Часть 4

К традиционной сентябрьской соколиной охоте начали готовиться чуть ли не в августе. Главный герцогский ловчий сбился с ног. Неглавные — тем более. Птиц тренировали, кормили, поили, холили и лелеяли. Не удивлюсь, если ещё и перья им перекрасили в цвета герцога Альмиконте. Конюхи, ясное дело, тоже не скучали. Да и у прочих слуг дел образовалось невпроворот.

Но самыми занятыми оказались, пожалуй, не конюхи, не егеря, не сокольничие и не распорядители. Самыми занятыми были портнихи. Почему именно они? Да потому, что абсолютное большинство выезжавших на охоту людей собственно охотой не интересовались вовсе. Дамы, да и многие кавалеры, даже и в лес-то не собирались заезжать, остановившись на прилегавшем к его окраине лугу, где для «охотников» был организован своего рода пикник. Зачем же тогда они вообще покидали дворец, а то и специально приезжали сюда из окрестных поместий? Ну как же. Именно для того, чтобы покрасоваться в свежепошитой охотничьей одежде. Себя показать и заодно посмотреть на других.

Впрочем, вы ошибаетесь, если думаете, что я с неодобрением или высокомерием отношусь к подобным развлечениям. Поскольку сама потратила не меньше, чем прочие, времени и ресурсов на то, чтобы сегодня облачиться в новый костюм для верховой езды. Юбка и корсаж из плотной материи, красного цвета в вертикальную чёрную полоску, прекрасно подчёркивали достоинства фигуры. Их дополняли чёрные узконосые сапоги для верховой езды. Словом, мода «охоты» радикально отличалась от всего того, что можно было носить при дворе или на городских улицах, и потому ни одна светская львица ни за что бы не пренебрегла подобным развлечением.

А вот Илона обожала такие мероприятия вовсе не из-за возможности пощеголять перед кавалерами в новом образе. Она, напротив, чувствовала себя в костюме для верховой езды значительно более комфортно, чем в обычных дворцовых нарядах. Правда, и тут её устраивало далеко не всё. Мне стоило большого труда отговорить её от идеи сшить для сегодняшнего выезда брюки.

И вот теперь я возлежала на специально расстеленном поверх травы ковре — да-да, и нормы поведения на «охоте» сильно отличались от обыкновенных — и лениво наблюдала за тем, как Илона объезжает Лонда, чрезвычайно норовистого скакуна из герцогских конюшен. Лонд был ослепительно красив — абсолютно белый, с роскошной мягкой гривой, — но при этом начисто опровергал все устоявшиеся представления о «белых и пушистых» животных. Характером он обладал совершенно невыносимым. И, хотя не был абсолютно диким, готов был подчиняться очень немногим всадникам. Илона как раз решила пополнить их число.

Сказать по правде, за подругу я особо не волновалась: она была в своей стихии. Что-что, а держаться в седле Илона умела хорошо, сколь бы норовистое животное ей ни попалось. Вот и теперь Лонду не удавалось отделаться от назойливой наездницы. В своей своеобразной борьбе конь описывал круги по лугу и изредка даже вставал на дыбы, но Илоне всякий раз удавалось сохранить контроль над ситуацией.

Спокойствие сохраняла не только я. О специфических увлечениях Илоны при дворе знали и смотрели на них некоторым образом сквозь пальцы. Вот и сейчас одни наблюдали за девушкой с неодобрением, другие с завистью (что, впрочем, зачастую одно и то же), третьи с восторгом, четвёртые и вовсе не обращали на неё внимания. Но факт оставался фактом: Илона делала то, что хотела, не слишком беспокоясь о мнении окружающих.

Громкий цокот копыт возвестил о возвращении из леса группы охотников. Я повернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из них, заметив Илону, с громким кличем пустил коня в её сторону. Следом за ним от компании охотников отделился ещё один человек. Когда они приблизились, я поняла, что первым был виконт Ренуар Берриньи, совсем новый человек при дворе, приехавший непосредственно перед охотой, но теперь собиравшийся провести в гостях у герцога несколько недель. Виконт был мужчиной высоким и широким в кости, с загорелой, обветренной кожей и внушительной, слегка вьющейся чёрной шевелюрой. Такие развлечения, как охота, явно были ему не в новинку. Вторым ехал его приближённый, которого я уже видела подле него — видимо, слуга высшего ранга. Оба стремительно промчались мимо и, торопясь на помощь к Илоне, чуть не снесли копытами мой ковёр.

Я поднялась на ноги, движимая не испугом, а любопытством, и неспешно пошла следом за ними.

Виконт первым поравнялся с Илоной.

— Перебирайтесь ко мне! — крикнул на скаку он, вытягивая к ней руку.

Илона то ли не поняла, чего от неё вообще хотят, то ли поняла, но решила не реагировать. Так или иначе, она полностью сосредоточилась на причудах Лонда, который от манёвра виконта разнервничался пуще прежнего.

— Ну же, не бойтесь! — прокричал Берриньи.

Полагаю, Илона даже не заподозрила, что последняя фраза может иметь к ней какое-то отношение.

В следующую секунду Лонд попытался свернуть в сторону. Расстояние между лошадьми выросло.

Виконт, всё так же на скаку, подал какой-то знак своему слуге. Тот пришпорил своего коня и, сделав небольшой крюк, поскакал Лонду наперерез. Берриньи снова нагнал Илону и, пока его человек пытался взять Лонда под уздцы, подобрался совсем близко, схватил её за талию и перетянул к себе на седло.

К моему огромному изумлению, несмотря на сопротивление Илоны, виконту это удалось. Теперь он предоставил своему человеку разбираться с окончательно растерявшимся Лондом: конь никак не мог понять, почему подмога пришла со столь неожиданной стороны, и этот двуногий ни с того ни с сего посодействовал ему, стянув надоевшую наездницу. Сам же Берриньи поскакал обратно, в направлении отдыхающих, наверняка в свою очередь недоумевая, почему спасённая им девица продолжает сопротивляться. Впрочем, наверняка он списал это на её расшалившиеся нервы.

Едва виконт остановил коня, как Илона вырвалась и соскочила на землю. Я подбежала как раз вовремя, чтобы к тому моменту, как Берриньи спешился, на всякий случай встать между ними. Илона, с растрёпанными волосами и бешеным взглядом, сперва выражала своё возмущение при помощи не слишком содержательных междометий.

— Да как вы посмели?! — воскликнула девушка, когда к ней, наконец-то, возвратился дар речи. — По какому праву?! Вы… — Так и не найдя достойных слов, чтобы выразить всю глубину переполнявших её эмоции, она резко взмахнула рукой. — Двадцать демонов вам в печень!

Она развернулась и зашагала прочь с высоко поднятой головой.

— Двадцать демонов… В печень… — задумчиво пробормотал виконт. — Это должны быть очень маленькие демоны! — крикнул он ей в спину.

Илона не отреагировала.

— А что это было? — повернулся ко мне всё ещё ошарашенный Берриньи.

Я торопливо убрала с лица язвительную улыбку и заменила её на светскую.

— Это леди Илона Деннис, моя хорошая подруга, фрейлина леди Альмиконте. И очень большая любительница укрощать лошадей, — добавила я, для эффектности выдержав небольшую паузу.

Хотела ещё добавить «и мужчин», но решила, что для виконта и без того будет достаточно информации.

Продолжать разговор в данный момент, наверное, было бы бессмысленно. Впрочем, нам бы в любом случае это не удалось, поскольку меня как раз позвала Мирейа. Я успела заметить, как, прежде чем шагнуть в мою сторону, она на прощание коснулась руки своего нового фаворита, лорда Оскара Велдо. Молодого брюнета двадцати семи лет, ослепительно красивого и… женатого.

На следующий день после охоты большинство придворных были настроены на отдых, кто — от физических упражнений, а кто — просто от избытка свежего воздуха. Мы с Дэйвидом и Илоной расположились возле одного из столиков Цветочного зала, того самого, где я не так давно безуспешно пыталась соблазнить маркиза Дориона. Безуспешно по вине одного не в меру наглого негодяя. Впрочем, стоит ли вообще про него вспоминать? К счастью, на сей раз его здесь нет. Зато я сижу на кушетке рядом с Дэйвидом.

Я покосилась на своего спутника, как раз обсуждавшего с Илоной какую-то книгу. Что сказал бы Дэйвид, узнай он, как я, флиртуя, спаивала маркиза, устроившегося на этой самой кушетке? И поступала так исключительно в интересах дела? Тут даже раздумывать не о чем: он бы точно меня не одобрил. Дэйвид из тех людей, которые сами никогда не поступают подобным образом и считают, что другим тоже не следует так себя вести.

Я слабо улыбнулась. Забавно. Вот Эстли, каким бы негодяем он ни был (а может быть, именно поэтому), понял меня моментально. И, кстати сказать, я ничуть не упала в его глазах из-за такого поступка, пусть он и сделал всё возможное, чтобы мне помешать. Он не счёл меня ни испорченной, ни развратной, ни бесчестной. О боги, что я делаю? Ведь решила же, что не стану о нём думать! Вот лучше поучаствую в обсуждении модного литературного произведения.

Однако переключить внимание на дискуссию о романе мне не довелось. Поскольку к нам как раз подошёл не кто иной, как виконт Берриньи. Остановившись возле нашей компании, он обратился прямиком ко мне:

— Леди Инесса, не могли бы вы представить мне свою подругу?

Илона при виде виконта сразу набычилась.

— С радостью, — тем не менее ответила я. — Илона, это виконт Ренуар Берриньи, гость герцога, большой любитель охоты. Лорд Ренуар, это леди Илона Деннис.

Берриньи собирался сказать, что рад знакомству, но не успел. Поскольку Илона перехватила инициативу быстрее.

— А это — стул, — едко произнесла она, указывая вниз, на деревянные ножки вышеназванного предмета мебели. — Он обладает кротким нравом, не встаёт на дыбы и не пытается сбросить меня на землю. Попрошу вас на всякий случай иметь это в виду.

Я перевела заинтересованный взгляд на Берриньи. Как-то он отреагирует? Однако виконт оказался парень не промах.

— На вашем месте я бы не стал говорить с такой уверенностью, — ласково улыбнулся он. — От такого тяжёлого характера недолго взбеситься даже стулу.

Илона поглядела на него чрезвычайно внимательно. Откинула крышку табакерки, понюхала щепотку табаку и снова отставила табакерку на стол.

— Вы всегда столь своеобразно начинаете новые знакомства? — поинтересовалась она.

Похоже, слова виконта мою подругу не оскорбили, но зато озадачили.

— А вы всегда бываете при первом знакомстве столь же милы и приветливы? — парировал Берриньи.

— Всё зависит от того, что предшествует такому знакомству, — откликнулась Илона.

В её глазах загорелись искорки ожидания: что ответит на это собеседник? Тот не заставил себя долго ждать.

— А мне казалось, гораздо важнее, что за знакомством воспоследует.

Я с удовольствием дослушала бы разговор, но подбежавшая ко мне горничная принесла донесение, проигнорировать которое я никак не могла. Шепнув Илоне пару слов и извинившись перед Дэйвидом, я поспешно покинула зал.

Согласно полученному мной сообщению, герцог в срочном порядке вызвал Мирейу для семейного разговора. Приглашение было передано чрезвычайно жёстким тоном и больше напоминало приказ. Я поспешила туда, где была назначена встреча. Опыт подсказывал, что семейный разговор представителей рода Альмиконте непременно будет проходить в присутствии нескольких свидетелей, а раз так, я имею хорошие шансы получить разрешение на присутствие.

Я оказалась права. В голубой гостиной, где герцог ожидал свою сестру, уже присутствовал Эстли и ещё один советник лорда Альмиконте. Мирейа тоже пришла не одна, а в обществе Лоретты. Я присоединилась к ним у самого входа, фактически сменив Эмму, которая была вынуждена, напротив, остаться у дверей. Присутствие камеристок, как и прочих слуг, на подобных встречах не подразумевалось. Минуту спустя наши ряды пополнила и подоспевшая Илона.

Дождавшись, пока дамы рассядутся, герцог, наоборот, поднялся с кресла и встал непосредственно напротив своей сестры. Та встретила его взгляд, вопросительно изогнув брови и отвечая холодом на холод. Эстли стоял в стороне, прислонившись плечом к стене и явно не собираясь принимать активного участия в разговоре, если только того не потребуют обстоятельства. Но по его довольному лицу я поняла, что свою часть работы граф уже выполнил.

— Леди, — стальным голосом произнёс герцог, обращаясь к своей сестре, — я требую от вас объяснений. В руки моих людей попало адресованное вам письмо.

Он помахал перед носом Мирейи исписанным листком бумаги. Я бросила быстрый взгляд на Эстли, уже догадываясь, в руки каких именно «людей» это письмо попало. Подозревала я также, что это произошло далеко не случайно.

— Это письмо следующего содержания, — продолжил герцог, холодно чеканя слова. И, поднеся листок ближе к глазам, зачитал: «Возлюбленная! К моему огромному сожалению, я не смогу прийти в твои покои сегодня вечером, как обещал в нашу прошлую встречу. Моя жена что-то подозревает и не отходит от меня ни на шаг. В придачу сегодня нам надумали нанести визит её родители. Но я нашёл подходящий предлог для того, чтобы воссоединиться с тобой завтра. Скучаю по тебе. С любовью, твой» — и подпись, вне всяких сомнений принадлежащая лорду Оскару Велдо, — не без торжества в голосе заключил герцог. — Итак, моя дорогая сестра, есть ли у вас хоть какое-нибудь объяснение этому посланию? Трудно передать, как сильно я разочарован и возмущён столь недостойным поведением, порочащим честь рода Альмиконте.

Я застыла, как, впрочем, и вся женская половина присутствующих. Казалось, что груд одеревенела, и от этого стало трудно дышать. Очень хотелось прибить герцога и Эстли, но ещё больше — этого идиота Велдо. Это же надо было додуматься написать Мирейе такое письмо, да ещё и подпись свою под ним поставить! Неужели же трудно было догадаться, что ни в одном дворце нельзя доверять подобные вещи бумаге?! Ну, почему среди любовников Мирейи красивые мужчины встречаются всё чаще, а мало-мальски адекватные — всё реже?!

Последнее, впрочем, было сугубо риторическим вопросом, а сейчас было важно думать, как выкрутиться, и думать быстро. Цель герцога была кристально прозрачна; когда-то мы обсуждали её с Илоной. Если Конраду Альмиконте удастся заполучить весомые доказательства виновности Мирейи — а можно считать, что он их уже заполучил, — он будет вправе обойтись с сестрой так, как пожелает. Захочет, выдаст замуж за человека по собственному выбору, захочет, сошлёт в монастырь. И на сей раз король за неё не заступится. Узнав о том, что леди Альмиконте не просто завела любовника, а соблазнила женатого мужчину, монарх будет целиком и полностью на стороне герцога. Подобные развлечения в нашем обществе, мягко говоря, не одобряются.

По всему выходило, что это письмо обернётся для Мирейи катастрофой. Она это понимала, хоть и продолжал держаться с достоинством. Только слегка побледнела, что было заметно даже несмотря на макияж, и сидела неестественно ровно. Она уже открыла было рот для ответа, когда я вскочила на ноги.

— Простите, леди Мирейа! — воскликнула я. Чувство было такое, будто меня скрыла с головой волна ледяной воды. Я понимала, на что иду, но не намерена была отступать. — Я попросила Оскара Велдо не писать мне напрямую. Боялась, что нашу с ним связь кто-нибудь раскроет. Поэтому я сказала, чтобы он отправлял письма на ваше имя, ведь именно я всегда просматриваю вашу почту. Я не учла того, что ставлю под угрозу вашу репутацию. Ещё раз умоляю вас меня простить.

Всё это время я смотрела исключительно на Мирейу. Видела, как изменился её взгляд, когда она поняла, куда я клоню. В какой-то момент услышала, как рядом тихонько охнула Илона. О реакции же герцога могла только догадываться — до тех пор, пока он сам не обратился ко мне.

— То есть вы утверждаете, что Оскар Велдо является именно вашим любовником, леди Антего?

Голос Конрада Альмиконте был пропитан едва сдерживаемой яростью. Не знаю, поверил ли он в мою ложь, но впрочем, думаю, его мало интересовало, с кем именно лорд Велдо в действительности изменяет своей жене. Главное то, что сейчас я лишала его власти над сестрой, которая, казалось, уже была у него в кармане.

— Именно так, милорд. — Я низко склонила голову. Не только потому, что изображала смущение. Выдержать столь целенаправленную волну герцогского гнева не так уж просто. — К леди Мирейе всё это не имеет никакого отношения.

— И как же женщина из добропорядочного графского рода могла пасть настолько низко? — зло поинтересовался герцог. — Потрудитесь мне объяснить!

— Право, брат, это лишнее, — вступилась, поднимаясь с кресла, Мирейа. — Леди Инесса не обязана тебе отчётом. Довольно и того, что ей уже пришлось сказать в присутствии свидетелей. Её личная жизнь не касается никого из присутствующих, поэтому я считаю, что разговор окончен.

По выражению лица герцога мне показалось, что разговор, напротив, только начинается. Но он лишь сказал:

— Меня касается всё, что происходит у меня во дворце. Включая личную жизнь всех — от придворных до последней кухарки. Никто не посмеет бросить тень на резиденцию герцога Альмиконте. Мы ещё вернёмся к этому разговору.

Больше ни слова не сказав, он с перекошенным от ярости лицом вышел из гостиной.

Советник поспешил следом. Мы с дамами тоже направились к выходу. Обсуждать сложившуюся ситуацию следовало на своей территории; заводить разговор здесь было бы верхом неблагоразумия. Я выходила последней, и у самой двери меня перехватил Эстли.

— Браво. — Граф несколько раз хлопнул в ладони. Выражение лица у него было немногим лучше, чем у герцога. Мне даже показалось, будто он хочет меня ударить. — Поздравляю с произведённым эффектом. Надеюсь, вы довольны?

— Главное, чтобы были довольны вы, лорд Кэмерон, — сказала я с неискренней улыбкой и попыталась пройти мимо, но он снова меня задержал.

— Надеюсь, вы готовы к последствиям, которых добились своими необдуманными действиями? — холодно спросил он.

— Вашими стараниями, милорд, — уточнила я. — Вашими стараниями.

И, наконец, покинула комнату.

После этого мы удалились в покои Мирейи, но длительных дискуссий там не вели. Оно и к лучшему: признаться, я не была настроена на разговоры. Эстли — чёрт его побери за это! — как всегда был прав. Мне предстояли нелёгкие времена, и к этому следовало морально подготовиться. Едва мы остались наедине, Мирейа привлекла меня к себе с несвойственной ей в подобных ситуациях эмоциональностью и сказала, что безмерно благодарна за то, что я для неё сделала. И сделает для меня в ответ всё, что будет в её силах. Я, естественно, ответила, что мне ничего не нужно. Я и без того была обязана Мирейе всем, что имела, а жила я, к слову, совсем неплохо.

Когда же мы остались наедине с Илоной, она резюмировала своё отношение к моему поступку одним доходчивым словом:

— Сумасшедшая.

С того дня моя жизнь во дворце неуловимо изменилась. Вроде бы всё было, как обычно. Те же обязанности, те же права, те же люди. Меня по-прежнему часто навещал Дэйвид. Ему я под большим секретом рассказала об истинной подоплёке истории с лордом Велдо. Он поверил, хотя, по-моему, не одобрил моего поступка. Но высказывать своё неодобрение вслух не стал, и на том спасибо.

Что же изменилось во дворце? Взгляды. Перешёптывания, неизменно шелестящие за моей спиной. А иногда и оскорбления, лишь самую малость завуалированные, летящие в лицо. Ехидные усмешки и гримасы неудовольствия при встрече. Всё, что угодно. Придворных много, и реакция у каждого своя. При дворе царят весьма вольные нравы, и наличие любовника у незамужней женщины никого не шокирует. Но если любовник женат — тогда другое дело. Супружеская измена обществом безоговорочно осуждается. И главным предметом осуждения является не неверный супруг, а именно «разлучница», или «разлучник». Всё это, конечно, не означает, будто мужья не изменяют своим жёнам, а жёны — мужьям. Всё это происходит не чаще и не реже, чем в других слоях общества и странах с иными нравами. Однако для тех, чьи любовники обременены узами брака, действует один главный закон лицемерия: не попадаться. А я попалась. По иронии судьбы, не состоя и никогда в жизни не состояв в связи с женатым мужчиной.

Проходя по широкому коридору дворца, мы с Дэйвидом вели негромкий разговор. Но это не помешало мне расслышать, как стоявшая у окна придворная дама довольно громко произнесла, обращаясь к своему собеседнику:

— Некоторые женщины совершенно потеряли стыд.

Я внутренне подобралась. Дама была хорошей подругой леди Велдо, так что сомнений в том, кому именно предназначены в действительности её слова, не возникало.

— Не обращайте внимания, миледи, — откликнулся собеседник, бросая в мою сторону презрительный взгляд. — Такие настали времена. И во дворцах тоже встречаются женщины чрезвычайно вольных нравов. Их можно найти не только в борделях.

Изначально я собиралась пройти мимо них как можно быстрее, глядя в сторону и никак не реагируя на слова, услышанные якобы лишь случайно. Однако диалог выходил за рамки того, что я готова была стерпеть. Ведь невзирая на мою подмоченную репутацию, с подобной наглостью я всё же сталкивалась крайне редко.

Не скрою: до последнего момента я ждала, что Дэйвид первым остановится и что-нибудь скажет оскорбившему меня мужчине. Но Дэйвид молчал, явно намереваясь пройти мимо, как изначально собиралась поступить и я.

Поэтому, когда беседующая у окна парочка уже почти осталась позади, я всё-таки развернулась к ним.

— Лорд Кэннон, вы не находите, что ваше поведение выходит за рамки дозволенного? — осведомилась я, зло сведя брови.

Мужчина замешкался с ответом. Видно, не ожидал, что я вот так прямо брошу ему словесный вызов, вместо того, чтобы, краснея и кусая губы, удалиться прочь.

— Несси, пойдём, — тихо сказал Дэйвид и, держа меня под локоть, буквально потащил дальше по коридору. — Не надо вступать в конфликт, — продолжал увещевать он по дороге. — К чему? Они только этого и ждут. К тому же, откровенно говоря, ты же понимаешь, что сама виновата в сложившейся ситуации. Тебе не следовало брать на себя такую вину. А теперь их выпады вполне объяснимы. Всё, что остаётся, — это не обращать внимания. Со временем всё уляжется.

И вроде бы я понимала, что Дэйвид прав. Но тем не менее сейчас мне отчего-то не хотелось даже смотреть в его сторону.

Как я уже упоминала, столь откровенных оскорблений, как в этот раз, я слышала довольно мало. Однако ещё один случай произошёл буквально на следующий день. Я забыла свой веер в одной из малых гостиных второго этажа и, вернувшись туда в поисках, обнаружила его лежащим на подлокотнике кресла. Время было позднее, и людей в прилегающих комнатах почти не оставалось. В самой гостиной тоже было пусто, только виконт Широ заканчивал водить пером по бумаге, стоя у круглого дубового стола.

— О, леди Инесса! — окликнул он, когда я собиралась покинуть комнату. — Вышли на охоту?

Я не удержалась и сжала пальцы в кулак. Опять. Впрочем, в данном конкретном случае это было весьма предсказуемо. Около месяца назад виконт пару раз намекал на то, что был бы не против перейти со мной на более близкие отношения. Я мягко, но недвусмысленно дала понять, что в ухаживаниях не заинтересована. Так что не слишком удивительно, что теперь виконт, чувствующий себя уязвлённым, пожелал отыграться.

— Не вполне понимаю, что вы имеете в виду, — холодно ответила я.

Если его поведение объяснимо, это не отменяет того факта, что оно крайне мне неприятно.

— Я имею в виду, — ухмыльнулся Широ, — что вам здесь должно быть довольно скучно. Насколько мне известно, поблизости нет ни одного женатого мужчины. А вам ведь общество остальных неинтересно.

Сжав зубы, я бросила на виконта уничижительный взгляд, постаравшись вложить в него всё своё презрение, и зашагала к выходу.

Боги, ну почему мне так не везёт?! Теперь ещё и этот здесь… Эстли, которого я заметила у дверей, сделал шаг мне навстречу. У него хотя бы хватит совести промолчать? Или он примется поучать меня и торжествующе заявит «Я же вас предупреждал», упиваясь при этом собственной правотой? Боюсь, в этом случае мне не хватит никакой выдержки…

Но я ошиблась: Эстли шёл вовсе не по направлению ко мне. Мы почти сразу же разминулись, и он, никак не отреагировав на моё присутствие, приблизился к лорду Широ.

— Виконт, вы, кажется, начисто позабыли про правила этикета, — сухо произнёс он, останавливаясь. — Или родители не учили вас тому, как следует разговаривать с женщинами?

Я замерла у самой двери, полуобернувшись и полностью опешив. Кажется, у меня даже неприлично отвисла челюсть. Что это на него нашло?

Широ, кстати сказать, тоже удивился резким словам Эстли. Во всяком случае, он не ожидал такой реакции и сейчас выглядел сбитым с толку.

— Это вы мне? — переспросил он.

— Разумеется вам. — Теперь в голосе Эстли звучала насмешка. — Или здесь есть ещё один виконт?

Нет, наверное, я всё-таки сплю. Я ущипнула себя за левую руку. Вроде бы больно.

— Я всего лишь сказал то, о чём знает весь двор, — пробурчал Широ, явно не желающий идти на конфликт со вторым человеком в герцогстве.

— Весь двор, как вы изволили выразиться, — по-прежнему холодно откликнулся Эстли, — отлично знает, с кем именно лорд Велдо изменяет своей жене. Только полный идиот может этого не понимать.

И замолчал, ожидая реакции.

— Чёрт побери, — тут уж виконт никак не мог промолчать, — вы что же, ищете со мной ссоры?

— Вы невероятно догадливы, — ядовито улыбнулся Эстли. — Вы оскорбили даму. Я вызываю вас на дуэль.

— Дуэль?

— Право выбора оружия за вами, — как ни в чём не бывало, продолжил Эстли. — Впрочем, я и так знаю, какое оружие вы выберете. Вы слишком трусливы и слишком неопытны, чтобы положиться на шпагу. И наверняка предпочтёте пистолеты, понадеявшись на направляющий пулю случай.

— Я выбираю шпаги, — прорычал виконт.

Я едва заметно качнула головой. Всё-таки Эстли виртуоз. Как человек, бросивший перчатку, он был обязан оставить право выбора оружия за противником. Но сделал это так, что тот выбрал именно то оружие, которое предпочитал Эстли. А Широ даже этого не понял.

— Ну что ж, — Эстли пожал плечами, будто в лёгком удивлении. — Как скажете.

Я продолжала хлопать глазами, пока они назначали время и место дуэли — неподалёку от дворца, на следующий день в десять часов утра. Чуть посторонилась, пропуская красного, как рак, виконта. И выразительно уставилась на Эстли.

— Лорд Кэмерон, что случилось? — вкрадчиво осведомилась я, видя, что первым заговорить он не собирается. — Вы не заболели? Может быть, у вас жар?

Я даже не поленилась подойти и приложить руку к его лбу. Холодным лоб не был, но и горячим я бы его тоже не назвала.

— Очень мило с вашей стороны поинтересоваться, — отозвался он. — Я абсолютно здоров.

— Как скажете. — Я отошла, но покачала головой с большим сомнением. — В таком случае что же на вас нашло? Дуэль — это, знаете ли, не шутки. Там и убить могут.

Эстли вдруг запрокинул голову и весело рассмеялся.

— Благодарю вас за объяснение, леди Инесса. Иначе я, право слово, так и маялся бы в неведении. Но мне приятно, что вы проявляете обо мне заботу.

— О вас? Вот уж нет, — поспешила заверить я. — Просто… — Он насмешливо изогнул бровь, видя, как не без труда я подбираю слова, и я торопливо продолжила: — Просто как-то не хочется оказаться виновной вашей смерти. Что, если вы станете призраком, вернётесь во дворец и начнёте преследовать меня по ночам, раз за разом обвиняя в своей безвременной кончине? Это, знаете ли, бывает очень утомительно — отмахиваться от занудного привидения.

— Тут вы можете быть предельно спокойны, — усмехнулся Эстли. — Даже если меня убьют на завтрашней дуэли, вашей вины в этом не будет. Виконт Широ начал мешать герцогу в некоторых делах. Я как раз искал предлог, чтобы ненавязчиво от него избавиться. А тут такой удобный случай.

— Ах, вот оно что. — Теперь всё действительно вставало на свои места. — В таком случае я буду чувствовать себя более спокойно. Но вы всё-таки постарайтесь не умереть. Я — единственный человек, умеющий общаться с призраками в этом дворце. Так что в случае чего вы всё равно придёте именно ко мне.

Я снова шагнула к двери, но Эстли меня опередил.

— Не беспокойтесь, — безмятежно заверил он, проходя мимо. И, наклонившись к самому моему уху, пояснил: — Меня не убьют. Впрочем, — добавил он, оказавшись у самого выхода, — это не даёт гарантии того, что я не стану преследовать вас по ночам.

Присутствовать на дуэли я не собиралась. Во-первых, мне не хотелось привлекать к своей персоне излишнее внимание. Внимания со стороны придворных мне и без того хватило по горло. Меж тем весть о дуэли распространилась быстро, и я не сомневалась, что на завтрашний поединок сбежится немало свидетелей. Во-вторых, будем откровенны: навряд ли эта дуэль имела ко мне реальное отношение. Лорд Эстли решает проблему с виконтом, который по какой-то причине помешал герцогу. Зачем же мне идти наблюдать за тем, как он проткнёт бедолагу шпагой?

А что если это Широ сумеет ранить Эстли? Или даже убить? Почему-то эта мысль не давала мне покоя. Хотя совершенно напрасно. Если на то пошло, без Эстли в моей жизни было бы намного меньше проблем. Нет, я не пойду смотреть на дуэль. Это было бы неправильно.

Я думала так, пока рассматривая висящие в шкафу платья тёмных оттенков. Велела камеристке вытащить два из них и, окинув критическим взглядом юбки и корсажи, сделала выбор в пользу синего, украшенного серебряной вышивкой. Оно было неброским и одновременно строгим. И немножко величественным, особенно в сочетании с высоким белым воротником и синей шляпкой. Я думала, что ни за что не пойду смотреть на дуэль, пока камеристка укладывала мои волосы. Думала то же самое, подбирая к платью сумочку, пряча в неё зеркальце, платок и другие мелочи, а затем прикрепляя к поясу.

Словом, к тому моменту, когда вошедшая в мои покои Илона спросила: «Ну как, ты идёшь?», всё, что мне оставалось сделать, — это опустить на лицо вуаль.

— Я же сказала тебе, что никуда не пойду! — возмущённо заявила я, проверяя, всё ли необходимое положила в сумочку.

Илона лишь выразительно фыркнула.

Мы вышли в коридор, где нас поджидал виконт Берриньи. В последнее время они с Илоной всё больше времени проводили вместе. Втроём мы отправились к месту проведения дуэли.

Это была небольшая лужайка, расположившаяся неподалёку от дворцовой ограды. Желающих поглазеть здесь и вправду собралось немало. Дуэлянты тоже были на месте, хотя до десяти часов оставалось немногим меньше четверти часа. Впрочем, это как раз неудивительно: опоздание на дуэль приравнивается к отказу драться, а это, в свою очередь, бросает тень на честь дуэлянта. Уж лучше прийти пораньше. Всё равно ни за что не поверю, что человек, готовящийся к поединку, способен поутру подольше поспать.

Правда, Эстли выглядел так, словно действительно отлично выспался и вообще даже не думал мало-мальски нервничать. Просто ненадолго отвлёкся от дел ради короткой прогулки. Он уже успел снять сюртук и жилет; сверху осталась лишь свободная белая рубашка с высоким жабо, отделанная кружевом на манжетах. Увидев меня, граф приподнял брови и сдержанно кивнул. Я ответила столь же сдержанно и поспешила отойти в тень. Находиться в центре внимания по-прежнему не хотелось. Самым большим моим желанием было влезть на невысокое, но раскидистое дерево, растущее поблизости от места поединка, и полностью скрыться в его кроне. Эх, надо было прийти сюда пораньше, пока здесь не сумели собраться люди, тем более, что, скажем откровенно, я тоже не слишком хорошо спала в эту ночь и встала на рассвете. А теперь поздно прятаться от посторонних глаз столь неприличным образом. Впрочем, для этого и одеться пришлось бы в высшей степени неприлично…

Однако к стволу я всё-таки отошла и застыла в тени, надеясь таким образом привлекать к себе поменьше внимания.

К счастью, ни герцог, ни Мирейа на данном мероприятии не присутствовали: им это не пристало по статусу. На лужайке толпилось около двух десятков придворных и — чуть поодаль — примерно столько же слуг.

Секундант Эстли нажал пружину золотых карманных часов. Крышка откинулась, и, взглянув на стрелки, мужчина громко объявил, что пришло время начать дуэль. После традиционного предложения примириться и однозначного отказа, секунданты отошли на относительно безопасное расстояния. Дуэлянты извлекли из ножен шпаги. Клинок Эстли дважды со свистом рассёк воздух. Затем противники встали в ан-гард. И ненадолго застыли в этом положении. Правая рука согнута в локте, шпага — на уровне глаз противника, левая рука тоже согнута и поднята над головой. Потом один неуловимый знак на уровне взглядов — и оба пришли в движение. Первый выпад, первая защита. Перенос корпуса на выдвинутую вперёд ногу, выпад, укол…

Читая модные романы, в которых описываются дуэли, можно подумать, будто такие поединки длятся целую вечность. Полчаса, ну, в крайнем случае минут пятнадцать. В действительности же этот процесс занимает в большинстве случаев десять-двадцать секунд. Буквально несколько выпадов — и кто-то из противников попадает в цель. Слишком опасные это игры, без особых шансов на продолжительное обоюдное везение. Вот и теперь прошло не более десяти секунд — и всё закончилось. Я даже не успела сориентироваться в этом вихре резких движений, а Широ уже садился на землю, прижимая руку к кровоточащей ране в боку.

— Желаете продолжать? — осведомился Эстли, опустив шпагу и подойдя к противнику.

Тот покачал головой и тут же прикрыл глаза; лицо исказила гримаса боли.

— Лекаря, быстро! — крикнул Эстли.

Лекарь, конечно же, был наготове, как и всегда в подобных случаях. Он уже спешил к раненому в сопровождении обоих секундантов. Сдав виконта профессионалу с рук на руки, Эстли отошёл к краю лужайки и принялся одеваться. Помогал ему уже знакомый мне Роберт. А граф по-прежнему выглядел так, словно возвращался к делам после короткой необременительной прогулки.

Отвернувшись к дереву, я украдкой утерла платком отчего-то вспотевшее лицо. А отведя руку, с трудом сдержала стон. С белого платка, расшитого золотой нитью, на меня с язвительной усмешкой смотрели инициалы «К.Э.»

Рана виконта Широ заживала долго. После дуэли он не мог и дальше выполнять свои обязанности при дворе, и потому вскоре отбыл в своё родовое поместье.

Желающих повторить его опыт при дворе не нашлось. Больше наносить мне прямые оскорбления никто не решался. Да и перешёптывания за спиной вскоре затихли.