От Магистра Родрих вернулся быстро, и в скверном расположении духа.

Готовая к немедленному отбытию команда выжидательно уставилась, не торопясь, впрочем, приставать с расспросами. Правильно, молодцы. Инквизитор одну за другой поглотил первые четыре реплики, готовые сорваться с его языка — не грузчик всё-таки — и уселся за стол, жестом подозвав трактирщика.

— От "серых" мы помощи не получим. Магистр говорил с главой Тайной Канцелярии, я при этом не присутствовал, мне потом общий смысл Магистр пересказал. В общем, хоть этот… достойный человек в заговоре и не участвует, но какой-то интерес в этой ситуации имеет, так что нам было порекомендовано ловить своего тёмного, и не лезть, куда не просят.

Перебирающий дорожную сумку Ларрех встрепенулся.

— Слушай, куда это годится?! Ладно — дворяне бунтуют, это нормально, им вечно чего-то не хватает. Но чтобы уж так! Я с королём лично не знаком, но есть же присяга в конце-концов.

Хатлах задумчиво улыбнулся, и подбросил на ладони один из своих многочисленных амулетов.

— Ларри, нам же сказали — Тёмным заниматься. Вот мы им и займёмся, а заодно, как предписывает устав, и его сообщниками тоже, здесь мы в своём праве. Или ты думаешь, что руководство заговора не в курсе, кто у них есть? Подвалов в Крепости на всех хватит.

Постоянное недосыпание вкупе с магическим истощением и кшальским эликсиром дали неожиданный результат: я проспал почти четверо суток. Великолепный эффект — раз магические силы не доступны, надо как следует восстановить физические, а потому я выныривал из глубокого омута сна в полудрёму только для того, чтобы с помощью слуги Кайтега дойти от кареты до комнаты, и запихнуть в себя еду. Убей, не помню, чем они меня кормили, но проснулся я вполне сытый и великолепно отдохнувший, хотя пробуждение вышло не слишком приятным. Вечером четвёртого дня карета подпрыгнула на особо заковыристом ухабе, и я крепко приложился затылком о стенку. Напротив с мученическим видом потирал отбитое плечо Селрих, видно о дверцу приложился. Рядом с видом бывалого путешественника покачивался в такт движению Кайтег.

Прикрыть глаза, прежде чем на меня обратят внимание, удалось без проблем, а вот сонно обмякнуть получилось с большим трудом. Прекрасно отдохнувший организм с удовольствием переварил утреннюю порцию эликсира, и требовал движения. Всё равно какого, лишь бы выплеснуть накопившуюся за четыре дня энергию — хоть с каретой наперегонки бежать, хоть с обоими попутчиками разом драться. Долго в таком состоянии коматозное тело изображать при всём желании не выйдет, значит, пора отправляться в самостоятельное путешествие. Спасибо гостеприимным вельможам, но от Нилхоры мы удалились вполне прилично (преотличные лошадки у фэта Кайтега), дальше я и сам справлюсь.

Карета остановилась только спустя два часа, уже в сумерках, и лишь Милостивое Небо знает, чего мне стоило просидеть их неподвижно. Ей-ей, ещё час, и я начал бы буянить. Тёмные силуэты домов, появившиеся на фоне вечернего неба, избавили моих спутников от лишних потрясений. Усталые лошади прибавили шаг, почуяв скорый отдых; карета осела на левый бок, с чавком выдрала колесо из лужи, и лихо влетела на постоялый двор.

Способ побега оказался простым и незамысловатым. За четыре дня спутники привыкли относиться ко мне, как к багажу, и начисто утратили бдительность. Я просто дождался, когда почтенные фэты выйдут устраиваться на ночь, а слуга и кучер кинутся им помогать, и вылез из кареты с другой стороны. За мной придут не раньше, чем снимут комнату и утащат багаж, так что можно не суетиться.

Трактирные слуги деловито бегали по двору, не обращая на меня никакого внимания. Я поправил воротник-стойку, скрывающий ошейник, с наслаждением потянулся, и покрутил головой, демонстрируя умеренное любопытство обычного путешественника, прибывшего в незнакомое место.

Забор высокий, но с этой стороны можно перелезть по штабелю дров. Ворота открыты. Отлично, через них и пойду — не стоит смущать воображение слуг неуместными акробатическими упражнениями. Да и неудобно в таком длинном плаще.

Я подхватил с козел один из дорожных сундучков с гербом Кайтега, и прогулочным шагом двинулся в сторону ворот. Целительский амулет, оставшийся у моих похитителей в качестве трофея, легко перекроет стоимость прихваченного барахла.

Из пекарни на другой стороне улицы выскочила ладненькая светловолосая служанка с блюдом пирожков, и побежала к трактиру. Хоть истинное зрение пока что и не доступно, но тут вывод очевиден. Раз трактирщик распродал всю заготовленную на сегодня еду, и вынужден закупаться у посторонних, чтобы накормить постояльцев, значит, народу набилось действительно много, и Селриху понадобиться больше времени, чем обычно, чтобы договориться о ночлеге и ужине.

Кстати об ужине. Я на ходу стянул из миски пирожок, и улыбнулся девушке. Кайтег потом оплатит, не разорится. Да и глупо мелочиться после того, как я его сундуку "ноги приделал".

Служанка набрала воздух для гневной тирады, но разглядела соболиный плащ и герб на камзоле, и очаровательно улыбнулась в ответ. Хорошо быть титулованным дворянином! Был бы в своём плаще ученика мага, дождался бы только испуганного "Ой!" и знака от сглаза в спину. Ещё и сплетню оригинального содержания пустила бы, в которой непостижимо переплетались пирожки, невинные младенцы и силномогучее волшебство. А лет через двадцать сплетня превратилась бы в полноценную местную легенду. Брррр. Я прибавил шаг, и запустил зубы в свою добычу. Ага, не подвёл нюх, с грибами вытащил. Обожаю.

На околице древняя как мир бабка подозрительно оглядела меня с ног до головы, и после некоторого раздумья осчастливила названием деревни. Кильшорха? Кильшорха… Что-то такое на карте было. Кажется, недалеко от границы между центральной и северной провинцией. Значит, теперь мне на северо-восток.

Не знаю, сильно ли бушевали оскорблённые в лучших чувствах заговорщики, но местные на ночь глядя в лес не полезли. По крайней мере (как же неудобно без магии), преследователей увидеть или услышать не удалось.

Едва не свернув шею на очередной колдобине, я убедился, что блуждать по незнакомой чаще без ночного зрения дело бесперспективное. Почти на ощупь нашёл травку, призванную отбить мой запах (наверняка утром с собаками будут искать), натёр ею сапоги, и быстро вывернул на пустой просёлок, ведущий в условно нужном направлении. Покалечиться впотьмах и здесь можно, но, по крайней мере, не заблужусь.

Хозяин злополучного постоялого двора, в котором находилась вторая точка всплеска, давно перешёл от паники и заикания к обречённому спокойствию, но следствию это не помогло. И трактирщик, и прислуга, и постояльцы, и большинство жителей деревни очень смутно помнили тот вечер. Да, вроде что-то такое было — толи плохо кому стало, толи драка была, толи ещё что. Никаких более конкретных показаний добиться не удалось, и амулеты, снимающие магические блоки с памяти, оказались бессильны.

Родрих досадливо крутанул в пальцах бесполезный кулон. Может, ребятам на улице больше повезло? Хоть и два дня уже прошло, но энергетический след затереть труднее, чем память случайных свидетелей, а после телепортации маг должен был сиять, как факел в ночи. От трактирщика всё равно ничего больше не добиться — вон, уже сидя спит.

— Хорошо, уважаемый Варс, на этом всё. Да-да, можете идти.

— Ещё не можете.

Тихо дремавший во время допроса Ларрех вылез вперёд, нависая над тщедушным свидетелем. Трактирщик съёжился на табурете, став ещё меньше и тщедушнее, и исподлобья уставился на воина.

— Скажите, любезнейший, а карета с гербом "золотой пояс в червлёни, обременённый двумя чернёными грифонами" тут не проезжала?

Варс, обрадованный тем, что сможет внятно ответить хоть на один вопрос, часто закивал.

— А как же, господин следователь, вчера и проезжала — уже почти ночью приехала, а сегодня на рассвете, незадолго до того как вы пришли, отбыла. Совсем чуток вы разминулись.

Рыжий довольно оскалился.

— Ну что, догоним?

Ночь выдалась дивная — звёздная, тихая, заполненная не прекращающейся вознёй ночных зверьков и резкими криками ночных птиц. И очень холодная. Единственным способом согреться было движение, поэтому к утру я прошёл куда больше, чем можно ожидать от ночного путешествия без фонаря. Раздающийся на грани слышимости волчий вой тоже не располагал к неторопливым прогулкам, но настроил меня на философские мысли о человеческом бытии вообще, и моём в частности. Вот почему я, пока был в деревне, хоть каким оружием не озаботился? Знал ведь, что магии нет, а хищники в лесу есть. Парадокс.

Накопленную за четыре дня энергию удалось основательно растрясти по ухабам — в сером утреннем свете я, наконец, смог разглядеть побочный результат своего забега: слой бурой дорожной грязи, равномерно покрывающий одежду. Тело под одеждой так же равномерно покрывал слой синяков. Прежде чем явиться перед людьми — всё равно какими — чиститься придётся с ног до головы, иначе ни в один трактир и ни в одну лавку меня просто не пустят.

Найти родничок не составило труда: северные территории богаты прозрачными ледяными ключами и чёрными лесными озёрами. Ещё не успело как следует развиднеться, а я уже вышел к воде, ориентируясь на слух и тучи злобного рыжего комарья. И вся эта крылатая орава с радостным звоном ринулась ко мне. Магии на вас нет, упыри крылатые! Напившись студёной до ломоты в зубах воды, и наскоро почистив одежду, я сбежал с поля боя. Стоянку, конечно, сделать всё равно придётся, но где-нибудь немного подальше.

Путешествовать без еды, ножа и огнива неудобно, но зато процесс обустройства стоянки сокращается совершенно чудесным образом. Отойдя на четыре перестрела от родника, я свернул в небольшой просвет между деревьями, и кинул сундук под первый приглянувшийся куст, устроившись так, чтобы замечать неурочных путников раньше, чем они обнаружат меня. Надо уже, наконец, посмотреть, чем я у Кайтега поживился: может, я зря переживаю, и всё необходимое у меня есть. Тэ-э-экс. Рубашка, рубашка, брэ, запасные камзолы, серебряное зеркало с бритвой, и кувшинчик жидкого мыла. Что, и всё?! Разложенные на траве вещи поражали богатством отделки и абсолютной бесполезностью в данной ситуации. Надо же было из всего дорожного багажа прихватить именно сундук с нарядами! Нет, бритва пригодится пока нормальным ножом не обзаведусь, у рубашек ткань хорошая, если что — на бинты пущу, но, как-то… Не совсем то, на что я рассчитывал.

Настроение немного подняли монеты, выпавшие из отворота манжета одного из камзолов. Это в Нилхоре на три серебряных и пяток медных не разгуляешься, а здесь — и на покупки хватит, и на комфортное путешествие к собственному имуществу, дайте только до ближайшей деревни добраться.

Словно откликаясь на мои мысли, где-то за деревьями заголосили далёкие петухи.

Я переложил один серебряный и всю медь в тот камзол, что был на мне одет, закинул оставшиеся вещи в сундук, и пошёл на звук — тратить честно награбленное. Правда, по дороге пришлось сделать ещё одну остановку, и подтянуть шнуровки на камзоле. За время путешествия слуга его, конечно, "ужал", но всё равно камзол откровенно болтался — непоправимо портить вещь своего сеньора ради удобства какого-то шпиона слуга не захотел, я же со спокойной душой навертел при помощи бритвы новые дырки под шнурки.

В конце концов, из меня получился вполне приличный бедный родственник, донашивающий одежду за богатым дядюшкой или кузеном. Герб спарывать было лень, да и на сундуке вырезан — не замажешь, так что родственник будет близким.

Не смотря на все предпринятые меры, деревенские жители поглядывали на меня с исключительно хмурым любопытством, спасибо, хоть за дубьё не хватались. Похоже на то, что либо у них недавно случился конфликт с пришлыми, и его последствия аукаются до сих пор, либо приключилась какая-то беда (типа мора), и сейчас активно ищут того, кого можно назначить виноватым. Надо затовариваться по-быстрому, и линять отсюда, пока за чужие подвиги не прилетело.

Или вовсе мимо пройти — купить всё, что надо, можно и в следующей деревне. Сейчас, когда у меня нет ни магии, ни зелий, защитится от толпы с вилами будет нечем.

Шкурой почувствовав особо недоброжелательный взгляд, я расцвёл самой безмятежной улыбкой, какую смог изобразить, и обернулся. Угрюмый мужик, наблюдавший за мной из-за забора, сплюнул, и вернулся к своим делам — видимо, я не подошёл под его представления о ходячей неприятности.

Срочно! Срочно, первым делом соорудить несколько боевых зелий из тех, что не требуют непременного наличия способностей к магии. Есть у меня несколько полезных рецептов на этот случай. И ещё — парочку не боевых, но жизненно необходимых — если удастся кое-какие экзотические ингредиенты достать.

Трактир, являющийся в таких вот селениях и гостевым домом, и местом деловых встреч, и лавкой, и "совещательным залом" здешнего "правительства", и много чем ещё, нашёлся там, где ему и положено быть по его немалому статусу — на единственной площади, между домом старосты и маленькой деревянной молельней.

Дородный трактирщик, с крупными, чуть оплывшими чертами лица, скучал в по-утреннему пустом зале.

Я миновал два длинных "общих" стола, занимавших почти всё свободное пространство, и с облегчением поставил изрядно оттянувший руки сундук рядом со столиком для благородных. От остальных он отличался размерами, более чистой поверхностью, и тем, что располагался рядом с камином, сейчас, правда, потушенным. А вот осенними дождливыми вечерами здесь, должно быть, очень уютно.

Трактирщик почесал за ухом, и с показным кряхтением подошёл.

— Ясного утричка, Ваша Милость. Раненько вы. — Невысказанный вопрос повис в воздухе, но я предпочёл его не заметить.

— И вам ясного утра, почтенный. Надеюсь, ещё не слишком рано для завтрака? Долгие пешие прогулки пробуждают аппетит. — Чистая правда, особенно если учесть, что последний раз я нормально ел вчера днём.

— В самый раз, ваша милость. Сейчас всё будет. — Трактирщик оскорблено дёрнул губами, и с достоинством удалился в сторону кухни. Вскоре передо мной появилась большая глиняная плошка, доверху наполненная овощами, тушёными с мясом, и стопка румяных лепёшек. Расписной кувшин с ягодным отваром притащил встрёпанный мальчишка, судя по серым глазам с хитринкой, и вздёрнутому веснушчатому носу — ближайший родственник хозяина.

Когда первый голод был утолён, я решил начать разговор, благо трактирщик не ушёл далеко: полировал тряпкой один из "общих" столов, и косил глазом в мою сторону.

— Скажите, почтенный, а вещи в дорогу у вас купить можно?

Трактирщик, довольный тем, что гость пошёл на контакт, с готовностью оставил тряпку и подошёл.

— Можно, Ваша Милость, отчего ж нет? Всё самое лучшее. Что именно вам нужно?

— Ну… — Я сделал вид, что задумался. — Огниво надо, моток верёвки, нож, немного продуктов в дорогу, одеяло, — не думаю, что у меня возникнет желание ночевать на улице, но мало ли, пусть будет, — и заплечный мешок. Знаете, оказывается с сундуком пешком очень неудобно путешествовать.

Трактирщик от такого списка опешил.

— Неужто обворовали, Ваша Милость?

Я сделал вид что смутился.

— Да нет, понимаете, я раньше только с дядей путешествовал, в карете, а тут срочно домой вызвали, пришлось одному и пешком. Оказывается, когда сам идёшь, по-другому собираться надо.

Лицо трактирщика сделалось таким, словно он изо всех сил старается удержать рвущийся наружу смех.

— Сделаю, Ваша Милость. Может, если уж продукты берёте, заодно и котелок купите?

— Куплю, спасибо, что напомнили. Сколько с меня?

— Два серебряных.

Я поперхнулся отваром. Он меня совсем за олуха принял? На два серебряных в трактирах подобных этому можно жить две недели, и при этом три раза в день сытно есть, и не беспокоится о таких мелочах жизни, как свечи, горячая вода для купания, и уход за лошадьми. Стоимость моего заказа, даже с учётом одеяла, ножа и котелка — чуть меньше серебряного: все вещи, продающиеся в трактирах, подержанные. Обычно — тем или иным способом доставшиеся от предыдущих постояльцев. За новыми надо идти к мастерам и заказ делать, а за хорошими — искать по округе толкового мастера, и делать заказ ему. Особенно это ножей касается.

Трактирщик правильно понял выражение моего лица, и нехотя уступил.

— Серебряный и тридцать медяков, с учётом еды, конечно. Больше никак скинуть не могу.

— Полагаю, вещи от лучших мастеров Нилхоры, почтенный?

Теперь пришла очередь смущённо мяться трактирщику.

— Да нет, вещи-то обычные, то-есть хорошего качества, конечно, если пожелаете — есть даже привозные, да только не в том дело. — Хозяин примолк, видимо, решая, стоит ли выкладывать такую информацию клиенту, но желание поделиться свежей сплетней перевесило. — С полтора месяца назад через деревню заклинатель проезжал, ну его и пригласили со всей обходительностью — над полями поколдовать, чтоб, значит, урожай получше был. Он согласился. Два дня колдовал, а на третий заявился, и такую цену заломил, что наши-то враз за топоры похватались. Результат — ещё неизвестно, будет он или нет, может кудесник просто головы дурил, а не дело делал. Кому охота тяжким трудом заработанное за так отдавать? Результат-то у такого колдовства не сразу увидишь. Ты трудишься цельный год, а потом приходит какой-то мутень, два дня кругами походит, руками помашет, и требует, чтобы платили ему, за тяжкий труд. Ну, как набежали со всех сторон, кто с чем, заклинатель связываться не стал, уставший был. — Скорее подходящих против толпы боевых заклятий не знал. У заклинателей набор знаний узкий. — Ушёл он, а после этого мы глядь — а весь урожай хиреть начал. Причём не только тот, над которым он колдовал, а весь. Яблоки, репа, вообще всё, что в полях и огородах растёт, даже сорняки. Уж как фэт Мертрих (это ему деревня принадлежит) на старосту нашего осерчал, вспомнить страшно. А за что — не понять. Не староста ведь урожай проклял. — Вот именно поэтому на такие масштабные мероприятия, как обработка полей я всегда предпочитал договариваться с фэтом, которому данная территория принадлежит, а не с деревенскими старостами. Накладок меньше.

— Понятно. — Действительно, чего уж тут не понять. И магов, и заклинателей обычно стараются не задевать, но время от времени находятся дураки, у которых жадность ум перевешивает. Даже если бы магия была при мне, помогать бы не стал принципиально — впредь наука будет. И им, и всем остальным, кто услышит. — Что же вы, почтенный, за помощью не обратились?

Трактирщик досадливо крякнул, и махнул рукой.

— Куды только не ходили, да все заклинатели сильно заняты оказались, сезон, видишь, у них. К инквизиторам Микешку, племянника старостиного, послали, думали, хоть там злыденя отыщут, да укорот дадут. Так нет, тот инквизитор, что дело слушал поухмылялся в усы, да посоветовал заклинателя отыскать, извиниться. Где ж его найдёшь, спустя полтора месяца-то? Эх…

Трактирщик ещё раз огорчённо махнул рукой, и, забрав пустую посуду, двинулся к кухне. Забавно, этот тип действительно считает заклинателя, инквизитора, и собственного фэта злодеями, а себя и остальных селян — невинно пострадавшими. Не буду его разубждать.

Дождавшись возвращения трактирщика, я выложил на стол два медяка.

— Спасибо за угощение и интересный рассказ, уважаемый. Пожалуй, я обойдусь пока теми вещами, что у меня есть. — Селения в этой местности стоят довольно плотно, ещё успею всё что надо сегодня купить. — Да, как ваша деревня называется-то?

Расстроенный, но не удивлённый таким оборотом дела трактирщик сгрёб монеты.

— Лимсорха, ваша милость.

Какое знакомое название. Где я мог его слышать?

Дорога выбежала из деревни, и зазмеилась среди полей к сизому, подёрнутому дымкой лесу.

Я с интересом покосился на пшеницу. Давным-давно пора её убрать, но деревенские, видимо, не рискнули трогать проклятые растения.

Странно, издали пшеница выглядит совершенно здоровой: стебель прямой, листья не пожухлые, без пятен, не изъеденные. А если посмотреть поближе? Ага, вот оно что! При ближайшем рассмотрении колос оказался покрыт тонким белёсым налётом, а зёрна и укрывающие их цветковые чешуи скукожились. Жаль, что магического зрения нет, было бы интересно посмотреть, чем это заклинатель их так приложил. На память симптомы не приходят, и справочников больше нет, спасибо атаке Тёмного, и собственной глупости.

Чуть дальше к лесу высилась резиденция здешнего фэта. Ну, высилась — это громко сказано, не замок даже, а так… Приземистый квадратный дом на два этажа, с круглыми башенками по углам. Судя по окованным железными полосами воротам, и отсутствию окон на первом этаже — имеется небольшой внутренний двор, в который окна и выходят. Ну и, наверняка, там же находится колодец. Над воротами красовался вылинявший от солнца и непогоды щит с гербом рода — лёт переменных цветов в щите, рассечённом зеленью и золотом.

Леший! Это же… Нет, ну это ж надо — название деревни мне знакомым показалось! Ещё бы ему не быть знакомым, если учесть, что моя фамилия Лимсор, и моя семья владеет этим поместьем уже леший знает сколько веков.

Единственное, что оправдывает мою забывчивость, это то, что Мастер забрал меня отсюда, когда мне было четыре года, после того, как я начал двигать взглядом предметы, приводя тем самым братьев в полнейший восторг, а слуг — в священный ужас. Так что всё это — и свою фамилию, и описание герба, и обстоятельства принятия в ученики, я знаю только со слов Мастера. Единственное, он говорил, что моего отца зовут Кирсах, а трактирщик упоминал Мертриха. Старший брат? Рик… Да, похоже. А с отцом что случилось?

Чем ближе становилось поместье, тем сильнее я замедлял шаг. Зайти? Но ученикам магов нельзя общаться с родными. Торжественная встреча с семьёй и обретение герба состоится только после ритуала посвящения в маги. К тому же заявиться домой после пятнадцати лет отсутствия без магической силы, в камзоле с чужого плеча и чужим гербом на груди — это как-то… неправильно. С другой стороны — мой род небогат. Вообще-то, правильнее будет сказать — изрядно беден, и год неурожая может окончательно подорвать остатки его благополучия. Ко всему прочему, как я слышал, у меня есть три сестры на выданье, и им нужно приданое. Не могу же я уйти просто так, когда им нужна моя помощь? Хоть часть урожая спасти удастся, и то хорошо.

К лешему солидарность магически одарённых. И отсутствие магии тоже к лешему. При должном желании и наличии необходимых знаний заклинание можно сломать и так. Создать — нельзя, а разрушить можно. К тому же в охоте на Тёмного возникла логическая пауза — прежде чем возобновить магический поиск а) Тёмный должен приехать куда он там едет, и б) ко мне должна вернуться магия. Искать без неё "поисковиком" точно не выйдет.

Я тряхнул головой, отгоняя сомнения, и ускорил шаг. В конце концов, им не обязательно знать кто я такой. Буду придерживаться легенды. Встреча после посвящения? Учитывая обстоятельства, не факт, что оно вообще состоится. Хоть на семью посмотрю, а то из всех только Рика помню, да и то смутно. Сколько ему тогда было? Семь, кажется.

Дальнейшее произошло как-то буднично. Я постучался в калитку, по ту сторону ворот раздалось шарканье, и старенький привратник, вполне вероятно, нянчивший ещё моего отца, разглядев герб на моём камзоле, без лишних вопросов впустил меня внутрь.

Наверно, мне следовало бы волноваться, или ещё что-то в этом духе, но вот беда — слово "дом" у меня всегда ассоциировалось в первую очередь с Мастером и его жилищем, в котором прошла большая часть моей жизни, так что сейчас я испытывал в основном любопытство. И не только я. Усатый воин, высунувшийся на шум, забрал у меня сундук, и с удовольствием вызвался проводить до хозяина.

Я шёл за своим провожатым и с интересом оглядывался. Серые каменные стены, мощёный булыжником двор-"мешок", колодец с надтреснутой бадьёй. Не думаю, что тут живёт много народу. Пара-тройка слуг, столько же воинов, и хозяйская семья, больше просто не влезет. В узких окнах то и дело мелькали любопытные лица. Похоже, гости здесь бывают не часто, и каждый становится событием, о котором вспоминаю по пол года.

Главный зал оказался под стать дому. Всего пять на семь шагов, освещённый парой коптящих факелов, и жарко пылающим камином в половину стены. Вместо обязательных гобеленов, уберегающих жильцов каменного дома от холода, сырости, и неистребимых сквозняков, стены оказались затянуты пёстрыми половиками. Висящие поверх них знамёна и разбитые щиты смотрелись несколько странно, но, в целом, получилось довольно уютно. В большом кресле напротив входной двери нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику крупный светловолосый парень с точно такими же, как у меня, серыми глазами. Забавно, кто бы мог подумать, что из пухлого мечтательного Рика выйдет такой крепкий поджарый воин.

В креслах у камина вышивали две женщины. Одна — высокая и русоволосая, с зелёными, будто крыжовниковыми, глазами и задорными веснушками на милом, чуть простоватом лице. Слишком взрослая для того, чтобы быть моей сестрой — наверно, жена Рика. Другая — гораздо старше. Маленькая, чуть располневшая с годами, с сединой в густых тёмных волосах, и тщательно упрятанным беспокойством на дне карих глаз. Мама. В отличие от высокого Рика, ростом я пошёл в неё.

Брат встал, и на правах радушного хозяина поприветствовал меня первым.

— Доброго дня, почтенный. Я, Мертрих Лимсор, рад приветствовать вас в своём доме. Знакомьтесь, это — моя матушка, леди Даривия, а это — моя жена, Кэрия, урождённая леди Ровир. — Русоволосая фаэта тепло улыбнулась мужу, и снова посмотрела на меня. — Прошу, присаживайтесь, и отдохните с дороги.

— Благодарю за гостеприимство, фэт Мертрих. Меня зовут Террих Эквар. Моё почтение, леди.

Дамы степенно кивнули, и мама вернулась к вышиванию, а Кэрия с заметным сожалением выскользнула из комнаты — очевидно, чтобы распорядиться насчёт угощения. Я опустился в предложенное кресло, стоящее чуть в стороне, так чтобы было удобно говорить и с хозяином, и с теми, кто сидит в креслах у камина. Кстати, где там мои вещи? Я скосил глаза, и чуть не рассмеялся: воин с сундуком тенью замер у стены, и, кажется, молился, чтобы хозяин о нём не вспомнил и не выставил. Добровольно покидать такое развлечение, как знакомство фэта с гостем он не собирался, и сейчас готовился запомнить каждое наше слово, чтобы потом в красках пересказать тем, кому не посчастливилось оказаться здесь лично.

Брат дождался, когда я устроюсь поудобнее, и начал традиционные расспросы.

— Что привело вас в наши края, фэт Террих? Признаться, здесь очень редко бывают путники.

Я припомнил, что рассказывал в трактире. Будет нехорошо, если в версиях окажутся сильные расхождения.

— Я направляюсь домой от дяди, у которого воспитывался до недавнего времени. Очень жаль, что дела семьи вынудили меня прервать обучение раньше времени, но, зато, я скоро буду дома.

Рик кивнул и помрачнел.

— Да, к сожалению, никогда не знаешь точно, чем обернутся твои планы. Сюрпризы на каждом шагу. — Затем уже другим тоном поинтересовался: — Быть может, вы задержитесь у нас на пару дней? Отдохнёте с дороги, расскажете новости. Боюсь, мы тут совершенно оторваны от мира.

— Благодарю за предложение, фэт Мертриг, я сам хотел просить вас о том же самом, правда, по несколько иной причине. Понимаете, когда я жил у дяди, я стал учиться у его заклинателя, и когда сегодня услышал в деревне о постигшей вас беде, то подумал, что, возможно, смогу чем-то вам помочь.

Рик вскинулся, и цепко оглядел меня с ног до головы. Как бы он ни бодрился, сейчас стало видно, насколько его измучила ситуация с этим проклятьем. Мама поглядела на меня настороженно. Кажется, она не ждала ничего хорошего от носителя магического огня. Брат тоже, но он так же понимал, что дольше тянуть нельзя, надо спасти хотя бы остатки урожая.

— Это было бы… чудесно, фэт Террих. Как я смогу вас отблагодарить?

Я сделал вид, что смутился.

— Думаю, разговор о награде преждевременный. Я учился не очень долго, и не уверен, что смогу помочь. Если вы позволите, для начала мне хотелось бы осмотреть пострадавшие растения, тогда я смогу сказать точно.

— И всё равно спасибо. Вы первый, кто согласился хотя бы взглянуть. — Брат устало откинулся на спинку кресла. — Отдохните, поешьте, а потом я отправлю с вами одного из своих воинов, он вам всё покажет. К тому же, боюсь, местные жители сейчас не очень хорошо относятся к бродящим в полях без сопровождения незнакомцам.

После незатейливой, но сытной еды работать было лениво, на деловой лад настраивался я долго, так что домой после осмотра вернулся уже ближе к вечеру, и сразу отправился в отведённую мне комнату — думать.

Должен признаться, заклинатель оказался не лишён чувства справедливости и здравого смысла — не получив плату за свои труды, он не стал злобно хлопать дверью, а просто решил компенсировать потраченные силы и время. Ну и проучить, не без того. После вдумчивых многочасовых поисков материальных проявлений заклинания (помимо скукоживания плода и появления белого налёта), и интенсивных раскопок в недрах собственной памяти, заклинание я определил. На владениях моей семьи стоял вполне профессионально сплетённый "жрун" — заклинание, потихоньку тянущее энергию, запасаемую растениями для последующего прорастания семян, и передающее её своему создателю. На первый взгляд, кажется, что выходит не слишком много, а если подумать, то постоянный приток силы со вполне приличной территории в течение нескольких месяцев — это не так уж и мало. Особенно для заклинателей.

Даже после снятия заклинания зерно для посевов всё равно придется закупать — то что есть просто не прорастёт, сил не хватит, но в еду, в принципе, и эти выжимки сгодятся. Если их, конечно, собрать успеют. Все сроки жатвы пришли и прошли, так что крестьянам придётся поторапливаться.

Стук в дверь слился с её скрипом. Ждать разрешения войти здесь, похоже, были не приучены. Замершая на пороге служанка быстро пробежала взглядом по комнате, будто ожидала увидеть залитый кровью жертвенник, или, на худой конец, парочку големов из чистого золота с алмазными когтями, и с заметным разочарованием присела в поклоне.

— Господин заклинатель, вы с фэтом Мертрихом и фаэтами ужинать будете, или вам здесь накрыть?

— С фэтом Мертрихом. — Надо будет обрадовать его, что смогу помочь, и заодно насчёт закупок зерна просветить. Пусть заранее подсуетится, если ещё не успел. — А что, уже пора?

— Нет ещё, ближе к закату.

— А зачем сейчас было спрашивать? Не скоро ведь ещё.

Служанка ненатурально удивилась, и на всякий случай попятилась за порог.

— Ну как же? Надо заранее, подготовиться чтоб.

Ну-ну, подготовка, как же. Я подождал, пока она окончательно скроется за дверью, стянул сапоги, и улёгся на застеленную вылинявшим пледом гербовых цветов кровать. Теперь, когда проблема определена, предстояло решить, что с ней делать. Задача, прямо скажем, нетривиальная. Конечно, любой, кто видит энергетические потоки, знает, что они взаимодействуют с материальным миром, и алхимики этим с удовольствием пользуются, но ни одному МАГУ, по-моему, не приходило в голову влиять на магические потоки БЕЗ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ МАГИИ. Способ предстоит разрабатывать практически с нуля. Ещё один фокус заключался в том, что очень трудно влиять на что-то, чего не видишь, и о местоположении и форме центрального узла этого чего-то можешь догадываться только по косвенным признакам.

Я шикнул на очередную любопытную служанку, решившую под прикрытием очередного выдуманного поручения посмотреть на "страшного колдуна", подпер дверь сундуком, закрыл глаза, и принялся в уме рисовать по памяти энергетическую структуру "жруна". Из того, что раньше воспринималось, как само-собой разумеющаяся данность, постепенно, одна за другой, вычленялись закономерности. Выводились пока ещё нечётко сформулированные правила, и укладывались в общую структуру. Не думаю, что после восстановления магии всё это мне пригодится, но интересно было неимоверно. Ещё одна маленькая сторона огромной головоломки под названием "магия" начала складываться в удобочитаемый текст. Мне ведь и нужно-то всего пару строчек — одно-единственное проклятие снять. Хорошо бы до ужина определить, что для этого понадобится.

Есть в напряженном молчании было неуютно, так что едва подали вторую перемену блюд, я поспешил обрадовать семью тем, что берусь за расколдовывание.

— Прекрасные новости, фэт Террих. В последнее время я начал думать, что проклятие останется на этих землях навсегда. — Рик чуть пригубил вино, и отставил кубок в сторону. — Что вам понадобится для этого?

Ужин проходил в столовой — комнате чуть меньшей, чем главный зал, но зато имеющей старинные деревянные панели на стенах. Блики свечных огоньков плясали в глазах мамы, мешая понять их выражение. Она рада? Днём она выглядела очень усталой.

— Я ещё не определился с окончательным списком… но ничего экзотического или дорогого. — Поспешил я успокоить заранее ощетинившегося брата. Вот она, обычная демонстрация любви и доверия к магам. — Скорее это хозяйственные мелочи: серп, одиннадцать колышков из ольхи длинной в половину локтя… — Я продолжал говорить, а сам исподволь разглядывал людей, сидящих за столом. Моя семья. Не вся. Воин, который меня сегодня сопровождал, Мар, охотно выложил, что мой средний брат, Дорлих, служит в королевских войсках на южной границе, и что на его снаряжение ушли все деньги, бывшие в поместье, а потому, когда отец той осенью простудился, то денег на стоящего целителя не нашлось, и к зиме он умер. И племянников здесь нет — тройняшки четырёх лет от роду ужинают в детской, и, наверняка, гораздо раньше. Ничего, может, завтра познакомимся.

Странно, я всегда знал, что у меня есть семья, но как-то абстрактно, а теперь передо мной сидели живые люди, со своими проблемами и надеждами. И они, как и отец, могут однажды уйти, не дождавшись моей помощи.

Тихое шушуканье на другом конце стола так и не дало основательно погрузиться в мрачные мысли. Трудно предаваться меланхолии, когда тебя предельно вежливо, но пристально, пядь за пядью разглядывают три сестрёнки разом. Не пропускают ни малейшей детали, тут же делятся впечатлениями, сравнивают с тем, что рассказали ещё до ужина верные служанки, и составляют общее мнение. Надо думать, что к середине зимы это самое мнение будет знать вся женская половина этой части провинции.

Славные девчушки — умные, весёлые, энергичные. Внешностью пошли в высокого светловолосого папу, так что если моя эпопея закончится благополучно, и я смогу вывезти их в столицу, от женихов отбоя не будет. Большое приданое даже с моей помощью собрать не получится, но возможность породниться с настоящим магом дорого стоит, так что партии будут вполне приличные.

Увлёкшись планированием будущего, я упустил из виду настоящее. Что там Рик говорит?

— Что ж, если и остальные предметы будут такого свойства, то трудностей возникнуть не должно. — Рик неодобрительно покосился на шебуршащих сестёр, те ответили ему совершенно невинными взглядами. Похоже, совсем его не слушаются, только ради гостя ведут себя смирно. Бедняга, как он тут, в этом женском царстве? Не удивительно, что Дори на королевскую службу сбежал. — Мар пришлёт к вам завтра мастеров из деревни, а если понадобится что-то готовое, обращайтесь к матушке. Хозяйством в доме заведует она. Когда планируете колдовать?

Я ещё раз прикинул объём работ. Много, но не запредельно.

— Если мастера сделают всё быстро, то завтра в полночь — заклинатель проводил ритуал именно в это время, так что если не успею с подготовкой, придётся ждать следующей ночи.

Пока Рик придумывал очередной вопрос, мама воспользовалась паузой и перехватила инициативу в свои руки, уточняя и переспрашивая. Насилу вырвался, клятвенно пообещав составить окончательный список к утру.

За спокойной ночью последовал суматошный день, полный хлопот и нудной подготовительной работы. К счастью, всё рано или поздно заканчивается, закончилась и дневная суета, и я, наконец, перешёл к настоящему делу. Испортить настроение не смогло даже соображение, что ночная работа входит у меня в привычку, этак недолго в злобного сказочного колдуна превратиться. Хотя нет, не возьмут меня в сказочные колдуны — леший с ней, не злодейской внешностью, но, судя по сказкам, на эту должность берут только тех, кто при необходимости умеет толкать длинные пафосные речи, а у меня с этим всегда было туго.

Я вколотил в землю на границе с пшеничными стеблями одиннадцатый кривоватый колышек, и покосился на воткнутый в землю факел. Факел вяло стрельнул искрой, и продемонстрировал готовность погаснуть в самый неподходящий момент. И толку с того, что я в этот раз заранее об освещении позаботился? Что с ним, что без него — разница не слишком большая, особенно по сравнению со "светляком", или ночным зрением. Другой конец выжатой мной ещё засветло в центре пшеничного поля площадки диаметром в пять шагов растворялся в темноте. Судя по скукоженности зёрен и разводам на налёте, узел проклятия находится именно здесь. Теоретически. Надеюсь.

В любом случае, отступать поздно — слишком жалко усилий затраченных на подготовку. "Волшебная" часть — ерунда, воду с помощью автономных знаков на солнечном свету зарядить не трудно, хоть сейчас и не макушка лета. А вот общение с обещанными деревенскими "мастерами" — это да. Даже колышки нормально сделать не смогли, мастаки криворукие.

Кстати о колышках, последняя проверка. Нет, как ни странно, не смотря на кривой исходный материал, ольховый круг получился вполне добротным. Стоящая за пределами кольца бадья с обычной водой, покрытая выкачивающими энергию знаками изнутри и снаружи, аккуратно пережимала один из стержневых каналов заклинания. Если, конечно, он находится там, и пожухлость травы не вызвана чем-то ещё. Ладно, это всё лирика, пора начинать следующий этап — рисунок. Остро наточенный серп мягко взрезал землю, создавая новую канву для магических потоков. В узловые точки я с неприкрытым удовольствием ставил миски, конфискованные у ошарашенного таким поворотом дел трактирщика, наполненные жидкой энергией, в которую превратилась в результате моих дневных экспериментов вода из другой бадьи.

Увидеть результат моих действий до окончания работы не получится, но это не мешает мне знать, что сейчас происходит. Ловушка силы оттянула на себя одну из питающих жил, и узел заклинания ослаб. Туго скрученные жгуты просели, потеряв разом и опору, и большую часть подпитки, а затем, следуя заложенным в заклинании командам, потянулись к доступным источникам силы, расставленным мною в определённом порядке, и расплетаясь ещё больше. Правда, если они вместо того чтобы расплестись, запутались, жахнуть должно так, что мало никому не покажется, особенно мне. Оплавленная яма в перестрел шириной — не совсем та могила, которую я хотел бы получить.

Непривлекательная картина заставила ещё раз напрячься в бесплодной попытке если не разглядеть, так почувствовать творимую волшбу. Наверное, именно так чувствуют себя ослепшие художники, пытающиеся рисовать портреты знакомых по памяти.

Чуда не произошло, и я со вздохом продолжил рисовать.

Теперь, теоретически, стала доступна вторая стержневая жила, которая и удерживает весь узел. Выбить её, и заклинание само распадётся, даже отдачи не будет. Я начертил в центре площадки знак резкого высвобождения энергии, прибавил вектор "строго вверх", и, задержав дыхание, выплеснул на него остатки "заряженной" воды из бадейки.

Яркая вспышка заставила отшатнуться, прикрыв глаза рукой, но я успел разглядеть волну огненных сполохов, бегущих по колосьям.

Леший, пожар! И выбраться не удастся, я в эпицентре. Интересно, устроит ли Рика сжигание проклятого урожая вместе с неудачливым заклинателем вместо снятия проклятья?

Вопреки ожиданиям, треск пламени и удушливый жар не спешили появляться. Когда я, наконец, проморгался, ночную тьму нарушали только красноватые блики огненных волн, бегущих по дальним полям. Насколько можно судить при таком освещении, растения не пострадали.

Получилось?

Я вытащил из земли факел, и направился к стене пшеницы, но вовремя одумался, и вернул его обратно, вместо этого сорвал один колос, и поднёс его к огню. Не хватало ещё действительно пожар в поле устроить.

Зёрна в колосе остались всё такими же скукоженными, но другого я и не ожидал, а вот белёсый налёт исчез, выгорел в призрачном огне, вызванном обрушением проклятья.

Я тронул пальцем колючую ость, и ухмыльнулся. Занятная у меня в этом году магическая практика получилась.

Тёплый ночной ветер пустил волну по колосьям, взъерошил мне волосы, и неожиданно холодными лапками-иголочками впился в запястья и шею. Да неужели? Нет, действительно, внутренняя энергия в норму начала приходить. "Ковырнуть" ошейник удалось далеко не с первой попытки, но процесс однозначно пошёл. Отлично, скоро можно будет снова заняться Тёмным.