Глава 5
Безусловно, ваш муж имеет свои недостатки!
Если бы он был святым, он бы никогда
не женился на вас.
Д. Карнеги
Неприятности свались, откуда я их совсем не ждала. Дохаживать мне осталось меньше месяца, и я расслабилась - день за днем ничего не происходило - мы с Холтом корпели над бумагами и начали рисовать схемы - кто и как, прямо или косвенно, замешан в пиратском промысле. Причастных хватало - торговые компании, отдельные купцы, судовладельцы, чиновники разных рангов, таможенники - ведь прибыль исчислялась сотнями тысяч соленов. Прорва денег!
Подтвердилась догадка о том, что, похоже, не все захваченные пиратами корабли шли на дно. Например, пропала какая-нибудь "Резвая нимфа" вместе с грузом. Груз засветился в Салерано три месяца спустя. А еще через три-четыре на рейде возникала поразительно похожая на пропажу перекрашенная, сменившая владельцев и команду "Меч-рыба". До того нигде не существовавшая и непонятно кем и когда построенная. Мы насчитали четыре таких случая лишь в Салерано только за последние пять лет. А сколько их было всего?
И стало понятно, зачем нужны эти аферы с кораблями. С одной стороны, если всем вокруг известно, что ты тоже пострадал - никто и не заподозрит, что ты сам стоишь за разбоем. С другой - судно стоит кучу денег! И, наконец, допустим, всплыл через несколько месяцев якобы погибший корабль, да? Страховка уже получена. Вот кто может наверняка сказать - та же ли самая это шхуна? Только владельцы да команда. А все замешанные поглаживают кошельки и молчат. Страховщикам остается скрежетать зубами, подсчитывая убытки. И поднимать ставки, которые ложатся грузом на плечи честных купцов.
Так, день за днем я добавляла в складывающуюся картину новые кусочки, а по вечерам сидела с крючком и мотком шерсти, перебирая в голове данные, которые переписывала днем, гладила живот, который время от времени болезненно каменел, растирала опухшие лодыжки и старалась не есть слишком много. И начисто забыла о своем экс-супруге...
А зря.
Виновата была я сама. Потому что, поняв, что скорее всего задержусь в доме ньера Холта до родов, отписала Вильке и тетушке Лео с нового адреса, чтобы те не беспокоились, куда я пропала. При этом совершенно упустив из виду, насколько тетя помешана на устройстве моего семейного счастья, и какое впечатление произвел на нее красавец Андреас, когда Лео приехала на нашу свадьбу.
А вот Андреас, как выяснилось, все просчитал. Не найдя меня сам, отписал тете, что мы поссорились в результате мелкого недоразумения, что он ужасно боится и беспокоится и за меня, и за ребенка - как же я буду беременная, одна? Ни об измене, ни о том, что сам оставил меня без денег, ни о том, что мы уже разведены, экс-гад не сообщил. Тетя прослезилась, купилась и послала мой новый адрес, искренне веря, что творит добро, сводя поссорившихся влюбленных.
Но это было не все. Узнав адрес, Андреас отправился в Храм, где пообщался с тем самым храмовником, который меня разводил, и заявил, что де он - известный уважаемый маг - может предоставить лучшие условия для жизни и воспитания ребенка, чем легкомысленная мать-одиночка без верного заработка. Ведь у него-то есть и дом, и постоянный доход! Потом принес клятву, что действительно хочет забрать ребенка, как только малыш родится. Не знаю, сколько Андреас заплатил, но в результате он получил на руки предписание Храма отдать ему младенца, как только тот появится на свет.
Обо всем этом я узнала, когда в нашу дверь поутру неожиданно забарабанили судебные приставы, в компании которых мой бывший пришел мириться с норовистой беглой женой.
Разговаривал с ними Холт. И только это меня и спасло - иначе бы я или умерла на месте, или убила подлеца. Отрицать, что Алессита лен Ориенси проживает в этом доме, Холт не мог - письма доставлялись именно сюда. Да и не стал бы - наказание за лжесвидетельство у нас в стране было суровым. Закончилось тем, что мне пришлось-таки показаться и лично подписать врученное злорадным храмовником еще одно предписание, запрещающее покидать Салерано до родов.
Андреас смотрел на меня из-за спин приставов с довольной полуулыбкой на лице. А уходя, послал воздушный поцелуй.
Когда Холт, наконец, захлопнул дверь, я сползла по стене на пол и зарыдала...
Холт присел на корточки рядом, протянул платок.
- Вытрите слезы и скажите, чего он хочет на самом деле? Простите, ньера, но во внезапную любовь к детям этого хлыща мне верится с трудом.
Хлыщ. Вот правильное название. А для меня - другое. Слепая безмозглая курица. И не уехала вовремя, и сама засветила своё убежище.
Хлюпнув носом, опираясь на стену, попыталась подняться. Холт подставил руку - я, не раздумывая, уцепилась - самой мне сейчас не встать.
Надо что-то делать. Срочно. Собрать вещи и бежать!
- Пойдемте, поговорим.
Тетушка Бет, которая, услышав голоса, выскочила с кухни, застала конец сцены. И сейчас кипела от негодования. Я была благодарна за моральную поддержку, но вот только чем она мне реально поможет?
- Итак, что ему нужно?
- Меня. Мое послушание и мою магическую силу. А в перспективе - силу дочки. Сам он как маг не очень. Все сложные заказы помогала делать я. А если он заберет ребенка, мне придется вернуться к нему.
- А вы не хотите?
Не хочу. Сейчас, увидев Андреаса, я сама себя не понимала - как, как я могла в него влюбиться? И ведь наставник говорил прямо, что я делаю ошибку... Учитель даже не захотел прийти на свадьбу. А у меня плясали звездочки в глазах и пел хор птичек в голове - как же, девичья мечта всей семинарии обратила на ничем не примечательную ньеру благосклонный взор! Добродетель и скромность вознаграждены! Угу, и наивность с дуростью тоже...
Помотала головой.
- Вечером я попробую бежать.
- Препятствовать не стану, но не советую. Уверен, что и дом под наблюдением, и все выходы из города - тоже. А если вас поймают - поместят под надзор, как преступницу. Вы уверены, что хотите рожать в тюрьме?
Бет витиевато выругалась - досель я не слышала от неё таких слов, даже когда у нас сгорел до углей забытый в духовке гусь. На секунду стало смешно.
Кормилица пожала плечами - мол, что такого? - просто высказала честное мнение честной женщины.
Я, обхватив голову руками, начала раскачиваться из стороны в сторону... что делать? Что мне делать? Дочку я ему не отдам!
- Так. Есть мысль. Сейчас идите, приведите себя в порядок, - в глазах Холта появилась какая-то сумасшедшинка. - А к вечеру мы утрем вашему экс-супругу нос.
- Как?
- По закону.
- Как? - повторила я.
- Легко. Вас учили магии - меня учили праву. Решение лежит на поверхности. Смотрите сами. По семейному кодексу Таристы любой ребенок, рожденный в браке, считается законным. Так сделано для блага и безопасности детей. Причем отцом всегда - без исключений - записывают мужчину, который был женат на матери младенца в момент его появления на свет. Сейчас вы смываете, насколько удается, эту жуткую краску с волос. Потом одеваетесь и, пока на дворе день ясный, мы идем в Храм, где заключаем брак.
Я часто заморгав, вылупилась на Холта. Ньер сошел с ума?
- Ньера Алессита, успокойтесь, в вашем состоянии волноваться не стоит. Это реальный и абсолютно законный выход. Если вы опасаетесь, что я стану требовать исполнения супружеских обязанностей, - скептически хмыкнул, покосившись на мой живот, - то в присутствии кормилицы - она подтвердит, что мальчиком я всегда был честным - обещаю этого не делать. Захотите - потом разведетесь. Как раз на основании того, что супружество не было осуществлено. Но ваша дочка станет носить моё имя, а предписание, которым тут грозно потрясал ньер Андреас, станет стоить меньше бумаги, на которой написано. И еще: я богат. Весьма богат. Близких родственников у меня нет. Так что, случись что со мной, вы будете обеспечены.
И веско добавил:
- Решайте.
Зачем ему это?
И нужно ли такое мне?
Оказаться женой королевского эмиссара по особым поручениям - хорошо ли это для карьеры магини, о которой я мечтала? Какие дела он вел еще, и не станем ли мы с дочерью мишенями или заложниками? Что хуже - вернуться к подлецу или выйти замуж за опасного типа?
- Ньер Холт, зачем вам это? И как вы ко мне относитесь?
- Мне нравится ваш характер, я уважаю ваш ум и ваши знания. Касательно остального, позвольте, умолчу. А еще очень не хочется, чтобы подлость восторжествовала.
Набрала воздуха в грудь. Надеюсь, я не делаю очередную ошибку:
- Я согласна. Благодарю вас за предложение.
- Жду вас тут через час. Вам хватит на сборы?
* * *
Нет, просто совпадением такое назвать невозможно: наш брак в зале Союзов засвидетельствовал и зарегистрировал тот же самый храмовник, у которого я разводилась, и который потом помог бывшему заявить права на мою нерожденную дочь.
Сходить пожениться стоило уже затем, чтобы посмотреть на этого старого женоненавистника. У моего нового супруга лицо было длинным от природы, но у храмовника рожа стала просто лошадиной - хоть хомут на шею надевай!
Холт покосился на закусившую от смеха губу меня и шепотом поинтересовался, что такого веселого я углядела в происходящем. Я шепотом же объяснила, что вижу этого облезлого марабу при интересных обстоятельствах уже в третий раз.
- Дщерь, хорошо ли ты обдумала, что делаешь?
- Да, мой жених - прекрасный и достойный человек, и я с радостью приняла его предложение.
"Прекрасный и достойный" запереминался с ноги на ногу, но, в свою очередь, сообщил, что счастлив на мне жениться. И нет, ребенок его не смущает - он считает его своим.
Совершенно двусмысленное выражение.
Представила, как взбесится Андреас, когда ему донесут о произошедшем. А в том, что доложат уже к вечеру - я не сомневалась. Он-то уверен, что почти вернул жену - и тут такой удар топором по корням развесистого мужского эго!
Дома я сняла прицепленную к голове кружевную накидку, которую одолжила мне тетушка Бет, и устало опустилась в кресло. Куда я опять влипла? Хотя, если что, разведусь - не впервой.
Новоиспеченный муж подошел ближе... а потом присел на ручку моего кресла.
- Еще небольшая формальность.
Наклонился и прижался ртом к моим губам. Я вытаращила глаза и замахала руками - мы так не договаривались! В ответ Холт фыркнул и водрузил пятерню правой руки мне на грудь. Чуть сжал пальцы. Левая оказалась где-то за спиной, в районе поясницы. Я взвыла и ткнула пальцем ему в плечо, стараясь попасть в подживающую рану. Холт тоже взвыл и отпрянул прочь.
- Могли бы ограничиться пощечиной. - Тон мужа был нейтрален, будто и не он меня только что лапал. - Вы понимаете, что если ваш экс-супруг заявит, что наш брак фиктивный, мне и вам придется сообщить под присягой, целовались ли мы и - готов поручиться что формулировка будет максимально обтекаемой, дабы не нарушать приличий - было ли у нас что-то еще? Вот теперь мы оба можем ответить с чистой совестью, что да, целовались. В губы. И что-то еще было. А если кто-то поймет это неправильным образом, мы же не виноваты?
Невольно засмеялась.
- Простите, я поняла вас неверно.
- Вот с этим "вы, вас, ньер, ньера" тоже надо что-то делать... - задумался Холт. - Скажите, как я могу вас называть?
Внимательно посмотрела в серые глаза под изломом черных бровей. Верю я ему? Пожалуй, да.
- Зовите Ситой.
- Сита, я для тебя отныне Рейн. А имя для дочки у тебя уже есть?
Невольно расцвела в улыбке:
- Да. Сонеали. Как солнышко или весенняя капель. А еще так звали мою прабабку - самую сильную магиню за всю историю нашей семьи.
- Красивое имя для девочки, - Рейн улыбнулся. - Ну что, перекусим пирожками на кухне и снова садимся за работу?
Перебирая бумаги, я косилась на Рейна. Муж. Ну пусть фиктивный... но все равно не чужой человек. Сколько мы знакомы? Уже три месяца. А что я про него знаю? Да только то, что он мне сам рассказал на другой день после ранения - что он личный королевский эмиссар. Высокая должность, большие полномочия. И он достиг этого в столь юном возрасте.
- Сита, хочешь что-то спросить?
Покачала головой. Обращение на ты сбивало с толку. Не хочу. Я вообще не планировала выходить замуж снова... а тут на тебе! Ну Андреас, ну ты гад!
- Кстати, потом, если у тебя возникнет желание, думаю, что смогу заставить вернуть ньера Тинтариса присвоенное наследство твоей матери. Нет, не отвечай сейчас. Просто запомни. И, если захочешь, скажи мне.
Не скажу. Потому что заставить вернуть - хочу. Но сама! Не полагаясь на другого мужчину, не прячась за чужой спиной. Да, сейчас пришлось... но пусть это будет в последний раз.
Еще один червяк начал грызть меня ближе к ночи...
- Ерзаешь. Что случилось?
- А если нас спросят, спали ли мы на одной постели? - решилась я.
- Думаю, от беременной на таком сроке никто этого не ждет. Но поскольку вряд ли, если дойдет до разбирательства, будет упоминаться дата... - Рейн фыркнул. - Не беспокойся.
Поздно вечером, когда я уже легла, он постучался ко мне в дверь. Со своими подушкой и одеялом. Скупо улыбнулся уголком рта:
- Чего не сделаешь для ближнего?
Устроился на кровати с краю, повернулся ко мне спиной:
- Спокойной ночи, Сита.
- Спокойной ночи, Рейн.
Я завозилась, устраиваясь поудобнее. На спине спать было плохо, на животе - невозможно, а вот калачиком на левом боку - вполне приемлемо. На другой стороне кровати тоже задвигались. А потом я почувствовала, как с меня тянут одеяло. Вцепившись в угол у груди, зашипела...
- Не волнуйся. Мне нужен только край. Понимаешь, зачем?
Хм-м... понятно. В одной постели, под одним одеялом. А про то, что задом к заду, не касаясь друг друга, нас вряд ли догадаются спросить.
Он затих, даже дыхания не слышно. Я полежала-полежала и незаметно уснула тоже.
А когда проснулась утром, его уже не было в комнате.
Рейн оказался прав: спустя неделю мне опять пришлось встать перед тем же самым храмовником, положив руку на черный ларец и молясь про себя Рианнесу, чтобы мы угадали с вопросами.
Андреас пожелал присутствовать при испытании. Стоял, скрестив руки на груди, в великолепном пунцовом камзоле, и сверлил глазами в упор. Давил. Интересно, а куда он дел Орсетту? Та, небось, рассчитывала, что после моего исчезновения освобожденный от законной коровы красавец торжественно поведет ее в Храм. Угу, размечталась...
Рейн тоже был здесь. Прислонился в неброском темном камзоле к стене, с интересом рассматривая носки своих черных начищенных сапог. Потом поднял глаза на меня и улыбнулся уголками губ, словно подбадривая: "Не волнуйся, все будет хорошо".
- По иску, выдвинутому ньером Андреасом лен Тинтари, слушается дело о признании недействительным брака ньеры Алесситы лен Ориенси и ньера Реиндэлла лен Холта. Брак был заключен здесь восемь дней тому назад, - сообщил присутствующим храмовник. Вперился тяжелым взглядом в меня и спросил в лоб:
- Вы спите вместе с мужем?
- Да. - Я потупила глаза и покраснела, вопрос действительно казался очень нескромным. И, сглотнув, добавила: - После заключения брака не было ни единой ночи, когда бы мы не спали в одной постели.
- Что вы имеете в виду, говоря "в одной постели"?
- Под одним одеялом...
- Вы целовались?
- Да.
- Объясните подробнее, ньера, вопрос серьезный.
- В губы... - мой голос был еле слышен. - Муж целовал меня в губы.
- А было что-то еще?
- Да... - вспомнила я длань на своей груди.
- Довольно, - вмешался Рейн. - Перед вами благородная ньера, моя жена. И я признаю ее ребенка своим. И да - у нас было! Еще вопросы есть?
Андреаса у стены перекосило. Теперь он смотрел на меня не с торжеством, а с лютой ненавистью...
Наверное, священник и впрямь переступил границы дозволенного. Потому что он скривился на раздувавшего ноздри Рейна, на меня и произнес:
- Ньера, покажите ладонь!
Я подняла невредимую руку.
Храмовник поморщился:
- Расследование закончено. Брак признан действительным. Предписание о возвращении младенца Андреасу лен Тинтарису отменено! - и, не сдержавшись, бросил мне: - А вам, ньера, советую не бегать от мужчины к мужчине, а уважать законного мужа!
- Мы с женой разберемся сами, - голос Холта был холоден, как вечные льды Фризии.
Только по пути домой я задумалась над непростым вопросом, как буду в следующий раз, придя в Храм за разводом, объяснять - вот зуб даю, что опять напорюсь на этого старого ящера в рясе! - что ни разу не спала с Рейном?
Шедший рядом Рейн вел на поводке одного из наших волкодавов и посвистывал, глядя в небо. О чем думал он, мне было неизвестно.
Войдя домой, муж сообщил:
- Дела в Салерано практически завершены. Остальное - забота королевского Тайного приказа и службы безопасности гильдий. Взять виновных, разговорить их, вычислить тех, кто не попался в наши сети... Впрочем, без моей отмашки они делать ничего не станут. А мне кажется, что еще рановато...
- А что со смертью твоего отца? Ты узнал, кто его убил?
- Отец расследовал это же дело. Только виновен не головорез, который воткнул нож ему в спину, а тот, кто отдал приказ. А этот человек живет в столице. И я его найду.
- Так что ты хочешь делать сейчас?
- Дать тебе спокойно родить и оправиться от родов, - улыбнулся Рейн. - Потом, вероятно, придется потратить несколько месяцев, распутывая то же самое, что и тут, в четырех других портах... Ты не против немного со мной попутешествовать?
Я захлопала глазами.
Выходит, мои собственные планы отодвигаются еще на несколько месяцев?
Но бросить Рейна после того, как тот меня выручил, можно сказать - спас, я не могла.
Значит, подожду. Маги - долгожители, а терпение - добродетель.
Правда, оставался еще один, чисто шкурный вопрос. У меня уже было накоплено почти триста соленов. И прежде сознание, что с каждой неделей запас увеличивается, грело душу. Но не станешь же заикаться тому, кто зовется мужем, что он задерживает еженедельное жалование? Женам - уж не знаю почему - платить не принято.
Но с другой стороны, брак с Андреасом четко показал, что бывает с влюбленными бессребреницами, которые стесняются лишний раз рот открыть...
Ладно, до родов потерплю. А там будет видно.
* * *
Я сидела в кресле - стул последнее время стал казаться неудобным - и рассуждала вслух:
- Десятки тысяч соленов. Одна монета весит примерно треть сэстоуна, значит десять тысяч крепкому мужику еле-еле уволочь. А пятьдесят тысяч - тут уже телега нужна. Выходит, должны быть векселя, банк, где все это хранится...
- И это - еще одна нить, - вздохнул Рейн. - Займемся.
Я открыла рот, чтобы согласиться... и вместо этого ойкнула, получив душевный пинок под ребра изнутри.
- Что с тобой? - напрягся Рейн.
- Толкается...
- Позволь потрогать?
Вопрос застал меня врасплох. Настороженно уставилась на названного мужа. Рейн фыркнул и пожал плечами. А потом повторил:
- Так можно?
Теперь, фыркнув, плечами пожала я.
Он принял это за разрешение. И, аккуратно переместившись на ручку моего кресла, положил ладонь рядом с моей. Едва касаясь. Бережно. Неподвижно. Это он прав. Если бы начал гладить или щупать, я бы живо надавала по рукам. А так неприятно не было. Ага, вот сейчас! Накрыв его кисть своей, сдвинула влево - и вовремя! - меня снова брыкнули изнутри.
- Ничего себе! И часто так?
- Ну, не скучаю, - улыбнулась я. А что еще тут скажешь?
- Сита, сегодня был трудный день. Давай ты приляжешь отдохнуть?
В принципе, я была не против. И все было бы совсем отлично, если бы, выходя из моей комнаты, он не бросил через плечо:
- Ты так мило покраснела, говоря о том, что у нас было...
Я возмущенно фыркнула ему в спину.
Вообще, мне было не до странностей поведения названного мужа - я начала обратный отсчет. По моим прикидкам ходить с животом мне осталось примерно неделю. Я прислушивалась к ощущениям внутри... и боялась. Как могла, скрывала это. Но Рейн - и тут я уже смирилась - видел меня насквозь. Он даже попробовал завести разговор на тему родов и моих страхов, но я обсуждать данный предмет отказалась наотрез. Захлопнулась, как устрица. Он покачал головой и отстал.
А потом я поймала мужа на том, что тот листает медицинский справочник.
Произошло все так. С кухни раздался грохот, вопль Бетани, потом собачий лай, и Рейн кинулся туда, уронив на пол книгу, которую обычно уносил с собой. Как выяснилось, ничего страшного не случилось, просто Хват с Рвачом поучаствовали, как могли, в приготовлении отбивных. Но я, не прикасаясь к книге, взглянула на обложку. "Акушерство и родовспоможение". Удивилась. Зачем ему это? Беспокоится, что ли? Или интересуется прежде незнакомой стороной жизни, а я выступаю в качестве наглядного пособия?
Раз в неделю заглядывал доктор Ильери. Слушал сердцебиение малышки, советовал есть рыбу и фрукты. А еще, погрозив мне пальцем, заявил, что сидение в четырех стенах ньерам в тягости не на пользу. Нужно обязательно бывать на свежем воздухе, гулять хоть немного, ходить... Иначе и нервы шалить начнут, и к застою крови привести может.
Мне идея не понравилась сразу. Дома я чувствовала себя в безопасности, а вот на улице - нет. Попадись я на глаза Андреасу или тем, кто следит за делами Холта - и что будет? Мне не отбиться, не убежать... Так что я отказалась наотрез, сказав, что неделя погоды не сделает.
Рейн покачал головой.
И все же он меня выманил из дома.
В самом начале августа Тариста ежегодно отмечала национальный праздник - День Корабля. Праздновали с размахом - в порту устраивались состязания гребцов, корабли украшались флагами, в городе шли гуляния, а под вечер над морем устраивался салют. Останься я дома, и могла бы видеть из своего окна только зарево фейерверка над заливом.
Сознание, что скоро нам уезжать из Салерано, и если не посмотрю этот праздник сейчас, не увижу еще долго, а, может, и никогда, меня и подвело.
Любопытство погубило кошку. И не её одну.
Далеко решили не ходить - только до ратуши, откуда начинался зеленый бульвар с видом на залив. Договорились, что посмотрим на украшенные флагами и огнями корабли в гавани и салют - а потом тихонько пойдем домой. Собак не взяли - в праздничной толпе, где каждый третий был неадекватен и под градусом, псы сошли бы с ума. Или свели с ума нас. Или так и эдак.
Я надела купленный мне мужем легкий голубой плащ расширяющегося от плеч кроя. В таком наряде, да еще с широкой юбкой, я смотрелась просто очень-очень солидной ньерой, и не более того. Щадящий самолюбие фасон, ага.
Холт, как обычно, был в темном. Лето - не лето, праздник - не праздник - а вечно он выглядит как собственная тень. По контрасту с обожавшим выставлять себя напоказ и гордившимся своей внешностью Андреасом смотрелось забавно.
Из дома вышли, когда небо на западе только-только перекрасилось из дневного голубого в золотистый закатный. А вернуться мы собирались с началом сумерек, до темноты.
Я оперлась на руку мужа, и мы не спеша тронулись по улице в направлении к ратуше. Если честно, я была рада прогулке. Ничего, скоро рожу и кааак загуляю!
На ратушной площади толпился празднично одетый народ. У помоста, где бесплатно разливали красное вино из бочек, творилось что-то несусветное. С другого конца площади, от балаганного шатра доносились взрывы хохота. Я любила кукольный театр и не отказалась бы посмотреть, как мельникова дочка обдурила короля, приехав к нему в гости в рыбачьей сети на козле верхом. Не важно, что наяву представить себе такое было затруднительно - в сказке это смотрелось очень и очень забавно.
Пока пробирались туда, рассказала Рейну, как читала на стене ратуши объявления о приеме на работу. Со своими комментариями. Тот фыркнул, улыбнулся.
- Твоё показалось мне самым безобидным. - Покосилась на него и добавила: - А зря!
Он снова фыркнул.
Увы, на мельникову дочку поглядеть не удалось - в кукольном театре шла пьеса про трех купцов, решивших снарядить один общий корабль. И о том, какая неразбериха из этого вышло... Особенно меня позабавила бочкообразная кукла с рыжей бородой торчком, отвечавшая на абсолютно любую реплику собеседников вопросом: "А сколько это даст прибыли?" Хохочущая толпа скандировала хором вместе с жадным купцом.
- Пошли, скоро начнется салют, - Рейн потянул меня из толпы прочь, проталкиваясь вперед. - Зря мы сюда влезли...
Я двинулась следом, крутя головой. Странно, поначалу вокруг было много женщин, а сейчас вокруг стояли одни мужики. Ускорила, спеша за мужем, шаг. И не успела среагировать. Просто, продолжая смеяться, совсем-совсем не была готова к тому, что случится. Меня сильно толкнули в спину, а потом что-то ударило по голове. Чувствуя, как подгибаются ноги и темнеет в глазах, попыталась крикнуть, предупредить Холта - но не успела. Мелькнула, опускаясь на голову мужа, волосатая ручища с зажатой в кулаке свайкой, а потом все исчезло. Последним, что почувствовала, были подхватившие меня неласковые руки.
