Глава 1

— Ох, деточки! Не знаю, как и благодарить… — седая, сухонькая травница чуть не плакала от счастья, рассматривая свою ногу, еще полчаса назад напоминавшую гнилую, разбухшую корягу.

— Не нужно благодарить, — мягко улыбнулась Элинса, — ты Юнизе помогла, мы тебе. И снова помощи попросим, приюти на денек, пока мы путь найдем в ту сторону, куда нам нужно.

— Да разве мне жаль? Живите сколько хотите, там места много. Каменоломня то, заброшенная. Как нашли люди барона камень ближе, так и забросили. Всего и успели сотни три возов взять. Там потом колдун недолго жил, он все и обустроил. Ну а я набрела, когда место искала понадежнее. Вот только не совсем спокойное времечко вы выбрали, переходить-то.

Хингред неприметно вздохнул, а когда оно было, спокойное время? Сколько он помнит, всегда что-то мешало. Но сейчас его любимые девочки хотят домой, все настроены на переход. А Илли просто с ума сходит по своему принцу… хотелось бы на него взглянуть. Сколько же ему было лет, этому воинственному высочеству, когда они бежали оттуда, из родного мира, спасаясь от шедших по пятам колдунов? Наверное, пятнадцать… или четырнадцать?

Хингреду он помнился совсем подростком, серьезным, с по–юношески круглым подбородком и твердо сжатыми губами. Да и то, как в тумане. Впрочем, ему лица многих знакомых и друзей, оставшихся в родном мире, вспоминаются как-то расплывчато, двенадцать лет, не шутка. И неизвестно, что с ними стало, как изменились, как встретят… Но говорить всего этого старушке, разумеется, не стоит.

— Ничего, мы не слабые, — бодро улыбнулся травнице граф, — доедай, да пойдем.

— Задержимся минут на двадцать, — попросила Элинса, входя в комнату, — искупаться ей лучше тут. Лира уже ванну налила, а я вот одежду чистую приготовила, даже туфли у Натальи нашла. Идем, Симана, помогу тебе справиться с местными кранами, а ты мне за это время расскажешь, что в округе твоей пещеры творится, и кто в тебя стрелу пустить решился.

Хингред согласно кивнул, полчаса в таком деле ничего не решают. Апраксия, которую дриады забросили в родной мир взамен еле доползшей до зеркала травницы, паниковать не станет.

Тем более, у нее там сейчас хватает забот. Нужно пополнить резерв, проверить магическим поисковичком окрестности пещеры, поставить сигналки и ловушки. Раз по лесу бродят стрелки, таскающие в колчанах ядовитые стрелы, лишними не будут никакие предосторожности. Ну и конечно, ей придется вытащить из стазиса необходимое для обмена число жуликов, которых магиня так предусмотрительно наловила в этом мире.

Элинса с травницей присоединились к переодевшимся в походные костюмы девушкам немного раньше назначенных двадцати минут, причем дриада явно спешила. Судя по озабоченному лицу жены граф ясно понимал, обстановка в родном мире далека о той, что он нарисовал себе в воображении и на которую настроился. Однако так же четко видел, сама Элинса не считает ее настолько сложной, чтоб они не могли справиться.

И это его безумно радовало. Долгие годы жена считала себя виновной, что ради неё он бросил любимую, интересную работу, растерял друзей, не общается с людьми своего круга и не имеет ни дома, ни поместья, какие давно бы имел, если выбрал в жены более подходящую женщину. Много раз Хингред пытался деликатно переубедить любимую, и лишь однажды, поймав во взгляде, с каким жена смотрела на зеркало, отчаянную горечь, догадался, какой выход из беспросветной тревожности полулегального существования примеривает она для них обоих.

Вот тогда он посадил ее напротив и, крепко взяв за руки, очень строго сообщил, что совершенно не согласен с ее представлением о нем. И если она не перестанет считать мужа человеком, который способен обвинить любимую в житейских трудностях, то значит, не любит его так же, как он любит ее. Потому что он не выбирал ни свою женщину, ни дорогу, ни судьбу. Выбор — это дело разума, а он не рассуждал ни секунды, когда увидел ее наполненные слезами зеленые глаза, там, на лесной поляне, над подстреленным охотниками оленем. В тот миг он понял сразу и бесповоротно, что наконец нашел ту, без которой не сможет и не желает жить дальше. А теперь она может уйти… как задумала, но добьется этим только одного. Те трудности, которые они сейчас делят на двоих, им придется преодолевать поодиночке. Однако он сразу обещает, что никогда не перестанет ее любить и намерен отыскать куда бы она ни ушла.

Вот с того дня она если и переживала, то только о дочери… сначала об одной, потом о двоих.

— Открывайте, — скомандовал Хинг, повесивший на плечи сразу две сумки и держащий в руках жестяное ведро и корзину.

— Сейчас, — Элинса накинула на него серый балахон, и тщательно обмотала лицо графа капюшоном, не хватало еще, чтоб в этом мире появился двойник ее мужа, — девочки, все готовы?

— Давай уже, — буркнула Лира, — камней вы, что ли, натолкали в эту сумку?

— Туда Апи что-то клала, — вспомнила Илли, подставляя голову под руки матери, бдительно поправлявшей ей капюшон, — проверим, когда придем.

— Все готово, — Элинса оглянулась на горевшую на окне лампу дневного света, и, неприметно вздохнув, объявила, — пять женщин, один мужчина.

Вспыхнуло в глубине зеркала отражение шести фигур в серых балахонах, покорно стоявших в ожидании неизвестного чуда, стремительно понеслось навстречу и пропало.

А взамен появился тревожно трепыхающийся огонек самодельной свечи, красноватый камень стен и насыщенный запах подсыхающего разнотравья, развешенного по стенам и под потолком.

— Ну, вот мы и дома, — Элинса первой сбросила с головы капюшон, и с тревогой нашла глазами подругу, — как у тебя тут, Апи?

— Пока тихо, — магиня уже помогала девушкам снимать капюшоны и составлять у стены багаж, — но предчувствия очень тревожные. А что хозяйка рассказала?

— Сейчас объясню, никому еще не говорила, — пообещала дриада и неожиданно призналась, — спешила к тебе, очень не хотелось потерять последний путь. Кстати, что ты такого тяжелого набила в одну сумку?

— Хрустальных шаров и камней, — без тени смущения сообщила магиня, — я давно все это купила, да сомневалась, стоит тащить или нет. Но раз нас стало так много, решила взять. У здешних магов такие вещи невероятно ценятся, а после перехода из другого мира в камнях исчезают все изъяны. Я вам отличные амулеты заряжу от ментальных заклятий. Кстати… мне повезло, что источник недалеко, я просто расцветаю, как дриада, от возможности бесконечно черпать энергию.

— Как же, случайно, — беззлобно хихикнула травница, сноровисто расставлявшая для гостей чурбачки и скамеечки, — станет колдун случайно селиться в пещере, если рядом нет источника. Ну а мне по наследству перешло. Ты, девонька, не видела, там молока нет, на камушке?

— Занесла я его, — кивнула Апраксия, и повернулась к подруге, — ну, рассказывай.

— Симана говорит, еще позавчера вечером заметила, что в горах чужие люди появились. Как, неважно, у нее свои приметы. Но сначала значения не придала, все-таки это угодья местного барона, а он иногда то гостей приглашает поохотиться на козлов, то камнетесов найти камень для новой скульптуры. Художником он себя мнит. А вот вчера вечером она возвращалась по тропе, и вдруг ей укололо ногу. Сначала Симана решила что это змея или колючка, но присев на камень посмотреть, обнаружила в ране гномий наконечник от стрелы. Делают эти умельцы, такие, древко от удара отламывается, а наконечник при каждом шаге сам продвигается все дальше, пока не упрется в кость, или не пройдет насквозь.

— Такими наконечниками в нашем королевстве пользоваться запретил еще прадед королевы Интарии, — пояснил помрачневший Хингред, дело оборачивалось еще худшим образом, чем он ожидал.

В душе графа невольно зашевелились сомнения, не зря ли Элинса так поспешила с переходом?! Хотя… сейчас они еще могут вернуться в квартиру Натальи в любой момент. Правда, жуликов придется доставать новых, прошедшие взамен дриад на землю, получили от Апи подкрепленное магическим заклинанием строгое указание немедленно бежать из чужого дома, не забыв захлопнуть за собой дверь.

— Вот именно, — кивнула в ответ на его замечание травница, — я, как увидела край наконечника, так же подумала. Отползла за камень и вырезала его из ноги… ножик у меня всегда с собой, и зелье от ран. Перебинтовала и побрела домой, сумерки уж спустились. А пришла, ноги уже не чуяла. Как глянула — она уже чернеет, стало быть, с ядом стрелка-то. Так вот, думаю, почему они вторую тратить не стали, а я все голову ломала, чтож не добили, пока я на камушке сидела?! Ну, противоядие у меня тоже наготовлено, выпила и еле до лежанки доплелась. Целый день и валялась, даже за молоком не было сил сходить. Только когда зеркало засветилось, поняла, что окромя Юночки некому. Вот и поползла… великое спасибо вам за все.

— Не нужно благодарности, одно дело делаем, — отмахнулась Элинса, — а вот если есть что припрятать, или с собой взять, решай сейчас. Мы тебя тут не оставим, пока по этим местам такие охотники бродят. А вот селян предупредить нужно, записку напиши, кузнец-то, небось, грамотен? В кувшин из-под молока и положим. А теперь давайте решать, куда пойдем.

— Пока никуда, — магиня резко обернулась к кривой, щелястой дверце, сквозь которую пока не проникало даже лучика света, — похоже, тут не только одни мы бродим по ночам. Дальняя сигналка сработала… и еще раз… ох, да там толпа. И идут, по моим ощущениям, в сторону деревни.

— Если ночью идет толпа, то это, скорее всего отряд, — привычно перевела для себя Илли, и отец одобрительно ей кивнул.

— А если это отряд, и стреляют они по женщинам отравленными гномьими стрелами, — то это определенно не люди короля, — добавила Апраксия, и сурово свела брови.

— Тоже верно, — мрачно согласился Хингред, — ну и последний вывод, если толпа вооруженных людей идет в самый глухой ночной час по направлению к деревне, то они точно не несут детям конфеты, как Санта–Клаус.

— Как действовать будем? — Уставилась на него магиня.

— Нужно их остановить, — глаза Лиры зажглись жарким азартом, — только договориться как именно.

— Дриады не могут причинять вреда людям, — с жалостью глянула на нее Юниза.

— Да это я и сама знаю. И хуже того, чувствую. Но вот мать на земле иногда делала для женщин такие вещи… грудь выращивала, или попу. Давайте дотянемся, как до того ребенка и этим тоже что-нибудь вырастим. Чтоб они ходить не могли.

— Лира! — Вся компания уставилась на девушку с непередаваемым возмущением.

— Что Лира? Вы про что это подумали?! Вот она, ваша испорченность! А я сказку вспомнила, про волшебные сливы. Можно носы до подбородка, или губы до шеи. Ну еще можно рога… уши они не сразу заметят.

— Нет, — Отказалась Элинса, — если они тренированные воины, то это их не остановит, а обозлит. Вот защитить селян мы смогли бы… если пробрались к ним. Придать силы, ловкости, ночное зрение, это нам сейчас ничего не стоит.

— И от меня больше пользы в деревне, — признался граф.

— От меня тоже, — кивнула Апраксия, — а как перейти?

— У кого в селе зеркало есть, не знаешь? — обратилась Элинса к задумавшейся старушке.

— Как раз припоминаю… у старосты, у кузнеца… ну у девок маленькие, вам такие не надобны.

— Нам любые, хоть поговорить, — Элинса уже стояла возле зеркала, пристально всматриваясь в стекло, и изредка вздыхая, — спят… ни огонечка…

— Может, мне пробежать туда? — подхватилась травница, — я дорожку короткую знаю.

— Нет, — обычно тихая Элинса к изумлению мужа взяла на себя командование, — сама пойду. Глубокий в деревне колодец?

— Дак нету там колодца! Ручей загородили и прудик сделали, вот в нем и берут воду-то.

— Это хорошо, не ошибусь, — усмехнулась дриада, сняла с себя пояс с кошельками, протянула Апраксии и снова повернулась к зеркалу.

Минуту ничего не происходило, потом вдруг заколыхались в зеркале крупные, как бриллианты, звезды. Элинса тихо выдохнула, коснулась их ладонями и исчезла, только плеснулась на пол пригоршня воды.

— Круто, — восхитилась Лира, — обязательно попробую так сходить. А водички что-то маловато… не смотрите на меня так, она всегда говорила, что мне это пока не нужно знать.

— Балахон мне дай, — протянула руку магиня, — я следующая пойду.

— А может, нам с тобой тут остаться? — задумалась Илли, — я тебе помогать буду, возьмешь в плен языка. У тебя ловко получается.

— Так там магии мало, в мире вашем, вот и крутилась, как могла, — вздохнула Апи, — Элинса мне кое-что про пути отражений подсказала, кое-что я вспомнила… вообщем, если я не ошибаюсь, до меня это заклинание никто так не делал. Но это я тебе потом объясню. А языка я и в деревне возьму. Там его даже лучше видно будет, нам же простой воин не нужен…

— Что-то она долго, — минут через пять не выдержала Лира, — нам не пора к ней выдвигаться?

— Так пока от пруда доберется, пока хозяина разбудит, пока уговорит… они же ужасно недоверчивые, эти селяне, — рассудительно пояснял Хингред, но девушки чувствовали, что убеждает он не только их.

— Дома-то к пруду задами, она могла и в дальний край свалиться, — тихо пробурчала травница, — а не хлебнуть ли вам зелья ночного глаза?

— Если только папе, — Илли сообразила, что она теперь, если сосредоточится, чувствует людей точнее, чем видела бы их глазами.

— У меня амулет, — отказался он, — с давних времен храню… Эли продавать не разрешила.

— Свет, — воскликнула Юниза и метнулась к зеркалу, — как там, сестра?

— Сейчас старух соберут, да покрывала найдут, — ответила из зеркала полуосвещенная фигура Элинсы, — пусть Апи вещи прикроет, потом заберем.

— Ясно, — Апраксия торопливо замахала руками, накладывая на багаж отвод глаз, — балахоны надевайте, нечего старушек в грех вводить. Способности им все равно не передадутся… хотя жаль.

Свет вспыхнул в зеркале минут через пятнадцать, когда Илли уже снова начала волноваться.

— Пять женщин и мужчина, — привычно сказала в зеркало Юниза, едва рассмотрев завернутые в тряпки фигуры, и почти в тот же миг их обдало запахом дома, похлебки и душноватым теплом.

— Чей это дом? — мельком нежно пожав руку жены, строго спросил граф, и хозяин по известным только ему признакам узнав знатного сеньора, облегченно выдохнул, успокаиваясь.

— Я староста, сеньор.

— А я граф Хингред ле Трайд, — представиться своим именем не скрываясь и не боясь, неожиданно оказалось так приятно, что граф не выдержал и легко улыбнулся, — мы случайно заметили отряд вооруженных людей, что идут сюда. Нужно собирать мужчин, мы поможем. А женщины пусть уводят и прячут детей, да не в погребах, и не в стогах. К пруду, в камыши, под мостки, с врагами могут оказаться маги.

— Дык… — староста, воспрявший было духом, резко сник, — супротив магов мы не выдюжим.

— У нас тоже есть маг, не бойся. Собирай народ.

— Дак уже, вон, во дворе галдят…

Через несколько минут все село пришло в движение. Мужчины вооружались вилами, ломами, цепами и кувалдами и подходили к девушкам в серых балахонах, которые одним прикосновением прохладных ручек добавляли им способности к самозаживлению, силы, ловкости и ночное зрение. Женщины и девушки будили капризничающих детей, совали им в ручки припрятанные к праздникам сласти, и уводили огородами к пруду. Старики выгоняли из хлевов коров и спускали с цепи злобных псов. Деревня готовилась отстоять свое право на жизнь.

Гости тоже готовились. Граф снял со спины длинный, тщательно упакованный сверток, развернул и достал из него двенадцать лет ждавшее этого часа оружие. Повесил на пояс ножны с тонким мечом, и пенал с дротиками. Элинса тут же добавила мужу всех качеств, что могла и столько, сколько могло выдержать человеческое тело. И не удержалась, чтоб не шепнуть:

— Береги себя.

— И ты, — в ответ он нежно коснулся губами ее волос, и поспешил за ожидавшим его парнем на окраину деревни.

Здесь было темно и тихо, селяне уже увели из крайних домов всех жителей, и заняли удобные для нападения местечки на крышах сараюшек, за кустами и поленницами. Апраксия уже давно была здесь, опутывала подступы к деревне сигналками и ставила на тропе ловушки.