ЭПИЛОГ

Сверкал летней бирюзой залив Трех ветров. Южный ветер Харракун небрежно трепал государственные флаги обеих империй. Флагман флотилии северян стал на якорь в тени Волка, флагман южан остановился под сенью Кошки. Каменные звери уцелели в катаклизме, — а вот гора Шапка, лишенная Короны, изменилась необратимо. Теперь на сувенирных картинках с Золотого острова художникам придется чертить другой силуэт.

Набережная была полна народу. Как только исчезновение магии разомкнуло Охранное кольцо, кое-кто из приезжих поспешил домой, но многие остались. Их манил исключительный шанс увидеть императорские персоны в истинном облике, что немыслимо на континентах.

Императрица Юга и император Севера согласились почтить своим присутствием свадьбу монарха Трех ветров.

За всю историю правящего дома Тарсингов подобного не случалось. Разумеется, визит великих правителей лишь отчасти был знаком уважения к Орвелю дор Тарсингу. Владыки жаркой и холодной половин мира хотели лично убедиться, что бог уснул и в ближайшее время не собирается рушить мир.

Всякий мало-мальски умудренный жизнью человек сказал бы, что скорее кит взлетит, чем императорские особы станут вот так запросто разгуливать в истинном облике на глазах у зевак. Но мудрецов, по понятным причинам, сегодня в гавани не было, а праздная публика радовалась любому шевелению на имперских судах. К тому же по случаю королевской свадьбы в нижнем и верхнем Бедельти опять наливали задарма. Немаленькие, как видно, погреба у Тарсингов. И хорошо, что король Орвель — не скряга. Дай ему Небо здоровья еще долго править!

Толпа праздновала, а хозяин Севера и владычица Юга еще с ночи находились во дворце.

Визит их считался неофициальным. Иначе на каждый шаг высочайших персон приходился бы протокол длиной с великого змея, обвивающего подножие Золотого острова.

На рассвете Орвель имел беседу с ними в малой лазуритовой гостиной с окнами на восток. Гости любовались восходом солнца над рифом.

Еще совсем недавно по времени, но целую эпоху назад, если считать по событиям, Орвель и помыслить не мог ничего подобного. Масштаб мира виделся ему так: громады континентов, а между ними — крохотная песчинка архипелага. И такой же песчинкой казался себе он сам по сравнению с императорами великих континентальных государств. Оказалось иначе. Весь мир зависел от спокойствия спящего бога, которое оберегают острова без магии. А король Трех ветров хранит ключ от архипелага и сопутствующее ему знание. Мало есть в мире задач, которые могут оказаться важнее. Поэтому Орвель дор Тарсинг разговаривал с владыками половин мира без трепета. Точнее сказать, он больше не преклонялся перед их императорским статусом. Другое дело — осознание того, что возраст этих двоих считается сотнями лет. Век за веком они правили, строили планы, воевали и меняли мир, как им было угодно. Орвель решил, что даже одна сотня лет — это немножко больше, чем он способен по-настоящему представить.

Императрица Юга оказалась крошечной смуглой женщиной со скуластым лицом, пронзительными черными глазами и надменной кривоватой улыбкой. Император Севера был высоченным худым блондином с большим носом и бесцветными бровями над подернутыми ледком полыньями глаз. Если взгляд Юга обжигал, то взгляд Севера замораживал — и оба насмерть. Даже в отсутствие магии не стоило заглядывать в глаза ни тому, ни другому. Истинный облик власти может оказаться страшнее иллюзий.

Вечером в спешно приведенной в порядок бальной зале давались танцы.

Церемониймейстер Томто Бон, пепельно-сизый от волнения, объявлял фигуры и выходы. Его никто не слушал.

Орвель обнимал Трину за талию, и в этот миг счастливая пара не замечала ничего вокруг.

Тильдинна Брайзен-Фаулен мечтательно улыбалась и прощала Вальерду то, что он наступает ей на ноги. Она знала, что будет рассказывать внукам и правнукам о том, как они танцевали на одном балу с самим императором. Брайзен-Фауленов наградили за безрассудную выходку Тильдинны при осаде цитадели, которая в общем итоге пошла на пользу.

Дрейк пригласил на танец Кати Зайн, и теперь оба они, равно перепуганные, топтались в самом дальнем углу, а Майзен строил компаньону ободряющие рожи.

Блистательная Хедвига дор Зеельмайн положила голову на плечо великолепного Мбо Ун Бхе. Южанин сжимал северянку в объятиях так горячо, как только может человек, помилованный на краю могилы. Оба советника получили высочайшие дозволения владык выйти в отставку и поселиться на архипелаге.

Хедвига придирчиво рассмотрела императрицу Юга и вынесла заключение:

— Она некрасива. Хотя мужчины этого не видят, конечно. Ты спал с ней, Мбо?

— Какое… неподходящее слово, — поморщился Ун Бхе.

— Назовем это иначе. — Хеди укусила его за ухо. — Я знаю много слов.

— Не надо.

— Просто ответь на вопрос.

— Я с ней не спал, — буркнул южанин.

— Вот как? — Хеди иронически подняла бровь.

— Это она спала со мной, — неохотно сказал Мбо. — Императрица… берет кого хочет. Она не человек, она власть. Ты не можешь обладать властью, это гибельная иллюзия царедворцев… таких, как старый змей Бенга. На самом деле это власть владеет тобой.

— Древняя сука!

— Верно, — усмехнулся Мбо. — Теперь ответь ты.

— Что?

Хедвига отвернулась.

— Не волнуйся, любимая, моя ненависть к нему не станет больше, — хищно мурлыкнул Ун Бхе. — Больше уже некуда.

— Я не была наложницей императора, — прошептала северянка. — Он изъявляет свою власть иным способом. Он меня убил. Меня дважды убивали в строю, на службе империи. А в третий раз император сделал это собственноручно. И сам лично воскресил, чтобы я служила вернее.

— Древняя тварь! — прорычал Мбо. — Я бы уничтожил его, если бы хватило сил!

— Лучше люби меня, Тигр, — шепнула Хедвига. — Мы вырвались от них. Это чудо.

— Мы заперты на островах, — буркнул южанин. — Хотя… Ты права, любимая. Мы свободны. Давай сбежим и с этого бала?

— Мбо Ун Бхе! — возмутилась Хедвига. — Ты хочешь сбежать с собственной свадьбы? Не только король сегодня женится!

— Я только хотел узнать, не передумала ли ты, — подмигнул южанин и, не дожидаясь бурной реакции Хеди, подхватил ее на руки и поцеловал.

Танцевали не все.

Бенга стоял в одиночестве. Немигающий взгляд его был прикован к императрице. Один танец она подарила проклятому капитану Атену и даже соизволила улыбаться, беседуя с ним. Теперь же змеемаг смотрел, как смуглая маленькая женщина исполняет сложные фигуры в паре с высоким бледным мужчиной, и его узкие губы иронично кривились. «Север есть Север, а Юг это Юг, и вместе им не сойтись…» — шипел себе под нос Бенга. Он предвкушал участие в следующей партии большой игры.

Руде Хунд тоже держался поодаль, а при нем — два монаха. Меж бровей молодого настоятеля залегла глубокая складка. Прозрачные глаза северянина смотрели в никуда. Он потерял пятерых братьев, когда пустоверы на остатках отрицания выбирались из кратера вулкана, и сам был близок к гибели, но не воспоминания тяготили Хунда. Базальтовой тяжестью на плечах настоятеля лежало обретенное знание.

«Только неверие спасет мир». И неверие спасло. Точнее — вера, построенная на отрицании. Формулой пустоверия было: «Верую в Бога Нет», но оказалось, что истинная формулировка иная. «Верую — бога нет!» И бог заснул, убаюканный людским неверием.

Именно для этого существовали на архипелаге пустоверы. Северные отрицатели ошибались в мотивах Ледяной Короны. Когда император истребил опасное учение в своей империи, он не тронул пустоверов на острове не потому, что приберегал их для себя, а потому, что они были последним средством на случай пробуждения бога.

Обитель на Монастырском острове внутри Охранного кольца служила оплотом изначального пустоверия. Поэтому отшельникам-островитянам ни к чему обмениваться сведениями с внешним миром. Пустоверы должны хранить учение в его самом консервативном виде.

А значит, Руде Хунду и отряду монахов не суждено вернуться в монастырь. Никогда. Они исполнили свое предназначение, но слишком хорошо усвоили приемы отрицателей северной ветви, пустоверов-еретиков. Маг и пустовер Руде Хунд стал опасен — и сам по себе, и особенно во главе отряда преданных ему людей.

Север и Юг подтвердили обещание короля Тарсинга выпустить их с архипелага, но не для того, чтобы пустить на континенты. Владыки предложили настоятелю другой путь. Над ним Руде Хунд и размышлял, хмуря лоб. Впрочем, размышления эти были избыточны, потому что он уже дал согласие.

Проклятый капитан Бван Атен придирчиво осмотрел нового юнгу от макушки до пят и остался недоволен.

— Тощий ты, парень, как сушеная корюшка, — буркнул он. — Ну да ладно. Выйдем в море, наловим жирной камбалы, голодным не будешь… Но работать тебе придется за всю команду! Через пару месяцев станешь покрепче.

— Да, капитан! — ухмыльнулся Нисси.

Сонная вялость мигом слетела с него, как только перестало действовать магическое поле, а вместе с ним — проклятие. Последнее время все силы Нисси уходили в рост. За два дня он стал из мальчишки взрослым парнем, хотя, разумеется, продолжал себя вести как мальчишка. Маги пришли к выводу, что даже на островах ему теперь оставаться опасно. Разбуженное проклятие будет активно в дни смены сезонов — а значит, Нисси проживет очень недолго. Мабен, ученик Йемителми, ученика Бенги, тоже присутствовал на совете магов. Он и нашел выход. Проклятие «Летучей рыбы» было очень сильным. В случае наложения двух проклятий обычно побеждало сильнейшее. И Нисси ступил на палубу проклятого корабля, чтобы сделаться вечным скитальцем.

Двадцатилетний мальчишка был в полном восторге. А капитан Бван Атен… в общем, капитан не возражал. Одиночество надоедает.

— Ставь паруса, юнга! — велел капитан.

Потрепанная шхуна отвалила от пирса. Облокотившись о штурвал и почесывая правой ступней левую лодыжку, Бван Атен направил «Летучую рыбу» к выходу из бухты. Нисси торжественно помахал с кормы непонятно кому. Мабен отбыл еще вчера — на флагмане южан, вместе с наставником. Юный маг отправился покорять мир. Для начала — южный континент.

Ушли из гавани большие корабли. Покинуло архипелаг большинство отдыхающих. Острова Трех ветров погружались в привычное спокойствие. Карнавал смены сезонов в этот раз едва не обернулся всеобщей гибелью, но теперь участники событий станут вспоминать их как яркое приключение. Потому что приключение — не что иное, как большая неприятность, которая уже позади.

Капитан Атен пристроился в кильватер за «Гордостью Севера». Он одобрительно кивнул при виде того, как трехмачтовый барк уверенно проскользнул по сверкающим синим струям сквозь Игольное ушко. «Летучая рыба» тоже проследовала через узкий проход в рифовом кольце с небрежной легкостью.

Стоило шхуне оказаться по другую сторону рифа, она преобразилась. Нисси завопил от радости. Старое потрепанное суденышко превратилось в гордый величественный фрегат.

— Мы обгоним их? Обгоним?! — подпрыгивал и приплясывал юнга.

Капитан Атен усмехнулся.

«Летучая рыба» взмыла на невидимой волне. Невесть откуда взявшийся ветер наполнил паруса. Корабль-призрак полетел вперед так легко, словно был невесомым. В считаные мгновения он обогнал «Гордость Севера».

Но на трехмачтовике тоже не спали. Барк расправил паруса и добавил ходу. И вот уже «Гордость Севера» вырвалась вперед.

— Ой, капитан! — заголосил Нисси. — Ой, быстрее!

Легендарный проклятый капитан расхохотался, и на мачтах фрегата зажглись призрачные огни, бледные в свете дня.

Всего полдня понадобилось двум подгоняемым магическими ветрами судам, чтобы наперегонки пройти Длинным морем до самого выхода из пролива.

Южный и Северный Стражи выглядели угрожающе. Белые буруны разбивались о подножия скал в мелкую пену. Водяная взвесь висела туманом, и крошечные радуги вспыхивали в ней. Нисси смотрел на ужас и красоту разинув рот.

Бван Атен налег на штурвал, разворачивая «Летучую рыбу» носом к ветру. Корабль потерял ход. Заполоскались паруса.

— Паруса убери, — буркнул юнге капитан, не отрывая взгляда от «Гордости Севера».

Корабль Кранджа шел по фарватеру. Перед ним во всю ширь открывался Великий океан.

Нисси ахнул и прикрыл рот ладонью. Губы его уткнулись в сухой и колючий треугольник рыбьей чешуи.

На «Гордости Севера» не было никого, кроме самого капитана Кранджа, матроса Селедки и пустоверов во главе с Руде Хундом. Путь, предложенный настоятелю странствующей братии владыками Севера и Юга, вел на просторы Великого океана, сквозь магические шторма и погодные бури. Где-то там ждала их неизведанная земля, обитатели которой вырезали из дерева статуэтку женщины с рыбьей головой. Крандж согласился пойти с монахами во искупление своих действий, которые едва не привели к гибели мира. Его жене и многочисленным детям было обещано безбедное существование за счет казны.

Осознанное пустоверие — слишком опасная вещь, чтобы оставить познавших истину монахов в обитаемых землях. Именно это сказали Руде Хунду император Севера и императрица Юга. Но отрицание поможет справиться со смертоносными штормами Великого океана и обнаружить сушу. Скиталец по морям, вернувшийся со статуэткой за пазухой, нашел землю в океане — значит, это возможно. Остальное пустоверы выяснят сами.

«Гордость Севера» прошла полосу кипящей воды на траверзе маяков и вырвалась в океан. «Летучая рыба» осталась в Длинном море.

Нисси впился в Атена потрясенным взглядом.

— Мы когда-нибудь услышим о них, капитан? — взмолился он. — Узнаем, что же там, далеко в Великом океане?

— Нет, — твердо ответил Бван Атен. — Никогда. Я так думаю.

— Никогда? — ахнул Нисси.

— Не раньше, чем медуза квакнет, — ухмыльнулся проклятый капитан.

— А что, если нам их проводить немного? Самую малость…

Нисси постарался сказать это небрежно, но голос его дрогнул от волнения, и он затараторил горячо:

— А может, мы отправимся вместе с ними, а, капитан? Что, если там, в океане, острова? Мы тоже сможем на них сойти! Ну что мы теряем?

— Тебе уже надоело на корабле? — нахмурился Бван Атен, но глаза его блеснули.

— Нет! — запротестовал Нисси. — Но… мне так интересно, что же там, дальше!

— «Проводим», говоришь, — проворчал капитан Атен. — Ну… разве что совсем чуть-чуть. Пока мне не надоест.

Он бросил на юнгу лукавый взгляд.

Расправив паруса, «Летучая рыба» сорвалась с места, призраком скользнула между Стражей и вышла на безбрежный, пронзительно-синий океанский простор.