Глава 14

Девушка почти уснула, когда услышала лошадиное ржанье, цоканье подков по камням и мужские голоса.

— Они прошли здесь больше двух часов назад, — неподалеку доложил кому-то почтительный голос, — идут напрямик на запад. Там тракт, вот карта.

— Осмотрите все и вперед, — грубовато приказал его собеседник, — по моим расчетам им пора найти себе место для отдыха. Кандирд прост, но не глуп, днем идти не будет.

"Потому что не может" — мысленно возразила сеньорита, стараясь не выдать себя ни единым звуком.

Принц до сих пор был в странном забытьи и она заставляла себя думать, что это просто последствие усталости и потери крови. Сколько её вытекло из раны девушка не знала, но рассмотрела сквозь шнуровку на боку как прилипла к ребрам рубаха.

— Никого нет, — доложил тот же голос, — да тут и негде укрыться.

— Вперед, — скомандовал второй и Иллира расслышала удаляющийся стук копыт.

Несколько минут она раздумывала, стоит ли вылезти из убежища и посмотреть, сколько преследователей и во что они одеты, но так и не решилась. А вдруг кто-то именно этого и ждет? Или задержался случайно и теперь догоняет спутников? В ее живом находчивом мозгу немедленно возникло с десяток предположений, одно другого красочнее и несколько минут девушка старалась даже не дышать, вслушиваясь в звуки окружающего мира а потом усталость навалилась так напористо, что на какие либо проверки просто не оказалось сил.

Проснулась Иллира от жары, жажды и тяжкой головной боли. Откинула со вспотевшего лба прилипшие локоны, потерла гудящие виски и затылок и только после этого, спохватившись, прислушалась к дыханию принца. Он по-прежнему находился в полусне-полузабытьи, но дышал ровно, и сердце размеренно билось, радуя сеньориту этой неутомимостью. Осторожно ощупав лоб принца, она убедилась, что жара у господина нет, и задумалась над своим положением. Нужно было что-то предпринять, найти воду, и хоть какую-то еду, организм требовал восполнения затраченных сил. И кое-чего еще, ради чего тоже нужно было рисковать собственной безопасностью.

Некоторое время девушка осторожно изучала сквозь просветы все видимое пространство, потом тяжело вздохнула и полезла наружу.

Но выбралась из-под куста не резко и далеко не сразу, прежде чем продвинуться еще хоть на ладонь придирчиво разглядывала открывающийся вид. И только когда обнаружила, что никого и ничего подозрительного рядом нет, осторожно выскользнула из-под спасительных ветвей.

Вначале оглянулась на склон, с которого они скатились, и убедилась, что никто за ней оттуда не наблюдает, потом, стараясь держаться в тени кустов и камней, разведала ближайшие окрестности. И обнаружила что вода есть, но далековато. Ниже, в долине, ярко зеленели заросли камыша и рогоза, выдавая болотце или лужу. Но идти туда без посуды было глупо, а посуды у нее не было. Ругая себя за непредусмотрительность самыми свирепыми словами, какие знала, девушка полезла назад и приступила к занятию, которое всегда считалось самым предосудительным для знатной сеньориты.

К обыску своего спутника.

И вскоре ее неблагородный труд принес несомненную пользу, на поясе принца обнаружилась маленькая серебряная фляжка с вином, а в его кошеле нашлась та стопка, из которой он пил неведомое зелье. Перевесив и кошель и фляжку на собственный пояс, девушка выбралась наружу и направилась к болотцу, мучаясь по дороге вопросом, куда деть вино, судя по запаху довольно крепкое. Сначала хотела просто вылить на землю, но пока добрела до воды, передумала.

Вряд ли принц станет возить с собой простое вино, и к тому же в такой маленькой фляжке. Значит, нужно его как-то сохранить, но вначале напиться, голова просто раскалывалась от боли а во рту пересохло.

Осторожно пробираясь вдоль берега болотца, Иллира в конце концов набрела на сочившийся из-под камней источник, совсем крохотный, но холодный и чистый.

Жадно выпив несколько стопок воды подряд, сеньорита сообразила, что в кошеле просто обязано быть зелье от головной боли. Несколько минут изучала фиалы, потом капнула в воду того зелья, которое сочла самым подходящим, выпила и минут пять сидела, ожидая результата.

Вскоре боль и в самом деле начала стихать, и, не забыв поблагодарить светлого духа за помощь, девушка решила освободить один из фиалов и налить туда столько вина, сколько поместится, а остальное вылить на землю.

Бутылек с зельем от желудочных колик показался ей самым подходящим, и вскоре его содержимое ушло в болотце, а в чисто промытый фиал было слито драгоценное вино.

При этом оказалось, что фляжка вовсе не полная, и вместилось почти все. Остатки девушка слила в стаканчик, немного посомневалась, глядя на плескавшуюся на дне жидкость, потом долила водой и выпила. Наверняка от одного глотка хуже не будет, зато удастся хоть немного обмануть желудок. Несколько молодых листиков сныти и щавеля, найденных среди разнотравья, дополнили скудный завтрак, но ничего более существенного в это время года не стоило даже искать. Для земляники рановато, а жимолости что-то не видно. Еще можно поискать ревень, но уходить слишком далеко от места, где спал принц, Иллира боялась.

Поэтому набрала во фляжку воды, прицепила ее к поясу и побрела назад, бдительно разглядывая склон и кусты. Однако погоня за это время ушла далеко, а может и вовсе в другую сторону, и девушка вернулась в свое убежище, не замеченной совершенно никем.

Устроилась на своем месте возле спящего господина, подняла его голову повыше и начала понемногу капать воду в обметанные губы. Сначала Кандирд не проявлял никакого интереса к появлению во рту прохладной влаги, потом вдруг быстро глотнул, еще раз, и припал к горлышку фляги жадно, как заплутавший в пустыне путник.

Допив воду, некоторое время лежал неподвижно и молча, словно снова уснул, потом хрипло спросил:

— Илли?

— Тут я, — неимоверно обрадовалась звуку его голоса сеньорита, — Еще пить хочешь? Я схожу, это не очень далеко.

— Где мы?

— Ты с холма скатился… и не приходил в себя, я притащила под куст, — девушка старалась шептать как можно тише, — а потом погоня прискакала… всё осматривали, но нас не нашли.

— Я сам пойду, — сказал он через несколько минут, и попытался приподняться, морщась от боли.

— Сначала вылезу я, — не подчинилась сеньорита, — и пойду, принесу воды, тебе нужно выпить обезболивающее зелье. Вот твой кошель, извини, но мне пришлось его взять.

С этими словами она проворно выскользнула из убежища по проверенному пути и почти бегом направилась к роднику, давая принцу возможность стонать и ругаться сколько влезет. Ведь ясно же, что при ней он начнет стесняться и проявлять благородство.

Через несколько минут, вернувшись, Илли убедилась, что он и в самом деле успел вылезти наружу, и сидел неподалеку от их убежища на прогретом солнцем камне.

— А вина не осталось? — выпив зелье, поинтересовался принц, разминая пальцами виски.

— Я его перелила в фиал с надписью от желудочных колик, — сообщила девушка и принц оживился.

— Налей мне полстопки, это особое вино… придает на некоторое время силы.

— Да? Это хорошо, но почему ты пил его ночью один?

— Я хотел тебе дать глоток, но позже… оно действует всего часа два, а теперь никак не могу вспомнить, как мы досюда дошли.

— Мне так и показалось… — сердито проворчала Иллира, — что ты идешь, как лунатик.

— Наверняка на болте было какое-то зелье, — вздохнул принц, — сонное или замедляющее. Но несомненно сильное, иначе я не заснул бы, на мне мощный амулет от всяких ядов и зелий. Как вернемся, закажем тебе такой.

— Вернуться еще нужно, — благоразумно напомнила сеньорита, — нас ищут по всем кустам. Ты же понимаешь, что они от своего не отступятся, раз предприняли такое наглое и беспрецедентное нападение? Я думаю, нужно посидеть в укрытии до вечера, а потом потихоньку пробираться в ту сторону, куда они ринутся нас искать в последнюю очередь. Ну это можно обдумать и под кустиком. Кстати, как твоя рана? Сильно болит?

— Ерунда, — отмахнулся принц, рассматривая секретаря задумчивым, изучающим взглядом, и наконец согласился, — ладно, кто лезет первый?

— Ты, я камни потом кучкой сложу.

— Хорошо, — кротко согласился он, и скрипнув зубами пополз в лаз.

Илли подождала с минуту, пока он там устроится и шмыгнула следом, тщательно загородив проход. Проползла на свое место, прилегла и сразу попала в плен крепких рук. Ошеломленно замерла, не зная, как назвать такое поведение, и, постепенно привыкая к полумраку, изумленно всматривалась в лицо принца, и вдруг он прижал девушку теснее и попытался поцеловать.

— Ваше высочество! — дернулась сеньорита, и его сухие губы успели лишь мазнуть по щеке, — вы хотите, чтоб я на вас навсегда обиделась?

— Нет… — тихо и проникновенно шепнул он, — но ты же понимаешь, что после этого происшествия я должен буду, как благородный человек, на тебе жениться?

— Не говори глупостей! — Разозлилась она, — я смогу доказать, что ничего ты не должен! Да и твои родители никогда этого не допустят! Все знают, сколько принцесс подрастает в соседних королевствах, и одна из них — твоя! Так что самое большее, чего ты можешь добиться своим поведением, это потеря всякого уважения с моей стороны ну, и разумеется, дружеского отношения.

— Илли… — он еще пытался увещевать ее по-хорошему, — как ты не понимаешь, — если мы выберемся, все будут смотреть на тебя… как… ну плохо будут смотреть. А я как твой друг… не могу такого допустить. Родителей я уговорю… да им просто деваться будет некуда, Анирии дам хорошее приданое, она не останется в обиде.

— А я?! — Наконец-то нашла позабытые от потрясения доводы Иллира, — я, что буду делать? Ты же не позволишь своей жене быть секретарем?! Правильно я понимаю? И окажусь я там, откуда так старалась вырваться, в твоей спальне! Ну, уж нет, только через мой труп! Если ты сейчас же меня не отпустишь, я начну визжать.

— Илли… — несколько минут принц, прищурившись, рассматривал ее возмущенное лицо, — я тебе совсем не нравлюсь?

— Нравишься, — честно ответила девушка, — пока ведешь себя как человек, а не как… ну, неважно. Ты мне нравишься как друг, как принц, но никаких замужеств я пока не предполагаю! Я же все тебе объясняла, трудно было запомнить?

— Запомнить — легко, — скрипнув зубами, Кандирд вытащил из-под неё руку, и повернулся к девушке спиной, — но поверить трудно. Спи.

Спать Илли не хотела. Вернее, она поспала бы, если поела и попала в мягкую постель, но как оказалось, заснуть в таком месте, когда не падаешь от усталости, просто невозможно. Обнаружились какие-то камни, которые давили в бок, голове было неудобно, да и прическа растрепалась, и еще было жарко, пахло подсыхающей кровью и потом.

Но все-таки сильнее всего хотелось есть. Листики сныти хороши в курином супчике, или в салате, сдобренные сметаной, ветчиной и крутыми яйцами, но как основное блюдо подходят только тем сеньорам, кто ест пирожные строго по счету.

Конечно, она помнила про орехи и даже собиралась оставить их на самый последний случай. Но теперь вдруг девушке пришла в голову мысль, что о самом крайнем случае отныне должен заботиться принц, раз проснулся и чувствует себя настолько хорошо, что озаботился не обедом, а объятьями. Насколько она знает жизнь, умирающим несвойственно думать о женитьбе. И потому сеньорита заворочалась, пытаясь добраться до кармана, на котором лежала, а потом по нескольку штук выуживала из него одной рукой орешки и зажимала в кулачке второй.

— Ну и долго ты намереваешься там возиться?! — едкий шепот принца ничуть не смутил Иллиру, она успела немного отойти от его последней выходки и начала понимать, что теперь он долго будет на нее обижаться.

Ну, во всяком случае, во всех прочитанных ею романах оскорбленные отказам девушек мужчины творили просто несусветные глупости. Уезжали на тридцать лет, чтобы вернуться седым укором, прыгали со скалы, лишь бы не достаться другим сеньоритам, или яростно громили все, что попадалось под руку. А Кандирд вполне нормально отнесся, просто лежит к ней спиной и сопит немного громче, чем когда был без сознания.

— Я орехи достаю, — примирительно сообщила Илли, — я их берегла на самый последний момент. Вот, держи. Правда, их немного, но они питательные.

— А себе? — еще обиженно буркнул он.

— И себе оставила, — почти не солгала девушка, ну ела же она все-таки ту сныть? А он вообще ничего не ел.

— Как немного стемнеет, пойдем в деревню, — сообщил Кандирд, закончив хрустеть орехами, — мне кажется, я помню эту местность. Тут должна быть деревушка, там внизу, в долине. Вечером будет видно огоньки.

— Но не будет видно камней и оврагов, — вздохнула она, — я вообще удивляюсь, как мы вчера не разбились, пока мчались по склону.

— Наши кони хорошо обучены, и Бунзон скормил им по куску хлеба с зельем. Мы ведь не управляем ими в таких скачках, они сами выбирают дорогу.

Принц вздохнул и, стиснув зубы от боли, повернулся к девушке лицом, разговаривать, не видя собеседника, было непривычно да и неучтиво. И вообще Илли права… что обиделась на него, он повел себя недостойно своего положения. Как какой-то пастух с селянкой, набросился, испугал, пытался шантажировать общественным мнением. Определенно это последствия смешанного действия сонного зелья, вина и неизвестного яда. Никогда до этого ему и в голову не приходило вести себя так неучтиво со знатными сеньоритами. Но ничего, вот они вернутся во дворец, умоются, отдохнут, он прикажет садовнику нарезать цветов, а поварам приготовить самый роскошный торт и тогда поговорит с нею в совершенно иной обстановке.

— Илли… извини, я вел себя неправильно, — рассмотрев напряженное лицо сеньориты, покаянно шепнул Кандирд, — И погорячился зря…

Принц полагал, что ему придется еще долго каяться, пока он вымолит прощение, но девушка облегченно выдохнула и обрадованно фыркнула:

— Забудь. Ты же больной, поэтому прощаю. Только не забывай больше про наш уговор.

Как он сдержался, чтоб не выскочить из-под камня и не порубить в пух и прах несколько кустов, Кандирд и сам не знал, видимо сказалась кровь предков и воспитание, но не скрипнуть зубами просто не смог.

— Ты пока поспи, — участливо предложила она, решив, что принц случайно задел рану, — я разбужу.

И ему осталось только послушно закрыть глаза и слушать, как она тихонько вздыхает, возится, устраиваясь поудобнее, или, приподнявшись на локоть, пытается рассмотреть сквозь густые ветви, не наступает ли вечер.

— Знаешь, — открыл принц глаза примерно через час, осознав, что бесполезно пытаться уснуть в такой тесноте и духоте, — наверное ты права. Давай потихоньку пойдем к деревне, и заодно и понаблюдаем издали за селянами. Если в округе творится что-то нехорошее, то по их поведению мы сразу это поймем.

— Давай, — обрадовалась Илли, не в силах больше валяться под кустом, и первая выбралась наружу. Сначала огляделась со всеми прежними предосторожностями и лишь убедившись, что никаких врагов не появилось, позволила выбраться принцу.

Через несколько минут они осмотрительно, как шпионы, перебираясь через камни, неторопливо двигались от куста к кусту к зеленым рощицам, раскиданным по долине, и неведомой деревушке, которой пока не было даже видно.

А еще через полчаса Иллира заметила, что Кандирд начал прихрамывать, и все чаще морщится, задевая правой ногой за камни.

— Садись, — решительно приказала девушка, дойдя до очередного крупного валуна, укатившегося дальше других — и покажи мне свою ногу. Может, там нужно приложить примочку или мазь? Я видела что-то в твоем кошеле.

— Илли, я же не беспомощный и мог бы сделать такое и сам, — резонно возразил принц, — там, скорее всего, просто ушиб, потому что нога распухла и сапог не снимается. Так что перевязка отменяется, и мы потихоньку идем дальше.

— Тогда обопрись на меня, так тебе будет намного легче.

— Мне будет намного легче, если ты не будешь обращать на такие мелочи внимания, — сообщил он слегка укоризненно и еще некоторое время ковылял за нею, стараясь сдерживать невольно срывавшееся с губ шипение. Хорошо еще, что по мере того, как они спускались в долину, камни попадались все реже, и под ногами теперь была мягкая почва и молодая трава. И в этой траве все чаще попадались знакомые Илли травы. Насколько она знала, кушать можно было многие из них, но сначала следовало обдать кипятком и сдобрить хотя бы растительным маслом… а пока девушка собрала пучок щавеля, ополоснула в вытекавшем из болотца ручейке, по берегу которого они шли и предложила принцу.

— Что это?

— Щавель, он съедобный, — в доказательство Илли сунула в рот листик, — но кисленький.

— Откуда ты знаешь?

— Когда ты перестанешь это спрашивать? — устало вздохнула девушка, — лучше скажи, ты не можешь припомнить, в какой стороне была деревня? А то сколько мы идем я не вижу ни одной тропки. А крестьяне весной обычно гоняют скотину по всем лужайкам, где подросла трава… хоть один след да был бы.

— Понимаешь, — мрачно признался принц, проковыляв еще несколько шагов, — тут несколько таких долинок, и в одной, самой большой, есть деревня. Но ночью я шел, как ты говоришь, как лунатик и сейчас не знаю, та ли это долина. Но в одной из соседних был дом пасечника… потому я и хотел идти вечером на свет. Давай, посидим?

— Давай, — уныло согласилась Илли, и свернула к усыпанному белыми цветочками пригорку, вставать с земли принцу было все труднее.

Но не успела до него дойти, как за спиной раздался радостный возглас Кандирда:

— Ну, наконец-то!

— Что случилось?! — обернулась девушка, и встревоженно вгляделась в сияющее радостью лицо господина, — Канд! Тебя никто не укусил?

— Нет, сеньорита секретарь! — Он добрел до пригорка и тяжело рухнул в цветочки, — тут мы и остаемся.

— Почему? — девушка никак не могла понять, чего он так веселится.

— Потому что меня нашли, — он вгляделся в расстроенное лицо Илли и успокоил ее, — вообще-то это секрет королевской семьи, но тебе можно. У нас амулеты, заговоренные на родственную кровь, и каждый из семьи может найти другого. Нужно только быть в пределах трех лиг. Сейчас сюда приедут… можешь выбросить свои листья.

— То есть… — Иллира шлепнулась на ровное местечко и задумалась, — ты хочешь сказать, что где-то рядом ее величество?

— Или его величество или его высочество, — пожал плечами принц, — какая разница?

— Пресветлый дух, и он еще спрашивает, — торопливо распутывая многострадальный шарфик, охнула девушка, — сюда едет королева, а я похожа на чучело!

— Ой, да не волнуйся ты так, — засмеялся воспрянувший принц, — после того как тебя видели в розовом платье, вряд ли ты сможешь кого-то удивить своим видом!

— И саквояж где-то потерялся, а в нем гребни и заколки, — похоже, лихорадочно распускавшая локоны девушка его даже не слушала, и Канд тоже примолк, глядя на тяжелые, шелковистые несмотря на сутки странствий пряди.

И неимоверно сожалея, когда, скрученные безжалостной ручкой в жгут, они свились на затылке сеньориты жалящей сердце змеей. А потом и вовсе скрылись под протертым почти до дыр шелковым шарфиком.

— А что с твоим шарфом? — Спросил он, чтоб хоть что-то спросить, и девушка внезапно смутилась почти до слез.

— Это я тебя тащила… ну под куст, ты просто невыносимо тяжелый, знаешь ли! Вот и пришлось… на шарфе…

Кандирд никак не мог себе представить, каким это образом она могла тащить его на шарфе, но расспросить уже не успел.

Сначала из кустов выскочила рыжая, поджарая собака и, виляя всем телом, бросилась к принцу, а через минуту вырвался всадник на рослом гнедом жеребце.