Глава семнадцатая
Враги повсюду! И сожжен мой дом.
«Ату его!» – кричат вдогонку звери.
Я сам рожден был зверем, но потом
Не в демона, а в ангела поверил.
А ангел – что? Вспорхнул на небеса,
В аду меня оставив навсегда.
– Ха! Очень любопытно…
Голос Влада вырвал меня из оцепенения, навеянного прочитанным. Я не видела строчек, не видела букв, зато я видела то, что происходило сотни лет назад.
– Что – любопытно? – взглянув на него, я удивилась азарту, горевшему в его глазах. Он, словно гончая, вставшая на след, был предельно собран и сосредоточен.
Влад торопливо пролистнул несколько страниц назад.
– Вот! Старая графиня Мареш была хорошей ведуньей. Она видела бессмысленность войны и хотела прекратить ее, покинув земли княжества, но не смогла. Здесь написано: «Казалось сама природа, сам мир был против исхода моей семьи, против меня. После месяца блуждания я и мой народ вновь вернулись в наши леса. Мы словно ходили по кругу, не в силах преодолеть магическую границу. На следующий день после нашего возвращения ко мне пришла молодая женщина. Что-то неуловимо знакомое было в ее чертах. Она назвалась Матерью. Сказала, что поможет справиться с бессмертными, только если я пожертвую моей Катариной или… погибну сама. Я приказала выгнать ее, но она будто растворилась в воздухе…» Любопытно? Кто к ней приходил? Дальше сказано, что после смерти Катарины графиня прожила недолго. Ее предал тот, кого она мечтала увидеть супругом своей внучки. Она была убита выстрелом в спину стрелой – заметь! – отравленной кровью бессмертного! Ее очень быстро сменила некто Матерь, ставшая во главе рода Детей леса. С ее правлением война между оборотнями и бессмертными вышла на новый уровень.
– Стоп! – Желая самостоятельно прочитать сказанное им, я придвинулась к Владу так близко, что сквозь одежду почувствовала жар его тела. Сердце зашлось в диком беге. – После смерти Катарины? Но… она же осталась жива?
В ожидании ответа я подняла на него взгляд. Несколько мгновений он смотрел на меня, затем отвел глаза и сменил тему.
– Неплохо было бы узнать истину о событиях, произошедших тогда. Может, получилось бы все исправить…
– Что исправить? Все прошло, и уже ничего не изменить. – Я продолжала смотреть на него, пытаясь хоть в мимике, хоть в жестах найти какую-то подсказку. Вот только какую?
– Ты ошибаешься. – Он, избегая смотреть на меня, снова уткнулся в книгу. – Все можно изменить. Я это понял! И только изменив прошлое, мы сможем жить. ЖИТЬ! В настоящем!
Его голос был бесстрастен, словно он объяснял мне прописные истины, но боль, сквозившая в словах, заставила меня поежиться, словно в этот июньский день откуда-то потянуло январским холодом.
– Увы, нет. В этом мире и в этом времени у тебя нет такой возможности. – В дом шагнул отец Яр. – Все должно быть вовремя. Но… как ты вернешься в прошлое?
– Такие двери открывает Кровавая смола. Эти бордово-красные камни, неподдающиеся огранке, находили там, где на кострах инквизиция сжигала ведьм и бессмертных. – Влад коснулся моего украшения. – Барон Геминг хочет использовать этот камень для того, чтобы открыть дверь в башню княгини Софии. Мы можем попытаться сделать это первыми.
– Открыть дверь в «башню трупов»? Может, у вас и получится, а что вы собираетесь делать потом? – Возле стола помутнел, сгущаясь, воздух, и я увидела Анатоля. Надо сказать, он выглядел как живой, только… какой-то блеклый, что ли? И как забавно он говорит по-румынски! Я с трудом его поняла.
– Боже святый! – обернувшись на голос, первым отреагировал отец Яр. – Но… кровь… Я думал, ты умер!
– Я умер. – Призрак исчез и появился на диване рядом со мной. Позер! – Кто из живых может показать такой фокус?
– Но… как? Почему ты здесь? Почему ты не идешь к Богу? – В изумленно вытаращенные глаза отца Яра трудно было смотреть без улыбки. Еще бы, это я уже натренировалась в общении с этим неупокоенным духом… Но, если честно, его внезапные появления и мне до сих пор щекотали нервы.
– Просто есть одно незаконченное дельце. Не против, если я им помогу? – Анатоль вновь исчез и появился напротив стола, так, чтобы видеть всех нас, ловко уселся в невидимое мягкое кресло, покосился на Влада и, обращаясь ко мне, заговорил, старательно выговаривая румынские слова: – Даже если вы откроете дверь в безвременье, исправить ошибки прошлого у вас не получится. Чтобы исправить ошибки прошлого, нужно быть в этом прошлом. Понимаете?
Влад устало потер лоб.
– Хочешь сказать, нам реально можно вернуться в прошлое?
– Именно! – Анатоль заулыбался так, словно выиграл приз. – Изменишь прошлое – изменится настоящее. В этом ты прав! Кстати, а знаешь, почему не сработало пророчество о князе-полукровке?
Влад прищурился.
– Какое именно?
Анатоль развел руками.
– О сыне княгини Софии и… – Он взглянул на сосредоточенно хмурящегося отца Яра. – Одного из верных сынов инквизиции. Мне тут, в посмертии, открылись некие о-о-очень интересные факты…
– Не тяни! – хрипло выдохнул Влад.
– Любопытно, да? – На лице Анатоля появилась широкая улыбка. – Ну, так вот. Венцом этого пророчества должен был оказаться союз бессмертного и оборотня. Влахо и Катарины. И тогда их наследник стал бы тем, кто смог бы избавить мир от непрекращающейся войны.
– Довольно! – холодно перебил его Влад. – И как же нам попасть в прошлое?
– Так же, как ты хотел вернуться в убежище княгини. – Анатоль протянул руку к моей подвеске, и его пальцы прошли сквозь камень, а моей кожи коснулся едва заметный холодок. – С помощью камня. Нужное заклинание есть в этой книге.
Он указал на толстенную черную книгу, самую нижнюю в стопке, принесенной нам отцом Яром, и продолжил объяснять:
– Читать его вы должны, держась за руки, там, где погибла Катарина. Вас перенесет в тот день, когда все пошло наперекосяк. Ваша задача – понять истинную ошибку. К примеру: если княгиня София погибнет в огне восстания, то барону некого будет освобождать. И… не забудьте о моей награде: вы обещали сжечь мое тело! – Анатоль пытливо взглянул на Влада, перевел взгляд на меня и исчез.
– Боже, как жалко. Такой талантливый, милый мальчик! Был! – Отец Яр пробормотал молитву и направился к выходу. – Пойду, принесу ужин. А за это ты, гость, расскажешь мне о нашем родстве. Просто любопытно, что за прошлое нас связывает.
– Я не знаю. – Ответ Влада заставил его остановиться на пороге и оглянуться.
– Не знаешь или не хочешь говорить?
Влад выдержал его взгляд, усмехнулся и качнул головой.
– Не знаю. Все пути перерождения твоей души мне неведомы.
Отец Ярослав ничего не сказал, только еще несколько мгновений смотрел ему в глаза и вышел под раскрашенное багровыми отблесками заката небо.
Заката?! В поисках разгадок незаметно миновал целый день? Немудрено, что я этого не заметила – окна книгохранилища были закрыты темными шторами.
Интересно, как там Вероника, а главное, где она?
Вскочив, я направилась к двери, чтобы собственными глазами убедиться в том, что закат мне не привиделся, но полюбоваться на краски вечерней зари мне не дали. Пришлось остановиться, разглядывая неведомо как бесшумно материализовавшегося у меня на дороге Влада.
– Куда-то собралась?
Он шагнул ко мне, заставляя отступить.
– Ты… как ты тут оказался? Секунду назад ты сидел на диване, листая книгу! Я даже не слышала твоих шагов!
– Как? Мм… дай подумать. Может быть, у меня хорошая спортивная подготовка? – Он сложил руки на груди, не отводя от меня угольно-черных глаз. – Теперь ты отвечай на мой вопрос. Решила сбежать? Струсила?
– Просто хотела убедиться в том, что уже вечер! – Я тоже сложила руки на груди. – И… почему я должна струсить? Исправлять прошлое – это не моя задача. У меня с прошлым все гладко!
– Уверена?
– Конечно! У меня в роду не было сумасшедших княгинь. И я – не «сосуд», ты прав! А знаешь, почему? Бабушка удочерила мою мать! Взяла из приюта. Понимаешь… Влахо?
– Не называй меня так! – требовательно бросил он, секунду смотрел мне в глаза, затем как-то ссутулился и направился обратно к дивану.
Я проводила его удивленным взглядом и бросилась за ним.
– Значит, все же ты – это он? Это ты написал дневник! Ты сбежал из башни, где был заточен четыре столетия! А знаешь, что самое интересное? Я видела сон о том, как мати отпускает тебя. – Я остановилась возле дивана и сжала руками виски. – Невероятно! Немыслимо! И хотя я об этом догадывалась, но до последнего не хотела верить! Просто не могла!
Влад холодно взглянул на меня, подвинулся и приглашающе похлопал по дивану.
– Как я уже сказал, все мироздание построено на вере и безверии. Садись. Нам надо еще отыскать заклинание, о котором говорил тот шустрый призрак.
Не отводя глаз, я опустилась с ним рядом. Любопытство, что так мучило меня все эти дни, бешеным потоком прорвало плотину ожидания и догадок.
– Только я не понимаю, почему сейчас ты выбрал меня, а не Веронику?
Он удивленно приподнял бровь.
– А почему я должен был выбрать Веронику?
– Потому что она напоминает тебе Катарину. У нее та же фигура, те же золотые кудрявые волосы. И я, наконец, видела, как ты на нее смотрел! И эти розы с соловьем! Дурацкая романтика, но я поняла – ты любишь ее до сих пор! Я читала дневник! – Злые слезы вдруг затуманили глаза, заставляя поспешно отвернуться.
Пусть думает, что хочет. Не хватало только, чтобы он увидел мою слабость. Причем сиюминутную слабость! Стоит только выпутаться из этой истории, и я уеду домой и забуду все, что со мной было! Мне не нужен этот четырехсотлетний… даже не человек! Не нужен!
Я вдруг почувствовала, как он придвинулся. Что-то металлически щелкнуло, и перед глазами появилась его ладонь, на которой лежал раскрытый медальон, в овальной створке которого таился крошечный портрет. Надо сказать, очень знакомый портрет! Мне озорно улыбалась девушка в пышном белом платье, с белокурыми, убранными на старинный манер золотистыми волосами, локонами спадающими на высокую грудь.
И тут до меня дошло, почему этот портрет показался мне знакомым!
Это же я! Точнее, моя копия, совершенно не похожая на меня.
– Вот так выглядела Катарина. Пойми, я не хотел и не хочу тебя тревожить и впутывать во все это, но мне кажется, один я ничего не смогу исправить.
– Ты думаешь, что если мы с Катариной похожи, значит, я ее перерождение и во мне ее душа? – Я обернулась к нему и замерла, глядя в его глаза.
– А что думаешь ты? – Он был так близко, что меня коснулся идущий от него холодный аромат. Такой… такой знакомый… – Что чувствуешь ты, когда смотришь мне в глаза? Что вспоминаешь, когда говоришь со мной, касаешься меня?
Я пожала плечами и, нервно сглотнув, постаралась, чтобы мой голос прозвучал равнодушно и даже немного отстраненно.
– Ничего. На ум идет только фраза: «В жизни бывает все, кроме случайностей».
Его красиво очерченных губ коснулась едва заметная улыбка.
– Именно эту фразу любила повторять Катарина. Если ты ее перерождение – ты все вспомнишь. И не ищи узы крови, способные объяснить вашу схожесть. Двойники в этом мире есть у всех, вот только не всем суждено узнать о своих прошлых жизнях.
– Скажи, а как это – быть бессмертным?
Глаза Влада словно выцвели. Он защелкнул медальон, рывком отстранился от меня и снова склонился над книгой, сосредоточенно принимаясь листать пожелтевшие страницы.
– Эй? А обязательно так реагировать? – Что-то невероятно знакомое почудилось мне в этой ситуации, и ощущение дежавю заставило меня действовать: спрашивать, говорить. Все, что угодно, только бы уничтожить это напряженное молчание и… вину? Откуда взялись эти чувства? – Может, объяснишь? Я что-то не то спросила?
– Нет, – бросил он, не отрывая взгляда от книги. – Просто ты повторяешься, а у нас мало времени на повторы. Кстати, – Влад сменил тему, – сегодня мы заночуем здесь. Опасно выходить ночью в лес, особенно мне. Не все белохвостые отнесутся лояльно к нашей благой цели. Поэтому, – он все-таки посмотрел на меня и успокаивающе улыбнулся, – дай мне немного времени, чтобы найти заговор, а после я отвечу на все твои вопросы. Обещаю.
Я кивнула. Влад снова принялся листать книгу, а я задумалась.
Не припомню, чтобы я еще когда-либо задавала ему вопрос о бессмертии, в котором убедилась всего несколько минут назад.
Тут дверь распахнулась, и в дом шагнул отец Ярослав. В одной руке он держал небольшую корзинку, в другой графин с прозрачной водой.
– Не знаю, удовлетворит ли вас простая еда, но… чем богаты. – Он поставил графин и корзину на стол. – Пироги, похлебка, овощи. И вода.
– Освященная? – Влад взглянул на него.
Священник покачал головой.
– Обычная. Кстати, хотел спросить. Останетесь на ночь или уйдете?
– Останемся. – Влад снова уткнулся в текст.
Отец Яр взглянул на меня. В ответ я только пожала плечами, на что тот вздохнул.
– Тогда пойду, схожу за спальниками. Если захотите по нужде – отхожее место сразу за домом.
Я проводила взглядом его рослую фигуру, придвинула к себе корзинку, ноутбук и принялась совмещать полезное с приятным. После прозвучавших откровений любопытство решило извести меня окончательно.
«Когда впереди выросли стены замка, я оглянулся и успокоенно выдохнул:
– Лисы отстали.
– Нет, это временное затишье. – Катарина взглянула поверх моего плеча. – Ты увез меня. Бабушка не оставит это так. Вскоре замок будет осажден ее слугами.
– Они тебя не получат! – Я вдохнул запах ее волос и… натянул удила. Гром остановился как вкопанный в двух шагах от отца Яна.
Откуда он взялся? Почему я не заметил его раньше?
Катарина сжала мою руку.
– Я уже видела где-то этого человека. Кто он? Что ему надо?
– Подожди меня. Я сейчас. – Дождавшись, когда она возьмет удила, я спешился и подошел к нему. – Что ты тут делаешь… отец? Или…
– Если хочешь, называй меня так. Неужели София поведала тебе свою тайну? – Он хмуро усмехнулся и, внимательно оглядев меня, прищурился. – Когда? До твоего обращения в адскую тварь или после?
– Не все ли равно? – Я постарался остаться бесстрастным. С первых секунд нашей встречи я чувствовал родство и потому доверял ему безоговорочно, а он, вместо того чтобы предупредить, спасти – наблюдал! – Если хотел что-то сказать – слушаю. Нет – прощай. Мы торопимся.
– Да. Хотел. Прежде всего, сказать тебе «прости». Еще до твоего рождения я обещал вернуться, и я вернулся, чтобы спасти тебя.
– А тебе не кажется, что ты несколько опоздал? Я ведь теперь не твой сын, а «адская тварь». Кажется, так ты меня назвал?
– Опоздал. Но осталось последнее. Очищение огнем! Позволь мне сделать для тебя то, что я должен сделать – позволь спасти твою душу. Позволь вернуть тебя в рай! Но это случится, только если ты добровольно предашь себя огню.
Я усмехнулся и указал взглядом на пристально наблюдавшую за нами Катарину.
– Если она будет со мной, мне не нужен рай!
– Но… вам нельзя быть вместе, она ведь…
– …из вражеского рода? Да. Я знаю.
– Влад, быстрее! Я вижу их! – Голос Катарины заставил меня не мешкая вернуться в седло. Взглянув туда, куда указывал ее пальчик, вначале я ничего не разглядел, кроме какого-то странно белесого поля у стен замка. Затем до меня дошло.
– Лисы? – Их шкуры переливались отраженным светом уходящей луны, и казалось, что в эту теплую весеннюю ночь все поле у замка покрыл снег.
– И их очень много. Но скоро наступит рассвет.
– Тогда они уйдут? – Я прищурился, разглядывая движущийся ковер.
– Нет, они обратятся. – Губ Катарины коснулась невеселая усмешка. – Они не уйдут, пока не получат меня. Влад, может, не стоит рисковать многими жизнями из-за одной? Позволь мне вернуться к себе в имение.
– И не мечтай! – зло рявкнул я, с силой прижимая ее к себе, и протянул руку отцу. – Садись. Прорвемся в замок. Обещаю, тебя никто не станет обращать или убивать. Осада закончится, и ты уйдешь. Бессмертные – не чудовища, способные ради пищи убить божьего человека. Мы просто… другие.
Отец медлил мгновение, а в следующий миг уже сидел на Громе позади меня. Я похлопал жеребца по шее.
Тяжеловато, брат?
Ну, не подведи!
И впился шпорами в его бока. Гром обиженно заржал и сорвался в галоп.
Как мы в ту ночь летели! Гром казался мифическим Пегасом. От его бега сотни, тысячи зверей разбегались в разные стороны, волей-неволей давая нам дорогу. Впрочем, парочка тварей попыталась стащить нас на землю, но болт из арбалета отца Яна и мой меч встретили их серебристые тела, оросив светлое платье Катарины кровавыми каплями. У моста я выхватил рог и несколько раз протрубил.
Только бы открыли ворота! Только бы! Иначе все кончено.
К счастью, одна створка ворот распахнулась прямо перед самым носом коня. Мы влетели во двор, и почти сразу же за нами раздался скрежет и стук. Это слуги торопливо закрывали дверь и задвигали засов. Я спрыгнул с Грома, подхватил Катарину и поставил на камни двора рядом со спешившимся отцом.
Оставшиеся в живых охотники тоже были здесь. Отсалютовав мне, они не подошли, а остались стоять неподалеку от ворот. Что-то взволнованно обсуждая, они бросали на нас настороженные взгляды и жадно прихлебывали из фляжек.
У меня перехватило дыхание от донесшегося терпкого аромата. Я с сожалением коснулся пояса. Моя фляжка осталась где-то в лесу. Жаль…
Первая стадия слабости – голод. Протестуя против обращения в бессмертного, я пытался отказаться от нектара, дарующего силу и жизнь, но… мое восстание бесславно закончилось. Слабость в первые же дни подчинила меня себе. Я не мог пошевелиться, не мог даже дышать, но и умереть я тоже не мог. К тому же кровь в венах становилась огнем и начинала сжигать изнутри невероятной, безумной болью, очень быстро расставляющей все на свои места.
– Влахо? Что произошло? И… что ОНИ здесь делают?
Услышав голос мати, я обернулся. Она приближалась, не отводя взгляда от Катарины и отца Яна.
– Оборотни окружили замок. Мы едва спаслись!
Но мати меня словно не слышала.
– Зачем ты привел их сюда? Ты рискуешь всеми нами, но в первую очередь ты рискуешь жизнью девушки!
– Если попытаешься обескровить это юное дитя, я первым закончу то, что нужно было закончить еще девятнадцать лет назад! – Отец толкнул Катарину себе за спину, и взведенный арбалет уставился острием болта мати в грудь. Кутаясь в длинную черную шаль, она остановилась в паре шагов от нас и вдруг рассмеялась, словно его угроза оказалась остроумной шуткой. Ее хрустальный смех прозвучал одиноко и нелепо и оборвался стоном.
– Мой любимый… Долог же был твой путь домой. У нас вырос сын. – Она смотрела на настороженно молчавшего отца Яна так, словно вокруг них больше никого не было. – Вылитый ты. Что же ты молчишь? Или ты пришел, чтобы убить нас? Только потому, что мы не похожи на то быдло, что ты привык защищать с пеной у рта? Или потому, что наш век дольше века смертных?
– Потому что ты и твари, подобные тебе, должны гореть в геенне огненной за то, что продлеваете свою жалкую жизнь за счет жизни других!
– Пусть так, но если мы живем под этим небом, значит, твоему драгоценному богу было так угодно! Иначе он не создал бы ни нас, ни тех белохвостых, что с удовольствием освежевали бы сейчас тебя, если бы не Влахо!
В ее ласковом взгляде вновь закружились снежинки. Она отвела рукой стрелу арбалета и почти нежно улыбнулась выглядывающей у него из-за плеча Катарине.
– Не бойся, милая. Бессмертные – не чудовища, как говорят о нас святоши. Мы такие же люди, в чем-то счастливее, а в чем-то гораздо несчастнее, чем вы. И нам тоже присущи чувства и слабости. В отличие от графини Мареш, я не буду против вашего союза с Владиславом. Добро пожаловать в семью, Катарина.
Мати обернулась ко мне.
– Ты должен сделать так, чтобы оборотни ушли. Утром они обратятся и станут обычными крестьянами, живущими на землях графини. Как бы я ни хотела, я не смогу удержать мальчиков от желания поохотиться и отомстить за развеянных в прах. К тому же, я уже сообщила барону. Он не станет церемониться. Поверь. – И снова улыбнулась Катарине. – Пойдем, моя дорогая. Я отведу тебя к прислуге на кухню. Они накормят тебя и напоят горячим молоком.
Катарина вопросительно взглянула на меня.
Я кивнул.
– Иди. Ты устала и проголодалась. Ничего не бойся. Я скоро приду…»
Я растерянно уставилась на строчки внизу незавершенной страницы, написанные бабушкой.
«Мари, дорогая, дальше перевод невозможен – листы залиты кровью. Смогла перевести только самые последние записи, но думаю, что история, открывшаяся нам, – уже сенсация! Надеюсь, прочитанное поможет тебе в изучении истории замка. Удачи, родная, и не забывай пытаться выходить на связь, вдруг получится».
Перевод невозможен? Как невозможен? Там же все объяснения! Там все!
Дверь открылась, вновь впуская отца Ярослава. Бросив два кирпичного цвета тюка у дивана, он заглянул в корзину и чуть заметно мне улыбнулся.
– Надеюсь, ужин вам понравился?
Я вернула ему улыбку.
– Спасибо. Пирожки были очень вкусными.
– Тогда я унесу корзину.
– Э-э… – Я бросила взгляд на Влада. – Ты ведь так ничего и не съел…
Он поднял на нас отрешенный взгляд, чуть помедлил, вникая в сказанное, и коротко качнул головой.
– Спасибо, я сыт. А вот воду, пожалуй, оставлю. – Он взял графин с водой и поставил рядом с собой на стол.
– Да, вода – то, что нужно. – Я снова улыбнулась терпеливо ожидающему священнику. Он кивнул, подхватил корзину и вышел.
