Глава 3
Мисс Клеменс покраснела, быстро отвернулась и, отступив от него, сдвинула полы жакета.
— О, я знала, что моя грудь не вызовет у вас восторга. Вы с самого начала знали, зачем я пришла, правда? И вы позволили мне продолжать… Вы, должно быть, все это время смеялись надо мной.
Остин покачал головой:
— Нет, не смеялся.
— Вы собираетесь бросить меня в тюрьму?
Он медлил с ответом. Этот воробышек погибнет в его тюрьме, если ей придется спать в веревочном гамаке и питаться морскими сухарями и водой. Но ему придется сдержать свое обещание и запереть ее. Только так он сохранит свои секреты. Да и душевное равновесие тоже.
— Нет, если вы скажете мне правду. Вас послали сюда против вашей воли?
— Да. Я знала, что у меня ничего не получится. Глупо было думать, будто такой человек, как вы, соблазнится мной.
Господи, как она может сомневаться в том, что она красивая, чувственная, интригующая?..
— Откуда вы знаете, что не очаровали меня?
— Потому что они у меня — безнадежно маленькие.
— Кто вам это сказал?
— Ну… я так полагаю.
Он внимательно посмотрел на нее. Неужели она такая хорошая актриса? Или тот, кто послал ее сюда, безнадежно глуп?
— Вы позволите мне решить это самому?
— Са… самому?
Снова шагнув к ней, он взял ее за руки и отвел их от жакета. Оцепенев, она наблюдала, как он расстегивал оставшиеся крючки и распахивал жакет.
Груди у нее были круглые и гладкие, а кожа — бледная, почти прозрачная. И от нее исходил опьяняющий аромат.
Остин откашлялся.
— Уверяю вас, эта грудь прекрасна.
— Вы правда так думаете?
Он тут же кивнул:
— Да, конечно. Она такая очаровательная, что мне хочется увидеть побольше.
— Может быть, вы просто слишком долго были в море? Возможно, вы очень давно не видели женскую грудь.
Подавив смех, Остин взялся за ленточку ее сорочки.
— У меня была жена, мисс. И у меня была… — Он помолчал. — В общем, я видел груди. Сравнение в вашу пользу.
Она улыбнулась ему так, что у него кровь загорелась в жилах.
Бантик развязался, и сорочка распахнулась. Остин осторожно ее раздвинул — и у него перехватило дыхание.
Кружевная отделка образовала достойную рамку для ее грудей, зрелых и сладких, гладких, как белый атлас. Розовые соски напряглись, и Остин представил, как терзает их своими губами.
— А теперь, мисс, — с трудом проговорил он, — давайте обсудим, почему вы считаете свою грудь недостаточно привлекательной.
— Харли она не нравилась, — едва слышно прошептала девушка.
— Кому?..
— Харли, моему жениху. Я застала его в своей постели со служанкой. У нее — огромная грудь.
— Ему это не нравилось? — Остин погладил кончиками пальцев ее грудь. — Какой дурак… Надеюсь, вы расторгли помолвку.
— Да. Но мой отчим и моя мать очень рассердились.
— Во всем виноват этот Харли.
— Вы очень добры, сэр. Не знала, что вы окажетесь таким добрым.
Добрый?.. Она называет это добротой?
Он обнял ее за талию. Обнаженная грудь девушки прижалась к его жилету, и желание Остина тотчас возросло.
Что ж, возможно, он действительно слишком долго был в море. У него не было любовницы в каждом порту, как у некоторых капитанов. Немногие связи, которые у него случались после смерти жены, длились недолго. В каждом случае женщине не нравилось, что он оставляет ее одну на длительное время. Его первая любовница развлекалась в постели с собственным слугой, когда он отсутствовал. Остин обнаружил это, неожиданно вернувшись домой однажды вечером. Следующая женщина постоянно ныла и умоляла его оставить службу ради нее. А третья просто устала ждать и оставила его.
«Жизнь на море, — думал Остин, — исключает длительные связи». И после несчастья с его женой жениться снова не захотел.
Он возненавидел короткие интрижки, но теперь был готов заключить в объятия эту молодую очаровательную женщину. Он решил, что займется с ней любовью, а потом заставит сказать, кто послал ее. Он заставит своих врагов понять, что их попытка провалилась. Пусть даже следующая попытка будет более изощренной.
Остин взял лицо девушки в ладони, и ее шелковистые пряди заструились меж его пальцев. О Боже, в ней была такая странная смесь невинности и чувственности!.. Это интриговало его и заставляло желать большего.
Он наклонился и провел языком по ее чуть раскрывшимся губам. Ее горячее дыхание манило его, и он впился поцелуем в ее губы. Она неумело ответила на его поцелуй, и сразу стало ясно: у этой женщины нет опыта с мужчинами. Но все же он хотел ее, безумно хотел. Более того, ему хотелось, чтобы она растаяла в его объятиях, чтобы умоляла о поцелуях и ласках. И хотелось отнести ее на койку и научить, как нужно любить его. Он даст ей понять, что ее уловки бесполезны. Она никогда не получит его бумаги, но сможет оставаться с ним и быть его любовницей.
Он прикусил шелковистую мочку ее уха. Она прижалась к нему с тихим стоном, и Остин словно обезумел.
— Я схожу с ума, — прошептал он. — Ты сводишь меня с ума, моя сирена.
Она ничего не ответила и обвисла в его объятии, прикрыв глаза. Ее очки съехали с переносицы, а пряди блестящих волос скользнули по щеке и упали на обнаженную грудь.
Бог с ней, с койкой! Остин смахнул со стола карты и секстант. Затем приподнял девушку, усадил на край стола, наклонив голову, стал целовать ее грудь. Потом вернулся обратно к ее губам, к наслаждению их жаркой сладостью и к…
Кто-то стремительно пробежал по палубе. Топот донесся до Остина сквозь туман желания, и он поднял голову. Во время всего происходящего капитан не переставал воспринимать звуки своего корабля — потрескивание корпуса, глухой стук сапог, когда офицеры и матросы заступали на вахту, и резкие команды лейтенанта Фостера. Эти звуки были такие привычные, что он, слыша их, никак на них не реагировал, так как мысленно видел каждый уголок «Авроры».
Но сейчас Остин понял: что-то изменилось. Скорость и курс оставались прежними, но атмосфера на корабле изменилась. В шагах бегущего по палубе явно ощущалось волнение. Дэвис пропустил мисс Клеменс, и она…
Она появилась минут десять назад. Но этого оказалось достаточно, чтобы…
Остин обернулся к двери.
— Дэвис!
Молчание.
Если бы Дэвис был на посту, он ответил бы. А если бы наверху произошло что-то непредвиденное, поднял бы тревогу.
— Минутку, мисс Клеменс, — непринужденно сказал капитан, как будто они находились в гостиной.
Он шагнул к двери, но мисс Клеменс тотчас схватила его за руку:
— О, пожалуйста… Вы не должны ходить туда.
Он посмотрел в ее глаза, полные ужаса. Ее упругие груди виднелись в распахнутой сорочке, и соски все еще подрагивали от возбуждения.
— Не должен?.. Но почему?
— Этого я вам сказать не могу.
Он высвободил свою руку.
— Дэвис!
Девушка снова схватила его за руку:
— Сэр, пожалуйста!..
Остин схватил ее за плечи и наклонился над ней.
— Что происходит на корабле, моя сирена? Скажи мне, и, возможно, я прощу тебя.
— Нет! Она убьет вас!
— Она?..
— Мисс Адамс.
Желание растворилось в сокрушительном гневе. Будь прокляты ее серые невинные глаза и чувственное тело, которые пробудили его от долгого и мучительного сна. Да, желание исчезло, сменившись гневом, но он тотчас взял себя в руки, подчинил себя строгому контролю.
Уложив девушку на стол, капитан низко склонился над ней и тихо проговорил:
— Объяснитесь, мисс Клеменс. Почему мисс Адамс хочет убить меня?
— Я не могу этого сказать.
Он отпустил ее и заявил:
— Нет, скажешь, сирена. Или нам придется обсудить это в тюрьме, где тебя не спасет твоя притворная невинность. Ты меня понимаешь?
Эванджелина смотрела в его темные глаза, полные злости. Всего миг назад эти глаза обещали ей несказанное наслаждение. Теперь это был взгляд палача.
Она считала его красивым. У него были резкие черты лица и глаза цвета ночи. В свете фонаря выделялись рыжие пряди в его темных волосах, гладко зачесанных назад. Тонкие же морщинки — он, наверное, часто прищуривался на ярком солнце — веером расходились от уголков глаз. А скулу пересекал тонкий белый шрам. И ей почему-то вдруг захотелось провести по нему языком.
Она также чувствовала в нем страсть, скрытую за суровой внешностью. Но злость унесла прочь всю его страсть, как штормовые волны уносят несчастные корабли.
— Анна Адамс сказала, что если я предупрежу вас, то она вас застрелит и бросит на съедение акулам.
— А если вы не расскажете мне все, то я брошу ваше очаровательное тело на съедение этим же акулам.
— Мое… мое тело совсем не очаровательное.
— Это ваше мнение.
— Сэр, пожалуйста!.. Я не хочу увидеть, как вы умрете.
— Вы скорее умрете сама?
Эванджелина не знала, что ответить. Конечно, у капитана хватит сил, чтобы перекинуть ее через плечо, отнести на палубу и бросить в море. Сделав это, он потрет руки, довольный собой. Но угроза Анны…
— Думаю… скорее это.
Капитан холодно улыбнулся:
— Ваша храбрость восхитительна. Но я не позволю мисс Анне застрелить меня, какие бы у нее ни были на то причины.
Его губы почти касались ее губ. Ее же губы все еще горели от поцелуя и от вкуса бренди, что он пил. Когда мисс Пейн с гордостью говорила, что все юные леди, окончившие ее академию, готовы к жизни, эта добрая леди не ожидала ничего подобного. И конечно же, Эванджелина не была подготовлена к ощущениям, которые пронзали ее, когда капитан прикасался к ней, когда шептал, что она свела его с ума.
Но сейчас в его голосе прозвучала угроза.
— Мы поступим вот как, мисс Клеменс… Я буду задавать вопросы, а вы будете правдиво отвечать на них. Начнем?
Эванджелина молча смотрела на него.
— Что ж, отлично. Вопрос первый: Дэвис мертв?
— Не знаю. Мисс Адамс сказала, что они его усыпили.
— Посмотрим. А мисс Адамс хочет… — Он помолчал. — Чего именно хочет мисс Адамс?
— Ваш корабль.
Капитан в удивлении приподнял брови:
— Мой корабль? Весь?..
— Да, весь.
Он нахмурился, и она почувствовала, что ее ответ очень его удивил.
— Но… с какой целью?
Она наконец-то соскочила со стола.
— Чтобы повести его в Гавану.
— В Гавану?
— Да. Поэтому я и спросила, далеко ли она.
— Но зачем ей Гавана?
— Она хочет спасти Себастьяна.
Капитан стиснул зубы.
— А кто этот Себастьян?
— Ее любовник. — Эванджелина прикусила губу, потом выпалила: — Он пират. В тюрьме. В Гаване.
Остин немного расслабился.
— Понимаю. Значит, эта женщина решила захватить мой корабль ради такой глупости…
— Уверяю вас, она настроена очень серьезно. И она убьет вас, если вы будете сопротивляться.
— Не сомневаюсь. А какова ваша роль во всем этом?
— Я должна отвлечь вас, чтобы дать им время все устроить.
— Что ж, свою роль вы сыграли замечательно. — Он провел пальцами по ее щеке, но его прикосновение было холодным. — У мисс Адамс есть сообщники? Кроме вас, я хочу сказать.
— Лейтенант Фостер. И мой сводный брат.
— Хм… Он действительно ваш сводный брат?
— Томас? Да. Почему бы ему им не быть?
— Но если мисс Адамс пустилась через Атлантику, чтобы спасти своего любовника, то, возможно, вас сопровождает ваш любовник…
Эванджелина вздрогнула.
— Господи, нет! У меня нет любовника! Я даже не знаю, что это такое.
Глаза капитана утратили всякое выражение.
— Вы так хорошо играете роль невинной девушки… Я почти верю в вашу невинность. Но сюда вы пришли, чтобы стать моей любовницей, верно?
— Только в одном случае. Если это было бы неизбежно.
— И ведь почти сработало, не правда ли? Вы обвели меня вокруг пальца своей соблазнительной улыбкой и своей очаровательной грудью, которую обнажили для моего удовольствия. Когда вы собирались выплюнуть меня, дорогая?
— Не понимаю, о чем вы.
Он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.
— Вы опасны, сирена. Опасны со своим невинным видом и этими очками… Мужчина может чувствовать себя в безопасности с вами… пока вы не опутаете его своей ложью.
О чем, ради всего святого, он говорит?!
— Пожалуйста, не смейтесь надо мной. Знаю, я поступила дурно, но у меня не было выхода.
— Я?.. Смеюсь над вами?..
Эванджелина молча смотрела на капитана. Его пальцы больно сжимали ее подбородок.
— За вами нужно присматривать, мисс Клеменс. И самое подходящее место для этого — корабельная тюрьма. Но у меня нет времени сейчас, чтобы проводить вас туда. Он выпрямился и отпустил ее. — Оставайтесь здесь до моего возвращения.
Она в испуге пробормотала:
— Вы не должны идти туда.
— Это мое судно. Ия не буду прятаться в своей каюте, пока Фостер и больная от любви женщина пытаются захватить его.
— Она сказала, что отпустит вас, если вы не будете сопротивляться. Она мне обещала…
Остин подошел к шкафу, открыл его и достал пистолет. Шагнув к фонарю, тщательно осмотрел оружие.
— Обещала? В самом деле? Простите, но я ей не верю.
Эванджелина дрожащими пальцами завязала ленточку на своей рубашке.
— Я буду молиться за вас, капитан.
Он внимательно посмотрел на нее:
— Молитесь, если хотите. Но оставайтесь здесь. Позже я решу, что с вами делать.
— Если вы вернетесь, — прошептала она.
Остин бросил на нее жесткий взгляд:
— Я всегда возвращаюсь.
Он отвернулся и открыл дверь. Холодный воздух ворвался в каюту, принося с собой острый запах моря. Эванджелина услышала выстрелы наверху, но в коридоре было тихо.
Не оглянувшись на нее, капитан решительно шагнул за порог и закрыл за собой дверь.
Дэвис был мертв. Остин выпрямился, кипя от гнева. Молодой матрос лежал неподвижно. Лежал с закрытыми глазами. Было ясно: он не сопротивлялся. Возможно, они собирались просто усыпить его с помощью лауданума, но дали ему слишком большую дозу. Хотя Остин не очень-то верил в это.
Кроме мертвого Дэвиса, в коридоре никого не было. И было тихо. С палубы же доносились выстрелы, быстрые шаги и визгливый смех. И ругался какой-то мужчина. Но никто не появлялся на лестнице, ведущей к каюте капитана.
Остин крепче сжал пистолет. Он подумал о женщине, оставшейся в его каюте, и ужасно разозлился. Он был уверен: она пришла за бумагами. На уме у него были только эти документы, и он совсем не подумал об опасности, которая могла грозить ему с другой стороны. Но возможно, мятеж Фостера имел отношение также и к этим бумагам. Возможно, лейтенант использовал намерение мисс Адамс в своих целях. Как бы то ни было, он остановит их. Он обещал доставить бумаги своему наставнику в Бостон, и он их доставит.
Остин дошел до конца коридора и спрятался в тени рядом с лестницей, чтобы успокоиться. Он никогда не терял контроля над собой, имея отношения с женщинами. А тут вдруг едва не овладел мисс Клеменс, женщиной, не умевшей даже толком целоваться.
И он все еще желал ее. Кровь кипела в его жилах, и он представлял, как именно овладеет ею. Может быть, она и шпионка, но это не делало ее менее соблазнительной, менее очаровательной, менее желанной.
Но его гнев был не менее жарким, чем его желание. И он займется мисс Клеменс, как только подавит мятеж Фостера. Она заплатит ему, о, она дорого ему заплатит… Эта женщина пробудила в нем такое сильное желание, какого он не испытывал уже очень давно. А она… Она всего лишь смеялась над ним. Что ж, она заплатит ему и за это.
Остин медленно поднимался по трапу, держа пистолет наготове.
Наверху же царил хаос. Мисс Адамс с улыбкой на красивом лице стояла недалеко от трапа, наблюдая, как трое матросов избивали палками одного из лейтенантов. Сводный брат мисс Клеменс, худосочный молодой человек с выпученными глазами, стоял рядом с мисс Адамс, уставившись на нее с идиотским видом.
Лейтенант Фостер держал штурвал на юте, величественно наблюдая за происходящим внизу. У грот-мачты кучка угрюмых матросов и офицеров стояла под охраной еще одного лейтенанта и нескольких мятежников. Остальные моряки были на мачтах, они поднимали и крепили паруса.
Остин взглянул на звезды. Теперь судно изменило курс и направлялось на юг, точнее — на юго-запад, в Гавану.
Если бы ему удалось незаметно пробраться на главную палубу, к левому борту, он мог бы застрелить Фостера. Этот человек руководил мятежом, что бы там ни думала мисс Адамс. И если его убить, то ему, Остину, будет легче взять все под свой контроль.
Он вдруг вспомнил, как был молодым лейтенантом во время войны против англичан. Тогда ему пришлось впервые отдавать команду стрелять по британскому фрегату. Он тупо смотрел на языки пламени, лизавшие вражеский корабль и отправлявшие его на дно моря. Люди, объятые пламенем, падали с такелажа в безжалостный океан. Они сгорали, они умирали… А он, Остин, оставался в живых.
Капитан крадучись стал отходить от лестницы, прячась за штабелем бочек, держась в тени. Неподалеку матросы с усталыми лицами, ворча, тянули канаты. Другие же, смеясь, толпились вокруг бочки с ромом, которую открыли.
Идиоты! Фостер ничего не понимает! Только рутинная работа и строгая дисциплина помогают избавиться от тоски и не болеть. А пьянство ведет к гибели. Лейтенант не успеет и оглянуться, как на судне воцарится хаос. Остин вообще не хотел брать его в рейс — этот человек никогда ему не нравился, — но компания настояла на своем. Теперь им придется расплачиваться за это жизнью Дэвиса и других…
Остин внимательно осмотрел группу тех, кто не подчинился Фостеру, и обнаружил там людей, которых выбирал сам. Осборн, лейтенант Джеймсон, молодой Сьюард… Очень хорошо. Он может рассчитывать на них. Это был первый рейс лейтенанта Сьюарда, но он уже успел доказать, что у него есть характер.
Остин медленно выпрямился. Моряки, занятые тем, что меняли паруса или напивались до одурения, не заметили его. Он вскинул пистолет, вытянул руку, прицелился.
Один из моряков открыл фонарь, и золотистый свет блеснул на дуле пистолета. Мисс Адамс повернула голову, в испуге вытаращив глаза. И громко закричала.
— Проклятие, — пробормотал Остин.
Фостер обернулся и вздрогнул, увидев его. Анна Адамс подняла свой пистолет и навела его прямо на капитана. И тотчас же все притихли.
Остин понимал, что сейчас сможет попасть в Фостера, не промахнется. Но через мгновение Анна Адамс убьет его. Он мог бы нырнуть в укрытие, но тогда упустил бы свой шанс лишить мятежников их главаря.
Лейтенант Сьюард увидел капитана и в испуге вытаращил глаза.
Остин сделал свой выбор. Он выстрелил. Пуля попала в Фостера, но не в грудь — тот успел увернуться, — а в бедро. Фостер покачнулся, пытаясь удержаться на ногах. Потом покачнулся еще раз, когда корабль поднялся на волне.
А потом, потеряв равновесие, ухватился за перила, но руки его соскользнули, и ноги подкосились. Он перевесился через перила, потом медленно, очень медленно соскользнул вниз. Его крики доносили порывы холодного ветра.
Анна Адамс пронзительно вскрикнула и выстрелила.
