Глава 7

Кругом расстилались залитые солнцем болотистые низины и изрезанные ручьями долины, вдали в голубоватой дымке виднелись Пеннинские горы. Разгоняя облака в лазурном небе и пригибая вереск на болотах, дул бодрящий свежий ветер. Его порывы раздували юбки из серовато-коричневой шерсти. Джесинда, вскинув свой охотничий мушкет, затаившись, ждала. Ее спаниель Бретани спугнул несколько шотландских куропаток, и они взмыли над зарослями молодого кустарника.

Как только эти круглые комочки пуха оказались в воздухе, спаниель сел, ожидая дальнейших команд. Прищурившись, Джесинда прицелилась…

Бах!

Эхо далеко разнесло по округе звук выстрела. Самая крупная из птиц упала. Джесинда кивнула егерю, и тот дал команду собакам принести дичь. Спаниель быстро скользнул в высокую траву. Его длинная шелковистая бело-коричневая шерсть блестела на солнце. Молодая собака, пойнтер яркого трехцветного окраса, еще только училась, как нужно вести себя на охоте. Пойнтер суетился, звонко лаял, взволнованный тем, что хозяйка подстрелила первую дичь, и раздражал степенного бывалого спаниеля, быстро и без лишних эмоций выполнявшего свои обязанности, как и положено опытному старому слуге. Спаниель принес куропатку, и егерь, мистер Маккаллаф, с ухмылкой положил ее в ягдташ.

— Прекрасная добыча, миледи, — сказал он, щурясь от бившего в глаза яркого солнца.

Взглянув на лежавшую в кожаной сумке дичь, Джесинда улыбнулась и кивнула, довольная похвалой егеря. Затем передала свой мушкет мальчику, обязанностью которого было перезаряжать оружие.

Леди Найт быстро привыкла к размеренному ритму деревенской жизни. И лишь одиночество, которое она ощущала без Лиззи, омрачало ее настроение.

— Это был великолепный выстрел, миледи, — раздался за ее спиной чопорный голос.

Прикрыв от солнца глаза рукой, затянутой в перчатку, Джесинда повернулась к гувернантке.

— Благодарю вас, мисс Худ.

Гувернантка с каждым днем все теплее относилась к своей подопечной.

Охотники обошли открытое пространство болот, двигаясь против ветра. Собаки обследовали местность, опередив своих хозяев. Их острый нюх хорошо различал запахи дичи среди ароматов дикого тимьяна и желтой лапчатки. За Джесиндой следовала ее свита, состоявшая из трех лакеев, одетых в темно-зеленую ливрею. Слуги несли корзины со съестными припасами для пикника и большой зонт от солнца. Двое конюхов вели под уздцы верховых лошадей леди. Когда они приблизились к границам владений Найтов, обозначенных низкой каменной оградой, идущей по гребню холма, егерь кивнул Джесинде, давая понять, что Бретани почуял дичь.

Взяв свой перезаряженный мушкет из рук мальчика, девушка вскинула его, ожидая, когда куропатки выпорхнут из своего укрытия. Спаниель бросился в невысокие заросли кустарника и вспугнул птиц, которые тут же взлетели ввысь. Джесинда прицелилась. Прогремел выстрел.

Леди Найт промахнулась. Чудом спасшаяся куропатка полетела в находившийся на территории соседних владений лес. Молодой азартный пойнтер бросился за ней. Перепрыгнув через каменную ограду, он устремился через поле. Охотники оцепенели от неожиданности. А собака уже скрылась в лесу. Эхо теперь доносило ее звонкий лай.

— Бласт, — растерянно пробормотала Джесинда.

— Сбегай за собакой, парень, — велел Маккаллаф мальчику. Тот кивнул и побежал за пойнтером.

— Это владения лорда Гриффита? — спросила мисс Худ.

— Нет, мэм, — ответил Маккаллаф. — Владения лорда Гриффита граничат с землями его милости с северо-запада. А мы находимся на юго-востоке имения. Этот лес — часть парка поместья Уорфлит, принадлежащего графу Драммонду.

— Политику лорду Драммонду? — с удивлением переспросила мисс Худ.

Джесинда кивнула.

— Ему самому, — сказала она. — Должно быть, сейчас он уже в годах. Я давно не видела его. Роберт говорит, что он скряга. Впрочем, брат всех тори считает скрягами. Что касается лорда Драммонда, то, по-моему, он сейчас специальный советник при министерстве внутренних дел.

Маккаллаф усмехнулся.

— Вы слышали, что он построил в своем поместье площадку для игры в гольф? — спросил егерь.

— Правда? — оживилась Джесинда. Этот шотландский спорт становился все более популярным в высшем обществе.

Внезапно из леса послышался неистовый лай. Девушка затаила дыхание, когда до ее слуха донесся голос человека, бранившегося на собаку. Затем раздался крик мальчика. Джесинда и Маккаллаф встревоженно переглянулись.

— Пойду посмотрю, что там случилось, — сказал егерь и быстро направился к каменному ограждению. — Ждите меня здесь!

Но Джесинда двинулась вслед за ним.

— Миледи! — раздраженно воскликнула мисс Худ, пытаясь остановить ее.

— А если лорд Драммонд подумает, что мальчик занимался браконьерством в его владениях? — на ходу бросила гувернантке Джесинда и, держа на плече мушкет, подбежала к низкой ограде, подняла юбки и перелезла через нее. Оказавшись на территории соседнего поместья, Джесинда устремилась за Маккаллафом.

На опушке она обнаружила оленью тропу, петлявшую в зарослях кустарника, и углубилась в лес. Джесинда шла на звук собачьего лая, оглашавшего округу. Здесь росли грабы, ясени, могучие величественные дубы и тутовые деревья. Шум ссоры становился все громче. Теперь Джесинда отчетливо слышала лай нескольких собак, возмущенный мужской голос, крики мальчика и слова Маккаллафа, пытавшегося восстановить мир.

Вскоре девушка вышла на поляну и увидела, что за пойнтером гонятся две большие колли. Пойнтер влетел в водоем и начал распугивать плававших там уток. Всполошившись, птицы с громким кряканьем устремились прочь от собаки, а та не оставляла попыток схватить хоть одну из них.

Разъяренный владелец колли стоял на берегу с удочкой в руках. Это был еще крепкий пожилой мужчина, одетый в твидовые брюки, куртку и ботфорты. Он не умолкая кричал на собаку.

Увернувшись от мальчика, который пытался поймать его, пойнтер выбрался на берег и, наверное, решил познакомиться с орущим на него мужчиной. Во всяком случае, подойдя к незнакомцу, мокрая собака отряхнулась, забрызгав смешанной с грязью водой одежду и очки рыбака.

— Я сказал тебе сидеть, негодная тварь! — взревел старик. Молодой пойнтер тут же покорно сел и смиренно опустил голову.

Джесинда смутилась. Она сразу же поняла, что импозантный старик, которому они помешали удить рыбу, был владельцем поместья. Его властный тон свидетельствовал об этом. Догадку леди подтвердил и осторожно приблизившийся к старику бледный, одетый во все черное врач.

— Умоляю вас, милорд, успокойтесь. Вам нельзя волноваться. Это вредно для вашего сердца.

— О, оставь меня в покое, старая перечница, — проворчал граф. Однако его ладонь невольно легла на грудь, туда, где билось больное сердце.

Пойнтер жалобно заскулил и подал графу лапу.

— Уберите отсюда это глупое животное, пока я не застрелил его! Вы, сэр, нарушили границы моих владений! — с негодованием воскликнул граф, поворачиваясь к Маккаллафу, пытавшемуся оттащить собаку. — Что вы делаете на моих землях? Браконьерствуете, а? Пытаетесь подстрелить мою дичь? Бьюсь об заклад, вы решили, что меня нет в поместье!

— Прошу прощения, милорд, но я сопровождал леди Джесинду во время охоты на болотах, когда этот молодой пес неожиданно забежал на территорию ваших владений. Мы приносим вам наши искренние извинения за беспокойство…

— Леди? Какая леди? Герцогиня Хоксклифф? — Граф пренебрежительно хмыкнул. — Нет, это слишком утонченная особа, чтобы бродить по болотам и стрелять дичь. Эти проклятые выскочки из нетитулованного мелкопоместного дворянства не знают толк в стрельбе.

— Вы ошибаетесь, сэр, мне очень нравится это занятие, — промолвила Джесинда и подошла к графу, пряча смущенную улыбку.

Старик протер свои очки в проволочной оправе и, снова надев их, посмотрел на девушку.

— Зачем вам это ружье?

— Я охочусь с ним на куропаток, милорд. Надеюсь, мы не испугали вас. Забери собаку, — велела она мальчику, и тот, схватив пойнтера за ошейник, оттащил его в сторону.

— Нет, не испугали. Если вы, конечно, не подосланный убийца, явившийся, чтобы застрелить меня, — проворчал лорд Драммонд и, внимательнее всмотревшись в Джесинду, вдруг изумленно воскликнул: — О Боже! Да вы вылитая Джорджиана!

— Это потому, что я ее дочь, — сказала она, протягивая графу руку.

Старик машинально пожал ее пальчики и поклонился.

— Значит, вы — маленькая леди Джесинда?

— Да, милорд. Вам это кажется невероятным?

— Вы… — граф сделал неопределенный жест, — вы повзрослели.

— Это так, сэр, в прошлом году я начала выезжать в свет.

— А почему вы не в Лондоне? — спросил граф, убирая носовой платок, которым он протирал очки, во внутренний карман куртки. — Ведь сезон только начался, не так ли? Разве вы не стремитесь найти себе мужа, как это делают все молодые глупые девицы?

Джесинда была шокирована прямолинейностью графа; впрочем, вскоре она нашла подобную манеру поведения более приятной, чем лицемерие и ханжество, свойственные ее знакомым из высшего общества.

— Вынуждена признаться, что меня отправили в сельскую глушь за плохое поведение.

К ее удивлению, старик засмеялся.

— Мне следовало догадаться об этом. В конце концов вы — дочь Джорджианы.

Джесинда с интересом посмотрела на графа.

— Вы знали мою мать, сэр?

— Да, но я всегда держался на безопасном расстоянии от ее чар, — ответил он, и в его серых глазах зажегся лукавый огонек, — Я был дружен с ней. У вашей матери было сердце львицы.

Джесинда затаила дыхание, с восхищением глядя на графа. Перед ней стоял человек, который знал ее удивительную мать! — Не хотите ли принять участие в нашем пикнике, милорд? С тех пор как мы покинули Лондон, я и моя гувернантка лишены приятного общества.

— Мое общество никак нельзя назвать приятным, это вам каждый скажет. Но поскольку для меня общение с молодой симпатичной леди предпочтительнее, чем с мистером Кроссом, я принимаю ваше приглашение.

Джесинда с улыбкой взяла старого графа под руку.

Чувствуя во всем теле ломоту от побоев, Блейд сидел на высеченной из камня скамье в камере Ньюгеитскои тюрьмы. Он опустил голову и обхватил ее руками. От лежавшей на полу охапки гнилой соломы исходил отвратительный запах плесени. Блейд слышал, как в углу копошились крысы. Под потолком камеры было расположено узкое зарешеченное оконце, до которого заключенный не мог дотянуться. Сквозь него в мрачное помещение струился тусклый свет. Стены были влажными от сырости. До слуха Блейда долетали истошные крики заключенного, подвергавшегося жестоким телесным наказаниям.

Блейд знал, что его повесят. На виселице закончат свои дни Нейт и другие члены его шайки. Это было ужасно…

Его людей бросили в общую камеру, а Блейда, как главаря, посадили в одиночку. Он решил, что тюремщики тем самым хотели сломить его дух.

Впервые Блейд побывал в Ньюгейте в пятнадцатилетнем возрасте; Его посадили в эту тюрьму за то, что он украл у пожилого джентльмена шелковый носовой платок. Слезы притворного раскаяния заставили судью сжалиться над подсудимым. Блейд получил тогда за преступление тридцать дней заключения. Отсидев срок, он вышел на волю, намереваясь применить на практике полученные в общей камере знания. Закоренелые преступники не теряли времени даром и обучили подростка воровскому мастерству.

Теперь легавые хотели получить от него сведения о преступном мире Лондона. Блейду обещали в случае, если он согласится сотрудничать с полицией, заменить смертный приговор каторгой в Новом Южном Уэльсе. От него требовалось назвать имена людей, стоявших за тем или иным громким преступлением, а также указать местонахождение ряда преступников, за которыми уже давно охотилась полиция. Блейд выдвинул свое условие: он сказал, что согласится сотрудничать с полицией лишь в том случае, если отпустят на свободу его людей. Однако власти не пошли на это, и Блейд заявил, что будет молчать.

Он не хотел даже думать о том, что сейчас происходило в доме на Бейнбридж-стрит, где располагалось логово «огненных ястребов». О'Делл, без сомнения, предпринял попытку прибрать банду к своим рукам.

Вздохнув, Блейд прислонился к стене и уставился невидящим взглядом в затянутый паутиной угол камеры. Он был близок к отчаянию.

Внезапно в коридоре послышалось звяканье ключей. Блейд насторожился и, быстро встав с каменной скамьи, пересек камеру и подошел к решетке. Неужели суд назначил ему адвоката? В это было трудно поверить.

— Десять минут, не больше, — сказал охранник, обращаясь к посетителю, пришедшему к Блейду.

И тут же заключенный услышал высокий мальчишеский голос.

— Блейд! Блейд!

Он увидел фигуру ребенка и услышал легкие шаги, отдававшиеся эхом под каменными сводами тюрьмы. Сбежав по ступеням, мальчик оказался перед решеткой, за которой стоял Блейд. Главарь «огненных ястребов» с изумлением смотрел на парнишку. Он не верил своим глазам.

— Эдди?

— Блейд! — снова воскликнул мальчик и остановился. Его бледное лицо помрачнело. Ему было больно видеть в тюремной камере своего кумира.

Блейд нахмурился. Он не хотел представать перед боготворившим его мальчишкой в столь жалком виде.

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь? И как тебя впустили сюда?

— Я сказал им, что ты — мой отец. И мне… мне бы очень хотелось, чтобы так оно и было на самом деле.

Блейд вздрогнул, услышав слова несчастного сироты. Мальчик обвел взглядом высокую решетку.

— Они ведь не повесят тебя, Нейта, Сарджа и всех остальных? Выражение лица Блейда смягчилось. Вздохнув, он прижался к решетке.

— Боюсь, Эдди, у этой истории будет печальный финал, — сказал он, качая головой.

— Нет, этого не может быть! Они никогда бы не поймали тебя!

— Что ты хочешь этим сказать, Эдди? . Мальчик замолчал, опустив глаза.

— Эдди, скажи, ты имеешь какое-то отношение к нашему аресту? — строго спросил Блейд.

Глаза мальчика наполнились слезами. Он был больше не в силах скрывать правду. Присев на корточки, Блейд мрачно смотрел на него из-за толстых прутьев решетки.

— О'Делл заставил меня шпионить за тобой. Он сказал, что, если я откажусь работать на него, он сделает из моей кожи бумажник! О, Блейд, они не могут повесить тебя! — Эдди душили слезы, он был вне себя от горя. — Это я во всем виноват!

— Нет, ты ни в чем не виноват, — промолвил Блейд, хотя был поражен тем, что ему предательски нанесли удар в спину. — Ты всего лишь глупый маленький щенок, Эдди. Я знаю, что О'Делл может запугать кого угодно. У тебя просто не было выбора. Не твоя вина, что все так вышло.

Мальчик грустно смотрел на своего кумира, а потом обнял его, просунув руки между прутьями решетки. Блейд постарался успокоить убитого горем Эдди. Но его мозг в это время лихорадочно работал. Блейд искал выход из создавшегося положения.

— Утри слезы, малыш. Старина Блейд еще поборется за свою жизнь.

Люсьен Найт был его должником. Блейд послал Эдди к этому влиятельному человеку с просьбой встретиться с ним. Прихода Найта пришлось ждать недолго. Однако когда лорд явился в тюрьму и услышал, при каких обстоятельствах были задержаны Блейд и его люди, то покачал головой и его лицо помрачнело.

— Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам, Рэкфорд, но, боюсь, моего влияния будет недостаточно для того, чтобы вытащить вас из этой истории.

— Возможно, вы знаете кого-то, кто мог бы это сделать? — нетерпеливо спросил Блейд.

Люсьен помолчал.

— Существует лишь один человек, который может вызволить вас из беды. Это вы сами, — наконец задумчиво произнес он.

— Черт побери, — прошептал Блейд, отшатнувшись от решетки так, словно получил удар в лицо.

Проведя рукой по всклокоченным волосам, он прислонился к стене и устремил взгляд на потолок. Тошнота подкатывала к горлу при мысли о том, что ему вновь придется предстать перед лицом своего мучителя. Но что еще ему оставалось делать? Необходимо было отбросить прочь все сомнения.

На кон была поставлена жизнь Найта и других людей из его команды. Татуировки на его теле символизировали верность братьям по шайке. Если бы речь шла только о его собственной жизни, он предпочел бы смерть и не стал бы ползать у ног отца, умоляя о помощи. «Постарайся, чтобы мы все остались в живых», — вспомнил Блейд слова Найта. «Для меня это — главное», — сказал ему тогда Блейд.

Закрыв глаза, он вздохнул. Обращаться к отцу за помощью было равносильно самому страшному унижению. Но у Блейда не было другого выхода. Он даже не знал, чем закончится для него разговор с родителем. Старик мог просто посмеяться над ним и со спокойной душой отправить сына на виселицу.

— Итак, каково будет ваше решение? — спросил Люсьен, не сводя внимательного взгляда с Блейда.

Заключенный кивнул, он был не в состоянии говорить. Люсьен щелкнул по своему шикарному черному цилиндру.

— Мудрое решение, — сказал он. — Я скоро вернусь. Ждите меня здесь, никуда не уходите.

Блейд криво усмехнулся шутке. Люсьен ободряюще улыбнулся и, быстро повернувшись, взбежал по ступеням к выходу из темницы. Он направлялся к человеку, которого Блейд ненавидел даже больше, чем мерзавца О'Делла, — к маркизу Труро и Сент-Остелл.

Сидя под большим зонтом на расстеленном на траве одеяле, Джесинда затаив дыхание слушала рассказы лорда Драммонда о своей матери. Старый сановник поведал ей о сумасбродных проделках леди Джорджианы на маскараде. Особенно ее поразило описание головного убора матери. Леди Джорджиана носила высокий белый парик, украшенный бесчисленными крошечными птичьими клетками, и в каждой сидела живая птичка. Услышав это, Джесинда недоверчиво засмеялась. Даже мисс Худ позволила себе улыбнуться, когда граф сказал, что ровно в полночь герцогиня открывала все клетки и выпускала птичек на волю.

— Канарейки, длиннохвостые попугайчики, овсянки, кардиналы, маленькая певчая птичка — все они стайкой кружились по бальному залу в поисках выхода. Гости как могли уворачивались от них. Несколько юрких кардиналов использовали чашу для смешивания пунша, чтобы принять ванну. Леди Эл-стер, хозяйка дома, в котором давался бал, готова была задушить герцогиню. Ее можно понять: одна из птичек капнула ей на плечо. Какой пассаж! — воскликнул граф и расхохотался. — С леди Элстер сделалась истерика, она набросилась на вашу мать с бранью. Но Джорджиана только холодно посмотрела на нее и промолвила: «О, моя дорогая Эмилия, разве вы не знаете, что это к счастью?»

Даже лакеи, стоявшие чуть поодаль и наблюдавшие за тем, как их хозяева завтракают, услышав рассказ старого графа, едва сдержали улыбки.

— О, дорогой лорд Драммонд, расскажите еще что-нибудь! — вытирая выступившие от смеха слезы, попросила девушка.

Граф порылся в памяти и, припомнив еще несколько забавных историй, продолжил свой рассказ. Джесинда прониклась к соседу искренней симпатией. Она быстро поняла, что за добродушной внешностью графа скрывается властный, упрямый характер. Такого человека, как лорд Драммонд, было лучше не злить. Но поскольку она не собиралась этого делать, то в обществе графа чувствовала себя комфортно. Это был прямолинейный самоуверенный человек, говоривший в глаза всем и каждому то, что он думает. И горе тому, кому это не нравилось. В разговоре выяснилось, что граф вдовец. Мисс Худ спросила, приехала ли леди Драммонд вместе с мужем в загородное имение, и он ответил, что его жена умерла десять лет назад.

Джесинда приняла это к сведению, и в ее голове зародилась смутная мысль о том, что лорд Драммонд был, по существу, женихом. Слушая его и мило улыбаясь, она окинула соседа оценивающим взглядом. В молодости он был, несомненно, красивым мужчиной. Сейчас в свои семьдесят лорд не утратил физической крепости и душевной бодрости. Однако у Него пошаливало сердце. В деревню граф приехал по настоянию врачей.

— А вот и мой мучитель, — хмуро сказал он, завидев приближающегося доктора Кросса. — Он слишком усердный, черт бы его побрал! Он, пожалуй, действительно вылечит меня, если я, конечно, не убью его прежде. Думаю, доктор собирается унизить меня в глазах леди, напомнив, что мне пора вздремнуть часок-другой. Увы, он прав.

— Нам всем необходим отдых, милорд, — с улыбкой заметила Джесинда.

Лорд Драммонд встал.

— Спасибо за приглашение разделить с вами трапезу на свежем воздухе, — поблагодарил он.

— Я рада, что вы приняли его. Кстати, в следующую среду я устраиваю званый обед в имении Хоксклифф. Я уже пригласила кое-кого из соседей. Местный священник и миссис Пикет обещали приехать. Я была бы счастлива, если бы вы почтили меня своим посещением.

— Прекрасная идея!

— В таком случае считайте, что это приглашение. Приезжайте, скажем, к семи вечера.

— Вы продолжаете придерживаться в деревне заведенного в городе распорядка? Это очень мило.

Джесинда кокетливо улыбнулась.

— Благодарю вас, миледи. Я приеду, — пообещал лорд Драммонд.

— Превосходно! И пожалуйста, удите рыбу без всякого стеснения в реках и водоемах на территории наших владений. Мой брат поддерживает их в хорошем состоянии. Должна же я хоть чем-то компенсировать то, что моя глупая собака распугала сегодня всю вашу рыбу.

— Судя по вашему виду, вы любите спорт. Может быть, захотите попробовать сыграть в гольф? Вы, наверное, знаете, что я построил спортивную площадку для гольфа в Уорфлите?

— Да, егерь-сообщил мне об этом.

— Это благородный вид спорта, — продолжал граф. — Если хотите, приходите завтра утром с мисс Худ ко мне. Я дам вам несколько уроков игры в гольф.

— Я уверена, что она мне понравится, — промолвила Дже-синда, протягивая графу руку.

— Знаете, гольф — это такое лекарство, которое излечивает лучше, чем все эти проклятые аптечные сборы и настойки.

Граф поцеловал руку Джесинде, кивнул мисс Худ и направился к ожидавшему его в сторонке доктору.

— Иду, иду, — проворчал он и, подойдя к мистеру Кроссу, взял у него из рук мензурку с целебным настоем странного цвета. Содрогнувшись, закрыл глаза и залпом выпил лекарство.

Когда доктор и его пациент удалились в сторону усадьбы, женщины переглянулись.

— Смею сказать, что его милость был прав, — прошептала мисс Худ. — Граф действительно похож на скрягу.

— А по-моему, он просто очарователен, — заявила Джесинда и, когда мисс Худ замерла в изумлении, не донеся чашку до рта, добавила: — В своем роде, конечно.

Через два часа в коридоре послышались шаги, И Блейд вскинул голову. Быстро встав с каменной скамьи, он подошел к ржавой решетке и устремил взгляд на обитую железом дверь, к которой вели каменные ступени. Маленький, похожий на гнома тюремщик внес в темное сырое помещение факел.

— Сюда, пожалуйста, милорд. Осторожно, здесь ступени, — сказал он, обращаясь к идущему за ним Люсьену.

Блейд вцепился руками в прутья решетки, чувствуя, как комок подкатил к горлу. Склонив голову, чтобы не удариться о притолоку, в помещение вошел высокий худой человек в цилиндре и черном плаще из дорогой ткани. Он опирался на трость. Сойдя по каменным ступеням в подвальное помещение со сводчатым потолком, маркиз огляделся по сторонам. Когда он снял цилиндр, Блейд затаил дыхание. Прежние чувства — смертельная обида и ярость — нахлынули на него. Сердце Блейда учащенно забилось.

Труро жестом приказал тюремщику удалиться, а затем обратился к Люсьену.

— Лорд Люсьен, прошу вас, оставьте нас наедине.

Люсьен вопросительно посмотрел на Блейда. Тот кивнул, однако лорд Найт все же бросил на него предостерегающий взгляд, опасаясь, что Блейд может вспылить. Блейду действительно не нравилось то, как отец смотрел на него. Так рассматривают лошадь на аукционе.

— Если я вам понадоблюсь, позовите меня, — промолвил Люсьен, — я буду в коридоре.

И с этими словами он вышел.

В помещении воцарилась тишина. Отец и сын с нескрываемой враждебностью смотрели друг на друга.

— Так-так, — холодно промолвил Труро, подходя ближе к решетке. — Что у нас здесь?

Пальцы Блейда судорожно вцепились в решетку камеры, но он не проронил ни звука. Высокий и широкоплечий, Труро выглядел, однако, изможденным и больным. «Должно быть, теперь он только пьет и не может больше ничего есть», — с горечью подумал Блейд. Орлиный нос маркиза резче выступал на исхудавшем лице, волнистые каштановые волосы и бородка совсем поседели.

Под расстегнутым сюртуком виднелся красный шерстяной жилет, как будто подобранный в тон его коже, приобретшей багровый оттенок от неумеренных возлияний. Зеленые глаза маркиза, как всегда, были налиты кровью. Блейд хорошо помнил, как в детстве от одного взгляда папаши его охватывала дрожь.

Блейд с вызовом посмотрел на маркиза, и ему показалось, что в глубине глаз отца промелькнуло выражение боли. Губы Труро, этого смертельно уставшего человека, скривились в усмешке. И у Блейда невольно сжалось сердце.

Он отвел глаза в сторону. Молчание затягивалось и становилось нестерпимым. Опустив голову, Труро задумчиво взглянул на свою трость с набалдашником в форме львиной головы, Блейд подумал о том, что он наверняка забыл, как избивал ею своего младшего сына после трех выпитых бутылок бренди — своей ежевечерней дозы. Однако когда маркиз снова поднял глаза, его взгляд упал на шрам в форме звезды, украшавший лоб сына.

Этот шрам рассеял последние сомнения в том, что перед ним за решеткой тюремной камеры действительно его сын. Возможно, стыд, а не высокомерие на этот раз заставили маркиза отвести взгляд.

— Так, значит, ты жив, — промолвил он, нарушая молчание.

— Да, пока жив.

— Лорд Люсьен сказал, что тебя собираются повесить.

— Совершенно верно.

Труро внимательно посмотрел на Блейда. Он как будто удивлялся тому, что его сын стал таким крепким мужчиной. В глазах отца мелькнуло выражение, похожее на гордость. Впрочем, возможно, это было лишь осознание того, что теперь если бы маркиз и захотел ударить своего Билли, то получил бы в ответ такой удар, от которого ему бы не поздоровилось.

— Не радуйся раньше времени, отец, — сказал Блейд сдержанным тоном, хотя его сердце готово было выпрыгнуть из груди от волнения.

Маркиз вновь опустил глаза.

— Твой брат умер. От туберкулеза.

— Я знаю…

Труро бросил на сына удивленный взгляд и глубоко задумался. Он был поражен тем, что его младший сын, узнав о том, что стал богатым наследником, не предъявил права на это наследство. На скулах маркиза заходили желваки.

— Почему же ты не дал о себе знать? — язвительно спросил он. — Ты ждал, что я заколю тучного тельца для тебя, своего блудного сына?

Заложив руки в карманы, Блейд прислонился плечом к прутьям решетки, поглядывая на отца с независимым видом.

— Нет. Я не собирался возвращаться, потому что знал, что это не доставит вам радости, как и мне самому. Я не хотел встречаться с вами. И никогда не сделал бы этого. Мне хотелось заставить вас страдать. И единственный способ сделать это заключался в том, чтобы лишить вас наследника.

— Значит, ты собирался до конца своей жизни хранить в тайне свое настоящее имя и дать нашему роду угаснуть?

— Именно так.

— Но теперь, попав в беду, ты согласился встретиться со мной.

Блейд всеми силами старался сдержать свое раздражение. Язвительный тон отца действовал ему на нервы. Его самолюбие было уязвлено. Ему казалось, что этот мерзавец злорадствует, видя, в каком жалком положении находится его сын.

— Я плевал на ваши деньги и ваш титул, — заявил он. — Мне они не нужны. Я обратился к вам только ради спасения! своих друзей. Они мне дороже и ближе, чем вы.

— Чего же ты хочешь от меня, Уильям?

Едва сдерживая закипавшую в душе ярость, Блейд посмотрел на маркиза, стараясь не сорваться и не вспылить.

— Я прошу вас использовать вашу власть и влияние и, если надо, прибегнуть к подкупу, для того чтобы освободить моих друзей. Я, в свою очередь, обязуюсь вернуться домой и делать все… что вы потребуете от меня.

Ни один мускул не дрогнул на лице Труро. Он невозмутимо смотрел на сына.

— Мне кажется, в твоем положении не следует выдвигать, условия.

— В таком случае уходите. Я не боюсь смерти.

Лорд Труро засмеялся. Бравада сына казалась ему нелепой. Повернувшись, он начал прохаживаться вдоль решетки. Блейд затаил дыхание, с замиранием сердца следя за ним.

— Если я вытащу тебя отсюда, тебе придется строго придерживаться моих требований, — сказал маркиз.

Остановившись напротив Блейда, лорд Труро резко повернулся к нему. Блейд понял, что отец охвачен волнением, его голос и руки слегка дрожали.

— Ты перестанешь общаться со всяким сбродом. Полностью откажешься от прежнего образа жизни. Ты понял меня?

— Да.

— Кроме того, я требую, чтобы ты женился, и немедленно. Ты должен выбрать девушку из хорошей семьи. Это мое главное условие. Наш род находится в опасности, и я не хочу, чтобы он прервался. Ты женишься и постараешься как можно скорее обзавестись потомством. Правда, я еще не знаю, как представлю тебя обществу. Мне надо будет придумать что-нибудь, сочинить какую-нибудь историю о том, где ты был все это время. Тебе необходимо привести себя в порядок. Ты похож на дикаря.

Блейд усмехнулся. Некоторое время отец и сын молча смотрели в глаза друг другу.

— Черт бы тебя побрал, — произнес наконец маркиз. — Если бы Перси был жив, клянусь, я и пальцем бы не пошевелил, чтобы спасти тебя.

— Я нисколько в этом не сомневаюсь, отец.

— Ты хоть понимаешь, что заставил страдать свою мать? Блейд ничего не ответил, только молча смотрел на отца.

— Сделаю, что смогу, — буркнул маркиз и направился к выходу. В коридоре его ждал лорд Люсьен.

Блейд закрыл глаза и только теперь разрешил себе перевести дыхание. Ему не давала покоя мысль о том, что если отец действительно вызволит его из беды и признает своим наследником, то перед Блейдом откроются двери домов лондонской знати. А это значит, что он сможет общаться на равных с Джесиндой Найт. Блейд будет считаться в светском обществе завидным женихом и сможет просить руки леди Найт, если, конечно, лорд Люсьен не станет возражать против этого брака.

Расхаживая по камере и потирая в волнении затылок, Блейд с нетерпением ждал решения своей участи. Он знал, отец обязательно вернется и сообщит о том, что ему удалось сделать. Когда массивная, обитая железом дверь заскрипела, он приник к прутьям решетки и увидел, что в темницу входят маркиз Труро, лорд Люсьен и судья сэр Энтони Уэлдон.

Бывший прокурор сэр Энтони Уэлдон был человеком средних лет, невысокого роста, с каштановыми бакенбардами и проницательными глазами. Сцепив за спиной руки, он подошел к решетке и долго разглядывал Блейда.

— Значит, это и есть знаменитый Билли Блейд, гроза Уэст-Энда, герой криминального мира, — промолвил он. — Наконец-то мы встретились.

Блейд растерянно посмотрел на судью. Но тут в разговор вмешался маркиз Труро.

— Сэр Энтони, позвольте представить вам моего сына Уильяма Олбрайта, графа Рэкфорда, — сказал маркиз, назвав титул, который по праву рождения принадлежал Перси, но после его смерти перешел к Билли.

— Гм, — хмыкнул судья, не желая идти на уступки.

— Я объяснил ситуацию сэру Энтони, лорд Рэкфорд, — вступил в разговор Люсьен. — Я сообщил ему о той помощи, которую вы оказали мне и моей семье.

— И все же, — заявил сэр Энтони, — я не могу просто так открыть камеры и освободить ваших сообщников…

— Тогда нам не о чем говорить, — сказал Блейд.

— Подождите, позвольте мне закончить, — бросив на Билли укоризненный взгляд, промолвил судья. — Необходимо, чтобы вы согласились сотрудничать с нами и приняли три наших условия. Только тогда я смогу передать вас на поруки его светлости.

Блейд кивнул.

— Я слушаю вас, продолжайте, — сказал он.

— Во-первых, если вы отныне будете носить имя графа Рэкфорда, то Билли Блейд должен умереть. Так считает лорд Труро, и я разделяю его мнение.

— Что вы хотите этим сказать, сэр?

— Вы должны прекратить всякое общение со своими бывшими сообщниками. И чтобы помочь вам сделать это, мы пустим слух, что власти тайно повесили Блейда, опасаясь беспорядков, которые могла бы вызвать его публичная казнь. Во-вторых, я буду снисходителен к вашим товарищам и пошлю их на каторгу в Новый Южный Уэльс. Но об их освобождении не может быть и речи.

— На каторгу?! — возмущенно воскликнул Блейд. Значит, он будет жить в роскоши и довольстве, окруженный десятками слуг, а его друзья в это время будут погибать от непосильного труда в каменоломнях далекой Австралии?

— Как хотите, молодой человек. Вы и ваши сообщники были задержаны на месте преступления. Выбирайте: или они будут жить и отправятся на каторгу, или умрут на виселице. Я разумный человек, и это все, что могу для вас сделать. Учтите, меня нельзя подкупить.

Блейд задыхался от ярости, но все же сумел взять себя в руки.

— Хорошо, сэр, — произнес он сдавленным голосом. — Каково будет ваше третье условие?

— Нам нужна информация, — сказал судья и, не сводя глаз с Блейда, подошел вплотную к прутьям решетки. — Вы могли бы быть очень полезны нам. Имена, местонахождение, характеристики тех, за кем мы охотимся, связи преступного мира. Все то, что поможет нам бороться с ним.

Блейд насторожился. То, что предлагал ему сэр Энтони, было чертовски опасно. Если кто-нибудь из его бывших сообщников узнает, что Блейд жив и доносит на них, его отцу придется искать другого наследника.

— Используя вашу осведомленность, Боу-стрит сможет быстро очистить город от преступников, — закончил сэр Энтони.

Блейд хмыкнул и глубоко задумался. Быть может, ему следовало согласиться на сотрудничество с полицией? Тем самым он мог принести пользу несчастным детям, играющим в грязи сточных канав. Блейду всегда было искренне жаль их. Ему давно не давала покоя мысль о том, что не только сильные мира сего были виноваты в нищете. Распутная жизнь, которую вели обитатели лондонских трущоб, негативно сказывалась на детях. Возможно, с его помощью Боу-стрит покончит с беззакониями, творящимися на улицах, и людям станет легче дышать, когда исчезнут такие чудовища, как О'Делл и ему подобные.

— Хорошо, я согласен сотрудничать с вами, — наконец промолвил Блейд.

Люсьен бросил на него одобрительный взгляд. Труро молча кивнул.

— Предупреждаю, что вы будете постоянно находиться под нашим контролем, — заявил судья.

Блейд с вызовом вскинул голову.

— Еще какие-нибудь требования, сэр?

— Да, лорд Рэкфорд, — сухо ответил сэр Энтони. — Я попросил бы вас постричься. С такой прической вы похожи на дикаря…