Глава шестая
МЕСТЬ ГОББИ
Ночью мои умертвия гнусно хихикали и о чем-то переговаривались. Я была слишком измучена ситуацией, тем, что узнала от Норта, и чувством вины за смерть некромантки, чтобы как-то реагировать. Мне хотелось спать. Просто спать. И потому я морщилась, когда то Пауль, то Гобби выходили, скрипя дверью, и когда вернулись, судя по запаху опять лишив адептов всего ночного супа, и даже когда Гобби начал меня будить, хотелось просто спать.
Но первая же мысль заставила подскочить с места!
У меня новый факультет!
Факультет прикладной некромантии! Лицензия! Право собственности! Свобода!
Настроение из упаднического мгновенно стало боевым.
Я вскочила на кровати, спрыгнула на пол, и не важно, что у кого-то внизу штукатурка посыплется, и радостно объявила своей нежити:
— Сегодня замечательное утро!
Пауль пискнул и рванул под кровать. Неожиданно. Гобби вернулся к столу, взял листок и, подойдя, протянул мне. На листке было написано: «Не выходи из комнаты».
— Утро не такое уж и замечательное? — расстроилась я.
Гобби нехотя кивнул.
— Ую! — пропищал Пауль.
— Кого убьешь? — не поняла я.
— Ую. — Паучок забрался куда-то совсем далеко и был еле слышен.
— Убьют?! — осознала я.
— Ыыы, — подтвердил Гобби.
Нет, я их знаю всего два дня, но уже, кажется, хорошо знаю.
— И что вы натворили? — грозно вопросила я.
Пауль выбрался из-под кровати, залез на кровать и начал представление в стиле пантомима, с редким вкраплением реплик типа «И» и «Ии». Началось все с изображения кропотливого труда Гобби, который из последних сил (уж слишком часто пот со лба вытирал и вздыхал тяжело, и это не важно, что умертвие ни потом, ни дыханием не обладают) чего-то писал. А затем он и Пауль (паучок изображал Гобби, а его самого имитировала пушинка, которую умертвие посадило себе на гипотетическое плечо), отправились куда-то и шли долго. Очень долго. Пауль трижды промаршировал по кровати в длину, опять же часто вздыхал и утирал пот с лица.
— Так, я поняла, вы долго шли и устали, — с глухим раздражением произнесла я.
Пауль радостно кивнул, вновь поднялся на четыре лапки из восьми, имитируя Гобби, и проковылял к спинке кровати, где продемонстрировал приклеивание чего-то. И вот после демонстрации паучок повернулся ко мне и развел лапками, сообщая, что, мол, вот и все.
— Еще раз, — терпеливо начала я, — вы долго писали, долго шли, долго клеили, так?
Пауль закивал, Гобби проявил некоторую неуверенность.
Дверь приоткрылась, когда какие-то смутные, неопознанные подозрения крутились в моей голове. Странные подозрения. В открытое пространство протиснулась корзинка с булочками и две тарелки — саламандра балансировала на двух лапках, неся мой завтрак.
— Спасибо! — Я бросилась к ней, освобождать от тяжести.
Не неподъемной, конечно, огненная ящерка и меня поднять была способна, но все равно неудобно немного. Но вот едва я забрала свой завтрак и переставила все на стол, саламандра вдруг протянула мне лапку. Присев, протянула руку к ней… мой палец пожали с таким видом, что я сразу поняла — мне сочувствуют. Искренне. Затем ящерка, сжав кулачок, погрозила Паулю, фыркнула, развернулась и, помахивая хвостиком, покинула нас.
— Мне очень хочется знать, что происходит, — задумчиво произнесла я.
— Ыы… — ответил Гобби и пошел собирать мой рюкзак.
А на столе я увидела расписание второго курса факультета прикладной некромантии и книги все по тому же направлению.
— Гобби, — я глазам своим не верила, — ты был в библиотеке?
Зомби кивнул.
— И взял все мои книжки?
Снова кивнул.
— Гобби, ты чудо!
— Ыыы, — ответила нежить и отрицательно покачала головой.
Ой. Да что же случилось?!
Однако отвечать мне никто не хотел, Пауль смылся, открыв дверь и выскользнув, даже закрыл обратно. Гобби мне заполнял дневник, внося все расписание. Причем писал — моим почерком! Это не нежить — это кладезь достоинств и умений, а я… я села и решила поесть, усилий ящерки было жалко. Саламандра расстаралась — омлет с кусочками ягод, бутерброд с белым сыром, ветчина и булочки. Потом вернулся Пауль с чашечкой чая. Я растрогалась до слез, обо мне со смерти мамы так никто не заботился.
Доев завтрак, я отправилась в душ. И вот едва вышла в коридор, сразу поняла — случилось что-то грандиозное! Адептки шарахались от меня, как от чумной, и провожали полными ужаса взглядами. Похоже, информация об убийстве распространилась быстро. Вспомнила я об убийстве зря — уже не смогла забыть.
Собираясь на лекции, нацепила на себя все, что только имелось — серьги с янтарем, три серебряных ожерелья — золото, ртуть, изумруды в оправе, четыре браслета на правой руке, шесть на левой. Ножной браслет на правую ногу. Хочется жить, да. Все вышеперечисленное, кроме сережек, было спрятано под мантией. Прибежал Пауль, протянул перчатки. Кружевные. Потрясающе имитирующие плетение паутины — некромантки-модницы удавятся от зависти.
— Спасибо, — опять до слез растрогавшись, поблагодарила я.
Гобби протянул рюкзак. И почему у меня такое ощущение, что меня на бой провожают? Пауль опять юркнул под кровать.
Кажись, это будет смертный бой.
Кстати — да — есть шанс не вернуться живой.
— Так, Пауль, вылезай! — приказала я, скидывая рюкзак на кровать.
Паучок замигал красными глазками из тьмы под постелью.
— Вылезай, вылезай, — потребовала я. — Гобби, а ты раздевайся.
Умертвие, заметно осуждающее твои действия, это неожиданно. Но я тоже сурово посмотрела, и нежить приступила к обнажению. Обнажать было что — кожа на груди, ранее сломанной руке и ноге — жила. Действительно жила, более того, чуть-чуть, на несколько миллиметров, но разрослась на мертвом теле. Правда, имелся и отрицательный момент — артефакт Кхада был практически разряжен.
— В общем, так, — проверяя плетение, начала я, — если со мной что-то случится, у тебя будет лет семь, чтобы найти артефактора, который сможет завершить плетение. Это хорошее, а теперь плохое — тебе требуется постоянный приток магии. Постоянный.
Пауль прыгнул мне на спину, стремительно взобрался на плечо — так и застыла с открытым ртом. Это умертвие меня до истерики доведет!
— Ыы? — вопросил Гобби.
— Все замечательно, — выдохнула я. — Пауль, — осторожно, двумя пальцами сняла монстрика, мрачно посмотрела ему в глаза и прошипела: — Не делай так больше!
— Ииу? — поинтересовался он, болтая лапками.
— Почему? — правильно поняла я и зло ответила: — Пауков боюсь!
— И… — растерялась нежить, и даже лапки обессилено повисли.
— Да, я боюсь пауков, — призналась Паулю, — но ты не паук, ты монстр, так что тебя не боюсь, когда ты мне на спину не прыгаешь.
Гобби внимательно посмотрел на меня. В его затуманенных смертью глазах отчетливо читался поднадоевший вопрос: «Где логика?»
— Тебя не боюсь, тебя очень люблю, — исправилась я.
Пауль пискнул, вырвался из захвата и кинулся обниматься. Не боюсь пауков, не боюсь пауков, не боюсь…
Прозвенел звонок. Гобби выразительно протянул рюкзак, я же взяла Пауля и пошла показывать ему схему плетения растянутого на дверце шкафа восстанавливающего артефакта. Затем указала на нить, бусины, схему, вычерченную и растянутую на другой дверце, и попросила:
— Попробуй повторить то, что я уже сплела. Все, а я пошла на лекции.
И, забрав рюкзак у растерявшегося Гобби, я ушла.
В бой. Который смертный.
Страшно ли мне было? Ну, жизнь вообще штука страшная, моя особенно, так что… проверила наличие всех артефактов повторно. Жаль, слабые. Даже все вместе они не заменят артефакт Сирилла и от прямого удара не уберегут, но — ножной браслет, амулет Иттарка, нагревается при опасности, ожерелье с ртутным камнем в хрустальной оболочке — светится, если рядом творят плетения смертельной магии, у всех остальных функции неоповещательные: ожерелья вызывают искривления плетений, браслеты действуют как громоотводы, так что, к примеру, молнией меня теперь не убьешь. Нет, волосы выпадут, и зрение может испортиться, но молния теперь не смертельно опасна. И все равно жутковато. Ладно, вру — страшно мне. Жить хочется.
Из женского общежития я выходила со всеми мерами предосторожности — сначала высунула ногу. Нет, я встретить кого-либо не боялась — звонок уже прозвенел и все уже сидели на лекции. Так что, приподняв край мантии, я ее и высунула. В смысле ногу. Потрясла надетым на нее браслетиком — ничего. Ага, прямой угрозы жизни нет.
Все, теперь можно идти.
И я, оправив мантию, с видом победителя вышла на лестницу.
А там, впереди, перед собственно тремя этими ступеньками, с самым потрясенным видом обретались глазастый, носатый и рыжий.
Я замерла. Потом медленно оглянулась на дверь, представила себе позор века — сначала из-за двери высовывается ножка, трясется в странных судорогах, потом исчезает, затем дверь приоткрывается, и появляюсь я! Неудивительно, что некромантов оторопь взяла.
— Это была не я, — бодро солгала команде, — та адептка со странностями уже убежала, я за ней выходила.
И улыбнулась.
Парни, все трое, как-то вдруг вышли из оторопи и слаженно шагнули ко мне.
— Вы меня теперь втроем охранять будете? — удивленно поинтересовалась я.
Норт прищурился, сделал знак некромантам, и те остались стоять на месте, когда сам Дастел решительно направился ко мне, подошел вплотную, оглядел с головы до ног, чуть пригнулся, и я вдруг совершенно неожиданно оказалась перекинутой через его плечо.
— Дастел! — мой визг разнесся по территории Некроса.
— Как твой жених, — шлепок прозвучал звонко, — я имею полное право носить свою невесту на руках.
Недобро это прозвучало.
Стремительно сбежав по ступеням, Норт направился в третий корпус, где традиционно встречались все факультеты, так как именно в третьем корпусе находились аудитории по общим предметам.
— Ты мне за это заплатишь! — грозно пообещала я.
— Вот лучше не зли меня, — прошипел в ответ Дастел.
Я сочла наиболее благоразумным промолчать. Тем более что ни в какие злачные места меня не тащили пока что…
Стоило все же повозмущаться, пока была возможность, потому что когда Дастел приволок меня в фойе и поставил на ноги у стенда «Победители Мертвых игр Некроса», первое, что я увидела, был ректор, второе — рыдающая куратор Тейша, третье — три уже мокрых листка в ее руках, четвертое — смущенного господина Дайлера, нашего мага-техника, который виновато и, видимо, не в первый раз произнес:
— Срок защиты задан на двадцать семь часов, я ничего не могу сделать, это весьма дорогое и самообновляющееся заклинание…
А причем тут я? Вот хотелось бы спросить, но хорошо, что не спросила, потому что увидела жирным шрифтом:
«Биография Норта Дастела в переводе гоблина».
И вспомнилась мне пантомима Пауля, и написание, и хихиканье умертвий ночью, и сочувствие саламандрочки…
— Как ты могла, Риа?! — взвыла неожиданно куратор.
Норт же молча подошел к ней, забрал листки, вернулся ко мне, сунул с таким видом, что не взять было невозможно. Взяла, читаю первое предложение с листка:
«Капитан команды Некроса, Нортаэш Эгар Дастел Веридан, родился в семье лорда Ингормаша Дастела Веридана и был долгожданным сыном и наследником уважаемого рода темных магов».
Все цивилизованно. Перевожу взгляд на стенд, вижу яркую, чуть мерцающую первую строку другой биографии и с ужасом читаю:
«Кэпа нашего, Нортика Доставучего по кличке Глазюшка, папаша ждал с нетерпением. И как тот на свет вылез, взялся от радости пеленки сам стирать, подгузники сам вязать. Обрадовался, в общем».
— Мама, — только и сказала я.
— Читай дальше! — прошипел надо мной Нортик Доставучий, в смысле… ой.
Это ж оно сразу с первого прочтения на язык легло, это ж как все теперь Норта называть будут? Вот Тьма!
Читаю дальше с листка:
«Первые победы Норт Дастел одерживал еще в юном возрасте, став победителем Мертвых игр провинции Каеша и региональных игр. В Некросе победы талантливого игрока множились».
Перевод гоблина:
«Задирать нос Нортик Доставучий начал рано, слишком рано, но успешно. Вскоре нос Нортика Доставучего был самым гордым везде, куда только совался, получив в данном учебном заведении почетное звание Некро-Носа!»
Я не смеялась, я очень старательно не смеялась, стараясь скрыть все за приступом сухого и неуместного кашля. Глаза у Норта стали такие выразительные. Молча протянула ему его биографию и почему-то взялась читать вторую.
На листочке: «Данниас Шей Бакарри — потомственный некромант знаменитого южного рода Бакарри — впервые ощутил призыв темного источника в возрасте трех лет и в том же году получил десятую степень Некромантии. С годами дар Данниаса развивался, и в семь лет он уже был подающим надежды участником детской команды по играм Тьмы. Но Данниас никогда не был согласен на роль „подающего надежды“ и в возрасте десяти лет он вступил в городскую юношескую команду Мертвых игр. Именно здесь в полной мере раскрылся талант перспективного игрока — Дана Шея».
Интересная биография, кстати, хорошо написанная, вот только почему-то так и хочется на стенд посмотреть. Я и глянула.
«А не повезло нашему Рыжику!» — гласила первая строчка.
Я едва в голос не рассмеялась, и пришлось, кусая губы, делать вид, что внимательно читаю дальше.
«В возрасте трех лет Данюшик Шебуршной осерчал по страшной силе, отказываясь молочную кашку вкушать на завтрак, и проснулся в нем темный источник. А кашу он все равно съел, у мамани темный источник куда раньше проснулся, а потому спорить с ней было бесполезно, вследствие чего в семь лет Рыжулик свалил из рода Бакарри, где все с источником, туда, где его почти ни у кого не было. Чтоб быть самым рыжим в стае, если кто не понял. Не срослось…»
У меня дрожит живот, и плечи вздрагивают, необходимость при этом делать серьезное лицо добивает. Дан сердито сопит, видимо, я плохо скрываю эмоции.
Читаю дальше!
«Не срослось… в играх Тьмы у всех темный источник имеется! Три года страдал от несправедливости наш Шебуршунчик, да только так и не стал самым рыжим. И решил Рыжулик в Мертвые игры податься, там, мол, все брюнеты, один я рыжеморденький буду. И пришло оно — рыжее счастье».
У меня появилось странное ощущение близости смерти. Думаю, с чего бы, потом поняла — Дан обиженно сопеть перестал и теперь смотрит на меня взглядом опытного палача, планирующего смерть с особой жестокостью. В смысле, что смерть будет особо жестокая, ну и планы тоже.
Решила разрядить обстановку, сказав: «Дан, это не я писала». Но почему-то глянула на ректора — лорд Гаэр-аш смотрел на стенд, дочитывая, судя по направленности взгляда, биографию Норта, и у него тоже плечи вздрагивали. Едва заметно, и лицо хранило хмурую невозмутимость, но плечи… Ректор повернул голову, я мгновенно отвела взгляд и произнесла:
— Рыжуль…
Запнулась. И хотела же сказать «Дан»… Молча взялась смотреть следующую биографию.
На листке: «Эдвин Харн».
Я вот даже удивилась, получается род не дворянский. Так и оказалось, потому как далее значилось: «Ярчайший представитель военного рода Харн, владеющий не только Боевой магией высочайшего двенадцатого уровня, но также Магией смерти, доведенной путем долгих тренировок и обучения до шестого уровня. В двенадцать лет награжден Кубком Огня, и стал первым столь юным победителем состязаний боевых магов. В возрасте пятнадцати лет участвовал в боях под Карваром, награжден орденом Мужества первой степени, а также титулом лорд Таррака за заслуги перед королевством».
С искренним уважением посмотрела на носатого. Надо же! В пятнадцать лет получить орден Мужества и дворянский титул. Поневоле зауважаешь. А потом я еще подумала, что все трое, они же умертвий подбирали себе, ориентируясь на собственные силы — у носатого орк-воитель, то есть воин, как и он, у Дастела — гештьяра, редкое существо, выживающее среди гигантов и выживающее успешно, насколько я знаю гештьяры теснят даже драконов, у рыжего вот дракон, а драконы — это сила, неограниченная почти ничем. Показательно, да. Но от рассуждений о бытие некромантском меня отвлекла подленькая мысль — глянуть, чего там Гобби написал. Да, понимаю, что Эдвин заслуживает только уважения, но почитать же хочется.
Поднимаю взгляд, читаю биографию третьего участника: «Рия Каро. Родилась в семье боевого мага, обучалась в Университете прикладной магии, была переведена в Некрос, на основании пункта 6.8 — темный источник 2 степени».
Не поняла сначала, потом посмотрела ниже, увидела надпись «Запасной состав» и вот там прочла:
«Эдвин Харн. Биография сурового воина. Они были суровы! Они были настолько суровы, что враги убивали себя сами под суровыми взглядами воинов Харн. Они были суровы во всем, и никогда не ели пироженку, если там не была поставлена сверху вишенка. Сурово! Они мазали масло на нож и сурово жевали железо суровыми зубами, перекидываясь друг с другом суровыми взглядами».
Воображение вмиг нарисовало суровых воинов, сидящих вокруг сурового костра и сурово жующих суровые ножи…
— Вот только попробуй! — пригрозил Эдвин.
Прикрывшись листочком, тяжело дышу и стараюсь не смеяться, потому что жить хочется… Но и почитать дальше хочется. Читаю:
«И вас еще удивляет, что Харну в двенадцать лет отдали Кубок Огня? Понимаю судей, я бы тоже отдал, если бы на меня смотрели суровым голодным взглядом… А потом была битва под Карваром, а Носопырка Суровая с утра не емши, так что взял ножик и закусил перед боем, сурово на ворога поглядывая в процессе… А кто-то из уважаемых историков еще удивлялся, почему суэрры так спешно бежали, побросав все оружие…»
Все! Меня можно было выносить. Я никогда так не хохотала. До истерики просто. Я повисла на плече Норта, уткнулась в его руку и умирала со смеху, не в силах сдержаться.
— Я ее убью, — прошипел… Данюшик Шебуршной.
— Ыыы, — выдала я, всхлипывая от хохота.
— Это моя невеста, — возразил Норт, — так что я сам убью.
Отцепилась от его плеча, гордо вскинула подбородок, мол нам такие женихи и даром не нужны… Нортики всякие Доставучие… Ыыы… Не удержалась, вцепилась в Эдвина и захохотала снова. Носатый приобнял за плечи, похлопал по спине, типа в утешение, обнял крепче, не давая сползти, и вдруг спросил:
— Риа, а ты вообще когда в последний раз смеялась?
И смех мгновенно прекратился. Я отстранилась от носатого, вытерла слезы и оценила обстановку. Вообще, сразу возник вопрос, с чего это все взяли, что писала я. Его я и задала куратору Тейше:
— А чего это сразу я?
Странное дело, после моего приступа хохота куратор уже не выглядела столь категорично разгневанной на меня. Напротив, казалась мне задумчивой, и ответила она после длительной паузы.
— Я зашла к тебе, Каро, и сказала продиктовать твою биографию, ты была уставшая, к тому же это убийство, — куратор Тейша всхлипнула, — и я сказала, чтобы ты утром сама приклеила. Разместила листы, активировала заклинание, дав один допуск, и ушла спать. А утром!
Ладно утром, я отчетливо поняла, что было ночью и с чего угорали мои умертвия. А говорят, у мертвых нет чувства юмора.
— То есть вы активировали стенд на меня? — осторожно интересуюсь у преподавательницы.
— На твоих умертвий! — взвизгнула куратор Тейша.
— Простите, — произнес лорд Гаэр-аш, — почему на умертвий?
Всхлипнув, женщина торопливо ответила:
— Так все знают, что Каро своего гоблина по поручениям отправляет, а паук ей даже завтрак из столовой таскает, и гоблин — книги, и она уставшая, все одно отправила бы гоблина биографию повеси-и-ить.
Все присутствующие некроманты переглянулись. Потом взглянули на доску, сложили два и два и поняли, что «перевод гоблина» намекает собственно на гоблина. А гоблин в Некросе только один имеется. И это мой.
— Умертвия не умеют писать, — напомнил всем и, судя по всему, себе заодно, господин Дайлер.
Маг-техник хотел бы найти козла отпущения, но не мертвого же.
— Не умеют, — подтвердил Дан.
— Смотря какие, — произнес Норт.
Лорд Гаэр-аш ничего не сказал, но очень пристально смотрел на меня. Его внимательный взгляд, если бы мог звучать, прозвучал бы набатом по Гобби. И я поняла, что придется все брать на себя, а потому:
— Ладно, я это написала! — громко, гордо и решительно объявила присутствующим.
Секундная пауза, в течение которой я воскресила в воспоминаниях ту схемку по категорическим запретам, что Гобби вычертил для меня, и еще решительнее добавила:
— Письменных издевательств над некромантами в перечне запрещенных действий нет, вот!
Умыла всех! Ректор усмехнулся и посмотрел на мага-техника, господин Дайлер растерялся окончательно, куратор Тейша подскочила и гневно на меня посмотрела, Норт с Даном тоже смотрели, тоже гневно, Эдвин неожиданно вступился за меня:
— Сами виноваты. Я говорил, что схему уничтожить нужно.
— Кто ж знал, — прошипел Дан, — что наша скромная побродяжка проберется в мужское общежитие.
— Схему украли, когда мы были в кабинете лорда Гаэр-аша, — холодно произнес Норт, — а значит, не Риа.
Так, а теперь набат по Паулю.
Невинно посмотрела в потолок, потом ковырнула ножкой пол, после осторожно протянула:
— Вы про ту схемку, где разгадали мой коварный замысел с платком и вели расчеты, как бы мою кровь на играх использовать?
Вся троица разом отвела глаза. Нормально.
— Или, быть может, вы про то, — продолжила уже разгневанно, — что меня и Гобби по дороге на Королевские Мертвые игры планировалось «заболеть», ведь все схемы тренировки рассчитывались под вас!
Праведный гнев звучал грозно.
— Ты сказал? — хмуро спросил рыжий у глазастого.
Норт отрицательно качнул головой.
— Тогда кто?! — упорствовал рыжий и, на мой взгляд, почему-то самый обиженный.
Надо же, еще и виноватого прямо при мне ищут.
— Ректор, — буркнула я.
Это было определенно зря.
— В мой кабинет, — холодно приказал лорд Гаэр-аш.
Молча повернулась и направилась в кабинет ректора. Позади услышала его негромкие, но отчетливо слышные слова:
— Стенд не трогать. Куратор Тейша, на будущее относитесь с большим усердием к порученным вам обязанностям. Дастел, по поводу крови мы переговорим позднее. Это будет неприятный разговор. Разошлись на лекции.
* * *
Лорда Гаэр-аша я подождала у дверей его кабинета и вошла, едва руководитель Некроса открыл передо мной двери, пропуская как гостя, а не как провинившегося адепта. Мне было стыдно, действительно стыдно. Зря я это сказала.
— Проходите, адептка Каро, — произнес ректор, указывая мне направление совсем не к столу.
Но упорствовать в данной ситуации я сочла излишним и покорно направилась к глухой стене, практически в тупик. А лорд Гаэр-аш шел следом, и так как ничего не говорил, я сделала вывод, что иду в правильном направлении.
— Остановитесь, — прозвучал повелительный голос.
Остановилась. До стены оставался шаг, или даже чуть меньше.
Внезапно ректор оказался так близко, что практически коснулся меня, затем лорд протянул руку и нарисовал какой-то символ, вспыхнувший огнем в воздухе.
— Не кричите, — предупредил глава Некроса.
В следующее мгновение стена стала огромным черным скелетом, который оскалился при виде нас и распахнул челюсти! Меня услужливо толкнули в спину, и я полетела во мрак!
Падение в пропасть!
Крик застыл в горле. Пальцы судорожно хватают воздух! Амулеты раскалились. Все! Это конец! Хорошо, что о Гобби позаботилась, к тому же у него есть Пауль, а у Пауля саламандрочка, значит, не пропадут… А умирать так обидно… От меня даже умертвия не останется, при падении с такой высоты ничего не остается. Все, это конец…
И в этот момент меня схватили. Крепко, с силой и зло — кажется, даже синяки останутся. Затем произошло и вовсе невероятное — находясь в состоянии свободного полета, лорд Гаэр-аш рванул воротник моей мантии, после, держа за плечо, содрал с меня ожерелье за ожерельем, и едва снял ртутное… я перестала падать.
— Каро! — отчего-то заорал глава Некроса.
А мы больше не падали. Падали все три моих ожерелья, а мы… мы висели в полумраке, освещенном сверкающими символами… В следующий миг, забыв о субординации, звании ректора и вообще обо всем, я кинулась на лорда Гаэр-аша, обхватила руками и ногами, прижалась и зажмурилась, понимая, что только что чуть не погибла!
— Адептка Каро… — несколько растерянно произнес ректор.
Я если бы и хотела что-то ответить, не сумела бы — зуб на зуб не попадал. А я ведь уже с жизнью попрощалась! Я с жизнью попрощалась!
— Каро, — потребовал моего адеквата лорд Гаэр-аш, — адептка, прекратите.
Я прижималась все сильнее, меня трясло.
— Риа, — как-то очень мягко, почти шепотом позвал ректор.
Я вздрогнула, запрокинула голову, встретилась с его внимательным взглядом. Стало очень стыдно за свое поведение и за вид — обезьянка в платье. Осторожно отпустила лорда Гаэр-аша, отступила на полшага, держась обеими руками за его мантию, в которую вцепилась так, что побелели пальцы.
— Все дело в ваших артефактах, — спокойно произнес лорд Гаэр-аш, перехватывая мои ладони и вынуждая отцепиться от ткани. — Я вас держу, все хорошо.
Хорошо? У меня под ногами черная бездонная пропасть!
— Риа, я вас держу, — терпеливо повторил ректор. — Если хотите, могу взять вас на руки.
Молча шагнула к главе Некроса, согласная на все, лишь бы не висеть так. И глаза зажмурила, едва ректор действительно поднял на руки.
А потом мы снова начали падать!
— Все хорошо, Риа, мы сместились, сейчас возвращаюсь на нужный поток, — пытался успокоить меня лорд Гаэр-аш.
Уткнувшись лбом в его плечо, я тряслась всем телом. Очень страшно было. Просто очень.
Не знаю, сколько времени это продолжалось, но вдруг головокружительный спуск сменился толчком, словно ректор спрыгнул и приземлился, а после и размеренным движением, словно мы шли. Мы шли! Открыла глаза, осмотрелась и поняла, что ректор несет меня по одному из ходов Некроса.
— Отпустите меня, пожалуйста, — голос немного дрожал.
Лорд Гаэр-аш мгновенно выполнил просьбу, и, встав на твердую поверхность, я почувствовала себя сразу лучше. Намного лучше.
— Знаете, — хмуро смотрю на главу Некроса, — я мало что смыслю в обучательном процессе, но, мне кажется, толкать адепток в пропасть непедагогично.
Ректор почему-то улыбнулся.
— Н-н-не смешно, — меня все еще трясло. — Я ис-с-спугалась.
— Я тоже, — вполне серьезно ответил лорд Гаэр-аш. — Был момент, когда существовала опасность не успеть вас поймать.
И куда девался страх? Я была возмущена настолько, что для испуга места уже не оставалось.
— Ну, знаете что! — стены отразили мой крик.
— Что? — не убоявшись гнева адептки, спокойно поинтересовался ректор.
Вот Тьма! Он же некромант, ему даже не стыдно.
Стою, смотрю на ректора насупившись, зла на него не хватает.
— Идемте, адептка Каро, я же не зря вас в пропасть уронил.
— Толкнули, — напомнила я.
— Уронил, — поправил лорд Гаэр-аш, — догоняйте.
И, заложив руки за спину, неспешно направился вперед.
Пришлось идти следом, но гнев закипал во мне все сильнее.
— Знаете, это было жестоко! — возмущенно шипела я.
— Это была случайность, адептка Каро, — не оборачиваясь, ответил ректор.
— Случайность?! — Я сейчас ядом плеваться начну. Нет, своего нет, но одолжу у кого-нибудь. — Я чуть не погибла!
— Вот с этим спорить не буду, — невозмутимый ответ.
Хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, я просто не нашлась что сказать!
Продолжил беседу, к моему удивлению, сам лорд Гаэр-аш:
— Адептка, что это за артефакты на вас были?
Вдох-выдох, вдох-выдох и спокойный ответ:
— Один нес функцию оповещения, два других — искажения целенаправленного удара магией Смерти.
Недолгое молчание и задумчивое:
— Все ясно.
— А мне ничего не ясно! — вопль вырвался сам.
— Ну почему же? — лорд Гаэр-аш соизволил обернуться, бросить взгляд на меня. — Включите логику, адептка Каро, мы в венах Некроса, которыми управляет магия Смерти, а на вас были артефакты, искажающие поток…
— То есть это я виновата?! — с ходу поняла я намек.
Ректор ничего не ответил, но учитывая, что молчание можно интерпретировать как согласие…
— А у вас всегда и во всем женщины виноваты?! — вдруг выпалила я.
Лорд Гаэр-аш остановился.
Медленно обернулся, внимательно посмотрел на меня.
— Простите. — Я опустила глаза.
— Идемте, — холодно произнес ректор.
Шагов десять проделали молча, затем лорд Гаэр-аш с нескрываемым презрением произнес:
— Чего я никак не могу постичь в женской натуре, так это стремления лгать и лицемерить всегда, везде, во всем и при любых обстоятельствах!
Ого!
— Ну знаете ли, мужчинам это тоже свойственно, — осторожно заметила я.
— Не встречал, — холодно ответил ректор.
— А я очень даже часто, — почему-то тихо сказала.
Лорд Гаэр-аш промолчал.
Мы подошли к тупику в конце тоннеля. Движение некроманта — и вспыхнул сферический символ, еще движение — стена отъехала, открывая проход.
То, что произошло далее, не поддается описанию! Однако идти в склеп у меня не было никакого желания! Вообще никакого! Потому что там обреталась толпа призраков! Штук двенадцать! И не обезличенных временем белых и прозрачных, а точные копии умерших людей, в парадных одеяниях, драгоценностях и с гневным выражением на лицах. На всех лицах.
И тут ректор преспокойно произносит:
— Доброго дня, уважаемые лорды и леди клана Дастел Веридан.
Первым моим порывом было развернуться и бежать! Но тут лорд Гаэр-аш повернулся ко мне и с самым коварным видом произнес:
— К слову о женской лживости, адептка Каро…
Хотела было ответить, но тут властная бабулечка в драгоценностях визгливо вопросила:
— Так это вас наш Нортаэш шантажировал и обесчестил?!
Замечаю мстительную улыбку ректора, вспоминаю, как подставила его перед некромантами, и понимаю, что это моя расплата. Ну ничего себе! Мне за что? Испуганно смотрю на толпу призраков, вижу среди них призрак моей мертвой леди, а красивая очень, кстати, вспоминаю наш разговор…
— Между прочим, ко мне они заявились посреди ночи, и пробуждение, скажу я вам, адептка, было не из приятных, — сообщил лорд Гаэр-аш.
У меня просто слов не было, а у ректора имелись:
— Начало было эпическим, — произнес он, — мне поведали, что вас подвергли массовому насилию, затем вы подвергли насилию трех адептов, после в силу ваших выдающихся способностей вас принудили дать согласие на обручение с Нортом Дастелом, а в итоге используют самым извращенным образом. Знаете, адептка, — внимательный взгляд на меня, — я был потрясен.
Далее невероятное — величественная бабушка в драгоценностях потупила взор и скромненько так:
— Я немного… преувеличила.
— Немного? — вскинул бровь лорд Гаэр-аш. — Леди Дастел Веридан, после информации про адептку Каро именно вы убеждали меня в необходимости добить бедняжку исключительно из милосердия и дабы не запятнать честь вашего великого рода.
Возмущенно смотрю на «бабушку». Призрак развел руками и оправдался:
— Еще не поздно.
У меня рот приоткрылся от подобной наглости.
— Леди Дастел Веридан! — раздался дрожащий от гнева мелодичный голос.
И все повернулись к моей мертвой леди. Последняя негодующе взирала на бабушку, затем последовала и отповедь:
— Ваше воспитание привело к тому, что ваш внук не гнушается шантажировать беззащитную сироту, леди Дастел Веридан! Это — отвратительно, как и попытка скрыть преступление попыткой очернить жертву. Я требую принесения извинений леди Каро от имени всего рода в общем и вашего внука Нортаэша в частности!
Вопрос был поставлен ребром. Все смотрели на меня, особенно мужские призраки странно, ректор… с трудом сдерживал улыбку, бабуля-призрак хмурилась. Затем началось:
— Воспитание Нортаэша, возможно, имело некоторые особенности, и мальчик вырос излишне амбициозным, но… В данной ситуации девчонка сама виновата!
— Это еще почему? — вмешался в разговор лорд Гаэр-аш.
— А вот нельзя быть такой хорошенькой! — воскликнул призрак леди Дастел Веридан.
Ректор обернулся, смерил меня внимательным взглядом и вынес вердикт:
— Да ничего особенного.
— То есть оправданий у Нортика нет? — возмутилась бабуля.
— Никаких, — подтвердил ректор.
И призрак стушевался окончательно.
Далее беседу вел уже исключительно лорд Гаэр-аш:
— На этом конфликт считаю исчерпанным. Уважаемые представители клана Дастел Веридан, настоятельно рекомендую немедленно покинуть территорию Некроса и впредь здесь не появляться. Я сегодня же отправлю послание лорду Ингормашу Дастелу Веридану и поставлю действующего, — это слово ректор выделил, выразительно глядя на бабулю, — главу клана в известность о произошедшем. Шантаж, в любой его форме, я считаю недопустимым. Подобные сообщения получат родители Дана Шея и Эдвина Харна. Имя адептки Каро не будет фигурировать ни в одном из них. Также я запрещаю вам, всем вам, любые разговоры, порочащие честь девушки, так как вы, имея в наличии значительный жизненный опыт, прекрасно понимаете, что правда злословие не остановит. На этом все!
Я озадаченно взглянула на мертвую леди, та — потрясенно на меня.
Стена закрылась, отрезая нас от склепа.
— Идемте, — отрезал ректор.
Что это было?!
Растерянная, до крайности изумленная случившимся, я молча шла за главой Некроса… пока тоннель не закончился и ректор не пошел по воздуху. Лично я остановилась на краю, испуганно глядя в пропасть.
Резко и раздраженно выдохнув, лорд Гаэр-аш вернулся ко мне, мрачно посмотрел и, не давая сказать и слова, вновь подхватил на руки.
На этот раз пустое пространство мы пересекли очень быстро, затем открылась стена, и ректор вступил в собственный кабинет. Широкими разгневанными шагами пересек его, усадил меня в кресло так, словно хотел швырнуть, выпрямился, угнетая и разъяренностью, и ростом, сложил руки на груди, и как понеслось:
— Знаете, что меня бесит в женщинах, адептка Каро? Отсутствие логичности в поведении! Объясните, я действительно жажду услышать ваши объяснения на тему, почему вы выложили все привидению, но не произнесли и звука по поводу произошедшего ни в моем кабинете, ни когда мы столкнулись в венах Некроса?!
Ответить мне не дали, продолжив давать выход праведному гневу:
— Я здесь кто, Каро?!
Я уже даже не пыталась отвечать, просто молчала и смотрела на лорда Гаэр-аша, понимая, что сейчас мне будет полная Тьма. Хотя вот за что? Глядя на ректора, я сидела и думала — правда, за что? Между прочим, в правилах не запрещалось покрывать кого-либо и их деяния, как не запрещалось и…
— Простите, лорд Гаэр-аш, — осторожно начала я, — а что именно я должна была вам сообщить?
Ректор пресек собственный гнев, внимательно посмотрел на меня и прямо спросил:
— Вы считаете, что нечего?
Нервно улыбнувшись, я уверенно произнесла:
— Ни мое поведение, ни поведение адептов Дастела, Харна и Шея не нарушило ни единого пункта правил Некроса.
У меня создалось впечатление, что ректор потрясен. Действительно потрясен услышанным. Он сузил глаза, вглядываясь в меня, даже мотнул головой, будто пытался отринуть услышанное, а затем хрипло переспросил:
— Что?!
Я же, ощутив собственную правоту, несколько виновато улыбнулась и честно ответила:
— Законы Некроса запрещают причинение физического вреда адептам — мне физический вред никто и не причинил, правила здесь хорошо знают.
Лорд Гаэр-аш распрямил спину, расправил плечи, молча кивнул, принимая сказанное к сведению и давая мне возможность продолжить. Собственно, продолжать мне смысла не было, единственное, что могла позволить себе сказать, так это чистую правду:
— Я отомстила. Не причиняя физического вреда. Дальнейшие наши соглашения с Нортом Дастелом — наше личное дело. На этом все.
Ректор пристально смотрел на меня — я выдержала взгляд. После недолгого молчания лорд Гаэр-аш спросил:
— Про условия соглашения вы мне расскажете?
Отрицательно покачала головой. Мы продолжали смотреть друг на друга.
— А хотели бы сказать? — задал неожиданный вопрос ректор.
Я опустила глаза.
— То есть хотели бы, но не скажете, — правильно понял лорд Гаэр-аш.
Хотелось бы хоть кому-то рассказать, но… Но вот как ему признаться, что я сотворила запрещенный артефакт казненного шестнадцать лет назад черного мага Кхада Гейтора и надела его на Гобби? Никому не расскажешь, потому что за такое я как минимум вылечу из Некроса, как максимум меня посадят.
— Знаете, с вами совершенно невозможно разговаривать, адептка Каро! — зло произнес ректор. — Но в одном вы совершенно правы — устав Некроса ни вы, ни команда Мертвых игр не нарушили.
Да, они умные, и если все вскроется, единственной виноватой останусь я, как нелегально практикующий артефактор.
Ректор молча обошел стол, сел на свое место, некоторое время задумчиво постукивал пальцем по столу, затем произнес:
— Индивид, виновный в смерти адептки Гербины Истон и покушении на вас, отбыл из Некроса с толпой нежити.
Вздрогнув, испуганно смотрю на ректора. Лорд Гаэр-аш кивнул и подтвердил мои самые худшие опасения:
— Это был лич.
Приняв информацию к сведению, я спросила:
— Мне уже можно идти на занятия?
Про утерянные в венах Некроса артефакты я спросить не решалась, а продолжать дальнейшую беседу с ректором было глупо. К тому же чувствовала я себя неприятно, понимая, что на правду никогда не решусь, а выгляжу в глазах лорда Гаэр-аша крайне скверно.
— Идите, — ровным тоном произнес ректор.
Поднявшись, я, все так же глядя в пол, молча покинула кабинет ректора.
В коридоре постояла, собираясь с мыслями, затем достала из рюкзака расписание, заботливо написанное для меня Гобби, и направилась в соседний корпус, уже предчувствуя, как буду оправдываться перед новым преподавателем, позорясь на глазах новой группы.
Зато живая.
Торопливо миновав двор, вошла в третий корпус, поднялась на четвертый этаж и остановилась, держась за перила. «Наяды» меня ждали! Прямо перед дверью аудитории, о чем-то до моего появления тихо переговариваясь, а сейчас, когда увидели, замолчали и внимательно смотрели на меня. Я стояла и смотрела на них.
Молчание нарушил Норт.
— Идем, поговорить нужно, — произнес он и кивнул на дверь аудитории, которая была без таблички, обозначающей предмет и имя преподавателя.
— У меня лекция, — робко напомнила я.
Дастел совершенно спокойно направился ко мне, вызывая безотчетный страх и желание развернуться и бежать прочь вниз по лестнице. Побежала бы, не гордая, но догонят. Норт подошел вплотную, словно получая удовольствие от собственного превосходства в росте, снял с меня рюкзак, бросил его рыжему, а потом молча перекинул меня через плечо и направился к той самой аудитории.
— Ты опять?! — возмутилась я, мстительно колотя Норта по спине.
Не то чтобы активно, но побольнее старалась.
— Снова, — спокойно ответил безразличный к моим ударам некромант.
— Мог бы и поуважительнее, — заметил Эдвин.
— Это моя невеста, — холодно напомнил глазастый.
— Фиктивная! — взвизгнула я.
— Я тебе фамильное кольцо надел, — огорошил Норт.
На этом он втащил меня в пустую аудиторию, скинув с плеча, усадил на стол и встал так, что оказался совсем близко. Эдвин неодобрительно смотрел на него, Дан закрыл и запер дверь. Что-то мне вся эта ситуация тот помост напоминает.
А Нортик Доставучий, подцепив пальцами мой подбородок, вынудил запрокинуть голову и посмотреть на него. Черные с фиолетовым отсветом глаза под косой челкой были откровенно злы, ухмылка выглядела жестокой, а все поведение отдавало какой-то мрачной решимостью.
— Попалась, — прошептал Норт и, наклонившись сильнее, начал завоевательное наступление на мой рот.
— А если врежу? — уворачиваясь, спросила я.
Жесткий захват моего лица, жесткий властный поцелуй. Дастел старательно демонстрировал как властность, так и право на владение вроде как мной.
Еще бы печать поставил, прямо на лоб.
— Норт, хватит, — зло произнес Эдвин.
— Он наверстывает, — усмехнулся Дан. — А то жених он, а целовал ее ты, согласись, несправедливо получилось.
А каково мне все это слышать? А глазастый, будто вообще ни слова не разобрал, продолжал целовать, уже нежнее и пытаясь протиснуться сквозь мои крепко сжатые губы. Обойдется. Я и зубы сжимала так, что челюсти заныли, и руки, отталкивающие некроманта, тоже уже болели. И вдруг ладонь Норта, до этого лежащая на моей спине и с силой прижимающая меня к Дастелу, прекратила это действие и меня неожиданно дернули за волосы. Я вскрикнула! Некромант добился желаемого.
И получил прокушенную губу.
Пока он, отпрянув от меня, ругался так, что будь тут нежить, опять бы возмутилась, я зло отплевывалась от его крови.
— Горячая девочка, — рассмеялся Дан. — Так, а моя очередь когда?
— Никогда, — рявкнул Эдвин.
— Убью, — добавил Норт.
— А прямо сейчас, иди ко мне! — не скрывая фальши, радостно воскликнула я. — Чего стесняться-то, втроем начали, втроем и продолжите! Уроды!
Слезы, они потом потекли, когда я улыбаться перестала.
— Риа, прекрати. — Норт подошел, даже платок протянул. — Я тебя просто поцеловал, ничего же не случилось, между прочим пострадавший тут я.
Взяв платок, вытерла слезы, с сомнением в его серьезности посмотрела на Дастела. Не шутил. Судя по выражению лица некроманта, он действительно считал, что мне не было «ничего такого», а он, несчастный, пострадал.
— Бабка действительно воспитала тебя эгоистичной сволочью, — сухо сказала я.
У Норта щека дернулась. Он снова медленно подошел ко мне, встал так, что у меня снова не было возможности хотя бы ногой треснуть, затем склонился, упираясь руками в крышку стола, и промурлыкал:
— Риа, ты в курсе, что твои губки очень приятно целовать?
И если вот пока он ко мне двигался с грацией хищной боевой нежити, мне было жутко, и когда вот так навис, тоже, но после его слов…
— Нортик, — прошипела я, подаваясь ближе к его прокушенной губе, — а ты в курсе, что в моем арсенале не только спотыкайки есть, но также нелегальные и запрещенные мелочи, напрочь убивающие желание попробовать чьи-либо губки!
Взгляд у Дастела изменился вмиг. Он выпрямился, демонстративно отошел на шаг, сложил руки на груди и произнес:
— Поговорим?
— Сейчас, только с Даном поцелуюсь, — съязвила я.
Рыжий хмыкнул, Эдвин просто стоял, напряженный, и смотрел не на меня, а на Норта, а Дастел, он снова чуть подался вперед и произнес:
— Риаллин, драгоценная, ты больше ни с кем, кроме меня, целоваться не будешь.
Ненавижу это имя. Ненавижу просто! Меня бесит, когда его произносят. Ненавижу!
Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что Норт прекратил издевательски ухмыляться и вдруг произнес:
— Прости.
Кивнула и отвернулась. Некромант, прекратив давить ростом и мужественностью, по-дружески сел рядом, стол затрещал, но выдержал. Эдвин взял стул, поставил перед нами спинкой вперед, сел, внимательно глядя на меня.
— А в чем дело? — удивленно спросил рыжий.
— Да ничего особенного, я идиот, — зло ответил Норт.
Невольно улыбнулась этому в высшей степени верному замечанию. И решила тоже покаяться:
— Простите за вчерашнюю тренировку.
Некроманты переглянулись, Дан взял стул и сел рядом с Эдвином, который и произнес:
— Да ничего, мы давно так не развлекались.
— Угу, с момента спасения тебя в лесу, — хмыкнул рыжий.
— Я одного не понял, — заговорил Норт, — с чего ты кинулась к нам, если сама вызвала всю толпу умертвий?
Пожав плечами, я тихо призналась:
— Пожалела.
Вновь переглянувшись, некроманты разом посмотрели на меня. Опять молча пожала плечами, не желая развивать данную тему.
— Так, — Норт взял меня за руку, осторожно погладил ладонь, — у меня пара вопросов, ответишь?
— Спроси сначала, — предложила я.
Некромант улыбнулся, и началось:
— То, что ты отправила гоблина за нежитью, это понятно, и на свежую кровь приманка сработала, но я одного понять не могу — как ты проломила защитный периметр?
— Ты о чем? — удивилась я.
— Охранный периметр вокруг Некроса, — пояснил вместо Норта Эдвин. — Или ты полагаешь, что нежить у нас не появляется исключительно из вежливости?
Вспомнила старичка-пальцевика, хрипло пролаявшего «Хам-ло», и невольно улыбнулась, подумав, что умертвия действительно иной раз очень вежливые. А потом мне стало жутко — артефакт Кхада действительно мог выпить периметр. Если Гобби пересекал его и ртуть попала в луч силы, поддерживающий защитное плетение, то выпить мог… Все внутри похолодело при страшной мысли — я виновата в смерти некромантки Гербины Истон! Я! Не отпусти я Гобби, периметр не был бы сломан, лич не проник бы на территорию Некроса, девушка осталась бы жива.
— Риа, что с тобой? — встревоженно спросил Эдвин.
Мотнула головой, словно отмахиваясь от его вопроса. Артефакт Кхада… вспомнила уровень энергии, появившийся в нем вчера, и… Нет, если бы артефакт выпил защитный периметр, энергии было бы больше, а значит, не он. Я с облегчением выдохнула и задумчиво начала рассуждать вслух:
— Тот, кто пытался напасть на меня и убил Гербину Истон, — лич.
Парни замерли. Я же продолжила:
— Если вы правы, кто-то, потому что точно не я, сломал периметр…
— Проломил, — сообщил Норт, — я проверил. Там именно пролом был. Я еще удивился, потому что у тебя уровень слабый, а там чистую силу использовали.
— Значит, лич, — как-то недобро протянул Эдвин, его кулаки на мгновение сжались, глаза сузились.
Странное дело, мне вдруг подумалось, что лич пострадает. Глупо, наверное, но такое ощущение возникло.
— Где лич сейчас? — носатый пристально посмотрел на меня.
— Ректор сказал, что он покинул Некрос с толпой нежити.
Норт задумчиво произнес:
— Часть нежити шаталась по территории, перед рассветом действительно ушли через пролом. Организованно ушли.
Дан подвел итог:
— Рию не хотят допустить к участию в Мертвых играх.
С чего такой вывод сделал Дан, мне было совершено непонятно, но вот что-то напрягло в рыжем.
— Похоже, что так, — согласился Норт, — так как лицо, заинтересованное в смерти Рии, отличается трусостью и на такое не решилось бы.
— Что еще за «лицо»? — мгновенно переспросил Эдвин.
— Да так, имеется один индивид, — туманно ответил Норт.
— Непонятно, почему именно Риа, — вновь вернулся к теме Дан.
— Мы с ректором предположили, что хотят убрать слабое звено, — произнес Норт.
— Думаешь, у брокеров хватило идиотизма поднять лича и натравить его на Рию? — удивился Дан.
Эдвин в беседу не вмешивался, взглянув на него, я поняла, что некромант внимательно рассматривает порванный ворот моей мантии, и выражение лица у носатого воителя было странным.
— Не думаю. — Норт продолжал гладить мою руку, невзирая на предпринятую мной попытку ее высвободить. — Но отцу написал, он наведет справки. Заодно счета «лица» проверит, на предмет недавних крупных платежей. Мало ли.
Искоса взглянула на некроманта, Дастел ободряюще улыбнулся и резко сменил тему:
— Кто испохабил наши биографии?
Некроманты и их чувство собственного достоинства… хуже только боевые маги.
— Я, — гордо ответила парню.
— Да брось, — Норт растянул губы в ядовитой улыбке, — ты написанное видела впервые.
— А я с закрытыми глазами писала, — бодро соврала Дастелу.
— Риа, — Дан протянул руку, покровительственно похлопал по коленке, — мы же все равно выясним и сломаем ему все пальцы!
Представила себе Гобби со сломанными руками. Испугалась. Осторожно спросила:
— А если девушка?
Рыжий очень пакостно улыбнулся.
— Это была я! — решительно заявила, пытаясь прекратить разговоры на данную тему. — И кстати — вы это заслужили.
— Риа, поверь, плоского карикатурного юмора не заслуживает никто! — прорычал злой Норт.
— Кроме вас, — упрямо настаивала я.
Эдвин пресек наш спор, задав неожиданно прямой вопрос:
— Ты хочешь участвовать сама, или нужно, чтобы в играх принимал участие твой гоблин?
Я не нашлась, что на это ответить. Точнее, даже отвечать не хотела. Парни, хмуро смотрели на меня. И Норт, с его косой, закрывающей левый глаз челкой, и Дан, с зализанными в хвост рыжими волосами, и коротко стриженный Эдвин, у которого из-за отсутствия длинных волос больше всего внимание притягивал хищный орлиный нос… зажмурившись, я честно призналась:
— Мне нужно, чтобы Гобби участвовал в Мертвых играх.
И глаза открыть было страшно. И вообще зря сказала. И не стоит мне доверять этой троице, совсем не стоит.
Но парни молчали. Осторожно открыла один глаз, потом второй — некроманты задумчиво смотрели кто куда, видимо осмысливая услышанное. Затем заговорил Эдвин:
— В отборочные мы пройдем по-любому.
Не знаю, о чем они, но Норт мгновенно вскинулся и зло произнес:
— Это финальные Мертвые игры, Эд, там идет связка некромант — нежить, Риа может пострадать.
— Ты прикроешь, — спокойно произнес носатый.
— Ну, допустим, на отборочных прикроем, — включился в разговор Дан, — но в финале ее порвут.
— В финале в связке с гоблином буду я, — просто сказал Эдвин.
Удивленно посмотрела на некроманта, парень выдержал мой взгляд и посмотрел на капитана команды. Норт задумчиво постукивал пальцами по моей руке. Затем кивнул и произнес:
— Я — за.
Оба некроманта посмотрели на рыжего. Дан размышлял дольше, но в итоге тоже произнес:
— Согласен.
И вот только после этого все обратили взгляды на меня, ожидая моего решения. То есть мое мнение интересовало присутствующих в последнюю очередь. Но, по сути, предложение мне было выгодно — Эдвин воин, сильный воин, он сумеет защитить Гобби куда лучше меня, гораздо лучше. И тогда я решила сделать еще одно признание, решив довериться команде полностью:
— На Гобби будет артефакт, поглощающий магическую энергию.
Реакция была бурная! Норт присвистнул, Дан выругался и прошипел «так и знал», Эдвин широко улыбнулся и выдал то, до чего еще никто из нас не додумался:
— Мы лишим принца его главного преимущества.
— Точно! — Дан подскочил. — Танаэш собирается выиграть за счет магических способностей своего лича, он ставит именно на его силу.
— О да, — просиял Норт, — нашего наследничка ждет великая, весьма великая пакость!
А я просто с облечением выдохнула — некромантам теперь было выгодно участие Гобби в играх, а значит, можно чуть-чуть расслабиться, по крайней мере теперь они о моем умертвии будут заботиться. И на фоне этой маленькой победы я продолжила:
— Теперь что касается моего участия в заговоре: Норт, — повернулась к заинтересованно слушающему меня некроманту, — я сделаю для тебя артефакт, спать по ночам не буду, но сделаю, и на замену Эдвином я согласна, но… — вырвала руку из его захвата, — прекращай фарс с жениховством.
— Прекратим, и у тебя не будет доступа в мою комнату, — напомнил Дастел.
— Ладно, — прошипела недовольная я, — до Мертвых игр пусть будет так, но только посмей еще хоть раз, хоть один-единственный раз…
Договорить Норт не дал, схватил мою ладонь снова, поднес к губам, осторожно поцеловал и, глядя мне в глаза, тихо произнес:
— Прости. Я действительно сразу не понял, что ты чувствуешь. А должен был, догадался ведь о белье. Прости, пожалуйста.
— Что с бельем? — как-то зло спросил Эдвин.
— Я чего-то не знаю? — тоже задал вопрос Дан.
А я смотрела на Норта, чувствуя себя крайне раздосадованной оттого, что некромант, кажется, действительно все понял. Понял гораздо больше, чем мне бы хотелось, и от этого… неприятно было.
— Обещаю больше к тебе не приставать, — произнес Норт.
— Вообще? — хмуро спросила я.
— Насильно, — пояснил Дастел.
Скривившись, честно призналась:
— Предпочитаю «вообще».
Мне не понравилась снисходительная улыбка некроманта. И то, как он вновь поцеловал мои пальцы, не понравилось тоже.
— Что-то мне подсказывает, что ты изменишь предпочтения, — произнес Норт.
И вот тогда я не сдержалась, подалась к парню и тихо, чтобы остальные не услышали, прошептала:
— Он тоже так говорит. Именно этими словами.
Норт мгновенно отпустил мою руку. Только смотрел на меня теперь странно.
— О чем речь? — потребовал ответа Эдвин.
— Риа набивает себе цену, Норт повелся, — усмехнулся Дан.
Оба некроманта наградили его суровыми взглядами.
— Именно так, — весело согласилась я и спрыгнула со стола.
— А-а, значит не угадал, — притворно расстроился рыжий.
Норт тоже отошел от стола, подошел ко мне, поправил мой ворот, прищурив глаза и внимательно его разглядывая. Потом достал булавку, заколол, после приказал:
— Дан, кинь рюкзак.
Рыжий кинул. Дастел галантно протянул мне и с легкой хрипотцой сказал:
— Встретимся после пар, дорогая.
— Норт, даже не смешно. — Я забрала рюкзак.
— А ты улыбнись и вспомни о нашей помолвке и необходимости демонстрировать отношения, — посоветовал Дастел. — Идем, провожу.
Под «провожу» имелось в виду следующее: Норт довел до аудитории, вежливо постучал в двери, затем заглянул в аудиторию и понес невероятное:
— Профессор Керон, можно вас на мгновение?
Ой, Тьма!
Профессор Керон — боевой некромант. Один из самых известных в королевстве и в то же время самых страшных. Я, когда проходила мимо стенда с портретами преподавателей, в ужасе вздрагивала. А все потому, что это действительно был страшный человек — одного глаза у него не было, второй был змеиным. В буквальном смысле. Рассказывали, что беда случилась во время битвы в Черных Болотах, когда отряд был атакован хашшрами — змееподобными умертвиями. Полегли почти все боевые маги и некроманты, а профессор Керон выжил, но ослеп — яд хашшр разъел его лицо, защититься некромант просто не успел. Но не отчаялся. По слухам, он два дня вслепую преследовал василиска, догнал, вырвал у него глаза и, используя последние крохи магии, применил восстанавливающее заклинание. Один глаз не выжил, сгнил и вытек, второй… Вот как раз вторым профессор Керон и уставился на меня, выйдя из аудитории.
— Д-д-добрый день, — пролепетала, неосознанно отступая за Норта.
— Трупов, — хрипло ответил преподаватель.
— Н-не надо, и так хватает, — ляпнула я.
Жуткий глаз на жутком обезображенном лице удивленно моргнул.
— Моя невеста! — гордо объявил Норт.
Глаз моргнул еще удивленнее.
— Она с сегодняшнего дня переведена на факультет прикладной некромантии, так что будет у вас учиться.
На лице профессора Керона промелькнуло откровенное неверие в услышанное. Затем некромант хрипло спросил:
— Надавил на ректора?
— На него не надавишь, — поморщился Норт, — пришлось просить и убеждать.
Преподаватель кивнул, затем вдруг спросил:
— Так это та леди, на браке с которой предки на…
— Нет! — не дал ему завершить Норт. — Это моя избранница, профессор Керон.
Профессор еще раз смерил меня внимательным змеиным глазом и… не поверил он Норту. Вообще.
— Очень способная девочка, — заверил его Дастел.
— Да это все поняли на играх, — протянул профессор. — Так, а от меня чего хочешь?
Норт просиял широкой и не в меру наглой улыбкой, и честно сообщил:
— Свободная посещаемость, умеренная нагрузка, послабления на полигоне.
— Ты охамел, Норт! — прорычал жуткого вида некромант.
Адепт продолжал широко улыбаться.
— Нет! — заявил Керон.
— А если подумать и учесть, что после игр я ее сам натаскаю по вашей теме? — протянул Норт.
— Не надо мне никаких послаблений, — прошипела злая я, чувствуя себя вообще отвратительно в данной ситуации.
Но профессор уже перестал рычать и спросил в лоб:
— То есть это на время усиленных тренировок перед Мертвыми играми?
— Иначе бы не просил, — заверил Норт.
Усмехнувшись, профессор Керон кивнул и сказал:
— Хорошо, и остальным сообщу, что малышка в команде. Каро, в аудиторию.
Молча прошла в аудиторию, глядя четко вперед и думая о лицензии, свободе и будущем. Будущее с лицензией обещало быть весьма приятным — поселимся с Гобби и Паулем в столице, в доме моих родителей, я пойду доучиваться, Пауль будет жить со мной, может, и саламандрочку заберем, Гобби… если все получится, Гобби вернется к своей семье, и я буду за него радоваться.
Размышляя о счастливом будущем, я заулыбалась и перед новыми сокурсниками предстала улыбающейся и мечтательной. Улыбка сползла, стоило мне узреть адептов. Ни одной девушки! Я глазам своим не поверила. У нас на факультете судебной некромантии соотношение было примерно 50/50, и мне почему-то казалось, что везде так, а тут…
— И перед нами легендарная победительницы Мертвых игр Некроса, — заявил некромант с косичками, сидящий у окна.
— Неподражаемая Риа Каро, — поддержал начавшееся измывательство второй адепт, коротко стриженный и с волной на висках.
«Лицензия, свобода» — напомнила себе я.
Дверь открылась, вошел профессор Керон. Странное дело, он вдруг показался мне не таким уж и страшным в сравнении с группой отъявленных некромантов.
— Так, полагаю новую адептку вы знаете, — произнес Керон.
— А то, — поддержали его адепты.
— С этого дня она в вашей группе, — продолжил преподаватель. — О наказании за причинение физического вреда напоминать нужно?
Адепты отрицательно покачали головами, при этом широко и пакостно улыбаясь.
— Невеста Дастела, — добавил Керон.
Улыбки исчезли.
Профессор между тем оглядывал аудиторию, явно размышляя, с кем бы меня посадить. Я тоже решила прикинуть, что ждет меня на пути к заветной свободе — а ничего хорошего. Все некроманты сидели парами, и все парты были заняты, кроме последней, где находился совсем бледный некромант. Настолько бледный, что мне вдруг представилось, что он умертвие, в смысле умер прямо за партой, просто никто не заметил.
— Будете сидеть отдельно, — после некоторого размышления произнес Керон. — Сейчас парни принесут парту.
— А… — еще раз взглянула на бледного, казалось, совершенно безучастного к происходящему, — можно я за последнюю парту сяду?
Все разом повернулись и посмотрели на бледного, однако адепт оставался равнодушен ко всеобщему вниманию.
— Как пожелает леди, — усмехнулся Керон.
Под всеобщими заинтересованными взглядами я прошла в конец аудитории, достала тетради, учебник, заботливо приготовленный Гобби, села.
Профессор Керон продолжил вести лекцию на тему «Сожжение по методу Крайса». Вообще тема была интересная, и подача материала оказалась на уровне — профессор давал не только теорию, но и подкреплял историями из собственной практики. Одна проблема, я вообще не в курсе, кто такой Крайс.
— Рик, — внезапно произнес мой сосед по парте и протянул руку.
— Риа, — ответила я и пожала протянутую ладонь.
А затем Рик пододвинул ко мне свой конспект и указал на запись «Элиас Крайс, 208–254 г. от исхода, архимаг Боевой магии, известен рядом научных открытий в области некромантии».
— Спасибо, — шепнула адепту, торопливо переписывая.
Рик ничего не ответил, да и не требовалось, потому что Керон начал рассказ:
— Сожжение по методу Крайса позволяет воспламенить влагу в тканях нежити, именно влагу. Таким образом, заклинание совершенно бесполезно против тех из восставших, которые полностью обезвожены. Известен случай, когда атакованный иссушенными берсами в пустыне попросту истратил весь резерв на сожжение по Крайсу и был съеден заживо. Помните, адепты, в любой ситуации вы должны сохранять трезвый ум и холодный расчет, это единственный способ запомниться родным и близким не как обглоданный окорок.
И, главное, все сосредоточенно слушают, и передернуло от ужаса только меня.
— Это он еще сегодня в подробности не вдается, — меланхолично сообщил Рик.
Сглазил.
— Однако и в условиях избыточной влаги — реки, болота, леса — применять сожжение по методу Крайса я бы крайне не рекомендовал. Был в моей практике занятный случай…
Я сразу и не поняла, с чем была связана заминка в речи профессора Керона, пока его взгляд не уперся в меня, однако секундное размышление завершилось продолжением рассказа. И это был такой рассказ!
— Жмериг — примитивная нежить низшего порядка. — Профессор моргнул горизонтально, продемонстрировав вторую пару век своего змеиного глаза. — Как вы знаете, у данного вида нежити существует лишь одна потребность… Каро?
Я вовсе не ожидала вопроса, но ответила мгновенно:
— Утоление голода.
С передней парты донеслось ехидное:
— А как же продолжение рода?
Хмуро взглянула на некроманта со стрижкой «Лесенка» и укоризненно ответила:
— Речь идет о нежити низшего порядка, уважаемый адепт.
Профессор Керон улыбнулся, отчего шрамы на его лице потемнели, и продолжил:
— Совершенно верно, Каро, жмериг хочет только есть, всегда, а проблема размножения для него решается за счет… Каро?
Почему опять я?
Вероятно, вопрос отразился на моем лице, потому как преподаватель счел нужным пояснить:
— Ненавязчиво пытаюсь выяснить уровень ваших знаний, адептка.
— «Ненавязчиво»?! — переспросила потрясенная я.
Чудовищного вида профессор оскалился, видимо в подобии ироничной улыбки. Может, это и действительно была улыбка, но такая, что любой бы мгновенно пришел к осознанию необходимости ответить немедленно.
— Жмериг размножается почкованием.
После моих слов несколько адептов полезли в рюкзаки за справочниками по нежити, а Керон удивленно произнес:
— Блестящие знания для адептки, которая всего несколько месяцев обучается в Некросе.
— Понимаете, — я тяжело вздохнула, — к моему величайшему сожалению, практически всех преподавателей Некроса объединяет эта любопытная черта характера — «ненавязчиво проверять уровень знаний».
Профессор Керон удивленно моргнул, а затем вдруг расхохотался. Да так, что стекла задрожали.
— Сочувствую, — меланхолично произнес Рик.
— Спасибо, — грустно ответила я.
Отсмеявшись, Керон прошел к столу, выпил… и я сомневаюсь, что красная жидкость в его стеклянной фляге была водой, и вернулся к рассказу:
— Жмериг действительно размножается почкованием, при определенных условиях, включающих в себя поглощение половозрелого мужчины и способной к рождению детей женщины, как вы знаете, именно по этой причине смешанные человеческие поселения близ Угрских топей запрещены законом. Однако существуют те, кто нарушает данный закон. Каро?
— Сектанты, — обреченно ответила я.
В аудитории на меня уже поглядывали с некоторой смесью презрения с сочувствием. Начинается.
— Все верно. — Профессор, казалось, наслаждался. — Сектантские поселения возникают всегда стихийно, а в условиях непроходимости Угрских топей выявить их все достаточно проблематично, в результате время от времени появляется угроза нашествия новой волны оголодавшей нежити. Итак, это исходные данные, теперь собственно к ситуации. Ночь, где-то далеко протяжно воет волк, гораздо ближе тоже волк, но уже умертвие, а потому вой с заметной хрипотцой — голосовые связки разлагаются быстро, как вы знаете. Ухает филин, по периметру защитного круга шуршат умертвия мышей — живые носительницы серых шубок к костру, как вы знаете, не подходят.
Все адепты невольно кивнули, а вот я о таком слышала впервые.
— И вот в тишине спокойной на первый взгляд ночи самым неожиданным образом появляется выводок едва отделившихся жмеригов и собственно жмериг-мама, с находящимися на ней шестью зреющими почками. Сия пасторальная картина не то что живых — нежить распугала. Я впервые имел возможность посмотреть на умертвия мышей в процессе улепетывания — убогое зрелище, мертвые мыши совершенно не используют возможности хвоста на поворотах, в результате их заносит. Но мы несколько отвлеклись. Итак — явления выводка жмеригов и жмерига о семи ртах было несколько шокирующим как в плане испуга, так и в плане надругательства над эстетическими чувствами молодых некромантов, коих я имел глупость взять с собой.
И пауза, в процессе которой Керон внимательно осматривает всех нас своим змеиным глазом. Весь эффект испортил — только что я в собственном воображении была там, на поляне, в окружении суровых некромантов и тут… глаз, и сразу понимаешь — самое ужасное, оно рядом.
И тут профессор взревел:
— Шесть единовременных заклинаний сожжения по методу Крайса! На переполненных жидкостью жмеригов! Знаете, каков итог?! Взрывы вонючих гнойных бомб!
Рев вышел знатный, картинка, нарисованная воображением, так же.
— Меня тошнит, — пробормотала я.
В наступившей после рева Керона тишине эти слова расслышали все.
Я вздрогнула, нервно огляделась, морально собралась, ожидая очередной порции язвительных замечаний, но Керон произнес лишь печальное:
— Их тоже… стошнило. И охранный контур сдержать было некому.
Судя по его печальному тону, никто не выжил. В свете распространенного в Некросе правила «Сдох — домой не возвращайся» никто и не вернулся. Остался один маленький вопрос:
— А что стало с волком? — спросила я.
На меня удивленно посмотрели.
— С каким волком, Каро? — переспросил профессор.
— Умертвием, — пояснила я.
Не знаю кому как, но мне стало очень жалко того мертвого волка, у которого медленно гнили голосовые связки, и получается, это, возможно, вообще его последняя песня была. Очень жалко.
Профессор Керон не разделил моих чувств. Могучий некромант медленно пересек аудиторию, подошел к нашей с Риком парте, оперся о нее руками… на которых не было трех пальцев, подался вперед, вынуждая вжаться в спинку стула, и прошипел:
— Служба защиты прав нежити находится недалеко, адептка, всего лишь на другой стороне королевства.
Испуганно моргнула.
— Еще вопросы? — елейным голоском поинтересовался профессор Керон.
С некоторым недоверием смотрю на «ласкового» некроманта.
— Давай-давай, девочка, не стесняйся, — предложил преподаватель.
Один из некромантов за первыми партами молча продемонстрировал мне ладонь, перерезающую горло — явный признак того, что мне сейчас лучше всего помолчать. Может, одногруппник и был прав, но вопросы у меня действительно имелись.
— Хорошо, — широко улыбнулась профессору. — Что случилось с остальными сектантами, остались ли выжившие? Имелись ли выжившие среди оставшихся без защиты некромантов? Были ли проведены зачистки в том районе? Или после пожара территории были заброшены?
Керон отпрянул и смерил меня недоуменным взглядом. Затем осторожно спросил:
— Какого пожара?
Настала моя очередь недоумевать.
— Сожжение по методу Крайса, — напомнила я. — Было применено шесть заклятий, накопленная в жмеригах жидкость взорвалась, в силу давления и избытка, ошметки горящей гнили попали на купол, что спровоцировало рвоту у некромантов и как следствие потерю контроля за удержанием купола. Вы спаслись, вероятно, использовав щит, остальные, как я понимаю, были уничтожены вышедшим из-под контроля пожаром.
Выражение лица профессора Керона я не могла идентифицировать. Он стал странно задумчивым. С тем же задумчиво-рассеянным видом мне сообщили:
— С нами был отряд боевых магов, следовательно, выжили все. Территорию зачистили. Среди сектантов живых уже не было. Умертвие волка не нашли. — А затем прозвучал вопрос: — Каро, у нас родители живы?
Вопросы про родителей — мое слабое место.
— У вас? — ядовито переспросила я.
— У тебя, — конкретизировал Керон.
— Сирота, — голос прозвучал глухо.
Но не жалко. Я очень долго старалась не произносить это жалким голосом, хотелось говорить твердо… а лучше никогда не говорить вообще.
— Сирота, — задумчиво повторил профессор.
Рик молча протянул руку, почему-то пожала его прохладную ладонь. К сожалению, поняла больше, чем хотел сказать парень. И едва Керон вернулся к лекции, тихо сказала:
— Сочувствую.
— Аналогично, — ответил Рик. — С другой стороны, мы с тобой находимся именно там, где это значительный плюс к способностям.
— Не поняла? — требовательно посмотрела на адепта.
— Некрос. — Рик грустно улыбнулся. — Утрата родителей усиливает нашу связь с миром мертвых. Следовательно, как некроманты мы способны на большее, чем те… — он сглотнул, — кому повезло больше.
Он так правильно это сказал «те, кому повезло больше».
— Риа, — адепт прикоснулся к моей ладони, — хочешь, вечером в склеп сходим?
— Хочу, — почему-то согласилась я.
А Керон вернулся к лекции. Сожжение по методу Крайса, формулы заклинания, условия, расчет количества затрачиваемой энергии. Когда прозвучал жуткий некросовский звонок, у меня было исписано шесть листов, из которых я понимала в лучшем случае полстраницы. А значит, придется зубрить самой, раскладывая на составные части и пытаясь понять.
— Следующий — Ирган, — сообщил Рик, поднимаясь.
Я заглянула в расписание — «Методика успокоения».
— Может, упокоения? — удивилась я, допустив, что Гобби мог сделать ошибку.
— Нет, речь о живых, следовательно успокоения, — пояснил Рик. — Нам же с живыми тоже работать придется, как-никак клиентура.
Откровенно недоумевая, я собралась, перекинула рюкзак и направилась вслед за своим новым соседом по парте и собратом по несчастью. Рик мне нравился уже тем, что отличался от всех некромантов, пусть даже и излишней бледностью, а в остальном он был примерным адептом Некроса — высокий, с длинными черными волосами, с холодными глазами неопределенного цвета — зелено-болотного, худощавым телосложением, и в мантии двигался так, словно участвовал в черной мессе. Но это внешне, на деле с ним оказалось на удивление здорово и крайне познавательно.
— У Керона лучше не умничать и не выбиваться из общей массы — у него к любимчикам особое отношение, он их с собой на ночевки в лес берет, — рассказывал Рик.
— Так интересно же, — решила было я.
— Интересно, — согласился адепт, величественно, как и все здесь, шествуя по коридору. — Но Керон, он когда в драку ввяжется, забывает обо всем на свете, включая подотчетных учеников. А мало кому улыбается проторчать всю ночь на дереве, с перспективой, что о твоей персоне и утром могут не вспомнить.
Я поежилась.
— Лучше с Гаэр-ашем, — продолжил парень.
— У вас преподает ректор? — удивилась я.
— Ну да, у нас, боевиков и исполнителей. — Рик взглянул на меня. — Не бойся, он нормальный, лучший из всех здесь. Хотя Ирган тоже неплох.
День прошел потрясающе. Одногруппники ко мне не лезли, Рик делился историями из студенческой жизни и Некроса в целом, новые предметы мне нравились, особенно Ирган с его «Клиент всегда прав, он свято в это верит, и не стоит переубеждать человека, ему так комфортнее, и он охотнее платит».
После пар мы спустились в столовую в административном корпусе, зная, что тут будет больше свободных мест, чем в общаговских столовых, и, устроившись за столиком у окна, открывающего вид на центральное некросское кладбище, продолжали болтать.
— Через две недели карнавал. — Рик аккуратно резал мясо на своей тарелке, я кровавыми блюдами не увлекалась и осторожно помешивала ложкой свой суп. — Ты о нем в курсе?
— Не-а, — честно призналась парню.
— Совсем? — удивился некромант, отбрасывая длинные пряди волос назад, чтобы не мешали. — Уникальное событие, Риа. Смотри, все напяливают парадные одеяния и собираются в залах общежитий. Ровно в полночь разом вспыхивают семь порталов, и адепты входят в измененное пространство.
— Измененное? — переспросила удивленно.
— Да, — Рик кивнул, — и, естественно, меняются сами. Внешне только. То есть в бальный зал входят неузнаваемыми. Снять иллюзию невозможно, обнаружить также, единственное, что девушки остаются девушками, парни парнями, но по факту меняется все, вплоть до тембра голоса и роста.
— Ого!
— Здорово, — поддержал мой восторг Рик, — к тому же у нас смешанный бал, приглашаются также адепты Академии магических искусств, и в этом году в честь объединения королевств у нас будут также ученики Академии прикладной магии имени Визериуса Молниеносного.
Я чуть заметно скривилась — нет, не имею ничего против искусников, мы там бывали на первом курсе. И ребята там замечательные, пусть немного не от мира сего, как все творческие люди, но добрые и отзывчивые, а вот пафосные адепты лучшего учебного заведения седьмого королевства — совсем другое дело.
— Да, мы тоже не в восторге, — заметил мою реакцию Рик. — Но объединение династий, в общем, сама понимаешь.
Я понимала. Наш король — Герон Четвертый — был трижды женат, но все три брака остались бездетными, несмотря на целенаправленные старания магов. Говорят, третья супруга обращалась даже к Морским ведьмам, но рожденную дочь король не признал своей, в дальнейшем отсутствие родства подтвердили также и маги. В результате восьмидесятилетний правитель оказался перед непростым выбором — возвеличить один из многочисленных родов и обеспечить для четвертого королевства как минимум пятьдесят лет междоусобицы или обратиться к сильному и набирающему мощь соседу. Выбрали второй вариант, и его высочество наследный принц Танаэш был объявлен наследником двух королевств, с перспективой объединения подвластных территорий в дальнейшем. По слухам, предпочли не столько принца, сколько его дядю, являющегося министром магии седьмого королевства и супругом самой настоящей ведьмы-хранительницы. По моему мнению, про ведьму сплетники внаглую врут. Ну не могла же ведьма выйти замуж за некроманта, ведьмы — они же очень мудрые и рассудительные. Но вообще, объединением были довольны многие — в седьмом королевстве гораздо более лояльное законодательство, жаль, что у нас, даже с воцарением Танаэша, его будут вводить постепенно и в течение нескольких десятков лет.
Внезапно на стол забралась саламандра. Старая знакомая махнула мне хвостиком, а затем уткнулась мордочкой в ладонь Рика.
— Обидели? — участливо спросил парень.
Закивав, саламандра вообще забралась ему на руку и начала ластиться как котенок.
— И кому жить надоело? — хмуро спросил адепт.
Недолго думая, маленькая интриганка указала лапкой на входящего повара, у которого на подносе возвышались горкой жареные цыплята. Случившееся дальше меня потрясло — Рик закрыл глаза и прошептал что-то. Я услышала лишь нечто смутно напомнившее заклинание призыва, в следующее мгновение цыплята ожили! Они не просто ожили — они все вскочили пирамидой на подносе и уставились шеями, ну так голов не было, на повара! Огромный толстый Гунс потрясенно икнул. Прозвучало громко, и на происходящее обратили внимание все присутствующие, включая преподавательский состав, разместившийся за дальними столами и увлеченно что-то обсуждающий.
— Ри-и-ик, — испуганно прошептала я.
— Не пались, — прошептали мне в ответ.
— Хи-хи, — выдала довольная саламандрочка.
— Д-д-да что происходит? — прогудел растерянный бас повара.
У цыплят произошла некоторая заминка, после чего они разом надулись и выдохнули не особо раздельное, но все-таки понятное:
— Возмездие!
Прозвучало откровенно пугающе, но зато в столовой сразу стало очень вкусно пахнуть жареным цыпленком. Правда, мяса при этом вообще не хотелось. А вот повар оказался не хилого десятка и возмущенно спросил:
— Да за что?
Рик молча посмотрел на саламандру, та развела лапками и покаянно уткнулась мордочкой в его ладонь. Женщины — существа загадочные. Некромант даже и не подумал ругать ящерку и вернулся к еде. Цыплята синхронно пожали крыльями, улеглись обратно на блюдо и упокоились. Аппетит у всех пропал.
— Твою ж Тьму! — прошипел Гунс.
Маленькая вредина весело хихикала.
И тут прозвучал голос ректора:
— Мастер Гунс, на будущее я бы не рекомендовал вам привлекать саламандр к черновой кухонной работе. Чистка казанов не является целевым использованием огненных духов.
— Тьма, — пробормотал Рик.
Я вот только подумала, чего он так, но тут ректор продолжил:
— Адепт Тарн, оживление продуктов питания, как вам известно, является нарушением правил Некроса. На данный момент я выношу вам дисциплинарное взыскание. С наказанием ознакомитесь у вашего куратора.
Рик скривился и, повысив голос, ответил:
— Да, лорд Гаэр-аш.
Все вернулись к еде, ну, кроме повара, которому пришлось унести цыплят обратно на кухню, видимо, в надежде скормить их кому-либо, кто произошедшее не наблюдал.
— Наказание суровое? — спросила я, догадываясь, что мой сосед по парте такое не в первый раз проделывает.
— Ерунда, — поморщился Рик, — убрать часть помещений в склепе. Стандартно.
Протянула руку, коснулась его ладони и предложила:
— Давай помогу.
Саламандра переводила заинтересованный взгляд с меня на некроманта.
— Да ладно, справлюсь, — усмехнулся парень.
— Я помогаю, ты рассказываешь о маскараде, — сказала я.
Рик посмотрел удивленно-недоверчиво, но в итоге кивнул. Саламандра стремительно от нас сбежала, мы тоже поспешили доесть и, похватав рюкзаки, покинули столовую. Странное дело, на выходе меня не отпускало ощущение чужого взгляда.
* * *
Во втором мужском общежитии я была впервые. В отличие от остальных корпусов здание представляло собой толстую башню с винтовой лестницей посередине и комнатами адептов по кругу, причем пол вился следом за лестницей, и мне было крайне любопытно — в комнатах адептов тоже кривой закручивающийся по спирали потолок и пол? Заметив мой заинтересованный взгляд, Рик прямо спросил:
— Хочешь в мою комнату?
— Очень, — призналась я.
Некромант указал кивком головы на лестницу, а сам направился в кабинет к куратору. До меня, стоящей на первой ступеньке, донесся громоподобный рев взбешенного преподавателя, обрывки фраз, в итоге громко хлопнула дверь, и злой Рик пройдя по фойе, взбежал на лестницу, хмуро бросив мне:
— Догоняй.
И мы фактически пробежались до третьего… или четвертого этажа, здесь трудно было разобрать. Как я и предположила, потолок и пол в башне шли под уклоном, и это было, по меньшей мере, необычно.
— Странный дизайн, согласен, — произнес Рик, сходя на очередном витке с лестницы и указывая мне на дверь, кривую, как и все здесь.
— Я этого не говорила, — вовсю разглядывая окружающее пространство, пробормотала я.
Рик терпеливо подождал минуты три, потом ухватил за рукав и потащил за собой, видимо смутившись трех появившихся на лестнице адептов. Я никого не смущалась, мне просто очень интересно было.
— Башня — старейшая из построек Некроса, — вталкивая меня в свою комнату, сообщил Рик.
Комната оказалась… сказочной. Круглое окошко, камин в стене, каменная кладка по полу, деревянные стены и потолок, кровать из крепкого толстого чуть растрескавшегося дерева, клетчатый плед в качестве покрывала, шкаф самый что ни на есть некромантский — черный и с изображением черепов на дверцах, овальное зеркало на стене, в оправе из черненого серебра, столик на изогнутых ножках неправильной длины — ну, чтобы сама поверхность стола была ровной, пол-то под уклоном.
— Ух ты, — только и сказала я.
— Да, у вас такого нет, — с явной гордостью за свои хоромы заявил некромант.
— У нас нет, — была вынуждена признать я. — Но вообще, как-то… странно.
— Да нет, привыкаешь, — отмахнулся Рик. — Ладно, отвернешься или мне так переодеваться?
С сомнением посмотрела на парня и осторожно спросила:
— Много переодевать планируешь?
Хмыкнув, Рик стащил с себя мантию, бросил рюкзак на кровать, мой бросил рядом, захватил старую потрепанную сумку, которую достал из шкафа, и объявил:
— Я готов.
С еще большим сомнением посмотрела на Рика — нет, ну брюки и рубашка — классический вариант, но без мантии, на мой взгляд, будет прохладно.
— Да я куртку надену, — правильно понял меня парень.
— А, ну тогда пошли, — согласилась я и попыталась открыть дверь.
Попыталась, потому что последняя распахнулась прежде, чем я успела прикоснуться к ручке. А за дверью стоял носатый. Без куртки, в брюках, высоких сапогах и мокрой полурастегнутой черной рубашке.
— Оу, ты тоже здесь живешь? — удивилась я.
Носатый резко втянул воздух, затем поверх меня посмотрел в комнату. Или на Рика. Не уверена точно, я в этот момент меланхолично наблюдала за тем, как темно-синие глаза Эдвина медленно суживались, медленно и как-то жутко. И лицо заострялось — нос странно дергался, желваки ходуном ходили, лицо принимало зверское выражение.
— Эдвин, — устав наблюдать за метаморфозами, позвала я. — Эдвин, прекрати сурового воина изображать.
Некромант вздрогнул, перевел взгляд на меня. Точнее, снизошел до того, чтобы посмотреть ниже и увидеть меня.
— Трупов, — невежливо поздоровалась с носатым.
Медленно наклонившись ко мне, некромант вдруг прошипел:
— Риа, это мужское общежитие!
Сказано было так, словно: «Риа, ты потопталась по останкам моих предков!» Я скривилась уже от одного тона, не говоря о странности претензии.
— Да, мужское, — подтвердила я. — Ты тоже здесь находишься, заметил?
Глаза Эдвина почернели. Вообще-то, глаза чернеют у всех некромантов, прошедших первую ступень призвания источника силы, это факт, но проходят первую ступень после завершения обучения и получения степени мага. У носатого они уже сейчас стали черными, едва сила заструилась по венам. Жуткое зрелище. Жуткое и странное. Нет, я еще могла понять фиолетовые отсветы у Норта в глазах, это нормально, если учесть, что его источник пока фиолетовый, но вот у Эдвина — уже черный.
— Слушай, Харн, я вот не совсем понял, — вдруг заговорил Рик, — у нее жених ты или Дастел?
Позади носатого тоже раздались голоса, и я с удивлением поняла, что на лестнице и в извивающемся пространстве, этого подобия этажа стоят адепты, с интересом наблюдая за развитием событий.
— Слушай, Тарн, — Эдвин вновь смотрел поверх моей головы, — как насчет вызова чести?
— Бой на мечах без призвания магии? — лениво отозвался Рик. — Не слишком ли низко вы опускаетесь, глава Дома Мечей, бросая вызов воину подвластной ветви, а?
Удар кулаком по косяку двери повлек образование трещины в стене. За начавшимся разрушением проследили и я, и Рик, и Эдвин. А едва трещина остановила свой изгибистый бег, как-то разом утихли и страсти.
— Тарн, мы друг друга поняли? — очень спокойно и вежливо спросил Эдвин.
— Несомненно, — так же вежливо ответил Рик.
Носатый развернулся и, не оглядываясь, сбежал по лестнице вниз — адепты с его пути убирались сами.
— Так я не понял, — приобнимая меня за плечи, начал некромант, — у тебя жених кто?
— Дастел. — Я продемонстрировала кольцо.
Рик наклонился и прошептал так, чтобы другие не услышали:
— Ты попала.
Скинув его руку с плеча, я нахмурилась и тоже пошла на выход. Рик запер двери и догнал меня.
Уже выйдя из башни, подальше от лишних ушей, я все же спросила:
— Что за история с Домом Мечей и ветвями?
— Обычная, — беззаботно посвистывая, ответил Рик. — Харн из старшего дома, наследники земель, голубая кровь, белая кость, самые прославленные воины, мы с ним в родстве примерно… примерно даже не знаю как сказать.
— Троюродные? — спросила я.
— Пожиже, что-то вроде пятиюродных, — весело ответил некромант. — У нас не особо теплые отношения.
— Стой! — Я сама остановилась, Рик, воспользовавшись заминкой, молча передал мне свою сумку, надел куртку, забрал сумку. — Так Харн же не дворянский род.
— Ну, Риа, — парень наморщил лоб, видимо размышляя как бы мне проще объяснить, — Харн — род воинов, присоединились к четвертому королевству после образования Темной империи, но короля сюзереном не признали и служили скорее как наемники, соответственно статус дворян был бы оскорбителен для независимых родов. Поняла?
— Не-а.
— Мм-м… — На меня с сомнением посмотрели. — Понимаешь, у наших горных территорий что-то вроде автономии.
— Так, ладно, — я вновь зашагала по дороге, по направлению к склепу, — а с чего вы друг друга не любите?
— Долгая история, — отмахнулся Рик. — Ну, если вкратце, осиротев, я попал в дом Харн, старший дом, соответственно, несет ответственность за младшую ветвь и все такое, но родственники… — парень нахмурился, — сочли меня умственно отсталым и отдали в приют для глухонемых.
Я повторно остановилась посреди дороги, потрясенно глядя на некроманта. Рик криво усмехнулся и пояснил:
— Просто я не разговаривал.
— Мальчики часто начинают говорить позже, — пробормотала я.
— Мне было десять, — сухо произнес Рик.
Сглотнув, я задала вопрос, который, вероятно, задавать не стоило:
— А сколько тебе было, когда ты потерял… родителей?
— Десять, — прозвучал злой ответ. — И чтобы больше не было разговоров на эту тему — их убили на моих глазах. Плохая история, ее я рассказывать не буду.
И некромант резко зашагал вперед, не оглядываясь и не собираясь меня ждать. Торопливо побежала следом, догнала, взяла за руку, осторожно сжала его ладонь. Рик ничего не сказал, но идти стал медленнее.
Склеп встретил нас мраком, затхлым запахом и двумя оскалившимися скелетами на входе.
— Тьмы, — кратко поздоровался Рик, проходя первым.
Обычная некромантская вежливость — мужчины вперед.
— Слушай, Рик, — я спускалась вслед за ним по ступеням, — а вот почему к тебе настороженно одногруппники относятся?
— Все просто, — спокойно ответил он, — я же все-таки Тарн, тем более прошедший сиротский приют, а потому на любой наезд мой ответ — кулак промеж глаз. Знаешь, такая тактика позволяет держать особо наглых на расстоянии.
— Да, хорошая тактика, — завистливо вздохнула я.
Мне бы такую тактику, и с компанией «наяд» проблем бы не было вовсе. Впрочем, я всегда знала, что у парней жизнь куда проще.
— Так что у тебя с Дастелом? — продолжая спуск, спросил Рик.
— Отношения, — хмуро ответила я.
— Коммерческие или на взаимовыгодной основе? — весело поинтересовался парень.
— Второе. — Я тоже улыбнулась.
— Так я и понял. — Рик остановился, ожидая пока перед нами загорятся факелы.
Обычно они загораются, едва ступишь на первую ступеньку лестницы, а сегодня почему-то тормозили, что странно. Но все же они загорелись, и путь вниз становился все более освещенным, что радовало — и так неприятно шагать по замшелым камням, но когда темно, неприятно становится вдвойне.
— Вообще, они не друзья, — почему-то начал рассказывать Рик, — но команда отменная: Дастел — лидер, Харн — фактически щит, Шей мне у них меньше всего нравится — тупо, он сила, источник, который задействует в крайних случаях Норт, но фактически Дан всегда на вторых ролях в команде. Но даже не представляю, как ты сможешь заменить Харна.
— Я тоже не особо, — честно призналась.
— А вообще в этом году Мертвые игры станут событием, — продолжил некромант.
— Почему? — Мне действительно было очень интересно.
— Так объединяют. — Я не очень поняла эту фразу, и, заметив мое недоумение, Рик пояснил: — Исконно Мертвые игры принадлежат Некросу, и традиционно именно сюда съезжались лучшие некроманты семи королевств, но пять лет назад нечто подобное начала проводить Академия прикладной магии имени Визериуса Молниеносного, и так как у них не было величия Некроса, энтузиасты заменили данную составляющую зрелищностью. Ну, там спецмагия, кресла для зрителей, напитки и печеньки, антураж, фейерверки, красочные экраны над ареной. Мишура всякая. Но всего через три года некроманты стали ездить к ним, представляешь?
— Ну, так, смутно, — пробормотала в ответ.
— К тому же у них сами игры напряженнее, — продолжил Рик. — Смотри — у нас участники сидят на помосте, у них бьются наравне с нежитью, то есть идет связка: боец — некромант.
Я остановилась.
— Плюс сама арена, — продолжил не заметивший моего испуга Рик. — Там используют пространственную магию, ловушки, лабиринт, Проклятый лес, дополнительную боевую нежить, которая атакует совершенно неожиданно, таким образом формат игр поменялся кардинально. Ну и риск соответственно, теперь гибнут не только умертвия, может умереть и сам игрок.
— Ой, — вырвалось у меня.
— Это еще не все. — И так как Рик продолжал спускаться, я тоже поторопилась выйти из ступора. — В этом году сделали еще одно изменение — на играх разрешено было участие личей. Не в качестве игрока, в качестве бойца, естественно, но лич — это сила, а у принца — это бывший маг-отступник, то есть сама понимаешь — три метра роста, триста лет боевой магии. С таким бойцом Танаэшу и команда не нужна, это все понимают, так что на Мертвых играх в этом году ожидается настоящая мясорубка.
В этот самый миг я поняла, что сделаю для Норта артефакт. Не тот, который он хочет, а другой, но очень действенный. И Эдвину также — с ним Гобби будет. А еще я подумала, что мне совсем не хочется отпускать на игры Гобби, но… но магия мертвого мага-отступника — это неисчерпаемый источник энергии, ее будет более чем достаточно для артефакта Кхада. Маг-отступник, поверить не могу! Просто не могу поверить, что такого можно было заполучить в собственные подвластные личи!
— Что-то не так, — вдруг сказал Рик.
И остановился.
Я тоже остановилась, встревоженно глядя вниз, где факелы никак не хотели загораться. Потом послышалось шипение огня, а следом рык, тихий, обозленный.
— Так, малышка, ты сейчас наверх, — тихо приказал некромант, вскидывая ладонь и призывая источник.
Рык раздался снова. На этот раз какой-то жалобный и полный… я бы сказала, что боли. А следом невнятное «Риа».
И я знаю только одно умертвие, способное нормально разговаривать. Вниз сорвалась прежде, чем Рик успел что-то сделать.
— Культяпка! — мой крик разнесся по всему склепу. — Культяпка, я сейчас!
— Каро, стоять! — заорал некромант, помчавшись за мной.
Четыре световых шара создались невероятно легко и унеслись вперед, высветив лежащую на первом уровне склепа громадную фигуру орка без руки. Орка, который лежал скрючившись, словно от невероятной боли, и бормотал, бормотал, бормотал что-то как в бреду.
Я подбежала, рухнула рядом с ним на колени, схватила огромную голову, попыталась вглядеться в потухшие глаза и… глаз не было. Совершенно не было. Никаких. Ни светящихся призрачных, ни привычных мертвых, вообще никаких.
— Культяпка, — шепот прозвучал жалко. — Культяпка, кто с тобой так?
Подбежал Рик, остановился рядом, выпустив собственные световые шары, и те зависли над нами, открывая жуткую картину — у Культяпки не было и второй руки. Он отгрыз себе ее сам, все лицо орка было заляпано мертвой черной кровью. Он отгрыз себе руки и глаза… глаза, похоже, тоже… сам.
— Риа, отойди от него, — напряженно приказал Рик.
Я плакала. Гладила умертвие по обезображенному лицу и не могла сдержать слез, а Культяпка уткнулся лбом мне в колено и тихо выл. Как от боли. Скажете, мертвые боли не чувствуют?!
— Риа, отойди, что-то не так, — прошипел некромант и попытался, взяв за плечи, поднять.
Я дернулась, вырываясь, и продолжала гладить орка, чувствуя, что у меня начинается истерика. Просто истерика. А отгрызенная конечность вдруг зашевелилась, на пальцах начала подтягиваться к умертвию. Странно дергаясь при этом. Зло как-то, резко. А затем остановилась, дернулась и осталась лежать неподвижно. Я, смахнув слезы, испуганно смотрела на нее.
— Да, это вообще странно, — хрипло произнес Рик, готовя с десяток боевых плетений разом.
Начали зажигаться факелы. Все, легко и привычно, как и всегда.
— Я вызываю ректора, умертвие нужно упокоить. — Некромант говорил мне, но не отрывал взгляда от руки.
Культяпка вздрогнул и прижался ко мне сильнее. Слезы потекли по щекам сами, я не хотела плакать, не могла себе этого позволить, мне с Риком договориться нужно было.
— Даже не смотри на меня, — строго сказал парень, — здесь что-то не так. Что-то совсем не так.
— Рик, — стараюсь говорить спокойно. — Рик, я смогу его восстановить. Рик, он…
— Его и Харн сможет восстановить, — перебил меня некромант. — Суть не в этом — умертвия сами себя не калечат, Риа, а значит, у орка были причины так поступить. Прийти и попытаться самого себя уничтожить, причем так, чтобы не принести вред хозяину.
Наверху стукнула дверь, после я услышала злой голос Норта:
— Риа!
Следом тоже злой, но уже носатого:
— Тарн!
И я приняла решение.
— Эдвин! Эдвин, пожалуйста, быстрее!
Рик укоризненно покачал головой, потом пожал плечами и тихо сказал:
— Только пообещай мне, что будешь держаться от него подальше, — и он кивком головы указал на орка.
По ступеням бежали вниз Норт и Эдвин, в воздухе сверкала сила призванных источников.
— А если нет? — прошептала я.
— Я все расскажу ректору, и плевать на угрозы Харна.
— Какие угрозы? — не поняла я.
Парень вновь неодобрительно посмотрел на меня и, грустно улыбнувшись, сказал:
— Сейчас услышишь.
Эдвин прибежал первым. Злой, взбешенный и замерший в шаге от меня, едва увидел всю картину произошедшего. Норт прибежал следом, тоже остановился, но смотрел исключительно на заплаканную меня, потом на руку умертвия, вновь на меня. Дальше парни разом посмотрели на Рика.
— Проболтаешься хоть кому-то — урою! — уверенно пообещал Эдвин.
Рик бросил на меня взгляд и пожал плечами, мол: «Я же говорил».
— А я устрою освидетельствование, с приложением документов из приюта, и пойдешь по этапу как психически нездоровый, — добавил Норт.
Парень молча сложил руки на груди, с откровенной ненавистью глядя на Дастела. К первой угрозе он отнесся меланхолично, но вторая явно была из серии — удар ниже пояса.
— Норт, прекрати, — потребовала я, вытирая слезы.
— Просто заткнись! — прошипел глазастый.
— Не ори на нее, — бросил Эдвин, осторожно опускаясь на колено перед Культяпкой. И уже ему недовольно сказал: — Что же ты меня так подставляешь, дружище? Нам еще дисквалификации не хватало.
Орк взвыл. Захрипел. Попытался что-то сказать, и вдруг рука, та самая, что странно дергалась, рывком метнулась к его горлу. Рик, Норт, Эдвин — отреагировали мгновенно! Я даже закричать не успела, а от попытавшейся атаковать конечности остался лишь пепел.
И в склепе стало тихо. Как в могиле.
— Так, нам срочно нужна рука, — спокойно, словно ничего и не произошло, произнес Норт.
— И глаза, — добавил Эдвин.
— И охрана вашим умертвиям, если не хотите вновь скатиться до банальных угроз, — ядовито вставил Рик. — Хотя я так понял, шантаж и угрозы — отличительная черта вашей компании.
— Заткнись, — оборвал его Эдвин.
— Не ори на Рика, — потребовала я.
И носатый, и глазастый очень странно на меня посмотрели, потом на некроманта, снова на меня, и Норт елейно-ядовитым голосом полюбопытствовал:
— Дорогая невеста, а что ты тут, в компании первого бабника Некроса, делаешь?
Хмуро ответила:
— Чувствую себя человеком, к которому нормально относятся.
Норт вскинул бровь.
— Мы к тебе нормально относимся, — зло произнес Эдвин.
Я даже плакать перестала, испытав приступ праведного негодования.
— Исправимся, — как-то с ходу понял меня некромант.
— Взрослого человека исправить невозможно, — устало сказала я. — Что с Культяпкой? Ему больно.
Норт хмыкнул, присел на корточки, прикоснулся ко лбу умертвия, с трудом сдерживая брезгливость, и как-то сразу стал собранным и серьезным. Секунд через десять решительно начал отдавать распоряжения:
— Эд, поднимай Культяпку, веди на четвертый уровень, там двенадцатый склеп слева от входа пустой, прячь там и упокой до полуночи. Рик, убери здесь все.
— Я вам уборщик? — возмутился некромант.
— Тебе решать, — очень недобро усмехнулся Норт. — Риа, ты к себе, отдыхай пока и учти, в десять или сама придешь ко мне, или… ну, мы ведь взрослые люди, дорогая.
— Прекращай это, — тихо сказал Эдвин. — Риа, тебе действительно стоит уйти. Норт, ты в сердце?
— Да, подчищу информацию, — почему-то задумчиво глядя на меня, ответил Дастел.
Через две минуты мы с Риком остались наедине с пеплом, лужей черной гнилой крови и паршивым настроением. Эдвин увел Культяпку, Норт растворился в стене.
— Страшно представить причину, по которой ты терпишь Дастела, — негромко сказал Рик.
Я улыбнулась и поняла, что скучаю и по Гобби, и по Паулю.
— Давай здесь я сама уберу, — предложила Рику. — Тряпка и ведро где?
Некромант сначала удивленно на меня посмотрел, а затем вдруг громко расхохотался, явно потешаясь, причем надо мной.
Причину его веселья я поняла, едва парень протянул руку над лужей крови и, прикрыв глаза, начал шептать заклинание. Порыв ветра — часть пятна испарилась, а Рик вновь начал проговаривать формулу. Вновь порыв ветра.
— Научишь? — тихо спросила я.
Некромант поманил, едва я подошла, развернул спиной к себе, обнял за талию, прижимая ближе к себе, вытянул мою правую руку, свою ладонь положил сверху и прошептал:
— Сначала почувствуй, глаза лучше закрой.
Повиновалась без слов. Рик вдохнул и выговорил:
— Аш кара эн тасар!
На «Аш» — шел вдох и открытие внутреннего источника, собственного, без призвания силы, на «кара эн» формировалось направление, «тасар» легкое заклинание уничтожения. Собственно, это, значит, и не уборка была.
— Все поняла? — отстраняясь, спросил Рик.
— Ага, — подтвердила я и воспроизвела все действия с вербальной формулой: — Аш кара эн тасар!
Повинуясь приказу, исчезло пятно там, где при моем появлении лежала рука орка. Мне понравилось, и дальше дело пошло быстрее — вдвоем оно всегда быстрее. Минут за десять мы убрали все на верхнем уровне, потом спустились на пятый, который и был дан в наказание, и весело убрали там останки чьей-то лабораторной по призыву. Не знаю, что призывали, но кругом были ошметки слизи и полурастворившихся костей. Неудивительно, что убирать тут предпочитали, не используя тряпку, швабру и ведро.
Из склепа мы ушли к семи, чувствуя легкую слабость после потери сил и некоторое головокружение вместе с потрясающим настроением. Настроение действительно было приподнятым, и если разговаривать во время уборки мы не могли, занятые произнесением заклинания, то сейчас болтали вовсю. Рик рассказывал мне о Некросе, о праздниках и о том, как тут принято издеваться над первокурсниками. Я порадовалась, что поступила сразу на второй, потому как вечеринки в духе некромантов и поцелуи с мертвыми принцем и принцессой… бррр.
Расстались мы вполне довольные собой у входа в женское общежитие, и, помахав Рику, я умчалась в свою комнату.
— Ыы, — радостно встретил меня Гобби.
Меня посетило забытое чувство возвращения домой. Последний раз я такое в восемь лет чувствовала, когда еще была жива мама.
— Иии! — Пауль выпрыгнул из шкафа.
— Перевод гоблина — это было нечто, — расстегивая мантию, начала рассказывать я.
Меня слушали. Потрясающее вообще ощущение — меня слушали. Я замерла на мгновение, чувствуя себя… счастливой. В глазах сверкнули слезы.
— Ыыы? — встревожился Гобби.
— Все хорошо. — Я лучезарно улыбнулась. — День чудесный, группа веселая, предметы — на порядок интереснее, компания «наяд»… разберемся, Рик — потрясающий парень.
Пауль при этих моих словах радостно пискнул и закивал.
— Знакомы? — удивилась я.
Паучок обрисовал лапками фигурку саламандрочки — ну, все тогда ясно.
В двери постучали. Так как я ближе всех была, метнулась и открыла первая — за дверью стояла некромантка, живущая двумя дверями вправо. Девушка кивнула мне в качестве приветствия и протянула рюкзак. Мой. Который я в башне оставила, когда мы убирать пошли.
— С приветом от Рика, — произнесла адептка.
И улыбнулась. Как-то по-доброму.
— Спасибо, — осторожно взяла рюкзак.
Некромантка скрестила руки на груди и, как-то медленно растягивая слова, сказала:
— Знаешь, Ри-и-ик классный, очень и все такое, но с тех пор как им увлеклась Нэяра, находиться рядом с ним небезопасно. Трупов.
И девушка ушла. Мне же оставалось подумать о максимально неприятном — срочном поиске защитных артефактов.
— В остальном все замечательно, — сообщила я умертвиям, закрывая дверь.
Гобби встал, подошел к столу и написал на листке «Расскажи о новых предметах». А Пауль, пискнув, прыгнул к шкафу — жутковато смотрится, но это же Пауль. Я пошла за ним, начав рассказ о Кероне и его предмете, распахнула дверцы и остановилась, потрясенно глядя на три выплетенные сетки кровеносных сосудов.
— Ии?! — вопросил паучок.
— Невероятно, — прошептала потрясенная я.
— Их! — обрадовалось умертвие.
— Только все расплетать придется, — сообщила осторожно.
Паучок сник. Вот просто расстроился весь и лапки свесил, брякнувшись на мохнатое брюшко.
— Не грусти, — погладила его осторожно, — сейчас переоденусь и объясню, в чем ошибка.
В длинной тунике и новых чулочках, я устроилась перед шкафом на стуле, и, чувствуя себя центром маленькой вселенной, начала объяснять, распутывая одно из шести сотворенных старательным умертвием плетений:
— Ты все правильно сделал, — я осторожно срезала первую бусину, — идеальное соответствие моей схеме и вообще умничка, — Пауль пискнул, — но принцип плетения заключается в том, чтобы полученную энергию направить в тело, а у тебя здесь, и вот здесь волокна выходят вовне, вместо того чтобы работать направляющими контурами внутрь. Вот в этой схеме у тебя две ошибки, видишь?
Пауль отрицательно помотал головой.
Вместо объяснений я сняла браслет, свой собственный, и поманила Гобби. Артефакт Кхада желательно было подпитывать, а браслет после ночного покушения часть магической энергии содержал, жаль, что маленькую. Так и оказалось — перенаправив энергию в ртутную каплю, я добилась лишь слабого блеска и все. А ожившей коже требовалось питание.
Я посмотрела на Гобби, умертвие — на меня, Пауль ни на кого не смотрел, он принялся расплетать им сотворенное. И что делать?
— И тренировки сегодня не будет, — простонала я.
Гобби не стонал и вообще старался держаться молодцом. Хотя чувство юмора у него определенно есть, да еще какое, один только гоблинский перевод наядских биографий чего стоил и…
— Гобби… — Мысль казалась безумной, но все же: — Гобби, а ты прогуляться не хочешь?
Умертвие сменило невозмутимость на удивление.
— Нам нужна энергия, — попыталась объяснить я, — некроманты после биографий на тебя злые…
Лицо зомби расплылось в понимающей улыбке. Пауль пискнул и, забыв о лапкоделии, прыгнул на плечо к Гобби, мои умертвии были готовы к поиску приключений. А вот лично я подумала, что не совсем готова к последствиям их развлечений.
— Надо вас маскировать, иначе все шишки опять мне достанутся, — решила я.
Никто не возражал. Я приказала Гобби сидеть и ждать, Паулю раскроить старые портьеры, сама села за изготовление двух талисманов — одного для паучка, второго для гоблина. Сам Гобби сел за стол, заграбастав мои учебники и конспекты.
Талисманы были самые обычные — не запрещенные к использованию, простейшие, устойчивые к воздействию накопители силы. По правилам изготовление таких хранов должно было проходить в спокойной, наполненной тишиной и меланхолией обстановке — на деле я устроилась в углу комнаты, лицом к углу и пыталась сосредоточиться на огне горелки, а Пауль громил мою комнату. Нет, я бы обернулась, но нельзя было. То есть на подготовительном этапе я пару раз оборачивалась, но едва металл поставила плавить — ни о каких отвлечениях и речи быть не могло. С талисманами так — они требуют максимальной сосредоточенности. Едва металл стал плавиться, я приступила к созданию энергоинформационной матрицы. Сложная вещь, учитывая, что как раз на данном этапе я начала активно нарушать законодательство, используя принципы того самого казненного за преступления против королевства черного мага Кхада. Талисманы этого уровня хранят целенаправленный заряд магии, вкладываемый самим артефактором. Увы, я себе подобного позволить не могла — уровень не тот и создавать узконаправленный поток я еще не умею, ни как артефактор, ни как некромант. Как артефактор не научилась, как некромант не научусь никогда, в Некросе такому не учат. И потому я сейчас меняла структуру матрицы, создавая нечто вроде воронки — широкой частью направленной вовне. На ментальном уровне смотрелось глупо и примитивно, но ничто не дает такого устойчивого результата, как примитивные схемы. В какой-то момент просто отключилась от происходящего, выстраивая энергоинформационное поле проникновения магии — все, что могло причинить вред умертвиям, поглощалось в полном объеме, остальная магия пропускалась мимо. Это было необходимо сделать, чтобы талисманы не начали поглощать охранительные чары или поисковые, то есть все то, что привлекло бы к ним повышенное внимание. Проблема в том, что сложно было воплотить задумку — все, чему меня учили, не причинило бы вред умертвиям, то есть мне требовалось продумать и настроить иной тип магии. Магии, опасной для мертвых.
Сложно? Ерунда в сравнении со следующим шагом, и, потянувшись к горелке, чтобы снизить накал, я поняла, что у меня дрожат руки. Перенапряглась. И сильно. А самый сложный этап только начинался — непросто создать энергоинформационную матрицу силы с определенными лично измененными параметрами, но удержать ее в сознании и в границах застывающего металла труднее в сотни, тысячи раз. Я же и вовсе замахнулась на два талисмана сразу.
Я взмокла. Ткань туники противно липла к телу, руки дрожали, глаза болели, а еще живот. Волей-неволей при магическом использовании силы его поджимаешь, и сейчас все мышцы дрожали от перенапряжения. По правилам работы для артефакторов мне теперь полагалось отдыхать не менее трех суток, вот только кто мне позволит.
Но это все мелочи — металл остывал, я держала схему, впаянную в талисманы, и отслеживала каждый параметр, заданный для энергоинформационной матрицы. Сбоев не допустила. Справилась.
Когда я с тихим стоном повалилась на пол, ко мне подбежали и Гобби, и Пауль, а на часах была половина одиннадцатого.
— Я в душ, — валяясь на полу с раскинутыми руками, сообщила умертвиям. — Потом к Дастелу.
— Ыыы! — высказался против Гобби.
— Ничего, счас отдышусь и пойду, — решила я. — Мне там супчик ночной принесут…
— Иии! — возмутился Пауль.
— Не лежу я, встаю уже, — ответила устало.
Перевернулась на живот, медленно приподнялась на четвереньки, бодро поползла за полотенцем. Пока добралась до шкафа, стало уже легче, даже встать смогла.
— Вы одевайтесь уже, талисманы как раз остынут, — сказала я, выходя из комнаты.
Обычно металл остывает долго, но это обычно — а впаянная мной схема энергию тепла поглощала с жадностью оголодавшей нежити, в общем, на живого я бы не советовала такое надевать.
Душ. Долгое стояние под струями воды, прислонившись к стене руками и лбом. От слабости дрожали ноги, отказываясь держать мое изрядно похудевшее тело. В Некросе я поправилась, даже несмотря на напряженную учебу, мне нравилось. Ничего, наберу обратно, это дело наживное. Главное, проблема энергии решена, пусть пока и временно. Устала, сильно.
Не высушив волосы, не вытершись толком, завернулась в полотенце, накинула халат на плечи и, взяв мокрую, нуждающуюся в стирке тунику, вышла в коридор. Шатало. Я все как-то ждала, что слабость отступит, а она только накатывала, размывая четкую картинку мира и заставляя теряться в собственных пространственных ощущениях. Наверное, поэтому я не сразу заметила фигуру некроманта, ожидавшего меня у дверей моей комнаты. Точнее, может, и заметила, но не обратила внимания, полностью сосредоточившись на необходимости переставлять ноги. И очевидность стала ясна, едва я уткнулась носом в черную рубашку Норта.
— Поймал, — сообщил мне парень, осторожно обнимая.
— А теперь подержи, — попросила я, повисая на его руках.
Дастел поступил по-своему — подхватил на руки, наплевав на то, что халат с моих плеч свалился.
— Норт, поставь на место, — устало потребовала я, вцепившись в край полотенца.
— Ты на ногах не стоишь, — заметил некромант.
— Конечно, не стою, ты же меня держишь!
Улыбнувшись, Норт напомнил:
— Я не могу к тебе заходить.
— А тебя никто и не просит, отпусти!
Открылась дверь, вышел Гобби, посмотрел на меня, на некроманта, подошел и забрал меня у Дастела. Поставил на ноги и провел в комнату, как-то очень зло порыкивая. Воинственный Пауль тоже выпрыгнул в коридор, погрозил Норту и забрав упавший халат и тунику, прыгнул на стену, с нее в комнату, ткань, естественно, летала следом. Такое жутковатое халатное привидение.
В комнате меня ждал ночной супчик и чай. А еще уроки, мои, выполненные. Чуть не расплакалась, так приятно было.
— Талисманы, — садясь за стол, сказала я. — Гобби, твой тот, что побольше, его прикрепишь к артефакту, там пазы есть. Пауль, твой просто накопитель, вернетесь, оставишь на столе. Некрос не покидать, девушек не доставать, заклинания упокоения и уничтожения вам не страшны, от преподавателей прятаться. Гобби, тебя поисковые импульсы не обнаружат, если что, возьмешь Пауля на руки. В бои не ввязываться, двух-трех заклинаний упокоения от перепуганных адептов вам хватит.
Гобби подошел и написал: «Перепуганных?»
— Энергия, магия, всплеск — больше впитается, — пояснила я.
Умертвие кивнуло, затем написало:
«Не уходи».
— Надо, — тяжело вздохнула я и вернулась к торопливому съедению супа.
«Он из целителя некромантом стал», — опять вернулся к написанию Гобби.
— Да, я заметила, что ты его биографию читал, — хихикнула я.
Умертвие хитро улыбнулось. Потом написало:
«Норт Дастел из целителя стал некромантом, он опасен, мне не нравится, не ходи никуда, так будет лучше».
Я забрала перо из костистых пальцев и приписала:
«В этой жизни мне, вероятно, было бы лучше умереть вместе с родителями, но я живу. Значит, не зря. И я сделаю все, чтобы ты тоже жил».
— И на этом все, Гобби, с Дастелом я разберусь.
Зомби оскалился. Осторожно коснувшись его руки, я прошептала:
— За домашнюю работу спасибо огромное.
