Глава 30

Окна в личной гостиной королевы были лишь чуть приоткрыты, и там царили полумрак и необычайная пустота. Не было не только стайки чопорных фрейлин, но и непременной телохранительницы.

— Садись, Илли, — знаком велев служанке выйти, пригласила Интария, и дриада не узнала ее голоса.

Какой-то надтреснутый, хрипловатый, словно ее величество вчера переела вишневого мороженого. Да и сидит она спиной к окну, столь очевидно желая, чтоб в ее лицо никто не заглядывал, что Илли невольно забеспокоилась. Потянулась ощущениями к теплу ее тела, проверила, не ли там каких болезней, и по идеальному здоровью поняла, что тут уже кто-то постарался из ее сестер. Скорее всего приемная мать, и это невероятно радует, значит она не ошиблась в оценке этой непростой и невероятно мужественной женщины.

— Что у вас произошло?

— Умеешь ты спрашивать, — невесело хмыкнула королева, — вот мои фрейлины в один голос спрашивали, не заболела ли я.

— Мне теперь не нужно это спрашивать, — вежливо улыбнулась Илли, — вы абсолютно здоровы. Кто-то из моих сестер подправил в вашем организме все, что было не в порядке.

— В самом деле? И ничего не сказали… а я пью снотворное и радуюсь, что в этот раз оно мне помогает.

— Ваше величество…

— Мы договаривались, что наедине ты будешь звать меня по имени…

— Согласна. Сеньора Интария, что произошло? Кто причинил вам боль? Неужели мы с Кандиком?

— Нет… вы моя самая большая радость. Я ведь волновалась за него сильнее всех… Ангирольд счастливо женат, Рантильд и Бенгальд давно сделали окончательный выбор и занятий и спутниц… но я отвлеклась, поговорить хотела не о том. Ты оказалась снова права… он меня ненавидел. Так сильно, что желал мучительной смерти не только мне, но и моим детям! И королю! Только представь, сорок пять лет жизни, все силы и все помыслы отдавать на то, чтоб придумать и постараться осуществить страшную месть капризной девчонке, в шутку налившей в его сапоги сиропа! Как теперь выяснилось, он был один из немногих, кто был счастлив… когда в той страшной катастрофе погибли мои родители, потому что считал, что власть перейдет к старшему брату Брандениза. А когда заговор раскрыли, был в трауре по ним, а не по законным королю с королевой. И все эти годы преданно помогал кузену, шпионил на него, ведь ему это было сделать так легко, он видел всех, кто приходил к королю и кого никто не должен был видеть.

— Странно, что никто его не заподозрил, — расстроенно проговорила Илли.

Ей было неимоверно жаль королеву, все силы отдававшую на благо своей семьи и королевства и внезапно узнавшую, что есть в ее окружении люди, которые не поняли этой самоотверженности, не рассмотрели всей тяжести ноши, какую она бессменно несет на своих хрупких плечах.

— Но мы ведь полностью доверяли и Бранденизу! — Интария говорила не столько для дриады, сколько для самой себя, ей нужно было разобраться, понять, как могло такое произойти, — а Юберджину, относя чай или важное сообщение, ничего не стоило сказать советнику пару фраз, или подложить записку! Люди Бенгальда раскручивают его дела всю ночь, и Лангорд с ними. А сейчас и Бенгальд туда пошел… но он и сам уже все рассказывает. Я постояла, послушала несколько минут за картиной… и не смогла, ушла. Как мне теперь жить?! Припомнить все проказы, какие я устроила в детстве и провести через такой допрос всех старых слуг? Или убрать их всех и набрать новых? Я конечно придумаю, Илли, но сейчас мне так больно и обидно! Я же тогда была ветреной, беззаботной девчонкой, это гибель родителей заставила меня измениться, задуматься о делах, засесть за изучение законов и политики. И хорошо, что вскоре рядом оказался Лангорд, он такой благоразумный и терпеливый… но когда нужно, очень мужественный и суровый.

— Вы и сами всё знаете… — Илли не собиралась успокаивать королеву, даже у очень сильных людей бывают минуты слабости, и не стоит забывать, что они имеют свойство проходить бесследно, а ощущение стыда от того, что кто-то оказался свидетелем, непременно останется, — и для вас не новость, что люди очень неодинаковы. И в самой шутливой или курьезной ситуации все поведут себя по–разному. Большинство просто посмеется. Некоторые на минуту рассердятся и сразу все забудут. Некоторые, самые скупые и хозяйственные, немедленно потребовали бы новые сапоги. Но, к сожалению, встречаются и такие… недобрые, злопамятные, растящие в душе не любовь и сострадание к людям, а черные цветы ненависти и мести. Я многие годы была бедной сироткой, и если бы не жила в моей душе твердая уверенность, что вернутся родители и сестра и будут любить и защищать меня как прежде, то злые шепотки, высокомерные взгляды, пренебрежительное отношение и грубость могли бы сломать и озлобить. Ведь те, кто приезжают в приюты, зачастую просто выполняют некие правила этикета, на самом деле им ничуть не жаль тех, кто там живет.

— Илли… прости, пожалуйста… я невольно заставила тебя вспомнить самые тяжелые моменты твоей жизни. Поверь… я не нарочно. А ты снова права. Не стоит он ни моих слез, ни обид, ни мести. Что у вас произошло этой ночью?

— Давайте я раздерну шторы, налью чай и все расскажу подробно?

— А я не слишком напугаю горничных своим видом?

— Ничуть, — легко усмехнулась Илли, — Это я могу пообещать.

Кандирд появился, когда Илли допивала чай и заканчивала рассказ про ночные события, предусмотрительно пропуская все, что связано с дриадским тайнами. Не потому старалась умолчать, что считала Интарию недостойной этого знания, наоборот, боялась, что любознательная от природы королева завалит ее такой кучей вопросов, что на объяснения не хватит и суток.

— Кто-то вроде обещал меня ждать? — Принц сел рядом с женой и, нежно обняв ее за талию, уставился в зеленые глаза с притворным укором.

— Извини, Кандик, — тут же повинилась королева, — это я позвала Лиллирель. Нам нужно было поговорить.

Задать следующий вопрос принц не успел, в комнату вошел хмурый король, сказал всем "доброе утро", сел рядом с женой и внезапно сгреб ее в охапку. Королева всхлипнула, и чтоб не мешать им поговорить, дриада сообразительно потянула Кандирда к зеркалу.

— Идем, — открыла путь отражений в свою спальню, — сейчас узнаю, какие у родителей планы, и тогда все тебе расскажу.

— Пока мы все заняты, — коротко ответила мать, — можете помочь Бенгальду, он нашел и вызвал во дворец друзей принца. А потом пойдем на водопады, лечить новенькую. И еще отец придумал одну ловушку… нужно обсудить.

— Сначала объясни… — прижав к себе жену, потребовал Кандирд, — что такое с Лирой?

— Ты и сам все знаешь. Она же говорила, что он ей нравится, но избегает ее? А вчера он попросил прощения…

— Это я уже слышал… но ведь больше между ними ничего не было?!

— Любимый, а дриаде больше ничего и не нужно. Любовь — это наша суть. Как только Лира поняла, что больше между ними препятствий нет, ее сущность начала расцветать. Так как я цвела, пока мы не поженились. Вот потому все дриады и были утром свежие и бодрые… она для нас сейчас как солнце для цветов. И ни спрятать, ни удержать в тайне это цветение невозможно. Это чувство так сильно, что дриада не может ничего с ним поделать.

— Ты же тоже меня так любишь? — восхищенно произнес Канд, и притянул жену к себе вплотную, просто для того, чтоб еще раз заглянуть в ее сияющие зеленые глаза.

— Ты и сам знаешь… — Илли обвила его руками, положила голову на плечо. — И я так счастлива… надеюсь, теперь, когда разоблачили мажордома, найдутся ниточки к колдунам. Так хочется уже оказаться в своем доме только вдвоем.

— И мне, — признался принц и, вспомнив ее слова о мажордоме, тяжело вздохнул, — вот чего ему не хватало?

— Злопамятный и обидчивый он по натуре… а еще мстительный и неуступчивый. Твоя матушка в юности пошалила, налила ему в сапоги сироп… вроде мелочь, а он воспринял как оскорбление. Да еще наверное, придворные смеялись, и слуги… у кого ума не хватило его раскусить. Вот это все, смех, шутки, подколки, он воспринял как величайшее унижение, счел злобой и подлостью, потому что сам такой. Люди всегда всех окружающих судят по себе. Это не я придумала, это папа всегда мне с детства повторял. Лживый обвиняет всех во лжи, нечестный заподозрит в воровстве, блудливый в распущенности. Он искренне верил, что королева гадкая и злобная, а ее кузен умный и порядочный, и служил ему не за деньги а за убеждения. Потому советник так тщательно скрывал дружбу с ним… он ведь был прирожденный торговец.

— Сволочь он прирожденная, — убежденно сообщил принц, — и говорить о нем больше не хочу. Лучше объясни, почему мы не пустили к ней Ингирда? Ведь он тоже переживает?!

— Сейчас переведем твоих друзей во дворец, а Гарстена сюда и пойдем в лес, вот тогда его и возьмем. Пусть у эльфов будет праздник… кстати! Можно будет посадить их на часок под уэллином. Ну Лиру и Инга. Тогда вам всем можно будет попросить по саквояжу.

— Ты у меня такая хозяйственная, — счастливо засмеялся Кандирд, — но зачем мне уэллин?

— Любимый, но мы же хотели строить дорогу? А в нем удобно хранить еду свежей. Я буду тебе давать с собой, когда ты будешь ездить на проверки.

— Знаешь, — хитро посмотрел на нее принц, — я передумал. Нет, не волнуйся. Дорогу строить мы будем, и мосты и заставы, и гостиницы, но почему бы мне просто не найти опытного строителя или даже нескольких? У отцовских инженеров есть очень способные ученики, он как-то хвастался. Как я теперь начинаю подозревать, очень неспроста. Вот их я и приглашу. А проверять мы будем ездить с тобой вместе… в карете.

В гостиную Кандирда, где их ждали друзья принца, молодожены отправились по коридорам, сделав вид, что принц ходил пригласить эльфийскую принцессу на завтрак. Илли очень хорошо помнила, что позавтракать в будуаре матери ему не удалось, и заставила мужа позвонить из своей гостиной и отдать прибежавшим слугам указания.

Юнизу они встретили на полпути, девушка шла навстречу с самым высокомерным видом. Дела делами, а забывать о создании для Илли крепкой легенды не стоило, чтоб не давать ни малейшей лазейки сплетням и домыслам.

— Лера Лиллирель? — сделала изумленное лицо дриада, словно не почувствовала сестру издалека, — а я иду к вам. Тэнлирель пошла в парк, прикажете ее найти?

— Не стоит, мы позавтракаем и тоже к ней присоединимся, желаешь позавтракать с нами? Там будут знатные сеньоры, друзья его высочества.

— Пожалуй, — лже–эльфийка повернула и отправилась вместе с ними, — хотя я лучше бы позавтракала в парке.

— Нужно попросить его высочество Кандирда, — притворно вздохнула Илли, — пусть прикажет оборудовать нам беседку в уединенном местечке… чтоб мы могли обедать и ужинать рядом с деревьями и цветами.

— Хорошая мысль, — принц мигом оценил все преимущества этой идеи, — так вам, прелестная лера Лиллирель будет намного легче привыкать к жизни в королевстве. И в парке моего дворца тоже прикажу устроить для вас несколько уютных местечек… мне очень хочется чтобы вам там было удобно.

— Ах, ваше высочество так предупредителен! — Илли едва не рассмеялась, искоса наблюдая за кучкой жадно подслушивающих этот разговор фрейлин, и гадая, что их подняло в такую рань. Ведь обычно сеньориты не выползают из своих покоев раньше полудня, за исключением тех, чья очередь в этот день завтракать с ее величеством.

Однако свернув к покоям принца, Илли мгновенно уразумела, какая сила не дала сегодня сеньоритам выспаться всласть. Возле покоев Кандирда сидели в плетеных креслах два эльфа из отряда воинов, что помогали им вчера.

— Доброе утро лера Лиллирель, доброе утро Юнизоэль! Доброе утро ваше высочество, — приветливо поздоровались они, и Илли, царственно кивая им в ответ, подумала, что нужно обязательно не забыть спросить, все ли их устраивает здесь в бытовом плане.

Хочет она или нет, но раз они признали ее одной из принцесс, нужно позаботиться и о них. И эти новые обязанности, множащиеся с возмутительной скоростью, заставили девушку тайком вздохнуть. Вовсе не так ей виделся раньше ее медовый месяц.

Мужчины, ожидавшие принца в его гостиной, стояли кучкой у окна, и о чем-то тихо беседовали.

— Доброе утро, — произнес Кандирд глуховато и твердым шагом направился к ним, бережно придерживая принцессу под локоток, — познакомьтесь, сеньоры, это моя невеста, лера Лиллирель. Это граф Лензор ле Хастирг, это Джигорт ди Архано, с баронетом Ингирдом вы уже знакомы.

— Доброе утро, лера Лиллирель, — первым поклонился ей хмурый Ингирд, — надеюсь, вам нравится во дворце?

— Пока трудно сказать, — задумчиво сообщила Илли мелодичным голоском, — но надеюсь, я привыкну. Хотя собираюсь проведывать родной лес так часто, как смогу. Вот сегодня, например… и приглашаю вас с собой. Мне помнится, вам понравились красоты нашего леса?

Ингирд настороженно слушал эту легкомысленную болтовню и в упор не желал замечать знаков, которые ему подавала Илли.

Обиделся, — сообразила сеньорита, ну и что с ним делать?

— Ах, какие красивые сегодня облака! Проводите меня на балкон, я должна рассмотреть их как следует, здесь небо так похоже на мою родину, — дриада вцепилась в локоть баронета, и он покорно повел ее на балкон, отлично понимая, что раз Илли так упорно желает с ним поговорить, уклониться никак не удастся.

— Идем подальше, не хочу, чтоб кто-то подслушал, — Илли увела его в самый угол, проверила, нет ли поблизости любопытных ушей и в упор уставилась на друга, — Ты с каких это пор не понимаешь условных знаков?

— С тех самых, как вы сговорились против меня, — угрюмо выдавил Инг и отвернулся, уставившись взглядом в те самые облака.

— Не сговорились, а приняли меры предосторожности. И не против тебя, а за вас, — твердо объявила принцесса, — а ты, если чего-то не понимаешь, так дождись, пока появится возможность объяснить тебе все, а не начинай придумывать всякие страсти. От кого угодно я могла ожидать такой несообразительности, но только не от тебя, Инг. Ну как ты мог подумать, что кто-то из нас встанет ей на пути?

— А у нее есть… какой-то путь? — затаив дыхание хрипло пробормотал баронет.

— Ингирд, — сердито вздохнула Илли, — меня ждет сегодня куча дел, завтрак с твоими друзьями, совет у Бенгальда и самое главное, любимый муж. А я вместо всего этого объясняю тебе непреложные вещи. Собирайся, сейчас сходим в наш дворец, а потом отведу тебя в лес, поговори с ней сам.

— Илли… не ругайся. Как я еще мог это понять? Она вечером обещала подумать, а утром ее так решительно увели, даже близко не подпустили.

— Потому и увели, что там вполне может колдун появиться, мы же всей толпой наследили. А она сейчас самая уязвимая.

— Дьявол! Тогда идем быстрей… ну что ты смеешься?!

— Мы зачем-то понадобились вашему высочеству? — проводив холодным взглядом друга и хорошенькую принцессу–полукровку, сухо поинтересовался Лензор.

— Да, понадобились. Вы всегда были мне нужны, — Кандирд говорил правду, и точно знал, что без откровенного разговора не обойтись. Не мог только определиться, до какой степени можно открыть им свои тайны, — Извини, Лензор, я не сразу понял, что ты не мог поступить в тот раз иначе, так же как и Джигорт. Но вы же знаете… я тугодум, хотя пытаюсь с этим бороться. Джигорт, ты тоже прости, но ты заранее знал, что я в таких случаях теряю голову. А твою записку мне прочли… хотя и с опозданием. И если вы готовы вернуться, я буду рад видеть вас в своем дворце. Только покои тебе, Джиг, придется занять другие, те я отдал.

— И ты думаешь, мы сможем… дружить как прежде? — Неверяще поднял бровь Лензор.

— Я на это очень надеюсь. Мне некого назначить советником по торговле, кроме тебя, потому что тебе я доверяю. Так же как только Джигорту доверяю организовать в Бредвиле академию исскуств. Я намерен проложить восточный тракт до зеленого дома, к нам будут ездить гости, и искать каждый раз бродячих комедиантов мне не пристало.

— А Ингирд? — неверяще прищурился Джигорт.

— Он занял пост главного прокурора моих провинций и советника по дипломатическим вопросам. Гарстен главнокомандующий моими гвардейцами.

— А… — попытался что-то сказать Лензор, оглянулся на балкон и захлопнул рот.

— А вот про это мы поговорим, — насмешливо ухмыльнулся принц, — если вы согласны вернуться. Кстати, Джигорт, ты можешь привезти жену, место фрейлины принцессы ей гарантировано.

И украдкой глянул на балкон, долго они там еще будут рассматривать облака?

— Приглашайте нас к столу, ваше высочество, — прозвенел нежный голосок эльфийской принцессы, еще от входа заметившей, что на столе все накрыто к завтраку, — мы привыкли завтракать рано. Знакомьтесь сеньоры, это моя фрейлина, Юнизоэль, она пойдет с нами в гости… принц Кандирд пригласил нас в свой дворец.

Сеньоры церемонно представились Юнизе, расселись за столом и наливая себе напитки, с плохо скрытым неодобрением поглядывали, как полукровка непринужденно уселась рядом с принцем и не переставая болтать, наполнила его тарелку едой. И он, прежде ревностно не позволявший никому хозяйничать на своей территории, умиленно улыбался и жевал все, что она ни подкладывала. Правда, свежеиспеченная невеста почему-то ни разу не ошиблась в выборе блюд, но это уже друзья Кандирда отнесли к невероятному везению.

— Ваше высочество, — минут через пятнадцать, вздохнув, приступил к нелегким переговорам Лензор, — можно нам дня два подумать, ваше предложение слишком внезапно.

Илли приподняла изумленно бровь и вопросительно глянула на умиротворенно–задумчивого баронета.

Ингирд, только и ждавший сигнала к уходу, мгновенно поймал этот взгляд, и сразу сообразил, что происходит с друзьями, попутно усмехнувшись мелькнувшей в памяти поговорке, что трудно решать лишь свои проблемы.

— Нельзя, — отрезал он резко, опережая принца, — и не нужно. В первую очередь вам, Канду и его землям. Поэтому вы сейчас идете с нами во дворец и принимаете на себя управление. Гарстен очень нужен тут, мы тоже пока не можем туда уйти, хотя и хотим. Вы вдвоем пока будете за всех, только, Джигорт, не трогай больше письма. Это приказ. Пусть пока Зарбинс сам разбирается. Твою жену, если нужно, мы тоже заберем. Кстати, поздравляю. Извини, раньше не было возможности.

— Ингирд… — миловидный юноша с тонкими чертами лица и взглядом поэта, упрямо поджал губы, — я очень уважаю твое мнение и твою дружбу, но сейчас ты просто командуешь.

— Надо, же догадался! — Едко ухмыльнулся баронет, — и я рад, что ты по–прежнему сообразителен, Джигорт! Но надеюсь, что еще и немного повзрослел. Так вот, я могу вам сказать как старый друг, что сейчас в королевстве очень непростая ситуация. Но объяснять подробнее не имею права. Могу лишь сказать, если вы считаете себя нашими настоящими друзьями, то будете делать в этот момент то, что требуется. А ненастоящие… никому не нужны. Кого мы еще берем отсюда?

Последний вопрос он задал принцу, решительно отодвигая бокал.

— Только их, — сухо произнес принц, сообразивший, что Ингирд очень четко сказал именно то, что он чувствовал сам.

— Тогда идем, — баронет отодвинул стул, — капюшоны нужны?

— Сейчас принесу, — Юниза, правильно понявшая взгляд сестры, подошла к зеркалу, открыла путь в гардероб Бенгальда и коротко сказала, — шесть кулей.

Кто из остряков главного прокурора дал серым балахонам, которые третье высочество заказал в неимоверном количестве для переходов, краткое название "куль", осталось для Илли в тайне. Вроде еще вчера утром она сама говорила "плащи" и "капюшоны". А сегодня все дружно зовут их кулями и первыми подхватили это название сами дриады.

Серый сверток вылетел из зеркала, Сарта отлично понимала важность новой работы.

Принц молча встал с места, невозмутимо надел капюшон, помог Илли, шагнул к зеркалу.

— Подожди, я иду, — Лензор вскочил с места и бросился к капюшону, — как это надевается?

— Я тоже, — Джигорт отстал от друга только на мгновение, но смолчать не мог, — а про объяснение не забуду, Инг, и не надейся.

— Ни капли не сомневался, — насмешливо фыркнул баронет и надвинул на лоб капюшон.

— Две женщины, четверо мужчин, — кладя ладони на стекло бесстрастно произнесла Юниза высветившемуся отражению встревоженного Гарстена.

— Полковнику остаться там, — тихо добавила Илли, начиная понимать, сколько потеряла, превратившись в одночасье из простой сеньориты–секретаря в эльфийскую принцессу.