Книга: О магах-отступниках и таинственных ритуалах

Глава четвертая
НАПАДЕНИЕ

Моя жизнь стала удивительной. И какой-то правильной. А еще очень-очень счастливой.

Счастливой настолько, что мне постоянно казалось — вот сейчас что-то случится, и я опять потеряю тех, кто мне дорог — Рика, Гобби, Пауля… и даже Норта, Эдвина и Дана. Кто бы мог подумать, но те, кто совершенно не устраивал меня в роли врагов или даже друзей, оказались на редкость замечательными соратниками, и, проводя с ними неизменные пять часов в день, я больше не тяготилась ни присутствием Норта, ни шутками Дана, ни собственническими замашками Эдвина. Все действительно изменилось — они стали относиться ко мне как к члену команды, я к ним фактически так же.

Но, несмотря на сложную учебу тренировки, выматывающие настолько, что я едва на ногах держалась, и работу над защитными артефактами для команды Некроса, все мои мысли занимал Рик и только Рик.

Рик был на рассвете — когда, просыпаясь, я находила букет зимних цветов на подушке.

Рик ждал утром у женского общежития и улыбался так светло и радостно, стоило мне появиться на лестнице.

Рик проводил со мной все перерывы между лекциями, и, когда он был рядом, даже Керон не мог испортить мне настроения.

И после лекций мы сидели в столовой, здесь было светлее и гораздо теплее, чем в библиотеке, и делали уроки. Вместе. Потом приходил Норт, и я бежала переодеваться, чтобы с капитаном команды отправиться на полигон — после получения новых правил для Мертвых игр Дастел гонял нас нещадно, но никто не был против. Даже я. А уроки, которые я не успевала делать с Риком, мне помогал выполнять Норт.

Собственно как и сейчас.

Я трижды прочла «Боевой бросок „Взгляд змеи“», но так и не поняла смысла. Удар змеи, бросок змеи, змеиный захват — все это мы учили, но указанного словосочетания я припомнить никак не могла.

Повернувшись, посмотрела на Дастела — некромант полулежал на кровати и внимательно читал статьи Эллерга по академической некромантии. На мой взгляд — тьма несусветная, я прочла семь строчек, после чего утратила нить рассуждений одного из светил мертвой науки, а вот Норт читал с явным интересом.

— Что? — спросил он, скорее почувствовав, чем заметив мой взгляд.

— Можешь объяснить? — попросила я.

Дастел закрыл трактат, не забыв положить закладку между страницами, легко поднялся с кровати, подошел, встал позади меня, наклонился, упираясь кулаками в стол, прочел предложение, на которое я указала.

— Что именно непонятно? — уточнил, едва прочитав.

Решив, что, может, я чего не заметила, перечитала. Все тот же «Боевой бросок „Взгляд змеи“». Указала повторно на словосочетание.

— Магическая атака, направленная визуально, — произнес нечто маловразумительное Норт.

Запрокинув голову, недоуменно посмотрела на него.

— Ладно, вставай, — сдался капитан. — Покажу на примере.

Подал руку, помог подняться, отвел ближе к кровати, сам отошел на середину комнаты.

— Смотри, — взмах рукой, и стул, на котором я только что сидела, поднимается. — Это энергия, направленная движением.

Дастел опустил предмет мебели, повернулся ко мне, почему-то загадочно улыбнулся, засунул руки в карманы и продолжил:

— Управление движением — простейший вид боевой магии, но есть и более сложный уровень, используемый в первую очередь за счет своей непредсказуемости, и во вторую — движения нам не всегда доступны, Риа.

В следующее мгновение меня подняло в воздух! И я зависла в метре от пола, беспомощно болтая ногами.

Что потрясло — Норт даже не пошевелился, не изменил позы, стоял все так же расставив ноги и продолжая с улыбкой смотреть на меня.

— Взгляд змеи, значит? — сдавленно спросила, чувствуя себя крайне неуютно.

— Естественно нет, я не стал бы использовать на тебе удары подобной силы. — Он чуть склонил голову к плечу и продолжил: — Вы сейчас изучаете теорию, практику отрабатывают исключительно на последнем курсе, когда мозгов становится больше. Не дергайся, поймаю.

Норт шагнул ко мне и действительно поймал, едва странная сила швырнула на пол. Затем поставил на ноги, спросил:

— В порядке?

И едва я кивнула, вернулся на кровать, дочитывать умозаключения Эллерга. Я тоже вернулась за стол, села, приписала для себя на полях тетради «управление взглядом» и вернулась к чтению параграфа. Однако спустя несколько страниц, не оборачиваясь, спросила:

— Норт, а это сложно?

— Нет, — ответил некромант.

Обернулась, натолкнулась на внимательный взгляд Дастела и, решив не развивать тему, вновь вернулась к домашней работе. Однако проявив неожиданное великодушие, Норт сказал:

— Трое.

— Трое что? — не поняла я.

— Трое из всего потока боевиков в этом году освоили данный уровень некромантии. Из практиков столь высокого уровня не достигает практически никто. Остальные факультеты знают о визуальном управлении исключительно в теории. Еще вопросы?

Отрицательно покачала головой.

Дверь распахнулась, без стука вошел Дан, резким движением откинул волосы со лба, кивнул мне и спросил у Норта:

— Ты идешь?

Дастел почему-то указал взглядом на меня.

— Провести ее? — предложил некромант.

— Сегодня полнолуние, Дан, — холодно напомнил Норт.

— И? — не понял рыжий.

Неодобрительно усмехнувшись, Дастел произнес:

— И я страхую Рию.

Укоризненно взглянув на него, некромант напомнил:

— Так Рик же есть.

— Разве Рик целитель? — язвительно поинтересовался Норт.

— Да ладно, ничего с ней не случится, в прошлый раз же справилась! — возразил Дан. — Норт, да брось, мы уже путь проложили, таверна с обеда закрыта для посетителей, все ждут. Ну же!

Планы поразили даже меня — адепты-выпускники собирались напиться. Судя по степени приготовлений, выпить планировали много. А если учесть нервозность Дана — мероприятие давно готовилось.

— Норт, — я повернулась к Дастелу, — иди куда собирался, я поела, сил хватает, справлюсь.

Тяжело вздохнув, Норт и меня одарил крайне неодобрительным взглядом, после чего сообщил:

— Нет. — И добавил: — Ты делаешь артефакты для всей команды, следовательно, я, как капитан, обязан помочь. Вопрос закрыт.

Дан взвыл, схватившись за голову, а затем вдруг опустил руки, перевел шальной взгляд с меня на Норта и выпалил:

— Да возьми ты ее с собой!

Норт отложил талмуд, который принялся демонстративно читать, едва ответил мне, вскинул бровь, посмотрел на Дана.

— Серьезно, бери! — начал настаивать рыжий. — Риа для всех твоя невеста, так что это вполне пристойно. Полнолуние начнется через три часа, как раз успеем посидеть, выпить, а потом вы подниметесь наверх. Таверну для посещений закрыли, все верхние спальни абсолютно свободны, более того — не придется гасить откат при использовании света Луны. Ну! Я же дело говорю, согласись.

Норт не соглашался, Норт задумчиво постукивал пальцем по корешку книги.

— Да слушай же, — сам Дан никого не слушал, он снимал мой и Дастела плащи с вешалки, — никто же не обратит внимания, что вы уединитесь. Ну ушли и ушли — все люди взрослые, все поймут, тем более в курсе, где Риа ночует. Потом спуститесь, Норт, ты же наших знаешь, даже шуток не последует.

Больше не делая попыток возразить, Дастел просто посмотрел на меня. Я ответила решительное:

— Нет.

— Нет так нет, — не стал возражать Норт и вновь раскрыл книгу.

— Тьма-а-а! — взвыл Дан. — Ну, Риа, ну, ко всем умертвиям, ну раз в год же собираемся! Всего раз. Все наше тайное общество! Вот как там без Норта, а? Он же второй глава! Ну, Риа! Ну какой к демонам артефакт?!

Я даже отвечать не собиралась, впрочем, за меня ответил Дастел, сообщив рыжему:

— Важный, Дан. И ценный настолько, что изготовь его сертифицированный мастер-артефактор, вещица потянула бы по стоимости на твой родовой замок.

И рыжий заткнулся. Мгновенно. Переводя потрясенный взгляд с меня, на гору запрещенных книг, которые лично я не осмелилась бы принести в свою комнату, так что риск целиком и полностью был на Норте. Последний с усмешкой посмотрел на изумленное лицо Дана и спокойно поинтересовался:

— А ты полагал, что Риа ночами не спит просто так, в силу каприза?

— Нет, я решил, что ты продолжаешь ее шантажировать, — простодушно ответил Дан.

— Рию? — Норт расхохотался, затем устало покачал головой и тихо произнес: — Я поумнел.

Почему-то после этих слов я невольно улыбнулась и вернулась к домашней работе.

— Ыыы! — взвыл Дан.

Но не сдался. Неожиданно отшвырнув оба плаща, адепт подскочил ко мне, развернул вместе со стулом, опустился на одно колено, схватил меня за руку и самым торжественным голосом заявил:

— Риаллин, маленькая, клянусь, я лично принесу тебя обратно на руках! Я буду неотступно следить за твоей безопасностью, я в зубах стану таскать за тобой сумку! Я не выпью ни капли, пока не верну тебя в Некрос! Я… Ну пожалуйста, Риа, это же раз в год всего, а для нас так вообще последний раз! Ну, Риа, ну ради меня!

И мне стало неудобно ему отказывать. Совсем. Так что решила согласиться, но… но вот в комнате меня ждут Гобби и Пауль, и если вовремя не вернусь, они переживать будут. Да умертвия, да неживые, но переживать будут, как и я за них. Так что…

— Хорошо, Дан. — Я закрыла учебник.

— Да, я сделал это! — обрадовался рыжий.

Норт не спешил радоваться и, глядя на меня, спросил:

— Но?

Укоризненно глянув на него, я действительно начала с «но»:

— Но мне нужно сходить в комнату и взять рубашку.

Дастел улыбнулся, закрыл свою книгу и, поднявшись, направился к шкафу.

— Зачем тебе рубашка? — не понял Дан.

Я открыла было рот, чтобы ответить, но глядя в удивленные глаза некроманта, резко передумала просвещать некоторых по поводу особенностей создания артефактов.

— Чувствую, тут есть что-то интимное, — издевательски протянул рыжий.

— Рот закрой, — оборвал его Норт и, изучая полки с одеждой в своем шкафу, спросил: — Риа, тебе черную, белую, синюю, или под цвет твоих глаз — темно-зеленую?

Недоуменно взглянув на него, я поправила:

— У меня глаза карие.

— Когда как, — не поворачиваясь, задумчиво ответил Норт, — на свету темно-зеленые. Так значит, белую?

И, не дожидаясь моего ответа, некромант извлек из стопки одежды белую шелковую рубашку, швырнул на кровать, следом туда полетел тонкий черный шерстяной плед и почему-то белоснежная шелковая простынь. После чего Дастел через голову стянул рубашку, швырнул ее в корзину с грязным бельем и в полуголом состоянии глянул на меня, вопросительно выгнув бровь.

Я покраснела вмиг, почему-то чувствуя себя обвиненной в подглядывании, и отвернулась, так и не высказав Норту все, что я думаю по поводу предоставления мне его рубашки.

— Наверное, я пойду, — почему-то решил Дан. Не сдвинувшись при этом с места, напротив — смотрел на меня с самой издевательской ухмылочкой.

— Да я же не знала, что он разденется! — попыталась оправдаться перед рыжим.

Норт, пока я смущалась, надел традиционную для Некроса черную рубашку, подошел и, застегивая рукава, спросил:

— Никуда перед дорогой не хочешь?

— В свою комнату, — подскакивая, сообщила я.

— Зачем? — удивился Дастел. И, указав на мою сумку с артефакторским инструментарием, притулившуюся в углу, напомнил: — Ты же уже все взяла.

Взяла, конечно, но предупредила Гобби, что вернусь к трем, как только с лунным ритуалом закончу, а тут этот поход в таверну, и гложут меня сомнения, что успеем с возвращением.

— Мне серьезно в комнату сбегать нужно, — произнесла я, глядя на Норта. Осмотрелась и даже повод придумался: — Учебники занести.

В черных глазах Дастела промелькнуло такое выражение, будто он сомневается в моей адекватности, после чего он сказал:

— Дан, сгоняешь, отнесешь.

— Утром? — предположил рыжий.

— Сейчас, — припечатал Норт.

И вновь вернулся к шкафу, чтобы взять плащ. Дан пожал плечами, посмотрел на меня и сказал:

— Собирай, давай, свои учебники.

Я спорить не стала, быстро сложила все в ученический рюкзак и, пользуясь тем, что адепт отвернулся, быстро написала на листке: «Гобби, я сегодня задержусь. Ушли с ребятами в таверну». Записку сунула в дневник с расписанием, точно зная, что зомби его сразу откроет — расписание мне Гобби заполнял.

А когда Дан ушел, Норт осторожно переставил мою сумку на кровать, рядом разместил свою, вот в свою положил вещи, после чего окинул меня внимательным взглядом и вынес вердикт:

— Мой плащ возьмешь.

— Зачем? — удивилась я.

Дастел выразительно посмотрел в сторону моего старенького, потертого и не особо теплого плаща и с нажимом повторил:

— Возьмешь мой.

Полностью проигнорировав его слова, я направилась к вешалке и… мой плащ самым издевательским образом взмыл вверх и, зацепившись за балку, остался висеть на ней, в абсолютной для меня недосягаемости.

— Риа, — Норт подошел сзади, набросил мне на плечи свой тяжелый меховой плащ, от которого плечи разом ссутулились, — как твой целитель, я вправе принимать подобные решения. Согласись, нас обоих не обрадует необходимость лечить тебя перед ритуалом.

— Ыыы! — взвыла я, используя лексикон Гобби.

— Да-да, я понял, — невозмутимо парировал Дастел. — И в туалет я бы на твоем месте сходил, нам около часа по лесу идти, а кустики там весьма небезопасны.

Не то чтобы я испугалась, но послушалась, и, когда вернулась, Норт, Эдвин, Дан и еще двое незнакомых мне адептов, все в плащах, при легких мечах и с рюкзаками, молча ожидали моего появления. Причем меховых плащей ни у кого не было! Все налегке собрались топать.

— Норт… — растерянно начала я.

Мое некросовское одеяние взмыло выше и намоталось на балку, а Дастел с самым невозмутимым видом экипировал меня собственной одежонкой.

Общежитие покидали в абсолютном молчании.

В таком же молчании мы встретили еще две группы, которые влились в наш поток, и черные фигуры безмолвно заскользили по направлению к склепу, возглавляемые одним из незнакомых мне адептов.

Выглядело все донельзя загадочно и важно, мистически даже. Особенно напрягало молчание, и в итоге я действительно почувствовала себя членом тайного общества.

А потом Норт шагнул к стене склепа, сверкающий символ на миг осветил пространство, и мы нырнули в вены Некроса. По ним двигались недолго — не прошло и десяти минут, как Норт открыл следующий проход.

Но вот едва мы вышли в лесу, раздался отчаянный перепуганный вопль!

Я вздрогнула, порываясь бежать на помощь, но меня удержал Эдвин. Дан, впрочем, тоже не позволил бы никуда бежать без Норта, который шел последним, чтобы закрыть за всеми проход. Рыжий недовольно произнес:

— Лично же раздал всем новые правила техники безопасности, где четко сказано — никаких кустов! Что за тупые тролли!

— В смысле кусты? — не поняла я.

— Да в прошлом году двое отошли по… — Дан замялся и продолжил уже тише, — надобностям, их и подрали оголодавшие мертвяки. В этом году мы изменили правила, но, смотрю, не особо подействовало.

Наша группа дождалась, пока Норт закроет ход, и только после этого все двинулись дальше — впереди Эдвин и Норт с обнаженными мечами. Затем Аргус, он в этом году на Мертвых играх проиграл Норту, потом я, позади меня Дан с моей сумкой, потом остальные. Что примечательно — девушек вроде больше не было.

Вскоре нагнали группу из семерых некромантов — как и подозревал Дан, у них имелся раненый. Норт бегло осмотрел его, тихо выругался, но лечить не стал, хотя как мне показалось, именно этого от него и ждали.

— Нарушение правил безопасности, — поднявшись, сказал Дастел. — Осознанное нарушение. Плюс — пьян.

Лежащий на снегу адепт тихонечко взвыл.

— Уносите его, — приказал Норт.

Провинившийся некромант оказался полноват, на вид не особо приятен, плюс действительно пьян. И по пьяни адепт начал возражать, чего-то требовать, доказывать и даже сыпать угрозами. Заткнулся только тогда, когда его носильщики пригрозили попросту бросить идиота на дороге. Но мне почему-то запомнились маленькие поросячьи глазки незадачливого некроманта и его очень недобрый взгляд на Норта.

— Ждем двенадцать минут, — сообщил Дастел адептам, уносившим толстяка.

И мы остались ждать. Уже минут через пять я ощутила благодарность за плащ — мороз крепчал, на ветру поскрипывали сосны, снег при малейшем движении отзывался хрустом, ледяные иглы словно впивались в кожу. А мне еще с час сегодня в одной рубашке на морозе придется быть…

К тому моменту как вернулись оба некроманта — все парни уже подпрыгивали, переступали с ноги на ногу и растирали ладони — холодно. И мы двинулись в путь — гуськом, в тишине, и только снег скрипел под ногами, а так — темный зимний лес, в свете поднимающейся луны безмолвные фигуры в черном плавно движутся по извивающейся тропке. Жутковато. И становилось только страшнее, учитывая, что чем дальше в лес, тем выше сосны, гуще тьма и холоднее воздух. И не знаю как некромантам, а мне уже хотелось вернуться обратно в Некрос, он, конечно, жуткий, но не настолько же.

— Потерпи, недолго осталось, — донесся до меня голос Норта.

Не то чтобы я устала, идти было несложно, дорожку протаптывали впереди идущие, но ночь, мороз, хруст пробирающихся заиндевелых и потому неповоротливых умертвий, нарастающий гул следующих за нами зомби. Мертвые в такой мороз передвигаются с трудом, но голод заставлял их следовать за живыми, и они следовали — поднимаясь на очередной холм, я оглянулась — толпа умертвий была внушительной.

— Не догонят, — успокоил меня Дан.

— Да знаю я, — тут все знают, некроманты же, — просто жутко.

— По-моему — весело, — хмыкнул рыжий.

Я поежилась и ничего не сказала. Идея отправиться неизвестно куда нравилась мне все меньше и меньше, нужно было остаться в Некросе.

— Дан, — спустя некоторое время позвала адепта, — а что это вообще за собрание?

— Пьянка, — весело ответил парень, — но поводом к ней служит ритуал возрождения Некроса.

— Что? — удивленно переспросила.

— Возрождение Некроса. — Адепт, идущий впереди меня, обернулся. — Тебе Норт не рассказывал?

Отрицательно покачала головой.

— Странно, — парень нахмурился, — невест посвящать можно.

— Во что посвящать? — не поняла я.

— В тайну, — некромант улыбнулся. — Сив.

— Риа, — представилась я в свою очередь, догадавшись, что это было его имя.

— Да знаю, — парень пожал плечами, — тебя все знают. Дан, она реально не в курсе?

Рыжий, на которого я оглянулась, а идти с повернутой головой не особо удобно, и я едва не споткнулась, развел руками и произнес:

— Да какая разница? Все равно ничего не получится, эти сборища давно стали достойным поводом для пьянки и не более. Или ты реально веришь, что мы сумеем заставить сердце Некроса биться? Смешно, Сив, оно мертвое, сделать мертвое живым — нереально.

Нехороший холодок прошелся по позвоночнику. Очень нехороший.

— Сив, — вновь повернулась к впереди идущему некроманту, — и вы что, будете проводить ритуал возрождения?

— Ну да, — просто признались мне.

Нервно сглотнула и переспросила:

— Сив, еще раз, вы собираетесь проводить ритуал, запрещенный законом четвертого королевства?

Парень весело кивнул.

Я остановилась так резко, что идущий сзади Дан врезался в меня, но ничуть не растерялся, подхватил обеими руками за талию, приподнял и так и понес, словно знамя поверженного сопротивления.

— Да не пойду я никуда! — возмущенно зашептала парню. — Тьма, вы совсем с ума сошли?! Это же запрещенный ритуал, это…

— Да-да, шесть лет каторги, я в курсе, — усмехнулся Дан, — только ты учти, Риа, с нами ректор и еще четыре высших некроманта будут, или ты думаешь, такие вещи проворачиваются без ведома руководства?

Потрясенно молчу. Дан, продолжая нести меня, прижал к себе крепче и уже шепотом:

— Нет, ну конечно, то, что я тебе сказал, знают не все, да и собираются лучшие из лучших, доверенные. Впрочем, сама увидишь. Только учти — большинство увидят совсем не то, что совершат посвященные. Ну как, успокоилась?

— Успокоилась, пусти.

И вот, шагая следом за Сивом, я все думала — а действительно, как адепты смогли бы провернуть такое без ведома руководства? И еще — пока мы идем по тропинке, на нас никто не напал. То есть ни многорукого угарра, выскакивающего из схрона под очередным корнем замшелого пня, ни шушер, слетающих с ветвей деревьев, ничего. Тропа зачарована? Похоже, что так. И теперь становится понятен запрет сходить с тропы, к примеру, в кусты. Но все же, вся эта история…

— Да ритуал это быстро, — продолжал успокаивать меня Дан, — часа полтора обычно, потом ректор и высшие сваливают, а мы остаемся до утра в таверне, и все запасы вина наши. Будет здорово, вот увидишь.

— Я не пью, — сухо сообщила парню.

— Замечательно, значит, нам больше достанется, — заявил некромант.

Невольно улыбнулась.

Шли еще долго. Я уже из сил выбилась, когда впереди показались огни дороги, а едва мы на нее выбрались, увидели и таверну, сверкающую огненной надписью «Путь мертвяка». Да, милое название, очень, просто таки все желание идти в нее пропало разом. Но парни оживились, все зашагали быстрее, и мне теперь приходилось нелегко — адепты все выше меня значительно, ноги у них длинные, шаги широкие — хоть бери и беги! Но не пришлось к счастью — едва ступили на дорогу, Дан потянул в сторону, и мы пошли уже вместе с ним, гораздо медленнее остальных.

— Ты как? — замыкающий колонну Норт догнал нас и пошел рядом.

— Спасибо, что посвятил в тонкости предстоящего ритуала, — съехидничала я.

Дастел холодно произнес:

— Извини, повода не было. Например, не я согласился сюда прийти сегодня.

И зашагал вперед, бросив меня с Даном.

— Зря ты так, — задумчиво сказал рыжий.

— Зря я вообще сюда пришла. — Настроение стремительно испортилось.

В таверну мы пришли последними, и потому плотный бородатый хозяин в тулупе, широких шароварах и в тапках на босу ногу, встретил нас не слишком вежливым:

— Чего копаетесь? Ночь же, почитай, мне недосуг у ворот ждать.

С этими словами массивные ворота были закрыты, заперты на четыре здоровенных засова, каждый из которых еще и замком зафиксирован, потом были еще четыре ключа, после совсем не дешевое защитное заклинание. А затем хозяин, не прощаясь, ушел, поеживаясь на ходу, причем не в таверну, а в небольшой домик, притулившийся к забору.

— К-к-куда он? — удивилась я.

— Спать, — сообщил Дан, потянув меня к дверям в саму таверну. — Мы ж все его питейное заведение до рассвета арендовали, и он четко знает — ему к нам хода нет. Сейчас на двери такое заклинание поставят, что любого открывшего вмиг свалит.

— В смысле? — все это просто вводило в ступор.

— Ну, Риа, это тебе не детские игры, это сам ритуал Возрождения, — фыркнул Дан. — Давай быстрее.

Быстрее у меня не получалось, я вообще устала и уже едва шла, да и вопросов было много.

— Дан, я не понимаю, почему тавер…

— Увидишь, — перебил меня некромант и, ухватив за руку, потащил за собой.

А едва открыл дверь, втолкнул меня первую, поэтому я по инерции сделала еще два шага и только после остановилась, удивленно оглядываясь. Это была древняя, очень древняя таверна. Настолько древняя, что я сразу заподозрила в ней родовой дом. То есть жилище всего рода, в те смутные времена, когда семья папой и мамой вовсе не ограничивалась, и люди жили целым родом в одном доме, потому что иначе в наших лесах было не выжить. И вот сейчас я потрясенно разглядывала дубовые стены, снаружи явно покрытые и камнем для крепости, массивные столбы, поддерживающие крышу, все изрезанные охранными символами, второй этаж, на который вела лестница, а после по периметру шли перила, так, что поднявшегося и идущего по второму этажу было бы видно из огромного занимающего весь первый этаж зала, двери комнат… И все здесь дышало стариной, силой, суровой древностью могучих лесных родов…

— Нравится? — вопрос задал не Дан, стоящий рядом и с интересом на меня поглядывающий, а один из не знакомых мне некромантов.

— Очень, — выдохнула я. — Волшебное место.

Все рассмеялись. Не с издевкой, по-доброму даже, чего никак не ожидала от некромантов, впрочем… меня их реакция сейчас совсем не интересовала, и едва Дан помог снять плащ, я отправилась бродить между колоннами.

Родовой дом завораживал, и, на мой взгляд, совершенно кощунственно было устраивать здесь таверну, но в то же время любовь хозяина к строению была заметна сразу — он прилагал немалые усилия, чтобы сохранить здесь ощущение прикосновения к древним времена. И массивные деревянные столбы были не выкрашены, а покрыты прозрачным лаком, так что все вырезанные на них символы сохранялись, так же и стены с потолком — старались сохранить каждую руну, каждый знак. И только пол, по обычаям древних каменный, здесь был покрыт деревянными досками, которые даже как-то неуместно смотрелись. Но пол — такая мелочь, он все равно не отнимал у меня удивительного чувства, будто я попала в сказку. Очень древнюю сказку.

Хлопнула дверь, впуская порыв морозного ветра, разом умолкли все адепты, но я даже не обернулась, занятая тем, что водила пальцем по очередной обнаруженной мной руне. Символ ветра. Я знала его, дядя научил, знала и для чего его вырезали древние — эта руна давала постоянный приток свежего воздуха, даже при закрытых окнах и дверях, что в домах, где жили до семи десятков людей рода, являлось очень существенным. Но дядя Тадор показывал рисунок, а здесь настоящий, древний, вырезанный шаманом рунический символ… И я касаюсь его с замирающим сердцем, ощущаю слабый, едва колеблющийся поток энергии — волшебное чувство. Пальцы скользят выше, выше уровня моего роста, чтобы прикоснуться к еще одному чуду — символ Тхаш. Не руна, нет, он древнее, гораздо. Ему, вероятно, не менее тысячи лет и остается только гадать, как знак божественной защиты попал сюда, на столб родового дома, которому едва ли лет триста. Странно. Очень. Но я не могу отказать себе в удовольствии коснуться его, исследовать резкие, словно рубленные линии, и ощутить интенсивный, невероятно мощный поток силы.

Руку отдернула мгновенно.

Замерла, тяжело дыша и не в силах поверить в то, что знак действующий! Действительно действующий! Причем не просто действующий, а наполненный силой! И если я правильно помню курс артефакторской школы, то наполнение Тхаш предполагает ритуал жертвоприношения мыслящего существа — человека!

— Адептка Каро, — голос, прозвучавший надо мной, заставил вздрогнуть.

Стремительно обернувшись, увидела ректора. Лорд Гаэр-аш одарил холодным взглядом и задал вопрос:

— Что вы здесь делаете?!

Я хотела ответить. И я обязана была обратить внимание главы Некроса на наполненный силой знак Тхаш, но… Почему-то замерла, испуганно глядя на ректора и не в силах вымолвить ни слова. Ни единого. Каким-то немыслимым образом перед моими глазами вновь пронеслось произошедшее в кабинете Гаэр-аша, его стремительный поцелуй, его слова, его бессильная ярость… И ничего, совершенно ничего сказать не получалось. Вообще. Застыв, широко распахнутыми глазами я смотрела на лорда Гаэр-аша и… молчала.

— Адептка Каро, — с глухим раздражением повторил ректор.

Он выглядит уставшим, тени на лице, злой взгляд, сжатые губы. Неожиданно понимаю, что так и не видела главу Некроса с того происшествия в его кабинете, поняла это только сейчас, а ведь даже значения не придала тому, что лекции по Запрещенным ритуалам у нас на этой неделе вел другой преподаватель. Осознала это только сейчас, а еще то — что я бы с удовольствием не встречалась с ректором и дальше. Меня все устраивало, у меня есть Рик, с ним просто хорошо и спокойно, у меня есть Норт, Эдвин и Дан, которые сейчас вменяемые и с ними тоже спокойно, и мне совсем не хочется вспоминать тот поцелуй в кабинете ректора. Я…

— Вы что, издеваетесь? — неожиданно тихо спросил лорд Гаэр-аш.

У меня дыхание перехватило.

Попыталась сказать хоть что-то и внезапно поняла, что сейчас упаду. Просто упаду, сил стоять никаких не было. Не знаю, что со мной, даже понять не могу, я…

— Простите, лорд Гаэр-аш, как моя невеста, Риаллин имеет право здесь находиться.

Дастел подошел решительно и быстро, судя по дыханию, он вообще откуда-то с другого конца таверны примчался. Встал рядом со мной, обнял за талию и фактически удержал на ногах Я действительно почти падала. Быстрый взгляд на меня, черные брови сошлись на переносице, и уже мне Норт задал вопрос:

— Испугалась? — не дожидаясь ответа. — Так сильно? Риа, ты вся дрожишь.

Тьма, да что со мной? Глянув на Дастела лишь мельком, я вновь смотрю на ректора. Почти с ужасом, все так же не в силах сказать хоть что-нибудь. А он на меня зло, практически не скрывая ярости, с какой-то затаенной ненавистью.

Секунда, вторая, третья… Три удара сердца, и лорд Гаэр-аш отвел взгляд. Посмотрел на Норта, холодно произнес:

— Мне казалось, ты сделал выводы из нашего разговора.

Объятие Дастела на мгновение стало сильнее, почти болезненным, но Норт сразу взял себя в руки и спокойно ответил:

— Сделал.

Ужас сковывает, словно лед реку. По рукам и ногам. Наверное, только когда я с трудом смогла сделать вдох, поняла, что происходит — медленно обернулась, всмотрелась в знак Тхаш и поняла… Я поняла, когда поймут остальные — не знаю. Магия знака сковывала меня. Прорвавшись через эмоциональный всплеск, вызванный моим страхом перед ректором, сила потекла по венам, связывая.

Сердце сжалось.

Следующий удар я ощутила отчетливо — задохнувшись болью…

И Кхелло ожил. Мой защитный амулет, нетерпеливо перебирая лапками, переместился на тыльную сторону руки, подобрался к вене и впился зубами в кожу, добираясь до крови. Значит плохо, очень плохо, значит, я на краю.

Мелкие железные клыки нетерпеливо рвали венозные сосуды, и я вороватым жестом спрятала руку за спину — мантия гарантированно пропитается кровью, но это мелочи, потому что второй удар сердца обошелся без боли, как и глубокий вдох.

И этот вдох не остался не замеченным.

— Риа? — Норт встревоженно обернулся ко мне.

Но я не обратила внимания на его вопрос, увидев, как дернулись крылья носа лорда Гаэр-аша, а после начали медленно суживаться его глаза.

Он ведь не мог ощутить кровь? Еще слишком мало, теплый ручеек только-только потек по запястью… Но ректор повторно втянул воздух, и в его взгляде я отчетливо разглядела подозрение. О том, что сейчас прозвучит вопрос, догадаться было несложно. А вот то, что ответить мне Тхаш не позволит, вряд ли кто-то догадывается. Знак действовал безжалостно и быстро, его задачей было остаться незамеченным, эффективная древняя магия, гениальная в своей простоте. А моя задача выжить, любой ценой, на мне ответственность за жизнь Гобби и существование Пауля. Ни один, ни другой без меня не протянут и месяца в Некросе, их просто упокоят или хуже — отправят на полигон для тренировок некромантов.

И прежде, чем ректор озвучил затаенное в его глазах подозрение, я повернулась к Норту, едва слышно попросив:

— Уведи меня наверх, пожалуйста.

В этот миг я была очень рада, что у Дастела статус моего жениха, а следовательно, я вполне имела право на подобные просьбы, а он на их исполнение. И некромант не стал задавать вопросов, молча подхватил на руки и ни на кого не глядя понес к лестнице. А вот я обернулась, едва мы начали подниматься по ступеням, и с ужасом увидела, как лорд Гаэр-аш накрывает носком сапога несколько капель крови, так и оставшихся незамеченными для других находящихся в таверне. И взгляд, который после этого ректор направил на меня, недвусмысленно продемонстрировал, что ректор только утвердился в своих подозрениях. Вот, Тьма!

Едва мы поднялись на второй этаж, я соскользнула с рук Норта, вполне обоснованно опасаясь запачкать его, и, сжимая запястье, нервно оглянулась на некроманта.

— Вторая по счету, — правильно понял меня Дастел.

— Спасибо, — торопливо ответила я и устремилась к двери.

Дверь открылась, стоило ее толкнуть плечом, и, уже не боясь быть увиденной находящимися внизу некромантами, я побежала в ванную комнату, кусая губы, открыла дверь, ворвалась и подскочила к крану с водой. Стянула мантию, бросила не глядя на пол и, едва не подвывая, поместила руку под воду, торопливо сминая матрицу охранного заклинания.

Вот только учитывая, что Кхелло продолжал жевать мои вены, и это было безумно больно, с сосредоточением на матрице, выходило плохо. Меня просто трясти начало.

— Риа, — судя по голосу, Норт стоял в дверях, — откуда кровь? Да стой же ты!

Он подошел, схватил меня за красную липкую от крови ладонь, рванул рукав, обнажая запястье, и выругался, увидев, что именно происходит.

— Риа! — в черных глазах вспыхнули фиолетовые всполохи.

Я безуспешно дергала рукой, пытаясь освободиться, и, глотая непрестанно текущие слезы, начала произносить формулу матрицы вслух, потому что отвечать Дастелу в таком состоянии было выше моих сил.

— Дашарнгра эттала…

Слова, это только слова, они как нити плетут то, что должно остановить усердствующий в своей попытке привести меня в чувства Кхелло, но проблема в том, что договорить Норт не дал.

— Риаллин, во имя Тьмы, что ты делаешь?

Кровь на мне, кровь на нем, кровь капает вниз, протекая по его пальцам, сжимающим мое запястье. Слишком много крови для обычного ранения, слишком она торопливо покидает мое тело, значит, Тхаш повлиял сильнее, чем я думала, потому-то и рвет мое тело амулет Кхелло.

Я зажмурилась, до боли, до светящихся точек, восстановила в сознании схему матрицы, сверкающей синеватой дымкой, и продолжила:

— Эргане каерра…

— Тае штар хлеотар! — прозвучало от двери.

И матрица была смята. Единым порывом, легко и свободно, словно кто-то сдул пар, поднимающийся над чашкой с чаем.

В тот же миг разжал лапки и с металлическим звоном повалился на пол мой браслет.

Следом, не выдержав, рухнула на колени я.

И первые секунд десять мне было просто хорошо, и совсем не важно, кто сейчас увидит меня в таком неприглядном виде, и амулет Кхелло, и вообще все…

Но десять секунд прошли. Я распахнула ресницы и медленно подняла голову — в дверях стоял ректор. Стоял молча, привалившись плечом к косяку, сложив руки на груди, и с нескрываемым скепсисом разглядывал мой окровавленный браслет.

— Норт, — холодно произнес он, — займись своей «невестой».

Дастел присел на корточки передо мной, взял пораненную руку, наложил ладонь сверху раны.

Боль сменилась ощущением тепла, тепло растеклось по венам, восстанавливая, излечивая, исцеляя. Говоря откровенно, Норт был великолепным целителем, лучшим из всех мне известных. И сейчас, когда его пальцы, светясь, касались моей кожи, я вспомнила, как он залечил мою сломанную ногу в мертвом лесу, тогда не обратила внимания, но, по сути — слишком быстро даже для мага со степенью. Вот и сейчас рваные раны заживали на глазах, вены срастались, кожа медленно восстановилась, не сохранив и шрама.

А потом я поняла, что упустила и еще один очень важный нюанс.

— Вы — артефактор! — потрясенно прошептала, взглянув на ректора.

Лорд Гаэр-аш усмехнулся и, глядя мне в глаза, отчеканил:

— Нет, адептка Каро, в отличие от вас, недоделанного артефактора, и адепта Дастела, урожденного высшего целителя, лично я — именно некромант. Потомственный.

И высказав все это, он кратко приказал Норту:

— Вон.

Дастел, медленно поднялся, протянул мне руку, чтобы помочь встать, но был остановлен ледяным:

— Бесишь.

И руку Норт убрал. Резко развернувшись, направил взгляд на ректора, и в этот миг я точно могла сказать — этих двоих связывали отнюдь не добрые отношения.

— Лорд Гаэр-аш, вы не вправе… — прошипел Норт.

И договорить ему не дали — в глазах ректора неожиданно и очень пугающе вспыхнули огоньки. Два сверкающих, искрящихся фиолетовых пламени.

— Вон, — несмотря на зримо заметную ярость, с издевательской вежливостью проговорил ректор. И милостиво добавил: — Она не меня испугалась, щенок.

Как сказать. В этот момент я совершенно отчетливо поняла, что до ужаса боюсь главу Некроса. Действительно до ужаса, что…

Огонь в глазах ректора внезапно стал ярче. Дастел тихо выругался и вышел, задетый плечом намеренно не посторонившегося лорда Гаэр-аша.

А за Нортом сама собой захлопнулась дверь.

И засов, сам собой, медленно вошел в паз…

В следующее мгновение некромант плавно шагнул ко мне, приблизившись, присел на корточки, подцепил пальцем мой подбородок, вынуждая запрокинуть голову, и вконец перепуганная, я взглянула в его продолжающие полыхать фиолетовым огнем глаза, практически с нежностью спросил:

— Насколько же ты близка к грани между жизнью и смертью, Риаллин, если смогла увидеть знак, стертый более трех сотен лет назад?

Я оцепенела.

А ректор все так же негромко продолжил:

— Агавар, Элаке, Тхаш или Шейтар?

— Тхаш, — одними губами прошептала я.

Лорд Гаэр-аш медленно перевел взгляд на мои губы, задумчиво исследовал линию подбородка, после вновь посмотрел мне в глаза и спросил:

— Мертвый?

Мотнула головой, обозначая «нет».

Кивнул и задал еще один вопрос:

— Насколько полон силы?

Я сомкнула ресницы, восстанавливая в памяти то ощущение переполненности от символа, и, все так же не открывая глаз, ответила:

— Два-три дня, не больше и…

И больше я ничего не смогла сказать. Некромант прикоснулся к моим губам так, словно это вовсе и не был поцелуй, просто осторожное касание, и судорожный вздох, и скрип, словно кто-то сжал зубы настолько сильно, что еще миг и они раскрошатся и… И все прекратилось.

Ректор схватил меня за плечи и поднял, поднимаясь сам. Затем подвел к раковине, включил воду, стянув перчатку, достал платок из кармана, намочил, осторожно и отстраненно как-то вытер мои губы, взглянул в глаза, сипло произнес:

— Прости, больше не повторится.

Мне нечего было сказать на это, потрясенно глядя на главу Некроса, я едва дышала.

— В Некросе дознаватели. — Ректор небрежно вернул влажный платочек в карман, вновь натянул черную перчатку на руку. — И не все из них лояльно относятся к тем, кто был, пусть и недолго, в обществе одного из отступников.

Взгляд мне в глаза:

— Полагаю, вы знаете о ком я, адептка Каро?

Холодок по спине, но я постаралась сделать все, чтобы ни жестом, ни вздохом, ни чем-либо еще не выдать свое состояние.

— Есть способы, Риаллин, — продолжил лорд Гаэр-аш, — к которым прибегают только самые выдающиеся черные артефакторы и которые… — пауза, — способны менять человеческую кровь, делая ее крайне привлекательной для нежити и незаменимой для определенных запрещенных ритуалов.

Мой мир содрогнулся!

— Дышите, Риаллин, — холодно посоветовал ректор, — вы сильная и отважная девушка, вы справитесь.

Его голос мгновенно заставил вспомнить, что сейчас не время для слабости, и я устояла. Даже не схватилась за край раковины, просто стояла, опустив руки и глядя на ректора.

— Эти изменения, — тоном профессора на лекции, продолжил глава Некроса, — нередко проявляются в особом влиянии на противоположный пол. В вашем случае на мужчин, Риа. И активация, как вы уже, возможно, догадались — поцелуй.

Что?!

Нет, я не спросила, я вообще не произнесла ни звука и постаралась даже не продемонстрировать удивления. Ничего. Я желала бы выглядеть в данный момент как исполненная невозмутимости и спокойствия скала, как ледяная глыба, как несокрушимый замок, как…

— К чему я вам говорю об этом, — продолжил ректор, — человек, даже маг, не в силах оценить степень наполненности силой столь древних знаков, как Тхаш. Эта способность присуща исключительно отступникам.

Я вздрогнула.

Глава Некроса кивнул и завершил речь отстраненным:

— Если о случившемся внизу узнают, даже мое покровительство не убережет вас от темницы в обители дознавателей, адептка Каро. Впредь будьте осторожнее. И да — я все еще жду вас с куда более действенным артефактом, чем Амаэ. Буду благодарен, если вы поторопитесь. Трупов.

С этими словами лорд Гаэр-аш развернулся и покинул меня, даже не закрыв за собой дверь, так что лицо Норта, стоящего не более чем в шаге от входа, я видела отчетливо. Не могла и не заметить, как исказились его черты, едва ректор, проходя, что-то насмешливо произнес.

И он ушел, а у меня в голове билась жуткая фраза: «Способны менять человеческую кровь, делая ее крайне привлекательной для нежити и незаменимой для определенных ритуалов».

— Это неправда…

Кажется, я произнесла это вслух, потому что Норт встревоженно посмотрел на меня. Но мне было все равно.

«Незаменимой для определенных ритуалов».

Кровь. Моя кровь.

«Незаменимой для определенных ритуалов!»

— Это неправда… неправда… Это… — понимаю, что начала бессвязно бормотать, и не могу остановиться, — это неправда… неправда… это… не… неправда. Неправда, нет…

Дастел стремительно подошел, ничего не говоря, включил воду, схватил мои окровавленные ладони и начал мыть. А я стояла, не в силах даже пошевелиться и как ненормальная в очередной раз повторила:

— Неправда…

— Все! — Норт намыливавший мне ладони, неожиданно психанув, швырнул мыло на пол и глухо произнес: — Я в последний раз оставил тебя с ним наедине. В последний. Попытается еще раз бросить мне вызов, и посмотрим кто кого!

Медленно подняла глаза на Дастела, поняла, что по щекам катятся слезы.

«Незаменимой для определенных ритуалов»…

Я никому не нужна. И никогда не была нужна.

Лучше бы я умерла вместе с мамой.

— Риа, — некромант осторожно обнял мое лицо теплыми ладонями, — Риа, что случилось?

Не хочу жить. Не хочу больше. Незачем.

— Риа, — он встревоженно вглядывался в глаза.

А я словно ничего не вижу. Ни Норта, ни эту ванную комнату в таверне, которая на самом деле древний родовой дом, ни паутинки над дверью…

Паутинка и привела меня в чувство.

В следующее мгновение я отстранилась от Дастела, нагнулась и начала умываться, раз за разом окатывая лицо холодной водой.

Да, я никому не нужна, а Рик со мной из-за крови. Теперь понимаю, впрочем, было глупо рассчитывать на счастье, да и отношения нужно строить, а мы… Поцеловались зря. Так что Рику я тоже совершенно не нужна. Никому не нужна. Но Гобби и Пауль без меня погибнут, я не имею права не учитывать свою ответственность за их будущее. Я нужна им. И своей команде тоже нужна — без артефактов Эдвин, который будет выступать в паре с Гобби, совершенно неподготовленным в отличие от Культяпки, может пострадать. Он ведь идет на осознанный риск ради меня. И Норт с Даном тоже.

«Делай, что должно, и будь, что будет!» — девиз моего отца.

Ему это принесло славу, титул, земли и… гибель.

Что принесет мне? Время покажет, но Гобби я могу и должна оживить.

— Риаллин, — Норт аккуратно оттащил меня от раковины и, взяв полотенце, начал вытирать, — у тебя уже зубы стучат от холода.

Да, точно. Просто не заметила.

— Риа, — отбросив полотенце, Норт осторожно обнял, — что он сказал тебе?

Видимо удар был слишком сильным, а потому вместо того, чтобы промолчать, я ответила:

— Правду.

— Какую? — с мягкой настойчивостью, спросил Дастел.

Глядя на ту самую паутинку над дверью, безразлично ответила:

— Что я никому не нужна. Вообще никому с момента гибели моих родителей.

Норт хмыкнул. Удивленно перевела взгляд на него и, заметив, что некромант наклонился, просто попросила:

— Не надо.

— Да как скажешь, — улыбнулся Норт и, обняв, с тяжелым вздохом добавил: — Вот теперь можешь начинать плакать, это я тебе как целитель советую.

— Хватит с меня слез, — почему-то даже не отстраняясь, прошептала я.

И снова, не пытаясь возражать, Дастел вывел меня из ванной, подвел к окну, отодвинул занавески и продемонстрировал причину, по которой он выбрал именно эту комнату, — луна поднималась четко напротив окна, так что лунного света мне для ритуала будет предостаточно.

— Еще примерно час до полнолуния.

Я кивнула.

— Что с твоим артефактом случилось?

— Защищал, — прошептала, задумчиво глядя на луну.

И тут же осознала, что Кхелло остался на полу в ванной. Метнулась туда, подхватила браслет, отмыла от крови и вернулась, надевая его на руку.

— Это обязательно? — Норт, сидевший на подоконнике скрестив руки на груди, в этот миг напомнил мне почему-то ректора.

— Обязательно, — заверила я, невольно погладив имитацию паука. — Он сейчас — моя единственная защита.

Дастел передернул плечами, потом залез во внутренний карман рубашки, достал коробочку и, открыв, протянул мне. Неудивительно, что я непроизвольно сделала шаг назад — в коробочке находилось то самое помолвочное кольцо.

— Это очень сильный артефакт, Риа. Древний. Защищавший женщин моего рода не один век, и, учитывая ситуацию, я не вижу причин для того, чтобы ты его не надевала.

Поглядев на некроманта с сомнением, осторожно спросила:

— Может быть, ты мне мой прежний браслет вернешь?

Демонстративно развел руками, мол, хотел бы, да не в силах, и вновь протянул кольцо.

— На один вечер, чтобы я был спокоен и уверен в успешном завершении ритуала.

В моем положении глупо было бы геройствовать, и потому я попыталась взять кольцо. Попыталась, потому что Норт не дал этого сделать — перехватил мою ладонь, поставил коробочку на подоконник, достал кольцо, самолично надел мне на палец, улыбнулся, поднес руку к губам и осторожно поцеловал, не отрывая от меня взгляда.

— Это обязательно?

— Не то чтобы обязательно… — Дастел опустил, но не отпустил мою ладонь. — Просто мой троюродный брат сказал, что у меня два варианта — или вернуть тебя в Некрос или дать выплакаться, потому что в ином случае ты неадекватно поведешь себя сегодня.

Изумленно глядя на Норта, я почему-то шепотом переспросила:

— Ректор твой… родственник?

— Да ладно, ты с твоей наблюдательностью не могла не заметить, что я на особом положении в Некросе, — усмехнулся Дастел.

Не знаю, что сказать на это, и решила просто деликатно промолчать. Норт потянул за руку, привлекая к себе, обнял, едва я уткнулась в его рубашку, погладил по волосам и спросил:

— Ты вниз спустишься?

Кивнула.

— Уверена? Судя по тому, что провернул Артан, тебя ждет крайне неприятная встреча.

— Артан? — переспросила я.

— Артанаэш Гаэр-аш, — пояснил Норт.

Артанаэш — ректор, Норт вообще Нортаэш, принц, насколько мне известно, Танаэш… Забавные имена. И забавное сходство.

— Вы… королевской крови? — осторожно спросила, понимая всю бестактность вопроса. — Прости, можешь не отвечать.

Дастел пожал плечами и с каким-то затаенным гневом произнес:

— Кровь без власти… — погладил меня по спине и добавил: — Артан отказался от прав на наследование престола сам в довольно… грубой форме, меня вычеркнули, не спрашивая. Целитель во главе королевства?! Смешно, не правда ли.

Я, затаив дыхание, слушала, и любопытство не позволило возразить, когда пальцы Норта, начали перебирать волосы на затылке.

— Ничего, — с каким-то убийственным спокойствием произнес некромант, — я всегда прихожу к намеченной цели. И меня поддержат. Никому не нужен чужак на троне.

Он усмехнулся, наклонился и, касаясь дыханием моего виска, тихо спросил:

— А у тебя какие планы на будущее?

Даже не сразу нашлась, что ответить на это, и пришлось сказать правду:

— Получу лицензию и соответственно доступ к своему наследству, куплю домик в столице на окраине, доучусь на артефактора и буду мирно жить с Паулем.

Отстранив, Норт, чуть скривившись, посмотрел на меня и удивленно спросил:

— Это все?

— Да, — пожала плечами я. — Тихие мирные планы на будущее. Меня устраивает.

Улыбнулся, с какой-то снисходительной жалостью глядя на меня.

— Что? — спросила немного враждебно.

Отрицательно покачал головой, затем спрыгнул с подоконника и произнес:

— Шейтас.

На его рубашке и на моей мантии заискрились пятна крови, чтобы исчезнуть не оставив и следа. Улыбнулась Норту, но поблагодарить не успела.

— Мелочи, — весело произнес Дастел, — мы же друзья. И даже больше — мы команда, Риа.

Я даже нашла в себе силы улыбнуться.

Но едва мы вышли из комнаты и я взглянула вниз — улыбка померкла. Этого человека я узнала бы и среди ночи — дознаватель лорд Нардаш. Холодные, слишком светлые, какие-то водянистые глаза дознавателя мою фигуру не оставили без внимания. Мужчина мрачно окинул меня взглядом с головы до ног, затем вгляделся в кольцо, на левой руке, следом уделил внимание Норту и вновь посмотрел на меня. Именно в этот миг я поняла, почему ректор был против моего здесь появления. И почему в столь жесткой форме посоветовал не демонстрировать обнаружение символа Тхаш. Да, лорд Нардаш мгновенно бы среагировал. Но сейчас мы лишь обменялись взглядами, после чего дознаватель отвесил насмешливый полупоклон, не скрывая ни от кого собственное презрительное ко мне отношение.

В другое время меня бы передернуло, а сейчас было просто все равно. Абсолютно все равно. Душу заполняла какая-то болезненная звенящая пустота, и менее всего меня волновал лорд Нардаш.

Гораздо больше заинтересовало происходящее — все столы оказались сдвинуты, и сейчас адепты снимали деревянные доски, обнажая каменный, испещренный символами пол. Древний пол. Но вот кое-что лично меня потрясло — работали адепты, которых я не знала, а к примеру Дан с Эдвином стояли в сторонке, переговаривались и не участвовали в трудовой повинности. Как впрочем, и остальные выпускники.

— Что происходит? — вполголоса спросила у Норта.

— Готовятся к ритуалу, — пояснил некромант, задумчиво разглядывая то, во что превращали таверну.

Я же ощутила, как ледяной узор поднимается по спине. К какому ритуалу? Здесь нельзя проводить ритуал! Тхаш не просто помешает — исказит и отбросит на некромантов всю энергию вплетенной магии! Ректор же знает!

Мой испуганный взгляд обыскал фигуры стоящих у двери высших некромантов, и я невольно вздрогнула, увидев, что и лорд Гаэр-аш внимательно на меня смотрит. Предупреждающе смотрит. Так, что у меня мгновенно пропало всяческое желание задавать вопросы.

— Риа, я тебе сейчас скажу одну вещь — если Артан что-то делает или говорит, значит так надо. Несмотря на весь его мерзкий характер, своих он в беде не бросает, а ты для него своя.

Стремительно повернулась к Норту, наградив более чем недоуменным взглядом.

— Ты моя невеста, я его родственник, — пояснил некромант.

Если бы все было так, меня бы это очень даже устроило, а сейчас? Мне не хотелось думать о том, как наши отношения с Нортом воспринимаются главой Некроса. Впрочем, и так все ясно — ректор убежден, что Дастела ко мне притягивает моя кровь. То есть с этим понятно, а вот чего лично мне ожидать от лорда Гаэр-аша? Того, что он знает, уже сейчас достаточно, чтобы меня казнили без суда и следствия.

— Идем, — позвал Норт и, взяв за руку, повел к лестнице.

Спустившись, мы подошли к Дану и Эдвину, причем второй обменялся с Дастелом выразительными взглядами, и после нам оставалось лишь следить за происходящим.

К ритуалу готовились основательно. Полностью расчистили пол, и сейчас сверкающая, выложенная кристаллами семиконечная звезда с руническими символами в каждом луче была отчетливо видна. Расположили свечи в высоких подсвечниках по кругу. Принесли ритуальные черные свечи, увенчав каждый угол звезды, потом двое из адептов принесли тело, замотанное в черное.

Я вздрогнула, когда в центр звезды прямо на пол уложили обнаженную девушку.

— Девственница, — пояснил для меня Дан. Вообще лучше брать некромантку, но где среди вас, некроманток, найдешь девственницу?

Потрясенно молчу. Замечаю насмешливые взгляды, которыми безмолвно вновь обменялись Эдвин с Нортом. Они что, знают? Посмотрела на Дастела, тот усмехнулся, обнял за плечи и шепнул:

— Своих не выдаем, члены команды — это вообще святое, Риа.

Меня не это волновало, глядя на уложенную девушку, мне было стыдно за ее наготу, за нее стыдно, вообще стыдно. На ней совсем ничего не было, а все смотрели. Хуже того, раздался голос Нордаша:

— На север головой нужно.

И двое адептов мгновенно стали двигать тело. А все смотреть.

— Слушай, Риа, у меня такое впечатление, что ты сейчас ринешься на защиту этой крестьянки, — вполголоса заметил Дан.

— С чего бы? — прошипела я.

— А у тебя кулачки сжимаются, и губы ты уже пару минут нервно покусываешь, — сообщил Норт.

В следующее мгновение я действительно ринулась, но к двери. Пройдя мимо ректора и остальных высших некромантов, схватила свой плащ, точнее Норта, но дал ведь он мне его, после чего прошла на середину зала, к лежащей девушке, и осторожно укрыла.

— Эй, да все зрелище портишь! — возмутился кто-то с младших курсов. — И для ритуала она голой должна быть.

— А что, ритуал уже начался? — ядовито поинтересовалась.

Никто не ответил, так что сделав свое дело, я вернулась обратно к парням, и, когда увидела понимающую улыбку Норта, на душе стало теплее.

— Правильно поступила, — похвалил и Эдвин.

— Хорошо, что ритуал по некромантским правилам проводится, — задумчиво протянул Дан, — ибо страшно представить, что бы ты устроила при стандартном процессе ритуала возрождения.

— В смысле? — не поняла я.

— Дан, заткнись, — приказал Норт.

— Нет, мне интересно, — возразила нашему капитану.

И, как оказалось, совершенно напрасно, потому как Дан, чуть наклонившись ко мне, прошептал:

— Так у нас девственница чисто номинально нужна, а маги ее по назначению во время ритуала используют.

— Даже знать не хочу, — раздраженно сообщила адепту.

Рыжий хохотнул, но тут же умолк, под всеобщими осуждающими взглядами, и на таверну вновь опустилась мрачная, соответствующая некромантскому облику, тишина, в которой слышны были лишь поскрипывания и шорох расставляемых атрибутов ритуала.

И сквозь свое затуманенное от боли состояние, я начала ощущать тревогу. Потому что ритуал нельзя было проводить, никак. Активный Тхаш не сможет помешать мне, практическому магу, а вот ритуал некромантов активирует его худшие из возможностей. О том, что произойдет в этом случае, можно только догадываться, но явно ничего хорошего. Однако лорд Гаэр-аш стоит спокойно, а остальные в меланхоличном ожидании момента, когда можно будет приступить. И я испытала сильнейшее желание заорать: «Стойте, что вы делаете?», но слова ректора вынуждали молчать. До последнего.

И я молчала, когда сделав все, что должны были, некроманты помладше отошли к оставленным скамьям, расселись, словно зрители и… повалились на пол.

— Начинается, — шепнул Дан, набрасывая на голову капюшон мантии.

Его жест сейчас повторяли все выпускники и все высшие некроманты. Их рабсила мирно посапывала на полу, видя сны, вместо ожидаемого приключения, я едва дышала от ужаса. Хотелось сказать хотя бы парням, если не всем и сразу.

— Ты чего дрожишь? — Норт приобнял за плечи.

И я не выдержала. Схватив его за руку, оттащила в дальний конец таверны, невзирая на взгляды отовсюду, завела за колонну и, поднявшись на носочки, прошептала:

— Ритуал нельзя проводить.

Отстранилась, с тревогой посмотрела на Норта. Дастел, оперевшись руками о колонну и глядя на меня, прижавшуюся к ней спиной, так же шепотом спросил:

— Артан в курсе?

Кивнула.

— Значит, не переживай, — улыбнулся некромант.

Как не переживать? Я нервно кусала губы, с трудом сдерживая нарастающую нервную дрожь, но Норт повторил:

— Не переживай.

И он отвел меня обратно, но едва мы подошли, раздался насмешливый вопрос:

— Леди кен Эриар что-то беспокоит?

Мне даже не пришлось поворачивать голову, чтобы понять, кому принадлежит голос. Да и ответила не я.

— Леди кен Эриар, как и всякая достойная леди, возмущена присутствием в ритуале обнаженной девушки и искренне убеждена, что это нарушает гражданские права жертвы нашего ритуала, — спокойно ответил Норт.

Послышались смешки, и едва я взглянула в сторону звезды, осознала причину — обнаженную девушку как раз мазали кровью. Очаровательно.

— Иди наверх, — зло предложил Норт.

Отрицательно мотнув головой, я вернулась к месту, где до этого мы стояли с адептами и, не скрывая собственного недовольства, начала следить за ритуалом. И едва некроманты разом шагнули в центр зала, начались странности. К примеру, ректор встал возле лежащей на полу девушки, Норт, Эдвин и неизвестный мне адепт из выпускников вместе с четырьмя высшими заняли места во главе каждого луча семиконечной звезды. Остальные, в том числе и лорд Нардаш, встали по кругу, подняв руки и расположив вертикально ладони так, что между их руками едва ли было на три пальца расстояния.

А меня начало трясти. Ощутимо трясти. Потому что лично я, в отличие от них, знала — начнут, и половина здесь станет умертвиями.

Но вот лорд Гаэр-аш вскидывает руки вверх, и зеленоватое сияние, окутывая его фигуру, спускается на пол, чтобы, словно круги на воде, медленно растечься по всему залу таверны.

— Ваша паранойя потрясает, — с нескрываемой насмешкой заметил один из высших некромантов.

— Бесполезная предосторожность, — вставил и лорд дознаватель.

— Вы напрасно растратили часть необходимой энергии, лорд Гаэр-аш, — высказался и еще один из высших.

Но на все эти замечания глава Некроса ответил абсолютно равнодушным:

— Проведением ритуала руковожу я.

И больше никаких вопросов, все с интересом начали следить, как зеленоватое сияние растекается по залу, как, заполнив пространство пола, начинает подниматься по стенам и колоннам, все выше, выше…

И окрашивается в багряно-красный!

В единый миг!

Раздались удивленные, после и возмущенные голоса. Прозвучали ругательства, и над всем этим раздался спокойный голос ректора:

— Предосторожность никогда не бывает излишней, лорды.

Затем приказал:

— Лорд Эрданар, пока я удерживаю заклинание, посмотрите, на что указывает ищущий.

Один из высших, кивнув, покинул пределы семиконечной звезды, вышел из круга, стремительно прошел туда, где сияние словно пульсировало и где находился тот самый знак, и уже оттуда прозвучало его потрясенное:

— Тхаш!

Я была готова зааплодировать ректору. Громко и с восхищением. Но пришлось сделать удивленно-испуганный вид, впрочем, кое-чем я действительно оказалась удивлена.

— И восстановленный, но не активированный знак Элаке.

Тишина опустилась на таверну.

Напряженная, мрачная тишина.

— Обыскать здесь все, — зло приказал лорд Гаэр-аш. — Харн, мне лично приволоки хозяина.

Да, с такими новостями не до ритуала — неактивированный знак Элаке явный признак того, что где-то совсем рядом три истекающие кровью жертвы.

И все пришло в движение — Эдвин широким шагом покинул таверну, едва не снеся дверь от бешенства, остальные плели поисковые заклинания, и вскоре те словно грибные споры опутывали все окружающее пространство.

Я впервые видела нечто подобное, и движения некромантов в темных мантиях, и свет, окутывающий их, и белоснежные оплетающие все вокруг заклинания — картина завораживала. И на мгновение я отвлеклась от собственных переживаний, словно зачарованная наблюдая за происходящим.

Возвращение в реальность было жестким.

— Вы хорошеете, Риаллин. — Голос лорда дознавателя снова раздался за моей спиной. — Сколько вам сейчас? Шестнадцать, если не ошибаюсь.

Медленно развернувшись, я посмотрела на лорда Нардаша, не произнеся ни слова.

— Риа, — усмешка на обезображенном черной магией лице выглядела жутко, — мне казалось, вы достаточно воспитаны, чтобы ответить на заданный вопрос.

Я промолчала, все так же враждебно глядя на дознавателя.

— Вот как, — очередная кривая усмешка и фальшиво-добрый взгляд. — Знаете, Риа, вы могли бы быть и повежливее, после всего того, что я для вас сделал. И сейчас, глядя на вас, я начинаю сожалеть, что был так добр к сироте, и, запомните, когда вам вновь понадобится помощь…

Как, я просто не понимаю, как можно быть настолько лживой и лицемерной дрянью? Как?! Этот человек избивал кнутом ребенка, требуя подчинения. Этот лорд, являясь моим временным куратором и будучи посвященным в мои отношения с отчимом, один раз привезя меня в замок, «забыл» снять блокирующие магию наручники.

— Знаете, Риаллин, — дознаватель делает шаг, всего шаг и оказывается вплотную ко мне, — вы становитесь весьма привлекательной девушкой, и, возможно, однажды…

Не знаю, сумела бы я сдержаться, не вмешайся в разговор третий участник.

— Возможно, однажды, учитывая привлекательность этой девушки, мне придется устроить вам пробуждение в склепе неспящих мертвецов. — Лорд Гаэр-аш словно невзначай оттеснил меня от дознавателя и, не уделяя мне ни взгляда, продолжил: — Леди кен Эриар является невестой моего родственника, лорд Нардаш, а мы крайне ревностно относимся к… — пауза, — собственности семьи.

Отступив на шаг, я нервно огляделась — и стало ясно, почему этот пренеприятный разговор с дознавателем никого не заинтересовал — некроманты были заняты поисками, а заклинания подобного уровня требуют сосредоточенности. Вот почему столь нагло повел себя лорд Нардаш. Но в то же время, мне казалось, ректор так же занят поисками, а получается…

От размышлений отвлек завязавшийся диалог.

— Лорд Гаэр-аш, вы шутите? Воспитанница отступника — супруга возможного коро…

— Заткнитесь, — сказано было резко.

Дознаватель бросил на меня недовольный взгляд, после на ректора и глухо спросил:

— И семья…

— Это решение Нортаэша, — отчеканил лорд Шэр-аш. — В нашей семье принято уважать решение мужчины.

На это лорд дознаватель выдохнул возмущенное:

— Да он зеленый щено…

— Контролируйте свою речь, — оборвал его глава Некроса. — За оскорбление члена моей семьи я брошу вызов.

Лицо лорда Нардаша исказилось непониманием, и он шепотом переспросил:

— Вы смеетесь?

— А у вас хватит скудоумия проверить мое чувство юмора на практике?

— Нет!

Дознаватель нервно подергал кольцо в левом ухе, бросил недовольный взгляд на меня, ставшую свидетельницей его позора, после отвесил поклон лорду Гаэр-ашу и собрался нас покинуть, но был остановлен ледяным:

— Лорд Нардаш, я позволю себе дать вам совет впредь держаться подальше от моей будущей родственницы. Это первое, почти дружеское предупреждение, но советую учесть, что продолжительность жизни моих врагов обыкновенно стремительно снижается, а во главе любого расследования, как вы понимаете… стоит семья.

И лицо лорда дознавателя стремительно побледнело.

— Трупов, — очень вежливо попрощался ректор.

Еще раз поклонившись, лорд Нардаш пробормотал: «Мое почтение», и поспешил покинуть таверну.

Не сказав ни слова, лорд Гаэр-аш бросил на меня всего один злой взгляд и стремительно отошел на несколько шагов, чтобы, остановившись, воззриться на двери.

Случившееся в следующий момент я вряд ли сумею забыть.

Хозяин таверны вбежал, подвывая и прижимая к груди обрубок руки. Он был в крови. Весь. Даже всклокоченные волосы. Потеки свежей крови на лице, обнаженной груди, белых спальных штанах и ноге… без пальцев совершенно. И этот жуткий человек, ворвавшись в таверну, подбежал к ректору и, бухнувшись перед ним на колени, заголосил:

— Они заставили меня! Лорд, мой лорд, заставили! Я не хотел, нет! Я…

Трактирщика никто не слушал, потому что вошедший следом Эдвин, молча швырнул отрубленную, похоже им, руку, и та, пролетая, сверкнула золотым кольцом. Взмах ректора и конечность зависла в воздухе, и теперь всем, абсолютно всем был виден крупный золотой перстень с черной эмалью, на которой был выведен знак смерти.

Отступники!

Глава Некроса втянул удерживающее заклинание, и рука шлепнулась на пол. Но, наверное, никто кроме меня на нее и не взглянул, потому что все следили за ректором, и я не сразу поняла, почему. Ничего не понимала до тех пор, пока лорд Гаэр-аш не произнес:

— Это было ошибкой.

Мужчина затрясся, и вся его косматая борода затряслась с ним, и дрожа пробормотал:

— Они… они грозили смертью…

И он умолк, потому что в глазах ректора сейчас было что-то такое, что явно говорило — иной раз смерть милосердна и является даром богов. И трактирщик это понял. Да все поняли!

— Да, — усмехнулся ректор, — ты всегда был… сообразительным.

В следующее мгновение мужчина повалился на пол совершенно седым. Абсолютно!

— Харн, — произнес лорд Гаэр-аш.

И Эдвин с жестокой ухмылкой шагнул к лежащему, но мельком увидел мои широко распахнутые от ужаса глаза и остановился. А я вообще не знаю, как дышала, потому что лично я предпочла бы всего этого никогда, совсем никогда не видеть!

Ректор медленно повернулся ко мне, я всей кожей ощутила его холодный взгляд, а затем услышала:

— Норт.

Тьма накатила мгновенно!

* * *

Внизу пели песни, стучали глиняные кружки, голосил кто-то из адептов, а мне было тепло, уютно, но как-то тревожно.

— Просыпайся, — прошептал кто-то, касаясь губами моего уха.

Шекотно.

— Риа, маленькая, время, — и я понимаю, что шепчет Норт и обнимает меня тоже он.

В горле пересохло, почему-то внутри все содрогается, как от ожидания чего-то плохого и близкого, и…

— Идем, нужно поесть, и после ритуал. У нас времени очень мало.

Попыталась заговорить, получилось не сразу, и голос хрипел:

— Сколько я спала… я…

— Минут двадцать. — Норт осторожно погладил по щеке. — Что помнишь?

Я помнила все. Абсолютно все. Совершенно все!

И едва слышно спросила:

— Что с трактирщиком?

— Умер, — совершенно невозмутимо ответил Дастел. — А собственно умертвие сейчас дает показания у дознавателей.

Меня охватил озноб. Не зря, совсем не зря некроманты последние из магов, с кем стоит сталкиваться на жизненном пути. Потому что действительно есть вещи пострашнее смерти. К примеру, остаться умертвием, полностью осознающим свое состояние, и видеть, как твое тело медленно разлагается. И даже когда оно сгниет — сознание останется привязанным к останкам. Вечно.

— Жестоко, — прошептала я, зажмурив глаза и стараясь забыть то, как окровавленный трактирщик вбежал в таверну.

Дастел никак не прокомментировал, только продолжил осторожно поглаживать меня по щеке. Подняв ресницы, взглянула на него, и только сейчас осознала всю двусмысленность нашего положения — я лежу на постели, Норт рядом и обнимает меня.

— Не дергайся, — поняв, что собираюсь встать, предупредил Норт. — Что, нахождение со мной в одной постели настолько неприятно?

Я промолчала.

Усмехнувшись, некромант достаточно жестко приказал:

— Терпи. Мне тоже не особо приятно это все.

Скептически смотрю на парня.

— С одеждой тяжело, — спокойно пояснил Дастел. — Проще было бы раздеть тебя, тогда работать легче. Заметь, ведь неделю назад после вашей выходки с Риком, несмотря на то, что промерзла до костей, ты даже не простыла.

Воспоминания о том, как Норт внаглую трогал меня, полностью обездвижив при этом, были не из приятных.

— Просто к сведению, — продолжил он, — если бы не я, ты провалялась бы месяц с воспалением легких, осложненным общим магическим истощением.

Молчу.

— Да-да, я понял, скромность превыше всего, — хмыкнул Дастел. — И я не говорю, что в тот момент руководствовался исключительно целью лечения, но… Вылечил же.

Его ладонь плавно сместилась на мою шею, пальцы осторожно прикоснулись к коже, и я не выдержала:

— Все то, что ты мне тогда наговорил, и все чувства, в которые верил, на самом деле…

И я прикусила язык. Буквально. До боли.

Причем так сильно, что слезы брызнули сами, и когда Норт привлек к себе, молча уткнулась ему в плечо, с трудом сдерживая рвущиеся рыдания.

— Шшш, сейчас пройдет. — Теплая ладонь осторожно прошлась по моей спине, и всхлипывать я почему-то перестала. — Сейчас все будет хорошо.

И когда он вновь погладил, все стало намного лучше, чем было. Намного.

— Едва закончишь ритуал, я сниму успокаивающее заклятье, но сейчас, полагаю, истерика тебе не нужна.

— Да, — прошептала, чувствуя себя очень уютно в кольце его рук.

Спокойно.

— Кстати, пока ты не совсем адекватна, вопрос. С дознавателем Нардашем сложности?

Не знаю, что он имел в виду под адекватностью, но после вопроса все состояние мнимого уюта разлетелось на осколки, как разбитая ваза.

— Понял, выясню сам, — продолжая меня гладить, решил Дастел.

Не пытаясь высвободиться, я тихо сказала:

— Он дознаватель, Норт, уже одно то, что я с ним знакома — пятно на моей репутации. И тот факт, что о нашей помолвке могут узнать за пределами Некроса, не принесет тебе ничего хорошего.

Рывок.

И я вдруг оказалась лежащей на спине, а Дастел нависающим сверху, и то, как он смотрел мне в глаза, на какой-то краткий миг напугало до безумия.

— Риа, — он произнес это почти ласково, — ты за кого меня принимаешь?

Я нервно поежилась, но не успела даже предпринять попытки высвободиться, как Норт полушепотом продолжил:

— Если бы, подчеркиваю, если бы я решил на тебе жениться, общественное мнение — последняя инстанция, на которую я обратил бы внимание. Сердце, — он улыбнулся, — вот единственный критерий отбора, все остальное — незначительные трудности, легко преодолимые.

И Дастел стремительно поднялся, затем помог встать мне и терпеливо подождал, пока я оправляла одежду, распустила и пригладила волосы, потому что коса совсем растрепалась. И когда пришла в ванную, взглянула на себя в зеркало, накатило неприятное сравнение — я некромантка. Бледная, под глазами залегли тени, волосы распущенные и нет сил заплетать, да и смысла нет — для ритуала все равно распустить пришлось бы.

Равнодушно махнув на саму себя рукой, я вышла к Норту, и мы вместе отправились вниз.

Настроение было поганее некуда, и как я ни гнала от себя мысли о дяде Тадоре и его злом умысле, самой себе доказывая, что об этом смогу подумать и позже, но Рик… Я с ужасом ожидала утра, и встречи возле общежития, потому что точно знала — я не смогу смотреть ему в глаза. Не смогу. Я надену артефакт Амаэ, обниму его, поцелую так нежно, как всегда хотела, но так и не решилась, и закрою самую светлую страницу своей жизни.

И единственное, что меня удерживало сейчас от истерики — успокаивающее заклинание Норта, возможно, я даже попрошу не снимать его с меня несколько дней. Стыдно просить, очень стыдно, но изготовить артефакт с подобными свойствами я сейчас не смогу. Никак.

— Норт, — едва мы дошли до конца лестницы, я остановилась и взглянула на Дастела.

Некромант вопросительно посмотрел.

Как стыдно.

И глядя в пол, я, стараясь не срываться на шепот, попросила:

— Можешь оставить это заклинание до завтра?

Неловкая пауза и с явной неохотой сказанное:

— Нет.

Понимаю, ему в меня придется тогда еще силы вливать, а впереди еще обратный путь в Некрос.

— Риа, — Дастел прикоснулся к моему подбородку, заставив запрокинуть голову, и произнес, вглядываясь в мои глаза, — это я не могу оставить, но перед уходом наложу другое, идет?

— Спасибо, — искренне ответила я.

И мы свернули, входя в поле зрения всех присутствующих за столами адептов. И едва нас увидели, вверх взметнулись кружки с вином и на всю таверну прогремело:

— За мальчика!

Странное ощущение своих собственных медленно округляющихся глаз, и взгляд на Дана, который, не поддержав тоста, хлопнул себя по лбу. И я так понимаю, что, кажется, об этих людях он говорил, что все тактичные, слова не скажут и вообще люди взрослые.

— А лучше, чтобы двойня!!! — заорал какой-то адепт с дальнего конца стола.

— А чего так быстро? — поинтересовался еще один любопытный.

Не знаю, чем бы все это завершилось, если бы на стол, совершенно спокойно и абсолютно демонстративно, не лег большой двуручный меч Эдвина. И на таверну опустилась оглушительная тишина. Благодарно улыбнулась некроманту, и собственно мы с Нортом к нему и направились, и я сделала вид, что не услышала сказанного Даном «Прости».

А Эдвин пил вино. Судя по тому, что единственный пил из бутылки, те пять штук, пустых уже, что перед ним стояли, выпил он сам. И едва я села на скамейку рядом с адептом, поняла, что он пьян. Не удивительно, что присутствующие готовы были на все, лишь бы не злить воина. И собственно я теперь тоже злить не хотела, хотя вопросов было множество. Например — почему тут все снова так, как было, и доски вернули на место и столы, и почему адепты пьют и веселятся, словно не были на краю гибели, и где все высшие некроманты и…

Сидела я между Нортом и Эдвином, и потому, когда носатый, перегнувшись через меня, заговорил с Дастелом, услышала каждое слово:

— С четвертым что?

— Прямым порталом к дознавателям, — очень тихо ответил Норт.

— Четвертый не вяжется. — Эдвин вновь отхлебнул вина. — Гаэр-аш тут прав, высшим следовало прислушаться.

Едва дышу. В принципе не понимаю — три жертвы медленно истекающие кровью должны были быть здесь для активации знака Элаке, а жертв, получается, было четыре?! И не выдержав, тихо спросила:

— А четвертая была где?

Некроманты разом посмотрели на меня, после чего Норт нагнулся и в ухо прошипел довольно грубое:

— Заткнись.

Эдвин же снизошел до ответа:

— Под порогом, время смерти дней десять назад. Норт, не груби ей.

Но Дастел, все так же в ухо, выдал:

— Держи себя в руках, иначе я за себя не отвечаю.

Я за себя тоже. Труп под порогом! Десять дней!

Тьма, это ритуал призыва был! И я, позабыв слова Норта, рванулась, пытаясь встать, а едва меня удержали, открыла рот и… Дастел поцеловал. Стремительно, жестко, сжав пальцы на затылке и ухватив мои руки за запястья, чтобы не вырывалась.

— Норт, прекращай это! — раздалось от Эдвина.

Некромант не остановился, прорываясь сквозь мои стиснутые зубы и усиливая нажим на затылок до тех пор, пока я не замерла, потрясенная его действиями.

— Знаешь, нам лучше вернуться наверх, — зло произнес Дастел. — Ты есть будешь?

Отрицательно помотала головой.

— Замечательно, — прошипел Норт, поднимаясь. — Дан, мне две бутылки вина, жаркое и пару лепешек, занесешь наверх.

И перекинув вскрикнувшую меня через плечо, некромант торопливо покинул зал, чтобы, взлетев по лестнице, войти в комнату.

Там, швырнув потрясенную меня на постель, Норт наклонился, упираясь кулаками по обе стороны от моей головы, и прошипел:

— А давай сразу всем скажем: «У нее до тролля способностей отступников»!

Мне поплохело.

Дастел же, не замечая моего состояния, продолжил:

— А то, знаешь ли, не всем еще странность твоего поведения в глаза бросилась! А так точно будут в курсе, и гадать никому не придется.

Стук в дверь.

Норт выпрямился, оглянулся. Стук повторился, уже чуть издевательский, после чего вошел Дан с подносом и торжественным сообщением:

— Я вам третьего привел.

Следом за ним вошел Эдвин с мечом. Сел на стул у стены, недвусмысленно расположил меч на коленях, выразительно посмотрел на Норта.

— Ты когда пьяный, окончательно двинутый! — взбешенно произнес Дастел.

Харн дернул плечом и хрипло ответил:

— Да.

Данниас хмыкнул, прошел к столу, разместил поднос, подошел ко мне, протянул руку. Встала с его помощью, и тогда некромант спросил:

— Может, что-нибудь съешь?

Я задумалась. Несмотря на поступок Норта, мне было спокойно и вообще все равно, вероятно, сказывалось успокаивающее заклятие, так что ответила я тоже несколько равнодушно:

— Был бы ночной суп, поела бы, а что-то другое слишком тяжелое, мне перед ритуалом нельзя.

— Супа нет, — расстроенно сообщил Дан.

— Жаркое неплохое здесь подают, — вставил Дастел.

Вспомнила о случившемся, трупе под порогом, убийстве трактирщика… А ведь жаркое, которое сейчас едят некроманты, оно ведь покойником приготовлено. Уже покойником.

— С-с-спасибо, — запинаясь, ответила я, — н-не хочется.

Затем посмотрела в окно, на свет, начинающий проливаться на пол, и попросила у Норта:

— Рубашку дай.

Молча прошел в угол, взял рюкзак, достал одежду, передал мне. Я также молча ушла переодеваться в ванную. Там, снимая с себя абсолютно все, с ужасом подумала о том, что окно придется открыть, а значит, холод будет адский. Конечно, есть Норт, и он вылечит, но предстоящее не радовало.

Раздевшись, я сложила одежду в углу, затем надела мужскую рубашку, жутко сожалея о собственной шерстяной, оставшейся в Некросе, расчесала волосы, перекинула за спину, посмотрела на себя в зеркало. Мне нужно было собраться. Собраться и выложиться полностью, без остатка. Потому что то, что я собиралась совершить, вызвало бы затруднения и у дипломированных артефакторов, ведь — гениальное просто, и в то же время нет ничего сложнее кажущейся простоты. Норт сказал Дану правду — стоимость подобного артефакта равнялась стоимости даже не дворца — замка, потому что крайне сложен в изготовлении. Мне же предстояло изготовить четыре артефакта и ладно изготовить, мне предстояло влить себя в них. Буквально.

Вдох-выдох, последний взгляд в зеркало…

Вспомнились слова ректора о моей крови, сквозь облако равнодушия сердце отозвалось болью, но «Делай, что должно, и будь, что будет», вот и посмотрим, насколько моя кровь идеальна для ритуалов, в любом случае я собиралась сегодня использовать именно ее.

«Я справлюсь», — с этой мыслью и вышла из ванной.

До моего появления Норт ел, а Дан и Эдвин пили, но стоило войти мне, как все трое прекратили возлияние и поглощение и мрачно уставились на меня. Или не совсем мрачно — рубашка Норта открывала мне ноги до середины бедра, впрочем дело ведь не в этом, дело в моей крови. Дастел еще и поцеловал. Потрясающе просто! Придется повторить с артефактом Амаэ еще раз. Опять целоваться, опять чувствовать себя…

— Ножки потрясные, — произнес Дан. — Серьезно. Так вроде и не скажешь, но вот очень даже.

— Почему ты босиком? — вопросил Эдвин.

— Ты бледная, — вставил Норт.

— А вы все выйти не желаете? — несколько враждебно поинтересовалась я.

Некроманты все как один отрицательно покачали головами.

— Я серьезно, — несмотря на успокаивающее заклинание, начинаю злиться, — меня нельзя будет отрывать, ритуал сложный, работы предстоит много, мне категорически нельзя отвлекаться, иначе я могу пострадать.

Все трое с самым серьезным видом кивнули, но даже не сдвинулись с места.

— Ребят, — расстроенно протянула я.

— Риа, я как целитель должен контролировать, — сурово сообщил Норт.

— Я как… э-э-э… охранник, буду контролировать Дастела, — пообещал Эдвин.

— А я просто как ценитель тут посижу, — широко улыбнулся Дан.

А мне лично вообще все равно. Да здравствует успокоительная магия, и, махнув рукой на троицу «наяд», я начала готовиться к ритуалу — расстелила покрывало на полу так, чтобы свет луны из окна четко на меня падал. Норт принес мой рюкзак, не спрашивая, начал все выкладывать. Приятно, что хочет помочь. Я улыбнулась, достала горелку, инструменты, кристаллы, четыре серебряные уже изготовленные мной и зачарованные лунным светом цепочки — три из них грубые мужские и одна женская, тоненькая, для меня.

— Знаешь, а у тебя руки золотые, — произнес подошедший Дан.

Я улыбнулась и достала камни из кожаной шкатулки.

— Как ты их обтесала? — удивился тоже оказавшийся рядом Эдвин.

— Я же артефактор, и не самый худший, — пояснила очень спокойно.

Даже как-то безразлично.

Норт вообще прекрасный целитель, жаль, что он это не ценит. Хотя…

— Норт, — я подняла глаза от раскладываемых атрибутов, — неужели так плохо быть целителем?

— Нет, — задумчиво ответил некромант, разглядывая ворот моей рубашки, — очень даже неплохо. Целительство многие воспринимают как слабый дар, не осознавая — тот, кто может заставить сердце биться, столь же легко может его и остановить. Риа, вопрос, что дальше будешь делать?

Я улыбнулась, встала и направилась к окну.

— Шутишь? — прошипел Дастел.

Не отвечая и даже не оборачиваясь, отодвинула щеколду и распахнула створки!

Ледяной зимний ветер ворвался в комнату, закружил вокруг меня, вымораживая страх, усталость, чувство осторожности и те крохи тепла, что еще оставались в моем теле. Холодно. Действительно холодно.

— Риа, мне вот это совсем не нравится, — Норт подошел сзади, обнял дрожащую меня.

— У всего есть своя цена, — прошептала я. — Артефакт Эль-таим изготавливается в морозную зимнюю лунную ночь, иначе никак. Обнимать прекрати.

Прекратил, отступил на шаг, я же сделала глубокий вдох, стараясь отрешиться от холода. Впуская в себя холод, смиряясь с ним, делая его фактором, воспринимающимся без отвлечения. Еще один глубокий вдох, и я распахнула глаза.

Луна — яркая, полная, озаряющая все вокруг серебристым сиянием, словно висела передо мной. Казалось — протяни руку и прикоснешься, протяни две — и свет можно зачерпнуть ладонями. Время!

— Повторяю, пока идет ритуал, меня нельзя отрывать, это важно, — не оборачиваясь, начала объяснять некромантам. — Что бы я ни делала, я точно знаю, что делаю, к этому ритуалу я готовилась, и буду следовать четкому порядку действий. В идеале — вас не должно быть слышно. И еще… — не знаю, говорить или не стоит, что я могу погибнуть, решила, смягчить, — если в момент вливания сути меня что-то отвлечет, я могу пострадать. Серьезно пострадать.

— Мне все это уже не нравится, — хмуро заявил Норт. — Закрывай окно, и к тьме этот ритуал с артефактами!

Надо же, а лично я вообще не переживала, к тому же было кое-что, что знали многие артефакторы.

— У принца Танаэша Эль-таим есть. Он был подарен принцу в день его десятилетия и с тех пор исправно защищает наследника. Так что мне придется очень постараться, чтобы изготовить нечто, столь же сильное.

Дан хмыкнул и скептически поинтересовался:

— Реально веришь, что сможешь сделать аналог артефакта Танаэша?

— Не аналог, идентичный артефакт, — ответила я и, отойдя от окна, отправилась к своему месту на покрывале.

— К троллю артефакт! — Эдвин ударил мечом об пол, и острие воткнулось в древесину. — Риа, справимся и без артефакта.

Норт ничего не сказал, просто молча направился к окну и закрыл его. Демонстративно и выразительно. А я очень не люблю, когда принимают решения за меня, и потому нагло соврала:

— Я уже начала ритуал, сегодня третья фаза, Норт, и если я не завершу, могу умереть.

Некромант побледнел. Настолько, что это стало заметно даже в полумраке комнаты. Затем прозвучали его злые уверенные слова:

— Это последний артефакт, который ты изготавливаешь в своей жизни.

Я не стала говорить, что его мнение интересует меня в последнюю очередь, просто не стала. Если все, что сказал мне лорд Гаэр-аш правда, то изготовление артефактов станет тем единственным, что я смогу делать в жизни. Нет, я не паникую, пока не паникую, потому что мне одних слов мало, мне требуются факты и научные исследования, чтобы поверить, но к сведению приняла и тихо попросила Дастела:

— Окно открой.

А затем поправила волосы и запрокинула голову, едва морозный воздух хлынул из распахнутого некромантом окна.

Я есть. Я живу. Я благодарна миру за свое существование. Я благодарю мир. Я дышу. Я люблю. Я люблю весь мир. Я любовь. Я благодарность. Я свет. Чистый лунный свет. Мое сознание — поток света.

Раскинув руки, делаю еще один вдох — я холод. Лед. Чистый, сверкающий, искрящийся наполненный светом лед. Я свет. Я любовь. Я благодарность. Я жизнь!

Открываю глаза — меня заливает лунный свет. Чистый, искрящийся, стерильный, холодный! Луна это не жизнь, это смерть в идеальном ее проявлении. Это возвышенность и одухотворенность величия смерти, и моей задачей было преобразовать ее свет в поток жизни.

Первое движение — и горелка вспыхивает, поджигая измельченную ботву гермалы обыкновенной — другое название могильник. Страшное название, но именно эта трава являлась символом абсолютного здоровья. Еще движение — вспыхивает вторая горелка, и в воздух поднимается пар отвара девясила — трава, незаменимая при изготовлении любых защитных артефактов. Потому что только девясил дает девятикратное увеличение энергии в момент опасности.

Третий и самый сложный этап — камни.

Я притягиваю ближе серебряное блюдо, раскладываю кристаллы крестом, концентрируюсь на сверкающей мистической в мире магии фигуре, и взгляд рассредоточивается. Больше нет отдельных кристаллов, есть крест, сверкающий в лунном свете, наполняющийся лунным светом, — спланированный маневр, заклиная камни по отдельности, я бы выгорела. Так есть шанс избежать всех последствий. И, не отрывая взгляда от кристаллов, я медленно вынимаю серебряные цепочки из отвара девясила и погружаю в сгорающие сухие стебли могильника. Пальцы ожгло кипятком, но на фоне порывов ледяного ветра этой боли я даже не заметила. Мелочи. Всего лишь несущественные мелочи, потому что сейчас передо мной сверхзадача, и, расположив ладони на коленях, я начинаю.

Есть крест! Есть я. Я свет. Я любовь. Я благодарность ко всему миру. Я жизнь.

Есть крест. Он холодный, сверкающий, наполненный светом луны. Есть я. Я любовь. Я жизнь. Я свет!

— Мара-мара, эс уба шейб! Мара-мара, эс спиш! Мара-мара, йа уба эйш! Мара-мара, эс таэ спирген!

Шепот, мой шепот, я не концентрируюсь на нем, он лишь способ напомнить, что есть я.

И есть крест! Он теплый, наполненный светом, искрящийся. Есть я. Холодная, наполненная светом, я жизнь!

— Мара-мара, эс уба шейб! Мара-мара, эс флу фар бах! Мара-мара, йа уба эйш! Мара-мара, эс таэ кейд! Мара-мара, эс уба шейб! Мара-мара, эс флу фар бах! Мара-мара, йа уба эйш! Мара-мара, эс таэ кейд! Эс шпиде!

Мой голос растворяется в комнате, в свете луны, он разносится над лесом шепотом старых кустов, шелестом ветвей деревьев растекается по вымороженной земле. Мой голос… его нет! Есть кристалл. Он теплый, светлый, он жизнь… он тепло, он манит и притягивает. Есть кристалл! Он затмевает весь мир, он растворяется в мире, он впитывает мир…

И в какой-то миг я понимаю, что что-то идет не так.

— Мара-мара, эс уба шейб… Мара-мара, эс спиш… Мара-мара, йа уба эйш… Мара-мара, эс таэ эйшс…

Я слышу шепот, ощущаю всем телом и с ужасом понимаю — он не мой. Не мой, нет. Потому что я уже на втором этапе работы с кристаллами, а что-то будто не веря в происходящее, повторяет фразу первого этапа. Кто-то сторонний!

Не напрягаться. Никакого страха. Я не боюсь, я не тревожусь. Тревоги нет. Есть свет. Я свет. Я любовь. Я благодарность. Я… и крест.

И я вновь повторяю шепотом:

Начинаю раскачиваться, чуть-чуть, но это плохо. Это говорит о том, что артефактор теряет концентрацию. Это действительно плохо, и будь здесь страхующий меня мастер, он бы вмешался, он бы помог. Но вмешиваться некому. Я одна. Совсем одна. Утрачу контроль, и воплотится страшная формула «Крест это я», и меня не останется, останутся лишь наполненные моим сознанием кристаллы, а труп адептки Каро навеки застынет перед залитым светом луны окном.

И в момент, когда страх начал сковывать меня, я будто услышала слова дяди Тадора, чуть приглушенные слоем прошедших лет: «Ты особенная, моя девочка, никогда не забывай об этом. Ты особенная, ты способна на то, на что иные не решатся даже в мечтах. Никогда не забывай об этом, Риа, никогда, мой свет».

— Мара-мара, эс уба шейб! Мара-мара, эс флу фар бах! Мара-мара, йа уба эйш!

Ощущаю, как двигаются мои губы, как раскачиваюсь сама в такт страхующему заклинанию и понимаю — справлюсь. Все под контролем. Я смогу, я особенная и смогу.

Сомнений не осталось. Мне подвластно все. Абсолютно все. И если в момент изготовления Амаэ-Тхен я ощущала, что что-то не так, сейчас сомнений не было. Я все делаю правильно.

Правая рука двинулась по покрывалу, отыскивая клинок, пальцы нащупали, сжали, вытягиваю левую руку, простираю над сверкающим, наполненный мной и светом луны крестом из кристаллов, и не глядя, медленно делаю надрез вдоль запястья, вскрывая вену.

Хлынула кровь.

— Мара-мара, зейш уба штейш!

Я жизнь! Теплая, тягучая, алая жизнь. Я нескончаема. Я органична. Я безгранична. Я река жизни, что разделяется на ручьи и впадает в океан бессмертия. Я жизнь. Теплая, тягучая, алая жизнь. Крест — свет. Крест любовь. Крест благодарность…

Сверкающая фигура словно кружилась у меня перед глазами, икрясь в свете луны, завораживая, маня к себе, и грань была близка, но контроль принадлежит мне.

Я жизнь, теплая, тягучая, нескончаемая… Крест — свет, яркий, холодный, вечный…

Я свет! Я любовь. Я благодарность. Крест — жизнь. Алая, искрящаяся, нескончаемая.

И кристаллы окрасились в красный!

Теперь в моей алой крови виднелись не четыре ограненных прозрачных бесцветных горных хрусталика, а четыре ярко-красных рубина идеальной огранки.

Улыбка чуть тронула губы — справилась. Сумела. И достаточно быстро, быстрее, чем голова начала кружиться от потери крови, впрочем, возможно, здесь заслуга самой крови, кто знает. Я не знала. И времени думать об этом сейчас не было, мне следовало перейти к четвертому, менее сложному, но требующему не меньшей сосредоточенности этапу.

Медленно положила нож сняла браслет с правого запястья, надела на кровоточащее левое, и амулет Кхелло мгновенно сжал лапки, стараясь хоть как-то остановить кровотечение. А кровь текла, продолжала теплым ручейком бежать по запястью и ладони, отвлекая этим ощутимо теряемым теплом… Неважно, нет времени сейчас заниматься собственной раной.

Вгляделась в кроваво-красный крест и закрыла глаза. У меня была непростая задача — система защиты Эль-таима сложная, многоступенчатая. Первая — трансляция жизненной энергии из источника ко всему организму. Вторая — подпитка всех органов носителя в случае повреждения. Третья — создание запаса силы, выплескиваемого в момент опасности для жизни и увеличение магического резерва мага. Четвертая — мгновенное восстановление магической силы, даже при опустошении резерва. Пятая — регенерация, возможная даже в состоянии налагаемого противником стазиса. Шестая ступень — отражение прямого магического удара. Седьмая, самая важная — полностью блокирует негативные последствия черной магии.

Много, очень много ступеней, для одной-единственной матрицы, но я справлюсь, я уже в структуре кристаллов, так что главный этап пройден, остался просто — самый сложный.

Вдох-выдох, и я приступила к созданию матрицы мыслеформы. Правда, совершенно неожиданно задергался Кхелло на моем запястье, но я не обратила внимания — не до него было.

Вдох-выдох — в моем сознании вспыхивает первая из схем, схема абсолютного щита, это каркас. Я растягиваю ее, вдыхая силу постепенно, осторожно.

Вдох-выдох — схема безостановочной циркуляции энергии, немного напоминающая знак бесконечности. Я растягиваю ее, наполняя силой быстро и решительно, здесь промедление недопустимо, затем соединяю со схемой щита так, чтобы нигде не был затруднен процесс движения магической энергии.

Вдох-выдох, голова уже начинает кружиться, но я стискиваю зубы и творю матрицу распределения, здесь сила не нужна, не к месту, требуется создать достаточное количество клапанов и зажимов, а еще маячки, множество маячков, я воссоздаю в памяти строение мужского тела и работаю долго, осторожно, старательно. Конечно, один из кристаллов пойдет мне, и следовало бы создать отдельную матрицу под адаптацию к женскому телу, но на себя, как всегда, не хватает времени, и я работаю исключительно с мужскими параметрами.

Вдох-выдох — схема накопления энергии напоминает древний сосуд: очень тонкое длинное горлышко и широкая внушительная емкость. Делаю максимальный размер, а силы вливаю немного — у меня ее мало осталось, в любом случае у накопителя еще две недели, и он будет постепенно набирать нужный уровень сам.

Прекращаю дышать — первая проверка. Проверяю совместимость матриц, прогоняю силу по каждой из них и затем по всем разом. Исправляю две погрешности и делаю вдох.

Вовремя — черные точки роем кружатся вокруг мыслеформы, меня шатает.

Вдох-выдох — регенерацию запустить проще всего, просто подключаю созданное на четвертом этапе.

Задержка дыхания — проверка.

Работает.

Снова дышу. Глубоко и медленно, еще два этапа, нужно продержаться.

Вдох-выдох — создаю обтекаемый клиновидный щит. Это просто, создать просто, проблемы начинаются на этапе внедрения схемы в уже готовую матрицу. Сразу засекаю два повреждения в системе циркуляции энергии. Прерываю процесс.

Восстанавливаю дыхание, медленно, стараясь расслабиться.

Вдох-выдох — меняю форму клиновидного щита, делаю его форму более плавной и от того менее действенной. Это не слишком хорошо, но в стандартном Эль-таиме данную функцию вообще стараются пропускать и теперь понимаю почему.

Завершила.

Согнулась. Уперевшись руками в пол, некоторое время пытаюсь собраться с силами, затем вновь распрямляю позвоночник, запрокидываю голову и сосредотачиваюсь на самой сложной ступени защиты.

Вдох-выдох — я свет. Я чистый искрящийся свет полной луны. Именно свет и беру за основу призрачной дымки с округлыми сверкающими краями. И внедряю то, на что решился бы не каждый артефактор — высшую степень защиты! Одна проблема — такие вещи базируются в районе органов, выделяющих человека по половому признаку, следовательно, защита будет действовать лишь для парней, но в случае моего кристалла мне просто негде будет его стабилизировать. Не важно, у меня есть Кхелло, и я постараюсь восстановить артефакт Сирилла, когда-нибудь, но постараюсь обязательно. Сейчас не время думать об этом.

Задержка дыхания!

И весь остаток сил, все, что было, я вдохнула в матрицу. Абсолютно все! Выжав из себя до капли, потому что этот этап был самым важным, потому что я замахнулась на невозможное и теперь трем некромантам будут не страшны проклятия, заклинания смерти, целый ряд смертоубийственных боевых заклинаний и вся черная магия преисподней! Они никогда не узнают об этом, но их Эль-таимы будут значительно, более чем значительно, превосходить магическую защиту принца Танаэша. И они точно никогда не узнают, что с этого момента я больше не буду переживать за них…

Вдох. Судорожный, на грани потери сознания, и поток морозного ледяного воздуха, вернувший мне жизнь. Я закашлялась, задохнувшись этим глотком, уронила голову на грудь, схватилась за колени, пытаясь удержать равновесие и не свалиться.

Справилась. Я справилась. Даже немного горжусь собой.

Теперь осталось самое простое.

Я открыла глаза, улыбнулась луне, чей свет все так же заливал меня.

Повернулась к уже остывшему отвару девясила, взяла блюдо обеими руками, поднесла к губам, сделала глоток. Теплая жидкость побежала внутри меня, согревая заледеневшее тело. Жаль, что можно было сделать всего глоток.

С чувством дикого сожаления я вернула блюдо обратно на погашенную горелку, перевела дух, посмотрела на алые, наполненные силой, горящие тусклым красным светом рубины и вскрикнула от боли!

— Да что такое! — Мой визг разнесся по комнате, сама же я возмущенно посмотрела на Кхелло, впившегося в мою руку.

Впившегося так, что шрам гарантированно останется.

— Прекрати! — потребовала я.

Даже слова разрыва матрицы вмиг забылись от возмущения.

— Прекрати, слышишь!

Кхелло не слышал, он внезапно отпустил мое запястье, спрыгнул на колено, по-паучьи встряхнулся, а затем вскинул голову, глядя в оконный проем. А я… я побоялась посмотреть, куда он указывал, потому что ни меня, ни артефакты лунный свет больше не заливал, кто-то заслонил луну от нас. Кто-то, способный летать на защищенной территории древнего родового дома. Кто-то, кого и призвал труп, закопанный под порогом.

И я запоздало поняла, что сейчас взгляну в глаза своей смерти.

Но перед этим оставалось одно дело, которое я могла хотя бы завершить:

— Артефакты готовы, — прошептала я, надеясь, что некроманты услышат, — я не успею прикрепить к ним цепочки, сделаете сами, там не сложно, крупные камни подстроены под вас. Запомните — у них должен быть доступ к коже, через одежду не сработают. И… — горло на мгновение сжал спазм, — я буду благодарна, если позаботитесь о Гобби. Постарайтесь поймать.

Удар по блюду, кровь, выплеснувшаяся на меня, и камни, улетевшие в пространство позади.

А затем я вскинула голову и прямо посмотрела на зависшего перед окном отступника!

Где-то в сознании отвлеченно мелькнула мысль, что я впервые вижу перешедшего грань мага вживую, а не на картинке. Вечный, дядя Тадор называл их так, оказался страшен — длинное несуразное тело, жуткие руки с изогнутыми когтями вместо ногтей, черная, словно забальзамированная кожа, седые редкие волосы треплет морозный ветер, бежевая с черными отворотами мантия из дорогой чуть искрящейся в свете луны ткани и совершенно черные провалы глаз. Еще одной отвлеченной мыслью было, что мне в данный момент не поможет ни Кхелло, ни что-либо иное. Артефакт Сирилла спас бы от первого удара, впрочем… именно сейчас я и поняла, от чего меня спас мой погибший защитник. Точнее, от чьего удара. Действительно, как я сразу не подумала — на смертельную магию такой силы, что расплавила мой артефакт, способны только отступники, и вот я осталась без защиты. А больше ничего не спасет — мой Эль-таим не способен защитить от черной магии. Парней защитит, меня нет.

Это конец.

У меня нет сил даже на то, чтобы банально уклониться от смерти, хотя бы упасть и отползти, потому что ноги затекли и не слушаются. Это действительно конец.

— Мара-мара, эс уба шейб! Мара-мара, эс спиш! Мара-мара, йа уба эйш! Мара-мара, эс таэ эйшс! — издевательски произнес отступник, плавно приближаясь к оконному проему.

И я поняла, кто пытался вмешаться в ритуал. Хуже того — я осознала, что именно ритуал привлек вечного сюда. Сама позвала свою смерть. Забавно. Можно было бы даже посмеяться, но как-то не до смеха.

— Мара-марэха, эсс унарг хэ!

«Мара» — жизнь, «марэха» — примерно то же самое, что смерть на языке отступников. Точнее, даже «марэха» это «трупец», и я поняла насмешку. В моей формуле звучало «я жизнь», над этим и посмеялся отступник. Что-то вроде «ты не жизнь, ты трупец», ну или «трупак», в общем — труп.

В голове шумело — кровопотеря и магическое истощение все больше сказывались, я и так фактически на грани смерти сейчас. И еще успокаивающее заклинание сказывалось, так что когда вечный подлетел к окну и, сев на корточки, с интересом уставился на меня, я тихо спросила:

— Убьешь?

— Мы разве на «ты»? — поинтересовался маг-отступник.

Горько усмехнулась и изменила форму вопроса:

— Убьете?

Вечный отрицательно покачал головой и напомнил, что есть вещи хуже смерти:

— Выпью.

Я содрогнулась от перспективы. Неминуемой перспективы. Меня никто не спасет, совершенно никто. Более того, своим ритуалом я призвала смерть не только для себя — все адепты, что сейчас находятся в таверне, тоже обречены, остается лишь молиться Тьме, что Норт, Дан и Эдвин услышали мои слова и успеют затаиться. Тогда шанс есть — Эль-таим прикроит их от поисковых заклинаний отступника, потому что вечные используют только черную магию. А всех остальных ждет смерть. Я не знаю, что здесь делает маг-отступник, но я четко знаю, что для уничтожения даже самого слабого из них требуется не менее десяти сильнейших магов, среди которых обязательно должны быть и боевые. Здесь — ни одного боевика! Только адепты и тот, кто, выпив нас всех, станет сильнее ровно на количество выпитых жизней.

— Мара-мара, — насмешливо повторил отступник и протянул руку.

Хочется плакать и умолять о пощаде… Но я лишь гордо вскинула подбородок, не отводя взгляда от вечного. Если уж смерть, то смерть с достоинством.

— А я бы на твоем месте лег, — раздалось тихое за моей спиной.

Маг-отступник мгновенно поднял голову, вглядываясь в говорившего, и теперь Норт был обречен. Вот, Тьма! Вот же Тьма!

И я приказала:

— Ташшанх!

Серебряный паук взвился в воздух, прошел мгновенно выставленный вечным щит и впился в шею мага.

— Норт, беги! — заорала, пытаясь встать.

И повалилась набок, потому что меня самым банальным образом толкнули!

Затем раздалось приказное:

— Дан!

И отступника, оторвавшего от себя Кхелло и сжавшего мой браслет с такой силой, что он превратился в слиток, смело с подоконника магической волной.

— Эдвин! — вновь скомандовал Норт.

Суровый воин Дома Мечей тенью метнулся к окну, и едва взбешенный отпором отступник вновь возник в проеме, без замаха, совершенно беззвучно вонзил в него меч!

И мы все с ужасом увидели, как от вечного отделилась одна жизнь, чтобы темным призраком воспарить к луне.

Но это была всего одна жизнь, в отступнике их — тысячи!

— Норт, Норт, пожалуйста! — Я старательно пыталась подняться. — Норт, ваши артефакты блокируют черную магию, он вас не найдет! Будьте же вы умнее!

— Извини, — Дастел стремительно шагнул ко мне, схватил за плечо, поднял, а после отшвырнул на кровать со словами, — но с призывами струсить ты не по адресу!

И зеленое сияние чистой силы понеслось в отступника вновь!

Я, приподнявшись на локтях, с ужасом смотрела на происходящее! На Норта, сейчас прикрывающего отход Эдвина, который, оставив меч вечному, стремительно наращивал щит, зная, что следующий удар достанется ему, на Данниаса, готовящегося прийти на смену Норту. И едва Дастел отступил, волна силы втрое сильнее теперь исходила от Дана. Некроманты действовали слаженно, как команда, вот только это все равно, что поливать человека водой — да, дискомфорт они отступнику доставляли, но не более. И он продемонстрировал это, бросив черное заклинание удушья в Эдвина.

И это даже не черная магия, это Тьма изначальная. Это чистая смерть!

Как в кошмарном сне. Как в жутком кошмарном сне, я проследила за тем, как шевелящийся сгусток тьмы мчится к парню. Как минует все щиты, стремительно выставленные некромантом… как приближается к его лицу, чтобы заползти в нос, рот, глаза… Как растворяется, едва соприкоснувшись с его кожей!

Без следа растворяется!

Произошедшее потрясло всех! Отступника, который недоуменно уставился на свои когтистые пальцы, Эдвина, который просто не верил в то, что продолжает дышать, Норта, прекратившего готовить следующий удар, Дана, остановившего волну силы.

На какой-то краткий миг стало невероятно тихо. Казалось, я слышу биение своего сердца. А потом Эдвин выдохнул:

— Риа, ты сокровище.

И больше слов не было, начались действия! Я даже представить не могу, откуда он их достал, но два сверкающих кинжала в отступника запустил именно Эдвин, а затем Норт крикнул: «Дан, меч!» И вместо того, чтобы вновь поливать отступника ничем ему не вредящей волной силы, Дан применил магию, чтобы выдернуть меч из пытающегося извлечь клинки вечного, и швырнуть его Эдвину. Воин поймал, хищно усмехнулся и ринулся в бой.

В тот же миг Норт оказался рядом, схватил за запястье левой руки, сжал, прикрыл глаза всего на миг, и кровотечение остановилось. А затем, не отрывая взгляда от сражения Эдвина и отступника, у которого тоже оказалось оружие, торопливо приказал:

— В ванную, смой кровь и оденься. Быстро! Гаэр-аша я вызвал, но отступника мы выведем на улицу, твоя задача — скрыть последствия ритуала. Учти, здесь будут дознаватели. Давай, малыш.

И он попытался отойти, но я вцепилась в штанину некроманта и потрясенно спросила:

— Вы рехнулись?! Это же вечный, Норт!

Дастел хмуро глянул на меня, отцепил мои пальцы от своей штанины, наклонился и сообщил:

— Только последователи отступников называют их «вечными». Забудь этот термин, Риа!

А затем адепт вскинул руку — рев зеленой стихии и часть стены снесло вместе с крышей и отступником. Эдвин и Норт переглянулись, Дастел достал свой меч, и оба некроманта, разбежавшись, спрыгнули вниз.

Дан глянул на меня, спросил:

— В порядке?

Испуганно кивнула.

— Действуй тогда, — попросил он и, разбежавшись, тоже прыгнул через разлом.

Меня все равно шатало, несмотря на то, что Норт залечил рану и влил силы, и, пошатываясь, я подбежала к разлому — громадный вечный сражался с тремя некромантами, стараясь не поворачиваться спиной к Эдвину, отбиваясь от атак Норта и рыча, когда в бой вступал Дан, используя исключительно магию и держась на расстоянии. А из таверны уже выбегали напуганные шумом сражения некроманты, выбегали, чтобы потрясенно застыть на пороге.

И вдруг я заметила вдали зеленое стремительно приближающееся сияние — некроманты летели. Да, ночью под лунным светом сильнейшие из практиков смерти вполне могли летать, и я поняла, что это ректор, вызванный Нортом. А значит, нельзя терять время.

Я метнулась в ванную, торопливо смыла кровь с лица и волос, сняла рубашку, швырнула на пол, переоделась, чувствуя, как все сильнее кружится голова, затем вернулась в разгромленную комнату. А там, собирая свои инструменты и горелки, торопливо вспоминала заклинание, которому меня обучил Рик. Вспомнила: «Аш кара эн тасар». На «Аш» — шел вдох и открытие внутреннего источника, собственного, без призвания силы, на «кара эн» формировалось направление, «тасар», легкое заклинание уничтожения. Но едва попробовала — ничего не вышло. У меня не было магии, ни капли, я все отдала на изготовление артефактов.

И тут я вспомнила о Кхелло. Облазила все, абсолютно, и не нашла. Да и времени на поиски не было, я вновь метнулась в ванную, схватила рубашку Норта и, как ни жаль было, использовала ее в качестве половой тряпки. Мокрые пальцы на морозе заледенели и почти не гнулись, спасала только теплая вода из крана. Закончив со всеми кровавыми пятнами, застирала рубашку и повесила там же, в ванной. Затем метнулась к проему в стене, чтобы убедиться, что с некромантами все в порядке.

И застигла эпический момент — вечный отвлекся на Норта, всадившего клинок в его грудь, и пропустил удар Эдвина. Удар, который, наверное, мне теперь будет сниться, — воин, едва отступник отвернулся, взвился вверх, замах, атака Харна и случилось невероятное — голова отступника, отделившись от тела, словно кочан капусты покатилась по снегу!

И в наступившей тишине на этот же снег опустились подлетевшие некроманты, с явным недоумением переводя взгляд с заваливающегося набок обезглавленного тела мага-отступника, на Норта, Дана и особенно Эдвина, опустившегося на колено и совершенно спокойно протирающего свой меч.

Я сама едва дышала, осознавая, что сейчас произошло — адепты убили отступника! Отступника! Адепты! И потрясена была не только я — все, находящиеся во дворе таверны, с нескрываемым изумлением смотрели на команду Некроса по Мертвым играм.

А потом кто-то из адептов произнес:

— Я же говорил, Харну нельзя пить, он, как напьется, бешеный становится и везде со своим мечом таскается.

— А Дастел просто злой был, что его от Каро отвлекли, эти же за ними поперлись, — заявил еще кто-то.

И высшие некроманты все как один подняли головы, а в разломе стояла я, бледная, растрепанная, наспех одевшаяся и непричесанная. Отшатнулась, конечно, в тот же миг, но взгляд лорда Гаэр-аша мне почему-то отчетливо запомнился. Как и поднимающийся с мечом Эдвин, и взбешенный всеми репликами Норт, стремительно повернувшийся к адептам.

Больше реплик не было. Никаких.

Минут через пять ко мне поднялся Норт, принес свой плащ, укутал. Я сидела на стуле у стены и действительно ужасно замерзла, настолько, что даже поблагодарить не смогла. Потом в комнате появились лорд Гаэр-аш, двое высших некромантов и трое дознавателей, среди которых был и лорд Нардаш. Они ходили, осматривали место, где раньше было окно.

Вопросы задавали только Норту, и я с удивлением узнала официальную версию событий — мы все были здесь, я, Норт, Дан и Эдвин, ужинали. Внезапно в окне показался отступник… Норт попытался снести его волной, для чего магически открыл окно. Отступник влетел, и начался бой… Почему никто не пострадал? Все были пьяные и каким-то образом уворачивались. Дальше Норт снес стену, вытолкнув мага-отступника, потом бой продолжился. Все. Ни слова о ритуале, ни намека на имеющиеся у них артефакты. Ничего, что могло бы вызвать дополнительные вопросы. Как справились с отступником? Так все же трое лучшие выпускники Некроса, а боевые навыки отточены подготовкой к Мертвым играм.

Дознаватели слушали, кивали и верили. Я видела это. И высшие некроманты тоже верили, поглядывая на присоединившихся к нам Дана и Эдвина с заметным уважением.

А потом произошло неприятное.

— Говорите, просто сидели тут и ужинали? — насмешливо поинтересовался лорд Нардаш, стоя над постелью.

Присутствующие повернулись к нему, а дознаватель картинным жестом отбросил покрывало и на белой простыне все отчетливо увидели несколько пятен крови.

— Я смотрю, — похабно ухмыльнулся Нордаш, — невесту лорда Дастел Веридан можно смело поздравить со вступлением во взрослую жизнь.

И он вопросительно взглянул на побелевшую меня. И вдруг побелел сам, выронив край покрывала и схватившись за сердце. Из горла дознавателя вырвалось:

— Хррр…

И он повалился на колени, стремительно синея и пытаясь ударить себя по груди. Упал. Задергался, словно в агонии…

— Норт! — голос ректора заставил всех выйти из состояния ступора. — Норт, прекрати!

Я вздрогнула, взглянула на Дастела, тот подмигнул мне и весьма нахально ответил главе Некроса:

— Что вы, лорд Гаэр-аш, разве это могу быть я? Я свой магический резерв исчерпал, сражаясь с отступником, это вам все подтвердят.

Затем улыбнулся и мягко, даже с какой-то жалостью произнес:

— У лорда Нардаша, видимо, инфаркт, впрочем, при его образе жизни и до инсульта недалеко.

Дознаватель захрипел громче, руки его вдруг странным образом скрючились, а Дастел продолжил:

— Как целитель я, вероятно, мог бы помочь, но не в моих правилах тратить энергию на тех, кто не понял с первого раза. К тому же, — вновь улыбка, — у меня ее нет. Все, абсолютно до капли, потратил на сражение с отступником, которого некоторые проворонили. Несмотря на все предупреждения лорда Гаэр-аша. Хотя нет, капля магии кажется осталась. Потрачу ее на благое дело.

И простыня вместе с кровавыми пятнами вспыхнула огнем.

— Риа, идем отсюда, — позвал Дан.

Словами не ограничился, схватил за руку, заставил подняться, обнял за плечи и вывел. Сил на сопротивление у меня не было. У меня вообще никаких сил уже не было, и в коридоре я начала терять сознание. Дан обнял за талию, удерживая меня от падения, завел в ближайшую комнату, провел до кровати, уложил и прошептал:

— Поспи. Хоть немного. И да — ты чудо, Риа.

Меня трясло, зуб на зуб не попадал, и было уже как-то безразлично абсолютно — я просто проваливалась во тьму…

Назад: Глава третья АРТЕФАКТ АМАЭ

Дальше: Глава пятая МАГИ-ОТСТУПНИКИ

Глава четвертая НАПАДЕНИЕ

* * *

Глава четвертая
НАПАДЕНИЕ