзя было охарактеризовать ее изумленный, задыхающийся голос. На одно страшное мгновение Лютеру показалось, что ее восприятие все же взбунтовалось. Мысль, что он причиняет ей боль, а не дарит наслаждение, была слишком ужасна.
Однако Грейс не пыталась увернуться от его ласк. Напротив, она уткнулась лицом в его шею и прижалась к нему всем телом. Лютер ощутил, как она забилась у него в руках; увидел, как восторг освобождения замерцал в ее ауре.
Когда все закончилось, он испытал не меньшее облегчение, чем она.
— Черт, — произнес Лютер, уткнувшись Грейс в макушку. — Больше так не пугай меня. На мгновение я подумал, что делаю тебе больно.
Она издала приглушенный звук. Лютер не сразу сообразил, что это смех. Она едва держалась на ногах и тяжело дышала, как пловец, только что вынырнувший с большой глубины.
Лютер стиснул ее в объятиях, пытаясь выровнять собственное дыхание.
Через некоторое время он вдруг заметил, что Грейс больше не смеется. Его рубашка оказалась мокрой от слез.
— Грейс?
— Не волнуйся. — Она так и не подняла голову. — Все нормально. Просто со мной никогда такого не было.
Лютер улыбнулся ей в волосы.
— И со мной тоже.
Грейс на секунду замерла, а потом все же посмотрела на него.
— Но ведь ты так и не…
— Все в порядке. — Он ласково заправил ее волосы за уши. — Думаю, тебе нужно время, чтобы все осмыслить.
— Наверное, ты прав. Я чувствую себя так, будто весь день каталась на американских горках.
— Не ты одна.
— Извини, — с досадой проговорила Грейс. — Я не хотела, чтобы так вышло. Я понимаю, что веду себя непрофессионально.
Лютер прикрыл ее рот ладонью.
— Можешь делать что угодно, — сказал он, — но только не говори мне, что сожалеешь о том, что сейчас произошло. Это единственное, что я не желаю слышать. Я ясно выразился?
Поколебавшись, Грейс кивнула.
Лютер убрал руку с ее губ, слегка отодвинул от себя и взял трость. Они пошли к гостинице — залитые лунным светом, в полном молчании, не прикасаясь друг к другу.
