Глава 22

– Зря вы не разрешили мне перерезать бандиту горло, – посетовал Рен. – Негодяй непременно вернется, вот увидите!

Серый свет утра резал глаза. Грант вошел в гардеробную и направился прямиком к умывальнику, чтобы сполоснуть лицо холодной водой. Голова раскалывалась от боли.

Вчера, поздно вечером, он отвез Софи домой. Потом вернулся к себе, забрал связанного Бахира и переправил в порт. Разыскал готовый отплыть в Константинополь корабль, заплатил капитану кругленькую сумму и получил обещание держать турка в трюме до прибытия на место.

Завершив операцию, вернулся домой и напился до беспамятства.

– Не могу убить человека, – мрачно ответил он и потянулся за полотенцем. – Еще не окончательно опустился.

А вот Софи считала, что окончательно. Смотрела холодными, недоверчивыми глазами. Возможно, она права. Во время схватки в кабинете ярость окончательно затмила разум: еще немного, и налетчику пришел бы конец. Но одно дело – убить, защищая собственную жизнь, и совсем иное – лишить жизни связанного, беспомощного пленника с кляпом во рту.

– Вот еще! – фыркнул Рен, подавая господину полотенце. – Я мог бы сам все сделать: отомстил бы за удар по голове.

Пульсирующая боль в висках обострилась. Как постыдно он ошибся в причине обыска в спальне и гардеробной! Оказывается, вовсе не Софи наняла вора, чтобы найти письмо Роберта. Всего-навсего Бахир разыскивал «Глаз дьявола». Он же прятался ночью в конюшне и украл коня. Гранта мучило раскаяние в ложном обвинении Софи. Она не убивала Роберта, а он до такой степени сосредоточил расследование на одной-единственной версии, что упустил все другие нити. Как только позволит голова, надо будет всерьез обдумать вопрос о невиновности герцогини.

– Такой кусок дерьма не должен жить на свете, – не стесняясь в выражениях, заключил Рен.

Грант и сам чувствовал себя дерьмом. Даже обильное возлияние не смогло стереть из памяти ужас и отвращение, с которыми Софи встретила известие о воровстве. Смотрела на него как на мерзкое пресмыкающееся.

«Впредь твое появление в Малфорд-Хаусе крайне нежелательно. Отныне держись подальше и от меня, и от моего сына, иначе я вынуждена буду обратиться в суд».

Грант отбросил полотенце, подошел к прессу для одежды и наугад вытащил рубашку.

– Вот свежая, накрахмаленная. – Рен протянул другую, белоснежную. – Сам гладил, пока вы спали. И привел в порядок кабинет.

Камердинер явно гордился собой. Грант взял рубашку.

– А который час?

– Скоро полдень.

– Боже милостивый! Почему же ты мне раньше не сказал?

– Пожалуй, прикажу подать вам крепкий кофе и сытный завтрак.

Верный слуга закрыл за собой дверь прежде, чем Грант успел предупредить, что при одной мысли о яичнице с ветчиной его тошнит.

Грант занялся бритьем. Сегодня предстояло продолжить допрос слуг в Малфорд-Хаусе. Особенно хотелось побеседовать с буфетчицей – той самой, которая предпочла упасть в обморок, едва услышав об ухаживании Эллиота. Если ей известно о кузене что-нибудь серьезное…

Бритва соскользнула, и Грант тихо выругался, прижав полотенце к свежей царапине на подбородке. Софи больше не желает видеть его в своем доме. Наверняка приказала Фелпсу не пускать его на порог. Разумеется, всегда можно прорваться силой. Или в крайнем случае воспользоваться служебным входом – с обратной стороны здания, через цокольный этаж.

Впрочем, не стоит этого делать. Теперь он целиком и полностью в руках Софи. При желании она обо всем расскажет тетушке и брату и навсегда погубит его репутацию.

В комнату вернулся Рен.

– А герцогиня не слишком обрадовалась, узнав, что вы вор, не так ли? Наверняка устроила вам хороший нагоняй. Как вы думаете, она выдаст вас полиции?

– Все равно ничего не добьется, – огрызнулся Грант, надевая бежевый жилет и застегивая пуговицы. – Преступления имели место за границей. Наше доблестное правосудие не станет утруждать себя расследованием событий, случившихся за пределами его юрисдикции.

Впрочем, разгневавшись без меры, герцогиня может использовать свой статус и убедить магистрат на некоторое время упрятать преступника в тюрьму. Неминуемо распространятся сплетни, и репутация тетушки Фиби окажется запятнанной.

– Полагаю, ее светлости ничего не стоит шепнуть пару слов премьер-министру или даже самому принцу-регенту. Если захочет, выгонит вас из Англии. Конечно, ваш брат и сам носит графский титул, поэтому никто не поверит, что вы способны похищать драгоценности. Так что отрицайте все подряд, и дело с концом.

Вот здесь-то и таилась проблема. Если Гранта вызовут на допрос, придется сознаться в краже «Глаза дьявола». Иначе окажется, что Софи солгала.

Подняв воротник, Грант принялся яростно завязывать галстук. Слово леди оспорить невозможно. Это старомодное правило поведения джентльмена гувернантка внушила ему еще в детстве. А совесть не позволит лгать под присягой. Интересно, ирония ситуации позабавит Софи?

Рен, скрестив руки на груди, наблюдал за господином.

– А вдруг герцогиня ограничится разговором с тетушкой?

Тетя Фиби разочаруется в нем. А ему легче стерпеть порку, чем выслушать выговор любимой родственницы. Она поддерживала его в трудные годы детства, а он оказался вором, преступником. Почтенной леди придется отказаться от непутевого племянника.

Рэндольф тоже обо всем узнает, и вопрос об опеке над семьей отпадет сам собой. Как и Софи, Рзнд не захочет доверить судьбу наследника банальному вору, не допустит, чтобы его доброе имя и честь Джейн оказались запятнаны преступлениями порочного сводного брата. Изгонит Гранта из своей жизни навсегда.

Эта мысль причинила боль.

– Давайте лучше я завяжу, а то еще задушите себя ненароком, – не выдержал Рен, глядя на господина. – Сядьте на стул и не сопротивляйтесь.

Одного взгляда в зеркало оказалось достаточно, чтобы убедиться в справедливости замечания: узел не получился.

– Только быстрее. Некогда рассиживаться.

– Вчера вечером опустошили графин в кабинете, не иначе? А теперь из-за собственной оплошности готовы откусить мне голову.

– Прости. Вот только скажи: с какой стати меня потянуло на воровство?

– Во-первых, чтобы раздобыть деньги. А во-вторых, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о герцогине.

Грант подумал, что вторую причину следовало поставить на первое место. После того как Софи унизила его отказом, отвергнутый любовник уехал в Рим, где и начал новую успешную карьеру. Все случилось в клубе, где мистер Чандлер своими глазами увидел, как ловкий мошенник расправился за карточным столом с одним безмерно пьяным старым графом. Целый месяц он следил за нечестивым игроком, пытаясь выяснить привычки и повадки. Обнаружилось, что мошенник старательно ублажает требовательную любовницу. Увидев, как тот покупает дорогое изумрудное колье, Грант под покровом ночи проник в дом и изъял подарок, пока в соседней комнате парочка предавалась любовным утехам.

Чандлер переключил внимание на более крупную добычу: нечистых на руку дельцов и тиранов разнообразного калибра и свойства. С годами в преступном мире континентальной Европы за ним укрепилась слава искусного вора, а сам он успокаивал совесть тем, что грабил лишь неразборчивых в средствах богачей. Ну и, конечно, грелся в лучах славы, принимая поклонение восхищенных отчаянной смелостью мужчин и внимание женщин, мечтавших разделить постель с состоятельным красавцем.

Так продолжалось вплоть до вчерашнего вечера, когда пришла пора расплатиться за грехи и усомниться в собственном бессмертии. Впервые за всю свою беспутную жизнь Грант испугался гибели.

Потому что любил Софи. Яркая откровенность чувства освещала и грела сердце.

Правда открылась в тот страшный миг, когда к глазу прижался конец ножа. Все мысли сосредоточились на герцогине: какой ужас переживет любимая, если станет свидетельницей расправы; какой ужас переживет он, если никогда больше ее не увидит. А еще мучило опасение, что даже если удастся выжить, Софи все равно не сможет забыть и простить прегрешений.

Рен наконец довел галстук до безупречного состояния.

– Может быть, вам стоит навестить герцогиню. Покаяться, подарить какое-нибудь украшение или еще что-нибудь в этом роде.

Подарок, купленный на краденые деньги. Да, успех окажется грандиозным. Но ведь Рен искренне хотел помочь.

– Пожалуй, – дипломатично согласился Грант.

Он схватил из рук камердинера вишневый сюртук, надел его на ходу, вышел из комнаты и направился к лестнице. Увы, даже бриллиантовое колье не сможет вернуть расположение любимой. Помочь способно лишь чудо.

Собственная глупость помешала ему завоевать ее сердце. Теперь уже Софи никогда не согласится выйти за него замуж. Даже в том случае, если поймет, что ждет ребенка.

Мысль подействовала подобно хорошо рассчитанному удару в голову. Ничто не смогло бы принести большей радости, чем семья – эта семья. Он воспитывал бы детей с любовью и теплотой, которых так и не познал сам. И не выпускал бы жену из объятий.

Самое время задуматься о собственном теплом гнездышке.

С верхней площадки лестницы Грант взглянул вниз, в холл. Возле открытой парадной двери стояла миссис Хауэлл, а на пороге маячила высоченная фигура Эннибала Джонса.

Мелькнула мысль скрыться из виду: отвечать на вопросы детектива с Боу-стрит вовсе не хотелось. Но, может быть, офицера привело вовсе не убийство Роберта.

Возможно, Софи уже сообщила о воровстве.

Боль переместилась из головы в грудную клетку.

Грант спустился в холл; увидев его, миссис Хауэлл присела в почтительном поклоне.

– Мистер Джонс просит его принять. Пригласить в кабинет?

– Лучше в утреннюю комнату.

Детектива впустили в дом, и хозяин приветствовал посетителя сдержанным кивком. Дверь в кабинет была закрыта, а потому невозможно было угадать, удалось ли Рену навести там порядок. Не стоило оповещать офицера полиции о том, что совсем недавно в этом доме связали иностранного подданного и с кляпом во рту погрузили на корабль, отплывавший к турецкому берегу.

– О, сэр, – окликнула Гранта миссис Хауэлл, едва он направился по коридору, – вам почта.

Она подала аккуратно сложенный и тщательно запечатанный сургучом лист бумаги. Почерк оказался незнакомым. Грант сунул письмо во внутренний карман сюртука.

Вместе с детективом он вошел в уютную комнату.

– Присаживайтесь, если желаете, – обратился он к детективу.

– Предпочитаю постоять, сэр.

– Как вам угодно.

Грант отвернулся от окна и прислонился плечом к раме.

– Излагайте суть дела, времени в обрез, – сказал Грант. Детектив в одной руке держал потрепанный блокнот, а другой сжимал огрызок карандаша.

– Я обнаружил потрясающую информацию, – сообщил сыщик, – непосредственно касающуюся вас, мистер Чандлер.

– А я вообще потрясающий парень. Во всяком случае, дамы не устают это повторять. Какой же из моих многочисленных подвигов достиг ваших ушей?

– Не подвиг, но факт, сэр. Причем, должен заметить, с трудом поддающийся объяснению. – Сыщик помолчал, словно нагнетая напряжение. – Оказалось, что вы знали об отравлении герцога Малфорда задолго до того, как магистрат получил анонимное письмо.

Грант застыл. Значит, сыщик не знает о том, что он вор.

– Полагаю, вы разговаривали с доктором Атертоном.

– Да, вчера представилась возможность задать ему несколько дополнительных вопросов. Он рассказал, что на прошлой неделе вы навещали его и сообщили о том, что его светлость скончался от мышьяка. – Джонс подошел ближе. – Хотелось бы услышать, каким образом вы получили информацию.

Грант пожал плечами:

– Всего лишь интуиция.

– Интуиция, сэр? Но Атертон сказал, что вы настаивали на данном утверждении.

– Доктор Атертон неправильно истолковал присущую мне решительную манеру поведения. К тому же только так и можно разговаривать с теми, кто находится ниже нас на общественной лестнице.

Джонс не проявил признаков обиды.

– Доктор Атертон заявил, что вы получили от герцога письмо, написанное на смертном одре. Герцог якобы сам написал о том, что его отравили.

Грант похолодел. К счастью, письмо надежно спрятано в банковском сейфе. Джонсу ни за что не удастся его обнаружить.

– Чепуха, – отмахнулся он. – Просто я подумал, что, если припугнуть лекаря письмом, он быстрее скажет правду.

Полицейский явно не верил. Словно учуявший лакомую кость бульдог, продолжал ходить вокруг да около.

– В таком случае, возможно, у вас имеются собственные причины подозревать герцогиню. Полагаю, ее характер прекрасно известен.

В душе Гранта страх боролся с гневом.

– Прошу прощения? – холодно уточнил он.

– Вы располагаете эксклюзивной информацией о ее светлости, – заключил Джонс с торжествующей улыбкой. – Видите ли, мистер Чандлер, мне удалось многое узнать о характере ваших взаимоотношений.

Софи вошла в библиотеку и опустилась на колени возле набитого книгами деревянного ящика, который недавно вернул Эллиот. Содержимое имело отношение к истории – в основном к истории Древнего Рима и Древней Греции. Надежды отыскать вторую тетрадь дневника Аннабел почти не оставалось, но герцогиня все же принялась разбирать книги.

Работа помогала отвлечься, а именно это сейчас и требовалось. Проворочавшись в постели всю ночь, она лишь на рассвете заснула тяжелым лихорадочным сном, а потом проспала почти до полудня. Разбудила горничная, чтобы сообщить о приезде мистера Рамзи. Софи быстро оделась и приготовилась начать расспросы о смерти Роберта.

Но когда герцогиня спустилась вниз, оказалось, что Эллиот отправился за покупками вместе с Хелен. Та, несомненно, надеялась уговорить кузена приобрести новый костюм для званого ужина. Расстроенная, Софи отправила дворецкого с поручением и теперь ждала его возвращения.

Она взяла в руки маленький пыльный томик. Стерев с него тряпкой пыль, она с трудом разобрала на корешке побледневшие от времени золотые буквы. Старинный сборник проповедей. Зачем Эллиоту понадобилась эта книга? Эту мысль сменила другая.

Грант оказался грабителем. Врывался в жилища, похищал ценности и таким способом нажил целое состояние. Да еще пытался оправдаться тем, что якобы воровал лишь у нечестных людей.

В то же время Софи изнывала от любопытства: так хотелось во всех подробностях узнать об опасных и захватывающих приключениях! Как ему удалось проникнуть во дворец турецкого султана, украсть «Глаз дьявола» и скрыться? Ведь для этого необходимо заранее раздобыть план и детально изучить все входы и выходы, в том числе и секретные. Больше того, драгоценный камень наверняка хранился в надежном сейфе под семью замками. Как удалось открыть сокровищницу? А шрам на руке откуда? Действовал ли Грант в одиночку или с подельниками? Конечно, Рен мог оказать помощь, но ведь он уже далеко не молод…

Софи обнаружила, что все еще смотрит на сборник проповедей. Сердце ее учащенно билось. Грант оказался закоренелым преступником.

Нечестивые деяния навлекли на него смертельную опасность. До конца жизни она не сможет забыть страшную картину: острие ножа в дюйме от глаза. Теперь ее будут преследовать ночные кошмары. А что, если Бахир вернется, чтобы довести дело до рокового конца?

Страх не отступал. Можно не одобрять поступки Гранта, но смерть – это невозможная, недопустимая расплата за прошлое. А если быть совсем честной, то в сердце ее все еще жила любовь. Ведь Грант… отец Люсьена.

А что, если она забеременела?

Признается ли она Гранту на этот раз? Разрешит ли вернуться в свою жизнь… законным супругом?

Размышления Софи прервал дворецкий.

– Ваша светлость, я привел девушку.

Софи подняла голову и за спиной Фелпса увидела переминавшуюся с ноги на ногу толстую молодую буфетчицу.

– А, Элис. Входи же!

Девушка сделала шаг и остановилась. Пышный белый чепец лишь подчеркивал унылую невыразительность простого лица и застывшую в глазах тревогу. Чересчур полная грудь с трудом умещалась в корсаже.

– Выполняй приказания герцогини! – строго напомнил дворецкий. – И не тяни время: в кухне много дел!

Нервно теребя складки серого платья, Элис поспешила войти. Фелпс с подозрением посмотрел ей вслед. Презрительно сжатые губы выражали неодобрение: разве можно допускать в верхние покои мелкую прислугу?

Высокомерие и грубость покоробили Софи. Старик становился поистине невыносимым. Пришла пора поговорить с Хелен о его увольнении.

– Спасибо, Фелпс, вы свободны.

– Позволите заметить, ваша светлость, что ее помощь необходима внизу…

– Я помню о сегодняшнем приеме, – холодно оборвала его герцогиня. – Да, кстати: мистер Чандлер не сможет приехать, так что вычеркните его имя из списка гостей. А теперь попрошу удалиться и плотно закрыть дверь.

Дворецкий бросил на буфетчицу настороженный взгляд, чинно поклонился и вышел из комнаты.

Пытаясь прогнать раздражение, Софи глубоко вздохнула. Молодая служанка смущалась и испуганно озиралась, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Казалось, одно неосторожное слово способно обратить ее в бегство.

– Иди сюда, – приветливо позвала госпожа. – Присядь на минутку.

– Сесть? Мне?

– Конечно. Здесь тебе будет удобнее. – Смягчив неожиданное приглашение теплой улыбкой, Софи подвела служанку к креслу у камина. Элис села на самый краешек.

Софи села напротив.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, ваша светлость.

– На каком же ты месяце, милая?

Элис вскочила.

– Миледи?

– Но ведь ты в положении, разве не так? Потому и упала вчера в обморок. – Софи всего лишь высказала предположение, однако реакция девушки подтвердила ее правоту.

Глаза девушки наполнились слезами.

– Прошу, не увольняйте меня, ваша светлость! Я могу работать! Обещаю! Только не выгоняйте на улицу! – Элис отчаянно зарыдала и спрятала лицо в складках передника.

– А я и не собираюсь. Кто отец ребенка?

– Не смею… не смею сказать…

– Мистер Эллиот Рамзи?

Элис зарыдала.

– Мистер Рамзи силой овладел тобой?

– Силой? Нет, что вы! Он джентльмен.

«Джентльмен». Нечего сказать, кузен тщательно выбирал жертву. Окажись он рядом, Софи с радостью разбила бы о его голову вазу.

– А ты сказала ему о своем положении?

Элис вздрогнула.

– Не смогла.

– За последние несколько месяцев ты сходилась с другими мужчинами? Скажи правду.

– Что вы, ваша светлость! Мама воспитала меня хорошей девочкой!

Софи поверила. Элис выглядела так, как и должна была выглядеть бесхитростная деревенская простушка. Негодяй Эллиот воспользовался беззащитностью!

О браке не приходилось и думать. А это означало, что будущее Элис покрыто мраком. Едва потеря невинности обнаружится, ни в один приличный дом ее не наймут.

Софи не могла не пожалеть бедняжку. Беременность должна проходить в радостном ожидании, а не превращаться в период ужаса и унижения. И все же как страшно, должно быть, оказаться перед неизвестностью и понимать, что будущее крошечного существа зависит лишь от тебя одной! Софи и сама могла оказаться в подобной ситуации. Снова…

Но она защищена богатством и привилегиями. Можно скрыться в огромном герцогском поместье и там ожидать рождения малыша. Да, придется столкнуться со сплетнями и открытым осуждением, но теплый кров и сытный стол никто не отнимет.

Устыдившись собственного эгоизма, Софи спросила:

– А ты уже решила, что будешь делать, когда беременность станет заметной? И потом, когда ребенок родится? Сможешь вернуться к родителям?

– Нет, мэм. Отец возьмет палку и отдубасит меня. – Сама того не замечая, Элис положила руку на живот. – Страшно за маленького.

Ответ все решил. Едва Эллиот вернется, Софи с ним поговорит.

– Не бойся, Элис. Непременно позабочусь и о тебе, и о ребенке. Даю слово.

В заплаканных глазах мелькнула искра надежды. Служанка упала на колени и почтительно поцеловала подол платья госпожи.

– О, ваша светлость! – воскликнула она сквозь рыдания. – Да благословит вас Господь!

– Моя поддержка имеет цену. Взамен надеюсь на твою помощь в одном важном деле.

– Да-да, мэм! Сделаю для вас все, что угодно!

– В таком случае подробно расскажи все, что помнишь, о том дне, когда смертельно заболел герцог.