Так вышло.

Луна непонятною краской

                    обочины выкрасила…

Нас выжгло!

Нас —

         будто из поезда полночью —

                             выбросило.

По пояс —

холодного снега в кювете.

                    В сугробах – полмира!..

А поезд

проносится мимо…

           проносится мимо,

                    проносится мимо.

Постой!

Но ведь только минута прошла,

                    как мы ехали в нем и смеялись.

С его теснотой

и нежданною грустью

                    смирялись.

Глупили!

В чужие печали и беды

                    бесстрашно влезали.

Мы были

самими собой.

          А теперь мы – не сами.

Теперь,

вспоминая себя,

         оглушенно и тяжко молчим мы.

Тебе

я кажусь незнакомым,

                    далеким,

                             едва различимым…

Пустынная полночь.

Ладони в ожогах метельного дыма.

А поезд

проносится мимо,

            проносится мимо,

                    проносится мимо…

Летит он – снарядом!

И тащит куда-то не наши обиды,

                    не наши болезни и счастья.

Ты – рядом.

А как достучаться?

           А как дотянуться?

                    А как до тебя докричаться?..

Под снегом великим,

над временем тысячеверстным

безмолвные

крики

висят,

          зацепившись за звезды.

Мне их не избавить

от каждого прошлого дня

          и от каждого мига…

А память

проносится мимо,

проносится мимо,

проносится мимо…