Глава 14

Терри с Мистом всегда отличались пунктуальностью. На мое счастье Соня, поддавшись моим настойчивым уговорам и не менее настойчивым действиям, снова задремала незадолго до их появления. Я услышал, как внизу хлопнула задняя дверь, торопливо надел домашние штаны и поспешно сбежал на первый этаж, в кухню, на ходу натягивая футболку. Оба теперь уже бывших помощника обнаружились там, на своих привычных местах: Мист на высоком табурете у подобия барной стойки перебирал все пополняющуюся коллекцию спиртного, к которому мы практически не притрагивались, а Терри хлопотал у холодильника. Это было настолько привычным зрелищем, что я просто привалился плечом к дверному косяку, и молча смотрел на них, ожидая, когда они, наконец, обратят на меня внимание.

— И долго ты будешь там стоять? — сосредоточенно сопя осведомился Терри, продолжая перекладывать продукты из стоящей на полу коробки в холодильник, — проходи, садись, рассказывай. Что ты как не родной?

Я шагнул в кухню и сунул было нос в коробку, но Терри ловко оттеснил меня плечом.

— Сейчас я все разложу, погрею, ты Соню накормишь, а уж потом и сам поешь.

— Соня спит! — обиженно возразил я, — А я, между прочим, есть хочу!

Парни понимающе переглянулись и заухмылялись.

— А больше ты ничего не хочешь? — уточнил Терри, — Например, рассказать нам подробности?

— Какие подробности? — я смотрел на Терри честными глазами.

Терри закатил глаза.

— Ты видишь? Он не исправим, — подал голос Мист, — всю дорогу до Таншера нам по мозгам ездил: "Ах, она мне нравится, но это ничего не значит", а в итоге о его свадьбе мы узнаем, практически, в последнюю очередь. И ведь когда успел? Вроде все время на виду был.

— Кстати… о выносе мозга! — перешел в наступление я, — Терренс, может быть ты поделишься со мной, о чем именно ты говорил с Соней? И заодно расскажешь, как у нее оказалась моя куртка?

Брат тут же сунул мне под нос лоток, затянутый фольгой и вилку:

— На вот, поешь, это Тара сделала, как ты любишь.

— Тебя, братец, не поймешь: то расспрашиваешь, то пытаешься рот заткнуть, — я картинно развел руками, но тут же проворно убрал лоток от потянувшегося забрать его сердитого Терри.

Мист крутил в руках очередную бутылку.

— Слушайте, унесли бы вы эту коллекцию к себе, от греха подальше, — я облизнул вилку и махнул ею в сторону бутылок, — Я оставлю кое-что для нас с Птичкой, а остальное заберите.

— Смотри, Мист, — театрально обиделся Терри, — Кажется Сай хочет намекнуть, что больше не рад нашему обществу у себя в кухне? Он же теперь женатый человек!

— Мне-то что? Приходите, сидите… Не думаю, что Соня будет против. — отмахнулся я от него, — Я так и так хотел до Рубежа вам все отдать.

— Ну так теперь-то зачем отдавать? — удивился Терри, — Сами выпьете, гостям на стол поставите.

— Как это зачем? — ответно удивился я, — Думаю, что мы не успеем их выпить до Сониного отлета.

В кухне на мгновенье стало тихо.

— Сайгон, ты сдурел? — первым очнулся Терри.

— Да нет, я как раз в своем уме, — огрызнулся я, — я-то как раз Соню ни на какие авантюры не уговаривал и ни к каким героическим поступкам не подталкивал.

— Да я вообще о таком раскладе подумать не мог! — возмутился Терри

— И это так на тебя похоже, — поддел его Мист, и ловко поймал запущенную в него сдобную булочку, в которую тут же с наслаждением впился зубами.

— Так что ты ей сказал? — настаивал я на ответе.

— Да ничего особенного, — сдался брат, — она спросила, сколько тебе дней осталось до Рубежа. Я ответил. Ну и куртку твою вынес. А остальное она уже сама, Сай, честное слово.

— Сама, — согласился я, устало потирая браслет. Кожа под ним ужасно зудела, — Сама решила, что её долг меня спасти, сама бусины нашила, сама себя принесла в жертву. Жаль только, что для меня эта жертва слишком велика, а для Керимы — слишком мала. Так что, как ни крути, план остается прежним: мы связываемся с её родными и отправляем её домой при первой же подвернувшейся возможности.

— Сай, — прервал наступившее после моих слов затянувшееся молчание брат, и показал глазами на браслет, — Это хоть что-то для тебя значит?

Я почувствовал, как краснею, и отвел глаза.

— Глупый вопрос, — констатировал я. — Конечно значит.

Я мог бы многое сказать им: например, что теперь я знаю, что такое счастье. Но тогда пришлось бы напомнить, что за свое счастье нельзя платить чужой свободой, а я не хотел нового витка споров. Только не в это утро, которое началось так чудесно.

— Я предупреждал тебя, Терри, — подал голос Мист, — он такой, какой он есть, и уже не изменится. Кстати — зачем тебе вчера так срочно потребовались контакты с Сониного телефона?

— Например, чтобы известить Сониных родителей, что с их дочерью все в порядке? — поддел его я и встревожено нашел глазами часы. — Время, парни, время! Пойдемте уже в кабинет, и покончим с этим, — я подхватил недоеденный салат, вилку и двинулся с кухни.

Я посмотрел на часы на буке — еще несколько секунд и пора: сейчас я нажму клавишу вызова и увижу Сониного отца. Если, конечно, он прочел отправленную вчера просьбу быть перед экраном в это время. Я надеялся на это. Проклятье, надежда во мне боролась со страхом, от которого знобило, а рука сама тянулась расчесать растрепанную макушку. Веду себя как мальчишка, вернее, как мальчишки, которые устроились напротив меня — основательный Терри в кресле, а непоседа Мист на подлокотнике.

Механическая мелодия, включающаяся при ожидании соединения, звучала достаточно долго. Значительно дольше чем нужно для прохождения сигнала до спутника Галанета, так, что я уже было решил, что мне никто не ответит, и потянулся отменить вызов, испытывая одновременно облегчение и разочарование. Мелькнул сигнал соединения и на экране появилось изображение мужчины с яркими волосами, чуть темнее чем у Сони, нарочито спокойного и очень внимательного. Еще не сказав ни слова, он наклонился к экрану и протянул за него руку — что-то настучал на клавиатуре и, наконец, встретил мой взгляд.

— Вы что-то знаете о местонахождении моей дочери, судя по Вашему сообщению, — без приветствия констатировал он, давая понять, что дальнейшее отношение зависит от моих слов.

Зная о задержке связи, я быстро ответил:

— Здравствуйте, Мастер Крустель. Мое имя Сайгон из рода Песчаных Котов. С Керимы. Ваша дочь жива, здорова и… со вчерашнего дня замужем. За мной.

Прошли шестнадцать долгих секунд прежде, чем отец моей жены медленно кивнул, ничем не проявив своего отношения к новости. Только взгляд стал более цепким.

— Это все?

Я резко выдохнул. Этот человек загнал меня в угол своим монументальным спокойствием. Впрочем, я сам себя туда загнал. Я начал оправдываться:

— Уверяю Вас, что к Соне не применялись никакие методы давления или принуждения — брак был заключен с её добровольного согласия, более того — по её инициативе… — он кивнул, — Однако, у меня есть опасения, что в основе этого Сониного решения лежит ложно понятое чувство долга. Именно поэтому я посчитал возможным связаться с Вами первым, чтобы сообщить, что готов поддержать любой её дальнейший выбор.

Теперь он смотрел на меня с интересом. Кажется, веселым.

— И?

Я почувствовал, как руки сами сжимаются в кулаки.

— Я хочу, чтобы Соня была в безопасности. Её присутствие на Кериме этому не способствует, тут достаточно угрожающих факторов: начиная от нетипичной реакции на лекарственные препараты местного производства, кончая политической игрой между Старейшинами и Храмом, в которую она может быть втянута из-за своего некеримского происхождения. Именно поэтому я считаю, что Соне надлежит покинуть планету. Насколько я понимаю — семья сможет обеспечить ей полноценную защиту?!

И опять долгий взгляд-ожидание. Наконец, он шевельнул бровями.

— Допустим. Благодаря Вашему звонку я теперь знаю где, что и как действовать. Но Ваш брак… Или Вы собираетесь эвакуироваться вместе с моей дочерью?

— О моем отлете речи не идет: мне запрещен вылет с планеты, — отмахнулся я, — Брак же… Брак заключен по Керимскому закону, который, пока, не признается Звездным Союзом, то есть женатыми мы считаемся только на Кериме. Поэтому процедуры развода не понадобится: Соне будет достаточно снять брачный браслет, который расстегнется сам по дороге домой. Значит, Вы примете участие в организации спасательной операции? Если да, то надо скоординировать наши действия…

Я выключил бук и посмотрел на Миста:

— Эдварду доложишь?

— Чегой-то? — деланно удивился Мист, — У меня приказ "вести негласное наблюдение за командиром своей десятки", а ты, насколько я помню, после вчерашнего командиром моей десятки больше не являешься. Терри же пока ни в чем "таком" замечен не был, чтобы над рапортом пыхтеть.

— Как это "замечен не был"? — оскорбился Терри

— А ты не девица, чтобы я на тебя все время пялился! — парировал Мист.

— А на Сая, значит, ты пялился…

— Да тихо вы, — шикнул я, — Соню разбудите!

Парни моментально прекратили перепалку, и уставились на меня.

— Идите вы… в баню, готовьте там все! — махнул я на них рукой, — я минут через десять приду… Мог бы, кстати, и один сходить.

— Ага, мог и один сходить, и благополучно свалиться там в обморок… — проворчал Терри, останавливаясь в дверях — у тебя такой организм, что не поймешь — когда и на что он побочку даст: то керимец-керимцем, то привет внешним мирам. Ты бы не хорохорился, новобрачный: вспомни, парни и покрепче тебя в одиночку ритуал очищения не проводят. У тебя что, отросло что-то новое, если ты несколько лет прекрасно парился с нами, а теперь стал стесняться?

Терри увернулся от запущенного в него снаряда из мятой бумаги, и прикрыл за собой дверь

Я же прокрался в собственную спальню. На душе было тяжело.

Праздник Невест все-таки состоялся, хоть и на день позже. Я снова сидела в зале с витражными окнами, на одном из уютных диванчиков у очередного низенького столика, и озиралась по сторонам, почти не обращая внимания на разговор. Сегодня здесь было гораздо более многолюдно… вернее — мгновоинно. Переступив порог зала, я тут же вспомнила Юстимию, ее вчерашнее предупреждение и страстно возжелала тот самый наряд из мешковины: было ощущение, что на меня смотрят все, и даже у стен и окон есть глаза. Сайгон заботливо увел меня за один из дальних столиков, в компанию к Терри, Мисту и еще парочке знакомых ему воинов, которые изо всех сил старались рассматривать меня как можно незаметнее, и усадил на диван рядом с собой, позволяя опереться спиной на его грудь. Мне было удивительно спокойно и удобно в кольце его рук, да и его хмурые взгляды резко охлаждали самых любопытных, так что я уже не чувствовала себя диковинным экспонатом.

Меню сегодняшнего праздника было куда разнообразнее: вдоль окна расположились фуршетные столы, от которых призывно пахло мясом и специями. Однако Мист, отправленный за едой, опять принес мне тарелку с фруктами и сладостями. Я фыркнула, и под удивленные взгляды мужчин, потянулась за нормальной едой к тарелке Сая. Но вместо ожидаемой мной шутливой потасовки за обладание тарелкой, совершенно серьезный Сай принялся кормить меня "с вилочки", словно маленького ребенка, заботливо выбирая кусочки по только ему понятному принципу. Я нервно осмотрелась, ожидая ехидных комментариев от нашей компании, но судя по выражению лиц парней, все происходящее казалось им абсолютно естественным. Весь сегодняшний день, когда мне казалось, что Керима стала понятней, она ставила меня в тупик.

Сай, посвежевший и ухоженный, разбудил меня около полудня с новостью, что внизу дожидаются женщины во главе с Юстимией, которые проведут ритуал очищения. Голова все еще немного кружилась, я села на постели и первое, что бросилось мне в глаза — это скомканная простыня на полу. Я прижала руки к заалевшим щекам, признаваясь себе, что так ничего и не знаю толком о керимских традициях. Тут же ярко вспомнились рассказы кузины Фаины о брачных ритуалах планетки Аннэли (откуда был родом её отец), которые, как мне тогда казалось, должны были надежно остаться на Изначальной в доколониальной эпохе, но вырвались вместе с колонистами и продолжали соблюдаться. Фаина была старше нас с с Амели года на три, её семья переселилась в родовое поместье Лисициных за год до моего отлета на ТриОН, и я помню, как долго Фай отходила от напряжения, в котором пребывала последние годы на Аннэли. Возвращаться туда она категорически отказалась. Мама Фаины, тетя Регина, тогда ждала третью дочку, но, ко всеобщему восторгу, родила парнишку, которому дали имя Руслан. Между собой мы, правда, звали его Крошкой Ру и бегали по очереди потискать, чтобы дать тете Регине немного отдохнуть, и попугаться тому, что рассказывала Фай.

Сайгон, деликатно покинувший спальню, чтобы я могла одеться без стеснения, заглянул в спальню и тут же кинулся ко мне, пытаясь понять, что со мной. Признаваться в собственных страхах было ужасно стыдно, впрочем, Сай решил, что дело в оставшемся в крови садхе. Помогая мне одеться в привычный шальвар-камиз, переехавший в спальню Сая вместе с тощим пакетом из Дома Невест, мой теперь уже муж попутно рассказывал о том, что произойдет дальше, успокаивая мои страхи и больное воображение. Оказалось, что под ритуалом очищения подразумевается посещение местной разновидности сауны (которую почему-то называли на Кериме баней) для того, чтобы вывести садх из крови. Да и идти было недалеко — спуститься на первый этаж и дойти до специально оборудованной пристройки. А женщины для сопровождения, как оказалось, нужны были и вовсе для того, чтобы оказать помощь в случае, если мне станет дурно. Голова все еще кружилась, но когда Сай решил отнести меня на руках, я отказалась — не хотелось, чтобы Юстимия и те, кто ждали внизу, видели мою слабость.

Внизу, вместе с Юстимией вместо чужих, непонятных "женщин" обнаружились Мия и Хлоя. Общение с жрицей ограничилось демонстрацией ей наших с Саем застегнутых браслетов. А вот от расспросов в парилке отбиться удалось с трудом.

— Было классно, но подробностей не помню, — улыбаясь, пожимала я плечами, — видимо садх так влияет.

— Все вы так говорите, — притворно обижалась Мия, и выждав немного, снова пыталась утолить любопытство.

Хло же была погружена в себя, и периодически "выпадала" из беседы. В один из таких моментов я показала на нее Мие, и уточнила:

— Мист?

— Ты знаешь, нет… И кто — не говорит. Мы же в одну комнату съехались, она от Малышки сбежала — я думала, что расскажет…

А потом я заснула прямо в предбаннике: вышла в прохладу помещения, завернувшись в заботливо приготовленный вместе с чистыми полотенцами махровый халат, почувствовала слабость, присела на лавочку и все. Помню, как подумала еще: "Сейчас немножко посижу, и встану", а потом только смутные голоса — встревоженный Миин, успокаивающий — Сая. Видимо он и отнес меня наверх, в свою, вернее уже в нашу спальню. Я проснулась от голода, в перекрутившемся и сбившемся халате, среди смятых простыней.

Обстановка спальни была простой, если не сказать аскетичной, и была выдержана в черно-серой гамме. Насыщенно серые обои по трем стенам словно сглаживали черно-бело-серую неравномерную полосатость стены, к которой примыкала большая кровать черного цвета с невысоким изголовьем, в которой я сейчас и лежала. Две прикроватные тумбочки и комод, тоже черные, но с серыми ящиками, черный стол на высоких ножках, неожиданно стилизованный под бюро, перед ним стул с подлокотниками, затянутый серой тканью, в ногах у кровати черная банкетка с серыми подушками — вот и вся обстановка. Плоский белый потолочный светильник на белом же потолке и серый паркет не выбивались из общей картины. На одной из тумбочек стояла лампа, на второй же лампы не было, да и было видно, что тумбочкой почти никогда не пользовались. Вообще — комната казалась почти нежилой — ни разбросанных вещей, ни открытой книги или брошенного бука на тумбочке. Я взглянула со своего места на бюро — идеальный порядок, никаких тебе Очень Важных Бумажек, которые некуда деть, и нельзя выкинуть — ящички закрыты, архаичные перьевые ручки, так поразившие меня еще в Нашере, вставлены в архаичный письменный набор, даже стопка бумаги лежит идеально. Четыре больших то ли двери, то ли окна, от самого пола, словно составленные из более мелких рам, были прикрыты полосатыми (конечно же, черно-бело-серые полосы, кто бы мог подумать) римскими шторами. У меня дрогнуло сердце — утром сквозь эти окна лилось солнце, а значит это Сай позаботился о моем сне. Я подобралась к изголовью, заглянула за него, и тут же расплылась в улыбке: там пряталась неширокая полка, и вот там как раз обнаружились всякие мелочи, говорящие, что в этой комнате кто-то живет. Я с нежностью разглядывала эти доказательства: например, несколько смятых фантиков и конфет в яркой обложке — карамельных, как я выяснила опытным путем. В жизни не подумала бы, что мой муж (боже, как странно это звучит) любит карамельки. Тут же стояли электронные часы, судя по кнопкам, иногда выполнявшие функции будильника. Пара карандашей, кончик которых явно прикусывали в процессе размышлений, упаковка влажных салфеток (и я отказалась думать, зачем они могли бы понадобиться), блокнот, лежащий исписанной мелким, бисерным почерком страничкой вверх, который я запретила себе даже трогать, и потрепанный разговорник (неожиданно со всеобщего на мой родной земной язык и обратно), судя по пластиковым листам, на которых кое-где были карандашные пометки, выпущенный во внешних мирах.

Как бы я ни была голодна, но любопытство мучило гораздо сильнее, и я направилась к стеклянным дверям. Подняв шторы я восхищенно ахнула — за ними обнаружилась огромная лоджия, на которой, как мне удалось разглядеть, стояли плетеные кресла, диван и столик. Я вздохнула, пообещала, что выберусь сюда на разведку, как только представится возможным, и попыталась найти, во что бы переодеться. Выяснилось, что одна из дверей ведет в просторную ванную комнату, чью стерильную белизну разбавляли коврики и полотенца неожиданно сочного зеленого цвета, вторая — в гардеробную, в которой немногочисленная одежда Сая робко жалась на вешалках по углам, а в комоде Сай то ли успел освободить мне пару верхних ящиков, то ли просто никогда их не занимал. Моей одежды нигде не было, исчез даже пакет, который я видела утром. Делать было нечего: я отправилась на поиски мужа. На втором этаже его не оказалось, зато теперь я знала, что кроме нашей спальни тут располагается еще кабинет Сая, совмещающий свои функции с библиотекой, входить в который без его разрешения я постеснялась, и две небольшие, пустые и нежилые комнаты, стены которых были выкрашены в нейтральный охрово-коричневый цвет. Лестница на первый этаж преподнесла очередной сюрприз: на площадке между двух лестничных пролетов вместо подоконника был оборудован весьма уютный наблюдательный пункт: крепкая невысокая тумба от стены до стены была покрыта ярко-бордовой, стеганной толстой подстилкой, тут же лежали несколько пестрых подушек. Я почувствовала, что улыбаюсь — мне начинал нравится этот дом.

Сая я заметила еще на верхних лестничных ступенях: он хмурился и делал странные телодвижения. Видимо, услышав меня, он вскинул голову и улыбнулся одновременно смущенно и виновато, глядя, как я преодолеваю последние ступеньки вниз:

— Вспоминаю вот… Сегодня на празднике придется танцевать, а я уже ничего не помню.

— Сай, ты же прекрасно танцуешь?! — вырвался у меня удивленный возглас.

Он подошел, обнял, чмокнул в макушку.

— Я рад, что тебе понравилось, хотя и здорово разозлился тогда на этих двоих. Но у женатых и холостых воинов разные танцы, а я не рассчитывал… все позабыл за столько лет.

Я отстранилась, и не смогла не спросить:

— Сааай, а ты танцевать тоже будешь в этом? — и, нагнувшись, пошевелила пальцами у колена, изображая воланы.

Тот недоуменно нахмурился, потом кашлянул, видимо скрывая смех, и покачал головой.

— У женатых воинов другой наряд, — и тут же забеспокоился, — Краст! Я совсем забыл об этом!

Мой желудок возмущенно напомнил о себе, и я смущенно пожала плечами:

— Прости, но очень есть хочется.

— Ты же даже не завтракала, — ахнул он, и повел меня за руку на кухню, где тут же развил бурную деятельность, что-то подогревая, нарезая, сервируя на стол.

— Ты сам приготовил? — я увлеченно пробовала предложенный мне салат, — Не думала, что ты умеешь… Я вот не большой любитель.

— О нет, я умею готовить, если прижмет, — сознался Сай, — но, как и ты, не очень люблю это делать. Когда мы возвращались в Таншер, обычно, готовил Терри, или моя домработница. Но это, — он обвел глазами стол, — подарок от женщин рода, традиция. Новобрачным общими усилиями собирают запас продуктов на пару дней, чтобы они не отвлекались на готовку.

— Какие интересные традиции, — отозвалась я, — Значит, к следующей свадьбе мне тоже придется что-то готовить?

— Именно так, — улыбнулся Сай, старательно нарезая мне сочный кусок мяса, — тебя покормить?

Я смотрела на то, как аппетитно Сай расправляется с едой со своей тарелки, и пыталась проникнуться торжественностью момента: первый семейный обед, как-никак. Получалось плохо: губы все время норовили расплыться в улыбке, и я с трудом сдерживалась, чтобы не протянуть руку к растрепанным вихрам Сая. Он поднял взгляд, уголки рта дрогнули и поползли вверх.

— Ты так смотришь… У меня на лице соус?

Вместо ответа я протянула руку, и погладила его по щеке. Сай замер, прикрыл глаза и прижался щекой к моей ладони, а когда я убрала руку — быстро глянул глаза в глаза, так, что все внутри замерло и ухнуло вниз, как если бы флайбус попал в воздушную яму. Я сосредоточилась на содержимом тарелки.

Сай тихо кашлянул, привлекая внимание.

— Я связался утром с твоим отцом.

— С папой? — ахнула я, — И что ты ему сказал?

— Сказал, что мы женаты. Предупредил, что тебе необходимо покинуть Кериму, потому что тут ты в опасности. Я думаю, что мы с ним нашли общий язык, — теперь уже Сай старательно разглядывал тарелку. — Он просил, чтобы ты связалась с семьей, как только сможешь. Бук на моем столе в кабинете…

Я должна была почувствовать радость: семья нашла меня, а это значит, что скоро я вернусь обратно, к своей прежней жизни. Почему же мне так хотелось плакать? Аппетит пропал — я отложила приборы, и поняла, что Сай сделал то же самое. В полном молчании, стараясь не смотреть друг на друга, мы убрали кухню. Я закрыла дверцу посудомойки и обернулась, успев поймать напряженный взгляд Сая. Что же — расстроенная и сердитая жена это убийственный коктейль, способный спровоцировать взрыв. Первый семейный обед, который мог стать важным событием, оказался испорчен, мой муж продолжал принимать самостоятельные решения там, где дело касалось нас обоих, а самым болезненным было то, что человек, ставший для меня очень важным, не хотел быть рядом и отказывал в этом праве мне. Я понимала, что он такой же заложник обстоятельств, вынудивших нас к браку, и ему труднее примириться с нежелательным развитием событий. И в тоже время вчерашней ночью, и сегодняшним утром он был совершенно другим, и, мне казалось, что именно в эти моменты он был настоящим. Впрочем, кто знает, как на нас обоих повлиял садх: может быть и нежность и страсть были лишь побочным эффектом? Был только один способ узнать это наверняка. Сай по-прежнему стоял напротив меня, спиной к обеденному столу, и прятал глаза.

Я решительно шагнула к нему, приподнялась на носочки, обхватила его лицо ладонями, потянулась к его губам. После недолгой заминки одна рука Сая легла на затылок, не давая увернуться или отстранится от его губ, вторая скользнула под халат, который вскоре оказался на полу. Мои руки уже давно бродили у Сая под футболкой, гладя и исследуя его тело, и когда он вскинул руки, помогая избавиться от ставшей ненужной одежды, я улыбнулась этому жесту капитуляции.