Глава 21

Это утро началось очень рано не для одной Иллиры, а для всего дворца. Еще даже не рассвело как следует, когда в комнаты сеньориты примчалась Млата и сообщила, что прибыли портнихи и торговцы одеждой и обувью. В глазах служанки светилось такое ожидание, что Илли умывалась и одевалась спешно, как стражник по тревоге. Заглянула только перед уходом в миску с уэллином, погладила тугой бочок и получив в награду чарующий аромат ландышей, побежала вниз. Насчет денег девушка не беспокоилась, она договорилась с Зарбинсом, что по ее счетам будет расплачиваться канцелярия, а позже возместит все из жалованья. Про кошелек с золотом, взятым у управляющего поместьем на расходы, сеньорита решила до времени забыть, мало ли что случится в пути, вдруг что-то захочется купить в одном из маленьких городов, через которые предстоит проезжать?

В этот раз мажордом расположил торговцев и портних в приемных и гостиных комнатах первого этажа, а Гарстен приставил к входам туда стражников, и сам гулял неподалеку.

— Сеньорита Иллира, — приветствовал он подошедшую девушку, — доброе утро! Это вам!

И достал из-за спины букетик маргариток.

— Спасибо, Гарстен, — улыбнулась девушка, — вы — настоящий друг.

— Мне далеко до вас, — загадочно усмехнулся он, и, видя искреннее недоумение в глазах сеньориты, пояснил, — мы вчера поговорили… с его высочеством. Мне позволено войти в круг его друзей. И выписана премия… что не может не греть мою душу. А еще у меня есть для вас приказ… выбрать несколько нарядных платьев… но не менее двух, за счет казны. Вам предстоит представлять в лесу королевство, и нельзя забывать о его престиже.

— Хорошо, — вздохнула Илли, она и сама уже задумывалась над этой проблемой, но очень надеялась обойтись в поездке минимумом вещей.

Тащить в такую даль платья, чтоб надеть всего один раз казалось ее рассудительному сердечку величайшей расточительностью. К тому же никто не знал, какая там у эльфов мода и порядки, последний раз они приглашали гостей пятнадцать лет назад. Обычно хозяева леса предпочитают сами ездить во дворцы соседних королей на выдающиеся события. Но и спорить с принцем не хотелось, поэтому девушка скрепя сердце направилась выбирать одежду. Следом за ней шла гордая своей миссией Млата, сопровождаемая откровенно завидущими взглядами молодых служанок.

Все заказанное вчера девушка купила почти моментально, портниха выполнила все ее требования и даже успела за ночь подогнать одежду по прихваченным с собой штанам и старенькому платью. Да и с обувью они разобрались очень быстро, сапожник сразу сообразил, что этой сеньорите не так важны бантики и пряжки на туфлях, как качество кожи и удобная колодка. И достал из своих мешков именно такие сапожки и туфли, о каких девушка мечтала. Млату тоже одели быстро, а пока она помогала упаковывать помощницам портнихи одежду, Илли задумчиво гуляла между платьев. Как у всякой благоразумной и бережливой девушки, у нее было в запасе не менее пяти требований к будущим обновкам.

Во-первых, платье должно было быть достаточно простым и немнущимся, чтобы она могла быстро и не прибегая к утюгу, привести его в надлежащий вид и надеть без помощи служанки. Иллире было неизвестно, пропустят ли Млату в лес, но в том, что эльфийки ей помогать не станут, она не сомневалась. Во-вторых, оно должно было занимать как можно меньше места, на случай, если придется тащить сундуки и саквояжи самим. В третьих, желательно, чтоб ткань была немаркой и на ней было незаметно нечаянных пятнышек. В-четвертых — хотелось бы, чтоб оно было не особенно ярким и открытым и одновременно нарядным. Ну и желательно, конечно, чтобы его можно было носить после возвращения во дворец.

В итоге девушка выбрала три платья, первое, очень строгое, из темно-синего бархата, с неотрезной юбкой, выглядевшее почти по-монашески, если бы не спускающаяся с одного плеча роскошная вышивка гладким шелком и бисером. Второе было из бледно-сиреневой тафты, почти того же фасона, только побольше декольте, отделанное узкими серебристыми кружевами, да по подолу вилась пара изящных широких оборок из таких же кружев. Третье она не собиралась покупать, совеем уже повернулась уходить, когда заметила среди нарядов знакомый цвет. А вытащив платье, убедилась, что не ошиблась, нарочито свободное платье с расширенными к запястью рукавами было целиком сшито из точно того же кружева, что пошло на отделку ее сиреневого наряда. И разлучать их казалось не только кощунством, но и непростительным легкомыслием, ведь если снять кружево с тёмно-серого чехла, оно мигом превратится в отличное дополнение к двум первым платьям, существенно увеличив ее гардероб.

Довольная собой и своим выбором, девушка подписала счета, добавив портнихе за старательность и заторопилась. Ей еще нужно было переодеться, упаковать уэллин и позавтракать, а также переговорить с Зарбинсом насчет одной мелочи, которая пришла сеньорите в голову вечером, во время обратного пути.

Однако выйдя в проходной зал, девушка на миг остолбенела, напротив двери стояла Анирия, и смотрела на неё страдальческим взглядом умирающего. Поздоровавшись с сеньорой вежливым кивком, девушка заметила Ингирда, развалившегося в кресле неподалеку и решительно направилась к нему.

— Доброе утро, Инг, что такое с Анирией?

— Ничего особенного… — едко хихикнул этот интриган, — ты завтракать? Идем вместе, по пути расскажу. Просто она устроила Канду целое представление по поводу такого поспешного отъезда… и аргументы были очень веские… на её взгляд. Что невозможно выбрать одежду за два часа, которые он ей выделил.

— Ну… не так это просто, но за два часа можно успеть, — успокоенно вздохнула сеньорита, присмотрелась к злорадно ухмыляющемуся баронету и подозрительно нахмурилась, — но по твоей ядовитой улыбке мне кажется, что ты что-то умолчал.

— Самую малость, — покладисто согласился он, и откровенно хихикнул, — она сказала, что этого времени не хватит ни одной знатной девушке. И тогда принц пообещал, что у нее будет точно столько же времени, как у сеньориты финансиста. Но ни секундой больше. Она и бежала бегом… засечь, сколько часов ты будешь выбирать себе одежду.

— Сколько? — упавшим голосом уточнила Илли, отлично понимая, что только что нажила смертельного врага.

— Почти сорок минут! — возмущенно возвестил баронет, — ну ты и копуша! Я поспорил с Седриком, что уложишься в тридцать.

Завтракала Илли в полном молчании, и даже появление в столовой принца не смогло прервать ее безмолвной отрешенности. Она только вежливо кивнула ему в ответ на приветствие и продолжала жевать свою булочку, погрузившись в сосредоточенные раздумья. Девушке было ясно, что Кандирд каким-то образом, и скорее всего от самой Анирии, узнал об их мелких стычках и теперь наказывает фаворитку, не задумываясь о том, что усугубляет проблему. Как выяснилось, дружба с мужчинами имеет, кроме неоспоримых плюсов и досадные минусы, едва они признают тебя другом, как начинают видеть в неизбежных женских шпильках и амбициях тщательно продуманную вражескую акцию. И вместо того, чтоб мягко погасить конфликт, грудью встают на защиту друга.

И выхода из этой ситуации она не видела, как ни размышляла.

Кроме одного, чуть попозже объявить, что уэллин плохо переносит присутствие рядом посторонних и ехать в гордом одиночестве, довольствуясь только обществом служанки. Решено. Так она и поступит.

— Ингирд, — подняла девушка глаза на баронета и столкнулась с его взглядом, — распорядишься чтоб сегодня собрали росы побольше и слили в две или три чистые бутыли. Я возьму их с собой… не лазить же каждое утро по кустам. А уэллин пьет все больше.

— Хм, — фыркнул озадаченный Ингирд, — если бы я поспорил, о чем ты думаешь, то точно проиграл бы.

— А о чем я могу думать, если мне нужно ничего не забыть? Я иду в канцелярию, у меня есть вопрос к Зарбинсу, а потом переодеваться. Во сколько мы выезжаем?

— Как ты сядешь в карету, так и поедем, — строго сообщил обиженный ее показным равнодушием принц.

— Хорошо. — Девушка развернулась и вышла из столовой.

— Зря я ей рассказал… — виновато глянул на друга баронет, — что ты дал Анирии столько же времени, сколько и ей. Илли сразу расстроилась.

— Нужно было рассказать, что Анирия вообще едет только потому, что я привык сдерживать свои обещания, а я ей эту поездку сдури пообещал, — процедил сквозь зубы ее высочество, — Ты же знаешь, как я ненавижу… когда мною пытаются манипулировать… Но не будем про нее, лучше расскажи, что там в поместье?

— Маркиз был большой баловник. Мы отправили в Бредвил трех девиц… которые там спокойно ожидали нового хозяина. И еще он держал палача. Илли его сразу выгнала. А в основном все спокойно, управляющий вроде честный человек, отчеты она проверила.

— А дом вы осмотрели?

— Мы — да, прошлись, а Илли бумажки читала, — усмехнулся баронет и встал, — Пойду, прослежу за сборами. Кстати… в какой карете поедет Илли? Я брошу туда свои походные шашки.

— В королевской. Ты же знаешь, что у меня еще ноет нога и долго скакать верхом мне нельзя?! А пока я сижу в карете, можно обговорить кое-какие деловые вопросы, касающиеся финансов, естественно.

— Я и не сомневался… что речь идет о финансах, — заухмылялся баронет и выскочил из столовой, чтоб в него не попала сахарница, которую его высочество слишком задумчиво взвешивал в руке.

— Доброе утро, Инг! Во сколько выезжаем? — старший принц, весь вечер что-то писавший в своих покоях, рассматривал ближайшего друга брата с легким укором во взоре.

— Как только сеньорита Иллира сядет в карету, — оглянувшись, не слышат ли снующие по дворцу озабоченные слуги, загадочно сообщил баронет и сбежал.

— Тогда, значит, скоро, — кивнул сам себе Бенгальд, и решительно открыл дверь в столовую, — Канд?! Ты чем это занимаешься?

— Жду Ингирда… а он тебе не попадался?

— Попадался. Но не думаю, что ты его дождешься. — меланхолично сообщил Бенгальд и сел за стол, — я получил сообщение, степные области полностью приведены к присяге… теперь там наместником Рантильд. Его бывшую область решено поделить по хребту, и ты получаешь северную часть. А я, естественно, южную.

— А дворец?

— Решено сделать летнюю резиденцию для их величеств, туда, как ты знаешь, удобная дорога от столицы. Так когда мы выезжаем?

— Через час.

— А мне сказали…

— Ей тоже сказали, — мрачно вздохнул принц, — Но не думаю, что это ей понравилось.

— Мне нравится… что ей не понравилось, — намазывая булку гусиным паштетом, сообщил старший, — кстати… а почему я не нашел ее вчера вечером? И слуги ничего не знали… но несли какую-то чушь… я правильно догадался, что это проделки нашего баронета?

— Они ездили в её поместье, — хмуро вздохнул младший, — вот и не стали никому объяснять.

— А тебя не взяли… вот теперь мне всё понятно.

— Ваше высочество, — в дверях стоял встревоженный слуга, — сеньоре Анирии плохо… похоже на отравление.

— Немедленно пошлите к ней лекаря Бунзона, — спокойно приказал принц и, дождавшись, пока за лакеем закроется дверь, мрачно посмотрел на брата, — это пятый раз.

— Что именно?!

— Пятый раз за то время, как мне разрешили выбрать первую фаворитку, мои сеньоры разыгрывают собственное отравление. Первая разыгрывала это два раза… и знаешь, что я думаю?! У женщин что, совершенно отсутствует опасение за свою жизнь?! Ведь они в самом деле глотают яд… целиком полагаясь на зелья Бунзона.

— Ты слишком с ними добр с самого начала, — холодно отрезал старший, — сеньора еще не успела показать, какой она человек и что можно от нее ожидать, преданности или предательства, а ты уже все позволил. Наверное, это от того, что ты был слишком серьезным в юности и ни в кого не влюблялся… вот и решил, что если пустил кого-то в свой дом, то необходимо относиться, как к близкому родственнику. Мои фаворитки не травились ни разу… я сразу предупредил, что это признак глупости, а терпеть рядом с собой глупую женщину я не намерен.

— И почему ты не сказал мне этого раньше?

— Каждый доходит до такого своим умом… или не доходит никогда.

— Спасибо, — с горечью хмыкнул принц, — ты очень любезен.

— Ваше высочество… — в столовую торопливо вошел Бунзон, — у сеньоры Анирии признаки отравления… но это не яд… а какое-то неизвестное вещество. Симптомы очень похожи на симптомы Лензора.

— Что?! — принц всего несколько секунд озадаченно смотрел на лекаря, потом вскочил, переворачивая стул и, забыв про больную ногу, помчался прочь.

Бенгальд несся за ним.

— Она лежит в гостиной на первом этаже, — тщетно взывал лекарь вслед принцам, несущимся вверх по лестнице.

Его не слышали. Или не желали слышать.

Дверь в гостиную секретаря была приоткрыта и их высочества не стали стучать, протиснулись вдвоем внутрь и сразу услышали в соседней комнате тихие всхлипывания.

— Илли! — Бросился туда Кандирд, но обнаружил только несчастную служанку, стоящую возле раскрытого сундука и горестно кривящую губы, — где она?

И в этот момент наконец разглядел сидевшую под окном прямо на полу худенькую фигурку, нежно прижимавшую к себе зеленый шар и шмыгавшую носом. А потом до него дошел и тонкий аромат ландышей.

— Что с ним? — Рванулся к девушке принц, но она испуганно отпрянула.

— Не приближайся… он сейчас озлоблен. Кто-то опрокинул миску… я нашла его под кроватью.

— Так он цел? — Деловито осведомился Бенгальд.

— Да… ему не так просто нанести вред. Но он испугался… я чувствую, — девушка всхлипнула последний раз и виновато взглянула на Кандирда, — а что, пора ехать? Я буду готова через пять минут… только уговорю его посидеть немного в миске.

— А вы разговариваете? — старший принц смотрел на сеньориту с живой заинтересованностью.

— Нет… это я так называю. Но когда ему что-то нравится… он начинает пахнуть сильнее. Не волнуйтесь… мы скоро придем.

— Я подожду в гостиной, — безапелляционно объявил Бенгальд, — мои вещи уже упакованы и погружены. Собирайтесь спокойно, на полчаса мы вполне можем задержаться, просто сократим обед.

— А Анирия… — легко поднялась с пола девушка, одной рукой прижимая к груди уэллин, — уже успела выбрать платья?

— Не волнуйся… она всё успела, — с непонятным сарказмом хмыкнул Кандирд и решительно покинул покои секретаря.

Иллира и действительно появилась в дверях гостиной через несколько минут. На девушке были ее любимые штаны и простенькая блузка, но в этот раз вместо сапог она надела удобные туфли из мягкой кожи, а вместо жилета длинную полотняную тунику, в мелкую синюю клетку. Волосы были по привычке обмотаны шарфом, и на этот раз он был не шелковый, а муслиновый.

В одной руке сеньорита секретарь держала высокую корзинку с крышкой, в другой саквояж с письменными принадлежностями.

— Я готова.

— Позвольте мне донести ваш саквояж, — предупредительно протянул руку старший принц, — надеюсь, он не рассердится.

— Вы шутите… — отдавая сундучок, вздохнула сеньорита, — а я знаете, как испугалась! Вхожу в комнату, а на полу миска валяется. Сердце так и оборвалось. Не знаете… никто не пострадал? Млата говорит, что давала ключи лакеям, чтоб забрали приготовленный сундук.

— Канд выясняет, — туманно пояснил его третье высочество, — думаю, как только сядем в карету, он нам все расскажет.

Однако младший принц рассказал им все далеко не сразу. Устроившись поудобнее, и вытянув больную ногу, он молчал до тех пор, пока шпиль самой высокой башни дворца не скрылся за горизонтом, и в оконце кареты не брызнули веселые лучики взошедшего солнца. Молчали и его спутники, отчетливо видевшие по холодному и отстраненному лицу Кандирда, что ему пока не до разговоров.

— Вот скажите, — не выдержал, наконец, принц, — почему так много людей, которые считают, что если человек не прожженный негодяй и не бездушный самоуверенный деспот, то он — совершенный дурак?! И его добротой можно пользоваться, а им самим вертеть, как угодно?!

— Что случилось? — Насторожилась Илли, — о чем ты говоришь?

— Эта… — принц запнулся, не зная как назвать взбесившую его особу, — пыталась доказать мне… что у неё пропала брошь, и она зашла посмотреть… нет ли ее в твоих шкатулках.

— В каких шкатулках, — от изумления не сразу сообразила Илли, — у меня нет шкатулок… что?! Куда зашла?

— К тебе в комнату, лакеи как раз выносили сундук. И увидела уэллин… вот и сунула руку. Говорит, я ей таких фруктов не привожу. И сладостей эльфийских не дарю… откуда она все это собрала, не знаю.

— Пресветлые духи, — охнула девушка, — но с ней хоть все в порядке? Я ее видела… возле дверей в ту гостиную… она показалась мне несчастной… но не больной.

— Он только кольнул ее в палец, — мрачно процедил принц, — она отдернула руку и уронила миску… говорит, испугалась грохота и сразу ушла. А плохо ей стало, когда она начала мерить платье.

— Бунзон дал ей зелье? — Илли волновалась так, что даже про уэллин на время забыла, — а как же она тогда едет?! Кто с ней? Лекарь?

— Лекарь с ней… но никуда она не едет, — сердито отрезал принц, — ты хоть слышала, что я сказал, Илли?! Она осмелилась не только войти в чужие покои без разрешения, но и трогать твои вещи! И обвинить тебя в краже какой-то брошки!

— Ну это же глупость, — отмахнулась девушка и вдруг увидела, какими одинаково насмешливыми стали лица принцев, — что это вы так нехорошо смеетесь?!

— Потому что думаем точно так же, как и ты, — успокоил ее Бенгальд, — это только все начинающие интриганы и лгуны наивно считают, что до них никто не изобрел такого простого способа, как подлог. А его применяют, хотя и с различным результатом, уже не одну тысячу лет, и не только в нашем мире. Подбрасывают драгоценности, оружие, яды, артефакты и личные вещицы, змей, пауков и даже хищных зверей. И каждый новый ловкач считает себя чуть ли не гением. Вот потому нам и смешно. А брошку она тебе несомненно подбросила… прикажи служанке, чтоб осторожнее рылась в сундуках, а то наколет палец. Надеюсь… Канд, ты объяснил сеньоре всю ее неправоту?

— Неужели ты считаешь, что у меня было желание с ней объясняться? Как только она во всем призналась, я забрал свой браслет а Бунзон дал ей выпить снотворное, под видом исцеляющего зелья. Противоядие он выдал ей сразу же, едва мы разобрались с причиной отравления. Возможно она позже и оскорбится… что ее усыпили, но лекарь ведь тоже не железный. Ему еще, после того, как отправит сеньору в ближайший монастырь, догонять наш отряд. Нам теперь и так придется встать на ночлег не в Ольшанах, а в Курье.

Иллира расстроенно молчала, уставившись невидящим взглядом в окно так долго, что принцы, не выдержав, начали ее потихоньку развлекать. Рассказывали друг другу смешные истории, спорили из-за разной ерунды и то призывали сеньориту быть арбитром, то жаловались что ничего не понимают в налогах и арендной плате, и просили разъяснений, однако она отделывалась одним — двумя словами и снова уходила в свои думы.

— Илли, — наконец откровенно воззвал Кандирд, — ну перестань ты про нее думать! Она сама виновата… если хочешь, чтоб к тебе относились по хорошему, не стоит считать всех глупее себя. Ну и не мешало бы в ответ тоже делать окружающим что-нибудь доброе, а не гадости.

— Как ты не понимаешь… это я виновата. Ведь это я тебе посоветовала её выбрать. Я знала… что она немного капризная и изнеженная… но считала, что для фаворитки это не недостаток, зато она красивая, и волосы роскошные… да и в тебя была влюблена… в отличие от других.

— А вот это не доказано, — серьезно сообщил Бенгальд, — что она была влюблена в него, а не в его титул и деньги. Мало ли, чего она там наговорила… далеко не все говорят правду, когда вынашивают честолюбивые планы. Поэтому переставай терзаться раскаяньем. Я обещаю… через год добьюсь для нее указа о помиловании и найду ей жениха. Но годик пусть помолится светлым духам… за то, что собиралась слопать твой уэллин. Фрукты ей, видишь ли, не такие привозят! Кстати… а его не пора на свет вытащить? Растения, насколько я помню из уроков гувернера, любят солнце… или дождик… или сметану… если сверху полить?

— Бенгальд, — насмешливо фыркнул младший принц, — ты тоже захотел отведать кусочек уэллина?

— Если ты помнишь… лекарь прибежал как раз в тот момент… когда я доедал первый кусочек булки с паштетом… и больше мне ничего съесть не удалось… в вашем дворце все время какие-то происшествия случаются во время трапезы.

— Давайте остановимся на полчаса, — решил Кандирд, — раз все равно не успеваем в Ольшаны, можно особенно не спешить.

И решительно дернул звонок, проведенный к кучеру.

— Млата, — спросила сеньорита секретарь, едва карета остановилась, и к дверце прибежала служанка, ехавшая во второй, — ты сундук последний складывала, никакой брошки не видела?!

— Видела, а как же! — Уверенно сообщила та, — лежала почти на самом верху, между шарфами. Я еще удивилась… вы все ценные вещи так аккуратно складываете, а тут — бросили, как попало. Но подумала, что торопились и завернула в платочек. А что-то не так?

— Все так, — твердо кивнул Бенгальд, глядя как стремительно бледнеет от негодования и огорчения лицо секретаря, — это я прислал сеньорите подарок, но там никого не было, вот мой камердинер и сунул под шарфик… чтоб никому постороннему на глаза не попалась. А ты молодец, все правильно сделала.

Лекарь, в сопровождении двоих охранников, показался вдали, кода отряд расположился на короткий привал. Сразу выяснилось, что остановка нужна была многим, большинство не успело как следует позавтракать, некоторые сундуки оказались привязаны слабовато и их нужно было укрепить, а у походной кухни, которую взяли в это путешествие, все время слетал слишком свободный засов. Расположившийся на обочине обоз привлек внимание селян из ближней деревушки, и они набежали с молоком, сыром, сметаной и яйцами, радуясь неожиданному заработку.

Некоторые пытались прорваться и к худенькой девушке, сидящей на пригорке с миской в руках, но дорогу заслоняли непреклонные стражники, и, в конце концов, селяне решили, что это знатная преступница.

— Выдали бедняжке вилок капусты в серебряной миске, и сидит… — рассказывали позже односельчанам очевидцы.

И никому из них было невдомек, что странная путешественница решала в этот момент чрезвычайно важный для себя вопрос, желает ли она и дальше оставаться личным секретарем его высочества.