Глава 5

Маркиз мерил шагами свою спальню, каждый раз останавливаясь перед дверью в гардеробную, а затем опять возобновляя движение. Он будет идиотом, если войдет в ее комнату, — она сама должна попросить его об этом.

Итак, эта соплячка оспаривает его любовь к Англии, кокетливая и избалованная лондонская красотка ставит под сомнение его преданность. Конечно, это было бы занятно: создать у всех — тем более у Бонапарта — впечатление, что он слишком занят собой, чтобы думать о политике, и будет заниматься чем угодно, лишь бы это забавляло и приносило ему пользу. Эти самые качества, возможно, дадут ему свободу действий в Лондоне, чтобы найти убийцу Томаса.

Часы пробили два; проклиная свою забывчивость, маркиз схватил накидку и проскользнул в темный холл, затем поспешно спустился вниз и тихо вошел в кабинет на первом этаже. В темноте ему хватило секунды, чтобы снять крючок и распахнуть окно.

Перешагнув через оконный проем, Синклер оказался на земле и, прячась в глубокой тени дома, добрался до конюшни.

— Бейтс, — прошептал он.

— Самое время, — ответил за его спиной более низкий и гортанный голос.

Он развернулся, в мгновение ока вытащил из кармана пистолет и прицелился.

— О Боже!

— Не двигайся! — приказал Синклер.

— Где уж там, с этой «пушкой», направленной на меня. Побойся Бога, Син, это была всего-навсего шутка.

Маркиз медленно опустил пистолет, затем положил его обратно в карман.

— Право, Уолли, мертвые наемные убийцы не представляют никакого интереса.

— Я говорил тебе, — произнес Бейтс, выходя из-за угла дома вместе с высоким мускулистым человеком, — это не смешно.

Уолли провел рукой по своим уже начинающим выпадать светлым волосам.

— Если бы ты не опоздал, у меня не было бы времени шутить.

Синклер кивнул:

— Я потерял счет времени.

— Чего и следовало ожидать. — Бейтс улыбнулся, и его зубы блеснули при свете луны. — Ведь это твоя свадебная ночь, и все такое.

— Я удивляюсь, как ты вообще решился покинуть теплую мягкую постель, — продолжил Уолли.

Так как у него не было намерения сообщать им подробности первой брачной ночи, Синклер просто пожал плечами.

Рыжеволосый великан, который сопровождал Бейтса, выступил вперед.

— Предполагаемый свидетель, за которым мы следовали, оказался старым, испитым сквайром, у которого ума не больше, чем на пенс.

Мягкий шотландский акцент не сделал новость более приятной.

— Совсем ничего?

— Да. Я предлагал деньги за информацию, но не думаю, что он отличит твоего брата от принца Джорджа.

— Все же мы должны были попытаться.

Уолли покачал головой.

— Если бы дело было в деньгах, кто-нибудь выдал бы негодяя еще два года назад.

— Я знаю. Мы собираемся вести это дело по старинке и не можем исключить никого из подозреваемых без доказательств противного.

— Но это займет массу времени.

Синклер взглянул на Бейтса.

— Ты не обязан помогать мне.

Молодой человек хмыкнул.

— Не начинай снова молоть чепуху.

— У нас две крайности, из которых можно выбирать, — медленно произнес маркиз — Ни один из прислуживающих в тот вечер ие видел и не слышал чего-то особенного. Итак, речь идет либо о постороннем, который проник в этот огромный дом и умудрился найти и убить Томаса, не встретив никого на своем пути, либо мы имеем дело с кем-то, достаточно знакомым с домом и его обитателями, чтобы сделать свое грязное дело и незаметно ускользнуть.

— Причем ему помогла гроза, разразившаяся в ту ночь. Мне кажется, что возможны обе версии, — размышлял вслух Бейтс.

— Мы уже говорили на эту тему, — проворчал Уолли, втягивая голову в плечи, чтобы хоть как-то защититься от ночного прохладного ветра.

— И мы продолжим, пока не найдем проклятого убийцу. — Синклер пристально посмотрел на него. — Я проверил: стол в кабинете расположен в двенадцати футах от двери. Он ближе к окну, но одна оконная створка забита намертво, а другая так скрипит, что поднимет мертвого из могилы.

— Достаточный сигнал для твоего брата, — сказал Криспин с его обычной проницательностью, — но он не видел необходимости встать или достать оружие.

— Точно. Готов биться об заклад, что Томас был хорошо знаком со своим убийцей. И мне кажется, мы должны исходить из этой предпосылки.

— Тогда никаких изменений в списке подозреваемых?

— Незначительные. Я хочу иметь твердое алиби от каждого из свидетелей, прежде чем мы отметем их. Уолли, ты займись мистером Рамсеем Дюпоном. Сомневаюсь, что это наш человек, но у него сейчас полоса неудач. Ты, Бейтс, возьмись за лорда Перингтона, который любит топить котят и успешно занимается экспортом. А граф Килкерн — твой, Криспин.

— Ну и повезло мне, — пробормотал шотландец. — Сам Сатана. Ты не подозревал его раньше.

— Зато сейчас подозреваю. — Это была не совсем правда, но Синклер не мог забыть радостную реакцию Виктории на появление Килкерна. Он был бы более чем доволен, если бы удалось выяснить что-нибудь неприятное о Люсьене Бэлфоре.

— Мы будем связываться через леди Стэнтон, а если я не получу от вас известий до четверга, встретимся в борделе Джезебель в полночь.

Бейтс прищурил глаз:

— Эй, Син, ты уверен в этом?

— Да. А что?

— Ты же знаешь, что женатый джентльмен у Джезебель вызовет удивление многих посетителей.

Синклер выругался:

— Ты прав, черт побери. Значит у Будлса. Ты там по-прежнему на хорошем счету, Криспин?

— Надеюсь! Слишком приличное местечко для нас, но мы справимся.

— Тогда до встречи. И будьте осторожны.

— Тот же совет тебе, Син, — сказал Криспин. — В твоей жизни были сумасшедшие поступки, но жениться потому, что тебе нужен список подозреваемых, — это ненормальный поступок даже для тебя.

— Или, возможно, моя самая блестящая операция, — предположил маркиз.

— Да. Или это произошло по совершенно иной причине.

Синклер нахмурился:

— Например?

Криспин улыбнулся:

— Спокойной ночи.

Через минуту трое мужчин растворились в темноте.

Синклер на мгновение задержался на месте встречи, затем подошел к открытому окну кабинета. Захочет Виктория разделить с ним ложе или нет, она уже ответила на несколько вопросов о трех подозреваемых и о реальном пути проникновения в дом.

Виктория отошла от окна. Она не могла отчетливо видеть их, но была абсолютно уверена, что именно с этими тремя джентльменами Синклер разговаривал на свадьбе. Забавно. Тогда они выглядели безнадежно глупыми и пьяными, но сейчас, на конном дворе, казались такими же трезвыми, как и он. Весьма странно.

Девушка села на край постели и с отсутствующим видом погладила Лорда Бэгглса. Она не знала таких повес, которые прятались на своем собственном конном дворе посреди ночи, с оружием и, очевидно, были способны умело обращаться с ним. И это было еще не все. Прямая напряженная линия его фигуры, свобода в разговоре и жестах напомнили ей о другом Синклере Графтоне, о том, чей поцелуй опрометчиво толкнул ее на этот брак.

Виктория вздохнула, чувствуя безграничную усталость. В том, что ей приходилось следить за ним, была его вина, потому что она лишь смотрела на лунный свет — именно он дал ей возможность все видеть.

Вероятно, у него найдется совершенно логичное объяснение этой странной короткой встречи, однако ее вопрос означал бы признание в том, что она наблюдала за ним из окна. Пока еще она не была готова услышать или дать объяснения, так как до сих пор не разобралась, как в такой короткий срок ей удалось оказаться замужем.

Когда Виктория спустилась к завтраку, Синклер уже отправился на конную прогулку. Обычно к этому времени в маленькой гостиной Фонтейн-Хауса уже находились два-три молодых человека с приглашениями на пикник или прогулку в экипаже на тот случай, если у нее вдруг появится свободная минута в течение дня.

В Графтон-Хаусе она была полностью лишена этого удовольствия. За исключением легкого раздражения по поводу того, что ее игнорировали и ею пренебрегали, ей это даже понравилось. Не было никого, перед кем нужно было казаться умной, с кем приходилось разговаривать о том, что она уже сотню раз обсуждала раньше.

— Майло, — позвала Виктория, намазывая маслом тост, — сегодня утром я ожидаю, что мне кое-что привезут из дома. Как лорд Олторп относится к животным?

— К животным, миледи?

Она улыбнулась, увидев его озадаченный взгляд.

— Да, к животным.

— Не знаю. После приезда он купил несколько лошадей, если это то, о чем вы говорите.

Виктория поднесла тост к губам.

— Ты сказал «приезд», а не «возвращение». Ты не знал лорда Олторпа до того, как он принял титул?

Дворецкий наполнил ее чашку.

— Я встречался с ним раньше, вскоре после того, как стал работать здесь. Его визит, однако, был довольно… кратким, и, естественно, лорд Олторп не представил нас друг другу.

Это было чрезвычайно интересно. Хотя дворецкий не сказал ничего определенного, да и не скажет, если он достаточно сообразителен, у нее возникло отчетливое чувство, что ему не нравится новый хозяин.

Поскольку Синклер не был склонен много рассказывать о себе, ей придется пойти по другому пути.

— Это досадно, принимая во внимание нынешнюю обстановку, — продолжала она, кладя ложечку сахара в чашку с чаем. — Покойный маркиз любил своего брата?

— Я не посвящен в его личную жизнь, но могу сказать одно: они поссорились тогда, и после прежний лорд Олторп редко говорил о своем брате — разве что при чтении утренних газет.

— Газет?

— Да. Несколько раз во время завтрака я слышал его восклицания по поводу того, как глупо Синклер рисковал. Это, признаться, все.

— Как жаль, что братья не ладили между собой. Я часто мечтала о сестре, с которой можно было бы поболтать.

— Есть еще молодой Кристофер. Лорд Олторп — покойный лорд Олторп — души в нем не чаял.

Виктория благосклонно кивнула. Так легко было иметь дело с мужчинами.

— Похоже, тебе самому нравится Кристофер.

— Очень приятный молодой человек.

— Я встретила его вчера. Мне он тоже показался очаровательным. Странно… мой муж никогда раньше не упоминал о нем. — Так непривычно казалось именовать Сина мужем, но не называть же его постоянно маркизом или лордом Олторпом!

Виктория дотронулась до ливреи Майло.

— Благодарю. Я ценю твою помощь. — Она улыбнулась. — Боюсь, что мне предстоит еще многому научиться, и теперь я нашла себе учителя.

Краешком глаза она поймала какое-то движение, но когда посмотрела на дверь холла, там никого не было. Виктория надеялась, что Дженни не позволит Лорду Бэгглсу убежать.

Минуту спустя парадная дверь открылась и с силой захлопнулась.

— Извините меня, миледи, — взволнованно произнес дворецкий и, пятясь, почти столкнулся с Синклером, как раз входившим в комнату.

— Так вот ты где, Майло! — воскликнул маркиз, протягивая ему шляпу и пальто. — Проследи, чтобы Дьявола поставили в конюшню.

— Хорошо, милорд.

— Доброе утро, Виктория. — Олторп обошел дворецкого и опустился на стул рядом с ней, словно не замечая место на другом конце стола, которое было приготовлено для него.

— Доброе утро, но… при чем тут дьявол? — сказала она, просто чтобы отвести от себя его смущающий взгляд.

— Существует мода на имена для животных. Его настоящее имя, Фредерик Надежный, вряд ли вызовет страх.

Виктория рассмеялась, чувствуя облегчение от того, что маркиз, похоже, забыл их скверное расставание накануне.

— Я должна согласиться.

Его улыбка заставила бешено забиться ее сердце.

— Вы хорошо спали? — тихо спросил он, пока слуга наливал кофе в бго чашку.

Похоже, Синклер не делал никаких попыток скрыть их отношения перед слугами. Самая вероятная причина, однако, была та, что весь дом уже знал о них. Она тоже вела себя нетактично вчера вечером.

— Да, спасибо. Мои комнаты очаровательны, мне давно следовало бы сказать вам это.

— Я рад, что они вам понравились. По моим представлениям, женщины любят иметь личное пространство, где можно скрыться от хозяйственной суеты.

И вот опять он делает касающееся ее категоричное заявление, ничего толком не зная о ней. Если бы не случайные взгляды и слова, такой человек вряд ли понравился бы ей.

— Если дом мужчины — его замок, то женщина нуждается по крайней мере в одной-двух комнатах, — сказала она, потягивая чай и наблюдая за ним поверх края изящной фарфоровой чашки.

Маркиз пожал плечами:

— Не могу сказать наверняка, но мне кажется, вы о чем-то спорите со мной.

— Ошибаетесь — я не знаю вас настолько хорошо, чтобы спорить.

— А вы настойчивы.

— Это одна из моих лучших черт.

— Во сколько начинается ваш благотворительный завтрак?

Виктория поежилась от такой быстрой перемены темы; она не знала, что ей делать.

— Мне нужно быть у леди Нофтон не позже часа дня. Завтрак начинается в половине второго.

— Одни женщины, я полагаю?

— Несколько джентльменов.с развитым чувством гражданского долга тоже будут присутствовать, и среди них священник.

— А дамы — хорошенькие крошки вроде вас или беззубые старые девы?

— Я не обращаю внимания на внешний вид своих друзей, — жестко заметила Виктория — Если вы намереваетесь завести интрижку, не ожидайте, что я представлю вас гостям.

Его улыбка остановила готовое сорваться у нее с языка очередное оскорбление. По всей вероятности, Синклер знал, как воздействует на нее.

Взяв клубничинку с тарелки, какое-то мгновение он изучал ее, затем отправил в рот.

— Приношу свои извинения. Мне просто было любопытно, что вы скажете. Боюсь, у меня появились грубые манеры.

— Моя старая преподавательница, мисс Гренвилл, имела обыкновение говорить, что единственная вещь, которая лучше, чем хорошее извинение, это вообще избегать необходимость приносить его.

— Я запомню это. У меня не было намерения оскорбить вас — честно.

— Принимаю ваши извинения, мил… Синклер.

— Значит, мужчинам дозволяется посещать ваши завтраки?

— Да, мы приветствуем это. — Она снова взяла чашку с чаем. — Почему вы спрашиваете?

— Я подумал, что мог бы сопровождать вас сегодня.

Виктория удивленно взглянула на него.

— Вот как?

Синклер наклонился к ней.

— Я пытаюсь поближе познакомиться с вами. Вы прогнали меня с самого приятного маршрута, поэтому я вынужден посещать благотворительные завтраки со священниками и тори. Ну так я могу сопровождать вас?

Еще больше покраснев, она чуть отодвинулась.

— Там будет до смерти скучно, но, может быть, это пойдет вам на пользу.

Синклер встал.

— Отлично. Мне нужно кое-что сделать, но я скоро вернусь.

Все еще пытаясь угадать, почему лорд Син хочет посетить благотворительный завтрак, Виктория кивнула. «Что ж, день может выдаться интересным», — подумала она и услышала, как Майло сочувственно откашлялся — по крайней мере ей так показалось.

Майло никого не убивал.

Синклер облокотился о прилавок мастерской по изготовлению обуви Хоби, не обращая никакого внимания на клерка, который шаркающей походкой ходил среди груды покрытых плесенью накладных. Утром, за тостами и клубникой, Виктория получила больше информации, чем он выудил у проклятого дворецкого за целый месяц.

Правда, у слуги была причина невзлюбить его, а с Викторией надутый мошенник разболтался, словно старый торговец рыбой. Хотя у Майло не было алиби и необходимых свидетелей, Синклер узнал все, что ему требовалось, в частности то, что дворецкий искренне любил Томаса.

Конечно, Роман будет разочарован, узнав о невиновности дворецкого, но Синклер испытал облегчение. По крайней мере это поможет ему крепче спать по ночам.

— А вот и ваши документы. Томас Графтон, лорд Олторп. Это то, что вы желаете, милорд?

Клерк начал вытаскивать одну накладную из середины кипы. Выпрямившись, Синклер потянулся к бумаге и локтем сдвинул верх кипы. Сотня накладных, шурша, соскользнула с прилавка на пол.

— Проклятие, — проворчал он. — Извините меня.

Подавив вздох, клерк присел на корточки и начал собирать бумаги.

— Не беспокойтесь, милорд.

Как только клерк отвернулся, маркиз поднял оставшиеся на прилавке бумаги и быстро просмотрел десяток счетов до и после того, что остался торчать из кипы. Пять других заказчиков посетили Хоби в тот день, когда Томас пришел забрать свои новые ботинки, — пять знатных людей, которые находились в городе поблизости от Томаса во время убийства. Последний день жизни брата. Его похоронили в этих ботинках.

Два имени были ему знакомы, другие он запомнил. Когда клерк выпрямился, Синклер уже перестал перебирать бумаги.

— Боже, что за беспорядок…

— Ничего страшного, здесь все пронумеровано. — Клерк бросил на прилавок растрепанную кипу бумаг и вытащил нужный счет. — Его светлость оплатили заказ сразу после его получения. Они ничего не должны, как я и думал.

— Что же, хорошая новость. Я всегда говорю — чем меньше долгов, тем лучше.

— Да, милорд. — Клерк кивнул и начал разбирать бумаги.

Завершив столь важное дело, Синклер сел в фаэтон и направился назад, к Беркли-сквер. Сегодня удача улыбнулась ему. Он не подозревал, что в ту неделю Остин Ховарт находился в Лондоне. Приятно будет поболтать с добрым другом Томаса, который хорошо знал привычки брата и других его знакомых, а до начала проклятого завтрака стоит черкнуть письмо графу Кингсфелду. Также придется вновь встретиться с Остином — ему нужен еще один намек на то, куда послать своих ищеек.

Майло услужливо открыл парадную дверь, но странное выражение на лице остановило Синклера на первой же ступени.

— Что случилось?

— Ничего, милорд.

— У тебя такой вид, будто ты белены объелся.

Слуга издал звук, словно пытаясь преодолеть удушье.

— Леди Олторп только что получила несколько… предметов из Фонтейн-Хауса.

— Правда?

— Думаю, она в зимнем саду, милорд.

Кинув на дворецкого взгляд через плечо, Синклер поднялся по витой лестнице на второй этаж. Когда он приблизился к комнатам супруги, мимо него прошла пара слуг, которые несли то, что выглядело как остатки нескольких экзотических растений и цветов.

Дверь зимнего сада была закрыта, и Синклеру пришлось постучать костяшками пальцев по твердому дереву.

— Минутку!

Прошло значительно больше времени, прежде чем дверь отворилась. Служанка Виктории Дженни бросила на него встревоженный взгляд, затем повернулась и произнесла в глубину комнаты:

— Это лорд Олторп, миледи.

— Пусть входит, Дженни. Перестань, Генриетта!

Прежде чем она успела договорить, маленькое белое существо бросилось между ногами горничной и прыгнуло к открытой двери. Почти не думая, маркиз присел и подхватил его на руки.

— Что за дьявол!

Виктория обежала служанку и чуть не врезалась прямо в него. Отшатнувшись, Синклер опрокинулся на спину, задев при этом жену, и она тоже шлепнулась на пол.

— С вами все в порядке? — спросил он, пытаясь решить, рассмеяться ему или поскорее убежать вниз.

Она положила руку на рассыпавшийся каскад темных волос.

— Да, кажется.

Маркиз присел подле нее, отдавая ей пойманную зверюшку.

— Я предполагаю, что вы бросились за этим?

— Слава Богу. Иди ко мне, моя сладкая, — заворковала девушка, прижимая пушистый комок к груди.

— Что это такое?

— Пудель, разве непонятно?

— Это не пудель.

— Нет, пудель! Мы почти уверены в этом, не правда ли, Генриетта?

— Это клубок шерсти. Клубок шерсти с ногами.

Виктория засмеялась, ее глаза заблестели, когда она взглянула на него.

— Как вам не стыдно дразнить Генриетту! Она так застенчива…

Проклятие, именно сейчас ему так захотелось поцеловать жену!

— Возможно, если эту малышку подстричь и придать ей вид собаки, она чувствовала бы себя более уверенно.

Виктория состроила гримасу:

— Нет, ни за что!

Ноги Синклера затекли, поэтому он согнул колени и сел на пол возле нее.

— А почему нет?

— Я нашла ее в «Ковент-Гардене», в канаве. Кто-то поджег на бедняжке мех. — Одинокая слезинка скатилась по гладкой нежной коже. — Слава Богу, тогда шел дождь.

Синклер смахнул слезинку с ее щеки.

— Может быть, после всего, что с ней случилось, она действительно не выглядит такой уж глупой.

— Я предпочитаю думать о Генриетте как о прелестном создании. — Виктория снова улыбнулась, и Синклер почувствовал, как сердце перевернулось у него в груди.

— Чрезвычайно прелестном, — пробормотал он.

Их глаза встретились, Виктория покраснела и тут же обратила все свое внимание на маленькую собачку.

— Она робеет на новом месте, потому и убежала.

— Ничего, ей здесь очень скоро понравится. — Маркиз протянул руку жене.

Улыбка оставалась на ее лице, когда она сжала его пальцы и позволила помочь ей подняться. У него не было ни малейшего представления, сколько времени они стояли в холле, глядя друг на друга. Как только он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, из зимнего сада донесся душераздирающий вой.

— О Боже! Что случилось?

— Сава!

Виктория сунула Генриетту ему в руки и бросилась в комнату. Чувствуя, что окончательно запутался, маркиз проследовал за ней.

В центре зимнего сада стояло в ряд около десятка клеток — самый странный зверинец, который ему когда-либо доводилось видеть, состоял из маленьких существ, которые стояли, сидели, ели, спали и выли в своих клетках.

Его жена встала на колени перед дальней клеткой и вынула из нее рыжую кошку. Причитая над ней, как раньше над Генриеттой, она прижала ее к себе. На какое-то мгновение Синклер подумал, что не прочь стать одним из Лисичкиных любимцев.

— Это и есть Сава?

Виктория вела себя так, словно забыла, что он тоже находится в зимнем заду.

— Да. Думаю, она просто голодна. — Разделив свое внимание между ним и рядом клеток, Виктория продолжала: — Надеюсь, вы не возражаете? Мама и папа никогда не будут ухаживать за ними, за них отвечаю я, а вы сказали, что Графтон-Хаус стал теперь моим домом. Я не могла отдать их…

— Я не возражаю, — твердо заявил Синклер.

— Отлично! Значит, они остаются. Вам, конечно, не придется беспокоиться о них или потратить хотя бы пенни на их содержание.

— Я как-то не предполагал, что Лисичка опекает компанию бездомных и обездоленных.

Она выдержала его взгляд.

— Если не я, то кто же?

Маркиз не собирался начинать обсуждение прав супруги перед завтраком, особенно когда ее неожиданное сострадание заставило его почувствовать себя школьником с дрожащими коленями.

— Это объясняет вашу нелюбовь к лорду Перингтону. Какого котенка вы спасли от него?

— Лорда Бэгглса. Он дремлет в моей спальне.

— Я не представлял себе, что Лондон населяет столько садистов.

Виктория пожала плечами, продолжая гладить Саву.

— Слабые мужчины должны доказывать свое превосходство над существами слабее их.

Так всего лишь день спустя женщина, на которой он женился, предстала перед Синклером совсем в другом свете.

Покинув экипаж, они направились к большому саду неподалеку от Лондона, где должен был состояться благотворительный завтрак. Маркиз и глазом не моргнул, узнав о ее зверинце, и, казалось, все понял и со всем согласился. Виктория сама толком не знала, чего ожидала от него, но определенно не такой реакции.

— Вам машут, — прошептал Синклер, идя рядом с ней. Она подняла глаза.

— Это леди Нофтон. Будьте милы с ней.

Его рука, поддерживающая ее под локоть, напряглась, потом расслабилась.

— Я не один из ваших любимцев, — заметил он, — и мне не двадцать лет.

— Ну разумеется. — Виктория взглянула на него сбоку. — Вы сами создали свою репутацию.

— Так же, как и вы.

Как человек, который обычно говорит все, что думает, и таким образом портит дело, Виктория решила, что вовсе не плохо иметь рядом кого-то, еще в десять раз хуже. Каковы бы ни были причины его присутствия на сегодняшнем завтраке, он не поднял шума по поводу одного из ее благотворительных мероприятий — еще один сюрприз. Впрочем, все, что она узнавала о нем, казалось сюрпризом.

— Дорогая, — произнесла крупная блондинка, взяв ее за обе руки. — Я так рада, что вы смогли приехать. У меня сейчас ужасный момент, не знаю, где кого усадить.

Виктория улыбнулась:

— Покажите мне ваш список, и мы быстро все решим. Синклер, разрешите представить вам леди Нофтон. Эстелл, мой муж, лорд Олторп.

Карие глаза Эстелл округлились, и она сделала запоздалый реверанс.

— Милорд, какое счастье, что вы решили посетить наш скромный прием.

Син улыбнулся:

— Я тоже рад. Кстати, кого мы поддерживаем?

— Не кого, а что. Сокращение рабочего дня для детей, — объяснила она, — а также увеличение часов для их учебы.

— Прекрасно. Где можно найти немного портвейна чтобы выпить за ваши усилия? Я готов присутствовать на собраниях, если ваше благотворительное общество предложит выпить что-нибудь покрепче пунша.

— Да, конечно. — Леди Нофтон смущенно кивнула. — Мой дворецкий Холлинс обслужит вас. Моего мужа сегодня нет дома, но у него в кабинете богатый выбор напитков.

— Тогда я удаляюсь. Желаю вам успехов.

— Значит, вы вышли за него замуж, — сказала Эстел, наблюдая, как маркиз заворачивает за угол дома. — Я слышала об этом, но подумала, что ошиблась.

— Никакой ошибки, — вздохнула Виктория.

— Сам Син Графтон. Он весьма импозантно выглядит, не так ли? — Леди Нофтон засмеялась.

— Полагаю, вы правы, однако это не относится к делу. Давайте посмотрим до приезда гостей, как вы их рассадитите.

К тому времени, когда они решили, что леди Дэш сядет рядом с леди Харгроув, а не с ее невесткой леди Мэгстон, начали прибывать экипажи. Как только Виктория подумала о том, куда исчез ее муж, он тут же материализовался перед ней.

— Я и понятия не имел, что ты знаешь столько толстых людей, — насмешливо сказал он, и в этот момент граф и графиня Мэгстон, проходя мимо них и оглядываясь, чуть не споткнулись об ограду.

— Замолчите!

Маркиз хмыкнул, и она наклонилась ближе к нему потянув носом и сразу став подозрительной.

— Вы пьяны? Но этого не может быть. Вас не было всего двадцать минут!

— Я пытался не терять времени. Но не беспокойтесь, я всем дам понять, что поддерживаю это начинание. Это лорд Дэш? Меткий стрелок? — Он двинулся вперед.

Виктория схватила его за руку.

— Пожалуйста, не поддерживайте ничего, ради меня, — настойчиво прошептала она. — Некоторые из присутствующих здесь действительно верят, что законы нуждаются в изменении.

— А некоторые собрались ради жареных цыплят. Они, похоже, поддерживают вас своими животами, а многие ли из них поддерживают своими кошельками?

— Нам хватит, чтобы устроить достойный завтрак, — огрызнулась она. — Не каждый здесь думает только о себе.

Глаза маркиза заблестели.

— Действительно, — протянул он. — Опять я узнаю что-то новое.

Виктория хотела потребовать, чтобы он удалился, прежде чем оскорбит кого-нибудь из их патронов, но вдруг прищурилась, вспоминая трех якобы пьяных незнакомцев на свадьбе и их трезвое рандеву прошлой ночью.

— Я тоже узнаю нечто новое.

Он наклонил голову.

— И что же это?

— Я пока еще не уверена, но, кажется, вы не являетесь тем, кем прикидываетесь, Синклер Графтон.

— Так просветите меня. Кем я являюсь, в конце концов?

— Для начала, вы не пьяны.

В этот момент Эстелл позвала Викторию к переднему столику, и она ушла, оставив мужа раздумывать над ее словами.