— И что это… было? — негромко спросил Силвер.

— Что именно? — я поставила клетку себе на колени и склонилась к притихшему Джоку, делая вид, что занята исключительно птицей. — Привет, малыш, как дела?

— Эмма. — Голос Силвера раздался прямо над моей головой, и я вынуждена была вскинуть взгляд. Король стоял почти вплотную. Смотрел на меня, сузив глаза. Произнес ровным голосом: — Запомни: ты должна стать невидимой и неслышной. Чем меньше тебя замечают, тем больше у тебя шансов выжить. Я не знаю, что именно ты задумала, но лучше бы тебе от этой мысли отказаться.

Я со вздохом оставила Джока в покое. Отвернулась, уставившись на окно под самым потолком. Ну что ж, он без труда разгадал мой стихийный план — отвлечь внимание, а то и гнев Финеара от своего царственного кузена. Хотя бы на время…

Услышала слегка смягчившийся голос Силвера:

— Я пока раздумываю, сказать ли ему, кто ты на самом деле — похоже, его шпионы этого еще не разнюхали. Оставим на самый крайний случай. Финеар наверняка захочет получить за тебя выкуп или какие-нибудь уступки от твоего отца… а значит, сохранит тебе жизнь.

Ты сам-то в это веришь? Но я спросила про другое:

— Как думаешь, где мы сейчас?

— Судя по долгому подъему и по тому, что это точно, — Силвер обвел взглядом нашу камеру, — не подвалы какого-то дома и даже не тюрьма, а явные казематы, мы в крепости. В Ристе их две: королевский замок и…

— Гнездо Призраков, — закончила я упавшим голосом.

Гнездом Призраков называют останки древнего замка — его строили, когда предки Силвера еще не родились, да и самого Риста не было в помине. Он возвышается над западными районами города, венчая скалистый холм, словно корона с обломанными зубцами. Раньше замок звали Орлиным Гнездом, однако, когда по городу поползли слухи о пропадающих в развалинах людях и о являющихся призраках, замок понемногу сменил имя владельцев. Гнездо Призраков весьма живописно — я с удовольствием рисовала его в разных ракурсах и в разной степени приближенности. Но с наступлением сумерек крепость становится жутковатой. Факелами освещается только расчищенный от камней внутренний двор, а в темных бесконечных переходах, на лестницах, мостиках, в подвалах и казематах можно легко заблудиться даже белым днем. Кроме влюбленных парочек, страстно ищущих уединения, а потому не боящихся ни призраков, ни ледяных сквозняков, здесь обитают бродяги и — наверняка — преступники. Недаром полиция периодически устраивает облавы в Гнезде, а по весне из развалин выволакивают людей, не только замерзших в морозы, но и умерших неестественной смертью.

А теперь это место нашего заключения. И поди попробуй нас здесь найди!

— Думаешь, они с самого начала скрывались в Гнезде?

Силвер скривился: не хотелось признавать, что буквально под самым его хищным королевским носом завелось змеиное кубло заговорщиков.

— Навряд ли. Эрик с полицейскими магами регулярно прочесывает столицу на предмет колдовских ковенов. Но вот Финеара здесь никто не искал… Или он с самого начала запутывал следы, или передумал бежать из страны для спасения собственной шкуры и поиска союзников, потому что получил реальную помощь здесь…

— Ведьмы?

Силвер кивнул.

— Ты была права, они прибегают теперь не только к чистой рунной магии, поэтому и традиционная защита не слишком действенна.

— Паучиха что… и впрямь хотела тебя убить?

Силвер поморщился и потер лоб: то ли почувствовал эхо давешней боли, то ли голова у него раскалывается до сих пор.

— Нет. Скорее всего, просто подчинить. Сделать марионеткой. Покорным идиотом. Не знаю, как только она мне мозги не выжгла… Перестаралась слегка.

Увлеклась-перестаралась? Скорее отвела душу. Я ведь помню взгляд ведьмы — и возбужденный, и торжествующий.

— Скажи, а кто еще знал, что ты не… защищен от колдовского воздействия?

Силвер посмотрел на меня с удивленной полуулыбкой.

— Но я защищен! Защита передается наследнику с королевской кровью. Иначе бы меня давно не было в живых. Да и та колдовская троица легко убила бы меня там, на пристани.

Да ведь почти и убила! Силвер понял мой взгляд.

— Эти амулеты и руны лишь аккумулируют мою защиту. Это как… одежда, укрывающая от дождя. Ты же не умрешь всего лишь от того, что попадешь под сильный ливень?

— А если к ливню прибавятся еще и молнии, град и ураган?

— Тогда к теплой одежде потребуется добавить прочную крышу и крепкие стены. И все это есть… — он ткнул себя большим пальцем в грудь. — Есть во мне.

— Ну так почему тогда… раз уж ты защищен от магического воздействия собственной кровью, почему не сумел справиться с колдунами?

— Потому что сам я не колдун, — сказал Силвер просто.

Я качнула головой.

— И что вам с вашими чародеями не живется мирно? Мы же как-то со своими ведунами справляемся! Даже мой отец владеет кое-какими колдовскими умениями.

— Это старая и долгая история… — Силвер поднял голову, втянул воздух, словно надеясь почуять запах моря, проникающий в высокое окошко. — Эх, передать бы весточку нашему Эрику!

Полицмейстер наверняка перевернул в поисках короля уже полгорода… Но вот только с какого конца Риста он начал? И есть ли у Силвера время на обыск второй половины?

Разве что…

Я вновь обернулась к клетке. Привычный к человеческим прикосновениям Джок позволил взять себя и моим не слишком ловким пальцам. Я поднесла его к губам, постаралась поймать взгляд маленьких птичьих глаз.

— Джок, лети домой. Предупреди их. Приведи их к нам!

— Погоди-ка…

— Если любишь его, лети! — Я подкинула Джока вверх, не обращая внимания на протестующий возглас и протянутую руку Силвера. Птица сделала круг по камере — мы следили за ней, запрокинув головы, — и, трепеща крыльями, устремилась вверх, к крохотному окошку.

— Джок! — зычно крикнул Силвер.

Птица уцепилась за решетку, повертела головой, чирикнула, словно попрощавшись, и выпорхнула на волю. Силвер тяжело опустился рядом со мной.

— Это… глупо, Эмма! Джок ведь тебе не почтовый голубь. Вряд ли он вообще найдет дорогу в замок.

— Не недооценивай свою птицу, — возразила я, — она же привела меня к тебе! Откуда ты вообще его взял?

— Нашел как-то с перебитым крылом. Может, мальчишки из рогатки подстрелили или попал кошке в зубы. Подобрал, подлечил. Хотел позже отпустить, но…

— Но не отпустил, — закончила я.

— Он слишком маленький, да и отвык жить на воле. Любой коршун, кошка… да просто недобрый человек — и ему конец!

Склонив голову, я смотрела на него с удивленной улыбкой. Спешите видеть: король Силвер выказал свою слабость!

— Ты к нему привязался, да?

Силвер поморщился, но кивнул, хоть и еле заметно.

— Не беспокойся о нем. Он сильнее, чем кажется; ведь птицы пересекают море дважды в год, чтобы вывести птенцов в благодатном месте. А Джок вообще… — я замялась, подыскивая слова: — Мне кажется, он тоже твой талисман. Живой талисман. Да и сейчас ему куда лучше оказаться подальше отсюда. Ему же запросто свернут шею — лишь бы тебе досадить.

Силвер размял лицо, сказал устало:

— Да, может, ты и права.

— Не хочешь отдохнуть?

Он оглядел узкую лежанку:

— Вряд ли мы здесь вдвоем уместимся. Ложись, я посижу.

— Но это тебе нужно набраться сил! — возразила я. — Если ты ослабеешь, погибнем мы оба. Поспи немного.

Силвер нехотя согласился — это доказывало, что он и впрямь скверно себя чувствует, иначе б вряд ли признал свою слабость… С нескрываемым вздохом облегчения вытянулся на лежанке. Я пристроилась возле его ног, оперлась спиной и затылком о ледяную стену. Закрыла глаза. Но и под опущенными веками продолжали мелькать огни, лица и картинки происшедшего сегодня, а в пылающей голове никак не унималась мешанина бессвязных мыслей. Отчаявшись задремать, я открыла глаза. Узкий свет высокой луны проник в колодец нашей камеры. Силвер дышал ровно и глубоко, но из-под полуприкрытых ресниц блеснули глаза. Он наблюдал за мной.

Сказал, протянув руку:

— Иди сюда.

Я заколебалась.

— Не думаю, что это удачная идея!

Он неожиданно ухмыльнулся:

— Эмма, ты слишком хорошего мнения о моей мужественности, если думаешь, что после всего у меня хватит сил на… что-то еще! Просто приляг рядом. Ты тоже устала.

Мы кое-как устроились: Силвер на спине, я на боку у стены, положив голову ему на плечо. Спросила, глядя на сломанную руку:

— Очень болит?

— Да как обычная сломанная кость…

— А почему Финеар так разозлился, увидев твою руку?

— Отречение должно состояться по всем правилам — раз уж он так озабочен его законностью в глазах других правителей. Я праворукий, видишь ли. — Силвер помолчал немного. — Зная Финеара, не удивлюсь, если он отрубит мне правую руку, чтобы объяснить, почему я не смог поставить подпись.

Я содрогнулась, поняв, что Силвер вовсе не шутит. Но если он не сможет подписаться, тогда остается только…

— Я слышала про Королевское Слово.

Если б Силвер мог, то наверняка отмахнулся бы сломанной рукой; сейчас пришлось ограничиться лишь энергичным пожатием плеч.

— Легенда, — сказал он кратко.

Но легенда красивая. Когда Ристом владели короли-маги, фраза: «Таково мое Королевское Слово» означала не просто вердикт, договор или даже клятву, а истинное — так оно и будет. И само бытие изменялось, перестраивалось, подчиняясь этим словам… И не было тому Слову возврата. А сил — физических и магических — оно забирало немыслимо много.

То ли по первой, то ли по второй причине большинство королей Риста за всю жизнь подобной фразы так никогда и не произносили. А с утерей семейного чародейского дара она и вовсе лишилась сакрального и магического смысла и превратилась в формальность. Но опять же имеющую юридическую силу формальность: нечто вроде невидимой королевской печати.

— Конечно, если я не подпишу свое отречение, — Силвер как будто подхватил и развил мои мысли, — меня попытаются заставить произнести Королевское Слово, что подтвердят и запротоколируют… хм, уважаемые свидетели.

— Ну они и без того могут солгать, ведь так?

— Э нет, на это даже Финеар не пойдет! Либо моя подпись под отречением, либо произнесенное Слово! Третьего не дано, поскольку прийти к власти формально законным путем — после моей смерти, убив меня чужими руками, — у него уже не вышло.

Я помедлила и спросила, не зная, хочу ли на самом деле услышать ответ:

— А… как они… как он будет добиваться, чтобы ты…

— Думаю, будут долгие уговоры, логические доводы, запугивание… Ну и пытки, — закончил Силвер обыденно.

Я похолодела. Приподнялась на локте, чтобы лучше видеть его лицо.

— И ты… ты сумеешь их выдержать?

Силвер следил за лунной полоской на стене.

— Какое-то время. У меня, видишь ли, имеется некоторый опыт… А когда — если — я пойму, что мое тело больше не выдержит и вот-вот сдастся, я…

— Да?

Он перевел на меня взгляд, но лунный льдистый свет как будто остался в его глазах.

— Я остановлю свое сердце. Финеар не станет законным правителем Риста.

Ох! Я вздрогнула, и его рука обняла меня покрепче. Силвер прошептал — словно вечернюю сказку испуганному ребенку:

— Эмма, но это навряд ли — ты же знаешь, как я упрям, а значит, продержусь долго-долго… Давай думать, что наш храбрый и сообразительный Джок долетит до Эрика и подскажет ему, где нас искать. И тогда завтра утром здесь будет тесно от солдат и королевской стражи!

Он старается успокоить — меня! Всхлипнув, я наклонилась и прижалась губами к его груди в разорванной рубашке — там, где под горячей плотью ровно и мощно билось сердце. Силвер вздрогнул, как от укуса, и задержал дыхание, когда я осыпала его грудь вперемежку со слезами быстрыми поцелуями. Прижалась щекой к любимому сердцу, слушая сильные убыстряющиеся удары. Силвер глубоко вздохнул, приподнял пальцами мой подбородок:

— Ах, Эмма, ну почему… так?

В долгом поцелуе смешались страхи, соль моих слез, горечь беспомощности, незаданные вопросы и неполученные ответы, сожаления о том, что могло бы быть, но уже никогда, никогда не случится…