Глава тридцать первая

– Лисы отстали.

– Нет, это временное затишье. – Я взглянула поверх его плеча и с трудом подавила стон. Не знала, что оборотней так много! Их белые спины, незаметные в лучах полной луны, чуть бледноватой в преддверии будущего рассвета, ковром устилали позади нас все поле. Я сделала над собой усилие и едва слышно выдохнула: – Это ловушка!

– Потому что я увез тебя? – Влад пришпорил жеребца.

– Да, и бабушка этого так не оставит. – Н-да-а-а, от порядка произносимых слов смысл беседы не изменился! – Вскоре замок будет осажден ее слугами.

– Она тебя не получит! – Он вдруг жадно впился губами мне в губы, заставив мое сердце заколотиться кузнечным молотом, и почти сразу же отстранился, натянув удила. Гром остановился как вкопанный. Я обернулась и с облегчением выдохнула, разглядев в стоявшем у обочины незнакомце отца Яна. Далеко же он ушел! Что ж, все, что ни делается, все к лучшему! С ним я могла говорить от своего имени, а значит, смогу объяснить все Владу и вместе придумаем, как уберечь Катарину от смерти.

– Подожди меня. Я сейчас. – Влад передал мне удила, спешился и подошел к нему. До меня донесся его тихий голос. – Что ты тут делаешь… отец?

– Неужели София тебе рассказала? – Священник хмуро усмехнулся, бросил на меня быстрый взгляд и вновь взглянул на сына. – Когда? До твоего обращения в адскую тварь или после?

– Не все ли равно? – холодно бросил Влад и отрезал: – Если хотел что-то сказать – слушаю. Нет – прощай. Мы торопимся.

– Да. Хотел. Прежде всего, сказать тебе «прости». За то, что ушел еще до твоего рождения, но я обещал вернуться, и я вернулся, чтобы спасти тебя.

– А тебе не кажется, что ты несколько опоздал? Я ведь теперь не твой сын, а «адская тварь». Кажется, так ты меня назвал?

– Опоздал. Но ты еще можешь спастись сам и спасти для вечной жизни всю свою семью!

– Не понимаю…

– Очищение огнем! Позволь мне сделать для вас последнее, что я способен сделать – позволь спасти ваши души. Позволь вернуть вас в рай! Но только если ты убедишь Софи и девочек добровольно отдать ваши тела огню.

Влад вдруг хищно усмехнулся и, не глядя, указал на меня.

– Если она будет со мной, мне не нужен рай!

– Но… – Священник бросил на меня удивленный взгляд. – Вам нельзя быть вместе…

Заслышав тявканье, я нервно обернулась, разглядывая приближающихся лис, и заторопила:

– Владислав, быстрее! Лисы уже близко. Отец Ян, вы обязаны ехать с нами!

Влад одним движением преодолел разделяющее нас расстояние и взлетел на спину Грома. Забрав поводья, он, уверенно удерживая их одной рукой, другой бережно и крепко обвил меня за талию.

– Оборотни? – К нам подошел отец Ян.

– Их очень много. – Я кивнула, взглядом моля его о помощи.

– Но скоро наступит рассвет, и они уйдут. – Влад даже привстал на стременах, пытаясь разглядеть видимых лишь мне зверей.

– Нет, они обратятся. – Я невесело усмехнулась. Кажется, уже ничего не изменить. Все происходит по сценарию, описанному в дневнике. – Они не уйдут, пока не получат меня. Влад, может, не стоит рисковать многими жизнями? Позволь мне уйти.

– И не мечтай! – холодно процедил он. Чуть свесился и протянул руку отцу. – Садись. Доедем до замка. Там дождемся утра или, если будет нужно, подмоги. Потом я тебя отпущу. Обещаю, тебя никто не станет обращать или убивать. Бессмертные – не вурдалаки, способные ради капель живой крови убить божьего человека.

– Но вы тоже пьете кровь, чтобы избежать слабости… – Священник произнес это как приговор, но Влад услышал в этом вопрос.

– Да. Но мы не убиваем ради нее.

– Ради нее для вас убивают вурдалаки. – Отец Ян медлил мгновение, а в следующий миг уже сидел на Громе. Влад промолчал, только зло выдохнул, похлопал жеребца по шее и впился шпорами в его бока. Гром поднялся на дыбы, обиженно заржал и сорвался в галоп.

Хм… Кажется, это что-то новенькое! Неужели прошлое соизволило измениться? Или это почему-то происходит в присутствии священника?

Сказать, что мне не было страшно лететь в ночи, бежать от мифических, преследующих нас тварей верхом на огромном черном, будто восставшем из ада звере? Нет. Не скажу. Мне было очень страшно, невероятно жутко от этой ночи, от невероятного бега… И в то же время это был чужой страх. Я словно смотрела на все происходящее со стороны и думала, думала… Что нужно изменить? Как уничтожить магию ведьмы? Какие ошибки не совершить снова? Но больше всего не давала покоя мысль – реально ли все это? Эта ночь, эта погоня? Почему-то казалось, что сотни лис, преследующих нас, не что иное, как мираж, иллюзия! Просто кому-то было очень надо собрать нас в замке и одним махом избавиться от всех проблем.

Впрочем, в реальности противника мне пришлось убедиться самой. Перед самым подъездным мостом прямо из-под ног Грома выскочили два белоснежных зверя и весьма ощутимо впились клыками в накидку отца Яна и сапог Влада. К счастью, не прокусили! Тут же раздался лязг оружия, и звери исчезли где-то под ногами жеребца.

Я покосилась на темнеющие на моем платье пятна с терпким запахом крови и поняла, что вот теперь с удовольствием отправилась бы в заслуженный обморок, но… мечты-мечты, где ваша сладость…

Копыта гулко застучали по мосту. Влад выхватил охотничий рожок и несколько раз коротко протрубил.

Ворота приближались. И мне впервые за эту ночь действительно стало страшно. Я в деталях представила то, во что мы превратимся, на всем скаку врезавшись в обитые железом ворота, и зажмурилась, ожидая столкновения, но его не произошло. Послышался легкий скрип, голоса и уже где-то позади – грохот и лязг запираемого засова.

– Влахо? Что произошло? Зачем… Что они здесь делают? – обжегший холодом женский голос заставил меня обернуться и во все глаза уставиться на закутанную в длинную меховую накидку молодую женщину – точную копию моей бабушки, какой она когда-то была. Медленно отделившись от стайки переговаривающихся мужчин, она направилась к нам, не отводя ледяного взгляда.

Влад дождался, когда спешится отец Ян, легко спрыгнул сам, подхватил меня на руки, бережно поставил на каменные плиты двора и только после этого мрачно бросил:

– Оборотни окружили замок.

Княгиня приблизилась, остановилась в паре метров от нас. Какое-то время она буравила взглядом хранившего молчание отца Яна, затем уставилась на меня. Доверие, внушенное знакомым, родным с детства образом бабушки, рассеялось, едва я взглянула ей в глаза. Тут же возникло впечатление, будто я смотрю в завораживающие глаза змеи или даже самой смерти: страх, обреченность и желание, чтобы все случилось быстрее.

– Зачем ты привел ее сюда? Ты рискуешь всеми нами, но, в первую очередь, ты рискуешь жизнью девушки! – Ее взгляд вдруг смягчился, а плотно сжатые губы тронула ласковая улыбка, так не вяжущаяся с идущим от нее холодом. Она шагнула, протянув ко мне руки, словно хотела коснуться, обнять. Я вдруг почувствовала доверие к этой незнакомой, одинокой, не понятой целым миром женщине, как вдруг чьи-то руки решительно оттолкнули меня и между нами встал отец Ян.

– Если попытаешься обескровить это юное дитя, я первым закончу то, что нужно было закончить еще девятнадцать лет назад! – Болт арбалета нацелился ей в грудь. Кутаясь в длинную накидку, княгиня перевела взгляд на священника, поежилась, словно от холода, и вдруг рассмеялась. Ее хрустальный, нежный смех прозвучал одиноко и нелепо и стоном оборвался.

– Мой любимый… – Ее безупречное лицо исказилось как от невыносимой боли, но даже слезинки не появилось на ее глазах, а гримаса сменилась нежной улыбкой. – Долог же был твой путь домой. У нас вырос сын. – Княгиня бросила быстрый взгляд на Влада. Хмурясь, он молча стоял чуть позади меня и, сложив руки на груди, сосредоточенно смотрел на серые плиты под ногами. – Вылитый ты.

Княгиня с затаенной болью во взгляде вновь посмотрела на священника.

– Что же ты молчишь? Или ты пришел, чтобы убить нас? Только потому, что мы не похожи на тех, кого ты привык защищать с пеной у рта? Или потому, что наш век дольше людского века?

– Потому что ты и твари, подобные тебе, должны гореть в геенне огненной за то, что продлеваете жизнь за счет жизни других!

– Пусть так, но если мы живем под этим небом, значит, именно твоему драгоценному богу было так угодно! Иначе никогда бы не было ни нас, ни тех белохвостых, что с удовольствием освежевали бы тебя, если бы не твой сын!

Она смерила его холодным взглядом, отвела рукой стрелу арбалета и ласково улыбнулась мне:

– Не бойся, милая. Бессмертные – не чудовища, как говорят о нас святоши. Мы такие же люди, в чем-то счастливее, а в чем-то гораздо несчастнее, чем вы. И нам тоже присущи чувства и слабости. Но в отличие от оборотней, я не буду против вашего союза с моим сыном. Добро пожаловать в семью, Катарина.

Княгиня вновь взглянула на отца Яна.

– Ты должен сделать так, чтобы оборотни ушли. На заре они станут обычными крестьянами, живущими на землях Мареш, и я не стану удерживать мальчиков. К тому же я уже сообщила перворожденному. Он не станет церемониться. Поверь. – И снова улыбнулась мне. – Пойдем, моя дорогая. Я отведу тебя в комнату Влахо, а после велю слугам принести еду и горячего молока.

Вот оно! Страницы дневника были залиты кровью, и то, что я прочитала, было лишь крошечной частью того, чего я не прочла. Почему Катарина возжелала стать бессмертной? Отчего оборотни бросились осаждать замок?

Я посмотрела на Влада. Он расценил мой взгляд как тревогу и с успокаивающей улыбкой кивнул.

– Иди. Ты устала и проголодалась. Ничего не бойся. Я скоро приду.

Та-ак! По сценарию я должна уйти, и моя роль начнется с встречи в комнате Влада… А если что-то изменить?

– Подождите! – Я вскинула руку, отстраняясь от шагнувшей ко мне княгини, и, не замечая удивленного взгляда Владислава, бросилась вслед за уходившим отцом Яном. – Мне нужно с вами поговорить!

Он остановился и обернулся, ожидая.

– Слушаю тебя, дитя мое.

– Вы хотите, чтобы эта война прекратилась, а вы избавились от власти ведьмы?

Лицо отца Яна посуровело. Он бросил быстрый взгляд на приближавшегося к нам Влада и буркнул:

– Иди. Я приду к тебе до возвращения Владислава. Ты очень странная девушка, Катарина.

– Я не Катарина! – выдохнула я, перед тем как руки Влада тяжело легли мне на плечи.

– Пойдем, моя дорогая. Тебе нужно отдохнуть. Все будет хорошо!

Я смерила долгим взглядом священника, улыбнулась Владу и позволила ему себя увести.