Глава 7
Утреннюю тишину нарушило пение петуха. В узкое оконце струился яркий солнечный свет. Элдсуайт протерла глаза и встала с кровати. Она открыла металлическую щеколду, на которую перед сном затворила дверь своей крошечной комнаты, и торопливо спустилась вниз, в гостиную.
Огонь в камине погас. Сэр Роберт спал, сидя в кресле.
Она положила руку ему на плечо:
– Извините, Роберт. Мне следовало пойти спать в детскую, там маленькая кровать.
Роберт не пошевелился.
Элдсуайт стала трясти его за плечо:
– Роберт!
Он застонал.
Элдсуайт потрогала его лоб – горячий. Пощупала пульс – учащенный.
– Господи! Только не это!
Роберт поднял отяжелевшие веки.
– Хорошо, что вы все еще… все еще здесь, – едва слышно проговорил он.
Элдсуайт смочила полотенце водой и приложила ко лбу Роберта.
– Я помогу вам дойти до кровати. Обопритесь на меня.
У Роберта подгибались колени. Он с трудом доплелся до хозяйской кровати и рухнул на нее.
– Мне нужно принести полотенца и воду.
Дрожащими пальцами он коснулся ее руки:
– Не уходите.
Она приложила ладонь к его горячей щеке, красной от жара.
– Я только схожу на кухню и тотчас же вернусь.
Сэр Роберт закрыл глаза, а Элдсуайт выбежала из комнаты, подумав, что он может не дожить до утра. Боже милостивый! Она почувствовала, что жизнь Роберта значит для нее гораздо больше, чем она хотела себе в этом признаться! Если он умрет, она останется совсем одна. Кто тогда выручит ее из беды? Но если она останется с больным Робертом, может заразиться.
Элдсуайт остановилась у двери, которая вела во двор. Там, в конюшне, стоит Барстоу. Уехать отсюда проще простого. Сбежать, оставив беспомощного Роберта на произвол судьбы. В то же время неразумно подвергать собственную жизнь смертельной опасности.
Если Элдсуайт бросит Роберта одного, возможно, ему повезет и он выкарабкается. Но скорее всего он умрет. Если Элдсуайт останется с ним и будет его выхаживать, это ненамного увеличит его шансы поправиться.
Элдсуайт не знала, как поступить. Девушка не могла заглушить голос совести. Она подняла глаза на лестницу, где прямо по коридору находилась дверь в спальню, а затем снова перевела взгляд на дверь, которая вела во двор. Нет, она не может так поступить с Робертом! Видимо, сэр Роберт Бретон обладает над ней какой-то властью. Но какой именно? И насколько сильна эта власть? Способна ли Элдсуайт ради сэра Роберта рискнуть собственной жизнью?
Она закрыла глаза. Нужно успокоиться и разложить все по полочкам. Боже праведный! Ведь она – знахарка, целительница, в конце концов. Она не может бросить больного человека. При мысли о том, что, возможно, она никогда больше не увидит сэра Роберта живым, у Элдсуайт разрывалось сердце.
Она резко повернулась и пошла на кухню.
Элдсуайт рылась на полках кладовки в поисках целебных трав и снадобий, но не нашла ничего подходящего. Потом метнулась в спальню.
Роберт неподвижно лежал на постели. Элдсуайт приподняла ему голову и поднесла кружку к его губам, дав ему выпить некрепкого сидра.
Он выпил сидр и вытер рукой подбородок.
– Скажите мне, прекрасная колдунья, я умру от этой болезни или вы меня исцелите?
– Вы не умрете. Я этого не допущу. – В глазах у нее стояли слезы.
– Миледи, в один прекрасный день вам придется признать, что вы и в самом деле колдунья. – Голос Роберта звучал хрипло. – Признайтесь в этом по крайней мере самой себе, иначе вам не обрести душевного покоя. Я видел собственными глазами, как вы исцелили моих лошадей, остановили боевого коня. Вам нужно благословлять ваш дар и найти ему применение, а не отрицать, что он у вас есть. – Сэр Роберт устало улыбнулся.
Элдсуайт приставила табуретку к кровати и положила влажное полотенце ему на лоб.
– Да какая из меня колдунья? – воскликнула Элдсуайт. – Всему, что я знаю и умею, меня научила Сафия, магометанка, впоследствии принявшая христианство. Отец привез ее из своего первого военного похода на Восток. Сказал, что она сама захотела оставить родину и поехать с ним и что она превосходно разбирается в лошадях. Она заправляла всем на конюшне отца и ездила верхом на жеребце – черном, как ночь, с небольшой головой и маленькими ушами. Она дала ему имя Халиф. Этот скакун был самым быстроногим из всех.
Элдсуайт склонилась над сэром Робертом, прислушалась к его дыханию и продолжила рассказ:
– Сафии разрешили жить у нас, в замке Креналден. Во врачевании и дрессировке лошадей она не знала себе равных. Сафия взяла меня под свое крылышко и обучила всему, что умела сама.
– Что же с ней случилось потом? – прохрипел Роберт.
– Около полугода назад жители замка Креналден – их собралась целая толпа – набросились на нее с палками и вилами. Кричали: «Прочь отсюда, проклятая колдунья!» Пригрозили, что если она немедленно не уберется из деревни, они привяжут ее к хвосту лошади и будут возить, пока она не умрет. Сафия позвала на помощь отца, но он отрекся от нее, и обезумевшая толпа выгнала Сафию из замка. Не знаю, почему отец отказался помочь Сафии, но уверена, что Сафия – не колдунья. Я до сих пор очень по ней скучаю. По ночам плачу. Сафии пришлось покинуть замок в спешке. Она оставила здесь все – книги по целительству, своего любимого жеребца Халифа. Не знаю, как сложилась ее дальнейшая судьба. Где она нашла пристанище, жива она сейчас или нет?..
Элдсуайт потрогала рукой лоб Роберта – он стал еще горячее, чем был за час до этого. У него был сильный жар. Она снова сделала ему компресс. Вытирая ему шею и лицо прохладным влажным полотенцем, Элдсуайт прерывающимся от волнения голосом продолжала рассказывать:
– Халиф тосковал по Сафии так же сильно, как и я. Долго оказывался от пищи, заболел и чуть не умер. Злые языки говорили, что этот жеребец одержим дьяволом, но, по-моему, он занемог от тоски по своей хозяйке. Весной он стал поправляться, у него появился аппетит, интерес к жизни. Халиф – это все, что мне осталось на память о Сафии. – Девушка опустила глаза и печально вздохнула. – А древнюю книгу но врачеванию, «Хилику», принадлежавшую Сафии, Джон Гилрой на моих глазах выбросил в реку.
Когда сэр Роберт услышал имя Гилроя, его глаза гневно сверкнули. Едва ли в горячке он понимал все, о чем Элдсуайт ему рассказывала. В очередной раз меняя ему полотенце на лбу, которое быстро становилось горячим, Элдсуайт едва сдерживала слезы.
– Прошу вас, Роберт, – прошептала она, – хоть вы не оставляйте меня.
– Пить, – прохрипел он.
Элдсуайт приложила к его губам кружку с сидром. Роберт вдруг открыл глаза – ничего не выражавшие, затуманившиеся от сильного жара. Он посмотрел на нее так, словно впервые видел.
– Этого мало? – спросил он, глядя на нее со скорбной мольбой.
– Чего мало? – не поняла Элдсуайт, погладив его лоб.
– Разве вам мало меня? Мне нечего вам предложить, кроме себя самого. У меня нет ни золота, ни титула. Титул графа носит мой старший брат.
Элдсуайт затаила дыхание.
Роберт схватил ее за руку.
– Маргарита, чего ты хочешь? Замок? Королевство? Будь они у меня, я положил бы их к твоим ногам.
Пресвятая Дева Мария! Он принимает ее за леди Маргариту Саттон!
Элдсуайт почувствовала укол ревности. Она лихорадочно подыскивала подходящие слова, желая успокоить сэра Роберта.
– Роберт Бретон, вы – самый достойный, самый лучший человек из всех, кого я когда-либо встречала в жизни. Чего еще желать? Не надо мне ни титула, ни золота.
Роберт убрал, руку. Его лицо приняло умиротворенное выражение, дыхание стало спокойным и ровным.
Изнемогая от усталости, Элдсуайт села на кровать и не заметила, как легла на постель рядом с Робертом. Голова у нее раскалывалась. Элдсуайт закрыла глаза и стала молиться. «Господи Иисусе, не отнимай его у меня».
Если бы Сафия была сейчас здесь! Уж она-то знала, как справиться с Черной смертью. Она много раз с ней сталкивалась – и в Англии, и в Акре. Элдсуайт слышала, что существуют какие-то средства, помогающие одолеть недуг. Но не знала, какие именно. Ах, если бы сейчас у нее в руках была «Хилика» – этот кладезь мудрости! Проклятый Джон Гилрой! Он выбросил ее сокровище – эту бесценную книгу. Без нее Элдсуайт была как без рук. Она чувствовала себя брошенной на произвол судьбы – у нее нет ни древней книги по врачеванию, ни возможности спросить совета у Сафии. Ей так не хватает Сафии – ее наставницы, учителя, друга. Более того, за эти годы Сафия заменила ей мать.
Охваченная отчаянием, Элдсуайт была на грани безумия. У нее перепутались сон и явь. Вот она умоляет своего отца разыскать Сафию и привести в замок. Но отец не слушает ее. Отцу не до нее. Светит летнее солнце, во дворе стоят лошади. Их должны отвезти на рынок. Оки готовы: у них лоснятся бока, их гривы и хвосты заплетены в косички. Мольбы Элдсуайт не действуют на графа Креналдена. Он безучастен к ее сердечной боли. Более того, он весело подмигивает и улыбается смазливой прачке, которая важно прошествовала мимо, держа корзину с бельем на округлых бедрах. Из подоткнутой юбки видны ее красивые ноги с изящными щиколотками.
'Элдсуайт в ужасе прикрыла рот ладонью. Ее внезапно осенило: она и раньше видела у отца такую улыбку. Так он улыбался не только прачке. А еще леди Беатрис. А еще Хлое, дочери пивовара. Отец всегда был окружен женщинами. Они вились вокруг него, как пчелы.
Пресвятая Дева! Отец у нее под носом развлекался со множеством женщин. Элдсуайт была чересчур наивна тогда, чтобы это осознать. Она слишком долго жила в монастыре, не в силах осмыслить то, что происходило буквально у нее на глазах. Элдсуайт душили рыдания.
Ее отец был далеко не святым, каким она его себе всегда представляла. Можно ли было догадаться, кого он действительно любил? Ведь, как известно, чужая душа – потемки. Любил ли отец ее мать? Любил ли он Изольду?
Нашлось ли в его сердце местечко для Элдсуайт?
Элдсуайт перевела взгляд на сэра Роберта. Красивое лицо с правильными чертами. Волевой подбородок, прямой нос, полные губы совершенной формы. Даже сейчас, когда сэр Роберт находится на волосок от смерти, он прекрасен. Элдсуайт не могла не думать о том, что ни одна женщина не устоит перед ним.
Одну из них он любил – Маргариту Саттон. Отец говорил, что сэр Роберт Бретон погубил ее репутацию. Правда ли это?
Элдсуайт ревновала сэра Роберта к этой женщине, но в глубине души не могла не радоваться за сэра Роберта. Он страстно любил Маргариту Саттон. Эта женщина завоевала его сердце. И он познал любовь. Каждый человек должен познать любовь, прежде чем Господь призовет его к себе. Ведь сэр Роберт может умереть…
По щеке у Элдсуайт покатилась слеза.
Сэр Роберт Бретон – представитель враждующего с Креналденом клана. Возможно, он намерен отобрать у Элдсуайт ее землю. Заклятый враг ее отца. У Элдсуайт есть все основания бросить его на произвол судьбы. Но она ни за что этого не сделает. Она постарается его спасти, чего бы это ей ни стоило. Потому что любит его.
Элдсуайт была вынуждена признаться самой себе, что вместо того, чтобы испытывать ненависть к этому человеку, она его любит.
А он, возможно, не доживет даже до утра…
У Роберта ныло все тело, руки и ноги словно налились свинцом. Ему было тяжело дышать. Даже свет единственной свечи раздражал его.
Он метался на постели, бредил, однако чувствовал, что в комнате он не один. Улавливал нежный аромат, легкое дыхание, прикосновение шелковистых волос.
Здесь, в комнате, какая-то женщина. Неужели Маргарита?
Нет. У этой женщины другой запах. От Маргариты исходил тяжелый сладковатый аромат. А от этой женщины – легкий, чистый, свежий..
Боже милостивый! Да это же колдунья, заговаривающая лошадей.
Сэру Роберту захотелось прикоснуться к ней, обнять. Ее присутствие внушало ему уверенность, спокойствие и умиротворенность. Маргарита никогда не могла ему этого дать.
В его воспаленном мозгу одно за другим проносились видения: Элдсуайт стоит на берегу Па-де-Кале, освещенная ярким солнцем, с развевающимися на ветру волосами. Улыбается ему. Вот она спит, свернувшись калачиком, в хижине отшельника. Вот она стоит посреди жуткого дымящегося поля, охваченная ужасом, но полная решимости.
Бог свидетель: нельзя не восхищаться ее мужеством, силой духа. Многое из того, что Элдсуайт знает о лошадях, Роберт даже не слышал. К тому же Элдсуайт волнует его как женщина. Она всколыхнула что-то в его сердце.
Когда Роберт вспомнил о своей ненаглядной колдунье, его потрескавшиеся губы невольно расплылись в подобии счастливой улыбки.
Он ощутил на губах терпкий и сладкий вкус сидра. Его сердце наполнилось благодарностью к этой женщине, чье лицо сейчас плыло перед ним в туманной дымке. Она заботится о нем.
Леди Элдсуайт. Милая Элдсуайт. Она рискует жизнью, оставаясь с ним, страдающим смертельным недугом, который называют Черной смертью.
Как же повезло этому графу Глостеру. Ему удалось заполучить эту женщину себе в невесты. А может, графа отпугнут слухи о том, что леди Элдсуайт – колдунья, заговаривающая лошадей? Может, он не захочет на ней жениться и Элдсуайт больше не будет связана обязательствами? Она будет свободна. Свободна для него, Роберта. И уедет с ним. Станет его законной супругой, и их конюшня будет полна резвых лошадей, а детская в их доме со временем наполнится веселым смехом. Смехом их детей.
Сэру Роберту было тяжело, но вовсе не от горячки. От воспоминаний о предательстве Маргариты. Он даже врагу не пожелал бы пережить такую подлость.
Предательство… Подлость… Господи правый! Как же сообщить Элдсуайт, что король пообещал Роберту землю Креналдена – тот самый земельный надел вдоль реки Грев, который на протяжении многих лет служил яблоком раздора для их семей? Как только Элдсуайт узнает об этом, она возненавидит Роберта. И тогда не может быть и речи об их браке. Она ни за что не согласится стать его женой. Роберту никогда не удастся убедить Элдсуайт, что ему нужна она сама, а не земля, которую она ошибочно считает своей.
Роберта мучили угрызения совести. Если Элдсуайт уйдет, бросив его одного умирать… Ну что же… Значит, он это заслужил. Если он выживет, потом победит Гилроя, после этого заберет у Элдсуайт ее землю. Тем самым он разрушит свою душу. И ее душу тоже.
Сэра Роберта охватило отчаяние. Он был твердо уверен в одном – когда правда выплывет наружу, леди Элдсуайт из замка Креналден возненавидит его за лицемерие.
Господи Иисусе! Только бы она не нашла то проклятое письмо короля!
Роберт надеялся, что Бог услышит его мольбы. А дьявол их не подслушает.
Элдсуайт проснулась от завывания ветра. Роберт лежал на спине, вытянув руки по швам, – в той же самой позе, в которой она видела его в последний раз, когда прикорнула рядом с ним на постели. Его лицо было бледным, кожа – горячей и сухой.
Эддсуайт встала и первым делом сделала ему холодный компресс. Затем села на постель рядом с Робертом и положила руку ему на грудь.
– Ах, Роберт, не покидайте меня, пожалуйста! – Ее мольба прозвучала как заклинание.
В порыве нежности, не задумываясь о том, чем это чревато, она наклонилась и нежно поцеловала Роберта в губы.
Затем в полном изнеможении прилегла на постель рядом с ним и снова положила ладонь ему на грудь, молясь, чтобы его сердце не перестало биться.
Из конюшни доносилось ржание Барстоу. Конь приветствовал наступление нового дня радостным ржанием и нетерпеливо бил копытом в дверь стойла.
Элдсуайт проснулась и протерла глаза. Она медлила в нерешительности. Опасаясь увидеть ужасную картину, которая разобьет ей сердце, девушка боялась бросить взгляд на мужчину, который лежал рядом с ней. Она мечтала только об одном – снова увидеть Роберта живым. Элдсуайт, замерев, протянула руку и робко прикоснулась к нему – его плечо было теплым.
Она пощупала его пульс – он был слабым, но ровным. В ее сердце затеплилась надежда.
– Похоже, что Барстоу жив и здоров, – сказал сэр Роберт, зевнув. – Сколько времени я спал?
Элдсуайт вскочила с кровати, одернула платье и стала прихорашиваться.
– Не знаю. День. Может быть, два. За это время я раз шесть покормила Барстоу.
Щеки Элдсуайт покрылись румянцем. Она была вне себя от счастья и едва сдержалась, чтобы не броситься к Роберту и не расцеловать его.
Роберт застонал и попытался встать, но снова обессиленно повалился на постель. Он взял Элдсуайт за руку и тихо спросил:
– Вы каждую ночь спали со мной в одной постели?
Элдсуайт опустила глаза:
– Нет. Просто вчера ночью я очень устала. И сама не заметила, как прикорнула рядом с вами. Вы были так бледны, что я опасалась оставлять вас одного.
Он слегка пожал ее руку.
– Ваше присутствие успокаивает меня. Леди Элдсуайт, спасибо вам, вы спасли мне жизнь.
Их пальцы переплелись, и Элдсуайт была уверена, что ощущает силу в руках Роберта, словно ее жизненная сила перетекает в его тело, даря ему энергию. Сейчас, когда их руки переплелись, Элдсуайт почувствовала, как сильно ее влечет к Роберту Бретону. Встретив его испытующий взгляд, Элдсуайт отчетливо поняла, что отныне ее участь неотделима от судьбы этого человека. Он – единственный, кто ее понимает. Кто знает о том, что с ней творится, знает о демонах, которые раздирают ее душу. Он – единственный, кому Элдсуайт может признаться в том, что так долго и так категорично отрицала. Она – колдунья, заговаривающая лошадей.
Роберт выпустил ее руку.
– Хотите есть? – спросила она.
– Нет. – Он отвернулся. А потом, поморщившись, потрогал старый шрам на шее.
Элдсуайт взяла со стола горшок с маслом, села рядом с Робертом на постели и смазала шрам маслом.
– Так легче? – спросила она.
– Да, – тихо ответил он и закрыл глаза.
– Вы могли умереть от лихорадки. Но я вижу, вы не впервые оказались на волосок от смерти. Где вас так тяжело ранили?
– В Смитфилде, – нахмурившись, пробормотал Роберт.
– В тот день, когда вас выбили из седла? – удивилась она. – Но ведь турнир устраивали для развлечения. На нем разрешается использовать только копья с тупыми наконечниками.
– Да. Но кое-кто решил пренебречь правилами.
Элдсуайт нахмурилась. Она понимала, что ранение в шею копьем с заостренным наконечником грозит неминуемой смертью.
– Судья знал о том, что ваш противник использовал против вас смертоносное копье?
– Нет. Единственный человек, который мог подтвердить мои обвинения, был убит на том же турнире.
– Кто же все-таки едва не лишил вас жизни?
– Вы его знаете, – ответил Роберт.
Элдсуайт попыталась воскресить в памяти тот злополучный день и вспомнить, кто из рыцарей участвовал в турнире.
– Кто же это? – спросила она, перебирая в памяти имена участников. Вдруг она округлила глаза: – Джон Гилрой?
Роберт кивнул и закрыл глаза.
– Я хочу вздремнуть, – еще тише прошептал он. – Был бы вам признателен, если бы вы немного посидели со мной.
Глаза Элдсуайт вспыхнули. Просьба Роберта посидеть с ним обрадовала ее. Она пододвинула табурет к кровати и села.
– Роберт, я буду с вами столько, сколько пожелаете.
