Глава 35

— Эварард де Мартель, как тебе не стыдно! Роланд ошарашенно посмотрел вслед полной женщине, которая сначала взглядом уничтожила его самого, а затем испепелила Брижит, после чего резко отвернулась от обоих и зашагала прочь. Молодые люди едва успели войти во дворец, где герцог Анжуйский устраивал неофициальный прием. Толпа мужчин и женщин гудела в большом зале. Был уже полдень, но прибывали все новые и новые гости, надеявшиеся воспользоваться случаем, чтобы увидеть своего властелина.

— Эта дама обращалась ко мне? — тихо спросил Роланд. Брижит крепче взяла его под руку.

— Несомненно, к тому же я ей не понравилась.

— Она назвала меня Эварардом де Мартелем. Брижит кивнула:

— Очевидно, она допустила ту же ошибку, что и я. только наоборот. Должно быть, того мужчину зовут Эварардом.

— Как же нам найти его? — спросил сильно обеспокоенный Роланд. Придворная жизнь была ему не по вкусу. Все годы, проведенные на службе у короля Франции, он старался держаться на почтительном расстоянии от королевского двора. — Ты видишь его? — снова спросил рыцарь.

К тому времени Брижит уже дважды успела внимательно осмотреть зал.

— Его здесь нет.

— А! Мсье Эварард, вы вернулись? Вижу, не упускаете ни одного случая порадоваться жизни! — дородный мужчина, с которым Брижит разговаривала сегодня утром, приближался к ним. — Неужели вы уже устали от своей прелестной жены? — добавил он, лукаво подмигивая Роланду, и повернулся к девушке:

— А вам, миледи, удалось получить аудиенцию у герцога?

— Нет. Боюсь, я слишком рано ушла, — пропела Брижит.

— Довольно, — отрезал Роланд и повел свою спутницу через всю комнату, подальше от этого разговорчивого господина. Наконец остановившись, он спросил:

— Что ты делала здесь сегодня утром? Ты хотела встретиться с герцогом, но зачем?

— Не стоит так расстраиваться, Роланд, — заверила Брижит, с трудом отцепляя его сильные пальцы от своей руки. — Я приходила, чтобы попросить провожатого до Берри. Не думаешь же ты, что я собиралась проехать всю дорогу с одним Вольфом?

— Прости, — вздохнул рыцарь, запустив пятерню в свои волосы. — Эта загадка с Эварардом де Мартелем сбила меня с толку. — Потом он улыбнулся:

— Наверное, я должен сказать ему спасибо за то, что ты не добилась своего, а побежала отсюда прямо ко мне в руки?

— Думаю, в этом ты прав.

— Ну тогда давай разыщем его и поблагодарим, Подожди меня здесь. Я пока выясню, где он живет. Брижит быстро поймала его за руку.

— Тебе нельзя, Роланд. Все подумают, что ты сошел с ума, потому что будут принимать тебя за самого Эварарда. Позволь мне пораспрашивать кое-кого. Я разузнаю, где живет этот человек и вообще побольше о нем самом.

Роланд неохотно кивнул головой и остался терпеливо дожидаться возвращения Брижит. Она же тем временем переговорила с двумя дамами и наконец нашла еще одну. которая знала интересующего их человека. Эта матрона, кузина герцога Анжуйского, оказалась наиболее осведомленной.

— Надеюсь, милочка, вы не позарились на милого Эварарда? Ведь он только что женился и искренне влюблен в свою молодую супругу, — доверительным голосом заметила мадам Анна. — Думаю, вы будете разочарованы.

— О нет, миледи, — заверила ее Брижит. — Я просто любопытствую. Он такой красивый мужчина. Его жене просто повезло.

— Да, это замечательная пара, — ответила мадам Анна. — Свадьбу устроил сам герцог, оказав такую милость барону Годдарду де Серни.

— Барону Годдарду?

— Да, отцу Эварарда. Видите ли, барон и мой кузен — близкие друзья.

— Серни находится далеко отсюда, не так ли? — продолжала нащупывать почву Брижит, ни разу в жизни не слышавшая об этом месте.

— Не так уж далеко. Сразу за Луарой на запад. Это в Пуату.

Брижит вспомнила о старой римской дороге, ведшей прямо из Берри в Пуату, на противоположный берег Луары.

— А сам мсье Эварард живет здесь, в Анжу, не правда ли? — спросила она.

— Он живет в Пуату рядом со своим отцом, дорогая моя, — ответила высокая дама. — И он, и его семья здесь в гостях по случаю свадьбы мсье Эварарда, которую устроил герцог. Вскоре после торжества сильно похолодало, и мой кузен настоял, чтобы все семейство осталось в Анжу на зиму.

— А семья, должно быть, большая? У мсье Эварарда есть братья или сестры?

— Да вы действительно любопытны, милочка. Нет, сестер и братьев у него нет. Эварард — единственный сын. Насколько мне известно, мадам Элеонор трудно рожала. С тех пор у нее не было детей. Бедная женщина. У меня самой их семеро и уже тридцать четыре внука. Каждый из них — моя радость.

— О, сударыня, вы очень счастливы в жизни и были весьма снисходительны ко мне. Моя матушка говорит, что мне сильно вредит непомерное любопытство. Так что я действительно глубоко вам признательна за ваше терпение.

Прежде чем мадам Анна смогла задать ей хоть один вопрос, Брижит поспешила прочь из зала. Она знала, что Роланд не спускает с нее глаз и выйдет следом. Через некоторое время молодые люди встретились в галерее.

— Ну что?

— Он и его семья живут сейчас здесь, во дворце, в качестве гостей.

— Семья?

— Да. Жена, мать и отец — барон де Серни, который является близким другом герцога.

— Я никогда о нем не слышал.

— Я тоже, — ответила Брижит и испытующе уставилась на Роланда.

— Ну? — нетерпеливо спросил рыцарь. — Я знаю, что ты хочешь меня о чем-то спросить, так давай же.

Брижит поняла, что Роланд догадался о ее подозрениях, и потому немного смутилась. Вместо вопросов она произнесла:

— Он единственный ребенок.

— Я все еще хочу встретиться с этим человеком, — сказал рыцарь.

— Я тоже, — коварно улыбнулась его подруга. — Ах, как плохо, что он уже женат. Вдруг оказалось бы, что он гораздо больше подходит мне, чем ты.

— Думаешь? — рыцарь обнял девушку.

— Роланд, — рассмеялась Брижит, отводя его руки и сразу же став серьезнее, — я должна найти пажа, который отведет нас в апартаменты Эварарда. А ты держись, пожалуйста, подальше, чтобы слуга тебя не заметил, — строго предупредила она. — Не то он примет тебя за де Мартеля.

Семейство барона де Серии располагалось в восточном крыле дворца. Паж, сопровождавший Брижит, не стал расспрашивать ни о чем незнакомую гостью и вскоре оставил ее в одном из дворцовых коридоров напротив закрытой двери. Через минуту к ней подошел Роланд.

Брижит подумала, что он сейчас постучит, но рыцарь лишь хмуро уставился на дверь, словно испытывал страх перед тем, что находилось за нею. Девушке показалось, что он не хочет знакомиться с хозяевами апартаментов или по крайней мере пребывает в полной растерянности. В подтверждение ее догадок Роланд сердито проворчал:

— Просто чушь какая-то. У нас нет повода беспокоить незнакомых людей. — С этими словами он повернулся, чтобы уйти, но Брижит запротестовала:

— Однако почему бы не встретиться с ними, Роланд?

— И что сказать им? — спросил он. — Что мы просто любопытствуем?

— Думаю, нам не придется долго объясняться, — взволнованным шепотом ответила девушка, глядя на дверь так, словно она видела сквозь нее.

Роланд не успел остановить подругу, как она постучала. Но и Брижит не смогла задержать его, когда рыцарь зашагал по коридору прочь.

— Роланд, вернись, — мягко, но настойчиво окликнула его девушка. — Ты должен вернуться, иначе я вообще не уйду отсюда.

Рыцарь мрачно оглянулся на непреклонную подругу, и в этот момент дверь открылась. Он застыл на месте, не рискуя подойти ближе, но и не желая оставлять Брижит одну во дворце. Перед девушкой стояла высокая дама лет сорока, довольно красивая, с величавой осанкой, светлыми волосами и поразительными синими глазами, глазами цвета сапфиров, глазами, как у Роланда.

— Чем могу служить? — ласковым мелодичным голосом спросила женщина.

— Я пришла, чтобы встретиться с Эварардом де Мартелем, миледи. Нельзя ли его на пару слов?

— Мой сын у себя и будет рад вас видеть, — добродушно произнесла дама. — Могу ли я узнать, что привело вас к нему?

— Вы, должно быть, баронесса де Серни?

— Да.

— Сударыня, мой господин, Роланд из Монтвилля, очень хотел бы поговорить с вашим сыном. — Брижит обернулась. — Пожалуйста, Роланд, — пригласила она.

Рыцарь нерешительно двинулся вперед, к дверному проему, волоча ноги с таким усилием, словно он был узником, приговоренным к казни. Когда он оказался возле Брижит, девушка сразу же ухватила его за руку, чтобы он снова не убежал, поскольку уже не была уверена в его выдержке. Высокая дама свела свои красивые брови.

— Эварард, что это еще за штучки? — сурово спросила она.

Роланд не отвечал. Он во все глаза глядел на лицо, которое являлось ему в сновидениях, правда, постаревшее, но все то же лицо, преследовавшее его с самого детства. Он не в силах был вымолвить ни слова.

Из глубины апартаментов донесся глубокий, звучный смех. Низкий мужской голос весело разговаривал с невидимым собеседником. Баронесса побледнела, отступила назад и покачнулась, словно собираясь упасть. Роланд шагнул вперед, чтобы поддержать ее, но она вскрикнула и застыла на месте, с расширенными не то от ужаса, не то от удивления прекрасными глазами, и он не осмелился прикоснуться к ней. Роланд не мог отвести взгляд от лица баронессы, а она — от его лица. Наконец женщина дрожащей рукой дотронулась до щеки рыцаря. Прикосновение было очень мягким.

— Рауль, — прошептала она, и, казалось, это слово вырвалось из ее груди вместе со вздохом. Она снова отступила на шаг и закричала:

— Годдард! Годдард, иди скорее! — Из дверей, находившихся у нее за спиной, выбежал мужчина, и дама, едва совладав с собой, попросила:

— Скажи мне… скажи, что я не сплю. Скажи, что это не видение, Годдард!

Он остановился и, едва взглянув на Роланда, стал серым, как пепел. Роланд попятился и оказался в дверном проеме рядом с Брижит: он видел перед собой лица, воплотившиеся из ночных грез.

— Рауль? — проговорил мужчина.

Роланд переводил взгляд с незнакомца на его жену, потом на Брижит, затем снова на незнакомца, и его смущение постепенно сменялось раздражением.

— Я Роланд из Монтвилля, — внушительно произнес он. — Мое имя не Рауль!

Из соседних апартаментов показалась молодая дама, которую Брижит видела сегодня утром с Эварардом де Мартелем. Заметив Роланда, она тоже вскрикнула. Ее встревоженный супруг быстро вышел следом.

— Эмма, что с тобой? — спросил он, но когда проследил за взглядом жены, на его лице изобразилось удивление, граничащее с испугом;

— Мой Бог! — с трудом выдавил из себя Роланд. Минуя барона и баронессу, он медленно направился к Эварарду, словно что-то неумолимо притягивало его к двойнику. Как в зеркале, он видел самого себя, каждую свою черточку, но в другом человеке.

Молодые люди были одного роста и глядели друг другу прямо в лицо. Наконец двойник поднял руку и осторожно, как будто не доверяя себе, дотронулся до щеки Роланда. Рыцарь замер, его взор был прикован к этому человеку.

— Брат! — воскликнул Эварард.

В глазах Роланда промелькнула боль, потому что это восклицание все объяснило ему. Весь ужас его жизни, пустого, одинокого детства мгновенно пронесся в сознании, и он обернулся к барону и его жене.

— Неужели так необходимо было избавиться от меня? — прошептал он с горечью в голосе. — Наверное, двоих сыновей вам показалось слишком много? Или я успел еще в пеленках заслужить вашу нелюбовь?

— Господи, Рауль, ты ошибаешься! — в ужасе вскричал Годдард. — Тебя забрали у нас, украли!

Роланд недобро и недоверчиво поглядел на него и решительно направился к двери.

Угадав его намерение уйти, так и не узнав, что хотят сказать ему эти люди, Брижит быстро захлопнула дверь и встала перед нею, преграждая путь. Но Роланд схватил ее за запястье, рывком распахнул дверь и вытолкнул девушку из комнаты в коридор.

— Ты не можешь уйти! — закричала она, пытаясь остановить своего спутника. Но тут он заглянул ей в лицо, и Брижит прочла в его глазах невыносимую боль и страдание. И когда Роланд обнял ее за плечи и притянул к себе, она почувствовала, как содрогается его тело.

— Я не могу поверить им, Брижит. Тогда мне придется убить Лютора! — прошептал он.

— Нет, Роланд! Нет. Ты должен понять его. Представь, до чего Лютору хотелось сына, если он пошел даже на такое…

— Да он же загубил мою жизнь!

Эварард выбежал следом за Роландом и Брижит, но сразу остановился, увидев прильнувших друг к другу молодых людей и услышав, о чем они говорят. А Брижит тем временем твердо убеждала своего спутника:

— Ты обязан вернуться туда, Роланд. Нельзя отвергать их. А твой брат? Неужели тебе не интересно? Разве ты совсем не хочешь знать его? — подолом своего плаща она осушила его глаза, удивившись, что он вообще умеет плакать.

— Ах, cherie, — рыцарь нежно поцеловал ее, — что бы я делал, не образумь ты меня?

— Ты бы со мной сразился, — наконец вмешался Эварард, — потому что я все равно не отпущу тебя.

Роланд обернулся и увидел стоявшего неподалеку брата. При виде стройной фигуры и щегольского наряда Эварарда его лицо озарила неожиданная задиристая улыбка:

— Нелегко бы тебе пришлось. Я вижу, ты не военный человек.

— А я вижу, что ты — как раз наоборот, — ответил Эварард, широко улыбаясь.

Потом снова установилось молчание, во время которого молодые люди разглядывали друг друга. Брижит покачала головой: Роланда все время нужно было подталкивать.

— Да ну иди же. — Она направила его вперед. — Поздоровайся с братом как следует. Не мудрено, что он сам не решается приблизиться к тебе: кто угодно испугается твоего недоброжелательного лица.

Роланд очень медленно направился к Эварарду, обхватил его за шею и заключил в свои медвежьи объятия. Брат рассмеялся, а Брижит расплакалась.

Когда вся троица вернулась в комнату, Элеонор рыдала, уткнувшись в грудь Годдарда. Он тихонько тронул ее за плечо, чтобы показать, что Роланд вернулся, и когда мать увидела его, то заплакала еще сильнее. Наконец, Элеонор подошла к сыну, с которым так долго была разлучена, и взяла его лицо в свои ладони. Глаза ее блестели от слез, а Роланда вдруг бросило в холод, а потом сразу в жар. Он едва дышал и все не отводил от нее взора. Это была мать, его собственная мать. С глубоким, выстраданным стоном он заключил ее в объятия и спрятал свое лицо, уткнувшись ей в шею и бормоча что-то, предназначавшееся только для нее.

— Мой Рауль, — шептала она, не отпуская своего мальчика. — Когда ты вышел в эту дверь, я подумала, что снова теряю тебя. Я бы не перенесла еще одной утраты. Но ты вернулся, мой малыш, ты вернулся ко мне.

Роланд рыдал. Мать. Как она нужна была ему, когда он был маленьким. Как тосковал он по ней, сам не понимая, что за чувство им владеет! И теперь эта женщина, переполненная любовью, которой ему всегда так не хватало, стоит перед ним.

Годдард подошел и тоже обнял сына. Он молчал, сглатывая скупые слезы. Роланд слегка сконфузился. Мать и брат — дело совсем новое, но отец у него вроде бы уже есть. Однако теперь выясняется, что Лютор не был его отцом. Собственно, он никогда и не казался Роланду родным и близким.

В конце концов молодой человек ответил на объятия Годдарда и вдруг неожиданно рассмеялся и поймал руку Брижит, чтобы привлечь ее к себе:

— Ты понимаешь, cherie, что я больше не бастард? Брижит только улыбнулась, глядя в его сияющее лицо.

— О Рауль, — воскликнула Элеонор. — Неужели ты так думал?

— Сударыня, так сказал мне тот самый человек, который заявляет, что он — мой отец.

— Кто же отнял тебя у нас? — спросил, в свою очередь, Годдард.

— Лютор из Монтвилля.

— Он дорого заплатит за это! — сказал Эварард.

— Я сам разберусь с ним, брат, — холодно ответил Роланд, а потом добавил более беззаботно:

— Но мне вовсе не хочется говорить о нем. А вы французы? — Годдард кивнул в ответ, и Роланд ухмыльнулся. — Значит, я тоже франк. Ха! — Он подмигнул Брижит. — Теперь-то ты не сможешь обзывать меня нормандцем.

— Роланд! — ахнула смущенная девушка.

— Ты вырос в Нормандии? — спросил Годдард. — Так вот куда он тебя увез.

— Да.

— Неудивительно, что мы не могли отыскать тебя. Мы объездили весь Анжу и окрестности, но нам и в голову не приходило искать так далеко.

— Но что привело тебя в Анжер? — спросил Эварард.

— Гнался вот за этой малышкой, — ответил Роланд. Взяв Брижит за руку, он усмехнулся:

— Я должен поблагодарить тебя за то, что ты помог мне найти любимую женщину, а ее — за то, что она нашла моего брата. Брижит увидела тебя сегодня утром возле герцога, к которому хотела попасть на аудиенцию, и решила, что это я, поэтому поскорее убежала из дворца. Если бы не эта случайность, все мы могли разминуться. — Видя общее замешательство, Роланд добавил:

— Это очень длинная история. Лучше поберечь ее на потом. Расскажите же мне, что произошло в те далекие годы, — обратился он к родителям. — Как удалось Лютору украсть меня?

Ответила ему Элеонор:

— Мы приехали сюда, в Анжер, на празднование дня Святого Реми. В тот год у герцога был такой богатый урожай, что он устроил большой пир, созвав гостей со всей округи. Мы взяли вас обоих, тебя и Эварарда, в обеденный зал, чтобы показать всем. Мы так гордились своими близняшками. А вы были еще совсем маленькими и такими миленькими. — Роланд покраснел, а Эварард, привыкший к маминым нежностям, рассмеялся. — В тот же вечер моя служанка отнесла вас из зала в эту самую комнату. Вот тогда-то мы и видели тебя в последний раз, Рауль.

— Его зовут Роланд, любимая, — мягко поправил ее Годдард. — Так называли его большую часть жизни. А имя, которое мы дали ему при рождении, нам придется забыть.

Элеонор упрямо покачала головой:

— Для меня он навсегда останется Раулем.

— Твоя мама — сентиментальная женщина, Роланд, — объяснил Годдард. — Впрочем, ничего удивительного. Боже, что это был за день! Мы оба чуть не умерли от отчаяния, когда вернулись в комнату и обнаружили здесь одного Эварарда, а рядом с колыбелью — безутешную напуганную служанку. Ты исчез. У меня были враги. У кого их нет? Я боялся, что тебя забрал один из них и, может быть, даже убил. Но твоя мама никогда не расставалась с надеждой. Все эти годы она верила в лучшее.

— Этот человек, Лютор, относился к тебе хорошо? — нерешительно спросила Элеонор.

— Хорошо?.. — Роланд нахмурился, его взгляд словно обратился внутрь. Он никогда не сможет рассказать им всего. Кто способен до конца осознать всю горечь его жизни? Что он может поведать этим людям? И как они будут себя чувствовать, если узнают, что едва ли не самые худшие их предположения, самые кошмарные страхи за него действительно сбылись? И потому Роланд начал свой рассказ так:

— Лютор — суровый вояка. За это его уважают в Нормандии. Дворяне ждут годами, чтобы отправить к нему своих сыновей для военной науки, предпочитая его всем остальным соседям. Меня самого начали тренировать, как только я смог поднять меч. Лютор уделял мне особое внимание. Он был… требовательным учителем. Он научил меня не просто держать оружие, но и руководить войсками и всегда заставлял во всем добиваться совершенства. — Роланд улыбнулся, чтобы хоть немного смягчить впечатление от своей повести. — Меня с младых ногтей готовили унаследовать Монтвилль и уметь защищать его от любых посягательств. Поскольку законная жена родила Лютору лишь двух дочерей, имение должно было перейти ко мне. Теперь, когда я узнал, что он мне не отец, думаю, я лишился права наследования.

— Об этом, конечно, не может быть и речи, тем более что там есть дочери, — заметил Годдард. — Но ты…

Роланд почти грубо прервал отца:

— Я смогу взять Монтвилль, даже не имея на то прав. Это не проблема.

Эта короткая фраза поведала о Роланде больше, чем его подробная биография. Он был военным человеком, суровым и закаленным, готовым силой взять все, что хотел. Этим любезным людям нелегко будет понять и принять его.

— Роланд не привык раздумывать над словами, — весело произнесла Брижит, прерывая всеобщее молчание и пытаясь развеять замешательство. — Он не имел в виду, что собирается воевать за Монтвилль. Он только хотел сказать, что мог бы, если бы захотел.

Роланд нахмурился, поскольку не считал, что его слова надо пояснять. В ответ Брижит незаметно ущипнула его и нахмурилась еще сильнее.

— Ты не должен думать, что остался бедняком только потому, что этот человек не твой отец, — сказал Годдард. — Я не знаю ничего о Монтвилле, но у тебя большое имение в Пуату. Тебе подарил его мой сюзерен, граф Пуату, когда ты родился, а Эварард заботился о твоих землях не менее тщательно, чем о своих собственных. Как и мама, он никогда не оставлял надежды снова тебя увидеть.

— Ну хорошо, брат, — развеселился Роланд, — значит, я богач?

Эварард с удовольствием ответил:

— Ты даже богаче меня, потому что твои доходы более двадцати лет никто не трогал, а на свои я жил. И, должен сознаться, жил на широкую ногу.

Роланд рассмеялся:

— Что ж, хорошо. Я настаиваю, чтобы за свои заботы ты взял себе накопившиеся средства и пользовался ими.

— Но я не могу! — запротестовал удивленный Эварард.

— Я так хочу, — потребовал Роланд. — Мне не нужно ничего незаслуженного. И буду очень признателен, если ты и впредь присмотришь за моими землями, пока они мне не понадобятся.

— Разве сейчас они тебе не нужны?

— Сейчас, — ответил Роланд мрачно, — я должен вернуться в Монтвилль.

— Я поеду с тобой в Нормандию, — предложил Эварард.

Но брат упрямо покачал головой:

— Мне надо встретиться с Лютором один на один. А к тебе он наверняка проникнется особой неприязнью. Ведь если бы не твое лицо, я бы никогда не узнал о вашем существовании и о его грехе. Так что для тебя Монтвилль небезопасен.

— А для тебя?

— Наши с Лютором силы равны. Я его не боюсь. Мне самому и сводить с ним счеты.

— Роланд, — нерешительно начал Эварард, — может быть, было бы разумнее не встречаться с ним больше? Как ты будешь жить, если убьешь его?

— Я не смогу жить, если не услышу от него, почему он это сделал, — спокойным голосом, но с тяжелым взглядом ответил Роланд.

Семейство провело всю ночь в беседах. Они переместились в удобную комнату, чтобы впервые за двадцать три года отужинать всем вместе. Роланд тихо и внимательно слушал воспоминания своих родных, а Брижит переживала, не станет ли ему от этих рассказов, частью которых он не был, еще горше и больнее. Он был захвачен всем происшедшим и услышанным, как ребенок, и не мог отвести изумленных синих глаз от своих родных.