Часть 1
Большие пушистые облака, которыми я любовалась, глядя в окно, медленно проплывали по небу. Закат окрашивал их во все оттенки красного цвета, придавая им таинственности и великолепия одновременно. Подобрав ноги под себя, я уютно устроилась в кресле с высокой спинкой и наблюдала, гадая, откуда они прилетели? Где уже успели побывать? И как много видели с высоты птичьего полета?
Я почему-то уверена, что в землях людей они уже погостили, раз уж движутся в северном направлении. Возможно, они побывали и в княжествах темных эльфов, заодно успев сопроводить гномьи торговые обозы, которые и к нам часто заезжают, предлагая свои товары. Может залетали в тролльи горы. Этот народ снабжает нас рудой и металлом, и я всего два раза видела вживую их представителей.
Но стоило только представить, что эти белоснежные облака проносились над бандитскими кланами арути, с отвращением передернулась. Слишком много неприятностей приносит эта жуткая раса беззащитным обывателям, торговцам и простым путешественникам, и сладу с ними нет ни какого. Как перекати-поле следуют, куда ветер несет, однако дует этот самый ветер только в направлении, выгодном их кланам.
Правую руку согревало тепло от огня, который поедал остатки дров в камине, а в левой — я держала книгу. Смотреть в окно мне надоело, читать — тоже, поэтому закрыла книгу, бросив рассеянный взгляд на обложку с изображением типичного светлого эльфа-аристократа. В конце концов, только у представителей древних родов светлых длинные золотистые волосы и яркие зеленые или голубые глаза. Эльфы с родословной попроще в своем большинстве — самые обычные, пшеничного оттенка блондины, и цвет глаз у них варьируется от черного до светло-голубого, едва уловимого.
Грустно вздохнула, все еще переваривая столь печальное окончание книги. Хотя для любой светлой эльфийки такой финал женского романа был бы самым приятным и понятным: великолепный принц эльфов спасает прекрасную высокородную эльфийку из лап мрачного дракона, и все заканчивается их свадьбой и гибелью неудачливого чешуйчатого похитителя. Мне же было жаль именно дракона, ведь его любовь была истинной, настоящей, а принц следовал лишь зову долга, приличиям и вряд ли продляющейся долго страсти.
Главное — чуть ли не в каждой строчке сквозило высокомерие светлых в отношении любой другой расы. Наверное, если бы не тот факт, что моя мама — высокородная, но вместе с тем темная эльфийка, а папа — высокородный светлый, я бы тоже не обращала внимания на такие мелочи, но именно из-за этого замечала, чувствовала неловкость или даже свою второсортность. И не важно, что я — законный ребенок, мнение обо мне уже сложено. Так неустанно твердила моя гувернантка, а папа почему-то не стремился разуверить в этом.
Тяжело вздохнула и уже собралась встать, чтобы покинуть библиотеку, но услышала приближающиеся очень хорошо знакомые голоса и последовавшие за ними шелест парчовых юбок Дариэлы и шаги отца. Они зашли в библиотеку и, судя по звукам, оба устроились в двух других креслах возле камина, не заметив меня.
Я почувствовала, что попала в неловкое положение. Дариэла — давняя папина подруга, но меня не выносит и почему-то ревнует. А если сейчас обнаружу себя, то наверняка найдет, чем в очередной раз задеть или унизить. А если затаиться, то неизвестно как долго придется сидеть. Пока принимала нелегкое решение, пришедшие заговорили, и я, едва дыша, подумывала в случае чего прикинуться спящей.
— Так ты согласна принять мое предложение, Дара? — спросил отец.
Услышав вопрос, я похолодела. Неужели отец хочет жениться на женщине, которая ненавидит меня?
— Я должна ответить тебе согласием? В то время, когда по всему дому висят ЕЕ портреты? Как ты можешь так относиться ко мне, Эвиэл? — истерично воскликнула она.
Послышался шорох, шелест юбок и только затем глухой голос отца:
— Я прикажу сегодня же снять их и убрать на чердак. Не думай о ней, любимая.
Мне в глаза словно песком швырнули, а дыхание перехватило: я заморгала и почувствовала, как наворачиваются слезы. Он хочет убрать все портреты моей мамы? Ведь он любил ее, все так говорили, и я замечала, что папа подолгу останавливается возле ее портретов. После смерти мамы, случившейся сразу после моего рождения, он почти тридцать лет жил фактически затворником и никого не хотел видеть. Пока полгода назад не встретил эту хищницу Дариэлу на одном из ежегодных балов во дворце у Повелителя.
Дариэла продолжила уже заискивающим, воркующим голоском, от которого у меня зубы свело.
— Все равно она будет все время у тебя перед глазами. Невольно будешь постоянно сравнивать нас.
Отец в недоумении переспросил:
— Не понимаю тебя, любимая. Портреты уберут, я…
— Я говорю о Хельвине! — заявила Дариэла и продолжила просящим тоном. — Ей же неделю назад исполнилось тридцать — девушка совершеннолетняя. Выдай ее замуж или отошли куда-нибудь. Не хочу ее видеть в своем будущем доме.
Я снова услышала шорох, похоже, отец встал и прошел к камину. Он молчал, раздумывая, возможно, а я мысленно кричала от боли и обиды: «Ну скажи же ей! Почему ты молчишь?» Но отец неожиданно заговорил о другом:
— Когда я встретил Мельвину, она с первого взгляда поразила меня красотой, грацией и нежностью. Я входил в дипломатическую миссию, и когда впервые попал на территории темных, думал так же, как многие из нас. Темные — это животные, ведь у них хвост и клыки, и у нас ничего общего быть не может. Их мужчины действительно животные: и повадки, и поведение. А вот женщины похожи на тепличные цветы: прелестные, хрупкие, мягкие, пугливые, одетые в яркие платья-саури, в которые буквально заворачиваются, как в тогу. Носят множество украшений, цветов, напоминая тропических птичек. Мельвина же отличалась от многих своей изысканной утонченностью. К тому же, обладала даром целителя, слишком редким для темных эльфов, впрочем, для нас — тоже. Прежде чем я влюбил ее в себя, мне пришлось знатно потрудиться и не раз побывать на землях темных. Ее отдали мне только после законного обряда и страшного скандала.
Отец замолчал, будто вспоминая, и даже Дариэлла шумно дышала, видимо сдерживая раздражение, но молчала, впитывая информацию как древесная губка. Я услышала, как он поворочал кочергой в камине и только потом продолжил рассказ:
— Несколько лет сплошного праздника, а потом беременность Мельвины, закончившаяся трагедией. Сильнейший целитель не смогла спасти себя саму. Послеродовая лихорадка… она, не приходя в сознание, умерла. А я остался один с дочерью на руках, которая, как выяснилось чуть позже — вылитая копия матери. В этом ты права, Дара, я так и не смог привыкнуть к этому невероятному сходству. Хельвина — моя дочь, но я не могу смотреть на нее и любить тоже не могу. Зато я люблю тебя, моя красавица. И эта спокойная любовь меня вполне устраивает, так что тебе нечего волноваться на ее счет.
По моим щекам потекли слезы. Я, конечно, знаю, что отец слишком холоден со мной. Просто раньше я думала, это из-за того, что я полукровка и он возможно стесняется меня. И учитывая то обстоятельство, что большинство светлых эльфов холодны и сдержанны на любые проявления чувств от природы, я с малого детства пыталась подражать отцу и сама объясняла себе его отстраненно — холодное ко мне отношение именно этим. А как сейчас выяснилось, он просто винит в смерти мамы меня.
Стало нестерпимо больно в груди, обидно, но я мстительно усмехнулась: Дариэле не сравниться с моей мамой, гордячке об этом сейчас завуалировано дали понять. Ей достанутся только «спокойная любовь» и дозированные чувства. А я… Я привыкла к одиночеству и окружению лишь слуг. Отец только пару раз возил меня во дворец к Повелителю: для представления ко двору и на обряд совершеннолетия недавно.
Дариэла своих попыток избавиться от меня не оставила:
— Эвиэл, я дам согласие на наш брак только в одном случае, если ты выдашь Хельвину замуж или куда-нибудь выдворишь.
Отец, судя по звуку, повесил кочергу на место и вернулся к креслу, с тяжелым вздохом устраиваясь в нем. Затем ответил подруге:
— Я обещаю, любимая, что Хельвина после нашего брака тебя не побеспокоит ни своим видом, ни своим присутствием в нашей жизни. Выдать ее замуж я не имею права. Одним из условий моего брака с Мельвиной было возвращение нашей первой дочери в клан ее матери. Слишком редкий для темных у нее дар — целительство. Думаю, ей уже подобрали кандидатов в мужья. Еще месяц назад отец Мельвины прислал мне письмо, в котором потребовал выполнения этого условия, я, естественно, согласился. Через три дня вместе с очередной дипломатической миссией она отправится в земли темных.
— Ну что ж, Эвиэл, я согласна стать твоей законной парой, перед Высшими и перед соплеменниками! — произнесла, не скрывая удовлетворения, Дариэла.
Я услышала шорох, затем возню, а потом — звуки поцелуев. Но вместо неловкости в создавшейся ситуации испытывала горечь и чувство потери. Так много откровений сегодня, а еще уже через три дня придется покинуть отца и дом, в котором выросла.
Сжавшись в дрожащий комочек, все ждала, когда они уйдут, и видимо боги меня услышали. Раздался хрипловатый извиняющийся голос управляющего, попросившего уделить ему немного времени, чтобы уладить важные вопросы, касающиеся поместья. Как только все трое ушли, я тоже, наконец-то, встала, и затем быстро покинула библиотеку с мерзким ощущением отцовского предательства.
* * *
Через три дня я стояла возле кареты и, затаив дыхание, ждала. Мои вещи погружены, в салоне стоит корзина с едой, чтобы можно было перекусить в долгой утомительной дороге. Гарцуют на буланых конях два моих охранника, а на козлах кареты сидит возничий, и все нетерпеливо, искоса поглядывают на меня, а я все ждала…
В тот же вечер, после подслушанного разговора отца с Дариэлой, он вызвал меня к себе в кабинет и бесстрастно сообщил, что мне предстоит путешествие к родственникам со стороны матери. Коротко рассказал о брачном соглашении с мамой, заострив внимание на жестком условии возвращения старшей внучки в клан деда. Причем абсолютно безэмоциональным голосом в конце добавил, что обязательства в отношении меня как своего ребенка выполнил. Теперь я совершеннолетняя, и о моем будущем позаботятся темные эльфы.
На следующий день начались сборы; я обсудила с отцом то обстоятельство, что мода темных и светлых совершенно разная, и смысла тащить все мои наряды в такую даль, просто нет. Показалось, что довод вызвал у него едва заметное облегчение — меньше возни с багажом и повозками. Таким образом, все мои вещи уместились в багажном отделении одной кареты.
Вечером, накануне отъезда, отец снова вызвал меня в свой кабинет. Сначала бесцветным голосом рассказывал, как будет происходить путешествие, а затем вручил мамино родовое кольцо и даже собственноручно одел его мне на средний палец.
В первый раз за несколько лет сам коснулся меня: в тот момент я едва сдержала слезы, думала, что в преддверии расставания он изменит отношение ко мне, но — увы. Моим надеждам и мечтам не суждено было сбыться. Отец лишь недоуменно посмотрел на меня, да вернулся в кресло за рабочим столом к чтению приходно-расходной книги. Я тогда все продолжала стоять в ожидании, что, может быть, он найдет хоть пару ласковых теплых слов для меня. А затем, поймав этот недоуменно-раздраженный взгляд, с трудом сдержала слезы и с прямой, как палка, спиной вышла из кабинета. Дверь я закрывала медленно, так, словно отрезала свое прошлое, что, в сущности, было не так далеко от истины.
И вот снова стою и терпеливо жду: может он что-то скажет или сделает хоть что-нибудь, проявит отцовские чувства, но он равнодушно стоял наверху белой мраморной лестницы, держа за руку довольную Дариэлу, и смотрел на меня пустым взглядом, рождая во мне еще большую боль и обиду.
Пришлось, опустив глаза, молча забраться в салон кареты, придерживая подол длинного синего шерстяного платья. Когда мы тронулись с места, я только невероятным усилием воли запретила себе выглянуть из окна. Здесь я все равно никому не нужна, а вот что меня ждет в клане дедушки, пока покрыто дымкой неизвестности. Да и папино предположение о моем возможно скором замужестве ради сохранения рода с даром целителя радужности настроению и легкости в душе не прибавляли.
Несколько мучительно долгих часов я ехала, сложив руки на коленях и сжав в кулаки. Боялась, если разожму кулаки — начну кричать и биться в истерике. Тридцать лет прожить бок о бок, любыми путями пытаться завоевать любовь отца или хотя бы его уважение, старательно учиться, идеально себя вести и быть самой примерной девочкой лишь бы заметил, оценил, приголубил, а в итоге… В итоге, от меня избавились, как только подошло время, без угрызений совести, сожалений и малейших эмоций. И все потому, что он слишком любил мою маму и больше не хочет страдать, а заставить страдать своего единственного ребенка — разве это нормально?
Наконец, смогла пошевелиться. Откинувшись на мягкую, обитую красным бархатом, спинку сиденья, прикрыла глаза, заставляя себя глубоко дышать, расслабляя мышцы тела. Неожиданно в окно кареты постучали, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Отодвинула занавеску и приоткрыла окошко, один из сопровождающих меня охранников по имени Риасэль, свешиваясь с седла, вежливо предупредил:
— Леди Хельвина, мы выехали на основной тракт, скоро прибудем к дому для странников «У Михаэля».
— Хорошо, Риасэль. Как будем подъезжать, предупредите меня, — попросила я.
Светлые любыми способами пытались выделить свою расу среди других. Даже горные тролли, которые чурались чужаков и пришлых, придорожные гостевые дома не называли иначе как тавернами. И только на наших территориях таверны назывались домами для странников.
Отец сообщил, что путешествие к темным родственникам пройдет в два этапа. Сначала в таверне «У Михаэля» для большей безопасности мы присоединимся к ежегодной дипломатической миссии, которая направляется на территории темных эльфов, затем посещает тех же троллей, подземные царства гномов и совсем уже далекие отсюда земли демонов. Так принято испокон веков.
Дипломаты других стран так же посещают столицу светлых эльфов один раз в году, что способствует регулярным встречам, тесному сотрудничеству и принятию многих политически важных решений или урегулированию возникающих разногласий. Уже второе тысячелетие такой установленный порядок способствует предотвращению крупных межрасовых военных конфликтов, что не может не радовать жителей нашего мира — Тирэя.
По окончании второго этапа, достигнув территорий темных эльфов, меня передадут с рук на руки встречающим — представителям дедушки в приграничном городке под названием Эмерун. Мои нынешние сопровождающие вернутся в отцовское поместье, а я последую в клан матери.
До Эмеруна нам придется долго добираться, проехать через земли людей, которые граничат с горными царствами драконов на западе и воинствующими кланами арути. Наш путь пройдет по границе территорий нескольких рас, что повышает опасность. Именно поэтому отец не отправил меня к темным сразу, как получил дедушкино письмо, а я отпраздновала совершеннолетие. Пришлось дожидаться дипломатической миссии. О чем он тоже вчера сообщил бесстрастным голосом с явным намеком на то, что, несмотря на неудобство, проявляет заботу прежде всего обо мне.
Когда я, наконец, устала ехать, сидя в одном положении, решила проверить содержимое стоящей на полу кареты корзины со снедью, тем более еще и очень захотелось есть, а от запаха исходившего оттуда рот наполнился слюной. Так что, недолго думая, сняв перчатки и расстелив на коленях салфетку, принялась за обед. В предвкушении открыв крышку корзины, снова чуть не заплакала от признательности. Она была заполнена моей любимой едой: запеченной на углях курочкой с картошкой, ветчиной, разными колбасками, ягодами и фруктами, парой свежих караваев и пирожками — все положили наши слуги, с которыми я из-за одиночества все время общалась. Окинув взглядом все эти вкусности, мысленно поблагодарила их за заботу.
Пока ела, глотая горькие слезы, снова уплыла в воспоминания. В нашем поместье не было моих сверстников или эльфов моего статуса. И хотя отец запрещал более дружеские, чем принято, отношения со слугами, я все равно тайком общалась с ними, а в детстве так и вовсе ходила хвостом за некоторыми из них.
За поварихой Эльзой из расы людей, которая была уже пожилой, но все еще крепкой женщиной. Она учила меня готовить и выбирать продукты по лучше да посвежее, разделывать тушки животных и птицы, печь, как мне кажется, самый вкусный и ароматный хлеб на свете. Эльза вечно подкармливала меня, привычно сетуя на то, что я слишком худенькая. И убедить ее, что толстых или просто пухлых эльфов не бывает в природе — бесполезно. По-своему она любила и жалела меня, «практически сироту», хотя я не понимала раньше, как можно при живом отце быть таковой. Зато теперь точно знаю.
За конюхом Сариэлем, даже по эльфийским меркам старым эльфом, который искренне любил лошадей и не любил других разумных, но для меня сделавшим исключение. И хотя я так и не научилась ездить верхом на этих замечательных умных животных, ему все равно было не лень рассказывать истории о них.
Я часто сидела на заборе загона и наблюдала за тем, как он ухаживает за лошадьми, объезжает, лечит, воркуя над ними как над маленькими детьми. Точно так, как надо мной — кормилица Милена, но та тоже была человеком, и когда мне исполнилось десять, отец сказал ей покинуть наше поместье: незачем высокородной эльфийке перенимать человеческие привычки. Но благодаря именно Милене я узнала, что такое любовь матери к своему ребенку, чувствовала ее заботу и нежность.
Из-за отстраненности и холодности отца я в значительной мере была предоставлена самой себе. До обеда со мной всегда занималась гувернантка из аристократического, но обедневшего эльфийского рода светлых, конечно же. Вот та как раз меня откровенно не любила и даже в мелочах, исподволь, показывала, какая у нее ученица неполноценная, недостойная и несовершенная. Но мои успехи в учебе лично проверял отец, чем заставлял ее усердно и старательно работать над моим обучением и воспитанием, пока я не стала совершеннолетней. Сие не могло не обрадовать меня хотя бы такой мелочью. Но пылающий презрением взгляд, которым эта злюка (как я называла ее про себя, а кое-кто — и за глаза) одаривала мой длинный, покрытый плюшевым коротким ворсом хвост с серебристой кисточкой на конце, я долго забыть не смогу.
Ей потребовался год, чтобы заставить меня приучиться скрывать свой темноэльфийский хвост под подолами длинных платьев, обвивая его вокруг бедра. Если же он нечаянно, бесконтрольно высовывался наружу, гувернантка с ядовитой насмешкой наступала на очень чувствительный кончик, из-за чего я резко и болезненно вскрикивала. Еще одним недостатком, в ее глазах, стала моя торчащая из-под верхней губы пара белоснежных клыков. По ее приказу приходилось в присутствии посторонних эльфов превращать свой рот в куриную гузку, чтобы спрятать их. Но своего она добилась. Скрывая два своих явных отличия от светлых эльфов, наиболее выдававших принадлежность к темным, я могла вполне сойти за «свою». Даже отец был доволен этим фактом, когда возил меня в столицу на представление ко двору. И лишь меня удручало, что приходилось скрывать часть себя, словно я — действительно второй сорт, недостойная.
После обеда, по правилам, высокородные эльфийки должны были отдыхать, я же от безделья бежала на конюшню, на кухню или просто в лес. И однажды, нечаянно, еще когда мне было шесть лет, познакомилась там с дриадой по имени Ниса, обитавшей в большом раскидистом дубе на берегу лесного озера.
Именно Ниса, спустя совсем немного времени после нашей встречи, начала развивать мой целительский дар и учить лечебному делу. К моему неожиданному везению, отец, когда узнал об этом, заключил с этим маленьким лесным народцем договор: за мое обучение дриады получили некоторые преференции. Участок леса, где обосновалась моя новая учительница, стал заповедной территорией для жителей нашего поместья.
Больше двадцати лет она была моей самой близкой подругой, воспитательницей и жилеткой в которую я плакалась, выплескивая свои детские обиды. Мы вдвоем обследовали весь лес в округе на несколько километров вокруг. Ниса научила меня слышать и чувствовать лес, договариваться с животными, чтобы те не трогали и обходили стороной, использовать полезные свойства трав и собирать их, когда те входят в самую силу. Даже отец как-то раз признался, что мне повезло найти такую наставницу, ведь дриады — часть леса и самой природы. И кто лучше них может знать, как пользоваться ее дарами?
С возрастом мой дар целителя усиливался, и становился больше объем знаний в этой области, и все благодаря Нисе и ее соплеменникам.
К моей радости и к великому счастью для Нисы, несколько лет назад она познакомилась с древесным духом огромного молодого дуба на границе владений. Они с первого взгляда полюбили друг друга и теперь живут вместе. Уже через год после их соединения, у дуба появилось много молоденьких побегов, из которых вскоре появились новорожденные дриады и парочка древесных духов. Мы с Нисой, спустя положенное время, вместе подселяли их в свободные молодые деревца. Это было так трогательно, что мы обе плакали от счастья, наблюдая, как происходит связь между молодыми дриадами или духами с их новыми домами. Э-э-эх, счастливое время закончилось, два дня назад я попрощалась со всеми своими знакомцами и любимыми местами.
Из воспоминаний вновь вырвал стук в окно. Отодвинув шторку, я увидела Риасэля, который предупредил:
— Скоро подъедем к дому странников, где нас будут ждать представители дипломатической миссии.
Я кивнула ему в ответ и начала без суеты убирать остатки своего обеда и приводить платье в порядок. Это много времени не заняло, поэтому я уже привычно достала из-за пазухи цепочку с кулоном в виде сердечка. Внутри него были спрятаны миниатюрные портреты мамы и папы, хотя последний я вчера бумагой заложила — не могу его видеть пока.
Любой, кто нечаянно бы увидел портрет моей мамы, решил бы, что это я. В обрамлении серебряной крышки кулона на меня смотрела необыкновенной красоты женщина. Густые волосы, похожие на расплавленное серебро, уложены в высокую элегантную прическу, а над острыми кончиками ушей в качестве украшения воткнуты яркие большие живые цветы. Высокий умный лоб, прямой нос, с тонкими крыльями, идеально вылепленные пухлые губы, а из-под верхней губы торчат белоснежные острые клыки, что отнюдь не портит вид и не придает хищности. Немного прижимающие нижнюю губу клыки скорее добавляют немного испуганному и невинному облику женщины дополнительного очарования. Высокие скулы и серебристые брови в форме совершенных дуг подчеркивают большие раскосые глаза зеленого цвета, в обрамлении густых тоже серебристых ресниц.
На портрете женщина сидит, сложив руки на коленях и чуть склонив голову набок, словно с любопытством заглядывает прямо мне в душу. Изящная линия плеч, трогательно-нежная шея, украшенная богатым, тяжелым на вид, ожерельем, высокая грудь и тонкие руки с узкими запястьями — все это явно говорит о том, что это женщина утонченная, нежная и слабая, нуждающаяся в сильном защитнике. Герое! Папа недолго был таковым для мамы, а вот для меня им стать не пожелал. Хотя мы с ней похожи, как две капельки воды, лишь с одним различием — мои глаза глубокого серого цвета чуть более светлые вокруг зрачка, что придавало им эффект прозрачности. На свету они переливались темным серебром, отец сказал, что цветом глаз я пошла в дедушку — еще один повод не любить меня. Хотя нельзя не признать, что по-своему папа заботился обо мне — как мог, но моей одинокой душе хотелось большего.
Я услышала, как колеса загрохотали по деревянному настилу внутреннего двора дома для странников. Закрыла крышку кулона и быстро убрала его за пазуху, туда, где висел на плетеной веревочке небольшой мешочек — подарок Нисы — с бисером, нанизанным на нити для украшения волос. Вручая подарок, дриада тихо сказала: «Он пригодится тебе, чтобы почувствовать себя самой собой, не следовать старыми дорогами, а найти для себя новый путь. Просто помни, что ты скорее темная, чем светлая, так что не нужно стесняться надуманных стереотипов, а особенно себя».
Я решила, что обязательно вплету ее подарок в свои волосы, как она учила, просто чтобы почувствовать себя уверенней, а главное — наперекор наставлением моей бывшей гувернантки. Как символ новой жизни!
* * *
Стоило карете остановиться, дверь тут же открылась: второй мой охранник — Дарэль — спустил трехступенчатую лестницу и помог сойти на землю. Ноги изрядно затекли от долгого сидения. Хвост уже привычно, неосознанно обвился вокруг бедра под юбкой, а губы вытянулись, закрывая клыки, — все же годами вдолбленную привычку скрывать темноэльфийское происхождение не изжить за один день, с ней долго придется бороться.
Незаметно оправила свое классическое платье, сшитое по последней «светлой» моде: длинное до щиколоток, приталенное, но расклешенное от бедер, тесно облегающее грудь, со шнуровкой по бокам и узкими длинными рукавами. А тонкие перчатки — обязательный атрибут любого выхода в свет. И если у других светлейших леди они вызывали раздражение, то в моем случае — помогали скрывать темные коготочки. И хотя их можно было бы принять за своеобразный маникюр, но вкупе с другими моими отличиями от светлых кое-кому доставляли дополнительное недовольство. Надеюсь, теперь все это останется в прошлом.
Перед большим одноэтажным строением дома для странников «У Михаэля» выстроилось цепочкой несколько карет, столпилось множество эльфов — как мужчин, так и женщин. Стоял непривычный для меня шум: всхрапывали кони, смеялись мужчины и четыре эльфийки поднимались по ступеням в таверну. Та, которая шла последней, держала за руку мальчика на вид лет шести в длинном плаще из тонкой ткани.
Ко мне подошел солидный эльф со светлыми волосами, золотом отливающими на солнце, и глазами поразительно яркого изумрудного цвета. Яснее ясного — представитель одной из старых высокородных семей. Мужчина вежливо улыбнулся и, коротко поклонившись, спросил:
— Леди Хельвина из рода Черной дубравы?
— Да, вы правы! А вы, я полагаю, лорд Сиэль? — ответила я, и, не сдержавшись, улыбнулась в ответ на его теплый взгляд и искреннюю улыбку.
Лорд Сиэль мазнул взглядом по моим губам, тем самым заставив тут же напрячься, ведь он заметил клыки. Но этот, как хотелось думать, без сомнений приятный во всех отношениях мужчина не изменил расположения ко мне. С галантностью умудренного придворного предложил руку и, дождавшись, когда я положила свою ладонь на нее, направился в таверну со словами:
— Приятно познакомиться с вами, леди Хельвина. В этот раз Повелитель назначил меня первым лицом миссии, соответственно, я возглавляю наш небольшой отряд.
Почти у входной двери я поспешила любезно ответить:
— Мой отец очень высокого мнения о вас, лорд Сиэль, и уверил, что с вами мне не о чем тревожиться. Все миссии под вашим руководством проходили благополучно и без каких-либо эксцессов. Именно по этой причине со мной всего три охранника. Лорд Сиэль, прошу вас, можете без стеснения и дополнительного уведомления брать их под свое командование, если вдруг в этом возникнет нужда в дороге. Я понимаю всю сложность и опасность нашего путешествия, и поверьте, в трудную минуту так же буду слушать вас беспрекословно.
Выслушав мою тихую, но пылкую речь, лорд улыбнулся еще шире и похлопал по руке, лежащей на его согнутом локте неожиданным отеческим жестом. Затем, кивнув, ответил:
— Мне лестно, что ваш отец наслышан обо мне и такого высокого мнения. — Мгновение спустя, уже пропуская меня внутрь помещения таверны, тихо проворчал: — Вот если бы все наши женщины были столь умны и понятливы как вы, леди Хельвина, мы бы проблем в пути не знали.
Как только глава миссии замолчал, мы прошли в большой просторный зал, где за центральным столом сидели уже виденные во дворе три женщины. Четвертая женщина и ребенок расположились чуть поодаль. Именно к ним в данный момент подошел молоденький эльф с подносом в руках. Быстро расставив тарелки и кружки, удалился, чтобы через минуту вынести еще больший поднос, с трудом держа его перед собой, теперь уже предназначенный для трех леди, которые тихо посмеивались и щебетали между собой.
Лорд Сиель помог мне сесть за стол к этим дамам и нетерпеливо щелкнул пальцами слуге, глазами показывая на меня. Затем начал представлять нас друг другу:
— Дамы, позвольте представить вам леди Хеливину из рода Черных дубрав. Эта весьма достойная молодая леди направляется в Эмерун к родственникам. Так что практически все время в пути мы проведем вместе.
Меня окинули три пары любопытных глаз, и в одной из них я отметила плохо скрываемое недовольство. Именно с обладательницы этой пары лорд Сиель продолжил знакомство:
— Леди Хельвина, позвольте представить вам элу Карэль, супругу моего помощника и второго советника этой миссии.
Ага! Не леди, и сие сразу объясняет ее априори негативное ко мне отношение. Эла неискренне улыбнулась, наклонив голову в положенном при нашем социальном различии приветствии. В ответ я просто кивнула, переводя взгляд на следующую женщину.
Лорд Сиель продолжил представление, жестом указывая на вторую даму, которая смотрела на меня с холодным любопытством:
— Леди Азарэль из рода Каменистой реки.
Я вспомнила справочник по генеалогическим древам светлых, из которого следует, что этот род почти перевелся и обеднел до неприличия, но по слухам, докатывавшимся до отцовского поместья, несколько лет назад неожиданно разбогател. И многие судачили, гадая — каким образом? Что до сих пор тайна, покрытая мраком. И вот сейчас с последней представительницей этого рода я сижу за одним столом. Леди Азарэль, между тем, закончила вместо главы миссии:
— Я провожаю свою троюродную кузину элу Хлоэль с племянником Хемом, они едут с вами… в темные земли, — произнесла леди, и, не удержавшись, бросила странный раздраженный взгляд на соседний стол, где в этот момент кушали ребенок и другая женщина.
Меня неожиданно заинтересовало имя мальчика. Ведь обычно по имени можно сразу определить к какой расе относится его носитель, а знающие могут и ветвь или род определить.
Например, мое имя и имена все темных имеют окончания «-ина» или «-ин», у светлых «-эль» или «-эл» — обязательное окончание в любом имени и у любого сословия.
У людей короткие имена и кроме того есть фамилии, хотя зачастую у обычных представителей этого народа последние перекликаются с названиями поселков или деревень, в которых они проживают.
Как написано в учебниках, у арути только имена, которые различаются лишь по названию клана или главной самки, их возглавляющей. В жизненном укладе этих монстров царит полнейший матриархат.
Драконы выделяются длинными, плохо воспроизводимыми именами, еще более сложными названиями родов, а потом и гнезд, где они вылуплялись. Составитель учебника по расам Тирэя сетовал на то, что драконы очень трепетно относятся к своим именам, и представителям дипломатических миссий приходится заучивать их в точности до буквы, во избежание проблем.
Самая закрытая раса — демоны — удивила и тут. Все их имена заканчиваются на «-ааль», что означает «огненный», а вот второе — родовое — имя не называлось никому. Считалось, что оно несет в себе силу, и если о нем кто-либо чужой и недобрый узнает, то может навредить демону. Второе имя демоны получают при совершеннолетии.
Так вот, леди Азарель назвала имя мальчика, но короткое — домашнее. Странно!
Последней оказалась красивая, но судя по пустому, глуповатому взгляду — недалекая девушка. Лорд Сиэль, прежде чем представить ее, улыбнулся снисходительной отеческой улыбкой и произнес:
— Леди Хельвина, это моя дочь леди Ариэль, она, как и вы, отпраздновала недавно совершеннолетие и в качестве подарка упросила меня взять ее с собой посмотреть мир. Я не смог, к сожалению, отказать. И если вы не сочтете за неудобство, я бы попросил вас принять ее в вашу компанию. Леди Азарэль скоро отбывает, и ее кузина с племянником поедут вместе с элой Карэль. А так как дам у нас не так много, то тащить за собой лишнее транспортное средство не вижу смысла. Дополнительный фураж и растянутость отряда.
Ариэль с радостным блеском в глазах уставилась на меня в ожидании ответа. Карэль скуксилась, она явно желала ехать в компании леди, а не женщины ее положения, да еще и с маленьким ребенком. Я же ответила:
— Напротив, мне будет очень приятно, если леди Ариэль составит мне компанию.
За всеми этими представлениями я пропустила момент, когда подавальщик накрыл стол и для меня. Хотя я недавно обедала, но горячая еда оказалась очень ароматной и аппетитной, поэтому вместе с другими дамами наслаждалась блюдами и перебрасывалась легкими, ничего не значащими фразами обязательной светской беседы…
Вскоре лорд Сиэль объявил о начале путешествия, явно радуясь, что все быстро собрались, и ждать больше никого не требуется.
Стоя возле своей кареты в ожидании, пока Ариэль перенесет в нее необходимые в дороге вещи, от нечего делать наблюдала за отбытием леди Азарэль. Эла Хлоэль стояла возле своей кареты, положив ладони на плечи Хема, который в этот момент походил на натянутую струну. Я только сейчас смогла его подробнее рассмотреть: яркий брюнет со смуглой кожей, большими миндалевидными глазами темного цвета, прямым носом и тонкими губами. Заметила острые клычки, а еще длинный (как у меня, только без кисточки!) хвост, нервно метавшийся по деревянному настилу, поднимая пыль и выбивая тревожную дробь. Похоже, плащ на мальчика одели, чтобы тоже скрыть свидетельство принадлежности к темным эльфам.
Хем не отрываясь смотрел на леди Азарэль, которая села в экипаж и на мгновение выглянула в окно, чтобы в последний раз взглянуть на своих родственников. Мальчик, протянув ручку, рванулся к ней и уже открыл рот, чтобы что-то закричать. Но эла Хлоэль одной рукой крепко прижала его к себе, а второй — закрыла ему рот, суетливо оглянувшись и проверив, нет ли свидетелей этой сцены.
Заметив мое любопытство, она стушевалась и потащила мальчика в свою карету. Мне показалось, что в этот момент из ребенка будто выкачали воздух, он весь обмяк и равнодушно поплелся за женщиной.
Я перевала взгляд на леди Азарэль и непроизвольно передернулась. Страдания мальчика не вызвали у нее сочувствия, скорее — отвращение и раздражение. Стоило родственнице с мальчиком скрыться за дверьми кареты, как та с явным облегчением крикнула вознице:
— Трогай!
Поймав мой презрительный взгляд, едко усмехнулась и задернула штору. Я же сейчас поняла, что эта дама и мальчик по имени Хем — не чужие друг другу и гораздо ближе, чем Хлоэль. Возможно даже это его мать. От этой мысли и увиденной сцены, стало еще горше, и сострадание к Хему заполнило сердце. Бедный, остался один в таком возрасте…
Неожиданно на мое плечо легла тяжелая ладонь. Лорд Сиэль тихо спросил:
— Вы готовы, леди Хельвина?
В ответ лишь тяжело вздохнула, кивнула и с его помощью поднялась в салон кареты. С этого дня мое прошлое остается здесь, а будущее начинается.
* * *
Четыре дня в пути могут вымотать кого угодно, не говоря уж обо мне, путешествующей на большое расстояние впервые. Первые сутки я усердно улыбалась, слушая очаровательную Ариэль, но вскоре скулы начало сводить судорогой от зевоты, стоило той открыть рот, а глаз — нервно подергиваться. Моей аристократической выдержки и вежливости хватило ровно на одни сутки, а дальше с утра до вечера я читала взятый с собой учебник по магии жизни, которой владею, и учила раздел по целительству, которое мне лучше всего дается.
Кроме того, забрала из дому очередной дамский роман, правда, в этот раз повезло найти старый томик о темных эльфах. Видимо книга оказалась в поместье отца вместе с мамой, еще до моего рождения.
Героиней романа была совсем уж слабая и беспомощная темная эльфийка, которую все время спасает темный эльф из соседнего, но, к сожалению, враждующего клана. Причем спасает из глупейших ситуаций. То бедняжка в яму упала по колено и выбраться не может — саури мешает, а раздеться — правила приличия не позволяют (вот бы прочитали об этом чопорные, но не обходящие стороной любые, даже сомнительные развлечения светлые). То злая собака загнала девушку в лес, и она там погибает от голода (а о том, что в лесу ягоды и грибы растут, которые есть можно, она, в принципе, не знает). То гроза напугала бедную девушку до икоты, и все лекари справиться с этим «недугом» не могут, и лишь мужественный темный эльф — главный герой — скромным поцелуем длиной в пять страниц избавляет от напасти, тем самым прекращая многовековую вражду между кланами. А в качестве кульминации романа — коварный демон похищает героиню из лона семьи с явным намерением сделать ту своей парой (в романе почему-то писалось, что все демоны поголовно мечтают жениться на темных эльфийках, что вызвало у меня раздражение и насмешку: да уж, на такой женишься — поседеешь раньше времени), но главный герой не дремлет. Возникает вопрос: когда он там не только работать умудряется, но хотя бы — поспать, если героиня столь невезучая?
К концу романа я уже не переживала за влюбленных, а старалась тихонько хихикать в кулак, чтобы внимание Ариэль не привлекать. Но девушка услышала и поинтересовалась:
— О чем читаете, леди Хельвина?
Я передала ей потрепанный томик, чтобы та сама выяснила, а не я пересказывала содержание романа. Ариэль повертела его в руках, а потом, прочитав название и несколько первых страниц, увлеченно заговорила:
— О, я читала этот шедевр. Отец привез мне из прошлой миссии такую же книгу. Не правда ли, великолепный роман? Героиня с такой сложной судьбой и мужественный герой.
Вот тут меня уже смех до слез разобрал, пришлось закрыть рот ладонью, чтобы не всхлипывать, но Ариэль поняла это по-своему.
— Как я вас понимаю, — с придыханием и, закатывая глаза, произнесла она, — я так же сильно расчувствовалась и долго не могла успокоиться. Такие сильные чувства, сложные отношения, с нетерпением жду того момента, когда увижу территории темных своими глазами. И хотя многие знакомые леди предупреждали об опасности, говорили о том, что эти темные — настоящие звери…
В этот момент взгляд Ариэль натолкнулся на мой хвост, мохнатый кончик которого постукивал о пол кареты, вытирая с него пыль. Девушка смутилась, вытаращила на меня свои изумрудные, явно в отца, глаза и, прикрыв рот ладошками, приглушенно зашептала:
— Ой, простите меня, пожалуйста, леди Хельвина. Я не хотела вас никоим образом обидеть, наоборот, счастлива участвовать в этом путешествии на исконные земли темных. Папа часто рассказывает про ваши обычаи, образ жизни и восхищается мужеством мужчин и красотой, и утонченностью женщин.
Я снисходительно махнула рукой, останавливая поток извинений:
— Леди Ариэль, не переживайте. Я сама впервые еду в клан дедушки и, так же как вы, воспитана в лучших традициях светлых, и знаю о родителях мамы только понаслышке. Так получилось! Брачное соглашение моих родителей вынудило папу отправить меня к дедушке в клан. Он сильно переживает, но поделать ничего не может. Честь рода превыше всего!
Не знаю, что толкнуло меня на вранье, но так захотелось оправдать отца, а может самой поверить в то, что говорю, да и впечатлительную восторженную собеседницу смущать ни к чему.
Светлая участливо посмотрела на меня, наклонилась и погладила по моей руке в тонкой шелковой перчатке. Но Ариэль долго переживать о чем-то вряд ли способна и вскоре вновь защебетала, а я впервые с искренним интересом слушала:
— Папа сказал, что в каждой сказке есть большое зерно истины. Я не совсем поняла, что он имел в виду. Но оказывается, в этом романе многое — правда. Вы представляете, леди Хельвина?
Ариэль округлила глаза и таинственно посмотрела на меня, а потом почти шепотом продолжила:
— Папа уже третий раз возглавляет ежегодную дипломатическую миссию. Его восхищает мужество наших темных собратьев, — она смущенно пояснила, — ну, это отец так считает.
Затем глубоко вдохнула и, наверняка копируя отца, вдохновенно продолжила говорить:
— В наше время, когда высшие расы теряют способность и желание к размножению, когда низшие: люди, арути, жалкие гномы бесконтрольно плодятся и захватывают все новые территории, теряют страх и уважение перед высшими, нам всем надо сплотиться. И вместе стоять на защите наших интересов, в конце концов, лишь хвост и клыки отличают темных от светлых, разве нельзя не обращать внимание на некоторое несовершенство?
Ага, значит лорд Сиэль тоже считает мои особенности несовершенством, но дипломатически помалкивает?! Хм-м, а его дочь — настоящий кладезь информации для любого вражеского лазутчика. Надеюсь, с возрастом она поумнеет и перестанет пересказывать все, что считает или говорит папа. Хотя искреннее восхищение отцом заметно и похвально. И хоть я — ровесница Ариэль, но жизнь заставила меня повзрослеть гораздо раньше, чем эту наивную, но в сущности добрую девушку.
Ариэль снова наклонилась ко мне и почему-то шепотом произнесла:
— Мне очень интересно посмотреть на мужчин из темных. Говорят, они дико темпераментные и страстные, а хвост придает некоторую изюминку интимной сфере. Вы можете себе представить, Хельвина?
Представить себе, в чем заключается эта самая изюминка, мне оказалось сложно. Я опустила взгляд на свой хвост, приподняла его, рассматривая, и поймала такой же изучающий взгляд Ариэль. Похоже, мы обе пришли в некоторое затруднение или фантазия у нас бедная?
Не смотря на то, что я, в отличие от многих своих светлых сверстниц, невинна, жизнь в поместье стирает многие тайны природы. Жизнь — есть жизнь! Так что на примере кошек, собачек, лошадей и многих других животных процесс соития мне известен, но вот как в него включить хвост… Нет, все равно фантазии не хватает.
Оторвавшись от разглядывания моего хвоста, мы все еще задумчиво уставились друг на друга. А затем, не сговариваясь, рассмеялись. Ариэль, откинувшись на спинку мягкого сиденья, в предвкушении мурлыкнула:
— Надеюсь, мне представится возможность, это выяснить опытным путем.
Я удивленно воззрилась на девушку, а та, погладив томик романа ладонью, продолжила:
— Папа предупредил, главное — быть осмотрительной и очень осторожной. Темные привыкли опекать своих изнеженных женщин, усиленно охраняют свои территории, но у них есть опасные соседи… которые частенько воруют женщин. Папа сказал, что меня и элу Карэль в этот раз оставят в столице темных на пару месяцев. Они не хотят рисковать и поэтому не возьмут нас в путешествие к драконам или демонам.
Я недоуменно спросила:
— Почему именно эти? Такие непредсказуемые или опасные?
Ариэль потерла нос, прежде чем ответить:
— Ну-у-у, папа говорит, что на территориях чешуйчатых есть вероятность встретить дракона, у которого начался брачный сезон. У них, конечно, самок и своих хватает, но если дракон отреагирует на меня как на свою пару, его ничто не удержит, и моя судьба будет решена в этот момент.
— А демоны тут причем? Мне кажется, их царство так далеко на юге и граничит только с темными на небольшом горном участке. Я неплохо изучала карту Тирэя, — продолжила интересоваться я.
Ариэль пожала плечами, отвечая:
— У них женщин с каждым годом рождается все меньше. Все демоны — воины от рождения. Их женщины тоже очень воинственны и самостоятельны. Браки происходят все реже, иногда даже полигамные: два-три супруга в связи. Наверное, поэтому демоны-мужчины все чаще ищут семейного счастья среди других рас, хотя им только эльфийки да драконицы подходят.
Видимо девушка снова отвечала папиными словами, а когда замолчала, исчерпав запас знаний, я задумалась над ее словами. Естественно, светлые эльфы слишком далеко проживают от территорий демонов. Темные гораздо ближе, вот те и воруют женщин у них.
С драконицами гораздо сложнее: они непредсказуемые, огнедышащие еще и убить могут во время ухаживания, если таковое вообще входит в арсенал соблазнения у демонов, и селятся чешуйчатые крупными гнездами высоко в горах. Хотя и свои собственные территории на равнинах тоже имеют и несколько царств в предгорьях на юго-западе.
Мои раздумья прервались, когда карета остановилась, а Риасэль, предупреждающе стукнув в окно, заглянул к нам в салон и предупредил:
— Лорд Сиэль объявил привал, леди. Не желаете пройтись и размять ноги?
Я согласно кивнула, и охранник помог нам с Ариэль выйти наружу.
Глава миссии — отец Ариэль — спланировал наш путь таким образом, чтобы каждый день мы могли останавливаться переночевать в приличных тавернах, где нас уже ждали и радушно встречали. Миссия ежегодная, и что эльфы, что владельцы таверн неплохо знали друг друга.
А вот обедали всегда на свежем воздухе и на скорую руку: где-нибудь на поляне, в лесу, на берегу ручья или озера или просто немного в стороне от тракта.
Шел пятый день путешествия и, как вчера предупредил лорд Сиэль, мы выехали за границы светлых и теперь движемся по землям людей. А здесь всегда было неспокойно. Глава миссии предупредил, что ехать мы теперь будем быстрее, и остановки станут реже и короче. Лишь для небольшого перекуса и интимных нужд.
Вокруг суетились представители миссии и их охрана. Я заметила среди деревьев, прогуливающихся элу Хлоэль с Хемом. Эла Карэль сильно жестикулируя, что-то говорила лорду Сиэлю и своему супругу, весьма терпеливому и выдержанному мужчине. Вскоре лорд Сиэль тяжело вздохнул, кивнул и неожиданно направился ко мне.
— Как проходит ваше путешествие, леди Хельвина? — начал он издалека.
Я посмотрела в его изумрудные глаза и тихо спросила:
— Чего она хочет?
Мужчина усмехнулся, с теплотой посмотрел мне в глаза и устало ответил:
— Если бы это не касалось второго советника… Ну да ладно, это ему с ней жить. Элу Карэль раздражает ребенок, и хотя я искренне считаю его поведение идеальным, она жалуется. Ей скучно, я думаю. Когда она умоляла мужа взять ее с собой, всем двигала ревность, а сейчас, столкнувшись с первыми неудобствами, попросила меня переговорить с вами и попросить поменяться спутниками. Хотя бы на день.
— Я так понимаю, что эла хочет ехать с леди Ариэль, а не со мной? — я позволила себе, добавить в голос некоторую долю ехидства.
Лорд Сиэль это отметил и в качестве извинения улыбнулся, согласно кивнув. Я же продолжила:
— Ну что ж, буду только рада новым лицам и знакомству.
Своим согласием явно порадовала Сиэля. Он коснулся губами моей руки и пошел к эле Карэль.
После короткого обеда мы снова тронулись в путь. Только теперь напротив меня сидели Хем и эла Хлоэль. Когда я улыбнулась Хему на его вялое любопытство, засветившееся в глазах при виде моего хвоста, женщина расслабилась и занялась вышиванием, держа на коленях корзинку с рукоделием.
Я же искоса рассматривала мальчика. Его глаза оказались черными как самая темная полночь, но странно пустыми. Кожа в приглушенном свете салона выглядит еще смуглее. На скулах, нижней челюсти и на шее рассыпаны темные точки едва заметных веснушек. Очаровательный, симпатичный темный эльфенок. Только две шишки на лбу, где волосы начинают расти, немного портили внешность. Хем постоянно чесал эти две шишки, от чего Хлоэль заметно нервничала и хмурилась каждый раз.
Конечно же, скучали мы оба, поэтому я придумала игру: один называет любой предмет, а второй на последнюю букву подбирает другое слово. Предложила мальчику поиграть со мной, и вскоре мы увлеченно смотрели в окно и называли все, что видим или помним. Эла Хлоэль, с любопытством наблюдавшая за нами, вскоре уснула. А мы поиграли, перекусили тем, что еще нам с утра положили в таверне, немного подремали, а потом я придумала другую игру.
Так мы ехали следующие два дня, и даже Хлоэль полностью расслабилась и размякла. Осторожно выяснив, куда и зачем я еду, она неожиданно погладила по голове уснувшего Хема и сказала:
— Бедный мальчик.
Я поняла, что ей очень хочется выговориться. Поэтому переспросила:
— В прямом или переносном смысле?
— Думаю, вы догадались, что Хем — демоненок? — Я, конечно, не догадалась, но усердно закивала головой, подстегивая ее. — Азарэль — его мать, но сами понимаете, долгожданным и любимым ему изначально не светило стать. Вместе с миссией мы поедем к демонам: на границе его будет ожидать отец. Надеюсь на это. Я растила Хема как умела, но рада, что ребенок будет среди своих.
Я поделилась своими впечатлениями о демоне:
— Он непривычно спокойный и выдержанный ребенок для своего возраста, да и вообще для мальчика.
— А он всегда такой, — пожала плечами Хлоэль, — усидчивый, с потрясающей памятью, ему всего шесть лет, но он очень развит физически, сильный, спокойный и покладистый.
Слушая женщину, я сравнила сведения, услышанные от Ариэль, что все демоны рождаются воинами с тем, что сейчас говорила Хлоэль. Может Хем все же не демон? Но до определенного возраста демоны, темные эльфы и драконы очень похожи…
Собеседница еще долго рассказывала как воспитывала Хема, и у меня создалось четкое впечатление, что эта женщина похожа на мою собственную, слава богам, оставленную в прошлом, гувернантку.
Э-э-эх, бедный Хем!
* * *
Уже пару часов я не отрывалась от окна, и Хлоэль, когда проснулась и выглянула в окно, тоже, нахмурившись, начала провожать мелькавшие за стеклом кареты пейзажи. Сложно было сказать, что не так, но, похоже, мы обе почувствовали неладное. Может дело в том, что сопровождающие нас мужчины ехали с сосредоточенными мрачными лицами, держа луки и постоянно касаясь рукоятей мечей. А может потому что на полях, тянущихся вдоль тракта, за весь день не увидела ни одного человека. Хотя за время путешествия по людским землям уже устала от их количества и пристального интереса к нашей делегации.
Последнюю пару дней в тавернах ходили тревожные слухи о частых нападениях на дорогах на путников и даже обозы. И хотя это и раньше не было редкостью: слабый — всегда легкая добыча для любителей таковой, но в последнее время нападения стали происходить регулярно — с пугающей частотой и наглостью.
За ужином мы слушали жуткие рассказы гномов, делившихся новостями. Эти вечные странники, разъезжающие со своими торговыми обозами, многое видели и многое знают, а главное — их словам можно верить. Так вот, они громогласно и уверенно заявляли, что молодые кланы арути вновь начали мигрировать, их встречают в самых неожиданных местах, потому что старые кланы задыхаются от перенаселения, и молодые пытаются захватить новые земли.
Люди возмущались и сетовали на то, что чаще всего страдают от нашествия арути именно их земли, а гномы жаловались, что именно их народ — как главное связующее торговое звено между расами — несет большие потери как в численности, так и в финансах.
А вчера мы встретили и оборотней, те молча ели свою похлебку, лишь прислушиваясь к странникам, но по мере получения информации из общих разговоров все сильнее темнели лицами. Территории оборотней хоть и небольшие, но граничат с людскими с одной стороны и арути — с другой, а численность не столь велика, чтобы затевать войну.
Все это тревожило и прибавляло беспокойства в нашем и так нелегком путешествии. А главное — моему душевному состоянию.
Приближался вечер, солнце уже наполовину скрылось за горизонтом и, по словам Риасэля, пытавшегося подбодрить нас совсем недавно хорошей новостью, скоро должна появиться большая деревня. Сегодня даже обед был коротким: нам просто предложили поесть на ходу в карете, не обращая внимания на ворчание элы Карэль и леди Ариэль, да быстренько посетить ближайшие кустики, чтобы справить естественную нужду.
Мои охранники — Риасэль и Дарэль — теперь все время ехали возле кареты, буквально взяв ее в клещи. Возничий Дирк настороженно зыркал по сторонам, жевал табак, смачно сплевывая на землю, и зычно погонял четверку лошадей. Еще на первом привале, несколько дней назад, Дирк, похлопывая по крупам ведущую пару, довольно высказался: «Эти лошадки из любой беды вынесут, ни одна тварь не догонит». Дай-то боги, чтобы он оказался прав.
Наконец-то показались первые бревенчатые дома обещанной деревни. Мы с Хлоэль облегченно, не сговариваясь, выдохнули. За забором и толстыми стенами все же чувствуешь себя в гораздо большей безопасности, нежели на открытой местности, особенно ночью. Открыв окно, я высунулась наружу, с любопытством осматриваясь. Несколько конников из нашей миссии уже въезжали на широкую сельскую улицу, но почему-то замедлили шаг и, управляя лошадьми лишь коленями, взяли луки наизготовку.
Мимо проскакал лорд Сиэль, карета с его дочерью и Карэль следовала за моей, видимо он беседовал с ними в дороге. Напряжение вокруг уже ощущалось всем телом. Я заметила пару черных столбов дыма немного в стороне от дороги. Похоже, там дальше, в деревне, горят дома. А вокруг странная, непривычная для населенного пункта тишина — словно никого нет, и даже собаки молчат. Что пугает еще больше! Я передернулась от нехорошего предчувствия, и страх липкой неприятной волной прошелся по телу, посылая мурашки по коже рук и между лопаток. Плохой признак!
В жуткой тишине, нарушаемой лишь скрипом колес наших карет да стуком лошадиных копыт по утоптанной дороге, мы добрались до большой таверны. В деревне, обычно, это самое оживленное место. Возможно, здесь мы выясним, что произошло, и куда все делись?!
Выйти сразу Дарэль не позволил, заблокировав двери лошадьми, словно прикрывая от опасности. Несколько эльфов из охраны спешились и, беспрестанно оглядываясь, зашли внутрь таверны. Вскоре вышли и явно что-то неприятное докладывали сейчас главе миссии. Лицо лорда Сиэля все сильнее мрачнело. Выслушав охрану, он крепче сжал в одной руке боевой лук, а вторую положил на гарду длинного кинжала, заткнутого за пояс штанов. Медленно, очень внимательно обвел взглядом деревенские, похоже, опустевшие дома, дорогу в обе стороны, а затем задумчиво посмотрел на нас — две кареты с женщинами и ребенком.
— Остаемся на ночь здесь! — приказал лорд Сиэль после недолгих раздумий.
Видимо, принял такое решение именно из-за нас, не решился тащить дальше в ночь, в неизвестность и без отдыха.
Четверо мужчин тут же снова вернулись в таверну, остальные занялись лошадьми, и пока женщины не прошли внутрь, держали окружающее пространство под контролем.
Оказалось, внутри так же никого нет: ни жителей, ни хозяев. Я заметила на полу несколько кровавых пятен, да и в зале творится жуткий беспорядок, как будто кто-то в спешке собирался. Мы с Хлоэль молча прошли к столам, но присаживаться не хотелось — и так отсидели все что можно.
Карэль с Ариэль приставали с вопросами ко второму советнику, за что я искренне его пожалела. Мужчина и сам в большом напряжении, а уж успокаивать свою истеричную избалованную жену и молодую дочь начальника требуется еще больше усилий и нервов. Но он успешно справлялся с трудностями, вызывая еще большее уважение. Мне, не избалованной мужским вниманием девушке, было немного завидно наблюдать такую неподдельную заботу и трогательную любовь к взбалмошной жене.
Мужчины сноровисто обследовали помещение на предмет еды, затопили камин, проверили комнаты на втором этаже и занесли необходимые нам вещи внутрь.
Сегодня ужинали в тревожном молчании и пораньше ушли спать. Мужчин лорд Сиэль разделил по сменам для несения караула. Впервые оставшись без ежевечернего омовения, чувствовала себя грязной и непривычно уставшей. Но, не смотря на тревожные мысли, заснула как убитая, стоило положить голову на подушку.
Утром нас разбудили, едва небо немного посветлело перед рассветом. Завтрак уже ждал на столах. Все ели быстро и сосредоточенно, погрузившись в себя, даже Карэль с Ариэль молчали и выглядели серьезными и собранными. А когда отряд спешно покидал деревню, создалось ощущение, что мы спасаемся бегством.
Через несколько часов карета неожиданно остановилась, что вызвало у нас волнение и тревогу. Оказалось, мы встретили, а точнее — догнали торговый гномий обоз. Лорд Сиэль немного побеседовал с кряжистым старым гномом, хотя этот невысокий народец тоже славился подтянутостью и худощавым строением тела, весьма подходящим к их характеру: большей частью ловкачи, хитрюги и торгаши, но с высокими понятиями о чести. Их слову верили безоговорочно, в торговой среде очень важно иметь чистую репутацию. И сами представители этой расы наказывали своих же нечестных на руку дельцов. Но одно дело держать слово, а другое — всегда думать, прежде всего о собственной выгоде. По Тирэю даже пословица ходила: обвести гнома вокруг пальца — тоже самое, что стать любимцем богов, теоретически возможно, а в жизни — практически не реально.
Пожав друг другу руки, видимо скрепляя некий договор, мужчины разошлись. С этого момента мы двигались вместе по дороге, которая проходила по лесу. Кареты ехали довольно быстро, и рессоры не справлялись с нагрузкой — пассажиров немилосердно трясло. Когда одно из колес попало в очередную яму, Хем, не удержавшись, упал на меня, и я придушенно охнула от совсем недетского веса. Эла Хлоэль поспешила нам на помощь со словами:
— Да, леди Хельвина, демоны очень тяжелые, хотя по виду и не подумаешь.
Она усадила Хема рядом с собой, придерживая рукой, а я поинтересовалась:
— А вы не знаете почему?
— Животные, что с них возьмешь?! Они же по сути те же оборотни, раз вторую — боевую — ипостась имеют. Соответственно — двойной вес. В природе все взаимосвязано, — наставительным, менторским тоном ответила Хлоэль.
Меня покоробило сравнение с животными, да еще в присутствии Хема. Но мальчик никак не реагировал на слова няни — с вялым любопытством продолжал смотреть в окно. Теперь он оживлялся, только когда я обращала внимание на него, а так можно было подумать, что это зомби.
Я уже открыла рот, чтобы сделать замечание по поводу несправедливых слов. Но в этот момент раздался крик, испуганное ржание лошадей, а окно рядом с элой Хлоэль разлетелось на мелкие осколки, вслед за этим, чуть выше моих коленей в стену вонзилось тонкое копье, оторвав занавеску у окна и пришпилив к стене кареты. Я тупо смотрела на него, будучи в полном ступоре. Хлоэль завизжала, а Хем заплакал, и именно его тонкий скулеж привел меня в чувство. За последние дни, я неожиданно сильно привязалась к нему.
Кожу на лбу демоненка посекло осколками — слишком близко возле разбитого окна оказался, и из ранок сочилась темная кровь. Мальчик, размазывая кровь по лицу, хныкал от боли.
Не раздумывая, приложила ладонь к порезам, накрыв почти весь его лоб, и призвала свою магию: исцеляя, заживляя ранки. У всех высших рас хорошая регенерация, но в детстве — очень медленная.
— О, Пресветлая, что нам делать, что нам делать? — в ужасе застонала Хлоэль, вжимаясь в спинку сиденья.
Я тоже задалась этим насущным вопросом. Выглядывать из кареты откровенно страшно. А затем начался кровавый кошмар: лязг металла о металл, жуткие звуки (кто-то кричал в боевом запале, но явно не наши). Эльфийская глотка таких звуков издавать не может — знаю как целитель. Карета дергалась туда-сюда, похоже, кони, взбудораженные бойней вокруг, пытались двигаться либо вперед, либо пятиться назад. Но экипаж оказался заблокированным на лесной дороге обозом гномов впереди и каретой элы Карэль — позади.
Очередной вопль прозвучал совсем близко — и нервы Хлоэль не выдержали, та дернула ручку двери и буквально вывалилась наружу, запутавшись в своих длинных юбках. Хэм кинулся за ней, тоже упал, но уже на нее. Мгновение побарахтавшись, перекатился с няни на землю. Хлоэль привстала и на карачках поползла к кустам, не соображая от страха, но тем не менее, не забывая подталкивать впереди себя Хема. А я в отрытую дверь увидела, как Риасэль на мечах дерется с настоящим чудовищем, которого только на картинках видела в учебнике по расам.
Арути! Голова как у человека, только чуть крупнее и сильнее выделяется лоб. Лицо сморщенное, как у старика, но обнаженный, мощный мускулистый торс не вызывает сомнений в возрасте. Хотя торс, как и все остальное тело, — ящероподобные. Из-за длинных разрезов по бокам набедренной юбки видны сильно развитые ноги. На руках, покрытых коричневой чешуей, я заметила несколько золотых браслетов или наручей, которые он умело использовал в качестве защиты от ударов меча соперника.
Я вскрикнула от ужаса, наблюдая, как одним мощным ударом арути отрубил голову Риаселю, а затем, не глядя на падающее обезглавленное тело, перепрыгнул через него и рванул в нашу сторону. Заметил Хлоэль с Хемом. На меня словно снова ступор напал, а может сознание никак не могло проникнуться тем, что происходит вне кареты. Как будто я внутри, и меня это не касается, но я ошибалась.
Хлоэль в последний момент увидела прыгнувшего к ней арути и, неожиданно даже для меня подхватив валявшееся на земле копье, резко выставила его перед собой, насаживая на него полуящера. Острие вышло из его спины, и он с большим удивлением посмотрел сначала на копье, вошедшее ему в живот, а потом на женщину, смотревшую на него дикими глазами. Хем застыл чуть впереди на коленках, испуганно тараща на весь этот ужас глаза.
Неожиданно к этой троице подскочила Карэль и, размахивая непонятно откуда взявшейся дубиной, начала исступленно лупить рухнувшего наземь арути. Я услышала, как визжит Ариэль, ругается лорд Сиэль, значит он рядом с дочерью.
Позади меня открылась вторая дверь, в окно которой недавно влетело копье. Я не успела среагировать, как чьи-то сильные руки обхватили меня за талию и потащили вон из кареты. Теперь пришла моя очередь визжать и сопротивляться, выходя из шокового состояния.
— Успокойтесь леди, это я, Дарэль! — прошипел мой второй охранник, вытащив меня наружу.
Дирк в это время суетливо выпрягал пару лошадей. Надеялись воспользоваться ими? Не вышло! Очередное копье пронзило шею Дирка, тот свалился прямо под копыта взбудораженных криками и запахом крови лошадей, и они буквально затоптали тело возницы. А я вновь закричала. Дарэль резко толкнул меня за карету, а сам начал отбиваться от очередного арути. Задыхаясь от усилий, крикнул:
— На ту сторону, быстро! Бегите в лес и не оглядывайтесь!
Столько силы было в этом приказе, что я моментально замолчала и, распластавшись по корпусу кареты, двинулась туда, где слышался истеричный вопль Ариэль.
Я успела отметить, что наш отряд и обоз гномов подверглись нападению. Арути слишком много, чтобы мы смогли отбиться. Наконец, я добралась до Сиэля и Ариэль, забрызганных кровью, причем лорд не только чужой, но и своей, и одежда на нем во многих местах разорвана, а может и порезана. Но, похоже, здесь светлым удалось справиться почти со всеми нападавшими. Несколько арути лежали убитыми, но даже мертвыми пугали непривычным видом, грудой мышц и мутнеющими глазами, продолжавшими взирать на нас со звериной яростью.
Глава миссии прохрипел нам с Ариэль:
— Бегите в лес, девочки! Да хранит вас, Пресветлая!
У меня пересохло горло от ужаса: Хлоэль с копьем в груди лежала на спине, а Карэль с мужем в обнимку полулежали на земле. Похоже, второй советник пытался прикрыть жену своим телом, но обоих в этот момент обезглавили. И только Хема нигде не видно.
Лорд Сиэль встал впереди — к нам двигались двое арути.
— Уходите! — прорычал эльф, кидаясь к противнику с мечом наперевес.
Я схватила за руку Ариэль и потащила за собой, подобрав подол платья другой. Мы врезались в кусты, ветви царапали лицо, цеплялись за волосы, вырывая их клочьями, но я упорно тащила Ариэль за собой. Девушка все оглядывалась, ища взглядом отца, и рыдала, а я теряла последние силы.
Толкнула ее к дереву и заставила сесть на землю. У нас был только один шанс из тысячи спастись и, вспомнив Нису самыми теплыми словами, прошептала тайное заклинание, одновременно рисуя руны на земле, обращаясь к самой природе за помощью. Вокруг нас, тут же проросли несколько вьюнков, которые с каждым мгновением, все утолщаясь, укрывали нас от опасности под толстым покровом листьев.
Ариэль, зажав рот кулаком, смотрела на дорогу, где ее отец, как заведенный сражался с арути. Меч лорда Сиэля сверкал на солнце, походя от скорости вращения на молнию, но и светлый лорд, к сожалению, — не всесилен. Один из арути ухитрился пронзить его спину своим мечом.
Ариэль всхлипнула и навалилась на меня всем телом, потеряв сознание. Я бы тоже, наверное, так поступила, но в этот момент увидела Хема. При виде одинокой испуганной фигурки ребенка сердце сжалось от боли. Мальчик стоял ближе ко второму обозу и, обняв себя руками, затравленно озирался вокруг.
Трое арути, которые справились-таки с Сиэлем, о чем-то переговариваясь, отрезали каждый по куску его длиннющей косы, убийца вырвал свой меч из спины поверженного светлого лорда и вытер лезвие о полу его синего бархатного кафтана. Затем они, дружно осмотревшись и не обнаружив никого интересного поблизости, рысцой направились в сторону все еще дерущихся гномов. Кроме них в том многочисленном обозе были и люди, но я видела — долго это отчаянное сопротивление не продлится.
Перед моими глазами все еще стоял маленький беззащитный Хем, а в его сторону уже шли подпрыгивающей походкой трое арути. Я заметила, что последние сопротивлявшиеся сломлены, и оставшихся в живых сбивают в кучку, беря в плен. Я не могла оторвать взгляда от мальчика — время словно остановилось.
Раздвинув листву, с трудом выбралась из зеленого укрытия, тут же замаскировав все как было. Заткнув подол длинного платья за пояс, пригнулась и короткими перебежками, а иногда чуть ли не ползком направилась обратно к дороге.
Я была уже у места гибели лорда Сиэля, когда нечаянно заметила его судорожное движение. Неужели еще жив? При таком ранении от потери крови он все равно скоро умрет — ни одна регенерация не спасет. На нее в любом случае требовалось время, а у него его нет. Да и Ариэль там совсем одна: беспомощная и беззащитная. Рискну!
Сердце подскочило к горлу — я заметила, как один из арути подошел к Хему, схватил его за волосы, посмотрел в лицо, а потом толкнул в сторону других пленных. Снова вернула внимание Сиэлю, зорко следя за арути, выползла из кустов и в один прыжок оказалась рядом с лордом, укладываясь рядом с ним на землю, изображая еще один труп. Одним меньше, одним больше — может и не заметят?!
Применять сейчас магию я не боялась; мужчины арути не владеют магией, хотя в учебнике сказано, что среди их женщин встречаются сильные провидицы. И данное обстоятельство спасает этот дикий народ от полного уничтожения другими расами. Настолько их все ненавидят.
Я положила руку на спину лорда с кровоточившей раной. Представляю, сколько под ним уже крови натекло! А потом сосредоточилась на исцелении. В конце лечения Сиэль пошевелился, но я тут же зашипела:
— Вы все еще труп, а вокруг — арути! В лесу возле дерева под листвой вьюна прячется Ариэль. Она без чувств из-за вашей «смерти». Рану я вам залечила, но какое-то время вы будете абсолютно беспомощны. Надеюсь, у вас обоих получится выжить. Пусть вас хранит Пресветлая! Да, скажите папе, что я погибла, а то вдруг надумает искать.
Я хотела вновь вернуться в кусты, но меня остановил хриплый, обессиленный шепот лорда:
— Вы куда, Хельвина?
— Там Хем один! Я не могу оставить ребенка одного, как его мать до этого. Прощайте, лорд Сиэль, было приятно познакомиться с вами. Может, когда-нибудь и свидимся.
Он промолчал, понимая, что сейчас сам беспомощный, и еще не известно — сможет ли убраться отсюда живым вместе с дочерью. А я передумала нырять в кусты и поползла под карету.
Пробираясь под каретами и повозками, я продвигалась ближе к пленным и Хему. Все что я сейчас делала, было настолько немыслимо и жутко, что даже в самых страшных кошмарах не могла представить подобное, а тут — со мной случилось. Припадая щекой к земле и замирая, когда чешуйчатые ноги в грубых башмаках проходили мимо, я видела впереди пару маленьких ножек и светло-коричневый хвост мальчика. Именно к ним, как к ориентиру, я двигалась, словно заведенная, и не думала больше ни о чем.
Повозки, повозки и трупы кругом, через которые несколько раз пришлось переползать зажмуриваясь, чтобы не видеть мертвых мутнеющих глаз с навечно застывшими в них страданием и страхом. Возле одной повозки, я увидела мертвого паренька-человека, все еще сжимавшего свой мешок, наверное, во время нападения снимал с повозки, за что и поплатился.
Хотела проползти мимо, но тут арути начали выпрягать лошадей из повозок. Животные задергались вперед-назад, и мне пришлось вновь затаиться. Пока тряслась от страха, вжимаясь в землю, снова обратила внимание на этот мешок. Возможно, в нем есть сменная одежда и мне удастся переодеться, поменяв замызганное кровью и грязью, облегающее, неудобное платье, в котором дальше путешествовать будет сложно. Протянула руку к мешку, потом отдернула: как же стыдно и морально тяжело сделать задуманное. Повозка снова дернулась, раздался недовольный рев одного из арути, и я решилась. Шустро выхватила мешок и снова затаилась под повозкой.
Никто ничего не заметил, а я трясущимися руками и с колотящимся сердцем развязала шнурок и закопошилась в мешке. Обнаружила пару чистых штанов, две чистые большие прямоугольные тряпицы — видимо портянки, две рубашки и одну утепленную жилетку. Вытащила штаны, рубашку и жилетку, которая оказалась с ручной вышивкой. Наверное, мать с любовью украсила для сына одежку, а он теперь тут лежит. Мертвый. На радость падальщикам!
Неожиданно слезы закапали на шерстяную ткань, оставляя на ней темные влажные пятна — душа не выдержала, оплакивала погибших и чье-то разбитое сердце. Но медлить и раскисать некогда — арути очень сноровисто освобождали лошадей и сгоняли их в небольшой табун. Неописуемо извиваясь всем телом, стащила с себя верхнее платье. Нижнюю рубашку, свернув в рулончик, запихала на дно рюкзака.
Хвала Пресветлой, на мне походные грубоватые ботинки, думаю, никто не будет обращать внимание, на такую незначительную женскую деталь. Портянками забинтовала грудь, чуть надорвав штаны, чтобы хвосту было удобнее, быстро оделась в мужскую одежду, заправив под рубашку косу, а сверху — на манер восточных гоблинских племен — покрыла голову своей косынкой, которая только чудом не потерялась и криво болталась на шее, заляпанная грязью и каплями крови. Получилось закрыть лоб, свернуть ее руликом вокруг головы, а свободными краями прикрыть нижнюю часть лица и шею. Я размазала грязь по лицу и, закинув рюкзак за спину, продолжила путь к Хему.
Дрожа от страха, так что кровь стремительно бежала по венам, а сердце стучало в ушах, наконец, добралась до головной повозки и теперь, выглядывая из-за трупа человека, лежащего возле одного из колес, следила за обстановкой. Пара десятков арути, размахивая копьями, сгоняли в кучу к остальным шестерых людей, среди которых две женщины. Мужчины были ранены, но стояли ногах, видимо, только это пока спасало несчастным жизнь.
Заметила того самого кряжистого старого гнома, который совсем недавно разговаривал с лордом Сиэлем. Рядом с ним стоял еще один — солидного возраста, вдвоем с которым они плечами закрывали молоденького щуплого паренька этой же расы. А вокруг толпились с десяток других гномов: кого-то ранили, кто-то — нет, но все теперь пребывали в одинаковом положении — пленники с неведомой судьбой. Лишь светлых не было в этой печальной компании, их арути ненавидели до глубины души, гораздо сильнее, чем представителей других рас. Хотя раньше меня мало интересовало — по какой причине.
Хем замер чуть в сторонке возле ближайших кустов, глядя себе под ноги, и не делал ни малейшей попытки убежать или спрятаться. Просто ждал чего-то. У меня вновь защемило сердце при виде скорбной одинокой фигурки. Судорожно оглядев дорогу в обе стороны, дождалась момента, когда вроде бы никто не обращал внимания на Хема, мою повозку и кусты, на коленках поползла, быстро перебирая руками-ногами.
До Хема оставался какой-то злосчастный метр, как и до спасительных кустов, но в этот момент кто-то сильно придал мне ускорения, ударив под зад, и я кувырком полетела на землю. Не сумела притормозить и сбила демоненка с ног, вместе с ним распластавшись на земле, обильно политой чьей-то кровью. Стремительно оглянувшись на того, кто пнул меня с такой силой, к вящему ужасу увидела арути. Чудовище возвышалось над нами и зло кривило губы в усмешке, похлопывая стрелой, которую держало в руке, по ладони другой.
— Еще один эльф? — коверкая слова, спросил на человеческом языке арути.
Этот язык из-за многочисленности этой расы стал уже всеобщим, к большому неудовольствию светлых. И теперь его знание входило в программу обучения не только детей аристократов, но и не знатных эльфов тоже. А то можно потерять лицо, попав в глупейшую ситуацию, по причине не знания столь простого языка «низших».
— Да! — хриплым от волнения голосом ответила я.
— Повезло тебе, что темный! — обрадовал меня стоящий надо мной арути.
Он смерил нас с Хемом взглядом жутковатых змеевидных глаз болотного цвета, а потом, ткнув сапогом в ляжку мальчика, спросил:
— Соплеменник?
— Темный! Мой брат! — тут же согласилась я, а потом на всякий случай добавила. — Не смотри, что маленький, он очень сильный и выносливый.
Арути еще раз обежал нас оценивающим взглядом и решил:
— Отстанет или задержит остальных — убьем. Иди к остальным.
Я подскочила и, ухватив Хема за руку, помогла ему встать. Я боялась сейчас лишь одного, что он назовет меня по имени и титулу, тогда нам конец обоим. Но Хем молча последовал за мной, в дополнение к рукам крепко переплетя наши хвосты. Словно боялся, что я сейчас исчезну, как и остальные близкие ему существа.
— Зови меня Хел, Хем. Ладно? — попросила я тихо, двигаясь к толпе пленников.
— Хорошо. Ты вернулась за мной? Хел? — спросил мальчик, крепче сжимая мою руку.
— Конечно, Хем! Как же иначе? — ответила я и тут же поправила его. — Запомни, Хем, я твой братец, и меня зовут Хел. Не выдай нас нечаянно, иначе убьют.
— Хорошо, братец Хел, — неожиданно весело ответил демоненок и впервые за все время путешествия широко улыбнулся.
Ну что ж, мы вместе и мы в беде, но главное — живы. Как только я это осознала, навалилась моральная и физическая усталость: слишком сильны были чувства и пережитые эмоции, тем более, пришлось использовать магию, забравшую много сил.
Я чувствовала подозрительный взгляд следующего за нами арути, но заметив возле одной из тележек хлеб и кусок сыра, валяющиеся в грязи возле перевернутой корзины, не раздумывая, подобрала. Очистив от пыли, оторвала кусок того и другого и сунула в руки Хему. Часть убрала за пазуху, а другую — начала быстро есть сама. Силы еще пригодятся в дороге. Для побега.
Все что произошло за это время, для меня словно отошло на второй план. Это было странно, учитывая количество потерь, смертей и трагическую цепочку предшествующих событий. Просто сейчас, передо мной встала задача выжить и помочь с этим же Хему. Я впервые почувствовала ответственность за кого-то, кроме себя и именно это чувство помогло на некоторое время не думать о том, что произошло, а начать планировать будущее. Пусть всего на день вперед, но о насущном. А не о погибших Риасэле, Дирке и многих других, кто останется здесь навсегда. И может хоть это поможет не сойти с ума от страха.
* * *
Две тени бесшумно скользнули в небольшую комнату и застыли возле кресла, в котором сидел, вальяжно расположившись, огромный мужчина. Думая о своем, он рассеянно следил за язычками пламени в камине, где горел магический огонь. Почувствовав, что уже не один, приподнял бокал с красным вином и, рассматривая его на свету, процедил:
— Время пришло. Встретите ее в условленном месте. Никто не должен об этом узнать, пока она не окажется в ваших руках.
Две тени переглянулись, затем одна из них — высокий мрачный мужчина, спросил:
— Повелитель, а что с женщиной делать?
Тот, что сидел в кресле, осторожно поболтал вино в бокале, пригубил, издав при этом едва слышный стук клыками о хрусталь, и только затем ответил:
— Не люблю светлых!
— Но она ж…, — попытался уточнить второй из пришедших, но его тут же прервали гневным рыком.
— В мои планы, она не вписывается. Никак!
На первую тень гнев Повелителя никакого впечатления не произвел, поэтому он бесстрастно предложил:
— Я могу подчистить ее память, так что она забудет свою родословную, о вас — тоже, а могу стереть с лица Тирэя…
Мужчина в кресле хмыкнул, задумался на пару мгновений, водя черным острым когтем по краю бокала, затем произнес:
— На твое усмотрение. Главное, чтобы соглашение было выполнено. Остальное — не столь важно. Если ты посчитаешь, что она заслужила жизнь, ну что ж, пусть живет и не помнит о нас.
Обе тени почтительно кивнули и так же бесшумно выскользнули из комнаты, оставив в ней мужчину, который после их ухода неожиданно растерял свое спокойствие. Он резко поднялся, залпом допил вино, а затем в огонь камина один за другим полетели пустой бокал и рядом стоящий стул, отброшенный туда с помощью хвоста.
Выплеснув гнев, мужчина подошел к камину, облокотился о теплый камень и, любуясь пламенем, прошипел:
— Не люблю светлых!
