Глава 9
ДОМОЙ, ДОМОЙ!
К тому моменту когда мне на плечи накинули тяжелую куртку, я уже успела порядком продрогнуть на лестнице. Я принюхалась и спросила:
— Ирга, а тебя что, уже секретная служба отпустила?
— Отпустила, — сказал мой бывший муж, усаживаясь рядом. — Меня одного из первых проверили на причастность к заклинаниям черной магии, убедились в невиновности и отпустили. Это ты адвокатов наняла?
— Блондин. Он мне должен за спасение своей никчемной жизни. — Я не спешила открывать глаза, наслаждаясь знакомым запахом куртки. Можно помечтать, что все как прежде, что Ирга после работы нашел меня на ступеньках лестницы возле нашей квартиры, остро переживающую очередную неудачу в мастерской, что он сейчас скажет, что все в порядке, и приготовит мой любимый чай. А я буду ждать, когда он меня обнимет и все волшебным образом наладится.
— Спасибо. — Ирга не спешил меня обнимать, и это страшно злило.
— Я думала, что это ты сделал те проклятия.
— Ну спасибо, милая, за доверие! Очень интересно было узнать, за кого ты меня принимаешь!
— А за кого я тебя должна принимать? Тот, кто бросил жену, на многое способен.
— Конечно, вещи одного порядка — развод и черная магия!
— Да, ты прав, не одного. То, что ты меня бросил, куда хуже.
Я думала, что Ирга будет возражать, но он согласился.
— Ты права.
Я подняла голову и открыла глаза. Когда рорриторский акцент бывшего мужа становится таким явным, это значит, что он очень сильно волнуется.
Ирга сидел, переплетя пальцы, и смотрел на носки своих высоких шнурованных сапог. Черные с проседью волосы торчали в разные стороны. Для меня это было дико. Интересно, сколько времени он не расчесывался? Где мой правильный, ухоженный Ирга?
— Ты! Не хочешь, случайно, меня обнять?
Ирга поднял голову и взглянул на меня. В голубых глазах плескалось удивление, недоверие и робкое желание.
— Хочу. Но боюсь, что прилетит по лицу.
— Прилетит, — согласилась я. — Но чуть позже.
Ирга придвинулся поближе, обнял меня, а я прижалась к его груди и всхлипнула.
— Я спасла жизнь брату Левана.
Некромант вздохнул, а потом сказал:
— Значит, так было нужно.
— Я думала, ты будешь против, как Отто.
— Прошли те времена, когда я мог тебе советовать, что делать.
— А Отто не стесняется высказаться.
— Он — твой лучший друг, а я… твой бывший муж.
Я стукнула его по колену и заплакала.
— Ты стал бывшим, потому что меня бросил! Ты идиот! Я тебя ненавижу! Не так, как брата Левана, чтобы плеваться, но так, чтобы бить. Долго! Сильно! Ногами! Скалкой!
— У нас нет дома скалки, — сказал Ирга мне в шею.
— У нас и дома общего теперь нет. В нашей квартире сейчас один урод живет. Некромант недоделанный, вместо тебя!
Я кожей ощущала дыхание Ирги, и от этого злилась еще больше. Потом у меня сильно закружилась голова, пришлось ее опустить между ног и какое-то время глубоко дышать. Целебный чай рвался наружу, но я ему не позволила.
— Ола, — сказал некромант серьезным голосом. — Ты мне доверишь свою жизнь?
— Да, — ответила я, не раздумывая. Потом опомнилась: — Э-э, я не пойду за тебя замуж!
Ирга усмехнулся.
— Я сейчас не об этом. А ну-ка, сядь поудобнее и посмотри на меня.
Я подчинилась. Ирга взял меня за руки и велел:
— Расслабься и доверься мне.
Я кивнула. Все же я знала, когда Ирге не стоит перечить, и знала, что зла он мне не желает. К тому же мне было сейчас плохо, и я привычно надеялась, что умный и всемогущий некромант придумает, как исправить ситуацию.
Ирга закрыл глаза и принялся шептать заклинания. Это меня удивило, обычно он знал их наизусть и действовал мгновенно.
А потом из меня как будто потянули кишки через горло. Я сжала зубы, чтобы не застонать. Потом пришлось прикусить губу, потому что боль нарастала и нарастала. У Ирги на висках выступили бисеринки пота.
Все закончилось в один момент. Мне значительно полегчало. Чувствовала я себя примерно так, будто еще не оправилась от тяжелого гриппа, но знала, что болезнь отступила.
Некромант, тяжело дыша, стал массировать себе виски.
— Ирга, что с тобой? — встревожилась я.
Он слабо улыбнулся.
— Сейчас пройдет, просто я не такой большой специалист в трансформации энергии, как ты.
Ирга наклонился и стал медленно выдыхать из себя воздух. Он превращался в черный дым и опадал на пол грязными хлопьями. Я боязливо поджала под себя ноги и подобрала подол юбки.
Наконец некромант глубоко вздохнул, откинул волосы с лица привычным движением и повернулся ко мне.
— Почему ты была полна мертвой энергии?
— Я… что?
— Я подобное наблюдал у неопытных некромантов, которые поднимали зомби и во время управления ими не смогли перекрыть энергетический канал так, чтобы только отдавать, но не получать. Энергия, прошедшая через мертвое тело, будет разрушать живое.
— Ничего себе, — ошеломленно проговорила я. — Вот это номер! Меня что же, опять хотели убить?
— Расскажи, пожалуйста, подробнее, — попросил Ирга.
Я посвятила его в тонкости процесса излечения Акима.
— Ясно. Нет, на этот раз тебя не хотели убить. Просто целители в этом вопросе некомпетентны. Когда маг заменяет своей энергией чужую — это раздел некромантии. Целители работали в тех рамках, которые им известны. Плохая энергия — заменим хорошей, так, как нас учили. Плохую вернем ее создателю, пусть ее организм сам справляется. Но твоя родная энергия, которая циркулирует в ауре, — она живая. А та, что ты вернула, — мертва. Вы же теорию учили на курсе некромантии, да?
— Учили… Ты что, не помнишь, кто мне зачетную работу делал?
Ирга фыркнул.
— Видимо, этим целителям зачетную работу по некромантии тоже кто-то делал. Не волнуйся, я тебя почистил.
— А целители так могли сделать?
— Не думаю, это специфические некромантские практики, к тому же доступные не всем.
— Не забыл ли я себя похвалить? — пробормотала я.
— Ола, не в этом дело! Я тебе это сказал, чтобы пояснить ситуацию. Хочешь, я тебя тоже похвалю?
— Конечно.
— Ты сделала с братом Левана то, что тоже доступно немногим, очень редкий случай. Живой человек — это же не мертвое безвольное тело.
— Я крута? — возликовала я. — Я сильнее тебя?
Ирга легонько щелкнул меня по носу.
— Нет, ты просто специалист в трансформации и передаче магической энергии магистерского уровня. А я — магистр некромантии. Тебе не кажется, что вместе мы составляем гармоничную пару?
Я потянулась, встала и достала из кармана шоколадку.
— На тебе, за мое исцеление. Спасибо за куртку.
Я заставила себя сбросить с плеч на колени Ирги куртку и даже не поежилась, когда прохладный вечерний воздух коснулся спины. Некромант, прищурившись, смотрел на меня снизу вверх. Мне хотелось сесть к нему на колени, убрать отросшие волосы с его лица и целовать, целовать, целовать до умопомрачения. Но разве я могу простить его вот так быстро? Я-то мучилась несколько месяцев!
— А ты зачем вообще в Дом Исцеления приходил? — спросила я, будто для меня это не было очевидным. Наверное, я еще раз хотела услышать его голос перед тем, как мы расстанемся. Когда я увижу Иргу снова? Я завтра отправляюсь телепортами в Чистяково, он — в Рорритор, а оттуда — к отцу, дальше воевать с нежитью.
— Попрощаться с тобой хотел.
— Попрощаться? — Мой голос сорвался. Как это — попрощаться? Совсем? А как же слова про вечную любовь?
Ирга прочитал в моих глазах все, что я хотела сказать, но гордость не позволяла.
— Да, я сегодня ночью телепортируюсь в Рорритор. Нужно же написать рапорт об увольнении. Потом надо будет искать новую работу в Чистяково, как думаешь — требуется городу магистр некромантии?
Я кивнула. Ну поцелуй же меня, идиот, я же не могу тебя об этом просить, я же обижена!
— А потом… Потом я хочу завоевать лучшую женщину во всех мирах и жениться на ней.
— Думаешь, она согласится? — Ну Ирга, захочешь ты меня когда-нибудь поцеловать, я тебе живо припомню этот разговор на лестнице!
Некромант пожал плечами и надел куртку.
— Я не знаю. Моя самая лучшая женщина на земле очень упряма и злопамятна. Но мне другой не надо.
А я вдруг подумала о том, что Ирга является одним из лучших некромантов страны, к тому же не просто некромантом, а еще и боевым магом. И о том, как я однажды решила освежить навыки создания големов, а созданное существо возьми да и прыгни на сидящего за столом Иргу. И как он одним щелчком пальцев развоплотил голема, а потом долго отряхивался от мусора, из которого тот был создан. А потом смеялся вместе со мной. Не обиделся, а смеялся.
Каждый день семейной жизни мы подстраивались друг к другу, изучая своего партнера, методом проб и ошибок узнавая, как делать приятное своей половинке…
Ирга молчал, смотрел на меня таким взглядом, будто не мог налюбоваться. Такой, полный абсолютной любви взгляд я видела у него в нашу первую ночь, когда между нами еще не стояли ни поцелуи Живко, ни моя смерть от зубов зомби, ни накопившиеся противоречия.
Я не выдержала и кинулась к Ирге. На этот раз он то ли ожидал этого, то ли быстрее среагировал, но принял меня в свои объятия и поднял лицо, чтобы мне было удобнее его целовать. О, как же я соскучилась по этому, по его губам, по его объятиям, по его сдержанной страсти, так не похожей на обжигающее желание Живко, но идеально подходящей для меня!
Прервало нас деликатное покашливание. Я неохотно оторвалась от Ирги и посмотрела наверх. Там стоял целитель Акима, в руках у него был большой поднос со всякими склянками. Мы мешали ему пройти.
— Я волновался, как вы, — сказал целитель. — Вижу, что неплохо.
«А вот тебе сейчас будет плохо», — злорадно подумала я и сообщила Ирге:
— Это тот целитель, который меня чуть не угробил мертвой энергией.
Некромант понимающе кивнул.
— И… Ирга, надеюсь, ты не подумал, что я тебя простила?
— Ни в коем случае, — уверил меня бывший муж. — Я убежден, что ты еще поиздеваешься надо мной всласть.
— Заслужил ведь.
— Заслужил.
Я ушла в свою палату, надеясь, что Ирга, в присущей ему элегантной манере, растопчет целителя своими знаниями и отомстит за меня.
Отто ждал меня, сидя на кровати. За окном уже царила темень, а свет лампы состарил взволнованное лицо лучшего друга.
— Ола? Что? — Он присмотрелся ко мне повнимательнее и покачал головой. — Охо-хо… Хочешь, я угадаю, чем ты только что занималась?
— Угадывай, — разрешила я, готовясь к выволочке.
— С Иргой целовалась.
— Как ты узнал?
— Морда у тебя больно довольная.
— Морда, да?
— Это не лицо гордой, сильной и уверенной в себе женщины, это морда дорвавшегося до сметаны кота. Кошки течной!
— Ну знаешь! Это уже чересчур!
— Чересчур — это твои страдания наблюдать несколько месяцев. Он тебя пальцем поманил — и ты прибежала, как собачонка! — Отто был в ярости, его голос дрожал, а борода стала напоминать воронье гнездо.
Я села рядом с ним и тихо-тихо сказала:
— Отто, у меня в жизни есть два человека, которые ближе мне, чем даже мама. Это ты и Ирга. Если ты вдруг совершишь ошибку, как мне реагировать? Если ты вдруг меня обидишь, я так же буду плакать по ночам. Но потом прощу.
— Я тебя не предавал! Я тебя не бросал!
Я просто молча обняла друга. Я знала, что он меня любит, что я ему ближе сестры, и предательство Ирги ударило по нему почти так же сильно, как и по мне. Но я не знала, что мне делать дальше и с чего заново начинать строительство своей личной жизни.
— Как же это все получилось? — сказала я. — Почему?
— Потому что сначала думать нужно, разговаривать, и после этого делать. Как мы с тобой. А то придумают, что ночная любовь дает возможность мысли друг друга читать, а потом и себя мучают, и окружающих.
— Посмотрю я на тебя, когда ты женишься.
— Как же хорошо, что это будет не скоро! — Отто легонько толкнул меня ладонью в лоб. — Моя любимая бестолковка.
Нашу идиллию прервал целитель, который выдал нам по микстуре и долго ругался, что мы не соблюдаем режим. Я попробовала было возражать, обвиняя целителя ня Пиняты в эксплуатации больной и несчастной девушки, но после угрозы выгнать слишком активную пациентку присмирела, решила дотерпеть до завтра и проклясть всю столицу уже в телепортационной башне.
После лекции о правилах поведения в Доме Исцеления мы послушно легли в кровати… чтобы быть разбуженными ранним утром.
Блондин вихрем влетел в нашу палату и закричал:
— Подъем! Быстро!
— Что такое? — зевнул Отто.
— Вам нужно быть в тронном зале, король будет вас награждать! Ольгерда! Ты с утра выглядишь отвратительно.
— Это не помешает мне подняться к твоей матери и назначить дату свадьбы, — парировала я, пытаясь пальцами расчесать волосы.
— Я ничего такого не имел в виду, — исправился Блондин. — Ты выглядишь сексуально сонной. Собирайтесь, надо же вас в надлежащий вид привести!
— А я не взял ритуальную секиру, — вздохнул Отто.
— С оружием тебя все равно бы не пустили. — Лим схватил мои сумки и поволок к выходу. — Быстрее, быстрее! Вещи я прикажу отправить в телепортационную башню, сразу после церемонии поедете туда.
— Да почему спешка такая? На улице едва рассвело! Разве церемонии проходят в такую рань?
Блондин с удивлением посмотрел на меня:
— Нет, конечно. Но ты же моя невеста, будущая невестка головы столицы. Или ты хочешь явиться на награждение в таком виде?
— А-а-а, так мы едем в салон красоты! — окончательно проснулась я.
Лим закатил глаза.
— С добрым утром, Ола. Шевелись!
В салоне красоты Блондин проявил все свои худшие качества, напомнив мне университетские времена, когда он был предводителем шайки хулиганов. Он придирался, капризничал, презрительно цедил слова, критиковал и всячески доводил персонал уже знакомого мне салона красоты. Однако девушки стоически выносили все реплики Лима и только улыбались в ответ. Мне до таких вершин общения с клиентом еще расти и расти.
— Слушай, жених! — не выдержала я, когда он раскритиковал пятое по цвету и фасону платье, в котором меня вывели ему показаться. — Может, ты опять поспишь на диване, как в прошлый раз?
— Ты с ума сошла? Там же пресса будет, мы попадем во все светские журналы. В салонах высшего света нас еще месяц будут обсуждать! Ты должна быть безупречной!
— Я могу отказаться?
— Нет.
— Ты уверен?
— Да. Ольгерда, не испытывай мое терпение! Я тоже должен подготовиться!
— Так иди готовься, — разозлилась я. Меня утомили переодевания, к тому же очень хотелось есть. — Почему ты ко мне прицепился? Я что, платье себе выбрать не смогу?
— У тебя нет ни вкуса, ни представления о моде. Этот оттенок ей не идет, давайте бирюзовый.
— С каждым днем я все меньше хочу выходить за тебя замуж. — Я заметила, как работницы салона переглянулись. Вот и пища для сплетен, а также и одна из причин, по которым мы «расстанемся».
— Рот закрой, — грубо оборвал меня Блондин, и я вдруг поняла, что он взвинчен так потому, что очень волнуется.
Но это совсем не повод так себя вести! Тоже мне, жених! Да я такого даже мужу не прощу. Я оттолкнула девушек, которые расшнуровывали мое платье, и подошла к Блондину.
— Пошел вон отсюда! — тихо, но твердо сказала я. — Ты сам психуешь и меня заводишь. Пойди чаю попей. Или булку съешь. Эти люди — профессионалы, доверься им. И, Лим, если ты еще раз себе позволишь так мне грубить, я найду способ отомстить. Не забывай, что я тебе не комнатная болонка!
Блондин молча смотрел на меня, крылья породистого носа трепетали от едва сдерживаемого бешенства. Я похлопала его по руке.
— Иди, попей чаю.
Он резко развернулся и ушел.
— Снимайте платье, — велела я девушкам, которые активно обсуждали инцидент с помощью взглядов и движений бровей. — Давайте попробуем бирюзовое, как Лим предложил.
В бирюзовом платье мое лицо приобрело оттенок свежеподнятого зомби. Я порадовалась про себя, что Блондин еще хуже подбирает цвета, чем я, и попросила девушек одеть меня на их вкус, но так, чтобы я не теряла своей индивидуальности и не превратилась в куклу-аристократку. А взамен пообещала рассказать самые последние новости о покушении на короля в выставочном центре.
Через час я с удивлением рассматривала себя в зеркале. Это была привычная я — юбка, рубашка, куча бижутерии, волосы, скрученные на затылке в небрежный узел, — и одновременно совсем другая я. Уверенная в себе. Эффектная. Смелая. Сильная. Яркая. Невероятно прекрасная.
— Как? — спросила я охрипшим от волнения голосом. — Как вы это сделали?
Девушки улыбнулись и развели руками:
— Подчеркнули вашу индивидуальность, как вы и просили.
— Неужели я… такая?
— Такая.
Наверное, они это сказали только потому, что я поделилась с ними свежими сплетнями, но так хотелось в это поверить! Полюбовавшись собой еще немного, я вышла в комнату, где меня ожидали Отто с Лимом. Шла я осторожно, будто боялась расплескать новую себя и опять превратиться в самую обычную Олу.
В комнате ожидания причесанный, нарядный, с покрашенными в природный черный цвет волосами Отто меланхолично жевал крохотные бутербродики. Блондин нетерпеливо ходил туда-сюда. Лим тоже выглядел по-новому — как настоящий вельможа, сын графа. Светлые волосы красиво уложены, а одежда подчеркивала спортивную фигуру, скрыв последствия ленивого образа жизни. Блондин обернулся на мои шаги, и его глаза округлились.
— О! — сказал он, обходя меня кругом. — Надо же.
— Нравлюсь? — спросила я. Совсем меня не радовала надежда, прозвучавшая в моем голосе. Вот уж хвост распустила, и перед кем? Это же Блондин, тот самый, который издевался надо мной в Университете! Который дружил с Леваном и его братом!
Блондин обошел меня еще раз, хмуря брови, а потом шепнул, делая вид, что ласково меня обнимает:
— Как же я рад, что ты никогда не станешь моей женой!
— А уж как я рада — словами не передать, — не осталась я в долгу. Мог бы и комплимент сказать.
— Ну что, идем? — спросил полугном. — Или ты еще есть будешь?
— Нет, меня уже покормили. Отто, как я выгляжу?
— Мм… — Лучший друг, который обычно замечал во мне все изменения, наморщил лоб. — Ты имеешь в виду твою новую одежду или вообще?
— Вообще. Какое я впечатление произвожу?
Полугном пожал плечами:
— Такое же, как обычно.
— Как обычно? — удивилась я.
Блондин нетерпеливо махнул рукой.
— Ну же!
Пока мы шли к карете, я допытывалась у Отто:
— А что, во мне совсем ничего не изменилось? Тебе не кажется, что я стала какой-то иной… лучше, что ли?
— Мм… — Полугном потянулся к бороде, но остановился, вспомнив, что нужно продержаться причесанным хотя бы до окончания церемонии. — Ола, ты выглядишь… как обычно! Ну что тебе еще нужно? Сказать, что ты ослепительна, прекрасна и достойна приема у короля?
— Она выглядит собой, — сказал Блондин хмуро. — Просто ты этого не замечаешь, потому что она для тебя всегда такая.
Я села в карету и стала смотреть в окно, пытаясь насладиться видами столичных улиц. Но в конце концов не выдержала и спросила у Лима, который сидел рядом, готовясь изображать любящего жениха.
— А что ты во мне увидел? Кажется, ты был удивлен там, в салоне.
— Что я увидел? — Он задумчиво пригладил прическу. — Что ты повзрослела. Да. И что ты стала опасной.
— Опасной?
— Да. Поэтому я и рад, что ты никогда не станешь моей женой. Вечная борьба за главенство — это не семейная жизнь. К тому же…
Он замолчал и принялся рассматривать перстни на пальцах. Мы с Отто переглянулись. Полугном просигнализировал мне мимикой, чтобы я выяснила, о чем же Блондин умолчал.
— К тому же, — что? — спросила я. — Ну же, скажи! Ну пожалуйста!
— К тому же — сказал Лим так решительно, словно собирался нырнуть в прорубь, — я очень рад, что сейчас мы не враги. Видел я, что происходит с теми, кто вам обоим мешает.
— Зато с нами очень приятно сотрудничать, — заметил Отто.
— Только с многостраничным контрактом, в котором будет регламентирован каждый чих, — со смешком сказал Блондин. — Тетя мне уже рассказала, что с документами вы тоже обращаетесь на профессиональном уровне.
Я снова почувствовала себя обновленной, смелой и яркой. Если уж даже Блондин признал мою замечательность, это многого стоит.
Мы приехали в королевский дворец, основную резиденцию Теодоро Тринадцатого. К моему сожалению, я мало что могу рассказать о дворце — я была в восторге и в смущении одновременно. Разве могла когда-нибудь мечтать о том, что я, Ольгерда Ляха, дочь простых тружеников из маленького провинциального городка, попаду не только на прием к королю, но и еще буду награждена за его спасение!
Блондин решительно волок меня за собой, не давая остановиться и разинуть рот на очередную диковинку. Периодически он с кем-то раскланивался, я бездумно кивала и улыбалась. Блестящая широкая лестница, пестрые залы, коридоры, огромные позолоченные двери, стража в мундирах… Мы попали в тронный зал. Я обернулась к Отто, ища моральной поддержки. Он выглядел потрясенным, но все же выдавил из себя ободряющую улыбку.
Голос герольда, объявляющего наши имена, прозвучал для меня словно гром. Блондин потянул меня за собой. Как у него получалось делать вид, будто мы чинно идем милой парой, и скрывать, что он практически тащил меня, от волнения ничего не соображающую? Наверное, этим даром аристократы обладают с рождения. Я бросила взгляд вправо — лицо Лима было любезной, ничего не выражающей маской. Зато у стены я увидела всех потенциальных королевских невест с пани ня Монтер во главе.
Девушки бросали на меня злобные взгляды. Я почувствовала, как накалился мой артефакт от сглаза и проклятий. Если он не выдержит, последствия будут непредсказуемыми.
Но не успела я как следует испугаться, как вдруг все прекратилось. Рианна улыбнулась мне и неожиданно поприветствовала салютом, который боевые маги адресовали только своим коллегам. Помнится, в Университете это было поводом для лютой зависти нашего факультета. Тогда нас немного утешало, что даже не все маги-практики удостаиваются этого салюта.
И вот теперь меня тоже включили в эту касту избранных. Это было так удивительно, что я от неожиданности споткнулась. Блондин сжал мой локоть до боли и прошипел:
— Улыбайся и смотри на короля.
Мы подошли к трону и низко поклонились, а потом встали на одно колено. Я с интересом рассматривала Теодоро Тринадцатого. Это был мужчина лет сорока пяти, который выглядел значительно хуже, чем на своих официальных портретах. На его одутловатом лице постоянные ночные балы, любовницы, сменяющиеся одна за другой, жирная и обильная пища оставили свои следы, которые уже невозможно было скрыть умело наложенным гримом. Король встал. Я посмотрела на его внушительный живот, перетянутый широким поясом с золотым шитьем, и отвела взгляд. Ужас. Девушки боролись за возможность стать королевой и спать с ним? Разве это может быть удовольствием? Или корона заменяет собой все?
Сбоку от короля стояла группа разодетых вельмож. Среди них я узнала старого Гопко и специального советника по делам гномьего населения. Орк смотрел на меня оценивающим взглядом, невероятно напоминая своего сына. А вот советник с явной гордостью улыбался Отто. Да, не часто гномы становились героями нашего королевства!
— Подданные! — воззвал король зычным голосом. — Сегодня мы награждаем этих смелых Мастеров Артефактов, которые спасли нас. Нам очень приятно, что один из них — гном. Это открывает новые горизонты для нашего сотрудничества с этой прекрасной расой, которую до сих пор мы не могли оценить по достоинству. Наше сердце переполняется радостью, когда мы видим, какую прекрасную невесту нашел себе достойный сын нашего головы столицы!
Церемониймейстер кивнул.
— Встаем, — прошептал мне Блондин.
Мы встали, и он отступил назад, оставив нас с Отто вдвоем. Я опять запаниковала. Как себя вести? Может, реверанс сделать? Или еще что-то?
Церемониймейстер поднес королю на подушечке две массивные золотые цепи, а на них — ордена. Отто порывисто вздохнул и потянулся к бороде. Потом опустил руки. Его нижняя губа предательски задрожала. Я тоже была готова расплакаться от торжественности момента. Повинуясь знаку распорядителя, мы опять опустились на одно колено и склонили головы.
Король надел на наши шеи награду и разразился длинной речью о важности лояльности к короне в частности и Ситории в целом. Я ее не слушала, пытаясь рассмотреть свой орден. Отто нашел мои пальцы и пожал их. Мы обменялись взглядами. Неужели это происходит с нами?
— Теперь мы хотим обратиться ко всем девушкам королевства! — Король повысил голос. — И к тем, кто с честью выдержал все испытания во время конкурса королевских невест. Наше сердце покорено Ольгердой Ляхой!
— Что?! — вскрикнула я, прервав драматическую паузу. — Что-что?
Церемониймейстер делал мне отчаянные знаки, но я не обращала на него внимания. Я вскочила на ноги, Отто поднялся следом, такой же изумленный, как и я, но всегда готовый за меня заступиться.
Блондин сзади зашипел, призывая меня к пристойному поведению, но это было бесполезно. В голове у меня была такая каша, что я даже не пыталась в ней разобраться. Мне что — теперь придется выйти замуж за короля? Но я не хочу!
Король поспешно отступил к ступеням, ведущим к трону, потом величественно поднялся и сел.
— Да, — сказал он, — вы покорили наше сердце. Девушка, которая готова ценой собственной жизни защищать короля, достойна стать королевой!
— Но я… — вякнула было я, но мой голос потерялся среди гула голосов придворных.
Однако Блондин меня услышал.
— Убью, — прошептал он мне в ухо. — Жестоко.
Я все поняла и сочла за лучшее заткнуться. Не будут же они меня тащить в храм Рода силком? Главное — ничего не пить и не есть, а то выпьешь бокальчик вина — оп! — и ты уже королева! И жди покушений от обиженной знати. Или короля в опочивальне. И неизвестно еще, что хуже.
Церемониймейстер поднял руку, и в тронном зале опять воцарилась тишина. Я с тоской посмотрела на огромные витражные окна, через которые лился разноцветный свет. Отпустите меня домой, я буду хорошей девочкой!
— Но как монарх, который заботится о счастье своих подданных, мы должны отступить и пожелать молодому графу ня Монтеру счастья в семейной жизни!
Все зааплодировали. Я покачнулась, однако молодой граф ня Монтер был начеку.
— Мы с Ольгердой благодарим его величество за оказанное доверие. Наша жизнь — это служение короне. — Он толкнул меня в бок, но я была в таком состоянии, что лишь проблеяла:
— Д-да-а…
Отто вообще не смог из себя ничего выдавить и только кивнул.
Мы поклонились и попятились, чтобы не поворачиваться спиной к королю. У меня перед глазами все плыло.
— Улыбайся, улыбайся, — шипел Блондин.
К нам подходили с поздравлениями, однако все лица слились для меня в одно пятно. Лим полностью руководил процессом, а я ощущала только теплые мозолистые пальцы Отто, который вцепился в меня, как в спасательный круг. Впрочем, я держалась за него точно так же. Мне казалось, что мы — потерпевшие кораблекрушение среди бушующего моря.
Я пришла в себя только в объятиях Рианны.
— Ты выглядишь растерянной, — сказала мне магичка. — Но я тебя понимаю. Когда получала свою первую награду, так же себя чувствовала. А тут еще король…
— Да, — сказала я. — Король — это было неожиданно. Совсем неожиданно.
— Ничего, ничего. — Рианна рассмеялась. — Интересная у тебя жизнь!
А потом наклонилась ко мне и шепнула:
— А Ирга знает?
Я поежилась.
— Я ему газету нужную подсуну, если ты не против. — Магичка проказливо улыбнулась.
— Что ты! Конечно, не против! Главное — потом успеть спрятаться, когда он придет меня искать, чтобы первым успеть затащить в храм Рода.
— О, так вы помирились?
— Мы в процессе.
Рианна удивленно подняла брови, а потом спросила:
— Надеюсь, ты ему нервы потреплешь?
— Конечно, — уверила я ее. — А ты за Лидию не волнуешься? Как она переживет то, что Ирга вернется в Чистяково?
— Ой, она будет страдать, писать плохие стихи и плакать в подушку, а потом отец выдаст ее за кого нужно. Все-таки Лидия прошла все этапы испытаний королевских невест, теперь излишне любящая будущую жену семейка женихов не отпугнет. Так что не думай об этом.
Мимо нас прошли официанты с шампанским и закусками. Я сглотнула, но брать что-либо с подносов не решилась. А вот магичка взяла бокал и сделала глоток, блаженно зажмурившись. Чтобы не думать о том, сколько калорий я сожгла этим утром из-за волнений, я спросила:
— Рианна, а тот салют боевых магов — он предназначался мне?
— Конечно, — сказала она. — Ты его заслужила, разве не так? Или слухи, которые до меня доходили, не соответствуют истине?
— Если я хоть что-то понимаю в слухах, они очень преувеличены. — Я оглянулась по сторонам в поисках Блондина. Почему он меня бросил? Я домой хочу, но как уйти — не знаю.
Лим о чем-то разговаривал с отцом. Отто взял в оборот советник по делам гномов. А ко мне приближался старый орк. Я подавила желание спрятаться за Рианну и встретила Гопко улыбкой.
— Вы позволите поговорить с вами? — вежливо спросил отец Живко.
Мы обменялись с магичкой рукопожатием, и я посмотрела на орка, гадая, что же он мне скажет.
— Орден из рук короля, победа в конкурсе, жених — сын головы столицы… Ты быстро делаешь карьеру, Ольгерда.
— Стараюсь, — сказала я.
— Так что же, ты крутила с Живко, уже имея жениха? — В голосе Гопко прозвучала угроза.
— Нет, конечно, — обиделась я. — С ня Монтером как-то все очень быстро вышло…
— Вы официально обручились, принесли друг другу клятвы?
— Нет. А почему вы спрашиваете?
— Изучаю человеческие обычаи. — Улыбка у старого орка была обаятельной. — Поздравляю с наградой.
— Спасибо.
Гопко склонил голову и быстрым шагом ушел из тронного зала.
— Нам пора ехать, — ко мне подошел Блондин. — И как можно быстрее, если ты не хочешь выйти за меня замуж в ближайшие полчаса. Мои родители строят очень коварные планы, которые мне совершенно не нравятся. Так что я телепортируюсь вместе с вами. Кажется, с меня хватит общения с родственниками.
— Кошмар, — вздохнула я. — Как же я домой хочу, к своим любимым вредным и придирчивым клиентам! Какая же у меня жизнь была замечательная, а я ее не ценила!
— Согласен с тобой, — Лим помахал Отто рукой. — Поэтому я из столицы и сбежал.
— Пожалуйста, — попросила я Блондина, — давай только не будем спешить. Я так хочу дворец посмотреть! Может быть, я тут первый и последний раз.
— Хорошо, — внезапно согласился ня Монтер. — Покажемся всем, кто нас еще не видел.
Вместе с Отто мы прошлись по открытым для посещения коридорам, заглянули в картинную галерею и оружейную. В древнем замке было очень красиво, интерьер подобран с безупречным вкусом, а вещи поражали своим качеством. Полугном только хмыкал, когда рассматривал очередную безделушку в комнате для музицирования или рисования.
— А почему нас в летнем дворце никуда не пускали? — спросила я у Блондина. — Там ведь тоже много комнат, а везде было заперто.
— Потому что в уединенных коридорах очень легко избавляться от соперниц, — ответил он. — Разве это тебе в голову не приходило?
— Нет, я только злилась, что во всех коридорах решетки. Я только и видела, что трапезную, тронный зал, бальный зал и библиотеку. И еще парк.
— Хватит с тебя, — сказал Блондин. — Для таких провинциалов и этого слишком много. Будешь своим родственникам всю жизнь рассказывать.
Я фыркнула, но не обиделась. Это же старый добрый Блондин, чего на него обижаться?
Прогулявшись по парку — Лим любезно одолжил мне свой камзол, потому что моя куртка осталась в карете, — мы вышли к ожидавшему на улице экипажу. Блондин замерз и его настроение испортилось. Он достал мою куртку и с таким зверским лицом накинул мне на плечи, что я на миг заколебалась, но потом все же спросила:
— Лим, а центральная кондитерская далеко?
— За углом, — буркнул он.
— И ты, как аристократ, можешь купить мне там пакет шоколада?
— Могу. Но не куплю. Ты мне еще должна за два посещения салона красоты. И за испорченное платье, и за манто.
— Да что ты такое говоришь? За то самое платье, которое я испортила, спасая тебе жизнь? Ну отлично! Давай спросим у твоих родителей, сколько ты стоишь, сдачу вернешь.
Блондин запыхтел, как закипающий чайник. Отто зафыркал, сдерживая смех. Лим заскрежетал зубами. Я повисла на его руке и, заглядывая в глаза, заныла, как это делали многие знакомые мне девушки:
— Ну дорогой, ну пожалуйста, мой пупсик, неужели ты откажешь своей кошечке?
— Своей демонице, — простонал Блондин. — Ольгерда, я тебе клянусь самой страшной клятвой, что, как только мы вернемся в Чистяково, я приложу все усилия, чтобы тебя выдать замуж как можно скорее! За Иргу, орка, эльфа или за всех сразу, но только чтобы у меня была хоть малейшая гарантия, что ты никогда, никогда больше не будешь моей девушкой!
— Можно подумать, — замурлыкала я. — Можно подумать… Я ведь не прошу тебя зайти в ювелирный. Или принести завтрак в постель.
Полугном не выдержал и заржал.
— Она и не такое может, — сквозь смех произнес он. — Это ты еще ее не видел во время «женских дней». Даже мне тогда на край света сбежать хочется.
— В следующем месяце я тебе это припомню, — дернула я лучшего друга за бороду.
— Ха-ха. Напугала ежа голой… В общем, я не боюсь. К тому времени Ирга вернется, и ты будешь над ним издеваться.
— Небесные Силы, — простонал Блондин, поднимая взгляд к облакам. — Где я так нагрешил?
Так как небеса безмолвствовали, я решила помочь богам.
— Тебе напомнить?
— Не нужно. Пошли за шоколадом.
Он взял меня под руку, и мы пошли. На лице Блондина играла загадочная улыбка. Я заподозрила неладное.
— А почему это ты вдруг таким добреньким стал?
— Я? О-о-о! — Он несколько истерично рассмеялся. — Я не добренький. Я просто набираюсь впечатлений. Чтобы помнить. Чтобы знать.
— Лим, — сказала я серьезно, — тебе не кажется, что это уже перебор? Я не понимаю, что такого страшного в том, чтобы отвести девушку в кондитерскую.
Он фыркнул.
— Ты не понимаешь. Я должен вести тебя в кондитерскую, должен восхищаться тем, как ты выглядишь, должен отдавать тебе свою одежду, а сам должен мерзнуть… Я не хочу. Я хочу иметь возможность самому распоряжаться своей жизнью, своим временем и своим камзолом!
Я с жалостью посмотрела на мужчину.
— Бедняга. Ты не понял одного — в настоящих отношениях ты не должен ничего делать. Ты хочешь, чтобы твоему любимому было комфортно. Ты хочешь сделать для него что-то приятное. И да, прости, я, наверное, переборщила с этим «пупсиком».
Лим вздохнул. Отто, до этого момента чинно шедший рядом, неожиданно сказал:
— В настоящих отношениях ты будешь ухаживать за больной подругой круглосуточно, выносить судно и кормить с ложечки. И она для тебя останется самой близкой и желанной. И ты будешь готов сделать для нее все, что угодно, лишь бы ей было хорошо…
Это «за углом» оказалось довольно далеко. Мы какое-то время шли молча, размышляя каждый о своем. Я вспоминала, как бегала по морозу к Ирге в лабораторию, чтобы принести ему кастрюльку с горячим супом, потому что он проводит эксперимент и ночевать не придет. Вспомнила, как он носил меня на руках в туалет, когда я осенью подвернула ногу, оступившись на скользкой грязи.
Домой хочу.
— Значит… — начал было Лим, но вдруг упал на тротуар. Я успела только ахнуть, когда меня схватили и зашвырнули в проезжавшую мимо карету, которая только чуть-чуть притормозила. Где-то далеко остался отчаянно ругающийся Отто и затихающие звуки борьбы.
Я проморгалась в полумраке кареты, нащупала сиденье, подула на ободранные ладони. Напротив сидел отец Живко. Почему-то я даже не удивилась.
— И что это значит? — мрачно спросила я, усаживаясь поудобнее. Шелковую юбку порвала… Жалко.
— Ничего личного, только бизнес, — сказал Гопко. — Так у гномов принято говорить?
Я бросила на орка сердитый взгляд.
— А у меня и личное, и бизнес, — продолжал он. — Видишь ли, я считаю, что такая жена, как ты, очень полезна. Обласкана королем, с деловой смекалкой…
— Вы что, — спросила я слабым голосом, — хотите на мне жениться?
Отец Живко захохотал.
— Нет. — Он утер слезы и снова засмеялся. — Я женат. На тебе женится Живко. В Степи, согласно нашим законам.
Браки, заключенные на территориях других государств, в Ситории признавались законными. М-да.
— А Живко в курсе происходящего? — поинтересовалась я. Если в курсе, я его убью. Брачную ночь он не переживет. Я вспомнила поцелуи молодого орка и поправилась: брачную ночь он не переживет, но уже после исполнения супружеских обязанностей.
— Нет, но уверен, он будет не против.
— Я — против.
— Почему? Чем сын посла отличается от сына головы столицы? У меня должность выше. Вполне возможно, я буду следующим Главным Вождем.
Насколько я помнила политическое устройство орков, каждое племя управлялось своим вождем, и раз в пять лет на общем собрании племен выбирался Главный Вождь объединенных племен, который представлял Степь во взаимоотношениях с другими государствами, мирил кланы и распределял ресурсы в случае засухи или других природных катаклизмов. Если вождь любого уровня кого-то не устраивал, ему очень быстро приходил конец. Поэтому Главными Вождями становились самые хитрые и сильные орки.
Ничего себе! А Живко такой весь скромный, торгует собаками… то есть псами, живет в общинном доме и продает драконьи бусины по спекулятивной цене. С таким отцом мог бы и подарить, жадина.
— Я — против. Категорически!
Гопко пожал плечами.
— Невена, моя жена, тоже сначала была против. Но я украл лучшую женщину под солнцем и не пожалел об этом ни минуты! Она — достойная женщина и родила мне прекрасных детей.
Детей? Я в ужасе закрыла глаза. Предстоящее обзаведение толпой орочьих родственников меня совсем не радовало. Мне одной Илиссы с Раулем хватило, чтобы понять, что я не гожусь в хорошие невестки.
— И сколько же у вас детей? — Если больше двух, выпрыгну из кареты на полном ходу.
— Выжил только Живко, мой дареный.
— Сочувствую.
Гопко пожал плечами.
— Степь — суровое место. Особенно если ты политик. Но я уверен, ты там точно выживешь.
Перспективы меня не радовали. Но я решила пока быть вежливой, а там посмотрим.
— Спасибо, приятно, что вы считаете меня достойной для выживания в Степи. А почему Живко дареный?
— Мой последний сын. Родился, когда мы уже и не надеялись на ребенка.
Я поняла, что суровый старый орк безумно любит своего сына и готов сделать все, чтобы обеспечить его всем самым лучшим. Состоянием, положением в обществе, женой. Я даже посочувствовала Гопко, но личное счастье волновало меня куда больше. Становиться похищенной невестой в мои планы совершенно не входило. Какая Степь, если я еще не похвасталась родителям наградой? Не дождалась возвращения Ирги? Однако лирика подождет, нужно выяснить главное.
— Что вы сделали с Отто?
Посол постучал кучеру, маленькое окошко открылось, и в него заглянул молодой орк. Они обменялись быстрыми фразами на родном языке — я поняла всего пару слов, потом Гопко сказал на ситорском:
— С ним обошлись максимально бережно. Деловые партнеры — большая ценность.
— А ня Монтера убили? — поинтересовалась я. Не то чтобы мне было жалко Блондина, но это нечестно, если он пострадает из-за моей личной жизни.
— Не убили, слегка стукнули, чтобы не мешал.
Я успокоилась и сложила руки на груди, собираясь с силами. Я не хотела упускать ни малейшего шанса. Госпожа Удача, обращается к тебе твоя верная почитательница, сделай что-нибудь, пожалуйста! Не хочу я в Степь, я домой хочу, схожу к тебе в храм, принесу много драгоценностей в подарок, шоколада куплю самого дорогого!
Карета остановилась. Кучер заглянул в карету и сказал с сильным акцентом:
— Контроль на выезде из столицы.
— Веди себя смирно, — сказал Гопко. — Мне не хочется тебе угрожать, но имей в виду — я очень серьезно настроен.
Я покосилась на внушительный тесак на его боку и кивнула.
Дверца кареты открылась. В проеме появился уже знакомый мне полуэльф из команды Григория. Я умоляюще посмотрела на него, жалея, что агент секретной службы не умеет читать мысли. Полуэльф окинул меня совершенно безразличным взглядом.
— Добрый день, господин посол, панна… Усиленный контроль в связи с покушениями на короля и голову столицы. Позвольте ваши документы.
— У меня дипломатический иммунитет.
— Да, господин посол, но не у панны. Ваши документы.
— А у меня их нет, — сказала я, злорадно ухмыльнувшись орку. Здесь тебе не Степь, здесь — цивилизация с бюрократией. А мои документы сейчас лежат в сумке, которая ждет меня в телепортационной башне.
— Прошу вас покинуть карету.
— Нет! — сказал орк. — У меня дипломатический иммунитет, и я запрещаю вам забирать эту девушку. Ее сегодня награждал сам король, поэтому она никак не может быть связанной с покушениями.
— Награда? — Полуэльф взглянул на мою грудь, где висел орден. — Попрошу документы на награду.
— А у меня их нет, — пропела я. Грамоты забрал Отто, потому что мне их просто некуда было положить.
— Подделка государственной награды? Или вы ее украли? Выходите из кареты!
Орк потянулся ко мне, но полуэльф шире приоткрыл дверцу. Мы с Гопко увидели ряд стражников со взведенными арбалетами и сотрудников секретной службы, на ладонях которых клубились боевые заклятия. Это выглядело внушительно. Отец Живко сложил руки на груди, полуэльф наконец-то позволил себе улыбку, кивнул мне, и я вышла из кареты.
— Я тебя недооценил, — сказал мне вслед Гопко.
Я обернулась.
— Ваш сын тоже когда-то совершил такую же ошибку. С тех пор он не применяет ко мне силовые методы. Только любовь. Счастливо оставаться.
Орк так захлопнул дверцу кареты, что стекла задрожали. Я помахала рукой оркам на козлах. Карета резко тронулась с места — даже щебенка полетела из-под колес.
— Фух, — сказал полуэльф. — Еле успел. Мне Березовский вестника прислал, что у тебя опять неприятности.
— А орк не подаст жалобу? Все-таки посол.
— Не подаст. Ведь видимость законности твоего задержания соблюдена, есть свидетели, рапорт напишем — все по правилам.
— А откуда Григорий узнал, что у меня проблемы?
— Наши ребята за тобой наблюдали.
— Спасибо, конечно, но не много ли чести для меня одной?
Полуэльф пожал плечами.
— Ты сегодня героиня дня, награждена самим королем, отмечена как победительница конкурса невест. Все законно. Сейчас тебя проводят к телепортационной башне, где уже ожидает дер Шварт. Макин!
Уже знакомый мне сотрудник секретной службы сбросил на брусчатку остатки нереализованного боевого заклинания и одарил меня кривоватой улыбкой.
— Григорий сказал, что вы сработались, поэтому Макин будет отвечать за твою безопасность.
— Конечно сработались. — Я хищно ухмыльнулась Макину. Он явно имел другое мнение, но при начальстве благоразумно решил его не озвучивать. — Но достаточно ли будет одного Макина для моей защиты?
— Достаточно. Я хочу посмотреть, кто решится напасть на сотрудника секретной службы при исполнении.
— А вот мне как-то этого не хочется, — пробормотала я, но решила не выделываться. И так Григорий сделал для меня все что мог.
Макин усадил меня в открытую двухместную коляску, запряженную — конечно же! — быстроходным эльфийским конем. Наша поездка с ветерком прошла без эксцессов и принесла мне только удовольствие.
Около телепортационной башни меня действительно ждали Блондин и Отто. Лим щеголял свежей повязкой на голове, а в руках держал… пакет из центральной кондитерской.
— На! — сказал мой «жених» после того, как мы с Отто обнялись. — Подавись!
— Спасибо, — искренне поблагодарила я. — Не думала, что ты его купишь.
— Я из-за этого шоколада пострадал. Было бы глупо после всего этого его не купить!
— Спасибо. Действительно — спасибо.
Блондин искривил губы.
— Может быть, я начинаю понимать смысл настоящих отношений?
Телепортация прошла значительно легче, чем в прошлый раз. Корона расщедрилась на оплату услуг магов-телепортистов, поэтому я энергетически не выкладывалась.
В сумерках мы были в Чистяково. Я полной грудью вдохнула знакомый и родной запах любимого города.
— Дом, милый дом! — сказал Отто с чувством и смахнул слезу. — Признаюсь, это была глупая авантюра. Не стоило нам ездить в столицу.
— Да ладно. — Мое настроение было прекрасным. — Зато нас наградили орденами!
— И премией, — вставил полугном.
— Тем более. К тому же мы кое-чему научились…
— Заключили несколько выгодных контрактов…
— Обзавелись полезными знакомствами…
— Чуть не погибли…
— В общем, поездка удалась!
Мы ударили по рукам. В конечном итоге мы оказались в плюсе, а это главное.
Блондин, которого сильно мутило, наконец нашел в себе силы подняться с лавки возле башни и сказал:
— До встречи. Надеюсь, она будет очень не скорой.
— Пока, пупсик! — игриво пропела я, а Отто пожал Лиму руку.
— Ты молодец, — искренне сказал он. — Даже не ожидал.
Блондин кивнул:
— Да вы тоже… умеете, когда хотите.
На этом и попрощались.
— Гляди, Отто, — сказала я, пока мы шли по родным улицам, — листва на деревьях появилась. Совсем скоро будет тепло.
— У нас, наверное, уже нарциссы цветут на клумбе.
— Наверное, — с сомнением в голосе сказала я. Как-то зимой пес орка был пойман за раскапыванием нашей клумбы, и я боялась, что луковицы цветов замерзли.
Мы подошли к нашему забору.
— Кажется, я сейчас калитку поцелую, — признался Отто. — Э-э-э… не поцелую.
У калитки сидела огромная псина.
— Пошел вон! — рявкнула я. — Давай беги, наябедничай хозяину!
Пес поднялся, отряхнулся, обнюхал меня и неторопливо потрусил в направлении эльфийского квартала.
— У меня эти собаки дрожь вызывают, — сказал полугном.
— Псы, — поправила я.
— А вот теперь я поцелую нашу калитку!
После звонкого чмока лучший друг снял табличку, извещавшую о нашей поездке в столицу, а я дезактивировала защитные заклинания. Мне тоже хотелось поцеловать калитку, но я решила придержать бурное изъявление чувств до своей уютненькой кроватки.
— А это, — сказал Отто, рассматривая остатки какой-то коробки на нашем газоне и подсвечивая себе огоньком, — судя по всему, эльфийский дар, который этот гений мысли перекинул через забор, а твои заклинания его испортили.
Я подошла поближе и тоже создала огонек. После изучения останков даров мы сделали вывод, что там ничего полезного не было. Отто потащил сумки в дом, а я смела подношение поклонника в совочек и отнесла к мусорному баку.
— Знаешь что? — сказала я, входя в дом, где полугном уже возился с печкой. — Не пускай никого из моих мужиков во двор. Говори, что я занята, сплю, болею или вообще ушла в монастырь. Никого не хочу видеть.
— Опять у меня под боком спать будешь? — вздохнул Отто.
— Буду.
— Ну и ладненько. А чем ты будешь заниматься днем?
— Работать. Отдыхать. Придумаю что-нибудь.
Полугном обнял меня и спросил:
— Чай будешь?
И мы сели пить чай.
