Эпилог

На открытой веранде большого старинного поместья, залитой солнцем, грелись в ротанговых креслах несколько ухоженных женщин того самого "зрелого возраста", когда, называя цифру, можно легко ошибиться на несколько лет в любую сторону. Светлые длинные платья, прически, уложенные волосок к волоску, пара кружевных зонтиков, тонкий фарфор и серебро приборов на прихотливо расставленных низеньких кофейных столиках, сервированных для легкого завтрака, — все словно сошло с иллюстрации какого-нибудь сентиментального романа доколониальной эпохи. Казалось, что сам воздух рядом с дамами напоен покоем и негой, так плавны были их движения и неспешны их разговоры.

— Согласитесь, что небольшой девичник без детей и мужей — это прекрасная идея, — подала голос одна из дам, отрываясь от пялец, на которых пламенело маковое поле.

— Согласимся, — отозвалась другая, — но, позволь тебе заметить, девичником это называется только тогда, когда мы собираемся по своему желанию, а не когда этого требует дело.

— Марта, ты невыносима, — откликнулась первая, как две капли воды похожая на свою оппонентку, — дело-то на полчаса, не больше, по моим ощущениям.

— Ставлю на то, что Анна уложится в десять минут, — отозвалась третья, — кто готов сделать ставку?

— Ника, неужели ты думаешь, что кто-то из уже впал в старческий маразм, и пойдет на пари с тобой? — отозвалась та, которую звали Мартой.

— Нет, я так не думаю, — усмехнулась черноволосая Ника, — Но попробовать стоило. Кстати, раз уж мы заговорили о деле… Анна, как дела у нашей девочки?

— Насколько я могу судить — неплохо, — отозвалась женщина с волосами оттенка красного дерева, — Взяла академический отпуск, собирается вернуться к занятиям через год, уже вместе со своим этим… наемником. Девочка повзрослела, я уже не могу запретить ей "водится с плохими мальчиками", да и игры она теперь выбирает сама. Сейчас она решила поиграть в политику.

— Ты все еще дуешься на то, что тебя не пригласили на свадьбу? — поддела женщина с пяльцами.

— Скорее на то, что ты, Берта, влезла в эту керимскую историю по самые пятки, а ни из тебя, ни из Сони подробности клещами не вытянуть, — снова вступила в разговор Марта.

— Да ровно потому, что я знать не знаю никаких подробностей, — возмутилась Берта, — Они теперь с Адмиралом напрямую общаются, а тот на все вопросы отшучивается единственной цитатой: "Мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе", и уходит от разговора. А мне только и остается, как сплетничать с их жрицей, Юстимией, между заказами оборудования и помощью в получении грантов. Кстати, она научила меня тут двум прелестным туземным ругательствам: "Праматерь меня модифицируй", и "Чистокровного керимца мне в мужья". Мило, не находите?

Дамы, заулыбавшись, переглянулись.

— Вот значит что такое "маленький локальный междусобойчик", который кредитует наша тихоня Ксения. Теперь так называют мятежи! — черноволосая Ника покачала головой.

— Мне не нравится это слово — "мятеж". "Цветочная революция" куда лучше подходит по смыслу к тому, что они затеяли. Кстати, можешь уже перестать делать вид, что ты не в курсе происходящего и тут ни при чем. Твою визу на листе согласования этих расходов, как и обоснование процента кредитования я видела лично, и раз не откусила тебе голову сразу, значит не собираюсь делать это и в дальнейшем — пожала плечами Анна, и перенесла все свое внимание на поднос с пирожными, — Кстати, у кого-нибудь есть идея, что можно подарить свекру Птички на свадьбу?

— Он женится? Сколько же ему? — удивилась одна из женщин в белом тюрбане, которая до этого не участвовала в разговоре.

— Пятьдесят пять — пятьдесят семь, точно не знаю. Соня говорит, что он не собирался жениться, но невеста, как же её там зовут… что-то из древнегреческого… а, вспомнила — Хлоя. Так вот, невеста попалась настойчивая, и как в том старинном анекдоте "сама бросилась на него — и обесчестила его, его родителей, всю его семью и его доброе имя", а потом, "как честная женщина, была вынуждена выйти за него замуж". Ты же знаешь, Аин, эту современную молодежь.

— Да, да, — покивала головой дама в тюрбане, — молодежь нынче пошла не та… Вот мы, помнится, в их годы…

Женщины рассмеялись.

— Идут! — подала голос последняя из присутствоваших женщин, которая, казалось, дремала все это время.

Зашуршали расправляемые юбки, задвигались кресла, щелкнул раскрываемый зонтик, готовя мизансцену к следующему действию.

На веранду неожиданно легкой, стремительной походкой поднялся грузный мужчина в нарочито новом смокинге, с рубашкой, накрахмаленной так, что воротник-стойка с отогнутыми уголками врезался ему в подбородок. За ним следовал слащавый, холеный молодой мужчина, одетый в стиле "небрежного шика": модный в этом сезоне пиджак из сайдорского бархата, полупрозрачная рубашка, расстегнутая на пуговицу ниже, чем стоило бы, узкие брюки, подчеркивающие длинные ноги.

— Мое почтение дамы! — мужчина изобразил что-то вроде поклона, — Позвольте представиться — я Кевин Мейтон, отец вот этого молодого человека, Эрика Мейтона. Ваше приглашение — большая честь для нас.

— Тринадцать с половиной минут, — вздохнула та, которую звали Никой, защелкивая крышку старинного брегета с цепочкой, что лежал у нее на коленях — теряю квалификацию. Надо было спорить, останутся ли они на ланч.

— Все равно никто бы не поставил на то, что они останутся, — неспешно отозвалась дама с пяльцами.

— Но вероятность-то была? — возразила черноволосая Ника.

— Боюсь, после осознания факта, что его сын почти три года был рядом со столь вожделенной целью, и не только не способствовал отцовским планам, но и сам же сделал все, чтобы их разрушить, такая вероятность была исчезающе мала. Новость оказалась сильным ударом для этого весьма достойного господина, — усмехнулась дама с пяльцами, — Удивительно, как он не разложил своего великовозрастного оболтуса прямо у нас на перилах, и не выпорол на наших глазах!

— Просто к смокингу не полагается ремень, — отозвалась дама с волосами цвета красного дерева, — Ничего… наверстает…

— И все же, Анна… Ты не думаешь, что выписать чек за мини-бук со словами: "Благодарю Вашего сына за содействие в организации Сониного замужества", — было несколько чересчур?

Анна не ответила.

Дама в тюрбане задумчиво побарабанила пальцами по поручню своего кресла, потом кинула своим мыслям:

— Вы знаете, а мне понравился этот достойный господин. Он умен, у него есть деловая хватка, а что до манер — ему просто не хватает твердой женской руки, что простительно для вдовца. Предполагаю, что и мальчиком толком никто не занимался, и вот он — прискорбный результат. Думаю, семейство Мейтонов сделало ставку не на того мужчину. Кстати, мне одной кажется, что одиночество тетушки Полли несколько затянулось?

— Ты полагаешь? — отозвалась черноволосая дама, — Хм, мне нравится эта идея. Давайте отправим ему приглашение на рождественский бал?

— Думаю, он не придет, — отозвалась Анна.

— Ставлю серебряную гинею, выигранную у Ксении, что придет. Делайте ваши ставки!

Дамы вернулись кто к вышивке, кто к пирожным и чаю, а кто и к легкой дреме.

— И все-таки, согласитесь, что небольшой девичник без детей и мужей — это прекрасная идея, — подала голос одна из них, отрываясь от пялец.

Вместо послесловия. Глава, которая опоздала к концу истории, но не сдалась.

Я сидела на лоджии второго этажа, куталась в подаренную Саем теплую шаль и смотрела, как мой муж провожает отца к автомобилю. Они по-прежнему с трудом находили общие темы для разговоров, и, казалось, что им тяжело быть рядом. Общее дело по смене государственного строя пришлось тут как нельзя более кстати. Ведь известно, что ничто так не сближает людей, как совместно преодолеваемые трудности.

Вечернее солнце грело нежно и ласково, и я прикрыла глаза, ожидая, пока Сай вернется в дом, и поднимется ко мне наверх. Я знала, что он постарается подкрасться как можно более незаметно, и все равно вздрогнула от неожиданности, когда он, неслышно подойдя сзади, обнял меня за плечи и поцеловал в макушку.

— Почему хандрит моя Птичка? — мурлыкнул Сай мне на ухо.

— Не то, чтобы хандрю, — вздохнула я, — я просто скучаю — по семье, друзьям и учебе, и уже устала быть затворницей в нашем доме. Я даже позвонить никому не могу.

— Придется потерпеть еще немного, — Сай обогнул диванчик, на котором я сидела, и пристроился рядом, взяв мои руки в свои ладони, — Юстимия, конечно, сделала все, что было в её силах, но она не всемогуща. Ты сама понимаешь, что нам ни в коем случае нельзя привлекать внимание главного Храма, особенно сейчас.

— А любой слишком активный обмен трафиком с внешними мирами неизменно вызовет его интерес, — продолжила я за него, и снова вздохнула, — Конечно, я все понимаю. И про то, что мы с тобой уникальный генетический материал в силу того, что были зачаты без всех этих браслетов и благословений, которыми оброс Храм за время вашей добровольной изоляции. И про то, что из-за потери знаний получить от нас этот материал храмовницы могут только методами, далекими от гуманных. И про то, что есть еще религиозные фанатички, для которых мы — реальная угроза всему культу Праматери и тому, во что они превратили Храм, и их устроит только наша смерть. Но все-равно… я так давно маму не видела…

Сай перетащил меня к себе на колени, крепко обнял, прижимая к себе:

— Обещаю, когда все это закончится — я первым делом приглашу твоих родителей к нам в гости. Или же мы поедем их навестить. Должен же я, наконец, познакомиться с твоей семьей.

— Разве ты не знаком с папой? — удивилась я.

— Два коротких разговора по галанету? — усмехнулся Сай, — боюсь, что этого немного недостаточно для того, чтобы я сказал, что знаком с ним.

— Да, тут у меня перед тобой существенное преимущество, — хихикнула я, — я-то вижу твоего отца ежедневно. Кстати, тебе не кажется, что он прячется у нас от своей невесты? Может, ты поговоришь с ним, не стоит ли повременить со свадьбой?

Сай ненадолго задумался, потом решительно покачал головой:

— Ну уж нет. Я тут лицо заинтересованное. Чем раньше у отца появится еще один, а лучше два сына, тем спокойней мне будет жить. Во всех смыслах. И потом, пусть у него, наконец, будет настоящая семья. Мне кажется, он этого заслуживает.

— Но ведь опять выбирал не он? — осторожно уточнила я, шутливо отбиваясь от нахальных ладоней Сая, прокравшихся под одежду.

— В этом деле главное, что за человек тебя выбрал. Некоторые женщины, например, делают удивительно правильный выбор, — мурлыкнул Сай, добравшись до пуговиц, и принимаясь неспешно их расстегивать.

— Неужели? — притворно удивилась я, — И кто же эти прозорливицы? Покажешь при случае?

— Я вас лучше познакомлю, — покладисто согласился мой муж, прекращая наше шутливое препирательство поцелуем.

Черная шаль соскользнула на пол, ветер играл листвой деревьев, где-то тренькала незнакомая керимская пичуга. Казалось, что весь мир наполнен покоем и негой, которые сейчас мы щедро делили на двоих, между тихих вздохов и горячечного шепота, сохнущих губ и выступившей испарины, осторожных прикосновений и сбившегося дыхания.

Свадьба Эда через неделю оказалась отличным поводом, чтобы собрать глав родов вместе, не вызвав подозрений у Храма. А значит, впереди была еще целая неделя неспешной, размеренной, тихой семейной жизни, и это мне нравилось. Строить планы о том, что будет потом — только смешить Праматерь, поэтому сейчас и здесь я цеплялась за Сая, чувствуя, как меня накрывает черной, как моя шаль, волной с красными искрами удовольствия, и синими — восторга от того, что это удовольствие дарит мне любимый мужчина. Мужчина, который меня любит.