Часть 2

— Хел, я очень устал, мы можем немножко отдохнуть? — жалобно заныл Хем.

Мы так и продолжали все время держаться хвостами, переплетя их, но мальчик сильно устал, начал отставать и тянуть меня назад, соответственно — и остальных. А это уже критично, ведь всю группу пленников связали веревкой, сделав крепкие (руками не разорвать) узлы на шее. Только Хем болтался рядом непривязанный, держась за меня уже несколько часов тяжелого пути.

Непередаваемо хотелось пить, есть, а главное — в туалет, но арути привал делать не торопились, и пришлось, прилагая усилия, заставлять себя передвигать ноги. Но я помнила предупреждение поймавшего меня арути: «Отстанет или задержит остальных — убьем», поэтому подобралась, собирая остатки сил и, присев на корточки, сказала:

— Быстро лезь мне на спину! — мальчик, хвала жизни, не раздумывая, забрался мне на спину, цепляясь за шею, и я, тут же крякнув под его тяжелым телом, приложив немалое усилие, встала.

Я все же задержала цепочку пленных своими действиями, и сейчас веревка на шее натянулась. Качнувшись из-за веревки, потянувшей за шею, и веса Хема, дернулась вперед, восстанавливая равновесие. Теперь я шла, поддерживая демоненка за бедра, чуть наклонившись вперед, а он держался ручками за мою шею. Веревка между пленниками снова провисла, и я старалась абстрагироваться от всего и передвигать ноги, не задерживая других. Если я рухну на землю от усталости — нам обоим конец.

Привал все задерживался, и я, словно сомнамбула, шла вперед и вперед, не чуя от усталости ног и рук. Через час начала спотыкаться, из-за чего дергала за веревку впереди идущих пленников. Хем сам сполз со спины на землю и еще какое-то время шел вслед за мной. Но мы все устали, дико устали, и пережитые события сил не прибавили. Вскоре мальчик снова начал отставать, а я была готова зарыдать от отчаянья — нести его я больше была не в силах.

— Малец, ну-ка иди сюда, — прозвучал позади меня строгий голос.

Мы с Хемом вздрогнули и вместе обернулись. Тот самый кряжистый гном, руководивший обозом, который разговаривал с лордом Сиэлем, шел сразу за нами. Он криво усмехнулся, показав желтоватые зубы, и поманил Хема к себе, продолжая монотонное движение. Заметив нерешительность и сомнения в наших глазах, гном пояснил:

— Садись на веревку позади меня. Мы с Доргом тебя понесем, а ты поедешь как на качелях. Только не забывайся, качаться потом как-нибудь будешь.

Я быстро кивнула в ответ на просящий взгляд бедняжки Хема, слишком уставшего и непривычного к таким длинным переходам, а гному хрипло прошептала:

— Моя благодарность безмерна, господин. Я лекарь, и если потребуется моя помощь, готов ее оказать.

Хем уселся на своеобразные качели, оба гнома теперь держали веревку руками, иначе та бы их обоих задушила. На ходу повернув в их сторону голову, заметила, как гномы изумленно окинули взглядами мальчика, видимо тоже удивились его немалому весу. А потом более внимательно окинули нас обоих взглядами. Понятное дело: если я успела надеть простую, но добротную одежду обычного человеческого мальчишки, то Хем одет в дорожный костюм с утепленной курточкой, подходящий для высокородного эльфа.

Кряжистый гном, удерживая веревку руками позади себя, так же тихо, уже мне в спину произнес:

— Может и пригодится, парень. Ты попроще изъясняйся, а то как бы кто другой не допер, что с нами двое высокородных. Арути часто продают своих пленных в восточные земли, а иногда своим богам жертвуют. Так вот, высокородных эльфов в этом качестве чаще всего и пользуют.

У меня от ужаса сперло дыхание, сглотнув слюну, прохрипела:

— Спасибо за совет.

Мимо нас прошел арути, раздраженно постукивая нагайкой по бедру. Мы затихли, продолжая двигаться цепочкой. Я потеряла счет времени — так долго мы идем. К нам присоединились еще две группы арути, которые охраняли своих пленников. Большей частью людей: окровавленных, раненных мужчин, женщин и детей тоже.

Я отметила, что Дорг постоянно посматривает на уже виденного мною раньше юного гнома, идущего непосредственно позади него — беспокоится и присматривает. Возможно, это его родственник, а может даже сын.

Немного впереди, все сильнее хромая на раненную ногу, шел человек. Вскоре он не выдержал заданного арути темпа и рухнул на землю, больше не в силах подняться. К нему подскочил охранник и начал стегать нагайкой по спине, разрывая в лохмотья рубашку и кожу. Но к нему быстро подошел тот самый арути, который пленил нас с Хемом. Что-то резко приказав своему соплеменнику, жестом указал на речку, протекающую чуть в стороне от дороги.

Когда нас погнали к воде, не могла поверить своему счастью: неужели долгожданный отдых?! Пленники чуть ли не ползком ринулись к реке: всем нестерпимо хотелось пить. Весна в этом регионе нынче выдалась жаркая днем, а вот ночью будет холодно. После того как все напились, встал острый вопрос с туалетом. Особенно у меня. Да и других женщин, которых, в отличие от мужчин, гнали толпой, словно стадо.

Длины веревки хватало отойти на два метра, не больше, от остальных, чтобы не тащить их за собой, и сейчас народ активно использовал местную растительность. Терпеть мочи больше не было, поэтому в компании Хема, я пошла к дереву, судорожно раздумывая, КАК я буду ЭТО делать при всех? В корнях дерева заметила кусок коры, явно от ветки, свисающей надо мной. Она походила на желобок, и эта мысль тут же позволила родиться идее.

Оглянувшись и отметив, что впереди нет никого, шустро использовала этот желобок из коры по назначению. Хем — еще ребенок совсем, ничего не поймет, и при нем не так стыдно, так что мы стояли спиной к остальным и оба журчали струйками, испытывая долгожданное естественное облегчение.

Не смотря на возможное возникновение неприятного запаха при дальнейшем использовании, эту замечательную своевременную находку я спрятала в карман штанов. Пригодится в дальнейшем.

* * *

— Клянусь силой, откуда они вообще взялись? — я нечаянно озвучила навязчивую мысль вслух.

— Тебе правда интересно, Хел? — позади меня уже привычно за прошедшую неделю тяжелейшего пути раздался голос Мерита — того самого коренастого гнома, который все время помогал мне с Хемом. Когда мальчик уставал, они с Доргом сажали его на веревку и тащили как на качелях. Как позже выяснилось, паренек-гном, шедший за Доргом, его племянник, который впервые поехал с обозом, обучаясь у дяди торговому делу. Вот так, не повезло Севасу оказаться пленником в свою же первую поездку.

Я окинула взглядом невысокую гору, к которой мы приближались с каждым днем все ближе. Земля становилась все более каменистой, леса встречались все реже и деревья в них все ниже. Мы дошли до пограничных земель арути с людьми. И хотя все еще были в пределах человеческих территорий, но арути явно вознамерились отхватить себе побольше чужой земли. Впереди показался частокол из тесаного дерева, да раздавался стук кирок по камню.

— Да, Мерит, мне интересно. Хочется знать — кого проклинать за такую ошибку природы.

Гном хмыкнул, я услышала, как Дорг с Севасом — тоже. По-видимому, уже раньше слышали историю, которую хотел мне рассказать бывший обозничий.

— Ну что ж, все гораздо проще, чем можно предположить, Хел. Когда-то бог драконов — Дракен поспорил с богом людей — Людесом. Каждый из них считал, что создал совершенных разумных существ. Они так громко спорили, что чуть не уничтожили своих детей. В итоге, Дракен отправил своих драконов жить в горах, предварительно снабдив крыльями, а Людес сделал так, что людям будет тяжело жить в горах, и теперь те селятся только на равнинах. И обе расы не совместимы и, как ты, наверняка, слышал, по сей день не любят друг друга.

Выслушав легенду, я обернулась и недоуменно спросила у Мерита, не обращая внимания на откровенные ухмылки его племянника и Дорга:

— А причем здесь арути?

Мерит тоже ухмыльнулся и ответил:

— Так злая и глупая богиня Ара, ставшая свидетельницей этих разборок, решила, что она самая хитрая. Подумала, что раз Дракен и Людос так и не смогли разрешить миром свой спор, значит, их творения действительно совершенны. И если она совместит эти две расы, то сможет создать еще более прекрасную — самую лучшую и могущественную — которая вознесет ее как демиурга над другими богами. Недолго думая, богиня соединила людей с драконами и получила то, что мы имеем на данный момент: глупых, страшных, но хитрых и сильных арути, которыми правят женщины.

— Да-а-а уж… — ошеломленно протянула я, дослушав Мерита.

Все замолчали, мы уже подошли к частоколу и сейчас длинной, как мне казалось, бесконечной цепочкой двигались вдоль него. Несмотря на жуткое положение, в котором мы оказались, все пленники пытались держаться вместе. Меня, Хема и Севаса с отчаянным упорством оберегали два умудренных жизнью гнома.

За прошедшую неделю некоторые пленники пытались бежать, но — безрезультатно и плачевно. Беглецов ловили и принародно забивали нагайками до смерти, уничтожая в других пленниках дух сопротивления и надежды на свободу. Мой дух уже был где-то в пятках, а в глаза Хема вновь вернулись привычные по первым дням нашего путешествия пустота и вялость.

Всюду сновали арути, и это еще сильнее давило на сознание. Я всеми фибрами своей души возненавидела этих чудовищ и, так же как и все остальные, искоса, тайком провожала испепеляющими взглядами недодраконов-недолюдей, очень жаль — эти недоразумения все равно не сгорят.

Всю нашу колонну завели за частокол. Оказалось, длинная деревянная стена окружала огромное поселение и упиралась в гору, в которой зияла огромная пещера. Оттуда такие же, как и мы, пленники носилками выносили камни и землю — новоявленными хозяевами активно проводились работы по углублению. За частоколом уже высилась земляная гора, подтверждая масштаб деятельности.

Мерит приглушенно и зло прокомментировал размах увиденного:

— Они роют подземный город, как тролли или гномы. Судя по отвалу, сразу большой, наверняка с целью обосноваться здесь навсегда. Из подобного укрытия и с такими ресурсами, их отсюда будет не выковырнуть.

Дорг не менее озабоченно добавил:

— Людей подвинут в этом районе основательно. А потом арути однозначно объединят старые и новые владения и расползутся как чума, захватывая все больше и больше земель. Война неизбежна… если сейчас не остановить… не уничтожить…

Хвост нагайки неожиданно и резко опустился на спину Мерита, заставляя всех вздрогнуть и ускорить шаг. Нас распределяли по деревянным длинным и низким баракам.

Внутри одного из них, куда нас затолкали, было много народа, сильно воняло потом, кровью и мочой. Отхожее место в виде четырех деревянных стен было чуть в стороне, но количество пленников превышало все мыслимые пределы.

Мы впятером пробирались по бараку в поисках свободного места, кое обнаружилось лишь в самом конце. На грязной циновке в темном углу кто-то лежал и тихо надрывно стонал. Чуть в сторонке сидели двое мужчин-людей, устало привалившись к стене, они дремали, но увидев нас, предупредили:

— Осторожнее, это раненная оборотница. Сошла с ума и может загрызть любого, кто к ней приблизится.

Понятно, почему здесь гораздо больше свободного места, чем во всем бараке. Я осторожно приблизилась к женщине, та зарычала, но было заметно, что это рефлекс, несчастная медленно умирала. Маленькой скрюченной фигуркой лежала в углу и безнадежно порыкивала на нас.

— Что с ней произошло? — спросила я у мужчин.

Один на вопрос не обратил никакого внимания, а второй безразлично пробормотал:

— Ее поймали три дня назад, сильно избили, с тех пор вот так и лежит, только огрызается на всех.

Он замолчал, стоило раздаться неприятному резкому звуку. Кто-то бил металлом по металлу. Все сразу засуетились и начали продвигаться к выходу из барака. Мерит схватил мужчину за руку и требовательно спросил:

— Что это за сигнал?

Тот раздраженно выдернул руку, но ответил:

— Так оповещают, что началась раздача еды.

— А раненную кто-нибудь кормил? — тут же поинтересовалась я.

— Кормят лишь тех, кто смог подойти за едой, — мужчина передернул плечами, отвечая, — одна порция в одни руки. Немощных и раненных тут просто добивают и выкидывают на ту гору с отвалами.

Я остановилась в шоке от услышанного, но Мерит, не обращая внимания на мое состояние, толкнул нас с Хемом к выходу.

— Идем, нам всем нужно поесть. Или ты хочешь стать как она, — прошипел гном.

Отстояв очередь и получив каждый свою пайку, мы отошли в сторонку. Но есть я так и не смогла, и дело не в том, что похлебка тошнотворного вида. Голод не тетка, с ним не поспоришь. Просто перед глазами стояла картинка с умирающей от голода и ранений женщиной.

Я позволила себе съесть лишь немного похлебки, покрошила в нее остатки пресной, чуть ли не каменной лепешки, что выдали каждому пленнику, и ждала, когда поест Хем. Все мои спутники заметили мои действия и поняли, что я намерена сделать. Мерит не доел свою порцию, хотя та явно мала для взрослого голодного мужчины и протянул мне. Я благодарно кивнула, принимая от него этот дар. В эту же тарелку переложил и часть своей порции Дорг. Я быстро поела и, закрывая полой куртки тарелку, понесла пищу в барак.

Добравшись до женщины, отставила еду в сторону. Не обращая внимания на предупреждающее рычание, села сбоку и, протянув руки, отпустила свою силу, обращаясь к раненной:

— Тихо, тихо миленькая. Сейчас полечим, а потом покушаешь. Все будет хорошо.

Как всегда при лечении отрешилась от всего. Закончив латать раненое тело, тяжело дыша, посмотрела на женщину. Она продолжала лежать скрючившись, но уже не рычала, а издавала тихие жалобные стоны.

Я перевела взгляд на Мирита, который стоял рядом, наблюдая за процедурой, и тихо сказала:

— Не понимаю, все раны я залечила, но ей все равно плохо и становится еще хуже… Может из-за того, что она беременна?

Мерит присел рядом со мной на корточки, посмотрел мне в глаза и ответил:

— А я все думал, когда ты проговоришься? Хотя должен отдать тебе должное, ты держалась молодцом. Лишь эта девушка заставила тебя забыть об осторожности.

Я прикусила губу в тревоге. Стало страшно, но узнав этих трех гномов поближе, почему-то была уверена — эти не предадут. Мерит хмыкнул, с пониманием глядя на меня, а потом неожиданно так же тихо добавил:

— Знаешь, я часто по торговым делам бываю у оборотней. Вообще, крайне удивлен, как они допустили, чтобы беременная самка осталась без защиты, даже арути схватили. Странно! Я слышал, что во время беременности самки пьют кровь отца детенышей, тем это необходимо для полноценного развития.

Я тут же поинтересовалась:

— А может любая кровь подойдет? И наша? Что делать в подобных ситуациях?

Дорг подошел вплотную и тоже тихо сказал:

— Чтобы ей стало лучше, конечно подойдет и любая, но есть одно большое НО. Если это будет мужчина, они привяжут к себе его, или привяжется сама, я толком не знаю. Но в стаях беременные самки принимают кровь только отца детенышей или, в крайнем случае, — другой женщины. Так что дать ей нашу с Меритом кровь — это самоубийство. Если выживем, нас потом папаша ее детенышей на клочки порвет…

Не слушая дальше, я закатала рукав и, сунув запястье к лицу женщины, смотревшей на нас глазами, наполненными болью, наклонилась и тихо попросила:

— Кусай! Я не мужчина, так что ничего страшного не произойдет.

Оборотница не раздумывала — клыки впились в мою руку, разрывая плоть и причиняя дикую боль. Теперь я застонала, чувствуя, как по подбородку течет кровь — это я от боли собственными клыками поранила себе губы.

Она жадно глотала и даже причмокивала. Когда почувствовала, что голова начала кружиться, я буквально силой выдрала свою руку из захвата и сразу залечила ранку, но небольшой след на запястье остался.

Дорг тем временем подвинул тарелку с едой женщине поближе. Она, не думая о манерах, схватила ее и, выхватывая пальцами куски из бульона, начала лакать жижку. Это выглядело так по-звериному и в тоже время не вызвало у меня отвращения или неприятия. Несчастная, голодная, маленькая самка оборотня вызвала невероятное сочувствие и жалость.

Покончив с едой, она вылизала тарелку дочиста и только после этого взглянула на меня и остальных. Ее узкие красивые глаза светились в полумраке барака; черные длинные волосы слиплись от крови и пота, свисая неопрятными сосульками вдоль лица и по спине. Кожа смуглая с налипшими ошметками грязи и сена. Внешность, типичная для оборотня: высокие скулы, немного вытянутое лицо с острым подбородком, острые ушки, расположенные гораздо выше, чем у большинства рас. Конкретно у этой самочки большой рот с пухлыми, четко очерченными губами и изящный вздернутый носик. Даже немытый, нечесаный и довольно жалкий вид не мог скрыть идеальных черт лица и красоты женщины, придавая ее облику беззащитности и уязвимости.

— Как тебя зовут? — поинтересовалась я, стараясь не делать резких движений.

— Мика! — тут же откликнулась та, пока, прилагая усилия, приподнималась и усаживалась, прислонившись к стене.

— Как ты здесь очутилась и почему — одна, без своего мужчины? — сурово спросил Мерит.

Мика нахмурилась, потерла ладонями грязное лицо, забавно размазывая налипшую грязь и отдирая сено. Не отнимая ладоней от лица, она так и сидела, странно вздрагивая всем телом. Я устроилась рядом, уже догадываясь, что с ней и почему молчит. Бедняжка навалилась на мое плечо, обняла руками за шею и зарыдала. Сильно, навзрыд, но почти неслышно, закрывая рот кулаком.

Трое гномов сели между нами и другими жителями барака так, словно закрывая нас от всех остальных. Хем примостился с другого бока, снова переплетая наши хвосты, но не глядя ни на кого.

Чуть позже, проплакавшись, Мика неожиданно ответила, печально всхлипывая:

— Дурная я! Вот и вся история.

Дорг с Меритом насмешливо хмыкнули, а девушка подняла ко мне заплаканное лицо. Помявшись, неуверенно спросила:

— А как там…

Я тут же догадалась, о чем она хочет спросить, ласково, успокаивающе похлопала будущую мамочку по спине и ответила:

— С малышами все хорошо. Как часто тебе потребуется моя кровь?

Она, с трепетом вглядываясь в мое лицо, уточнила:

— Двое?

Я согласно кивнула, улыбаясь ей. Мика покачала головой, видимо все еще не веря, а потом пояснила:

— В последние годы все реже рожаем. Не знаю почему, но старшие так говорят. Почти всегда один щенок, а тут — двое… а не известно — кто?

— Самцы! — ответила я, и мы уже все дружно заулыбались.

— Керин будет счастлив заиметь в стаю двух новых воинов, — с улыбкой произнесла оборотниха, но тут же сникла, спрятала взгляд и как будто отгородилась стеной. Говорить или рассказывать о себе точно не хотела.

По усиливающейся темноте в бараке стало понятно, что приближается ночь. Гномы устраивались на ночлег, укладывая в изголовья вещмешки. Я тоже очень устала, сняла рюкзак и легла, подгребая под бочок Хема. Он довольно быстро засопел — совсем вымотался. Когда я уже уплывала в сон, рядом раздался шепот Мики:

— Благодарю тебя. Ты спасла жизнь мне и моим детям, никогда этого не забуду. Теперь мы сестры по крови, и я хочу знать твое имя.

— Зови меня Хел, Мика. А вообще, мое имя Хельвина. А это мой братец Хем, — ответила я едва слышно — уж оборотень точно услышит без проблем.

— Братец ли? — хмыкнула Мика, а потом добавила, — запах демона любой щенок распознает, не то что самка в положении. Мы сестры, Хел, я никогда не предам тебя и теперь всегда буду на твоей стороне.

Страх, возникший в груди при упоминании о демоне, прошел, когда она закончила говорить. Тяжело вздохнув, пожала ей руку и, крепче обнимая Хема, наконец, уснула.

* * *

Несколько мужчин-арути возглавляли любопытную процессию, и все кто стоял у них на пути, должны были встать на колени. О чем нам дали знать традиционным образом — больно проехавшись нагайками по спинам, заставляя упасть на острые камни.

Вскоре мимо нас прошли три женщины арути, которых мы увидели вблизи впервые за неделю пребывания в плену. К моему удивлению, эти (язык не поворачивается сказать!) дамочки оказались крупнее своих мужчин и гораздо, гораздо страшнее. Сморщенные лица выражали высокомерие и презрение к любому существу, стоящему рядом. Даже на самцов арути они смотрели жуткими, холодными, змеиными глазами и общались с ними, отдавая резкие короткие приказы.

— Да-а-а уж, красота неописуемая! — пробормотал рядом со мной Дорг, вытаскивая из-под колена камушек.

— Зато теперь понятно, почему полуящеры чужих женщин продают, а не используют сами, — пробормотал Мерит и нарочито печально закончил, — видимо слишком велика разница в понимании красоты и желанности.

Мы дружно провожали взглядами группу арути, женщины которых, скорее всего, прибыли инспектировать строительные работы. Почему-то сегодня все было не так как в предыдущие дни. Арути нервничали и были еще более злыми, чем обычно; нагайки так и летали над спинами рабов.

Вот и жуткого вида дамы, впервые выползшие из большого деревянного дома, где до этого проводили все свое время, теперь громко спорили, размахивая руками, но среди них особенно выделялась самая крупная и старая — явно глава этого клана. Как только они прошли дальше, охрана заставила продолжать нас работать.

— Не нравится мне эта суета! — проворчал Мерит, задумчиво осматривающий окружающее пространство.

Я, натужно кряхтя, бросила на носилки очередной камень. Хем вслед за мной положил кусок темной породы. Разогнулась, чувствуя как ноет натруженная за сегодняшний день спина, а между лопатками течет пот и осмотрелась.

Арути суетливо забегали вдоль стен, охранники, повинуясь неожиданному приказу главной самки, начали сбивать пленных в кучу и толкать к баракам.

Мика скользнула к нам ближе и, встав возле моего плеча, прошипела:

— Я чую запах дыма с севера.

Дорг положил руку на плечо племянника и коротко приказал:

— Дым — это предупреждение! Севас, держись все время рядом.

Хем вклинился между мной и Микой и, привычно переплетя наши хвосты, обнял меня за талию. Оборотница злобно зашипела на него:

— Прочь от меня, ты воняешь… демоном.

Гномы за прошедшую неделю тоже догадались, что Хем демоненок, поэтому Мика не считала нужным скрывать свои явно недружественные чувства к мальчику как и его происхождение.

Мне уже три раза пришлось давать ей свою кровь, и тем не менее, с каждым днем между Хемом и Микой росла пропасть. Я не сразу разобралась, что она вызвана ревностью и невероятным собственническим чувством в отношении меня у обоих. Теперь стало ясно, почему гномы отказались давать собственную кровь оборотнице, но почему Хем так ревнует меня к девушке, не понимала. Я все время была на его стороне, защищала, заботилась как могла и умела. Часто обнимала и прижимала к себе, и слишком сильно привязалась к нему, воспринимала как родное, единственно близкое существо.

— Думаю, мы все воняем как помойные ведра, учитывая, что мылись последний раз недели две назад, — примирительно сказала я, пытаясь сгладить ситуацию.

Мика фыркнула и ехидно заявила:

— Ты пахнешь как прелая трава в осеннем лесу, а твой демоненок серой воняет или кострищем.

Мерит открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент сразу с нескольких сторон раздались звуки горна. Арути всполошились и кинулись к стенам и воротам, часть из них удвоили свои усилия, загоняя рабов в бараки.

— Эх, а ведь совсем немного до ужина осталось, — протянула тоскливо Мика, поглядывая в сторону огромного котла, который манил запахами горячей еды.

Мы даже к этой мерзкой похлебке привыкли и теперь с нетерпением ждали, когда раздастся знакомый звон железки, извещавший об ужине или завтраке. Частенько нас и вовсе не кормили — видимо не считали нужным.

Возле котла стоял котелок, туда наливали еду охранникам, которые несли службу в глубинах пещеры. Когда мы проходили мимо котла, ушлая Мика неожиданно быстро осмотрелась — не видят ли ее проделку арути, схватила котелок и одним резким движением зачерпнула похлебки. Затем, не останавливаясь, засеменила к бараку. Пока я хлопала глазами, Севас подхватил с земли ложки и с остальными гномами окружил девушку, скрывая от других столь ценную добычу.

— А ничего, что я тоже еды взял немножко? — неожиданно спросил Хем.

Я глянула на него и увидела в каждой грязной ручонке по круглой лепешке. Схватив хлеб, сунула его за пазуху и потянула мальчика за хвост за собой. Держаться таким способом для нас с Хемом стало чем-то естественным и необходимым.

Мы протиснулись в свой угол в бараке, где уже уселись кружочком наши друзья, и я выложила добытые Хемом лепешки.

— Мы точно сестры, Хел! — довольно прошептала Мика.

— Нет, это Хем добыл, — смущенно ответила я.

Оборотница скривилась, но промолчала. Вскоре мы дружно склонились над котелком и, разделив хлеб, быстро уминали еду. Нашу нечаянную радость прервали новые звуки, раздавшиеся снаружи барака.

— Похоже, ворота тараном пробивают, — проглотив кусок, заключил Мерит, прислушиваясь к резким глухим ударам.

Мы дружно забыли про котелок, где еще что-то осталось на дне. Дожевывая на ходу, рванули к щелям в стенах. Я вскрикнула, хватая Хема и оттаскивая в сторону. Казалось, прямо с неба в нас летели горящие стрелы. Словно огненный дождь! По бараку разнеслись крики боли и предсмертные хрипы — не все вовремя отскочили от стен.

— Крюки! Крюки на стенах! Арути штурмом берут! — крикнул кто в стороне.

— Девки, держитесь за нашими спинами! — прорычал Мерит, начав сноровисто выламывать крепкими ручищами доски из стены барака.

Кое-где начали появляться язычки пламени, и дым пополз под соломенной крышей барака.

Дорг и Севас присоединились к Мериту, а мы («девки» и Хем) жались возле столба. Мика круглыми от ужаса глазами наблюдала за огнем, но сдерживалась, в ожидании, когда гномы сделают лаз.

— Горим! — заорали с другой стороны барака.

Началась паника и суета. А за стенами уже разгоралась битва. Дождь из стрел прекратился, и в свете заходящего светила сквозь щели я увидела, как сотни людей прорвались через ворота и сминают арути.

Эта разъяренная, хорошо вооруженная толпа вгрызалась в ряды монстров. Но кланы арути — это не селяне и не торговцы, а воины, захватчики с четкой военной иерархией, которые в данный момент защищают себя и свое будущее, поэтому исход схватки предсказать сложно.

В драку вливались все новые и новые силы. Даже бывшие пленники-рабы хватали кирки и перли напролом на своих недавних хозяев.

Мерит с Доргом вырвали еще две доски и выбирались наружу; барак уже вовсю горел.

— Быстрее! — крикнул Севас Мике, которая, подхватив зачем-то котелок, возилась, пролезая в отверстие.

Я помогла Хему и сама выбралась наружу, мы рванули за гномами к забору в направлении прохода к отвалу. Сейчас его никто не охранял, видимо потому что там горы и обрыв. Я не думала, зачем и почему мы бежим именно туда, а действовала на инстинктах, хорошо хоть по привычке вещмешок прихватила, как Мика — котелок. Ну это уж кому что дорого, тот из пожара это и выносит, хотя у нас и выносить-то больше нечего. А вообще — странные мысли иногда приходят в голову в суровых обстоятельствах.

Неожиданно из-за кучи породы на нас выскочили двое вооруженных арути. Я испуганно затормозила, Хем — тоже. Зато Мерит с Доргом, где-то уже по ходу дела подобравшие кирки и лопаты для возможной защиты, ринулись на монстров. Мика и тут не растерялась: удачно запустила котелок в голову одного из арути, на мгновение оглушив и дезориентировав чудовище, ставшее между нами и свободой.

В состоянии крайнего изумления, даже обалдевшем, я смотрела, как оборотница частично трансформировалась прямо в движении в волчицу и прыгнула на грудь арути, впиваясь зубами в его незащищенную глотку. Рывок — и кровь точками бьет из разорванной шеи арути.

Мика отпрыгнула в сторону и, низко пригибаясь к земле, подобралась к обороняющемуся от гномов второму монстру, закрывающему проход наружу. Но трое гномов, наконец, забили его лопатами. Мерит ранен, и кровь течет по его руке, но не позволяет нам останавливаться и медлить:

— Быстрее! Быстрее! — рыкнул гном, — не факт, что люди сомнут арути…

Выскочив за частокол, мы начали карабкаться по круче каменистого отвала. Изо всех сил, как можно быстрее поднимаясь вверх, увидели, что битва на территории поселения в самом разгаре, и людям все же удается теснить арути и загонять их в пещеру.

— Зачем они их в пещеру сгоняют, там же невозможно будет их достать? — не удержалась я от вопроса. На мгновение останавливаясь.

— Подземный город не готов, выходов запасных нет, еды — тоже, но и там множество рабов. Люди берут их в клещи. Если что, просто заблокируют выход и возьмут этих недодраконов измором, — ответил Мерит.

Я положила ладонь на его раненную руку и, отпустив силу, остановила кровь и залечила рану. Гном благодарно кивнул.

— Не такие уж и сильные у арути прорицательницы! — ехидно, с нотками победителя в голосе, заключила Мика, вытирая окровавленное лицо рукавом. Чужой кровью!

Но это, как ни странно, меня уже не волновало настолько сильно. Слишком многое произошло за неделю ТАКОГО, что навсегда изменило меня, мое восприятие жизни. Заставило еще повзрослеть и приобрести толику здравого цинизма. Наверное, месяц назад меня бы тошнило и рвало от сцены, когда оборотница вырвала арути глотку, а сейчас я старалась не думать об этом и не смотреть на заляпанное чужой кровью лицо. Звериные черты вновь исчезли, будто растворились, и Мика поглядывала на меня блестящими печальными глазами. Думаю, неожиданно обретенная кровная сестра догадывалась о моих чувствах.

Присмотревшись, снова увидела у нее котелок в руке, что неожиданно вызвало усмешку.

— Мика, кто о чем думает, а ты всегда — о еде и так мило смотришься с котелком, — весело сказала я.

Она как-то удивленно покачала посудину в руке, держа за железную ручку, и горько выдала:

— Я никогда раньше не голодала. В лесу всегда можно найти еду, или покормят дома. А теперь вот беременная, вечно голодная, да мне еда даже во сне снится…

Мерит похлопал оборотницу по плечу со словами:

— Все что ни делается — к лучшему. Давайте быстрее уходить отсюда, а то стоим как на ладони.

Когда луна неохотно заняла небосклон, выбравшись из-за облака, мы вышли в долину, поросшую лесом. Дорг со вздохом облегчения опустился на колени, помогая Хему слезть на землю. Мальчик устал настолько, что с час назад гном предложил ему «ехать на закорках». Впрочем, устали мы все и вскоре дружно улеглись спать, сбившись для тепла в кучу.

* * *

— Похоже, здесь жила когда-то семья гномов, — сообщил Севас, пока мы устало рассматривали старую прогнившую хибару, расположенную в нескольких метрах от речушки, где мы остановились немного передохнуть и напиться.

— И откуда такие выводы, гном? — насмешливо поинтересовалась Мика.

Мне тоже стало любопытно узнать ответ, поэтому вопросительно посмотрела на паренька, стоявшего между Меритом с Доргом. А дядя с улыбкой потрепал племянника по темным грязным вихрам.

— А вот, — молодой гном жестом указал на необычное нагромождение камней прямо на берегу, — каменка стоит. Это наши соплеменники так делают, чтобы мыться или лихоманку лечить.

В первый момент мне показалось, что это просто кто-то камни свалил в кучу, но подойдя поближе, рассмотрела сооружение из камней и глины в форме груши высотой в рост гнома. Эльфу было бы здесь низковато, да и тесно: мы все же гораздо выше и шире гномов в плечах.

— И как это происходит? — поинтересовалась Мика, скептически рассматривая каменку, обходя вокруг.

Севас бросил короткий взгляд на родственника, поймал его одобряющую улыбку и пояснил нам:

— Внутри есть место, где разводят огонь, камень нагревается и становится тепло, можно мыться в любую погоду. В речке купаешься, а потом в каменке отогреваешься — очень удобно.

— А может тогда и нам здесь помыться можно? — с жалобными, просящими нотками в голосе обратилась я к Мериту.

После побега прошло два дня, но пока старый гном упорно гнал нас похлеще злобных арути, почти не давая продыху. Он нахмурил лоб, углубляя морщинки, почесал затылок, вновь окинул взглядом окружающий лес и почти развалившуюся хибару и только потом ответил:

— Ладно, давайте передохнем здесь. Место больно удобное, да и помыться, действительно, не помешает. А то нас скоро любой зверь или охотник за версту учует.

Мы дружно обрадовались словам старого гнома. Само собой вышло, что он с первых дней плена стал нашим старшим, впрочем — немудрено, ведь у него жизненного опыта сколько, да еще опытный путешественник, большую часть жизни проведший в дороге, в отличие от нас. Даже своевольная Мика беспрекословно выполняла его приказы.

— Хел, а можно мне тыкву съесть, а то кушать хочется очень? — ко мне подбежал Хем с круглым оранжевым овощем в руках, неведомо как оказавшемся у него, или перезимовал удачно, или обронил кто.

Мальчик неожиданно споткнулся, упал и расстроено смотрел, как тыква разваливается на куски, выпав из его маленьких ручонок. До меня долетел тонкий вкусный аромат этого полезного плода. Хем подобрал кусочек и, не дождавшись моего ответа, принялся жадно есть, смешно выгрызая мякоть.

— Мало того, что неуклюжий и слабый, так еще и травоядный, — презрительно фыркнула Мика.

Во мне поднялась злость на оборотницу за обидные слова. Демоненок же, не обращая на нее внимания, сосредоточенно и с аппетитом лопал тыкву, а вот я стерпеть не смогла:

— Что ты вообще о нем знаешь, Мика? Все время только и делаешь, что шипишь на него и обижаешь. Ему шесть лет — малыш совсем. А столько вынес за свою короткую жизнь, и видел пока лишь предательство да нелюбовь окружающих. Им не занимались, не тренировали как положено, но только за эти дни мальчик значительно прибавил в выносливости. Он слаб, потому что вел такой образ жизни, который навязали родственники и, несмотря на это, терпит невзгоды лучше некоторых взрослых, учится у жизни, на ходу становится сильнее, быстрее…

— Если бы не ты… — попыталась прервать меня Мика.

— Если бы не она, и ты бы сейчас лежала на том отвале мертвая! — оборвал ее Мерит, — Хем маленький, а чем ты можешь оправдать свои выходки? Недавно сама сказала, что глупость и дурость стали причиной твоего пленения, и я убеждаюсь, что это правда.

Услышав гневную отповедь Мерита, та захлопнула рот, опустила голову и пошла к воде. Старый гном повернулся, бросив взгляд на демоненка, который во время перебранки подошел ко мне с куском тыквы и теперь, удобно привалившись спиной, увлеченно догрызал оранжевую мякоть.

— Не думай о ней плохо, Хел, испокон веков оборотни враждуют с демонами. Понимаешь, она сама вряд ли сможет объяснить, почему не любит Хема — это память предков. Тем более, вы связаны твоей кровью. Мы предупреждали, что так будет. Инстинкты оборотня срабатывают — ты теперь ее собственность, а на тебя посягает чужак, и не важно, что маленький. Для ваших рас возраст не помеха, ты слишком молода еще, и он скоро подрастет, а кровного родства у вас нет…

Я положила руки на плечи Хема и, сильнее прижав к себе, выдохнула:

— Да он мне как младший брат… или как сын даже.

— Это еще хуже! — пожав плечами, заявил Дорг.

Опешив, уставилась на гномов, недоуменно переводя взгляд с одного на другого.

— Почему?

— У демонов-мужчин слишком сильны только два чувства: к матери и избранной. Все остальные легко меняются в угоду их эго и желаниям, — ответил Дорг.

— Ну и что в этом плохого? — удивленно переспросила я.

— А ты сама еще не догадалась? Ему всего шесть лет, но он уже плохо переносит других возле тебя, ревнует Мику… Я могу и ошибаться, конечно, — не так уж и хорошо знаком с этой расой, но опыт подсказывает, что дальше будет хуже. У демонов есть кодекс чести, и он единственный управляет их жизнью. Моральных принципов фактически нет. Когда Хем подрастет, поймешь, о чем я говорю, так что советую как можно быстрее вернуть мальца соплеменникам и забыть. И бежать от них как можно дальше, чтобы не вспоминали: ни добрым, ни плохим словом.

— А демоницы? — переваривая подробности из жизни демонов, отнюдь не из справочника, поинтересовалась я.

Дорг ухмыльнулся и ответил:

— Да все тоже самое — исключительная привязанность к отцу и избранному мужчине. Хотя опять же, насколько я слышал, избранных может быть и двое, а теперь представим, как мужчинам демонам приходится уживаться в такой тесной компании с подобными собственническими замашками… Короче, смертность в таких парах колоссальная.

Севас слушал дядю с таким же открытым ртом как и я. Заметив это, Мерит не выдержал и расхохотался:

— Ну чисто дети малые!

— Опять сказки, а я-то думал, что вы правду говорите, — обиженно нахмурился парень.

Дорг пожал плечами и меланхолично заметил:

— Племяш, не забывай — в каждой сказке доля правды скрыта. А в данном случае мне шутить нет резону. Хельвина попала, так попала с этим мальцом.

— Так это действительно правда, Дорг? — тоже засомневалась я.

Мерит еще пуще захохотал, похлопывая себя по ляжкам. Даже Мика, заинтересовавшись причиной веселья, подошла, забыв о своих обидах.

— Девочка, как же ты своего парнишку воспитывать будешь, если сама ребенок еще? И в сказки не веришь, и словам порядочного гнома — тоже? Уж поверь Доргу, сделай милость, — попросил Мерит, успокаиваясь.

Я смутилась, погладила Хема по голове, и в этот момент он сам потянулся за моей ладонью лбом. В последние дни у мальчика покраснели эти шишки на лбу, начали шелушиться и по-видимому — сильно чесаться. Он аж млел, когда я гладила его по лбу, чесался о мое плечо, если мы отдыхали на привале или в плену у арути. И сам все время тер лоб руками, расчесывая шишки до крови.

— Ага, рога полезли — взрослеет, — ехидно прошипела Мика, с раздражением поглядывая на Хема.

— Мика! — предупреждающе прорычала я.

Девушка подняла на меня виноватые глаза и, извиняясь, пожала плечиками.

— Так, ну что, мы с Севасом готовим каменку, Дорг — костер и спальное место, а вам, девочки, придется поохотиться. Справитесь? — поспешил с распределением обязанностей наш старший.

Учитывая тот факт, что кроме Хема все умеют охотиться (не зря же меня Ниса учила пропитание в лесу добывать), а Мика — оборотень, вопрос был скорее риторическим, ну или из вежливости.

Мы согласно кивнули и разошлись. Хем устал, и поэтому я попросила Дорга научить демоненка, правильно разводить костер и готовить ночлег, чтобы он по лесу за мной не ходил.

Подхватив самодельный лук, направилась в лес за Микой.

— Прости меня, Хел, я понимаю, что Хем тебе дорог, но ничего не могу с собой поделать. Мой зверь его не выносит, более того, считает врагом — слишком опасным, чтобы держать его так близко.

Мика пристроилась рядом со мной и ступала по земле почти бесшумно, а говорила тихонько.

— Но ведь он маленький, Мика! — попыталась поспорить с девушкой.

Она взяла меня за руку и, заглянув в глаза, ответила:

— Из ваших рассказов я поняла, что он воспитывался у светлых? И тем, судя по его апатичности ко всему кроме еды и тебя, было, в сущности, плевать на него. Он ничего не умеет, мало что знает…

— Ты ошибаешься, Мика, он прекрасно знает географию, несколько языков… — попыталась защитить Хема от новых нападок.

— К нам периодически приезжают делегации демонов, — она тоже прервала меня, — пару раз я видела их детей, не таких маленьких как Хем, но все же… — Мика замолчала, что-то припоминая или обдумывая, — так вот, их система воспитания отличается от вашей, Хел. В первую очередь демонов обучают защищать себя и свою семью, во-вторых — убивать врагов. И только затем — охотиться и всему остальному. И все это с рождения, Хел. В этом возрасте Хем уже был бы смертельно опасным хищником, поэтому мой зверь так на него реагирует. Любой, кто умеет чувствовать опасность, почует ее в Хеме. Просто нам повезло, что светлые не позволили ему раскрыть свои способности и не привили навыки воинов, как это сделали бы демоны.

— Лучше расскажи, как ты в подобной ситуации оказалась? — я решила сменить тему разговора.

Но Мика, которая, не смотря на тяжелый разговор все время смотрела по сторонам и вверх, после моего вопроса шустро полезла на дерево. Я тоже заметила гнездо, из которого оборотница начала перекладывать яйца за пазуху. Так же проворно спустилась вниз, а я удивленно спросила:

— Странно, почти лето на дворе, а тут яйца…

— Это серпуг, они круглый год яйца несут, как куры, — Мика довольно хмыкнула, отвечая, — и на вкус такие же! Вот бы нам подстрелить серпуга, — мечтательно протянула охотница.

Через какое-то время, — о, удача! — нам все же повезло подстрелить этого самого вожделенного серпуга. Толстого, большого! Довольная Мика готова была его сразу сырым слопать, но я решила тушку нести сама во избежание соблазна у охотницы.

— Э-эх! — разочарованно выдохнула она, — еще несколько месяцев полностью обернуться нельзя.

— Почему? — с большим интересом спросила я.

— Я беременна, это может спровоцировать выкидыш. Пока самки в положении, могут лишь частично трансформироваться и то, в крайнем случае — для защиты.

— А как же охота? — тут же решила уточнить.

— Хель, обычно, когда случается такое чудо, и мы ждем щенков, вся стая заботится о женщине. Отец семейства сходит с ума от беспокойства и буквально заваливает едой свою пару, и в любое время дня и ночи готов предоставить свою шею, чтобы поделиться кровью. Поэтому нам нет смысла рисковать будущими детенышами и охотиться.

Не стала вновь задавать вопрос: как она очутилась в плену. Моя напарница нашла несколько съедобных грибов, и те так же отправила за пазуху. А я набрала различных травок для горячего отвара и приготовления птицы, чтобы вкуснее была.

Нашу добычу гномы и Хем очень оценили, быстро разделали и поставили варить, в очередной раз порадовавшись, что Мика прихватила с собой котелок не в силах расстаться с остатками еды, зато сейчас он нам весьма пригодился.

Гномы предложили нам помыться первыми: волосы будут долго сохнуть, а вечер уже на носу. На том и порешили, они остались варить обед, расположившись к нам спинами, а мы пошли греться в каменку.

Внутри обнаружили старую почерневшую лавку. Возле выхода я положила мешок с вещами. Достала оттуда две ни разу не одетые чистые рубахи. А грязную заскорузлую одежду сложили рядом, чтобы потом попытаться отстирать — лишних вещей у нас нет. Особенно у Мики, я и так отдала ей последнее.

Еще во время охоты мы с Микой нашли мыльный корень, который собирались использовать для мытья, и хотя запах при этом выделяется резковатый, но нам поможет однозначно. Вскоре мы скоблились с песком в речке, затем бежали греться в каменку, и так пока волосы и кожа не заблестели от чистоты.

Стирались тоже голышом, чтобы не испортить и не намочить чистую одежду. Я впервые попала в подобную ситуацию, когда пришлось при других раздеваться догола, пусть даже в присутствии только одной Мики. Все равно, у светлых такое не принято и вызывало во мне стыд и неловкость, но вместе с тем — словно очередной шаг к внутренней свободе.

В очередной раз оценила свое воспитание. А точнее, тех, кто был рядом, пока взрослела. Как выяснилось в сложнейших жизненных условиях, я ко многому приспособлена, многое умею, а если что ни разу не делала, то хотя бы имею представление как. Например, та же стирка или приготовление еды. Меня воспитывала высокородная светлая эльфийка и вместе с тем — обычные люди или эльфы, делясь со мной опытом и знаниями.

— Что это у тебя висит на шее? — спросила Мика, сидя на корточках и скребя песком по грязной рубашке.

Я инстинктивно прикоснулась к цепочке с кулоном, которые не снимаю с детства, и мешочку с бисером на шнурке — подарку Нисы. Погладила, чувствуя, как на душе сразу становится светло и тепло при мысли о дриаде и маме.

— Это кулон с портретами моих родителей. А это подарок от подруги и наставницы, она принадлежит к лесному народцу, воспитывала меня и обучала целительству с детства. А еще научила охотиться, метко стрелять и делать луки из подручных средств. Да много чему! Ее зовут Ниса.

Мика улыбнулась и весело добавила:

— Питаться подножным кормом тоже она научила?

Брызнула в свою новую подружку водой, смеясь:

— Ниса научила выживать в лесу и, как видишь, мы еще живы и не похожи на скелеты.

— Да уж, раньше я выбирала лишь вид мяса, которое хочу съесть, либо положить в похлебку или кашу, а теперь молчком жую грибы, толченую кору и вообще — скоро зайцем стану.

В голосе «вечно голодной» Мики звучала ностальгия.

— Не переживай, скоро будешь среди своих и тогда снова будешь сытой.

Сочувственно погладила бедняжку по обнаженному худенькому плечику и удивилась, когда оборотница, не раздумывая, потерлась об костяшки моих пальцев щекой. Все прополоскав, повесили на ветки деревьев сушиться, а потом пошли прогреться в каменку в последний раз. Благодаря сухому теплу здесь, волосы высохли неожиданно быстро, и когда мы надели длинные рубашки из фактически украденного мной рюкзака убитого парня, нам было вполне тепло и комфортно.

После нас в баню пошли гномы. Правда, Хема с собой не взяли — в каменке и для них места мало. А после того как мужчины закончили и в одних штанах присоединились к нам возле костра, я пошла отмывать Хема. Мои «портянки» уже подсохли, поэтому переложила их на горячие камни бани, чтобы потом завернуть мальчика, пока будет сушиться его одежда.

Снова расслабляющее тепло каменки, и на этот раз мы вдвоем с Хемом. Рубашку не стала снимать, намочить не хотелось, но и раздеться перед мальчиком я бы не смогла. А вот разглядывать похудевшего за эти недели демоненка было до боли тяжело. Маленький, грязный, плечи обещают стать широкими, но сейчас жалко торчащие косточки и лопатки вызывали желание обнять его и, в тоже время, покусать любого, кто обидит.

Оказалось, у него на шее тоже висит кулон на короткой цепочке, и когда мы вышли к речке скоблиться песком, я не смогла сдержать любопытства и взяла небольшой кругляшок в руки. Хем тоже низко наклонил голову, чтобы рассмотреть.

— Кто тебе его дал, Хем? — тихо спросила.

— Азарель! Она сказала, что это ЕГО подарок лично мне. Моя путеводная звезда, — спокойно ответил мальчик, а у меня сжало сердце.

— Почему ты зовешь ее Азарель? Ведь Хлоэль сказала, что она твоя мать? — возразила я, хотя почти догадалась, что услышу в ответ.

— Я ей — никто! Она так сказала, когда я спросил, можно ли мне называть ее мамой. Я знаю, у других детей есть мамы, а у меня — никого. Азарель сказала, что у меня — только отец.

Я застыла на берегу, упершись в песок коленями, пока слушала, а после прижала Хема к себе, погладила по отмытым черным волосам. Мальчик снова, уже почти привычно, потерся шишками о мое плечо. Обнял крепко и неожиданно сильно и попросил:

— Хель, а можно я буду тебя называть мамой?

У меня по щеке поползла слеза, я еще крепче прижала его к себе, обнимая, и шепотом спросила:

— А ты, правда, хочешь, чтобы я стала твоей мамой?

— Больше всего на свете! — так же тихо прошептал и он.

Мне захотелось тут же крикнуть: «Конечно!» Но у Хема есть отец. Теперь я немного представляю, какие они — демоны, поэтому опасаюсь давать обещания мальчику. Как бы там ни было, а ребенку в такой ситуации нельзя врать или давать пустые обещания. Пришлось осторожно предложить:

— Хем, давай сделаем так. Мы доберемся до места встречи с твоим отцом. Если нам повезет, и он все еще будет нас ждать, тогда мы там решим, как нам жить дальше. А если не найдем его, тогда я стану твоей мамой. Согласен?

Он отстранился немного от меня и, ловя черными полночными глазами мой взгляд, требовательно спросил:

— Обещаешь?

— Клянусь!

Он расплылся в такой счастливой улыбке, от которой снова защемило сердце. Дальше мы еще раз прогрелись, снова помылись, а потом, пока он грелся и сушился, я выстирала детскую одежду и развесила на горячих камнях каменки. Не пройдет и пары часов, как вещи высохнут. А пока один кусок ткани обмотала вокруг пояса, а вторым — обернула плечи чистенького демоненка. Возле костра и рядом со мной не успеет замерзнуть.

— А давай посмотрим, что внутри твоего кулона? — предложила унять собственное любопытство, когда мы закончили с одеждой.

Оказалось, что я не одна такая любопытная. Мы оба, чуть ли не высунув языки в предвкушении, склонились (я откинула на спину гриву серебристых волос, мешавших тщательнее рассмотреть занятную вещицу) и в четыре руки перебирали кулон в поисках открывающего механизма.

На крышке кулона посередине изображено пламя, вырывающееся из сомкнутого кулака. Видимо, семейный герб отца Хема — хоть какая-то зацепка для поиска. Мальчик пальчиком погладил этот рисунок и надавил сильнее. Крышка откинулась — и наружу небольшим ураганчиком вырвался небольшой, но яркий светлячок. Под изумленными охами и взглядами заметался над нашими головами, уходя по спирали вверх, затем снова спустился и завис над нами.

— Ух ты! — раздался голос Мики за нашими спинами.

— Магический! — добавил Дорг.

— Похож на ведуна! — задумчиво произнес Мерит.

— Ведун? — недоуменно спросила я, оборачиваясь к гномам.

— Ведун от слова «ведет», — пояснил старший.

— Путеводная звезда… — протянула я, задумчиво разглядывая светлячка.

Мне кажется, чем дольше он висел над Хемом, тем ярче и увереннее светил. Понаблюдав за чудесным светлячком еще немного, мы вернулись к костру. Смеркалось и тени, не торопясь, выползали из-за деревьев.

— Почти высохла, — заключил Севас, проверив постиранную одежду, но пока ночная прохлада не беспокоила, мы решили, что лучше пусть просыхает до конца.

Любуясь пламенем костра, сытые и довольные, по очереди пили отвар, который я заварила после того, как опустел котелок, и беседовали.

— Думаю, мы все понимаем, что совместный путь подошел к развилке, где каждый из нас должен решить, куда ему свернуть.

Мерит решился озвучить то, что тревожит всю нашу «разношерстную» компанию. Гном обвел нас внимательным взглядом и, заметив в глазах, направленных на него, молчаливое согласие, продолжил:

— С территорий арути мы убрались, слава всем богам. Хотя, в любом случае, советую вам быть осторожными и внимательными. Жизненный опыт подсказывает, что в такое время как сейчас, все на взводе, особенно люди. На их земли напали, многих пленили, сами видели, как арути вырезали целую деревню… Это как камень в воду бросить — непременно пойдут круги: все больше и дальше. Люди мнительные, начнут всех подозревать, слухи вызовут общее напряжение, возмущение, а кое-где — и самостийные суды над неугодными. И первыми под горячую руку попадут другие народы, особенно с которыми отношения итак напряженные.

Мерит выразительно посмотрел на нас с Хемом, явно намекая на то, что светлые и темные эльфы с людьми ведут себя крайне невежливо, а уж демонов вообще все боятся и ненавидят.

— Хвосты и клыки не спрячешь, как ни старайся… — устало констатировала я.

— Ты права Хель, — вздохнул Мерит, — но можно быть хотя бы более осторожными. Прежде чем войти в деревню, смотрите, как на вас на подходах реагируют. Если спокойно и доброжелательно — можно заходить, если сразу ненавистью во взгляде одаривают, то лучше кору с деревьев есть, чем на ближайшем столбе висеть или сгореть на костре.

— Хорошо, Мерит, я поняла. Так мы что, уже расстаемся?

— Нам к своим надо, — вступил в разговор Дорг, — Севас — последний из моего рода и его мать, моя сестра, с ума сойдет, если лишится сына. Не думал, что этот простой по первости поход таким ужасным окажется, вот и взял племяша с собой. И пойдем мы на северо-запад. А тебе с Хемом на юг к своим идти. Вот наши пути и расходятся.

Я понимала, что наша дорога постоянно совместной быть не может, но вот так скоро расстаться все равно страшно. Ведь по сути дела, с момента пленения находилась под неусыпной защитой гномов. Мерит с Доргом все решали, думали о мелочах, даже из цитадели арути выводили нас. Более чем уверена, мы с Микой жались бы в углу и тряслись от страха, или как остальные выбегали наружу под стрелы, или попали бы в гущу бойни.

— А как же я? — выдохнула Мика, заметно растерявшая упрямство и строптивость, со страхом переводя взгляд с одного на другого.

— Где расположены земли твоего клана? — спросил Мерит.

— Несколько дней пути к югу, — Мика закусила губу и уткнулась взглядом в землю.

Положила ладонь на ее руку, которой она упиралась и, стараясь чтобы в голос, не просочились грустные нотки, весело сказала:

— Значит, вместе пойдем, подружка!

— Чудненькая компания: темная, оборотница и демон — прямо тройная радость для деревенских палачей, — выдала Мика, подняв на меня тоже повеселевший взгляд и озорно прищурив узкие темные глаза.

Гномы укоризненно покачали головами, но заулыбались. Они непривычно смотрелись, вновь побрившись. За несколько недель плена у них отросли бороды, но сейчас все старательно привели себя в порядок с помощью одного-единственного ножа, доставшийся как трофей. Этот момент я тоже решила уточнить:

— А как нож делить будем?

Мика вцепилась в свой котелок со словами:

— Это МОЕ!

Гномы заржали аки лошади, я тоже не удержалась от смеха. И даже Хем, пригревшийся в моих объятиях, тоже заулыбался, вряд ли соображая чему и зачем. Наверное, просто потому что мальчику хорошо сидеть рядом со мной, в тепле костра и в этой компании, хоть уже начал во всю зевать и клевать носом.

Дорг махнул рукой и ответил:

— Забирай Хельвина, вам с Хемом нужнее, а мы найдем еще по дороге. Благо наш путь пока пойдет через более населенные территории, чем ваш.

— Почему ты так считаешь? — поинтересовалась я.

— А с нами люди побаиваются селиться, — ответила Мика и сразу пояснила, — оборотни-самцы уж больно до женщин охочи! От подобных союзов рождаются полукровки, поэтому наши часто людских женщин используют, правда, живут те гораздо меньше, чем мы, но в любом случае — это не преграда для влюбленных оборотней, которые слова «нет» не понимают.

Последние слова она произнесла с горечью, подсказавшей, что знает об этом из собственного опыта.

Севас снова сходил проверить — не высохла ли одежда, и вскоре мы с удовольствием облачались в чистые сухие вещи и устраивались на ночлег.

Я какое-то время, лежала, любуясь путевым светлячком, который замер над Хемом. Свет не мешал и не раздражал, а скорее успокаивал. Так под его мерцание и задремала, прижавшись к теплой спинке Хема.

* * *

Восемь высоких сильных мужчин, тенями скользнув между деревьев, вышли на участок дороги, где лежали разлагающиеся и уже порядком растащенные и обглоданные лесным зверьем трупы эльфов, гномов, людей и арути. Затем, морщась от витающего вокруг неприятного запаха, выстроились полукругом и прочесали местность.

От их внимательного взгляда не укрылась ни одна деталь кровавого побоища, которое творилось здесь несколько недель назад. Разграбленные повозки стояли, сиротливо перекрывая дорогу, похоже, тут уже много дней никто не проезжал.

Мужчины добрались до обоза светлых, который без труда узнали по двум каретам с гербами на выломанных дверях. Двое из них, выделяющиеся ярко-красными волосами, водя носами, исследовали оба транспортных средства и доложили остальным:

— Наследник ехал в обеих каретах, меняя их по очереди — след остался. Из передней его вытащили или вытолкнули — есть запах на земле, он тут лежал…

— А где в это время была его мать? — спросил огромный мужчина с темными волосами с фиолетовым отливом, заплетенными в сложную косу.

Красноволосые вновь прошлись вдоль обоза светлых, внимательно отмечая все детали.

— Ее запах есть, но лишь остаточный. Здесь не было ее вещей и ее самой тоже. Скорее всего, запах матери просто остался на мальчике.

— Сюда подойдите, — позвал четвертый мужчина.

Он склонился возле группы сразу из нескольких трупов. Судя по одежде и скелетам — три светлых эльфа. Двое из них лишились голов, и остальное звери уже почти растащили по частям. Одна из женщин точно висела на копье, тело слегка прогнулось в спине назад.

Остальные семеро заскользили взглядами по многочисленным останкам арути вокруг, эльфов, среди которых лежали два женских трупа, и мысленно рисовали общую картину, произошедшей здесь трагедии.

Один из мужчин — золотистый блондин — почесал лоб между внушительными, загнутыми назад витыми рогами и, сощурив глаза теплого карего цвета, присел рядом с женским трупом, пронзенным копьем. Повел носом, поморщившись, потрогал обрывки платья и произнес:

— Эта женщина, светлая, сопровождала наследника. И судя по всему, все время проводила с ним, вся пропахла магией Владеющего. Азарель — редкостная тварь, скинула наследника на няньку, бросила без защиты и охраны, решив, что сие сойдет ей с рук…

— Я и без тебя уже понял, — мужчина с фиолетовой косой бесстрастно прервал блондина, — сейчас меня интересует лишь один вопрос: где наследник?

В разговор вновь вступил один из красноволосых:

— Светлые положили много арути, но, видимо, отряд полуящеров был многочисленным. Как обычно, забрали лошадей, пленных и увели к себе. Светлых они не переваривают, вот и порубили на месте. Я насчитал много следов, оставленных пленными, в основном людьми и гномами из второго обоза. Мальчишка следовал в обеих каретах, но в первой дольше всего, и там три различных запаха. Один принадлежит этой убитой, она, без сомнения, была нянькой наследника и сопровождала его до места встречи. Я нашел в карете плащ мальчика, на нем остался запах еще двух женщин, похоже, светлых. Думаю, они из дипломатической миссии — дочери или жены кого-то из них. Я проследил по запаху — они точно успели сбежать в лес, одну из них тащила за собой другая светлая. На кустах осталась их кровь и обрывки одежды. Так вот, эта другая укрыла подругу вьюном, а потом зачем-то вернулась назад. Загадочная незнакомка.

Мужчина с распущенными серебристо-серыми волосами чуть ниже пояса подошел к своим спутникам, держа в руках разорванное, заляпанное кровью платье и доложил:

— Я тоже проследил ее путь. Женщина вернулась к раненому светлому, и она — целитель. Из-под него натекло много крови, но та подлатала его. Позже эльф ушел лесом вместе со второй светлой. Затем наша загадочная незнакомка под телегами пробиралась к тому месту, где стояли все пленные. Я нашел платье под одной из телег. Она переоделась во что-то, а потом попыталась добраться до кустов. Ее ударили, о чем свидетельствуют пятна крови на песке… рядом со следами наследника. Он стоял чуть в стороне от других, и это навело на мысль, что двигалась она именно к нему.

— Ты хочешь сказать, что светлая эльфийка, рискую жизнью, пыталась добраться до демона, чтобы спасти? — с кривой недоверчивой усмешкой спросил владелец фиолетовой косы.

— Я лишь констатирую факты и читаю следы, глава, — пожав плечами, ответил мужчина с серебристыми волосами, протягивая платье.

Тот, к кому обратились как к главе, протянул руку и забрал вещь. Поднес к лицу, понюхал, нахмурился и пробормотал задумчиво:

— Молодая самка, и в ней явно есть кровь темных сородичей.

— Я тоже так считаю, — кивнул собеседник, — поэтому арути ее на месте не прибили. Возможно, она немного отличается от светлых или как-то смогла их обмануть.

— Наследник с этой непонятной дамочкой оказались в плену у арути, — в унисон добавили красноволосые, — Если мы не вернем его, Владеющий сотрет, наконец, с лица Тирэя этих недоделков.

Глава еще раз понюхал замызганное платье загадочной полукровки, нахмурился, а потом неожиданно бесцветным голосом произнес, обращаясь к красноволосым:

— Сувааль, Керквааль, Азарэль должна умереть. Особо мучительно, я полагаю, учитывая ее отношение к наследнику и своим материнским обязанностям. Затем будете ждать нас в оговоренном месте.

После этого восемь мужчин разделилась: двое красноволосых скрылись в одном направлении, а шестеро других рысью рванули по следам арути и их пленников.

* * *

— Дайте мне только добраться до своей стаи, эти людишки дорого заплатят за наше унижение, — гневно прошипела Мика, глядя в щель амбара, — Апчхи! — не выдержала она и в очередной раз громко чихнула.

Оборотница уже полчаса яростно терла глаза и нос, не в силах унять чихание и зуд. Стоило нам появиться в небольшой деревушке, чтобы попроситься на ночевку, как местные жители высыпали на улицу и закидали нас турками — рыбьими воздушными мешками, заполненными смесью перца и различных пахучих травок, которыми обычно отваживают хищников, повадившихся воровать домашнюю живность — птицу да овец.

Что поделаешь — издалека видно, что мы не люди, слишком характерные у всех троих признаки, отличающие нас от людей. Я шла с гордо поднятым хвостом, помахивая им из стороны в сторону, Мика двигалась с нечеловеческой — звериной грацией, постоянно шевеля своими смешными, высоко расположенными ушками, ну и для полного комплекта — Хем с хвостиком, и рога вот-вот пробьются. Как правильно недавно заметила оборотница, весьма примечательная троица. А чуть впереди нас яркой звездочкой летел над землей светлячок-ведун.

В общем, воспользоваться советом Мерита — на подходах к деревне выяснять, как на нас отреагируют — не успели, в нас полетели турки. Мика, заливаясь слезами, отчаянно шмыгая носом и чихая, недовольно шипела, а вскоре кашляла. Мы с Хемом успели закрыть носы, я сорвала с головы свою косынку, а Хем воспользовался тряпицей-портянкой. И теперь мы старались дышать через раз.

Агрессивность местных жителей заставила нас свернуть с дороги и бежать без оглядки огородами прочь, а в спину неслись ругань и улюлюканье, подстегивая нашу прыть. Пришлось спрятаться в подвернувшемся амбаре, пока несколько парней с мужиками проверяли, покинули ли мы их территорию. Как раз сейчас парочка преследователей с вилами наперевес удалялась в сторону от места, где мы спрятались, да еще громко обсуждала, как они не любят оборотней, и вообще — иных! В очередной раз Мерит оказался прав: арути спровоцировали волну недовольства и всколыхнули расовые предрассудки.

Три дня назад, когда мы попрощались с гномами, я печалилась из-за расставания, теперь же ощущаю страх. Первая деревня на пути — и такой прием. Да, пусть она слишком близко расположена к землям арути и оборотней, которые, если судить по Мике, те еще соседи, но сразу кидаться на встречных с вилами…

«Бум, бум, бум…» — монотонно раздалось рядом со мной. Повернула голову и с недоумением уставилась на Хема, который стучался лбом о шершавую доску, наверняка решил почесать шишки на месте будущих рогов.

— О-о-о, рогатый, как ты меня достал! — прогундосила Мика, недовольно закатывая глаза, тоже обратив внимание на действия мальчика.

— Мика, это ты меня достала! — прошипела я, порядком устав их разнимать.

— Да он так громко стучит, что скоро сюда вся деревня сбежится! — возразила страдалица в оправдание.

— Ты своим чихом еще больше привлекаешь к нам внимание, но мы же молчим, — уже более спокойно ответила я.

— Да я вообще молчу, — выдавила оборотниха и опять громко чихнула.

— Заметно! — тут же ехидно поддела Мику.

Люди вскоре ушли, и вокруг стало тихо, только куры сновали по амбару, да петух недовольно клекотал. Неожиданно, позади нас зашумели крыльями потревоженные птицы, я обернулась и обнаружила, что пока мы переругивались с Микой, Хем исчез из поля зрения. В панике огляделась и увидела пропажу. Хем стоял посредине амбара, держа в руках довольно жирную куру с безжизненно повисшей на бок головой.

— Хель, а я нам курицу поймал на обед! — довольно улыбаясь, произнес мальчик.

Я же в ступоре смотрела на окровавленную куриную шею. Мальчику шесть лет, а он головы сворачивает на раз-два.

— Молодец, демоненок, хоть какая-то от тебя польза, — весело ухмыляясь, поощрила Мика Хема, а потом добавила уже для меня: — Глядишь, из парнишки выйдет толк!

Хлюпая носом, она выхватила курицу у Хема из рук и закинула в валявшийся неподалеку старый потрепанный мешок из рогожки. Потом деловито заглянула в другой мешок, стоящий возле двери и чем-то наполненный, зачерпнула оттуда ладонью зерна, проследила, как оно сыплется сквозь пальцы, понюхала и заключила:

— Тоже пойдет! Голод не тетка, съедим, — ссыпала находку в котелок и засунула его в мешок. Потом подумала и добавила еще, пробормотав, — про запас.

Демоненок, тем временем, приволок к ней корзину, в которой лежали очистки вперемешку с небольшими картофелинами. Мика споро выбрала всю целую картошку и отправила в, похоже, уже ее личный мешок.

— Хем, умница, такими темпами, ты скоро заставишь меня изменить мнение о себе, — весело сказала оборотниха.

Мальчик тут же поднял ко мне счастливую и гордую мордашку. Я, испытывая муки совести, выдохнула:

— Мика, ну так же нельзя! Это воровство в чистом виде! А ты еще Хема поощряешь.

Демоненок нахмурился, перебирая пальцами веревку, свернутую в несколько колец, которую подобрал возле столба.

— Хем — молодчина. С голоду не помрет в тяжелый год, а вот ты со своими светлоэльфийскими замашками того и гляди — сама сгинешь и ребенка угробишь. Ты не у себя в поместье, Хель. И заметь, мы ничего плохого этим людям не сделали, а они на нас с вилами и турками кинулись. Хем — ребенок, мы — женщины, а я еще и беременная, а они… Разве это правильно? Так почему бы нам самим не взять эту картошку, которую они все равно курам отдадут и немного зерна, — Мика выразительно шмыгнула носом и потерла глаза, оправдывая свои действия, — хотя бы в качестве компенсации за причиненный здоровью ущерб. Мы мирно шли и ни на кого не нападали, даже в мыслях не было.

Я все понимаю, но воровать… Мое воспитание буквально кричало о недопустимости подобных поступков, но разумом, находясь в сложной житейской ситуации, полностью согласилась с Микой. Сейчас по-другому не выжить, и не последнее мы забираем. Да и полночные глаза Хема выворачивали душу наизнанку, он явно расстроился, что я не одобрила его действия. Отбросил веревку и, подойдя ко мне, обнял за талию и уткнулся носом в живот.

— Ты у меня молодец, Хем, Мика права. Хотя позже мы поговорим, когда можно брать чужое, а когда — нет, — выкрутилась я, поглаживая черные вихры мальчика.

— О-о-о, Хельвина, прекращай играть в порядочную мамочку, нам пора отсюда уходить.

Злобно рыкнула на Мику и, чувствуя, как смущение заливает щеки, подтолкнула Хема к выходу и, подхватив мешок с нашей добычей (беременным тяжелое носить нельзя), шагнула следом. Светлячок рванул следом за нами, только теперь он парил на уровне плеча Хема, словно знал — привлекать к нам внимание нельзя, а может просто хотел быть ближе к мальчику.

Мика, снова чихнув, неожиданно схватила курицу, которая имела глупость близко пробежать рядом с нами и одним ловким движением скрутила ей голову. Я промолчала: одной курицей больше на моей совести или меньше — уже не играет роли. Правда, самое странное, уже на выходе, приметив маленький удобный в путешествиях топорик, не удержалась и забрала с собой. Поймав ехидный взгляд усмехающейся Мики, почувствовала, как краска стыда и смущения заливает не только лицо, но и шею.

Да уж, благодаря этому путешествию я изменилась, причем кардинальным образом. Особенно моральные принципы. Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься… А у меня в спутниках — оборотница и демоненок!

* * *

— О-о-о, пахнет просто божественно, — протянула Мика, глубоко, с благостным видом вдыхая запах будущей куриной похлебки, кипящей в котелке.

На всякий случай мы подальше ушли от недружелюбной деревеньки, чтобы посреди ночи кто-нибудь на вилы не насадил, и теперь кашеварили.

— Ладно уж, сыпь давай, демонское отродье, — с наигранным недовольством скомандовала Хему Мика, видимо удовлетворившись готовностью курицы.

Мальчик осторожно зачерпнул в ладошки пшеницы из мешка и кинул в бурлящий куриный бульон.

— Эй, осторожнее, а то перевернешь же, — опять привычно зашипела Мика, щуря, все еще слезящиеся после турки глаза, а сейчас еще и дымом костра разъедаемые.

Несмотря на нелюбовь к Хему, девушка при любом удобном случае незаметно учила мальчика чему-нибудь полезному для выживания. За время наших скитаний Дорг научил мальчика правильно костер складывать, чтобы дымок стелился по земле, а не устремлялся высоко в небо, привлекая внимание нежеланных гостей. Мерит рассказывал притчи и сказки, помогая мальчику делать верные выводы из услышанного. Старый гном и Севаса, и меня, и Хема — всех учил житейским премудростям.

Мика тоже, правда, нехотя, делилась своими знаниями и опытом. Как бесшумно ступать, распределяя массу тела таким образом, чтобы скользить по земле ночным призраком. Смотреть не только под ноги, но и успевать бросить взгляд на верхушки деревьев — иногда опасность подстерегает сверху, а не поджидает внизу. Да и пища в виде тех же птичьих яиц может порадовать в раскидистых кронах.

Еще час назад, пока я готовила костер, Мика учила Хема потрошить и ощипывать тушку курицы, затем громко отругала за то, что выбросил внутренности под кустом. Пригрозила, что если на запах крови из кустов выйдет какой-нибудь хищник, она демоненка спасать не будет. Я уверена, после такой выволочки мальчик точно наставления оборотня никогда не забудет. Да и сама теперь с опаской посматривала на тени, падающие от ближайших деревьев. Мало ли кто из темноты появится.

А сейчас они вдвоем варили похлебку. Мика шаг за шагом показывала, как готовят в походных условиях. Вот и воровать необходимое для выживания тоже оборотница научила, причем и меня тоже. Хотя то, с какой легкостью эту науку осваивал Хем, говорило о природных или, точнее, врожденных способностях… заставляя задуматься о его расе в целом, учитывая предупреждения Мерита и Дорга.

Вытащив из мешка три деревянные ложки, подошла к ручью сполоснуть, заодно и самой умыться да вымыть руки. На небе уже появилась луна, и сейчас тонкий серп отражался в темной глади воды в небольшой заводи, образованной парой крупных камней и корнями старого дуба.

Закончив, неожиданно поймала в воде свое отражение, по которому все еще пробегали маленькие круги. Оказывается, я похудела: черты лица немного заострились, а большие глаза стали еще сильнее выделяться. Они немного светились в сумерках, не так сильно как у Мики, но все же заметно. Серебристые волосы светлым пятном выделялось на фоне темнеющего неба. Пока готовили, я сняла жилетку, и сейчас в расстегнутом вороте рубахи виднелись тонкие косточки ключиц, ставшие более заметными из-за потери веса. И так стройная, теперь я казалась до боли хрупкой, тонкой и в голубоватом свете луны — словно призрачной. А учитывая природную бледность кожи, меня можно было запросто принять за призрака. Дожилась! На неупокоенную эльфу похожа стала.

— Хель, ты там скоро? — позвала Мика.

Кинула камешек в свое отражение, оно расплылось, а я пошла к костру.

Наевшись от души, часть похлебки оставили на завтрак. Потом, устроившись спать, лежали и смотрели на звезды. Светлячок по своей яркости сейчас пытался соперничать с ними, и по-прежнему висел над демоненком, невольно привлекая к себе мой взгляд.

— Как долго еще добираться до твоей стаи? — спросила Мику.

Девушка помолчала немного, потом ответила:

— Еще дня три. Я думаю.

— Не так уж далеко от арути, — тихо прокомментировала ее ответ.

Хем, расслабившись, сонно засопел у меня под боком. Сытому, уставшему за день ребенку мы совсем не мешали разговорами.

— Да… — так же тихо, бесцветно ответила девушка.

— Тебя где-то здесь поймали? Или напали на вашу стаю? — осторожно поинтересовалась я. Уж очень не хотелось бы встревать в семейные распри оборотней.

— Нет! Когда я сбежала от Керина, отправилась на север, в человеческие земли. Совсем в другой стороне. Я знала, что отец сразу выдаст меня мужу, поэтому рванула в противоположную сторону.

Переваривая ее слова, изумленно спросила:

— Так ты сбежала от мужа? Керина? Но почему?

Мика перевернулась и легла на бок, подперев кулаком голову. Черные волосы водопадом упали на траву, а глаза еще сильнее засветились — она явно испытывала сейчас сильные эмоции.

— Я — единственная дочь, — в ее голосе слышались боль и горечь, — у меня есть два брата и куча племянников, но я — единственная самка в нашем роду. Представь, как меня баловали. И отец — альфа стаи. Привыкла получать все, что захочу. Когда выросла, думала, что стоит щелкнуть пальцем — и любой самец будет валяться у меня в ногах, умоляя стать его парой. Хотя, стоит признать, что валялись многие, и какое-то время я считала это в порядке вещей. Пока не встретила ЕГО. Керин — альфа стаи, которая находится довольно далеко от нас. Если до наших территорий три дня пути, то туда добираться еще неделю. Земли Керина граничат с драконьими угодьями. Мы встретились меньше года назад, на ежегодной сходке глав всех стай. Нечаянно, в лесу на охоте. Я сбежала от своей охраны и напоролась на голодного медведя. Короче, Керин загрыз его и спас меня. А затем проводил к отцу и исчез.

Она замолчала, вновь легла на спину и устремила взгляд в небо. Сглотнула и потом еще тише продолжила, словно прямо сейчас заново переживала все прошедшие события из своей жизни:

— Если бы ты знала Керина, поняла бы, что я испытала в тот момент, когда увидела его в первый раз. Та схватка с медведем навечно запечатлелась у меня в памяти. Он был похож на молнию: порывистый, яростный, страстный… А потом взял и исчез, не сказав ни слова. Я мучилась три дня, сходка завершилась, и уже перед самым нашим отъездом он снова пришел, только не ко мне, а к отцу. Просил отдать меня за него. Я разозлилась так, что отказалась, причем в очень резкой и обидной форме. Так же молча Керин снова исчез. Отец меня впервые сильно отругал, а я впервые в жизни плакала. И самое смешное — из-за мужчины. Через неделю он снова заявился в нашу стаю и предложил отцу огромный выкуп за меня. На эти деньги отец мог бы заплатить выкуп за самок для наших воинов, но я устроила истерику, и ему пришлось отказать Керину вновь. А самое страшное, что я хотела его, так сильно хотела, что зубы сводило, стоило только почувствовать его аромат. Какая же я глупая была, эгоистка и вообще… Дура!

Заинтригованная рассказом Мики, я подалась к ней и спросила:

— И что? Он отступился?

— Ты его не знаешь! — она горько хмыкнула и продолжила, — через месяц к нам заявились трое самцов из его стаи — лучших воинов, мой отец о таких мог лишь мечтать. Так вот, они предложили себя в услужение на пять лет и уже обещанный ранее Керином выкуп за меня. Можешь себе представить, как надо уважать и ценить своего альфу, чтобы пойти служить к другому ради него? Отец не смог отказаться от стольких даров и согласился. Через месяц меня забрали из родной стаи. Перед этим мы с Керином прошли свадебный ритуал, мама настояла…

— Да-а упорный мужчина! — заметила я уважительно.

— Это точно! Упертый, если чего захотел — значит так и будет, — Мика улыбнулась, но печаль отразилась на ее лице, — после обряда Керин не позволил мне остаться на брачную ночь в стае. Мы уехали сразу, я вопила, ругалась, угрожала, а он молча перекинул меня через седло и повез к себе. А ночью на стоянке в лесу сделал своей, пока его волки немного в стороне охраняли нас. Мне было стыдно, неловко, а он… он сделал все по-своему. А так же по-своему отомстил мне за отказы. Наказал за непослушание, угрозы и неуважение.

— Он что, изнасиловал тебя? — потрясенно спросила я.

— Нет, — Мика резко мотнула головой, — он ни разу за все время не поднял на меня руку. Хотя многие говорили, что такую острую и ядовитую на язык, и упрямую самку как я, высечь не жалко.

Последнее было сказано с мрачной усмешкой, и я мысленно согласилась с теми, кто так считал. Мика действительно иногда была невыносимо ворчлива и ядовита в своих высказываниях.

— И каким же образом он наказал тебя? — в некотором недоумении поинтересовалась я.

Мика снова помолчала, пожевала верхнюю губу, а потом выдохнула:

— Заставил умолять о близости. Довел до безумия, а потом оставил неудовлетворенной. Приказал попросить меня сделать своей. Соединиться физически. У оборотней слух отличный, и каждый его воин слышал. Мой позор!

— Умолять о слиянии? Просить? — ошеломленно переспросила я.

Сложно представить подобное, чтобы Мика умоляла о чем-то? Просила? Тем более, о близости. Я, конечно, видела животных в горячке спаривания, да и служанки вечно шептались по углам. При дворе Светлейшего Повелителя тоже много об этом говорили, но чтобы умолять…

Мика посмотрела на меня и, заметив искреннее удивление и непонимание, тихо засмеялась. Немного успокоившись, просветила:

— Ты невинна — этим объясняется твое удивление. Когда придет твое время, поймешь меня. Особенно, если встретишь своего избранного. Близость с любимым мужчиной ни с чем несравнима.

— Тогда почему ты от него сбежала? — тут же отпарировала я.

— Я же говорю — дурная! — улыбка на лице Мики растаяла.

С тяжелым вздохом молоденькая влюбленная женщина поведала:

— Стоило мне взбрыкнуть, он вновь доводил дело до того момента, когда я умоляла его закончить начатое. И любить меня… В какой-то момент забылась и попросила, чтобы он полюбил меня не только телом, но и душой. А он вновь промолчал, так привычно уже. Кто-то из самок в его стае услышал мои мольбы о любви, и на утро многие насмехались надо мной. Сначала за глаза, потом в лицо. Это оскорбление для главной самки стаи, неуважение. Поэтому я не выдержала и в очередной такой раз при всех приказала ему сказать, что он меня любит. А если не скажет, значит, больше никогда не дотронется до меня и не увидит. По глупости…

Она замолчала, и я заметила сверкающую капельку, скатившуюся из уголка ее глаза. Она молчала, а я боялась спрашивать, что было дальше, впрочем, догадавшись, чем история закончилось. Слишком гордый мужчина и слишком гордая женщина…

Мика первая заговорила глухим голосом, словно в горле пересохло:

— Он вновь промолчал. Развернулся и ушел, а я так и стояла среди тех злобных кумушек и слушала обидные, язвительные насмешки. Той же ночью собрала вещи и сбежала. А буквально через неделю меня поймали на тракте арути. Напали, избили и полуживую притащили к себе. Если бы не ты, Хель, я бы умерла, как и наши с Керином малыши, — повернулась ко мне и, протянув руку, погладила по щеке. — Я хочу, чтобы ты осталась вместе со мной в стае. Поверь, лекарю всегда и везде будут рады.

Я грустно улыбнулась, погладила Мику по руке, лежащей на моей щеке, согревая живым теплом, и ответила:

— А Хем?

Собеседница отняла руку, нахмурилась и сказала:

— Придумаем что-нибудь… В конце концов, немного потерпеть, пока он подрастет, можно без особых проблем. А там… пусть себе идет…

— Нет, милая. Куда Хем, туда и я. Я ему обещала и искренне полюбила мальчика. Он мой.

— Ладно, по ходу дела об этом подумаем. Потом. Сейчас надо просто добраться до своих, — устало и беззлобно проворчала Мика в ответ.

Спорить с Микой не стала, твердо зная, что понятие «свои» у нас разное. В этом я уверена! Ну и на данный момент, действительно, главное — добраться до клана оборотней. Нельзя быть беременной Мике одной. Когда уже засыпала, услышала тоскливый шепот Мики, как будто та молила небеса:

— Хотя бы один-единственный раз увидеть его снова, прикоснуться… Керин…

А затем услышала подозрительное шмыганье носом. Непонятно — то ли она плачет, то ли это последствия перечной атаки продолжаются. Вскоре бедняжка затихла, и я уснула.

* * *

— Мы не можем вечно тут сидеть, Мика! — попыталась уговорить оборотницу идти дальше.

— Эта турка отбила у меня все обоняние, уничтожила… Я не могу-у-у сейчас никуда идти, Хель, — почти прорыдала она.

Пострадавшая от местных девушка сидела на корточках возле реки и брызгала себе в лицо воду. Безрезультатно. Бедняжка никак не могла прийти в себя от шока, когда выяснила, что вчерашний инцидент с применением турки не прошел без последствий.

Накануне вечером мы дружно решили, что наутро Мике полегчает, и заложенность носа пройдет. Но сегодня нас с Хемом разбудил ее отчаянный разочарованный вой — обоняние так и не восстановилось.

— Послушай, Мика, я же проверяла вчера: физических повреждений нет, значит все придет в норму, просто нужно еще немножко подождать… Надо отсюда убраться, а то вдруг деревенские пойдут в лес и наткнутся на нас.

— Хотелось бы надеяться, но эти жалкие трусы, я уверена, еще долго будут сидеть по своим халупам. Сейчас я бы, не сомневаясь, вырвала парочке из них глотку.

— Мика, будь благоразумнее, нам такие приключения ни к чему. И мне неприятно слушать про вырванные глотки. Не забывай, во мне магия жизни. И я — целитель.

— Хель, ну-у-у как я такая пойду-у-у, а-а-а? — жалобно простонала Мика.

Я села рядом с ней, погладила по гладким черным волосам и тихо спросила:

— А что в этом страшного? Ты же не ноги сломала…

Мика закатила глаза, потом с некоторой долей раздражения ответила:

— А ты представь, что ты голая и слепая, а вокруг толпа мужиков.

— Типун тебе на язык! — ужаснулась я.

Ничего себе предположение. Я от подобной перспективы непроизвольно передернула плечами. Жуть!

— Вот видишь! Для любого оборотня обоняние — это дополнительная пара глаз, ушей, лап. Да все! А главное — своеобразное оружие. По запаху можно узнать, что сделает враг, когда нападет, откуда нападет. Найти еду и определить, насколько съедобна, обнаружить скрытые в лесу ловушки. Там, где живут люди, в лесу обязательно имеются ловушки, попав в которые легко сломаешь ноги, шею и, вообще, умирать будешь долго и мучительно.

Я даже содрогнулась от ужаса. Хем присел на корточки рядом с Микой и кончиком хвоста погладил ее по спине в качестве сочувствия. В кои-то веки Мика с благодарностью приняла знаки внимания, вяло улыбнувшись мальчику, но у меня ее улыбка демоненку вызвала прилив тепла и радости, поэтому, больше не раздумывая, согласилась:

— Хорошо, тебе виднее, давай подождем здесь до завтра.

Мика с облегчением улыбнулась, задержала взгляд на мне и просительно выдохнула:

— А можно я тебя кусну?

Я отодвинулась от потянувшейся ко мне девушки.

— Мика, я не в том возрасте, когда регенерация происходит так быстро. Ты только вчера чуть не осушила меня, надо подождать несколько дней.

Но та продолжала с вожделением смотреть на мою шею. Она уже который раз примеривается к ней, но я разрешала себя кусать только за кисть, опасаясь, что не смогу вырваться из захвата. С каждым днем жажда крови беременной оборотницы все возрастает, и меня это определенно пугает.

— Ну чуточку, хоть глоточек, — умоляюще заныла Мика.

Я опустила руку в воду и неожиданно брызнула ей в лицо. А потом рассмеялась, потому что ее узкие глаза превратились от изумления в круглые совиные.

— Ты чего это? — спросила она с подозрением.

— В чувство тебя привожу, а то слишком любишь потакать своим желаниям, — весело ответила.

Даже не смотря на вот такие трудности, с ней все легче общаться. И уже через минуту мы вдвоем барахтались в воде, в шутку пытаясь утопить друг дружку. Хем сперва носился по берегу и нервничал, но вскоре тоже, скинув курточку и ботинки, бросился в воду. Конечно же, вода еще не успела прогреться настолько, чтобы было комфортно для купания, но мы, неожиданно развеселившись, брызгались, «топились» и барахтались как маленькие дети.

На берег вылезли замерзшие, но довольные. Да-а-а, мы только с Нисой так веселились и баловались, а это, как сейчас казалось, было давным-давно.

Заново развели костер и развесили на ветках сушиться одежду. А сами уселись в одних исподних рубашках греться возле огня. Мика вновь обратила внимание на мешочек у меня на шее и предложила:

— Ты говорила, там бисер для волос? Может заплетем косы с ним?

— А давай! — согласилась я, не видя в желании подружки ничего плохого, в принципе, уже давно и сама хотела использовать подарок дриады по назначению, да только обстоятельства препятствовали.

Сняв мешочек, развязала тесемки и в первую очередь вынула мамин родовой перстень. Под любопытным взглядом оборотницы надела на палец, мысленно вознося молитву всем богам за то, что додумалась его туда спрятать, переодеваясь под телегой, а арути не стали обшаривать пленных, проверив только вещевые мешки.

Расстелила косынку на траве и высыпала на нее красивые разноцветные нитки бисера, сразу же заблестевшие на ярком весеннем солнце, вызывая восторг и подзабытое желание украсить себя. Еще раз мысленно поблагодарила дриаду за чисто женский подарок.

— А можно я возьму себе желтые и голубые? — спросила Мика, осторожно поглаживая украшения пальчиками.

Мне остались красные, фиолетовые и парочка зеленых ниток. Вспомнила, что Ниса считала их самыми подходящими к моим серебристым волосам.

— Бери, если нравятся, — добродушно разрешила я.

Высушив волосы, вплели эту красоту в косы, помогая друг другу. По одной нитке — вдоль лица, две нитки — на макушке, уложив косы в виде короны, а оставшимися тремя перевили свободный хвост, начиная от затылка и заканчивая шнурком на кончиках.

— Ты выглядишь как озерная фея, — восхищенно выдохнула Мика, осматривая дело своих рук.

Озерные феи — одна из легенд Тирея. Они прекрасны как богини, и лишь единицы удостаивались чести видеть их. Хотя, по мнению поварихи Эльзы, эти феи просто-напросто топили тех самых «достойных», от того и рассказывать об их лучезарной, но смертельной красоте некому.

Поэтому на сомнительный комплимент Мики я лишь криво ухмыльнулась. Все чаще ловила себя на том, что с огромным удовольствием улыбаюсь во весь рот, не боясь демонстрировать темноэльфийские клыки. Стереотипы светлых слишком быстро потеряли важность и незыблемость. Хотя это, если честно, радует, я полной грудью дышу свободой, и даже мысли о будущем больше не пугают и не давят. Мне кажется, что теперь я со многими трудностями в силах справиться.

Мы обе вприпрыжку кинулись любоваться своими отражениями в водной глади заводи. Улыбаясь, рассматривали то себя в воде, то друг дружку, сравнивая и опять восхищаясь.

— Так даже на светский прием к Повелителю украшают себя некоторые леди, — заворожено выдохнула я.

Сейчас я еще больше походила на маму с портрета. Серебристые волосы блестели на солнце, серые, почти прозрачные глаза сияли радостью и удовольствием, а пухлые губы, раздвинутые в улыбке, обнажили белоснежные зубы. Я смешно наморщила нос, а потом ткнула в отражение пальцем.

— Ну вот, а я еще не налюбовалась собой… — заворчала Мика.

— Поверь, ты самая красивая женщина, которую я видела… из оборотней, — на всякий случай уточнила.

Девушка расплылась в довольной улыбке, с невероятной грацией улеглась на берегу и, опустив ладонь в воду, мурлыкнула:

— И скольких женщин оборотней ты видела?

— Пять! — хихикнула я.

Теперь уже в меня полетели брызги, заставляя с хохотом закрываться руками.

— А к нам кто-то идет, — неожиданно прервал веселье Хем.

Мы насторожились и прислушались, но вокруг слышались лишь птичьи трели да шум ветра в кронах деревьев. Мика усиленно поводила носом и скривилась в отчаянье, видимо, так ничего и не почуяла.

— Ты уверен? — озаботилась она.

Хем прислушался, потом неуверенно ответил, исподлобья глядя на оборотницу:

— Да! Прямо на нас и их много.

Больше мы переспрашивать не стали. Мика рванула к костру и залила его отваром. Сунула котелок в мешок, туда же быстро затолкали все наши вещи, не утруждая себя одеждой — времени нет. В одних рубашках, не сговариваясь, рванули к ближайшему раскидистому дубу.

— Лезь быстрее наверх, — прошептала я Хему, толкая его под зад.

Мальчик вскарабкался на ветку, за ним я. Мика помогла нам забраться еще выше. Царапая кожу на бедрах и локтях, я изо всех сил лезла на дерево, забираясь как можно выше. Глядишь, не заметят и пройдут дальше.

— Ш-ш-ш, — зашипела на нас Мика, призывая к молчанию.

Мы с Хемом сидели на ветке, и я своим телом прижимала его к стволу. Ведун привычно завис над нами, прячась среди листьев и ветвей. Мика стояла чуть ниже, настороженно прислушиваясь к происходящему внизу и внимательно глядя на поляну под нами, напоминая своим видом натянутую тетиву.

Буквально через пару мгновений к реке начали выбегать здоровенные волки. Оборотни! Догадалась по размерам. Обычные волки гораздо мельче. Насчитала девять особей, заинтересованно круживших вокруг нашего привала, обнюхивая землю. Последний — десятый — сопровождал невысокую лошадку, навьюченную небольшой поклажей.

Неожиданно самый крупный волк черного цвета остановился под нашим деревом и высоко поднял морду, выглядывая нас среди ветвей. Жуткое зрелище! Крупный зверь с пастью, полной острых крупных зубов, мощными лапами, на которые он уперся, приподнявшись по дереву.

В ужасе затаив дыхание, я почувствовала, как напрягся Хем, и тут услышала всхлип Мики. Перевела взгляд на нее и в полном удивлении смотрела, как та села на ветку и уставилась на волка внизу, роняя слезы.

Догадка мелькнула в голове, пока я вновь переводила взгляд на зверя под нами. А там, держась руками за ствол, и по-прежнему не сводя с нас внимательных желтовато-зеленых глаз, стоял уже не волк, а мужчина.

Остальные волки на поляне тоже меняли ипостась, вставая на ноги. Десять не менее грозных мужчин, сменив волчий облик, предстали в полотняных штанах и расписных рубахах. Босые! Вот им точно не нужно забивать голову выбором походной одежды. Зачем им такая морока: стирай в дороге, да и при обороте думай, куда девать…

Все темноволосые, смуглые и узкоглазые, с высокими широкими скулами. Оборотни слишком отличаются от светлых, с их строгими, вытянутыми чертами, но все равно показались симпатичными внешне. Мои странные мысли прервал глубокий, рычащий, мужской голос.

— Слезайте вниз! — прозвучал скорее приказ, нежели просьба или предложение. Мика молчала, мы с Хемом и вовсе затаили дыхание.

— Мика, не слезешь сама, я сниму тебя, выбирай! — прорычал снова оборотень.

К дереву подобрались остальные зрители и теперь с большим любопытством рассматривали нашу троицу. Вспомнила обещанную подружкой толпу мужиков. Настоящая жуть! И еще крепче вцепилась в ствол дерева, прижимая Хема. Не дай сила, упасть вниз прямо в лапы оборотням.

Мика уже не плакала, неожиданно жестким голосом спросила:

— Зачем ты здесь?

Мужчина сжал челюсти так, что желваки выступили и побелели, но ответил:

— Пришел за своей женой!

После его слов я больше с любопытством, чем страхом уставилась вниз. Похоже, это тот самый Керин.

— Зачем, Керин? Ты получил от меня все, что хотел? Тело и душу, а взамен ничего не дал.

Он зло саданул кулаком по стволу, от чего я сильнее вцепилась в дерево, и прорычал:

— Я отдал за тебя все что имел, мои волки пять лет будут служить твоему отцу, что я еще должен был отдать тебе, Мика?

— Да мне от тебя кроме любви ничего не было нужно, Керин! Ты ни разу не поговорил со мной. Даже предложение делал моему отцу, вот и живи с ним, — не менее злобно прорычала в ответ Мика.

— Родная, спустись вниз, и мы поговорим, — неожиданно устало попросил Керин, видимо взял себя в руки.

— Родная? — теперь очередь его жены пришла рычать. — А как ты меня назвал тогда, на площади, когда я просила тебя озвучить свои чувства? Глупая…

Снова удар по стволу — и на голову волка посыпались сухие ветки и прошлогодние листья.

— Ты несколько раз опозорила меня перед всей стаей, отказывала, ругала, оскорбляла — я терпел. Ты не просила, ты приказала альфе стаи признаться в своей единственной слабости. Хотела и меня поставить на колени? У тебя не вышло, и ты сбежала, подвергла себя смертельной опасности. Это от большого ума, Мика?

Мужу, видимо, надоело, препираться таким образом, он, резко подпрыгнув, полез к нам. Я задохнулась от страха, с таким убийственным выражением лица он это делал, а Мика заорала:

— Они несколько дней смеялись надо мной. Вся твоя стая унижала меня и презирала. Я просила о твоей любви, умоляла о близости как недостойная шавка. А что в результате? Когда я дошла до предела и поставила тебя перед выбором, ты отказался от меня. Как всегда — развернулся и ушел, не сказав ни слова. Ты не слышал, как надо мной потешались все ваши самки, каждая из них прошла мимо меня, задевая плечом, не уступая дороги. Мне — главной самке стаи! — высказали свое «фи». Так кто кого опозорил, Керин?

До Мики Керину осталось подняться на пару веток, но после ее откровений он замер. Посмотрел на нее желто-зелеными глазами и, прищурившись, недоверчиво, глухо спросил:

— Это правда?

— Нет! Я тут просто от нечего делать сижу! — в ярости прошипела Мика.

Керин нахмурился, посмотрел вниз на своих воинов, некоторые из них отвели взгляды в сторону, и по-видимому, именно смущение мужчин уверило его в правдивости слов беглой жены.

— Уходи! Я возвращаюсь к отцу, Керин. И я в своем праве, ты мне больше не указ!

Он постоял между двумя ветками, глядя куда-то в сторону, раздумывая, а потом тихо произнес:

— Я искал тебя!

— Слишком долго искал! — проворчала Мика.

В желтых глазах вспыхнула старая злость, и он ядовито процедил:

— Если бы ты не рассыпала везде турку и не отбила обоняние у меня и моих воинов на несколько дней, я нашел бы тебя сразу…

— А нас вчера тоже ею закидали, — шмыгнув носом, призналась Мика. — Я пока ничего не чую, даже ваше приближение чуть не проморгали.

— Я знаю! — мрачно заверил Керин.

— Откуда? — тут же поинтересовалась Мика.

— Сначала я бросился к твоему отцу, но тебя там не было. Вернулся и проследил твой путь. Побывал на месте, где на тебя с обозом арути напали, чуть не умер от страха, пока не понял, что ты жива. Потом побывал там, где вас в плену держали, и уже оттуда пришел сюда. В деревне тоже побывали…

— Ты шел за мной? — прошептала Мика.

— Надеюсь, они еще живы? — выдохнула я с ней в унисон.

— Да! — ответил он Мике. И мне: — Частично!

После этого «частично» выспрашивать дальше желание отпало. Зачем травить свою совесть и душу? А еще почувствовала, как саднят оцарапанные места у меня на руках и ногах.

Керин поднял лицо и пристально посмотрел на Мику. Со стороны показалось, что они меряются силой воли, а еще я ощутила, как вокруг альфа-пары разливается напряжение и, наверное, не меньше, чем подруга забеспокоилась об исходе противостояния. Он замер на ветке немного ниже Микки. Один прыжок — и достанет жену. Наконец, мужчина нахмурился и громко, четко сказал:

— Я люблю тебя, Мика. Возвращайся домой, ко мне.

Мика заметно расслабилась, почувствовав, что выиграла свою главную схватку, а мужчина признал поражение в присутствии других оборотней. Но как выяснилось дальше, это было не все. Победительница встала, опасно балансируя на ветке и, держась лишь одной рукой за ствол, второй — подбоченилась и ехидно заявила:

— И что, я так и не дождусь извинений? Ни одной мольбы о прощении или признания как ты был не прав…

Керин зарычал, напугав меня до икоты, и в один прыжок оказался под женой, ловким движением сдергивая ее с ветки за ногу. У меня остановилось дыхание, а оборотень легко поймал Мику и прижал к своему телу, поддерживая снизу широкой ладонью и коленом.

Оба замерли, прижимаясь друг к другу и глядя глаза в глаза, потом он еще сильнее притиснул Мику к себе и заскользил губами по ее волосам. Было видно насколько он счастлив чувствовать ее в своих руках. Закрыв глаза, легкими поцелуями касался ее губ, глаз, потом — ушей, которые тут же смешно зашевелились, как будто кота пощекотали. Керин, закрыв глаза, глубоко вдыхал ее запах и целовал, не в силах остановиться, а я все сильнее испытывала неловкость, словно специально сижу тут на ветке и подглядываю за чужим счастьем. Впрочем, не одна я такая, оборотни тоже заинтересованно наблюдали за происходящим, посматривая вверх.

В том, что этот хмурый мужчина искренне любит свою взбалмошную и своенравную жену лично у меня сомнений не осталось. Он буквально дышал ею, как же она этого не почувствовала или не заметила, да в случае с Керином даже слов не требовалось. Так мне показалось в тот момент.

Мика, тоже вцепившись в его плечи, приникла к нему и, уткнувшись в шею, молчала… в кои-то веки. Немного успокоившись, Керин, по-прежнему прижимая Мику одной рукой, в два приема, едва цепляясь за ветки, спрыгнул на землю. Вот точно — намеренно вверх лез медленно, давая жене возможность выговориться, а может спугнуть не хотел. Но когда они полетели на землю с нижней ветки, я не выдержала и завопила:

— Осторожнее, она же беременна!

Мой вопль произвел неожиданный эффект. Керин после приземления выпрямился и потемнел лицом, уставившись на Мику, а она виновато проблеяла:

— Поверь, я не знала, когда уходила от тебя!

Другие оборотни ближе подошли к парочке, выясняющей отношения, и по— звериному глубоко принюхались, водя носами. А семейный скандал опять набирал обороты.

— И когда же ты об этом узнала? — злобно спросил Керин.

Мика вернула себе ненадолго утраченную уверенность и холодным голосом ответила:

— Когда умирала от голода и ран в плену, валяясь никому ненужная в вонючем бараке.

Ее муж громко, судорожно сглотнул и хриплым голосом, в котором чувствовались страх и боль, попросил:

— Расскажи об этом!

Оборотница пожала плечами и почти спокойно ответила, выразительно кивнув на меня:

— Мне повезло, что у арути в плену Хель рядом оказалась. На меня никто не обращал внимания, от голода и потери крови я толком не соображала и на всех кидалась. Хель — целитель и владеет магией жизни, не смогла пройти мимо умирающей женщины и вылечила меня, затем покормила, отдала свою еду. Ее друзья-гномы, тоже поделились со мной, а потом вытащили нас из плена, когда заварушка началась. Мы пару дней назад с ними расстались, но думаю, об этом ты уже знаешь.

Керин кивнул, затем прижал Мику к себе, зарываясь лицом в ее волосы, украшенные бисером, и хрипло выдохнул:

— Люблю тебя!

У меня от долгого неудобного сидения на дереве затекли ноги, а руки устали цепляться за ствол дерева, но я с большим интересом смотрела вниз и слушала супругов.

— Как с вами демон оказался? — спросил один из оборотней.

Я невольно обратила на него внимание раньше, когда он под деревом стоял, наблюдая за нашей милой парочкой. Внешностью и повадками очень походит на Керина. Тоже жгучий брюнет с волосами до плеч, немного приплюснутым носом, желтыми глазами и поджарым мускулистым телом.

— Это приемыш Хельвины и, Ярис, обижать его не советую! — предупреждающе прорычала Мика, чем немного успокоила, хоть кто-то здесь помимо меня стоит на защите Хема, а учитывая количество мужчин вокруг…

— Можно я укушу тебя, Керин? Мне нужна кровь! — вдруг жалобно попросила Мика, уткнувшись носом в шею мужу.

Тот молча откинул волосы с шеи, открывая свободный доступ. Мика больше не спрашивала, жадно впилась в плоть мужчины и даже заурчала от наслаждения.

Все девять оборотней суетливо отступили в сторону от пары, уж слишком Керин ревниво, что ли, обвел их взглядом, а потом и вовсе быстрым шагом направился прочь с поляны в кусты с любимой в руках.

Трое воинов-оборотней так же исчезли в лесу. Я видела, как они распределяются по периметру вокруг своего альфы с самкой, охраняя их покой и уединение. А мы с Хемом продолжали сидеть как птички на жердочке.

— Спускайся вниз! — велел мне Ярис, так же как недавно Керин упираясь руками в ствол нашего дерева.

А я не сводила с него глаз и судорожно думала — как бы это сделать? Наверх в минуту опасности забираться было не сложно, можно сказать, взлетели почти, а вот вни-и-из, да еще с Хемом — задача трудновыполнимой сложности. Да еще учитывая, что на мне исподняя короткая рубашка и короткие панталоны, а внизу — зрители мужского пола.

Неожиданно, Хем, вызвав у меня короткий испуганный вскрик, скользнул вниз, высвободившись из моей железной хватки. Перехватил руками ветку, хвостом — другую и так до самой земли. Я в страхе даже кулак закусила, но мальчик действительно учится всему налету. Он почти скопировал действия Керина, добавив лишь хвост в качестве страховки.

Делать нечего, усилием воли расслабила мышцы и попыталась повторить маневр Хема. Скользнула на нижнюю ветку, но не удержалась и сорвалась. Сначала ударилась об одну ветку спиной, а потом мешком или, точнее сказать, животом рухнула на другую. Успела вцепиться в нее всеми своими пятью конечностями, прижалась щекой, зажмурилась и заныла от боли и страха. У-у-у, эльфийка недоделанная! Всегда боялась высоты, даже Ниса почти сразу забросила бесплодные попытки научить меня лазать по деревьям.

— Спокойно, не дергайся, — прозвучало рядом и моих рук коснулись чужие, прилагая усилия, одну ладонь отцепили от ветки и переложили на теплое сильное плечо, обтянутое льняной рубахой, приказав, — держись крепче.

Затем тоже самое повторили со второй рукой. Я боялась открыть глаза, пока меня с ветки снимали, но по голосу определила, что в качестве спасателя выступает Ярис.

Как только мой хвост, наконец, отцепился от злосчастной ветки и обвился вокруг его пояса, мы полетели вниз, а мое сердце от страха — вверх, стремясь выскочить наружу. И при этом я позорно вопила на всю поляну.

— Тихо ты, оглушила совсем, — рыкнул Ярис.

Я резко открыла глаза и выяснила, что мы уже на земле, но мои конечности отказались повиноваться, и отпустить тело мужчины. Так и висела, вцепившись вместо дерева в него и прижимаясь… Пока не почувствовала, что ладони оборотня находятся у меня на ягодицах, мало того, еще и беспардонно лапают. Страх высоты моментально испарился, сменившись смущением и тревогой. Мика занята мужем, а я с Хемом в компании оборотней в одном белье.

Медленно разжала руки и опустилась вниз, ногами нащупывая землю. Выяснилось, что Ярис ростом немного выше меня, зато обладает невероятно развитой мускулатурой. Пока цеплялась за него, невольно ощущала, как перекатываются мышцы на широких плечах.

Не отрываясь глядя в его желтые волчьи глаза, попятилась к дереву, возле которого Мика оставила наш мешок после приземления. Подхватила его и, переплетя наши с Хемом хвосты, пошла к соседним кустам, надеясь укрыться за ветками, чтобы одеться. Демоненок хмуро следил за оборотнями, следуя за мной.

Присела на траву и полезла вытаскивать штаны, в надежде спрятаться хотя бы за слоем одежды от жадных, любопытных мужских взглядов. И не важно, что защита эта ненадежная и обманчивая. Да хоть какая, но защита. Но неожиданно услышала странные стоны и всхлипы, доносившиеся из кустов, где скрылась помирившаяся супружеская пара.

Наблюдавшие за нами оборотни, услышав странные звуки, начали весело ухмыляться. Словно ничего не слышала, продолжила рыться в мешке — все как назло сырое и скомкалось, хоть вытряхивай. Но не тут-то было! Ярис подошел к нам с Хемом и, напоминая в этот момент зверя, мягко развалился рядом. Повернулся ко мне и заинтересованно, взглядом собственника прошелся по волосам, груди, обнаженным бедрам и только затем поднялся к лицу.

— Ты красивая! — одобрительно заявил мужчина, положив руку мне на бедро и погладив.

От невиданной наглости я остолбенела, а он продолжал оглаживать, все ближе подбираясь к паху. Тем временем стоны и всхлипы стали еще громче, и догадаться, что сие означает, не сложно даже такой невинной девушке как я. Мика с Керином предавались любовным утехам совсем недалеко от своих спутников. Решили не тратить время и наверстать упущенное.

Страх скользкой змеей проник в сердце, потеснив смущение. Слушая эти стоны и глядя в загорающиеся похотью глаза оборотня, сидящего напротив и с большим удовольствием поглаживающего мои обнаженные ноги, я замерзала от мысли, что он тоже может последовать примеру своего альфы. Только уже со мной.

Неожиданно для нас обоих Хем плюхнулся между нами на мои колени. В первый момент я чуть не взвыла — уж слишком тяжелый мальчик мне достался, а в следующий — взвыл уже Ярис, которому демоненок придавил задом руку, лежащую на мне.

— Какого… — заорал Ярис, вытаскивая руку.

Прижимая мальчика к себе, мысленно возликовала, избавившись от нахального ухажера, а Хем еще более неожиданно угрожающе оскалился, демонстрируя маленькие (пока!) клыки.

— Моя Хель! — прорычал он.

Ярис резким движением подался к нам и, толкнув Хема в плечо, скинул с моих колен. И все это проделал, ухмыляясь, отчего мне слишком сильно захотелось вцепиться ему в лицо когтями.

Но Хем меня опередил, кинувшись вперед головой на Яриса. Тот ловко увернулся в сторону, а незадачливый демоненок со всей силы влетел лбом в дерево. «Бум-с!» — раздался не предвещающий ничего хорошего глухой звук.

Я охнула, оборотень захохотал, пришлось сильно толкнуть его в грудь, убирая со своей дороги. Ярис, завалившись набок, продолжал обидно хохотать, глядя на мальчика, который обернулся и в полном недоумении, скосив свои полночные глазки, уставился на меня.

Чуть не заплакала с досады, а главное, заметив кровь на лбу у пострадавшего, еще больше испугалась. Оказалось, шелушащаяся кожа на шишках лопнула, и на свет показались темные, еще тупые кончики рожек. Потянулась к Хему в попытке обнять, приласкать и унять боль, но Ярис заворчал:

— Не балуй, он будущий воин.

— У него кровь, и во всем ты виноват! — выпалила я в сердцах.

— Не залечивай! У наших щенков, когда клыки растут, тоже сильно кровит. Они грызут все подряд, чтобы быстрее десна лопнула. Сейчас кровь перестанет идти, ранки подсохнут, и рогам легче расти станет. И зудеть не будут.

Понимая, что оборотень прав, все равно дико злилась на него. Вытерла кровь с обиженной детской мордашки и вновь усадила Хема на колени, обнимала и гладила по волосам, а он следил за оборотнями уже обычным взглядом. Вытащил из кармана штанов невесть как завалявшийся кусок тыквы, которую нашел несколько дней назад, откусил и принялся флегматично жевать.

Ярис покачал головой, кривя губы в ехидной усмешке. А я поняла, что страх, терзавший меня с момента появления оборотней, прошел. Хем, сам того не желая, разрядил обстановку и успокоил.

Немного погодя на поляну вышли супруги, глядя на нас довольными осоловевшими глазами. Судя по всему, между ними воцарилось полное согласие. Они шли, держась за руки, и хоть Керин сразу принял непроницаемый вид, было заметно, что его все устраивает и чувствует себя преотлично.

Про Мику и говорить нечего, та прямо-таки цвела и благостно взирала на этот мир и нас с Хемом — в частности.

* * *

Оборотни решили сегодня не покидать уютную и удобную поляну, видимо устав от длительных поисков, а может тоже пошли навстречу желанию пострадавшей оборотницы — не знаю. Мы с Хемом оделись, но продолжали сидеть в стороне от всех возле сломанного дерева и настороженно следить за происходящим.

Мужчины тем временем, сняли груз с лошадки и начали разбивать вокруг залитого водой кострища лагерь. Натаскали дров, из палок и полотнища соорудили небольшой шатер. Оказалось, даже вещи Мики с собой взяли, и та благодарно прильнула к Керину, обняв его за шею, да так и простояла несколько минут. И я заметила влажные дорожки от слез на ее щеках, когда она отстранилась.

Впрочем, заметно, что Мика принимает заботу мужа и воинов о ней как данность. Танцующей походкой подошла ко мне и опустилась рядом. Пробормотав что-то о том, что с такой красотой по деревьям не лазят, уселась за спиной и принялась бережно вытаскивать палочки и листики из моих волос.

Под мое вежливое молчание и короткие ответы подруга умиротворенно и беззаботно болтала о всякой ерунде, пока я, пользуясь моментом затишья и заботой оборотней о пропитании, могла перевести дух. Приведя в порядок волосы, Мика уже немного привычно потерлась о мое плечо щекой, и как раз в этот момент Керин отвлекся от разговора с Ярисом и другим оборотнем и нашел взглядом жену.

Я невольно отметила, как потемнело его лицо, и узкие глаза превратились в недовольные щелочки, на миг полыхнув жутким желтым светом. Керин медленно подошел к нам, пристально рассматривая нашу компанию. И задал тот самый вопрос, которого я боялась:

— Кто кормил тебя кровью это время? — напряженно спросил он.

Руки Мики на мгновение замерли на моих плечах, по движению ее тела я ощутила, что та пожала плечиками и ответила:

— Хель, конечно! Гномы не рискнули.

Отмечая ревнивые сполохи в желтых глазах, я поняла, почему гномы были столь осторожны и не согласились делиться кровью с умирающей оборотницей, а главное, почему срочно решили расстаться с нами. Ведь по большому счету, могли еще пару дней идти с нами. Ох, и хитрые, ушлые гномы… и такая наивная глупая я.

— Куда ты направляешься, темная? — ровным голосом спросил Керин.

Нарочито неторопливо подошел к нам и сел рядом, будто бы невзначай отодвигая меня от своей жены. Мика, не замечая его маневров или не придавая значения, тут же перекинула заботу и внимание на мужа. Оборотень несколько успокоился, но смотрел внимательно и насторожено. Именно поэтому ответила, осторожно выбирая слова:

— К своим, к темным.

— Хельвина у меня — полукровка! А еще высокородная эльфийка со стороны обоих родителей, — с непонятной гордостью выдала Мика.

Глаза Керина превратиться в щелочки, а желваки напряглись. Мике не видно, а вот я сразу отметила, что фраза «моя Хельвина» очень сильно не понравилась ему. Напряжение у меня внутри вновь дало о себе знать, как и застарелый страх.

— К своим — это хорошо! — пробормотал Керин понятно лишь мне, наверное.

Передернув плечами, натянуто улыбнулась альфе. И внезапно заметила, что светлячок исчез. Я закрутила головой по сторонам, высматривая его, но ведун словно испарился. Совершенно неожиданно расстроилась. Оказывается, привыкла к его теплому свету и присутствию над нашими головами. А сейчас чувствовала, будто друга потеряла.

— Хель останется в нашей стае! — заявила Мика голосом, нетерпящим никаких возражений.

— Это кто так решил? — тут же встрепенулся Керин.

— Я! Она — МОЯ подруга, и в чужой стае нам вдвоем с ней будет легче приспособиться, — сказала Мика, сверля его взглядом.

— А демон? Его ты тоже хочешь в стае оставить? — ехидно поинтересовался Керин.

Мика отстранилась от мужа, под его все более злым взглядом села чуть ближе ко мне и ответила:

— Хем — не проблема! Немного подрастет, и отправим к соплеменникам.

— Мика, ты думаешь, о чем говоришь? — прошипел Керин.

От их спора мне становилось все холоднее и страшнее. Меня делили как игрушку, а судьбу Хема решали как нечто незначительное. А нашим мнением кто-нибудь будет интересоваться?

Оборотница пожала плечами и спросила:

— А что?

Керин повернулся ко мне и сквозь зубы спросил:

— Кто он тебе?

— Между ними нет кровной связи. — тут же ответила Мика за меня. — Она спасла его во время нападения арути и привязалась. Моя Хель — добрая душа и всех жалеет.

Керин, услышав напоминание, неожиданно словно сдулся, но быстро взял себя в руки и вкрадчивым, почти без рычания голосом опять спросил:

— Кто он для тебя?

Я прижала Хема к своему боку защищающим жестом и ответила, глядя прямо в глаза альфе, как Ниса научила в детстве. Отведешь взгляд, значит — слабак, сожрут, не раздумывая.

— Теперь фактически приемный сын!

Оборотень потянулся к жене, поймал за ногу и начал ласкать пальчики. Мика улыбнулась и, положив голову мне на колени, расслабилась, получая удовольствие. А вот Керин, хоть и продолжал с нежностью массировать ее ноги, задумался. Понятно, что из-за Мики, можно сказать, хожу по лезвию ножа. Ее муж — альфа стаи, и свою жену ни с кем делить не намерен, даже дружескую привязанность не прочь оборвать.

— Рога у него, я так понимаю, только сегодня пробились? — бесстрастно поинтересовался у меня.

В этот момент возле нас появился Ярис и уселся у моих ног. Бросил короткий взгляд на Хема, который, вновь увидев распускавшего руки оборотня рядом со мной, нахмурился.

— Я этому поспособствовал, брат! — произнес с веселой ухмылкой этот наглый спасатель, подтвердив мои догадки об их родственной связи. — Не удержался, потрогал Хель. У нее такая нежная молочная шкурка на бедрах, слюной захлебнуться можно. А этот щенок кинулся на меня. В итоге, расшиб лоб и вместе с тем чуток повзрослел.

Керин отметил чересчур сильный интерес Яриса к моей персоне. А я с досадой подумала, что свалились же на наши с Хемом головы эти братья-оборотни (ну, или мы им с того дуба упали).

Ярис поймал кончик моего хвоста и серебристой кисточкой погладил по своему лицу.

— Не волнуйся, — продолжил он, — демон маленький, привязался к Хельвине как к матери, а теперь, после того как рога пробились, только так ее воспринимать и будет. Я позабочусь, чтобы он быстрее повзрослел и убрался к своим.

У недовольного интересом брата ко мне Керина начала подергиваться щека. А мои глаза, кажется, стали круглыми как у совы, стоило услышать заявление Яриса. Керин в этот раз остаться безразличным не смог, потемнел лицом и процедил сквозь зубы:

— А не рановато ли тебе семьей обзаводиться, брат? Или она — пара? — и тут же добавил, словно успокаивая самого себя и собственную совесть. — Хотя я уверен, ты еще встретишь свою половинку в жизни.

— Это не тебе решать, альфа! — жестко возразил Ярис.

Меня затошнило от страха, пока слушала их разговор. Все становится гораздо хуже, чем можно было представить. Замечательно начавшийся день грозит превратиться в кошмарный.

От тихой истерики меня спасла Мика, с досадой проворчав:

— Я, между прочим, есть хочу! И уверена, что все эти вопросы мы сможем решить дома. Под защитой стаи.

Внутри немного отпустило. Боги, боги всемогущие, помогите убраться от этих ненормальных оборотней и как можно быстрее!

* * *

Огромный мужчина, стоя на пепелище, внимательно осматривал окрестности. Всюду пологие каменистые склоны гор, в одной из которых совсем недавно рыли подземелье для жилья, судя по огромному отвалу породы неподалеку. Правда, сейчас от него сильно фонило магией — явно человеческий маг поработал и завалил проход.

В воздухе витал запах смерти. Вместо поселения арути теперь выжженная территория, а с неделю назад здесь стоял не один десяток строений. Не полностью сгоревшие останки полуящеров были свалены в кучу и смердели, разлагаясь, являя устрашающее зрелище, специально оставленное людьми в назидание другим. Хотя по сотням каменных холмиков могил вдоль основательно прореженного частокола можно сделать вывод, что победители тоже понесли огромные потери.

Мужчина потер огромные витые рога ладонью: в последнее время они неожиданно начали зудеть. Несколько фиолетовых прядок выбились из темной длинной косы, и сейчас их яростно трепал ветер. В нескольких шагах от него разгребал золу палкой чуть менее устрашающего вида блондин. Золотая грива которого, ничем не сдерживаемая, блестящим полотнищем реяла на ветру.

— Их держали тут. Запаха я не смог учуять — огонь уничтожил, но магия Владеющего хорошо отпечаталась. Скорее всего, они несколько дней ночевали в этом месте, — произнес золотоволосый.

Оба демона в который раз окинули взглядами место побоища, представляя каково здесь было находиться наследнику. Их и так смуглые лица потемнели еще больше.

В этот момент к ним подошел третий демон, откинув серебристую косу на спину, продемонстрировал пару камней и прорычал:

— Глава, арути заставляли обоих таскать камни. Я нашел носилки, на ручках остался запах эльфийки. На этих камнях следы наследника и девушки, и капли крови кое-где. Их запахи всегда следуют вместе.

Демон с фиолетовыми волосами посмотрел на говорившего и голосом, от которого последнего пробрало до костей, прорычал:

— Я это уже и сам понял! Куда они делись?

— Тел мы не обнаружили, значит еще живы, — бесстрастно ответил золотистый блондин.

Лиловые глаза главы, потемнели от с трудом сдерживаемой ярости, и как раз в этот момент со стороны отвала раздался короткий призывный свист. Медноволосый демон махал руками, показывая на частокол под горой и дверь в нем.

Как только все трое добрались до своего четвертого спутника, услышали:

— Наследник с эльфийкой, а также оборотница и трое гномов выбрались с этой стороны. Сун с Шаном проследили их путь до леса, они выжили.

Глава повернулся к обоим блондинам и приказал:

— Дартвааль, Кервааль, ведите лошваров по лесу в южном направлении. А мы — по следам! Чуть позже встретимся.

Не дожидаясь ответа, глава ринулся за медноволосым.

— С чего это Рейнвааль так нервничает? — в легком недоумении поинтересовался Кервааль, провожая взглядом серых глаз спину удаляющегося главы.

Дарт пожал мощными плечами, отвечая:

— Если бы ты лично отвечал за наследника перед Владеющим, уверен, не просто нервничал — вертелся бы как уж на сковородке.

— Знаешь, — скривился Кервааль, — когда Владеющий узнает подробности доставки его наследника, никому не поздоровится. В любом случае! Не сомневаюсь, он решит, что наши воины разжирели и обленились. И пора бы им размяться, например, стереть с лица Тирэя арути…

Дарт сорвал с запястья кожаный шнурок и, перехватив свою золотую гриву, завязал в хвост, потом задумчиво произнес:

— Я отметил, что Владеющий последнее время тоже слегка нервничает. Как и Рейнвааль! Может причина у обоих одна?

— Ты это о чем? — тут же заинтересовался Кервааль.

В умении плести интриги и строить логические цепочки он сильно уступал Дарту, поэтому сейчас навострил уши. Но его постигло разочарование. Золотой зло усмехнулся и начал спускаться вниз по насыпи, и уже внизу ответил:

— Не бери в голову, а то возьмешь ниже!

Кервааль, услышав недвусмысленный совет, зарычал и запустил огромным булыжником в спину Дарту, но тот легко ушел с траектории полета камня, даже не оборачиваясь. Очень скоро они добрались до лошваров и, связав семь животных цепочкой, повели за собой.

* * *

— Удар, отскок, удар! Ты маленький, твой главный козырь — удивить противника, заставить замедлиться, отвлечься. Бей соперника по коленям, это очень больно и может вывести из драки на пару мгновений…

Ярис жестким голосом выговаривал Хему, заставляя меня нервничать за мальчика. Я сидела неподалеку от костра и чистила картошку для похлебки. Взглядом постоянно возвращалась к тренирующейся парочке, из-за чего уже два раза порезалась и, используя собственную магию, залечивала ранки, но ничего поделать с собой не могла. Да еще картошку чистила третий раз в жизни, и пока эта сложная наука давалась с трудом. Очистки выходили толстые и кривые, приходилось прилагать усилия, чтобы хоть что-нибудь осталось для похлебки.

Вокруг сновали оборотни, к которым за последнюю пару дней совместного путешествия чуточку привыкла и уже не реагировала так остро и нервно, как в первые мгновения.

— Хелечка, почему ты молчишь и игнорируешь меня? И уже второй день? — приглушенно спросила Мика с обидой в голосе.

Кинув в большой котел очищенный клубень, бросила быстрый взгляд на подружку, вместе с которой мы готовили еду мужчинам. По сноровке и ловкости, с которыми она справлялась со своей задачей видно — ей кашеварить не в новинку, хотя поняла это с первых дней нашего путешествия и даже смогла научиться некоторым вещам, например, чистить картошку.

— Не вижу смысла что-либо говорить. Ты все равно слышишь только себя, мнение других тебя мало интересует, — ответила я безразличным тоном.

— Послушай, Хель, с нами вам будет хорошо, смотри, как Ярис старается, учит Хема, — мягким убедительным голосом Мика гнула свою линию.

Еще два дня назад я попыталась выразить свое категоричное «нет» произволу со стороны оборотней к нам с Хемом и покинуть не слишком любезную компанию. Но неожиданно встретила жесткое завуалированное под заботу обо мне сопротивление со стороны Мики и Яриса. Керин молча, недовольно следил за женой и братом.

Желание убраться подальше от них росло с каждым часом. Не то чтобы нас притесняли и выказывали неуважение, нет, но привязанность Мики тяготила неимоверно, и Ярис по мере приближения к территории стаи становился все более развязным, проявляя собственнические замашки. Даже гадать не надо, что меня ждет, как только окажусь во владениях Керина. К его навязчивому брату я не испытывала симпатии и становиться парой не горела желанием. И вообще, жить бок о бок с оборотнями оказалось весьма нелегкой задачей.

Каждую ночь супружеская пара уходила за кустики: Керин кормил жену своей кровью, а затем они довольно шумно, без стеснения занимались любовью. В эти моменты я прижимала Хема к себе, лежа на стеганом коврике, который нам выделили оборотни, и тряслась от страха. Уж слишком горячим и вожделеющим взглядом Ярис смотрел на меня.

У них все на виду: семейные отношения, разборки и даже интим. Они к такому образу жизни привыкли, я — нет и в будущем не планирую. Брак светлой эльфийки с оборотнем — мезалянс для светлой. Папу, наверное, перекосит, если об этом узнает. А исходя из условий брачного соглашения между отцом и мамой, дедушка тоже вряд ли будет счастлив внуку-оборотню.

— Хель, ну что ты опять молчишь? — досадливо спросила Мика.

— Потому что уже высказала свое мнение по этому поводу. Но тебя оно мало волнует. Я спасла твою жизнь, а сейчас ты хочешь подчинить мою в угоду своим желаниям, — произнесла я с холодным осуждением.

Попыталась разрушить Микину привязанность своим отношением, но недооценила ее упрямство и настойчивость.

Она забросила последние ингредиенты в котел, отряхнула руки и подол нового платья из тех вещей, которые захватил с собой ее муж, и непреклонно заявила, уверенная в своей правоте:

— Я чувствую, как только мы вернемся в стаю, тебе там понравится. Я помогу освоиться, брат Керина тоже, он уже…

В этот момент я увидела, как Ярис со всей силы лупит прутом Хема по ляжкам, заставляя выше поднимать ноги во время прыжков.

Благоразумие отключилось, не знаю, что произошло, но во мне будто что-то щелкнуло и заклинило. В пару прыжков оказалась между ними, перехватила прут, которым Ярис по инерции чуть не ударил меня, сломала и отбросила. А потом, оскалившись и выставив нож, которым чистила картошку, перед собой, прорычала:

— Ты больше никогда не посмеешь бить моего ребенка! Иначе пожалееш-ш-шь, — последнее прозвучало скорее как яростное шипение озлобленной кошки. Впрочем, таковую напоминала вся моя пригнувшаяся, готовая к нападению фигура.

Неожиданно Ярис с веселым изумлением спросил:

— Я-то думал, ты мягкая мурлыка, а ты — дикая кошка. Оказывается, в тебе столько страсти скрывается, моя киса!

Обманным маневром выбил из моих рук нож и, сделав подножку, свалил на землю. Я выпустила коготки и нацелилась расцарапать навалившемуся сверху оборотню наглую торжествующую морду, но он перехватил мои запястья и прижал над головой. — Слезь с меня, волчара облезлая! — злобно прорычала я, отчаянно ерзая под ним и пытаясь сбросить с себя.

Но сильное поджарое тело продолжало крепко прижимать к земле, почти не позволяя двигаться.

— Неправда твоя, у меня хороший мягкий мех, хочешь убедиться? Моя дикая кошечка… — Ярис склонился и губами ласково прошелся по моей шее. Глубоко вздохнул, чуть прикусил кожу и снова поцеловал.

С одной стороны, меня сейчас душит ярость на него и на всех остальных оборотней, с другой — это мой первый столь близкий контакт с мужчиной. Сложно анализировать свои чувства. Да, немного возбуждает — его губы на моей коже, горячие ладони на моих руках, но вместе с тем пугает и вызывает желание отодвинуться. Я запуталась!

Неожиданно мои метания прервал Хем, маленьким смерчем прыгнувший на спину Ярису, от чего я задохнулась: два тяжелых тела сверху — это уже чересчур. Мы оба охнули, только Ярис еще и зарычал от боли — Хем вцепился своими клыками ему в плечо и сейчас мотал головой, пытаясь оттяпать кусок побольше. Даже клок серой льняной рубахи оторвал.

Еще мгновение — и демоненок полетел в сторону, отброшенный озверевшим оборотнем. Ярис явно хотел кинуться на моего мальчика, но я вновь встала между ними, оскалившись и предупреждающе шипя. Оборотень немного успокоился, передернув плечами в порванной рубахе, ехидно произнес:

— Советую научить своего приемыша хорошим манерам, такое ему больше не простится. И еще, — Ярис подошел ко мне вплотную и, довольно улыбаясь, проурчал, уже обещая, — очень надеюсь, что в постели ты такая же темпераментная, как и в драке. Совсем скоро у меня появится возможность — это проверить.

Стоило ему отойти подальше, я смогла перевести дыхание и чуточку успокоиться. Трясущимися рукам провела по лбу и макушке, заправила за уши две украшенные бисером косички и поправила одежду, с досадой отмечая, что все вокруг, забросив дела, с веселым изумлением наблюдают за стычкой. Чуть в стороне, прижавшись к мужу, стояла Мика с возбуждением и азартом в глазах, а вот Керин смотрит на меня задумчивыми желтыми глазами.

Мика выбралась из объятий мужа и, подойдя ко мне, восторженно заявила:

— Ты была великолепна! Как настоящая оборотница! А то я боялась, что ты такая же замороженная, как и твой демон.

Слова, сказанные как комплимент, хуже ножа полоснули по нервам. Я обернулась к Хему, снова безучастно смотревшему на нас, быстро проверила — не поранился ли в драке, затем прижала к себе и, погладив по черным волосам, выпалила:

— А я в следующий раз лишний раз подумаю, стоит ли спасать незнакомых оборотниц и вообще — незнакомцев. Ведь это, как выяснилось, может привести к непредвиденным неприятностям. А главное — никакой благодарности, сплошные хлопоты.

Мика нахмурилась, прищурила темные узкие глаза, посверлила меня взглядом, а потом почти уверенно заявила:

— Я знаю, в душе ты так не думаешь. Сейчас ты злишься, но потом сама поймешь, как я была права.

Молча кивнула, признавая поражение в словесной битве и повела мальчика к костру. Скоро ужин и отдых… у кого-то.

Мое терпение закончилось, по-хорошему расстаться с оборотнями не получится, придется бежать.

Пока супруги о чем-то разговаривали, стараясь не привлекать внимания, проверила свой рюкзак, положив его рядом с ковриком-лежанкой, подвинула к нему котелок Мики, верой и правдой служивший нам, пока оборотни с большим котлом не появились. Подобрала нож, которым недавно чистила картофель и, пройдясь немного по лесу, собрала различных травок. Хотя требовалась мне, собственно, всего одна — сон-трава, остальные — чтобы никто не догадался о моих не совсем честных намерениях.

Повезло, что я каждый вечер поила нашу прежнюю компанию отварами разных растений и в обществе оборотней этой полезной традиции не изменила — беременной Мике нужно много сил, а природа щедро делится дарами со своими детьми.

Ужин прошел за тихими разговорами, Мика на меня по-прежнему немного обижалась за безразличное молчаливое отношение. После того как все поели, мы с ней вымыли котел в ключе неподалеку и, набрав воды, вновь поставили на огонь. Затем я, стараясь сдержать невольную дрожь в руках, кинула туда приготовленные травки.

Нечаянно поймала задумчивый взгляд Керина, который смотрел прямо на меня и словно рассеянно кривил губы в усмешке. Внутри все заледенело: если он догадается, что я пытаюсь усыпить оборотней, мне и Хему конец. Потому что твердо уверена — предательства оборотни никому не простят, а тут я их, можно сказать, беззащитными оставлю посреди леса.

Ожидая разоблачения и упреков, присела рядом с Хемом, исподтишка наблюдая как оборотни наливают в деревянные кружки отвар и потихоньку пьют, о чем-то болтая после дневного перехода. Но Керин молчал, лишь подозвал одного из своих воинов и что-то ему шепнул. Мужчина хмыкнул, крикнул еще двух, и они втроем удалились в лес. Ничего странного, все как обычно, но мне, находящейся в чрезвычайном напряжении, казалось, что альфа все понял и следит. Усилием воли заставила хотя бы внешне вести себя, не вызывая подозрений.

Мика потянулась за своей кружкой отвара, но Керин в этот момент поднял ее на руки и утащил в кусты. Как каждый вечер. Показалось, накрутила себя. Сегодня сладострастные стоны супружеской пары оглашали лагерь раза в два дольше обычного. Когда же они вернулись, Мика засыпала у мужа на руках, утомленная и удовлетворенная до изнеможения. Керин уложил ее на коврик и, накрыв одеялом, устроился рядом.

Лицо Яриса все время не покидало хмурое выражение, а сейчас он начал заметно зевать. Меня же всю трясло от напряжения. Мы с Хемом тоже пошли отдыхать. Как и прежде, не раздеваясь, присели на свой коврик, я лишь ботинки сняла, в очередной раз тяжело вздохнув по поводу новых трещин на союзках. Каменоломню арути моя обувь пережила с трудом, но дальнейший путь ее все больше убивал. Обувь мальчика так же была на последнем издыхании, что тревожило неимоверно. Остаться босыми в пути не хочется.

Хем, отвернувшись от всех, склонился над чем-то у себя в руках. Опустилась на колени позади него и, обняв со спины, заглянула через плечо, тихо спрашивая:

— Что случилось, тыковка? Что ты там нашел, мой хороший?

Мальчик, чуть раскрыв ладошки, приподнял ко мне лицо и тихонько пожаловался:

— Он так сильно зовет меня!

В руках Хема тускло горел светлячок, словно мальчик удерживал звезду, не давая взлететь на небо.

— Когда он появился снова? — еще тише спросила.

— Той же ночью как оборотни появились, — прошептал Хем.

— А куда он тебя зовет? — переспросила, крепче прижимая его к себе.

— Не знаю, мне грустно и хочется идти… куда-то, — пожаловался малыш.

— Тсс-с, только никому его не показывай, хорошо? — попросила Хема.

Демоненок поймал мой взгляд и тоскливо спросил:

— Хель, а мы пойдем за ним? Или тут останемся? С этими?

Поцеловала мальчика в щечку и, прижавшись к нему своей, зашептала:

— Веди себя как маленькая мышка. Сейчас мы ляжем, а потом, когда все уснут, тихонечко уйдем.

Не оглядываясь, улеглась на коврик и, прижав Хема к себе, принялась ждать. Любитель тыквы незаметно для себя уснул, уткнувшись новенькими рожками мне в плечо, а у меня внутри все трепетало от страха и ожидания.

По поляне разнесся храп: кто-то трели выводил, кто-то присвистывал, но все спали, даже оборотень, что сидил возле костра в качестве ночной охраны. Жутко уходить и бросать их здесь спящими, но сейчас от моей жесткости зависело будущее мое и Хема.

Еще с час я смогла удержать себя на месте, а тем временем на небе засияли звезды. Наконец, не выдержала, приподнялась на локте и осторожно осмотрелась. Окружающие крепко спали. Толкнула Хема, прикрывая ладошкой ему рот, чтобы не пискнул случайно, жестом показала молчать и следовать за собой. Свернула коврик и, завязав тесемочками, зажала под мышкой. Надела вещмешок, взяла демоненка за руку и начала красться к лесу.

Поляна со спящими осталась позади, над нами светит круглая большая луна, светляк парит впереди, призывая за собой, и я решилась довериться ему. Почти поверила, что нам удалось сбежать, но Хем резко остановился, затормозив меня. Через мгновение из-за деревьев выступил Керин с ядовитой ухмылкой на лице.

— Куда-то собрались?

Сглотнув горькую от страха слюну, я промямлила:

— Решили, что нам в другую сторону.

Боковым зрением заметила еще движение: те самые оборотни, которым Керин не дал выпить мой отвар, привалившись к стволам деревьев, смотрели на нас. Подозрительно безразлично, чем напугали еще сильнее, словно меня похоронили уже.

— Я рад! — произнес Керин.

От удивления лишилась дара речи, даже испуг прошел. Альфа кивнул одному из оборотней, и через мгновение тот подвел к нам единственную лошадку, которая везла груз оборотней. Правда, сейчас к седлу привязан лишь тощенький мешок.

Керин снял с шеи золотую цепь, а с нее уже родовую печать, если судить по внешнему виду. Печать засунул за пазуху, а цепочку протянул мне со словами:

— Не хочу, чтобы твои родичи потом говорили, что оборотни не благодарные. Мика взбаломошная, но я люблю ее… слишком сильно, наверное. Золота вам хватит до конца пути, а лошадь поможет ускориться. Яриса придержу на несколько дней, но учти, так просто он не отступится от того, что уже считает своим. Встретите по пути речку, идите по воде, она скроет ваши следы или хотя бы усложнит ему задачу в поисках. И очень надеюсь, что не встречу вас больше.

Слушая Керина, сначала изумилась, а потом чуть не расплакалась от облегчения. Не зря этот мужчина — альфа стаи. Все мои потуги сбежать оказались бы тщетными, если бы не его помощь. Все манипуляции с зельем пронюхал, часть своих позволил усыпить, чтобы не мешались под ногами, а других оставил для охраны.

Я судорожно выдохнула и прошептала:

— Спасибо!

— Да в общем-то не за что, — Керин усмехнулся, отвечая, — ты спасла жизнь моей самки и ребенка, а сейчас уходишь, чем так же оказываешь невольную услугу. Не люблю делиться! И лишние склоки из-за эльфийки в стае мне не нужны, а были бы — не сомневаюсь, так что — прощай!

Из сказанного предельно коротко и ясно, уловила один немаловажный момент. Когда альфа замолчал, собираясь уйти, не смогла промолчать и весело заметила:

— Я спасла твою жену и ДВУХ детей. Мальчиков! Как сказала Мика, будущих воинов. Так что ты мне еще должен, но я не жадная, ограничусь свободой и золотом.

Керин повернул ко мне ошарашенное лицо, сглотнул, а потом расплылся в хищной самодовольной ухмылке. Мой апломб тут же испарился, но оборотень успокоил:

— Ну что ж, если тебе вдруг не удастся скрыться от Яриса, обеспечу тебя хорошим приемом в своей стае и дам личное покровительство. И не говори потом, что оборотни не благодарные!

Сделав мне очередной (на его взгляд) подарок, Керин повернулся спиной и, тенью скользнув, скрылся между деревьев, оставив меня стоять с открытым ртом. Трое остальных тоже словно испарились. Успокоил, называется!

Повесив золотую цепь на шею, подсадила Хема в седло и, взяв лошадку под уздцы, повела прочь. Слава магии жизни, света полной луны хватало, чтобы неплохо видеть. Главное, светлячок летел впереди, указывая нам путь. А я с каждым мгновением ускоряла шаг, мне казалось, что слишком медленно идем, и нас догонят, передумают и догонят.

— А в мешке сыр и хлеб! — сообщил довольный Хем, шаря в нем рукой.

Его слова неожиданно успокоили, раз дали с собой немного еды, значит, возвращать все-таки не собираются.

— Ну что ж, Хем, мы теперь только вдвоем, — с невольным облегчением сказала мальчику.

Хем наклонился, погладил лошадку по гриве и неожиданно спросил:

— Хель, а теперь можно называть тебя мамой?

Похоже, он забыл о нашем уговоре, или не хотел думать об одном условии. А я в этот момент просто-напросто не смогла ему отказать:

— Можно, тыковка!

Назад: Часть 1

Дальше: Часть 3