Книга: Секреты опытных дураков, которые всегда здоровы
Назад: 3.6. Секреты и советы, взятые с собой
Дальше: 3.8. Может так быть, что его не быть
3.7. Жить труднее, чем кажется на первый взгляд
«Требуется ясновидящий на очень высокую зарплату».Куда обращаться – сами знаете.
Тот же день.
«Мужик, не бойся, я сюда за медом пришел»
А враги ли нам наши враги?
После завтрака мы решили поехать на границу. То есть место, которое стало камнем преткновения и конфликта, чтобы все увидеть своими глазами.
Выйдя из ворот, я обратил внимание на хорошо вооруженную ружьями и автоматами Калашникова банду приблизительно в десять человек. Все они сидели на корточках, опираясь на свое оружие. Мужчины спокойно и даже весело беседовали возле машин. Как только они увидели нас, встали и начали произносить слова традиционного приветствия.
Хазрат Юсуф сел в микроавтобус вместе с нами. Спереди и позади двинулись две машины с вооруженными молодыми парнями. Это была, по-видимому, охрана. Эскорт замыкала та самая «Волга», на которой приехали мы. В ней тоже сидели какие-то мужчины, правда, оружия у них не было видно.
До центра Эки Елдор было с километр.
Мы заехали в дом главы местного клана, условно называемого мной «осевшие», а местных я стал звать «коренные», поскольку деление по национальному признаку мне всегда было глубоко отвратительно.
Его жилище являло собой полную противоположность дому нашего хозяина. Здесь расположился настоящий военный штаб, с армейскими рациями, картой местности и боевым оружием.
Глава здешней мафии с ходу предложил нам на выбор любое оружие из арсенала. По его команде в комнату внесли знакомые мне еще по работе на заводе деревянные ящики и открыли их. «Мамочка родная!» – какого же там оружия только не было. Разглядел я и наше, наверное, при выводе войск было приобретено. Имелись образцы и натовского, и китайского – это уже гуманитарная помощь, видно, подоспела через каких-нибудь добрых родственников за рубежом.
Мы быстро и твердо отказались от этого смертоносного изобилия. Только я взял штык-нож образца Отечественной войны для того, чтобы резать бинты и… в общем, всегда пригодится доктору. Местные ножи, изготовленные по традиционной технологии, очень хороши для разрезания мяса. Но для того чтобы при ранении быстро освободить человека от одежды, не годятся, да и от крови ржавеют. Сталь же штык-ножа надежна во всех отношениях. И еще, это изделие удобно крепится на ремне. В общем, вооружились.
В сопровождении большого количества ополченцев и любопытных общинников, мы отправились на линию разделения поселка посетить, так сказать, места происшествия. Издалека наша команда напоминали небольшую банду, потому что каждый участник шествия мужского пола имел оружие. Бойцы выставляли его немного напоказ, конечно, чтобы устрашать врагов. Все это выглядело потешно, пока мы не подошли к последнему дому.
За свежесложенным забором располагалась широкая площадка, уходящая немного вниз. Она упиралась в большущий холм, весь покрытый деревьями и кустарником. Площадка по краю была обнесена столбиками, между которыми по периметру блестела новенькая колючая проволока, натянутая в несколько рядов. Мы подошли ближе, и из-за откоса появились охранники с охотничьими ружьями в руках.
Увидев нас, они строго спросили на местном: «Стой, кто идет!..» или что-то вроде этого.
Такое поведение вооруженных людей, очень знакомое мне с детства по фильмам о войне и потом, во время работы на заводе, производящем оружие, неприятной тоской заполнило все внутри. «Нет, только не это, только не всерьез! Хотите, расскажу вам, чем все эти игры заканчиваются? Остановитесь, чем раньше, тем лучше! Избавьте людей от бессмысленных ранений, не делайте из молодых и красивых парней инвалидов, не приносите в дома вестей о смерти! И еще тысячи голосов вместе со мной скажут: «Прочь оружие!..»
Однако здесь было так. Короткие слова пароля, нам открывают большую калитку и пропускают на нейтральную территорию. Две здоровенные лохматые собаки сразу стали хрипло лаять. Слава Богу, что они сидели на цепи… Да, обстановочка!
Не спеша стали разбираться, кто и чем займется. Людям определенно нечего было здесь делать. Одни отчитывались перед старшим о ночном дежурстве, другие бесцельно бродили по территории.
Мы трое, я, Али Баба и имам Юсуф, подошли к краю площадки. Там уже виднелись окопы, тянущиеся на десятки метров со стороны холма. Молчаливыми свидетелями недавних перестрелок стояли обгоревшие поломанные кусты и деревья.
Немного помявшись у края «нашей» земли, поговорили еще раз об обстоятельствах, спровоцировавших бои местного значения. Вся утренняя группа собралась вокруг нас, и мужчины старались помогать в разговоре, уточняя детали. Здесь было и про кирпичный завод и ткацкую фабрику и места в местном «парламенте»… Тогда доктор, устав от бесконечной болтовни, решил взять инициативу в свои руки.
– Надо предложить противоборствующей стороне разоружиться и перейти к переговорам, – с простодушной улыбкой предложил я.
Народ посмотрел на меня с выражением удивления и даже жалости, как на больного.
– Так ведь никто на это не пойдет – начал намекать командир нашего отряда, наблюдая за реакцией «чокнутого» врача.
– А может, какой-нибудь фугас бабахнуть! Они перепугаются, у нас ведь сила! – выразил общее настроение его помощник.
– Смотрите, если взорвется бомба – это никого не остановит. Они достанут еще большую и «бабахнут» на вашей территории! Надо послать переговорщиков с белым флагом, – не унимался я.
– Можно попробовать, – догадался «атаман».
Его войско встретило предложение командующего как приказ.
Тут же кто-то куда-то побежал. Мы стали уточнять план действий.
– Значит так: посылаем переговорщиков двоих, если на них нападут, будем стрелять из всех видов, так сказать, – веселился военачальник.
– Если нет, то будем ждать от них известий, и никаких боевых действий, – поддержал я командира и повернулся, чтобы получить одобрение Али Бабы. Увлеченный дипломатической работой ученик выпустил из поля зрения своих Наставников.
Только сейчас я увидел, что мои старшие товарищи стоят в стороне и не принимают участия в горячем обсуждении плана. Они тихо беседовали о чем-то своем, вообще отвернувшись от нас. Мешать им не хотелось, тем более что события вокруг ограждения из проволоки быстро развивались.
Наступил волнующий момент, и, сделав белый флаг, стали выбирать посланцев мира. Надо ли говорить о том, что все собравшиеся возле подземелья отошли в сторону и предлагали кого угодно, только не себя. Галдеж поднялся, как на рынке в базарный день.
– Тишина! Тишина! – закричал главком.
Известное дело, если нет добровольца – его назначают приказом. Палец военачальника уперся в грудь одного из членов банды.
Наш доброволец осторожно оглядел своих товарищей и, подойдя к ограждению, заглянул за него.
– Один не пойду! – крикнул он и решительно сел на землю, воткнув рядом белый флаг.
Два его товарища отдали свои ружья атаману и одновременно подбежали к «назначенному» и встали с ним рядом возле изгороди. Это было настоящее проявление дружбы.
Трепет и волнение ожидания захватили даже меня, хотя я никакого отношения к здешним делам не имел. И, конечно, вопреки моим горячим просьбам, на переговоры приезжего доктора не пустили – слишком ценный кадр.
– Ну, мы пошли, – сказали трое дипломатов и двинулись осторожно вдоль изгороди к краю холма.
– Значит, завтра соберем людей, и можно будет начать примирять общины, – заключил «главком».
Но тут раздались резкие крики из-за проволочного ограждения. Делегация противоборствующей стороны требовала внимания. Толпа, чуть не вдвое больше нашей, тоже хорошо вооруженная, явно пыталась нарваться на неприятности.
Там, естественно, был свой босс и прислужники, которые показывали свою преданность вождю.
Меня сразу закрыли от излишнего внимания двое или трое человек. Но «зазаборники», конечно, увидели новых людей и были этим страшно разгневаны. Началась словесная пикировка, которая становилась все агрессивнее.
И тут, когда наш руководитель военизированной операции уже схватился рукой за кобуру пистолета, вперед вышел Али Баба. Он один молча направился к калитке, открыл ее и подошел к группе возмущенных. Никто даже слова не сказал и не сделал ни одного движения, чтобы защитить его. Группа посланцев миссии мира с белой тряпкой на шесте будто остолбенела.
«Мой Наставник в руках каких-то разбойников!» Я был возмущен, но, как только сделал попытку двинуться с места, почувствовал на плечах свинцово-тяжелые ладони и услышал голос, который сказал мне в самое ухо:
– Не двигайся, сейчас так надо. – Это был наш хозяин Юсуф-ака.
Я оглянулся и увидел, что он стоит метрах в пяти от меня, заложив руки за спину, и тихо разговаривает с главой нашей силовой группы. Не прошло и нескольких минут, как Али Баба, окруженный новоявленными борцами за свою собственную справедливость, удалился в неизвестном направлении.
Я подбежал к имаму, но тот, обернувшись, предупредил мои реплики.
– Да, Олег-джан, поверь мне, так надо, мы договорились. Люди с той стороны поверят Али Бабе, ведь он их человек, свой. Понимаешь?
Вот мы снова в гостеприимных стенах дома хазрата Юсуфа. Но покой, кажется, покинул это место. Чуть стемнело, началась очень напряженная перестрелка из всех видов оружия. Так продолжалось всю ночь с большей или меньшей частотой выстрелов.
Утром в ворота нашего дома неожиданно громко постучали. Так мог грохотать на пороге имама только чужой. Все мужчины в доме схватились за оружие, а женщины с детьми стали бесшумными тенями перемещаться в дальние комнаты. Разбуженные шумом малыши тихо плакали и спрашивали, куда их ведут. Маленькие, беззащитные, выхваченные чужой злобой из теплых кроваток, эти маленькие люди еще в меру своих сил пытались помогать взрослым. Они, сдерживая слезы испуга, молча быстро одевались и помогали собирать самых маленьких. Дети вызывали такое чувство сострадания, что щемило в груди. Я готов был с голыми руками, не раздумывая, броситься на агрессора, кем бы он ни был.
В ворота снова застучали уже громче и настойчивее, послышались мужские голоса.
На переговоры вышли двое бойцов из родственников Хозяина. Они долго перебрасывались с гостями короткими фразами через забор. Потом произошло совсем уж нежданное. Имам Юсуф, извинившись, зашел в мою спальню и стал очень мягко объяснять сонному гостю, что мне необходимо идти с ночными гостями к ним, в их, так сказать, «штаб».
– Куда это «к ним?»– удивился я, торопливо натягивая брюки, отчего приходилось скакать по комнате на одной ноге.
Мне терпеливо объяснили, что Али Баба находится у «коренных жителей» в гостях и что в результате ночной перестрелки есть раненые. Вот Наставник и предложил «той стороне» помощь доктора из Москвы.
– Они приглашают вас в гости, безопасность гарантируют. Только не забудьте, пожалуйста, взять медикаменты, – завершил утреннюю беседу разволновавшийся Хозяин.
«Начинается!» – пронеслось в моей пока еще целой голове.
Вспомнилось, что говорил мне Наставник.
– Здесь закон гостеприимства – это часть религии. Если ты гость – тебе весь возможный почет и уважение. Если вышел со двора – ты ничей, то есть беззащитен.
В мозгах появилось некоторое смятение.
«Мы вообще-то так не договаривались. Ночью с какой-то бандой, где никто и по-русски-то не говорит…»
Я посмотрел на имама Юсуфа, тот молча кивнул. Вот так: имя Али Бабы и авторитет Хозяина вывели меня из спокойного укрытия и отдали прямо в руки противнику. Собрав привезенные медикаменты, я разделил их пополам и, как внештатный представитель «Красного Креста и Полумесяца», вышел за ворота.
Тут же меня окружили со всех сторон мужики с ружьями и довольно бесцеремонно усадили в машину «Жигули» шестой модели.
Глупо, конечно, но для меня человека мирного до мозга костей видеть в наших «Жигулях» машину войны было противоестественным.
Помню мои ощущения, когда однажды вечером, зимой 1973 года, я играл во дворе с ребятами в хоккей. Было безветренно и не холодно, фонарь уютно освещал пространство около подъезда, наша команда выигрывала. В общем, все хорошо. Тут я увидел отца, который шел откуда-то в этот поздний час и улыбался.
Я подбежал к нему, и он показал мне ключи от машины. Это была первая в нашей семье машина, только что начавшейся серии новых почти импортных машин тольяттинского завода. На некоторых частях еще стояла марка «Фиат». Помню, как она расположилась в гараже и очень приятно пахла, как мы впервые поехали всей семьей к бабушке. И потом эта машина прослужила нам четырнадцать лет и еще после этого добросовестно работала у другого хозяина. Она принесла столько радости, ведь автомобиль – это новые возможности, это свобода! А здесь… вот уж истина: «То, что дается людям, может быть использовано и во зло, и во благо».
«Что-то мои похитители не обращают на меня внимания?» – начинал волнения мой мозг, подключая воображение, которое сразу рисовало разные варианты развития событий.
Однако, попетляв немного по улицам, машина заехала во двор с высокими железными воротами. Лязгнул замок, и меня подтолкнули из машины на воздух. Докторский чемодан и медикаменты уже держал в руках какой-то товарищ.
– Наверное, теперь я в гостях, а значит, в безопасности, – предложил вариант релаксации услужливый мозг.
Тут из дверей крепкого двухэтажного дома вышел Али Баба и еще человек пять, все сплошь мужики – ох, и надоел мне этот казарменный вариант проживания!
К моему удивлению, встречали здесь улыбками и такими же учтивыми приветствиями, как и в доме хазрата Юсуфа. Во дворе дома ничего не росло, потому что все было вытоптано овцами, которые находились, по-видимому, где-то близко – характерный сладковатый запах овечьей шерсти витал вокруг.
Посреди этого открытого пространства возвышалась юрта, большая-пребольшая. Внутрь этого исконного жилища кочевников мы и вошли. Посреди круглого помещения располагался большой стол, на котором стояли три огромных казана и штук с десяток небольших чайников. Перед каждым присутствующим были поставлены большие глубокие тарелки и множество маленьких тарелок и пиал.
За столом царила непринужденная обстановка, казалось, будто все знали друг друга сто лет. Меня пригласили на почетное место рядом с Али Бабой. Все присутствующие вежливо кивали в мою сторону и улыбались, хотя речь была в основном на киргизском, иногда я слышал и русские слова.
Тут же появилась большая тарелка с мясом, картошкой и нарезанным кружочками луком, а в большую пиалу налили бульон. Рядом с блюдом с горячими лепешками уверенно встал красивый расписной чайник и пиала. Хозяин радушным жестом пригласил Учителя и меня к трапезе. Волнение улетучилось, я стал отвечать на улыбки и вопросы окружающих и разглядывать собравшуюся компанию.
Все гости с удовольствием уплетали горячий бишбармак.
……………………………………………..
РЕЦЕПТ БИШБАРМАКА
Он мне очень понравился, наверно, это чемпион среди продуктов по своей сытности и энергетической силе.
Бишбармак – в переводе «пять пальцев». Потому что есть его надо, как и плов, руками.
Кстати, многие гости европейцы впадают в состояние шока, когда им предлагают попробовать покушать по-азиатски. Зато, когда тарелки почти пусты, эти блюстители чистоты в состоянии экстаза слизывают жир, текущий у них от пальцев до локтей.
Например, плов едят ОБЯЗАТЕЛЬНО РУКАМИ. Почему?
Да потому, что за полчаса с момента попадания первой рисинки в желудок, когда начинается процесс переваривания, до наступления чувства насыщения ты должен напихать в себя как можно больше плова. Если ты будешь есть ложкой, то чувство сытости придет к тебе слишком быстро. Необходимо обмануть это чувство, опередить его. Когда ешь горстями, это можно сделать, ложкой – нет.
Чтобы вам было понятно, сравните свою горсть и столовую ложку. За полчаса ты сможешь приблизительно 50 раз зачерпнуть еду. 50 полных ладоней плова и 50 полных ложек. Есть разница?
У каждого народа есть еда, которую едят руками. Вы можете сказать – это же не гигиенично! Хорошо, отвечаю. Ваша рука бывает только у вас во рту.
А ложка? В скольких ртах она побывала, задумайтесь! Что гигиеничнее, уважаемые европейцы? Если задуматься, именно ваша ложка вызывает чувство брезгливости…
Во-вторых, как мы знаем, в пальцах существуют рецепторы. Пальцы могут различать цвет. Пальцы могут различать вкус.
Когда мы берем пищу руками, желудочный сок сразу начинает выделяться. Организм активизируется, переваривание идет активнее, мощнее. И организм легче справляется даже с трудноперевариваемыми блюдами…
А какие могут быть рецепторы у металлической ложки?
Рефлекс получается через посредника, в результате ощущения притупляются, да и вкус совсем не тот.
Национальные блюда и способ их употребления проверены временем, они готовились для своих любимых, для своих родителей, для своих детей. За тысячелетия отбрасывалось все ненужное и оставалось только самое лучшее, самое вкусное и самое полезное.
Очень естественный отбор!
Ингредиенты
На каждого серьезного едока должно приходиться:
210 г баранины, 90 г картофеля, 30 г лука репчатого, 50 г муки, 1/4 яйца, 10 мл воды, 5 г масла сливочного, 150 мл бульона, соль, специи по вкусу, 20 г зеленого лука.
Приготовление
Реберную часть жирной баранины порубить на куски весом по 70 г и отварить в небольшом количестве воды с добавлением соли и специй. (Можно взять побольше мяса говядины или конины, чтобы и косточка, и мякоть, и подольше варить, говядину примерно 4 часа, чтобы прямо разваривалось.)
Крутое пресное тесто раскатать в пласт толщиной 0,2–0,3 см, немного подсушить, нарезать полоски шириной до 3 см, а из них – ромбики. Тесто лучше только на яйцах месить, по плотности чуть плотнее, чем пельменное и, прежде чем варить, лучше слегка подсушить. Отварив ромбики в бульоне или воде, отбросить их на дуршлаг и смазать сливочным маслом.
Взять побольше лука (зависит от объема бульона) и слегка потушить в жире, снятом с бульона, чтобы мягкий был, но не переварить или не пережарить.
Картофель, отваренный в мундире, очистить и нарезать кружочками толщиной 1,5 см.
При подаче, в тарелку положить отваренные ромбики, картофель, куски мяса, репчатый лук, нарезанный кольцами, или мелко нашинкованный зеленый лук.
Бульон (сурпа) можно заправить: взять немного творога 1–2 ст. л., растереть с небольшим количеством сливочного масла и столовой ложкой муки. Тогда сурпа получается густая. На блюдо выкладываются ромбики, потом лук и сверху мясо кусками. Сурпа подается в пиалах.
Удивительно вкусное и очень питательное блюдо. А в суровом климате гор и степей просто спасительное. Вкушайте на здоровье.
