Глава 25

— Нариали, привет!

— Привет, Иримэ!

Мы обнялись. Стоящие за нашими спинами Ибриэс, которого мне упорно хотелось начать называть более говорибельным ирбисом, и Виэлия вежливо поклонились друг другу, а потом начали перестреливаться взглядами. Мы с Нариали встретились глазами и чуть заметно понимающе кивнули — типа ничего не замечаем, ага. А то, что наше присутствие не дает им пуститься во все тяжкие, — даже хорошо. Пусть потерпят, помучаются — желаннее друг для друга будут. Но вообще Виэлии рано заводить серьезный роман и, как следствие, ребенка к пятнадцати годам. На обратном пути скажу Ибриэсу, что я не против, но чтобы девочку берег и не смел пока даже пальцем! Хотя эта мелкая зараза прекрасно все сама понимает и постоять за себя сумеет.

Увы. Сегодня нашей юной паре ничего не светит — сейчас Ибриэс отправится сопровождать меня и Нариали на рынок, смотреть на ткани, которыми торгуют заморские купцы.

Погода и правда испортилась. Сильно похолодало, с моря дул пронизывающий влажный ветер, красные обычно крыши казались седыми из-за осевшего на них инея. Из труб поднимался дым — горожане начали отопительный сезон. Но это все было цветочками — а вот скользкие ледяные булыжники брусчатки под ногами, и это на наклонной-то улице, — вот это был кошмар. Невольно припомнила, как удирала сломя голову от Арвиса в первую ночь в Риоллее — сейчас бы точно шею свернула. Или замерзла нафиг. И да, производство резины на подметки надо осваивать срочно — рифленым подошвам, позволяющим безопасно перемещаться по здешнему пейзажу, цены не будет! Кстати, а валенки они носят? Если нет — стоит подсказать.

Пока дошли до рынка, я два раза чуть не навернулась, а один раз попыталась усесться на шпагат. Нариали тоже демонстрировала чудеса эквилибристики в быту. Под конец мы с ней повисли друг на друге и так, под руку, и двинулись дальше. Четыре ноги оказались устойчивее двух. А вот Ибриэс держался. Мы, посовещавшись, решили, что это потому, что у мужиков центр тяжести расположен ниже, а значит, им легче сохранять равновесие. И нога, то есть площадь опоры, у них больше.

А потом мы пришли, и я пропала. Если вчера выбирать было особо не из чего, то сегодня глаза разбегались. Действительно, Висиани — это нечто. Подобное качество и богатство красок и узоров я видела только в Екатерининском дворце в Царском Селе под Питером. Интересно, что ширина тканей была большой — целых четыре лиэрата, то есть приблизительно два метра. Под конец я остановилась на двух — с бронзово-коралловым прихотливым узором из листьев какого-то местного плюща на оливковом фоне и втором, с орнаментом из сосновых веток с прячущимися в них птицами. Особенно меня подкупили шишки, каждая чешуйка которых была выткана металлическими нитями чуть разных оттенков. От Нариали я уже услышала, что то не бронза или медь — висианцы использовали только золотую или серебряную канитель, оттенки которой меняли, добавляя в металл разные примеси. Это шитье не позеленеет от влажности и не потемнеет от времени.

Ну и что выбрать? Обе ткани на диво хороши. В плюще тоже перепархивали птицы и краснели кисти ягод. А вытканные на листьях капли росы можно было разглядывать век. А потом я увидела стрекозу с темными серебряными крыльями и поняла — без нее я отсюда не уйду! Хотя сосну хочу тоже!

Нариали, видя мои топтания, посоветовала брать то, что лучше подойдет к уже купленным коврам.

Подозвали купца. Сначала тот прохладно отнесся к двум не слишком презентабельного вида молоденьким миэнам и небрежно сообщил расценки, которые должны были нас отпугнуть. Или вообще заставить упасть в обморок. Мы устояли. А Нариали тут же поинтересовалась, есть ли оптовые скидки. Ага, есть, начиная с пяти рулонов. А какие? А за десять сколько? Двадцать процентов? И это — максимум? Прекрасно — сбрасывайте тридцать, и мы возьмем двадцать штук вот той, с плющом. И это будет выгодно! Потому что когда придворные миэны придут смотреть на нашу работы, мы покажем им альбом с образцами — лоскутками тканей, которые сейчас нам даст любезный мастер Абриэнт. Кроме того, мы готовы заплатить за покупку безо всяких долговых расписок или кредитов — немедленно. А еще свести уважаемого мастера Абриэнта с не менее уважаемым мастером Борадисом, у которого купец может посмотреть разные новинки, которых точно нет ни на Висиани, ни в других удаленных местах. И это будет прекрасная сделка! Купец, не ожидавший от нас такой прыти, расхохотался и кивнул. Более того, он пообещал лично помочь замерить и проверить каждый из купленных рулонов ткани, а потом доставить их и нас в дом Борадиса.

В итоге проморочились до сумерек. Зато вопрос с портьерами, пологом, покрывалом и обивкой мебели был решен, а мы с Борадисом получили аванс за большой заказ на кухонную утварь и складывающиеся зонтики. А завтра Нариали собиралась нанести мастеру Абриэнту повторный визит — за тканью для зимних плащей. Кстати, подруга промерила меня и сказала, что сошьет мне зимний, голубого цвета, с большим капюшоном, к концу недели. А себе она хотела бордовый. Кажется, Риоллея перестает быть серым городом.

Домой я попала уже в темноте. И приятным сюрпризом стало то, что Арвис меня уже ждал. Прижал к себе, поцеловал, попенял на то, что я как рыба холодная, нос красный и пальцы как ледышки, и стал их греть. Я сказала, что не только холодная, но и голодная. Меня тут же потащили на кухню, пробовать копченых фазанов, которых мой эриналэ раздобыл где-то по пути. Кормилец! А еще он принес те книги, что нашел на межмировой помойке. Хотел показать их мне, но в них вцепился Корэнус. И теперь, судя по всему, — засмеялся Арвис — мы долго не увидим нашего К-2.

— Меня тоже, — махнула я фазаньим крылом. — Отгадай с трех раз, кто будет это все для К-2 переводить?

— М-да, это я как-то недодумал…

— Ты сам-то ел?

— Угу, уже. Сейчас посмотри, что за книги — их целых шесть, — и пойдем наверх. Расскажу, что узнал. Нужен твой совет.

Четыре из шести книг оказались учебниками за восьмой класс средней школы. Похоже, кто-то, закончив учебный год, мстительно спустил их в мусоропровод. «Литература» и «История России» помочь нам ничем не могли, а вот «Химия» и «Алгебра» были весьма кстати. Еще в помойку попал весенний каталог IKEA и — радости моей не было предела — «Дверь в лето» Хайнлайна. Какой дурак это выкинул? Ну, какой бы ни выкинул, спасибо ему!

Порекомендовав Корэнусу «Алгебру» и обещав начать завтра же разбирать вместе с ним непонятные места, Хайнлайна я потащила к себе. Не отдам! Плевать, что кислым молоком воняет — запах выветрится, а буковки останутся! По пути наверх попыталась объяснить Арвису, что такое фантастика и чего в ней хорошего, но, кажется, не преуспела. В голове у него было что-то совсем не то.

Мы сели, потом легли в обнимку рядом на кровати. Похоже, оба набегались сегодня по холодному городу достаточно, чтобы оценить возможность вытянуть ноги и согреться.

— Я сегодня чуть не потерял флагман нашего флота, — начал Арвис.

— Это как? — аж подпрыгнула я.

— Вот так. Мы успели в последний момент.

— Ну говори же!

— Хорошо. Попробую рассказать по порядку. По твоему совету, как утром появился во дворце, вызвал Палэниса и попросил объяснить траты на закупки амуниции — мол, отчеты не сходятся. А снабжение армии у нас курирует как раз он. Пока он разбирал кипу бумаг, несколько раз подходил сзади и смотрел через плечо. А потом применил целительский дар — тем более, что он как раз на прострел в спине пожаловался. Спина — не голова, он и подумать не мог, во что это выльется.

Арвис сглотнул.

— Ну? — подтолкнула я.

— Отец — это он. Кок на корабле был его агентом. И отравил весь экипаж. А потом корабль захватили талисийцы. Что стало с командой и отцом — я не знаю. Но уговор был таков, чтоб их больше не видели. Никогда.

— Подожди! Это же хорошая новость!

— Почему хорошая?

— Потому что шиард Биарсий, как я поняла, не дурак. А живой маэллт — ценный заложник, источник информации и рычаг давления на Палэниса. Пока твой отец жив — Палэнис будет шелковым. Понимаешь?

Арвис уставился на меня. Я вздохнула.

— Да, есть большая вероятность, что твой отец жив. Но — ты понимаешь, уж если собирались пытать ни в чем не виноватую девчонку Иримэ — твой папа вряд ли невредим. Давай пока дальше… а к этой теме вернемся. Так что там с флагманом?

— В борту «Летящего альбатроса» и еще четырех боевых кораблей сделаны незаметные изнутри бреши. Снаружи они прикрыты просмоленной парусиной. Пока волнения нет, нет и течи. Стоит выйти в море и попасть хотя бы в небольшой шторм, и утонешь раньше, чем успеешь спустить на воду шлюпки.

— Зачем это надо? — поинтересовалась я.

— Большая Зилли и Закатные острова, дело в них. Ты могла бы в хорошую погоду разглядеть их с балкона замка. Они всегда принадлежали Аризенте. И важны в двух смыслах. Там — самые богатые рыбные отмели. И в то же время это — ключ к морю и плацдарм для вторжения в страну, минуя горы. Вот слушай — эскадра должна была отправиться на зимнее патрулирование завтра с приливом. А из головы Палэниса я вытащил, что как только придут сведения о гибели кораблей, на острова отправится десант и гарнизон из Талисии. Причем до весны мы даже бы и не узнали, что что-то произошло. А отбить их назад не смогли бы точно.

Я задумалась. А потом выдала на голубом глазу — зря, что ли, капитаном Бладом зачитывалась?

— Узнай у Палэниса, верны ли люди на островах. Если да — найди способ предупредить их об угрозе. Флот ненадолго задержи — например, пусть лопнут — забродят — пара бочек с продовольствием — может же так быть? И нужно будет проверить остальные.

— Что-нибудь соображу. Дальше?

— Перевези на острова побольше дегтя, ворвани, еще какой-нибудь горючей гадости — против кораблей пригодится. Пусть строят катапульты. Камни там есть? Чтоб метать?

— Там весь остров — сплошные камни. Найдут. Что такое катапульты — знаю. У нас и пушки есть — мы не совсем дикие.

— Так главное, — гнула я свое. — Суда почини, отправь в плаванье… и спрячь. А сам сделай вид, что они утонули. Твои корабли смогут перехватить и победить десант и войска, которые Талисия пошлет для захвата островов?

Арвис задумался.

— Хорошая идея. Может сработать. И, если не дадим никому уйти, роли поменяются. Попробуем вытянуть из них и людей, и ресурсов по максимуму. Так мы выиграем время. Но ты — зверь…

— Эй, помнишь, этот добрый лиммэт пнул меня так, что сломал ребра. И хотел, чтобы меня пытали до смерти. А тебя собирался свести с ума… — ощетинилась я.

— Не кипятись. Я с тобой согласен. И очень рад, что ты такая. Кстати, ты как? Ткани выбрала?

— Угу, смотри! — вспомнила, не забыв продемонстрировать пленившую меня стрекозу, как выглядела ткань с листьями плюща. А потом, до кучи, показала сосновые ветки.

— Ай любит иголки и колючки, — улыбнулся мне Арвис. — Сейчас у него в комнате что-то геометрическое висит. Он несколько раз говорил, что хочет поменять, а времени нет. Может, займешься? Вот эта как раз подойдет. А та, что ты себе выбрала, мне очень нравится. Это ты тот ручей вспомнила, да?

Я улыбнулась. Мысли о ручье с камышами и стрекозами навели на другие — о том, как выглядит лежащий рядом парень, если его раздеть. И, кстати…

— Арвис, не в тему. Ты же сейчас читаешь меня на моем языке. Вот можешь сказать на русском, кто я тебе?

— Кто? — он удивленно уставился на меня. Потом упер взгляд в потолок. — Тебя до сих пор волнует, насколько у нас с тобой все серьезно, да? Серьезней не бывает. В твоем мире ты была бы моей женой. Навсегда. Знаешь, когда можно будет тебя всем показать, обещаю тебе свадьбу по вашим обычаям. Не очень понял, что такое паспорт и зачем нужен штамп в нем, но ради тебя готов завести! Да, кстати, ты обещала отдать мне один из ключей от твоего пояса. Ты ж его по-прежнему носишь?

Ношу. Вот не думала, что добровольно надену на себя такую жуть, но в нем мне спокойнее. Спрыгнув с кровати, достала с притолоки над окном ключик и протянула мужу. Тот ухмыльнулся и вытянул из-под рубашки цепочку, куда и прицепил даденное.

— Будет всегда со мной! А тебя стану сам запирать! — и подмигнул.

Я засмеялась и, упав на кровать, уткнулась ему в шею.

— Так слушай дальше. Командиры приграничных крепостей — люди Палэниса. В генералитете их трое — достаточно, чтобы саботировать любой разумный план сопротивления. И так далее. Его план — он уступает без боя Талисии южную часть страны, а сам под ее протекторатом получает власть и мою мать. Мы с братом должны исчезнуть. Если начнет выступать оппозиция — войска Талисии подавят любой бунт. И, — Арвис вздохнул, — моя мать ни о чем пока не знает. Я не могу ей это рассказать.

— Пока и не надо, — отозвалась я. — У тебя два дня, чтобы выпотрошить голову Палэниса. Потом устрой ему отравление рыбой или грибами с затяжной болезнью. Чтобы не подозрительно, но из активной жизни лиммэт выпал всерьез и надолго. А решение принимать вдвоем вам с Аем, не иначе.

— Знаешь, у меня странное чувство, — приподнял голову Арвис. — Мне кажется, что решать будешь ты…

— Ну, если так случится, — засмеялась я, — постараюсь сделать все как можно лучше.

Но слова показались странными. Словно по могиле кто-то прошел.

— Попробуй завтра навести его на тему верности твоему отцу. Если повезет, он припомнит мысленно тихим добрым непечатным словом тех, кто не продался. А кого-то он, может, в отставку отправил… — задумалась я. — Да, и ближайшие планы по устранению тебя узнай. Не нужны нам сюрпризы.

— Вот раскомандовалась, — засмеялся Арвис, играющий прядью моих волос.

— Ну, ты ж просил совета, — смутилась я. — Хочешь, я тебе книжку почитаю? Ты же через меня все поймешь, да? Можно даже про себя читать, если медленно. Так?

— Вчера я наконец еле-еле ее добился… а уже сегодня она мне предлагает в кровати книги читать? — Голубые глаза смеялись. — Какой удар по самомнению!

— Поговорка «чем мы вам куда не угодили?» приобретает новый смысл, — захихикала, не выдержав, я.

— У вас такие поговорки? — захлопал он глазами.

— Ой, я тебе потом объясню…

— Ну и мир! Но, чувствую, ты скучаешь по дому и хочешь почитать сама. Давай! Кстати, заметила, я принес нам хороших свечей?

Следующие три часа, пока у меня глазки не съехались к переносице, мы читали про приключения рыжего кота Петрония Арбитра и его хозяина. И Арвису очень-очень нравилась эта история. Хорошо-то как! Теперь у нас есть первая на двоих любимая книга… А такими темпами, даже с расчетом на постоянные отвлечения и исторические экскурсы, мы прочтем «Дверь в лето» дней за пять-шесть.

Свеча замигала, собираясь погаснуть. Я с легким сожалением захлопнула книгу и положила на стул рядом с кроватью. Повернулась на бок, устраиваясь поудобнее. Арвис тоже завозился, пробормотал «спокойной ночи»… и затих.

Не поняла. Это что, он дрыхнуть собрался? Нет, ну спать я тоже хочу — позавчера не ложилась совсем, а вчера, то есть уже сегодня, отдыхала по сокращенной экспресс-программе, причем после повышенных физических нагрузок, но… выходит, ему со мной одной ночи хватило? Сон не шел. Нет! Ну, он что, и вправду вот так взял и спокойно уснул? Обидно как-то.

Сделав вид, что переворачиваюсь на другой бок, пнула его пяткой. Никакой реакции. Ничего ж себе спит! Повернулась к нему лицом. Задумалась, удобно ли то, что я собираюсь сделать. Мысленно хлопнула сама себя по лбу — вот о каких приличиях нужно еще заботиться после того, что было между нами меньше суток назад? Придвинулась ближе, сунула руку под одеяло и, чуть надавливая ногтями, повела по его груди вниз. И ойкнула в конце маршрута. Спит, да? Вот зараза лукавая!

Арвис со смехом повернулся ко мне, прижав всем телом к кровати:

— Прости! Мне так хотелось, чтобы ты сама пришла ко мне… Любимая…

Я уже почувствовала, как таю от его слов и прикосновений рук, начавших завораживающее круженье по моему телу, когда гад добавил:

— И еще ты так забавно сопела! Как недовольный ежик!

Сейчас вот еще и кусаться начну! Ежики кусаются?

Заснули мы опять под утро. И то только потому, что волевым усилием решили, что все-таки должны хоть немного отдохнуть.

Утром Арвис был собран и сумрачен. Объяснил, что сейчас идет в порт, а оттуда во дворец.

Меня волновало, что он по-прежнему ходил без охраны — вот сколько покушений должно еще произойти, прежде чем он начнет себя беречь? Арвис поцеловал меня в лоб и сказал, что вроде бы сейчас Палэнис ничего такого не планирует. Я поинтересовалась, с чего он так в этом уверен? Оказалось, что лиммэт — невероятно! — пока можно, бережет любимую женщину — маэллиту Лиэру, которая так тяжело переживала последнее ранение сына, что заболела сама. Так что, пока Арвис непосредственно не мешает планам лиммэта, ему ничего не грозит. Разве только особо удобный случай подвернется.

Как в одном человеке могут сочетаться коварство, жестокость, подлость, предательство и одновременно забота о тех, кого он любит? Риторический вопрос. Вон гитлеровский адмирал Канарис — руководитель абвера — обожал своих такс, а министр пропаганды Геббельс считался образцовым семьянином… Вот и этот — любимую женщину бережет, а мужа ее на тот свет отправил, сына убить пытался, а собственную племянницу по меркам моего мира превратил в дорогую проститутку, подкладывая под нужных людей. Так что если для безопасности тех, кто дорог мне, придется своими руками придушить этого Палэниса — я это сделаю. И совестью мучиться не стану — он начал первым.

Арвис допил чай, улыбнулся, прижал меня на полминуты к стене, чтобы жадно поцеловать, улыбнулся еще раз моей реакции — растерянному взгляду и подгибающимся коленям — и отправился по делам. Я, вздохнув, ополоснула посуду и пошла будить Корэнуса — если ему пришла в голову нездоровая мысль разбираться с утра с дословным переводом главы о рациональных дробях и квадратных корнях из учебника средней школы, так нечего и время терять. Пожалуй, самым правильным будет взять и перевести на аризентский книжку целиком. Эх, может, удастся его уговорить оставить математические символы в привычном для меня виде? Потому что если получится позже двинуться дальше — к высшей математике, — я костьми лягу, пытаясь научиться различать их цифирьки-кракозямблы по числу ножек.

День прошел в хлопотах. Сначала я два часа помогала К-2, который пришел к тому же выводу, что и я, — учебники по химии и алгебре нужно переводить целиком, от корки до корки. Что приятно, мне удалось убедить его оставить привычные для меня математические символы. Точнее, он собирался делать перевод в двух экземплярах — с формулами, понятными для меня, и в другом виде — с аризентскими цифрами и буквами в формулах. Математические знаки — умножение, деление, корни и прочее — Корэнус решил взять из моего мира. На точку зрения повлияло то, что я пообещала, если это окажется возможным, раздобыть еще книг. И лучше сразу привыкать к продвинутому написанию. Вечером я собиралась поговорить с Арвисом — насколько сложно будет убедить граждан ставить между словами пробелы вместо кружочков и писать плюсы крестиком?

Потом за мной пришел Ибриэс, и мы потопали к Нариали и затем к мастеру Абриэнту — договариваться о цене на материал для покоев Аирунаса и шерстяной ткани с нежным узором из палевых цветов для пошива наших плащей. В итоге с еще одним возом рулонов мы оказались у ворот Борадиса. Оттуда Нариали отправилась в магазин, а я уселась с мастером Лэарисом обсуждать покрой гардин с учетом фактуры купленной ткани. Я хотела сотворить красивые ламбрекены — мечтала о них всю жизнь, но при высоте потолка московской квартиры два шестьдесят и думать о таком было глупо. Но тут-то у меня целых пять метров — есть где разгуляться!

Обратно до дома меня проводил сам Борадис, которому я намекнула, что у меня появилось нечто необыкновенное, что хотелось бы ему показать. Надо сказать, мне удалось удивить кузнеца — каталог IKEA он держал в руках впервые. Мастер оценил и глянцевую гладь плотной бумаги, и четкость и яркость шрифта, и фотографии — сама мысль, что можно не рисовать, а вот так — снимать — предметы, привела его в восторг. Кузнец с интересом разглядывал фото людей, с сияющими улыбками воздевающих к потолку полотенца модной расцветки и пледы повышенной мохнатости. Ткнул пальцем в свои зубы — наверное, сравнивал. Потом обернулся ко мне. Я, не дожидаясь вопроса, как образцовая собака на выставке, оскалилась всеми своими тридцатью двумя. Тут с наследственностью мне повезло — две маленькие незаметные пломбы не в счет. Сидящий рядом со мной Корэнус тоже с интересом заглянул мне в рот.

— Чистите зубы утром и вечером, пейте молоко, и все будет в порядке, — клацнула я кусалками.

Вообще за каталог я усадила Борадиса не просто так. Возникла мысль, что в городе, где масса народа проводит рабочее время за конторками и письменными столами, офисные кресла могут найти спрос. А там только-то и надо, что сотворить облицованное деревом пятилапое основание на колесиках да телескопическую ножку для регулирования высоты. Всего-то две трубы, одна в другой. Во внешней — винт, во внутренней — ряд дырок для фиксации этого винта. И какой-нибудь направляющий ползунок, чтобы сами дырки при регулировке высоты вбок не уехали.

Борадис вдохновился. И обещал попробовать соорудить сначала пару кресел для себя самого и меня, а потом, в случае успеха, для К-2 и в подарок Арвису. Если маэллту понравится, то сбыт обеспечен. Особенно если мастер сообразит, как организовать функцию качания.

Кузнец попросил каталог с собой, но я не дала, объяснив, что, принеси он эту вещь домой и попадись она на глаза кому-то из детей или женщин, опасность может грозить всей его семье.

— Опасность от кого?

— В конечном итоге за всем стоит Талисия, — вздохнула я. Скрывать это не было смысла, о растущей напряженности знали все, от забулдыг в порту до профессоров университета.

— Во-о-от ка-ак… — протянул кузнец. Внимательно посмотрел на меня. — А такой же книги, только не с мебелью, а оружием, у тебя нет? Я бы взялся сделать…

— Может, и придется. Немного позже, — прищурилась я в ответ. — Только это все — очень большой секрет.

Вообще чем быстрее Арвис нейтрализует Палэниса, тем мне будет спокойнее. Мой эриналэ еще вчера предупредил, что поиски пришельца из другого мира, убившего караулившего его прибытие в Риоллею наемника, продолжаются до сих пор. И мое счастье, что гордому лиммэту и в голову не пришло, что йоллинэ старшего маэллта может оказаться девицей. А значит, никто и не станет лишний раз приглядываться к профессорской племяннице Иримэ, приехавшей из глубинки помогать дяде.

Арвис… Я думала о нем весь день. Мысленно с ним разговаривала, советовалась, представляла его лицо и улыбку. Вспоминала, скучала, мечтала о встрече. А еще он разбудил во мне неведомый раньше тактильный голод — я хотела чувствовать его рядом, ладони на коже, губы на губах, мечтала, чтобы он прижал меня к себе так, чтобы стало невозможно дышать. А потом… почувствовала, как краснею от мыслей об этом «потом».

«Спасибо, Мариэ… я тоже скучаю. И скоро буду!»

Упс. Он же меня читает, как я забыла! Хотя… тут уже не шило в мешке, а целый шампур. Или даже рессора от «Тойоты». Что скрывать? — я влюбилась по уши. И если раньше могла себя уговаривать, что я — не для него, он — не для меня, то сейчас просто знала — я жить без него не могу.

«Я тоже…» — пришло издалека.