Глава 19
Чем дальше удалялись всадники от проклятого поместья, тем увереннее держалась Леонидия и легче становилось на душе у Арвельда. Похоже, им наконец-то улыбнулась удача, обходившая его стороной последние дни. Да и все последние четырнадцать лет, если вдуматься.
И главным подарком судьбы оказался для беглецов Харст. Он отлично изучил за эти годы все местные тропы и дороги и легко выбрал по просьбе господина такую, какая наверняка была не известна ни Зоралде, ни Кэнку. Часа через два он уверенно свернул с узкой тропы на выбитую телегами колею, и путники увидели перед собой небольшую деревушку, всего домиков шесть, окруженную убранными на зиму виноградниками.
– Тут местечко от северных ветров закрытое, вот и растет виноград почти как на юге, – объяснил Харст и опасливо осведомился: – А дома сейчас много лошадей?
– Не очень, – вздохнул Арвельд, – всего с десяток. Ну и в столичном доме пятерка. Но теперь Олтерн отдал Геверту наши пастбища, и я собираюсь возродить былые табуны и стада. И обязательно устрою ферму для шаргов, это очень выгодное дело.
– А госпожа Ниди… – Конюх глянул на нахмурившуюся женщину и смешался. – Простите, я забылся.
– Харст, – помолчав, веско сообщил Арвельд, – у госпожи Леонидии есть свой герцог, и он мой друг с недавнего времени. Я пока не знаю, как они разрешат свои старинные разногласия, но, думаю, о том, что ее заставляли жить и поступать как госпожу Ниди, лучше забыть всем, и мне в том числе.
– Простите, ваша светлость, – неожиданно подал голос упорно молчавший все это время Тэлрод. – Я вам сразу не поверил.
– Но мы же с тобой договорились? – открыто улыбнулся ему Арвельд. – И давайте решим: будем заезжать в эту деревню, чтобы пообедать, или отправимся дальше?!
– Я предлагаю наскоро перекусить где-нибудь в укромном месте, – сразу заявила Леонидия, – и ехать дальше. Извини, Арвельд, но пока мы не окажемся в безопасном месте, лучше объезжать деревни и поселки стороной. Кстати, ты уже придумал, куда будем покупать капсулы?
– В Адервилль, – твердо заявил герцог, – всем нужно хоть несколько часов отдохнуть и привести себя в порядок. К тому же в Адере надежная охрана, и командует ею преданный мне человек, мой бывший телохранитель, поэтому там доподлинно не может быть шпионов Зоры. А Олтерну письмо с отчетом я отправлю сразу, как доберусь до башни.
– Хорошо, – подумав всего минуту, согласилась она, – тебе виднее, поступай как хочешь.
Привал занял всего полчаса, и то благодаря мешку конюха, в котором вместе с овсом для лошадей обнаружился сверток с еще теплым рыбным пирогом и с десяток яблок.
– Неплохо тебя кормили, как я посмотрю, – уминая пирог, ухмылялся Арвельд и, припоминая скандал, устроенный кухаркой, когда они отъезжали, спросил, – не пожалеешь, что не взял девушку?
– Недобрая она и завистливая, да и нельзя мне домой никого брать. Жена у меня в Адервилле, ждать обещала, – хмуро признался Харст. – Ну, пора ехать, господин, иначе в Макрен к ночи не доберемся. А там за час до полуночи ворота закрывают, придется в сельской харчевне до рассвета сидеть.
– Лишь бы лошади выдержали, нелегко им приходится.
– Лошадей скоро сменим, – уверенно пообещал Харст, – у меня друг служит конюхом на постоялом дворе в Вишняках. Мы туда как раз до заката потихоньку доберемся.
Однако лошади до Вишняков не дошли. Сначала начали заплетаться ноги у одной, потом заупрямилась и вторая.
– Старые они, – чуть не плакал великан, – и еще хозяйки на корме экономили, хотя Зора и без того в обрез денег на сено оставляла. Она вообще всех полуголодом держала… простите, госпожа Леонидия, я человек простой, и то постепенно понимать стал, с какой целью она так делала.
– Не извиняйся, Харст, – устало качнула головой госпожа, – и забудь о них обо всех. Ты домой возвращаешься.
Она хотела сказать еще что-то, но смолкла, обняла за плечи сына и зашагала дальше.
– Оставь лошадей здесь, Харст, – приказал герцог, – отдай овес, а я помогу расседлать. Может, отдохнут да и встанут, из Вишняков я кого-нибудь пришлю, пусть заберут.
– Тогда пойдем напрямик, через овраг, – решил через некоторое время кучер, – я тропку знаю. Так намного короче, но лошади там бы нас не вывезли, пришлось бы в поводу вести, потому мы и ехали по дороге.
– Веди как хочешь, – устало согласился Арви, ощущавший себя так, словно едва встал после тяжелой болезни.
Припоминая, как в прошлый раз, когда Зоралда снимала с него действие заклинания потери памяти, тоже лежал больше суток пластом.
Последние лиги до Вишняков беглецы проделали уже в полной темноте, и Леонидия почти висела к этому моменту на локте у кучера, но никто не услышал и слова жалобы от мужественной женщины.
– Знаешь, Леона, – пробормотал герцог, когда они, завидев неяркие огни большой деревни, присели на несколько минут передохнуть на сухом поваленном дереве, – можешь сколько угодно обижаться, но я сегодня не стану писать Олтерну о том, что мы сбежали вместе. Напишу утром, когда ты станешь похожа на человека.
– Спасибо, ваша светлость, – измученно улыбнулась Леонидия, – такого чистосердечного комплимента мне еще никогда не говорили. Ну, идем?! А то я засну прямо здесь.
Хотя, возможно, и зря он боится написать Олтерну сразу, печально подумала про себя несостоявшаяся королева, показывала ей Зоралда портреты знатных девиц, которые были у герцога в эти годы фаворитками. Холеные, красивые, в шикарных платьях и драгоценностях от лучших ювелиров. А она после похода по горам и проклятого зелья на старуху похожа, видела днем в зеркале. Сама испугалась. И Олтерн непременно испугается, можно даже не сомневаться. И несмотря на намеки Арвельда, не стоит ей надеяться, будто в сердце любимого ни с того, ни с сего проснутся старые чувства.
Но во сто крат хуже, если он сочтет себя обязанным ей из-за Тэлрода. Вот этого она не вынесет.
– Господин, – неуверенно окликнул Арвельда кучер, когда они вошли в деревеньку, – я тут вспомнил, ведь хозяин постоялого двора извоз держит. У него всегда повозка наготове, можно нанять. А еще у него большая пирамидка есть, и капсулами он приторговывает, приятель мой говорил. У вас денег хватит?
– Всего у нас хватит, – повеселел герцог, – веди!
Они вяло топали за Харстом, несущим Тэла на руках, когда из переулка навстречу вывернули всадники.
– В сторону! – так злобно шикнула Леонидия, что мужчины невольно сначала отпрянули к самому плетню и только потом поняли, зачем так поступили.
Во главе небольшого отряда, ведущего с собой груженных поклажей коней, ехал Кэнк, и, наверное, удача еще держала над беглецами свое крыло, раз он совершенно не обратил на них внимания.
– Демон, – выдохнул Арвельд, – они все-таки сюда добрались. Где этот постоялый двор? Похоже, нужно писать письма. Леона, как ты их заметила?
– Зелье ночного глаза. Извини, тебе не предложила, там было очень мало. Сам понимаешь, мне она ничего такого не давала, приходилось доставать с большим трудом.
– А Змея и Эсты среди них не разглядела?
– Не было их там. Только те охранники, которые были в каменоломне. Видимо, они сумели добраться до башни.
– Как раз есть капсула на четверых до столицы, – обрадовался хозяин постоялого двора, убедившись в наличии у странной компании, которую привел кучер из предгорного поместья, монет для оплаты его услуг, – не сомневайтесь, маг из почтовой гильдии мне большую пирамидку поставил. Мигом будете в столице, можете надавать мне по шее, если не дотянет до башни.
– Не волнуйся, надаем, – отсчитывая золотые, жестко глянул Арвельд. – Где она у тебя?
Пирамидка, как и требовали правила, стояла в отдельной комнатушке, и герцог приказал всем ухватиться за него и придерживать друг друга.
И лишь оказавшись на ярко освещенной площадке столичной портальной башни и услышав голос дежурного мага: «Третий сектор, четверо господ, освободите место», – до конца поверил, что побег им удался.
– Герцог Арвельд Адерский, – пройдя к стоящему на возвышении столу, за которым удобно устроился маг в черной мантии, представился Арви, – переход на четверых в Адервилль, за счет герцогства.
Маг спокойно протянул магическую плитку, и герцог приложил к ней руку.
– Пройдите на вторую площадку, – вежливо кивнул маг, когда на краю пластинки засветился синий камень, даже не подозревая, какая буря вспыхнула в этот момент в груди бывшего заключенного.
Арвельд мог бы собрать все золото и оплатить переход наличными, но специально пошел на эту процедуру, желая доказать всем и в первую очередь самому себе, что он больше не рядовой воин Маст с изуродованным лицом и чужой судьбой, а прежний герцог Адерский. И неважно, что герцогством правит теперь Геверт, меньше всего Арви сейчас хочется вникать в дела и тяжбы. Он мечтает закупить молодых коней и вывести весной на пастбища, посидеть вечером на крыльце, глядя на рассыпавшиеся почти у ног крупные звезды, пройтись по цветущим лугам, испить хрустальной горной воды.
Посреди огороженной отправной площадки был очерчен небольшой круг, и едва они встали в него тесной кучкой, маг сообщил: «Отправляю», и яркий свет столичной башни сменился одиноким фонарем, освещавшим площадку в Адервилле.
Пока Арвельд покупал пеналы и отправлял отчет матушке Тмирне, посыльный сбегал к командиру охраны и вернулся в коляске, которой правил недовольный и заспанный стражник.
– Слазь, – решительно скомандовал ему Харст, перехватывая поводья, – сам повезу. И пригоню утром сам, не переживай.
Однако стражник сдался не сразу, некоторое время спорил, рассказывая, какие кары на него обрушатся, если с лошадками стрясется беда. Дорога в замок непростая, он и сам ехать боится, тем более там каких-то бандитов на днях ловили, и камни на дорогу злодеи обрушили. И лишь когда Арвельд, уже усадивший в коляску Леонидию с ребенком, свирепо пообещал кучеру, какие кары обрушатся на него прямо сейчас, если он немедленно не уступит место Харсту, упрямец слез со своего сиденья. И тут же сообщил, что неплохо бы дать животным зелье ночного глаза.
– Только оно не бесплатное, господин, сам у алхимика покупаю за деньги… а дорога там и правда трудная, без зелья ехать опасно.
– Так ты, скотина, – обозлился герцог, сообразив, из-за чего их задержали, – специально время тянул, чтобы вытащить из меня пару монет?! И знаешь, что я с тобой сейчас делать буду? Отправлю порталом в такую даль, откуда у тебя на обратную дорогу никогда денег не хватит. А пока топаешь пешком, будет время раз сто осознать свое поведение!
– Простите его, ваша светлость, лучше помогите мне добраться до вашей коляски, – устало сообщил женский голос, и Арвельд, стремительно обернувшись, обнаружил стоявшую на ступенях портальной башни настоятельницу. – Это Геверт по просьбе Олтерна заранее прислал командиру стражи приказ. Сообщать обо всех подозрительных личностях, кто придет порталом в Адервилль и вознамерится ехать в замок. Им предписано задерживать незнакомцев, пока не придет кто-то от Олтерна.
– Узнаю вашу предусмотрительность, – проворчал герцог, помогая Тмирне сесть в коляску, и повернулся к стражнику. – Извини, беру свои слова обратно. Так будешь поить лошадей зельем или можно ехать?
– Лошади уже напоены, – уважительно отрапортовал сообразительный парень. – Простите, ваша светлость, за дерзость, но, может, лучше я сяду на козлы?
– Нет. Харст знает эту дорогу так, как тебе и не снилось, – с легкой горечью отказался Арвельд, садясь в коляску, – и он мечтал об этой минуте четырнадцать лет.
– Почему ты не задаешь вопросов, Тмирна? – не выдержал он через несколько минут, всматриваясь в усталое лицо монахини. – Или это я должен его задать?
– Я думаю, – тяжело вздохнула она, – как развязать тот узел, что должна была заметить еще пятнадцать лет назад. Хотите, расскажу вам маленькую тайну? Вроде бы напрямую не связанную с событиями, исковеркавшими столько жизней?
В одном из залов монастыря Святой Тишины стоит статуя, созданная великим художником, и она считается чудодейственной. Четыре раза в год мы открываем к ней доступ на три дня и по очереди стоим в карауле, так как касаться ее запрещено, но почти все стремятся потрогать. И мы давно заметили, чаще всего стараются ухватиться за нее именно те люди, кто желает чего-то срочно получить. Наследство, клад, богатого жениха, высокую должность и прочее. Мы давно научились почти с первого взгляда угадывать этих ограниченных людей, которых ведет по жизни жадность и которые считают, будто все вокруг им что-то должны. И святые, и родственники, и король, и даже боги. У них все молитвы начинаются со слова – дай.
Так вот, каждая сестра Тишины, которая стоит в карауле, имеет право выбрать просителя, которому хочет помочь. Разумеется, когда выполнить эти просьбы очень сложно, ей помогает весь монастырь. Четырнадцать с половиной лет назад в наш монастырь пришла женщина, которую многие узнали даже под вуалью, и ее просьба была необычна. Она просила у Тишины смерти для соперницы, но имя той так и не назвала. Лишь проговорилась о тайне разлучницы, сумевшей соблазнить ее мужа и теперь носившей его ребенка.
Само собой, никто из нас и не подумал ей помогать, на такое дело мы никогда не согласимся. Наоборот, вызвали на беседу, попытавшись отговорить от такого страшного намерения. Даже пригрозили, разъяснив, как жестоко Тишина мстит тем, кто покушается на чужую жизнь. И попытались выяснить, кто именно ее так оскорбил. Но она оказалась очень упрямой и не захотела открывать тайну, пока не получит обещание помощи. А убедившись в тщетности уговоров, сломала капсулу и ушла.
И вот теперь меня мучит понимание, сколько бед я могла бы предотвратить, если бы решилась в тот момент приставить к ней пару опытных тихонь. Нет, не нужно говорить, будто изменить ничего нельзя, это я сама прекрасно знаю. Но знаю и другое, иногда стоит даже переступить через себя, через гордость и все обиды, чтобы попытаться исправить хотя бы те ошибки, какие еще не поздно исправить.
В коляске повисло долгое молчание, и, лишь рассмотрев в оконце приближающийся свет висящего над воротами фонаря, Леонидия решилась заговорить.
– Тмирна, я отлично поняла твой намек. И я думаю так же, как ты, потому мы и едем именно сюда. После поездки, устроенной нам кузиной, и ее проклятого зелья мне нужно немного отдохнуть и привести себя в порядок. – Она тихонько вздохнула, помолчала еще немного и робко призналась, – иначе мне не хватит смелости… посмотреть ему в глаза.
– Лишь бы у него хватило совести посмотреть в глаза тебе, – сердито рыкнул Арвельд, – и мне.
Герцог хотел сказать еще кое-что из накипевшего в душе, но ботиночек монахини вовремя чувствительно придавил его ногу, заставив смолкнуть.
А затем коляска остановилась, загрохотали цепи в привратной башне, поднимая ворота, и настоятельница самым кротким голосом заявила о необходимости предупредить охрану о скором приезде Геверта.
– А разве он не в замке? – только теперь догадался озадачиться вопросом Арви.
– Нет, он в столице, но уже едет к башне, – доброжелательно объяснила настоятельница. – Я не могла ему не сообщить. Но мы подождем, пока вы искупаетесь и переоденетесь.