Книга: Тихоня
Назад: Глава 25
Дальше: Глава 27

Глава 26

– Нет, никуда мы не пойдем, – твердо сообщил граф, выслушав все новости, и заглянул в глаза жены. – Ты согласна, любимая? Не так уж много у Зоралды было преданных людей, чтобы она сумела устроить их во все королевские поместья. Скорее ведьма старалась бы следить за Олтерном, раз он был ей так нужен.
– Я, конечно, согласна, но вот в последнем ты ошибаешься, зайчик, – вдруг заявила Лэни. – Судя по всему, в последние годы он уже больше не был ей нужен. Это доказывает серьезность ловушек, которые на него ставили. Вот подумай сам, она вполне могла отравить или убить Олтерна, когда жила в его замке, но в то время Зора его любила и собиралась биться за свою любовь.
И мятеж устраивала, желая прижать его, поставить в безвыходное положение… но это не удалось. Вот тогда она придумала новый план, создать собственное королевство, закрепить свой статус и однажды захватить мужа, иначе ради чего бы ей держать при себе Леонидию? Только для приманки, более незачем. Однако, судя по ее действиям, примерно года два назад ее прежние намерения резко изменились.
С этого момента ведьма уже желала только одного – отомстить Олтерну, не дать ему чувствовать себя спокойным и счастливым в собственном замке, выместить на нем всю обиду и разочарование. А потом это ей надоело… или, скорее, появилась нужда в деньгах, и она решила его убить и получить наследство. И вот тут прячется какая-то загадка или мы просто не знаем каких-то важных событий, произошедших в жизни ведьмы в это время. И это незнание не позволяет точно определить, почему Зора резко сменила намерения. Возможно, она выяснила, что Олтерн предусмотрительно лишил ее всех прав на свои деньги и теперь наследства ей не видать в любом случае. А может быть, возникло какое-то другое обстоятельство. Ясно только одно, Зоралда собралась разом покончить со всеми врагами, а таковыми она считала троих: герцога, Леону и Змея.
Разумеется, ведьма вовсе не ожидала подарков от судьбы и неустанно плела интриги, подбираясь к своим жертвам. Потому и насторожилась, когда Дагорд сам пришел к ней в лапы, но убивать его не стала, а попыталась воспользоваться этим, чтобы напоследок сделать всем как можно больнее. И теперь меня интересуют две вещи, куда именно шла Зора и кто ее там ждал? Точнее, пока еще ждет, хотя, несомненно, уже начинает волноваться, не получив условленных сообщений.
– Только не говори, будто ты намерена сама его искать, родная, – нахмурился Змей, – напиши обо всем Олтерну, пусть даст указание своим людям.
– Я сделала лучше, – небрежно отщипывая от кисти виноградинку, гордо усмехнулась Лэни, – рассказала все эти соображения в личной беседе доверенному помощнику герцога. И думаю, мы займемся этим делом вместе с ним.
– И кто этот помощник? – немедленно нахмурился Змей.
– Очень обаятельный мужчина… – мечтательно протянула графиня, – и вообще такой…
– Лэни, – не выдержав, с улыбкой предупредил Арвельд, – прекрати так шутить. Иначе Даг или замок Олтерна снесет, или тебя в башне запрет.
– Я чистую правду говорю, – лукаво поглядывая на мужа, кротко сообщила Лэни. – Мы с ним уже ввязались в это дело, нам и распутывать до конца. Не забывайте, Олтерн намерен пару лет хранить имя своей жены в тайне.
– Зря ты ей помешал, Арвельд, – укоризненно посмотрел на герцога Змей и, перехватив руку Лэни с очередной виноградинкой, нежно поцеловал сладкие пальчики. – Мне так хотелось послушать, какой такой вообще? А обо всем остальном поговорим, когда я прочту все отчеты дознавателей.
– Мы прочтем, – мягко поправила Лэни и ловко втиснула в возмущенно приоткрывшийся рот мужа ягодку. – И, как ни печально, начинать читать придется с завтрашнего утра. На послезавтра король назначил торжественный прием в честь своей коронации, и нам необходимо к этому моменту хоть приблизительно представлять, на какие пакости способен сообщник ведьмы и где он может быть.
– Тогда мы уходим, – решительно поднялся с места Арвельд. – Олтерн попросил помочь дознавателям и судьям, я ведь многих пособников Зоралды знаю лично.
– Хорошо… – задумчиво кивнула Лэни, – встретимся утром. – Не забывайте называть меня Эстой, я буду тихоней.
– И маску не забудь прилепить, – кровожадно поддакнул жене Дагорд, – думаю, тебе вообще нужно везде в ней ходить.
– Никогда бы не поверил, – засмеялся Герт, становясь рядом с братом и крепко хватаясь за его пояс, – если бы мне рассказали раньше, будто он способен на такое заявление.
Послышался хруст капсулы, и братья исчезли.
– Я сам бы никогда такому не поверил, – слегка ворчливо признался Змей и хитровато уставился на жену: – А ты не забыла, любимая, что срок, отпущенный этому костюму, истек час назад?
– Конечно нет, – серьезно подтвердила она, и не собираясь прятать танцующие в глазах смешинки, – и давно думаю о том, что тебе пора его снимать. Герцогский целитель приготовил несколько баночек мазей и велел мазать спину и голову не менее четырех раз в день.
– Извини, родная, – подхватывая Лэни под руку и ведя к двери, лицемерно вздохнул Змей, – но приводить сюда герцогского целителя, чтобы ты его мазала, я не собираюсь. Не такой уж вредный он человек… пусть поживет еще.
Лукаво усмехаясь, тихоня послушно шла рядом. Пусть еще несколько минут, пока они идут к спальне, муж считает, будто такими шуточками можно заставить ее забыть про первую заповедь сестры Тишины.
Если нет непосредственной угрозы жизни, первым делом заниматься ранеными, потом все остальное.

 

– Кто такие?! – раздался из-за запертой решетки грозный голос стражника.
– Неужели не узнал? – язвительно осведомился Змей.
– Пароль!
– Берта. – Граф дождался, пока им откроют дверь и пропустят внутрь, затем подхватил Эсту под руку и повел вниз. – Даже не знаю, посадить его в карцер за такую наглость или пожалеть ради праздника?!
– Похвалить, – посоветовала тихоня, даже не подумав говорить тише, – он точно исполнил приказ.
– Молодец! – оглянувшись, сказал стражнику Змей и поймал уважительный взгляд, брошенный в спину его спутницы.
Дальше до кабинета старшего дознавателя супруги шли молча, не имея никакого желания никому из слуг и охраны показывать даже краешек того нежного тепла, которое согревало их так долго искавшие друг друга души.
– Привет, Наерс, – поздоровался граф столь обыденно, словно и не ходил тут под чужой личиной и не смотрел еще два дня назад на дознавателя, как на незнакомого человека. – Я привел тебе помощницу. Дашь ей все записи, какие попросит, а мне скажи, где находится Кэнк? Вернее, мой кузен Гартлиб Феррез.
– Добрый день, господин Дагорд, – уважительно кивнул дознаватель, – я все понял. Гартлиб живет в комнатах для гостей, а сидит через три комнаты от меня. Он уже приступил к допросу.
– Спасибо. Я еще зайду перед обедом, – открывая дверь, коротко бросил Змей, и это было напоминание жене о том, что обедать она должна только с ним.
Как будто ей хочется обедать с кем-то другим, молча усмехнулась Лэни, снова прятавшая лицо под вуалью тихони. Но вот прогуляться по дворцу и немного прислушаться к разговорам слуг и придворных она непременно сходит, только сначала просмотрит бумаги.

 

Едва войдя в свой кабинет, Змей велел вызвать к нему парочку охранников, из тех, кому полностью доверял, командиров стражников и гвардейцев и Гартлиба.
Первыми явились командиры, получили по листку с указаниями и отправились их исполнять. Затем пришел Гартлиб.
Распахнул дверь, разглядел Змея в форменном камзоле командира герцогской стражи и настороженно уставился на брата.
– Проходи, садись, – кивнул ему что-то быстро писавший Дагорд, – и извини, пока не обнимаю. Плечо и спина еще побаливают.
– Я понимаю. – Кэнк сел на стул, открыто рассматривая кузена. – А ты помолодел и похорошел.
– Всегда таким был, – не поднимая от работы головы, отозвался Дагорд, снял с шеи медальон с личной печатью и прижал ее к документу, – вот, держи. Это распоряжение о передаче тебе родового имения. Я не был там шестнадцать лет и пока снова не имею на это времени. Но, когда все родные соберутся, приду навестить. Геверт несколько лет держит там небольшую охрану, иначе селяне растащат дом по камушку, однако работы очень много. Я помогу деньгами, специально копил.
– Спасибо… Даг. Но это слишком щедрый дар… я не могу…
– Можешь. Кроме тебя, Гарт, некому взять все это в свои руки и привести в порядок, чтобы могли жить наши родичи. И я ведь не предлагаю тебе строить все самому, найми рабочих. Для тебя у меня есть другое предложение. Мне нужны дознаватели, и я могу дать тебе должность… пока младшего. Но это все равно очень хорошая оплата, уважение, связи. Ты уже знаешь, тем, кто пострадал невинно, будет выплачена компенсация, однако в нашей семье она достанется не всем. Тебя приговорили к наказанию памятью и не отправили ломать камень только из-за заключения целителей, которое странным образом изменилось, пока ты лежал в лихорадке. Пропало упоминание о колотой ране, зато появилось утверждение, будто лихорадка болотная, а рана на бедре – след сучка.
– Я столько лет пытался понять… – хмуро усмехнулся Гарт, – кто же это мне так удружил.
– В каменоломнях с ранеными мятежниками особо не церемонились, – глухо сказал Змей и, достав бутыль старого вина, налил по полбокала себе и брату. – Можешь посмотреть на рудничные кладбища. И поверь, это был нелегкий выбор.
– Я даже не думаю, будто это был легкий выбор, – кивнул кузен, беря бокал. – Спасибо за предложение. Оно мне подходит… только я хотел задать вопрос… об одной женщине.
– Забудь, – категорично отрезал Змей. – Забудь обо всех женщинах и помни только одно, ты их никогда не видел и видеть не желаешь. И ничего не знаешь ни о какой-то госпоже, ни о ведьме. А если успел кому-то рассказать, очень настоятельно посоветуй забыть.
– Вот как, – понимающе прищурился Гарт, – ясно. Но я не успел сказать, а вот кто-то ночью говорил, и несколько человек слышали.
– Этот кто-то многого не знал, а всем, кто слышал, уже дали такой же совет, как и тебе. Еще, Гарт… девушка, которая была со мной в горах, и моя жена – это две совершенно разные женщины, и об этом тоже нужно помнить и молчать.
– Весело ты живешь, – озадаченно присвистнул кузен, – я запомню. Кто мой непосредственный командир?
– Наерс, можешь идти к нему и обрадовать. Только одна просьба… если что-то вспомнишь или услышишь странное или необычное, если тебя насторожит или заставит сомневаться любая мелочь, – не молчи ни минуты. Сразу иди ко мне или Наерсу.
– Понятно. – Гартлиб поднялся к двери, взялся за ручку и вдруг вернулся, шагнул к столу вплотную, уставился на брата полными боли глазами. – Прости. Я ничего не мог сделать в тот момент, она заставила всех нас выпить зелье. И приказала им немедленно меня убить, если заметят хоть малейшее послабление пленникам, если я вам воды дам или веревки сниму. Я не боюсь смерти… но тогда я ничего не смог бы для вас сделать. Она не догадывалась о том, что ее зелье на меня уже не действует, и я надеялся пробраться ночью в камеру. Но не получилось… даже вернуться было некуда, она велела одному из моих спутников обрушить вход гномьим порошком, я понял это слишком поздно.
– Гарт, поверь, я не обиделся. Вернее, уже знаю, как все было на самом деле, и вовсе не собираюсь тебя упрекать. Зато потом ты меня спас… квиты. Иди.
– Спасибо.
Не успел кузен Змея уйти, как в кабинет вошли двое вызванных графом воинов. И уже через минуту, получив секретный приказ охранять помощницу Наерса и следовать за ней везде, куда бы она ни пошла, отправились выполнять поручение, искренне радуясь удаче. Не каждый день выпадает такое легкое задание.

 

Лэни обнаружила охрану только за пару часов до обеда, когда, перечитав кучу документов и отправив матушке письмо, решила немного побродить по дворцу в платье горничной. Достать его по просьбе Наерса помогла смышленая служанка, принесшая им по звонку горячий чай и печенье. Для преображения тихоня воспользовалась кладовой дознавателя, надела форменное платье прямо на свой рабочий костюм, сняла шляпку и натянула присланный утром из монастыря черный парик с синим шелковым бантом. Подправила сделанный еще дома грим невзрачной девицы и, помахав завистливо вздохнувшему коллеге, вышла из кабинета.
Двое воинов, небрежно игравших в кости на скамье неподалеку от двери, как будто не обратили на нее никакого внимания, однако не успела тихоня дойти до угла, как услышала позади скрип скамейки и звук сдвоенных шагов.
Сначала Лэни еще сомневалась, но, спустившись по лестнице на первый этаж и сделав по коридорам хозяйственной половины несколько резких поворотов, окончательно убедилась, это действительно ее телохранители. И хотя тихоне очень приятна была забота мужа о ее безопасности, ходить всюду с эскортом она вовсе не собиралась.
Простое и необидное решение пришло само, когда Лэни столкнулась в одной из комнат с вытирающей пыль горничной с синим бантом, дающим служанке право на доступ в покои гостей, и точно таким, как у нее самой.
– Тебе велели отнести чай в кабинет господина аш Феррез, – уверенно сообщила девушке Лэни. – Тут я сама уберу.
И едва та вышла из комнаты, поспешно сорвала с головы синюю ленту и сунула в карман, приколов к парику загодя завязанный наподобие бантика беленький платочек. Ничего другого в кармане не нашлось, но девушка ни секунды не сомневалась в правильности своих действий. Если охранники сосредоточились на цвете банта, то и не подумают подробно рассматривать каждую служанку, носящую банты других цветов.
Ловко натирая брошенной служанкой тряпкой завитки на массивном буфете, тихоня держалась второй рукой за угол и ждала, заглянут ли охранники в комнату или нет.
Заглянул. Тот, который выглядел старшим. Верный камень в браслете показал небрежный взгляд человека, не обнаружившего ничего интересного, и дверь закрылась. Тихоня метнулась к ней, прислушалась к удаляющимся шагам, вернула синий бант на место и выскользнула прочь. Нужно было торопиться, Змей обнаружит ее пропажу очень скоро.
В столовой для прислуги сидела строго поджавшая губы экономка, считавшая это место чем-то вроде личного кабинета. И видно всех слуг, и можно проследить за болтливыми девчонками, так и норовившими подольше посидеть без дела.
– Ты кто такая? Новенькая? Допускать к гостям разрешено? Дворец знаешь? Плохо, наверное, будешь помогать Гилии. – Экономка явно относилась к тем людям, которые всегда сами отвечают на свои вопросы, не ожидая, пока найдется по-настоящему достойный собеседник. – Бегом на кухню, нужно отнести в гостиную на втором этаже напитки и выпечку, там знатные дамы обсуждают завтрашний прием у короля.
Лэни плохо представляла, как можно обсуждать завтрашний прием, но сделала самое кроткое и послушное выражение лица, учтиво поклонилась и помчалась искать неизвестную Гилию.
И уже через пять минут тащила вслед за худощавой женщиной средних лет накрытую белоснежной салфеткой ажурную серебряную корзинку с булочками и пирожными.
Дамы работали усердно, судя по пустым подносам и вазам; на столе лежал многократно исправленный список, а в глазах собравшихся стыло разочарованное утомление.
– Осталось выяснить, – устало вздохнула одна из дам, не обращая внимания на расставлявших по столу угощение служанок, – кто прибудет из дома герцога Каридского и кто из Адера, и можно рассчитать все цвета.
– Но цвета Геверта белый, голубой и серый с серебром. Значит, алый лучше вычеркнуть совсем…
– Но если они наденут серое, то можно и не вычеркивать… – неуверенно пробормотала одна из молодых дам и смолкла, получив полный глубокого осуждения взгляд.
Лэни начала разливать чай чуть медленнее, ей хотелось понять, что такое тут планируется против ее братьев, и в этот момент дама болезненного вида, сидевшая у самого камина, сказала фразу, задевшую Лэни больше, чем упоминания о Герте.
– Но если Ритола точно вышла замуж за Змея, то она способна испортить всю картину. Она просто обожает слишком яркие платья… как бы узнать поточнее?
Этот вопрос прозвучал явно не в первый раз, и, похоже, даже не во второй, так как собеседницы не бросились обсуждать такую горячую новость с подобающим жаром, а лишь небрежно дернули кто губкой, кто плечиком и потянулись за чашками и свежими пирожными.
Закончив сервировку, горничные мышками выскользнули из комнаты, но госпожу, задавшую вопрос про Ритолу, Лэни запомнила очень хорошо. И хотя была почти уверена, что эта дама не может быть шпионкой покойной ведьмы или ее сообщников, в необходимости ее допроса не сомневалась. Но сначала Лэни собиралась поговорить со своими новыми «подругами» и выяснить, кто такие эти дамы и почему Олтерн вообще разрешил им тут собраться. Хотя последнее вполне можно было узнать и другими способами, например, спросить собственного мужа или написать матушке и Рози. Но все-таки именно горничные обычно замечают такие детали и словечки, которые не приметны никому, кроме них.
Однако, едва свернув в ведущий к кухне коридор, тихоня обнаружила стоящую посреди него ожившую статую, подозрительно похожую на ее собственного мужа. И судя по тому, с каким почтением служанки и лакеи обходили его, почти прижимаясь к стеночке, лицо Змея не выражало сейчас ни доброты, ни терпения.
И хотя Лэни вовсе не собиралась бегать от любимого мужа и не успела еще даже придумать, как поступить, скрыться или продолжать спокойно идти дальше, какая-то неведомая сила мгновенно дернула ее назад и в сторону, придержала за колонной, пока спутница ушла вперед. А потом, точно рассчитав варианты, повела в узкий коридорчик, ведущий к черной лестнице, по которой слуги поднимались в свои спальни на третьем этаже.
И уже взлетая стремглав по этой лестнице, Лэни поняла, это включилась отточенная многолетними тренировками интуиция тихони, где-то в глубинах подсознания просчитавшая, что встречаться со Змеем, особенно вот таким, пышущим благородным гневом, ей никак нельзя. Слишком яркой и увлекательной для приметливых служанок, наверняка через одну тайно влюбленных в нового командира охраны, получится эта встреча, слишком много поймут они из даже самых сдержанных фраз… если Змей на такие еще способен.
И тогда ей можно забыть о своем ремесле, которому отдано столько времени, сил и души, и останется только сесть рядом с утомленными дамами возле корзины с пирожными и полдня обсуждать, кто в каком платье должен явиться на бал, ведь именно этим, если Лэни правильно поняла, они занимались с таким рвением.
На площадке второго этажа тихоню ждал сюрприз – один из ее охранников. Она издали услышала его мрачное сопение и угадала по нетерпеливому постукиванию ноги готовность воина на любые действия, лишь бы исправить свою оплошность, выловить подопечную и доставить командиру. И вот это было бы еще хуже, чем если Лэни подошла к мужу сама.
Появление новенькой горничной, которую к Змею ведет суровый охранник, крепко уцепив за руку или плечо, чтобы не вырвалась, равносильно торжественному объявлению герольда в главном зале дворца. И потому Лэни заранее вытащила из крохотного кошелька заветную горошинку и с сожалением зажала между пальцами.
Приходится выбирать между бережливостью, привитой Тмирной, и разоблачением.
– Стойте, госпожа! – строго проговорил охранник, заступая путь выскочившей на площадку девушке с совершенно непримечательным личиком, и она послушно приостановилась и даже подалась ему навстречу.
А в следующий момент резко вытянула вперед руку, бросив прямо в лицо не успевшего отклониться воина щепотку чего-то невесомого, и, ловко поднырнув под руку, помчалась дальше.
Само собой, он прыгнул следом и почти ухватил за подол, но девчонка оказалась быстрой и ловкой, как корабельный юнга. Разозленный новой неудачей воин бросился за ней, но тут в носу и в глазах запекло, а дыхание перехватило спазмом кашля.
– Ах ты, паршивка! – взбеленился мужчина, но дышать становилось все труднее и пришлось мужественно признаваться себе в неудаче. Стражник выхватил из-за пазухи свисток и поспешно приложил к губам.
Однако опоздал он и тут, и свистеть уже тоже не мог, сотрясаемый непрекращающимся кашлем.
Назад: Глава 25
Дальше: Глава 27