Зеленый был блокирован самым простым и одновременно самым надежным способом из всех возможных.

Смотрители не стали долго думать. Они просто «замкнули» магический план города, отсекая его от остального мира. А всего-то и понадобилось несколько заглушек из пиргита, разбросанных по ключевым точкам. Ну ладно. Не несколько. Около четырех сотен заглушек – кто бы еще объяснил, откуда взялось в нашей глуши такое количество этого металла. Так или иначе, нужный эффект был достигнут: чтобы пройти через тонкое пространство между двумя реальностями, требовалось применить магическую энергию. Кто-то излучал ее постоянно, например, ведарси или шакаи-ар, а вот равейнам, людям и аллийцам приходилось задействовать примитивные маячки. Но теперь пиргит надежно глушил любые воздействия. Единственным способом вырваться из замкнутого пространства было пробить новую «точку», вычислив слабое место, что и сделала Элен.

Проход получился слишком маленьким – на одного человека, не больше.

Главная же опасность заключалась в том, что вскоре пленники магического плана попросту перебьют друг друга. Ведь, кроме равейн и людей, там оказались заперты и ар-шакаи, а голод никто не отменял…

Подготовка к атаке заняла ровно сутки. Я участия в ней не принимала и могла видеть только общую картину, но и она внушала трепет. Несколько сотен шакаи-ар и почти три десятка равейн уровня эстиль и аш-эстиль собрались в «штабе» – детском лагере, который должен был открыться только к середине лета, после косметического ремонта. Среди унылых корпусов, щеголяющих свежей штукатуркой, звучала бойкая «универсалка» – чудна́я смесь доброго десятка самых распространенных наречий. Я, как и любой человек, имеющий отношение к магии, слышала ее с детства и понимала ненамного хуже своего родного языка, но все равно чувствовала себя не в своей тарелке. Возможно, потому, что сидела без дела, в то время как остальные готовились к сражению. Координацию действий взяли на себя Танцующая и Пепельный князь, а Элен была у них кем-то вроде консультанта.

Максимилиан почти все время пропадал на разведке. Не представляю, что он искал – месторасположение пиргитовых заглушек, похищенных равейн, логово смотрителей… Как бы то ни было, князя я почти не видела – только изредка, рядом с Риан, когда он докладывал ей о своих успехах.

Мне же мало того, что приходилось просто сидеть и ждать, так еще и под надзором. Ксиль, видите ли, посчитал, что для инквизиции я могу оказаться лакомым кусочком – эстаминиэль, которая не владеет собственной силой. А потому с недавнего времени компанию мне составляли двое шакаи-ар.

Они различались не больше, чем близнецы: оба светловолосые, сероглазые, загорелые, улыбчиво-бесцеремонные и по-братски заботливые. Только у одного из них, Шеана, волосы были чуть подлиннее, а у Теа они едва достигали лопаток – вот и вся разница.

Беспардонность им судьба точно отмерила в равной степени – в ванную, где я умудрилась задремать, они заглянули оба одновременно. Будь на моем месте Феникс, Шеан с Теа отделались бы в лучшем случае ожогами. Этна бы прибила на месте.

Ну а я ничего не сказала, но потом заперлась в своей комнате и расплакалась. Наверное, нервы сдали. Кланники, кажется, раскаялись и попытались исправить свое поведение. Мне принесли шерстяной плед, теплое молоко и начали отвлекать разговорами.

– Максимилиан нас убьет, если узнает, что ты совсем расклеилась, – мягко укорил меня один, вручая кружку. Я согласно хлюпнула носом. – Рассопливилась, как школьница, а?

– Вообще-то она и есть школьница, – страшным шепотом просветил его второй. Кажется, Теа.

Первый уставился на меня с суеверным ужасом.

– Дети на войне, ага… Не заливаешь?

– Истинную правду говорю, – торжественно заверил его второй… точно, Теа. Теперь, когда он повернулся ко мне боком и я разглядела его прическу, это стало очевидно.

– Ну, полный финиш тогда, – задумчиво изрек Шеан, уселся прямо на пол, скрестив ноги, и посмотрел на меня глазами больной собаки: – Не сдавай нас злому князю, пожалуйста!

Шутка была не ахти, но из меня полезло нервное хихиканье, как тесто из забытой на теплой плите кастрюли. Заталкивай обратно, не заталкивай – результат один.

– Вы из его клана? – спросила я, когда немного успокоилась и дохлебала молоко до половины. В конце концов, не так уж были виноваты эти кланники. Ксиль сказал за мной приглядывать – так они и делали. А приличия шакаи-ар понимают по-своему.

– Ну да, ну да, – ответил Шеан и добавил хвастливо: – Да мы бы давно уже себе по клану могли завести. Силенок-то хватает.

– А почему тогда не сделали этого?

Мне стало любопытно.

– Мы слишком многим обязаны Северному князю, – улыбнулся Теа. – Он принял нас к себе, когда все другие отвернулись. Кому захочется брать ответственность за двух подростков в фазе кровавого безумия?

Почему-то я легко могла себе представить ситуацию, когда Ксиль совершает нечто подобное. Он был такой… неравнодушный, что ли? «Страстно живущий», как сказал бы Дэриэлл.

– И многих он так облагодетельствовал?

– Сейчас в клане восемь десятков его должников. Восемьдесят два, – скрупулезно уточнил Теа и присел на подлокотник моего кресла. Теперь я не знала, куда смотреть – вниз, на Шеана, или вверх, на него.

– О… И откуда такая точность?

– А у нас в клане всего восемьдесят семь бездельников, – хмыкнул Шеан, что стоял справа. – Ну, кое-кто добровольно перешел под крыло Ксиля, кто-то взял и родился в клане. А остальные – найденыши. Прям как мы с Теа, ага?

И он хлопнул его, куда достал – по коленке.

– Сиротский приют какой-то, – пробормотала я и испуганно прикусила язык – а вдруг обидятся? Но Шеан только кивнул одобрительно:

– Ага. Наш Ксиль не может пройти мимо ребенка в беде. Для справки – «детки» у него все, от пяти и до ста пятидесяти.

– … даже вполне взрослые и самостоятельные…

– …прямо как мы с тобой, да, Теа?

В это мгновение они были настолько похожи, что ни разные прически, ни даже манера речи не смазывали ощущение удивительного единения.

– Вы действительно близнецы? – вырвалось у меня.

– Мы? Близнецы? – протянул Шеан с ехидцей и вдруг добавил просто и буднично: – Да нет, мы просто братья.

– Он старше, как это ни странно звучит.

– Заткнись, Теа. Ага, я главнее и старше, – гордо задрал нос Шеан. – На целых полтора года.

– Год и четыре месяца, – уточнил Теа со вздохом.

– Я округлил.

– Ты – круглый дурак, к величайшему моему сожалению.

– Сам такой.

– Младших не обижают вообще-то.

– Старшим не возражают…

Я отставила пустую кружку в сторону и натянула плед до самого носа. Нервное напряжение незаметно ушло, и теперь хотелось спать и совсем немного – послушать сказки.

– Получается, вы тоже когда-то остались без родителей? – спросила я неожиданно для самой себя и сконфуженно добавила: – Простите…

– Ничего, – улыбнулся Теа, безмятежный, как майский полдень. – Это было давно, девятнадцать веков назад примерно.

– Веселое было времечко, – добавил Шеан со странной задумчивостью. – Наши родители с чего-то решили присоединиться к какой-то то ли секте, то ли новой религии… Ну, там чего-то было связано с рыбами, спасением – мы не задумывались. Плохо только, что этих верующих преследовали – и нас заодно, раз уж мы с ними ходили.

– Преследования действительно были активными, и инициатива исходила, как бы сейчас сказали, сверху. От правителей. Мы прятались в пещерах, все вместе, но однажды гонители не просто прогнали общину, а ворвались в убежище. Потолок рухнул, а родители… – Теа шумно выдохнул. – Они не были урожденными. Так, ар-шакаи. Девяносто лет. И никакого иммунитета к солнцу.

Я никогда не жаловалась на воображение. Горло перехватило. Перед глазами, как вживую, встали руины, залитые солнечным светом. И нет места, где можно укрыться, спрятаться, переждать…

– Они сгорели?

Теа отвернулся к окну. Мне ответил Шеан:

– Ну, да. Не сгорели, конечно, наступила эта, как ее…

– Интоксикация от ультрафиолета, – машинально подсказала я и виновато потупилась. Вот ведь не к месту влезла со своими целительскими познаниями. Да, все правильно, интоксикация. А потом – обугливание тканей. Судя по тому, что я теперь знаю о регенах благодаря Ксилю, из регенов высвобождается энергия, чтобы нейтрализовать отравление, но организм не справляется.

Биология, физика. Никакой мистики.

– В общем, они погибли, – продолжил как ни в чем не бывало Шеан. – А вот мы выкарабкались. Нам помогли люди. Они приняли нас за обычных детей. Ну а потом нас нашел Максимилиан. Как раз, когда начались проблемы.

– Да, Максимилиан тогда явился во всей красе, – неизвестно из-за чего развеселился Теа. – В ореоле сияния, в самый последний момент, когда мы уже были готовы сорваться на приемных родителей… Позер. Уверен, он выжидал удобный момент. Но в богов я точно тогда поверил. В одного. В Максимилиана.

Я перевела взгляд на окно. Сквозь жалюзи пробивался свет, и в лучах плясали пылинки – легкие, бесчисленные.

Отношение к Максимилиану было странным – что у подчиненных кланников, что у Тантаэ. Все они признавали его сильнейшим, но, судя по всему, не боялись осадить при необходимости. Боготворили – и в то же время не прочь были пошутить над ним.

Шеан поднялся с пола и присел на другой подлокотник, напротив Тэа.

– Сама-то ты как к нему относишься? – спросил кланник неожиданно.

– Никак.

Я покраснела так густо, что ответ на моем лице можно было прочесть безо всякой телепатии. Шеан хитро мне подмигнул:

– Угу. Вот и я – никак. И Теа тоже. И еще половина клана – масштаб внушает, э? – Он скорчил потешную рожу, и его брат тут же неодобрительно нахмурился. – В общем, мы на него слегка молимся, временами так. Ну и подзатыльника отвешивать не забываем, если намутит чего-нибудь.

– А вторая половина? – поинтересовалась я и обернулась за ответом к более серьезному Теа. – Они чувствуют себя обязанными и поэтому остаются с Ксилем?

– Кроме всего прочего, – уклончиво ответил он, улыбаясь своим мыслям. – Есть и те, кого рядом с Максимилианом держит специфический интерес.

– Специфический? – растерянно переспросила я, машинально оглядываясь на Шеана. На мгновение наши взгляды пересеклись, и…

Я сглотнула и начала медленно сползать в кресле, пряча пылающее лицо за пледом.

– Хватит смущать мою девушку, – насмешливо приказал Ксиль, прикрывая за собой дверь. У меня в сознании вообще не зафиксировался момент, когда он вошел. Отвлеклась, ага. – У нее юный и неиспорченный разум, а тут вы со своими…

– Мы с твоими, – быстро перебил его Шеан и стрельнул в меня взглядом.

– Брысь! – замахнулся на него князь – вроде бы и угрожающе, но со смешинкой в глазах.

Шеана как ветром сдуло – причем сразу в окно. Теа покачал головой и, распрощавшись с Ксилем кивком, спокойно вышел через дверь. Ксиль тут же плюхнулся на освободившееся место – на подлокотник.

– Они тебя сильно достали?

– Да нет. Хорошие ребята, – улыбнулась я в ответ.

– Я рад. А теперь к делу. – Князь посерьезнел. – Скоро начнется штурм, и ты в нем… Да сиди спокойно и не возмущайся, я еще не закончил… Так вот, ты в нем участвуешь.

Я все-таки подпрыгнула в кресле, едва сдержав победное «Да!». Максимилиан усадил меня обратно, с трудом сохраняя мрачное выражение лица.

– Королевы закономерно предположили, что удержать тебя на месте все равно не получится, и уж лучше точно знать, где ты находишься. Поэтому я буду сопровождать тебя в качестве охранника. Лучше бы, конечно, доверить это Шеану с Теа, – странным голосом добавил Ксиль.

– Почему лучше? – не поняла я. – Или ты хочешь сам в чем-то таком поучаствовать, а со мной в команде нельзя рисковать?

Он вздохнул и потянулся к мне, чтобы растрепать волосы. Я уклонилась, нахмурившись. Вечно с Ксилем так – запутает, напустит туману и начинает отвлекать.

– Я беспокоюсь за тебя, только и всего. А Шеан и Теа, при всей их внешней несерьезности, сейчас гораздо сильнее меня и смогут лучше справиться с охраной такой непоседы.

Самая первая мысль была «Теа – несерьезный?». Но через мгновение до меня дошел полный смысл фразы.

– То есть как – сильнее? В смысле, вдвоем?

– Нет, каждый по отдельности. Солнечный яд – это неприятная штука, Найта. Чудо, что я вообще могу раскрыть крылья.

– Но это же было так давно! – ошарашенно воскликнула я. Нет, конечно, у меня всегда было ощущение, что Ксиль «не тянет» на свою репутацию могущественного князя, но сейчас, на контрасте с его кланниками, уязвимость стала болезненно очевидной. – И вроде бы говорили, что ты вылечился…

– Некоторые вещи нельзя вылечить, – без улыбки ответил Максимилиан. – Зато можно сделать вид, что забыл о них. Тогда и другие не догадаются, – заключил он и подмигнул мне заговорщически: – Только не говори никому. Если не те люди узнают о моей слабости, то начнется охота, и никакая репутация не спасет. А так – может, и протяну еще какое-то время.

Я посмотрела на него… и, забравшись на сиденье с ногами, обняла крепко-крепко, как только могла. С силой вжалась в жилистое, жаром пылающее тело, как будто пыталась, удержать, не пустить… Куда?

– Найта?

Он рассеянно провел ладонью по моим волосам. Я упрямо поджала губы.

– Какая редкость – я не могу понять, что чувствует другое существо. Вижу как на ладони, но разобраться не в состоянии.

– Только попробуй «не протянуть», – выдохнула я сквозь зубы. – Ненормальный.

Чуткая ладонь замерла, запутавшись в не чесанных с утра прядях. Пересилив себя, я подняла голову и посмотрела князю в лицо. Он улыбался.

– Я не понимаю, что происходит, Найта… – Ксиль растерянно гладил указательным пальцем у меня за ухом, как щенка или кошку. – Но, кажется, мне это нравится.

Когда штурм начался, я поняла, что рано обрадовалась. Таскаться вместе с группой в качестве тщательно оберегаемого «талисмана» было еще скучнее, чем сидеть в неремонтированном корпусе летнего лагеря и ковырять пальцем ноздреватую штукатурку на стенах. Чем бы ни занимались остальные, меня неизменно оставляли снаружи, на задворках или даже за переулок до опасного места под охраной кого-то из шакаи-ар.

Так было до тех пор, пока мы не оказались перед зданием, знакомым мне до скрипа меловой пыли на зубах.

– Можно с вами? – ухватила я за пышный рукав командующую группой равейну. Та сурово нахмурилась:

– Там не место детям.

Меня захлестнуло отчаяние.

– В школе?

– А это школа? – искренне удивилась она. – Какая мрачная архитектура! Вон та пристройка, с решетками на окнах – это, случаем, не карцер?

– Там садовый инвентарь лежит, – хмуро откликнулась я. – Вы что, правда собираетесь развалить мою школу? Мне туда в сентябре возвращаться, между прочим.

Ксиль рассмеялся и хлопнул меня по спине:

– Маловато энтузиазма, Найта. Неужели не хочешь отомстить всем учителям разом за свои мучения? – Я дернулась, и он поспешил добавить: – Шучу. Мы просто зайдем внутрь и удалим заглушку. Нам нужно было уничтожить одиннадцать штук – эта последняя.

Я вспомнила, где находился пространственный переход в моей школе, и зябко поежилась. Местечко было не самое веселое. А уж какие слухи о нем ходили по школе…

– Вы же не собираетесь ворваться в кабинет директора? – робко спросила я у Ксиля.

Перед глазами как вживую встала монументального сложения дама с седыми волосами и шиньоном-пучком на затылке. Низкий, почти мужской голос ее вызывал ужас не только у младшеклассников, но даже и у выпускников. А уж какая тяжелая была у нее рука! Фамилию директора обычно переиначивали с «Поморски» на «По морде-с» – и, по-моему, это говорило само за себя.

…Никогда не пойму этих шакаи-ар. Чего смешного я сказала на этот раз?

– Она боится директора, – удивленно констатировал князь, резко оборвав смех. – Не побоялась связаться с инквизицией, вступить на Путь королев, надавать тумаков Стражу, но директор, видите ли, ее пугает, – произнес он в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Это другое, – стушевалась я и, обогнав эстиль из нашей группы – то ли Митчелл, то ли Майли по имени, толкнула тяжелую входную дверь.

– Куда! – охнула равейна, устремляясь за мной. – Стой!

– Стою. – Голос у меня от испуга стал хриплым и жалостливым. – И вы стойте. Тут ловушка… наверное.

Из полумрака длинного коридора, где застоялся запах мокрых тряпок, мела и гераней, медленно выступал сложный узор нитей. Узлы багрово пульсировали монструозными сердцами, разгоняя энергию-кровь по путанице «вен». Заклинание казалось живым… и голодным.

Заклинание.

Явно опасное.

В моей школе.

– Так не бывает! – воскликнула я с какой-то детской обидой. – Ну, не бывает, и все!

– Отойди! – коротко приказала мне эстиль, женщина сухая, жилистая и суровая не только внешне, но и характером. Глаза у нее были голубые и водянистые, а взгляд неприятно скользкий – ощущение, будто рыбину в руках держишь. – Я сама справлюсь, под руку не лезь только, неверящая.

И снова меня оттерли назад, «в тыл», как с улыбкой сказал Максимилиан. Я только и могла, что прислушиваться к низкому гудению нитей, когда эстиль – кажется, ее звали все-таки Митчелл – перемалывала заклинания своей силой. Приставленный ко мне кланник, высокий, сутулый и с нервными тонкими губами, только скалился, глядя в потолок и произносил время от времени:

– Так их двое оказалось, гадов…

Или:

– Ну, умен!

А потом обидно дернул меня за косу и потянул к лестнице:

– Перебирай ногами. Давай быстрей, наши справились уже.

Никогда я с такой охотой не шла к директорскому кабинету!

Заглушку инквизиторы прятать не стали. Наглый вызов для равейн и кланников города – металлическая болванка в центре паутинки трещинок на лакированной темно-вишневой столешнице. Бежевое ковровое покрытие было сплошь в пятнах, похожих на мокнущие язвы. Только пятна – и все. Пожалуй, это было страшнее, чем даже трупы.

После того, как пиргит удалили на достаточное расстояние от ключевой точки, Митчелл занялась восстановлением перехода. Я же тихо сидела в сторонке и старалась никому не мешать, чувствуя себя на редкость бесполезной. Шакаи-ар, пользуясь передышкой, затягивали полученные раны, которых было не так уж мало. После детства, проведенного рядом с Дэриэллом, у меня не было предубеждения к виду крови и всему такому, но зато имела место привычка лезть не в свое дело… Поэтому мое внимание неизбежно привлекла травма Берга, тонкого, до черноты загорелого мальчишки, которому на самом деле уже давно стукнуло семь сотен лет. Похоже, он схлопотал пулевое ранение – мягко говоря, необычное: снаряд словно рассыпался крупой, когда достиг кости.

Сначала я просто смотрела, как Максимилиан пытался подцепить металлическую крошку когтями или поступить с ней, как часто делают со змеиным ядом – вытянуть вместе с кровью. Но Берг скулил все жалобнее, закатывая глаза до белой полосы под веками, а толку от такого «лечения» было не видать. Мне в голову лезли всякие дурацкие мысли, вроде того «Что сделал Дэриэлл, если бы увидел такое?» или «Не могла ли пуля быть с начинкой?».

Кажется, я сама не поняла, как с моих губ вдруг слетело твердое:

– Покажи. – А я сама оказалась на коленях рядом с Бергом.

Кланник втянул воздух сквозь зубы и с мукой посмотрел на меня из-под густой, повлажневшей от пота челки.

– Ты целитель? – спросил он хрипловатым, как будто от крика сорванным голосом. Зрачки у него расширились так, что серые глаза стали черными, как полированный оникс.

– Нет, – честно ответила я, приглядываясь к поврежденным тканям. Запах, исходящий от раны был очень и очень знакомым… К счастью. – Но кое-что умею. Учитель попался хороший.

– Твой аллиец? – усмехнулся Максимилиан, отсаживаясь в сторону и вытирая испачканные в крови губы.

– Да, Дэриэлл, – сухо ответила я. – Не отвлекай. Берг, пожалуйста, повернитесь к свету. Ага, вот так…

Довольно быстро я поняла, что главная проблема заключалась вовсе не в металлической крошке. Бездна с ней – с такой-то регенерацией, как у шакаи-ар, Берг и не заметит, как вытолкнет ее наружу. А вот отрава… Инквизиторы явно не были готовы к встрече с шакаи-ар. Чуть повыше сделали бы концентрацию, побольше порции – и даже кланникам пришлось бы несладко.

Меня же или, скажем, Дэйра пуля с такой начинкой уложила бы за три-четыре минуты даже при попадании в конечности, а не в корпус.

– Это греонатит, – констатировала я и решительно потянула за нити, сплетая из них точно такое «ситечко», как показывал Дэриэлл, чтобы удалить металлическую крошку. Для начала, а там посмотрим. – «Серая слизь», как еще называют этот яд. В его основе – андрогин, или ртуть. Яд «разгоняют» с помощью магической энергии, усиливая токсическое воздействие. Главное свойство – уничтожение клеточной оболочки и, как следствие, разрушение органических тканей… Что?

В кабинете воцарилась удивительная тишина – даже Берг задержал дыхание, зыркая на меня из-под челки. Глаза Митчелл неуловимо потеплели – впервые она смотрела на меня не как на пустое место.

– Откуда ты все это знаешь? – медленно спросила она, дергая себя за русую прядь.

– Гм… я люблю алхимию, – сосредоточиться под столь пристальным взглядом было трудновато, но я постаралась. – С таким, как Дэриэлл, попробуй не полюбить… А еще у него, в смысле, у Дэриэлла, есть хобби – яды. Ну, я разделяю, в общем-то… Так, – я нахмурилась, – самое главное забыла. Греонатит становится нестабильным в сильной щелочной среде. Рана у вас неглубокая, Берг, разложение тканей зашло недалеко – наверное, благодаря регенам. Человеку бы я такого не посоветовала, но вы можете промыть ее раствором щелочи… Правда, это жутко больно будет, – заключила я сконфуженно.

– Да ерунда, потерплю, – отмахнулся Берг и одарил меня восхищенным взглядом. – А ты крутая, подруга!

– Да нет, – призналась я, краснея. – Без справочника и реактивов, пожалуй, немногое могу. В вашем случае было проще. Видите серую пленку? Ну, вроде плесени? Такая бывает только от ядов, в которых присутствует измененная ртуть. А у инквизиторов набор дешевых ядов стандартный: «лесная поляна», она же гелиоформ, «желтая гниль» – яд органического происхождения, греонатит и тому подобное. И солнечный, конечно, – подумав, добавила я. Ксиль передернул плечами, как будто озяб.

Удивительно, но позаимствованную из кабинета химии щелочь Берг вылил на свою рану на ребрах, даже не поморщившись. Потом он так же хладнокровно вычистил канцелярским ножом поврежденный участок и позволил мне наложить не слишком умелую повязку – честно говоря, на этом этапе я уже заработала устойчивое чувство тошноты, совершенно недостойное ученицы целителя.

А затем Митчелл наконец открыла переход – и думать на посторонние темы стало резко некогда.

Переход… Вообще-то все эти термины – не более чем условность. Со стороны это выглядит так: мы проходим через голубую арку и попадаем… в тот же город. Но пространство словно раздвигается.

Как сейчас.

Я встряхнула головой и подошла к окну. Пейзаж за стеклом вроде бы не изменился, но там, где раньше были глухие тупики, появились широкие улицы и разномастные дома – маленькие, похожие на пряничные, и настоящие усадьбы. Грязный и пыльный человеческий город теперь утопал в зелени, от которой и получил свое имя. Клены, рябины, высокие серебристые тополя, девичий виноград, оплетающий стены… Ровные асфальтовые дорожки серыми языками врезались в буйную зелень. А дальше, за чертой многоэтажек, в «темном» квартале полыхало оранжевое зарево.

Огонь до небес.

– Там… дерутся? – с ужасом выдохнула я. Мне стало нехорошо.

– Скорее обороняются, – с хищной улыбкой поправил меня Максимилиан. – Хотя я не прочь присоединиться к драке.

Слепящие языки вспыхнули и опали. А я услышала крик. Прямо в своей голове – как будто иголку воткнули в затылок.

Феникс!

– Куда?!

Князь попытался ухватить меня за шиворот, но я отмахнулась от него, как от котенка, и кинулась бегом – по улице, через низенький забор, держась за нити, как за поручень. Мир вокруг поблек, выцвел, изумрудная зелень – до пыльно-тусклой сизости, небо посерело, и только огонь оставался ярким и жарким.

Пространство сминалось передо мной, шло складками, словно ковровая дорожка – в один прыжок пересечь площадь, дернуть за нити – и перемахнуть через трассу…

Наверно, так выглядел ад из человеческих религий. Крики, грохот и шипение раскаленного камня. Магия, разлагающая органику, иссушающая влагу, поджигающая воздух… Шакаи-ар не было видно, равейн тоже – но их присутствие ощущалось рядом, за барьером, за пламенем до небес, за сказочной огненной рекой.

Жирная, черная сажа оседала на спутанных прядях – легких, серебристых… Нет, уже просто серых от грязи.

Что-то внутри надломилось, будто замерзшая ветка под тяжестью снега, и сила выплеснулась наружу – волной темноты, едкого тумана, от которого огненные реки застывают, а камень трескается. А в голове у меня звучит, как молитва, как древнее заклинание:

На мгновение у меня помутилось в голове, и я пришла в себя уже у самых баррикад – наполовину оглушенная и растерянная.

– Феникс, я здесь! Феникс!

Меня буквально втянуло внутрь – силой настолько огромной, что противопоставить ей было нечего.

Внутри, за кольцом из горячего камня, царила такая тоска, что горло перехватывало. Последний оплот города – усталые, отчаявшиеся женщины с упрямо поджатыми губами. Многие были мне знакомы – например, Фелисс, древняя, как мир, лекарка. Она пыталась обработать длинную рваную рану на спине бледной рыжеволосой девушки… Боги, это же Этна!

– Что с ней?

Я задыхалась, но не от долгого бега – от страха.

– Осколком врезало… Бах – и все… Никто не понял даже ничего.

Несколько секунд мы с Феникс просто смотрели друг на друга. Но времени было мало, чудовищно мало, и вскоре инквизиция напомнила нам о своем существовании ударом воздушных жгутов. Каменная пыль осела на лицах.

– Давай «лучом», – неожиданно для самой себя предложила я. – Чур, я фокус.

Глаза Феникс, всегда наивно-голубые, сейчас напоминали обжигающий пепел – серые и сухие. Ни слезинки. Только вот когда она взяла меня за руку, пальцы у нее дрожали. Недолго. А потом сквозь меня прокатилась волна нестерпимого жара, едва ли не плавящего кости. Она смешалась с отголосками жутковатой силы, еще бродящей в моей крови, – и выплеснулась в небо.

Остальное помнилось урывками.

А потом я вдруг оказалась где-то за линией битвы – одна, со сбитыми коленками и мучительной головной болью. Крик Феникс отдавался в ушах.

– Найта! Ты… – выдохнула она обвисая на моих плечах и сбившимся дыханием щекоча голую шею. – Я нашла, ну… Наших. Там пиргит, что делать?

Каких «наших» пояснять не потребовалось. Айне и Джайян! У смотрителей… И если дело только в пиргите…

«Максимилиан! Мне нужна твоя помощь! И найди кого-нибудь еще из своих!»

Отклик пришел без промедления. Конечно – Ксиль ведь обещал быть «на связи».

«Стойте на месте, сейчас буду. Все в порядке, Найта?»

«Ну, насколько это возможно…»

– Сейчас подойдут, давай пока отдохнем. – Я уселась на чудом уцелевшую лавочку. Где-то недалеко шла битва, но сюда, слава богам, никто не совался. – Ну, рассказывай, как ты здесь?

Феникс растерянно подергала серебристую прядку.

– А… э-э… Ну, там сначала они просто говорили, говорили… Это нельзя, туда не ходи… Угрожали по-всякому… Потом я… это… поняла, что с нами случилось там, на поляне. Сила и все такое… А потом сказали про какое-то испытание, и что тебя надо вернуть, и что нас всех убьют, если мы их не будем слушаться…

Ага, «они» – это инквизиция. А «мы», кажется, равейны, сообразила я. Айне рассказывала о чем-то подобном во время сеанса связи.

– Ну, и меня все достало. Ну, и я пошла на это дурацкое испытание, – продолжала Феникс. – Там какой-то поединок был. Ну вот, прихожу я туда, и они говорят – бей, типа. Ну, я и ударила.

– И? – Кажется, я уже знаю окончание этой истории.

– И я сломала стены, – тихо созналась подруга, длиннющим ногтем ковыряя лавочку. Внизу уже образовалась небольшая горка щепочек. – И они испугались и отпустили меня. Не стены, в смысле, а смотрители. Дня три их даже на улице не видели. Испугались, наверно. А потом началось… кошмар, ага.

– Что?

Феникс поежилась:

– Ночью пришли, ну, к самым слабым. И забрали. Насовсем.

Я осторожно дотронулась до ее плеча. Тонкая ткань шикарной прежде блузки стала теперь шершавой от осевшей пыли и пепла.

– Мы вернем их. Прямо сейчас.

– Думаешь? – тихо спросила Феникс, смаргивая несуществующие слезы. Тяжело ей пришлось…

– Ага, – растерянно откликнулась я.

– Надеюсь, у вас есть план, а не только похвальное намерение освободить подруг, – послышался рядом вежливый голос с неразличимым оттенком иронии. Меня тут же подкинуло на ноги.

– Тантаэ? Ой… здравствуйте.

Я с облегчением плюхнулась обратно на лавку. Феникс настороженно рассматривала князя блестящими, как у лесного зверька, глазами.

– Не стоит вести себя так беспечно, Найта. А если бы это был враг? – улыбнулся Тантаэ.

– Ну, я бы, наверно, очень огорчилась, – подумав для вида, ответила я.

Ближайшие кусты захохотали… то есть, разумеется, не сами кусты, а их временные обитатели-кланники.

– Прости, мелкая, но вы так мило беседовали, что я не решился вас прерывать, – ухмыльнулся Максимилиан. На темной ткани его водолазки отчетливо виднелись влажные пятна.

– Ты не ранен? – подхватилась я с места.

– Нет, что ты, – рассмеялся Ксиль, небрежно растирая пятна пальцами. Белая кожа окрасилась ржавым. – Это чужая. Ты кланников у меня просила? Вот они. – Он широким жестом указал на своих спутников. – Идем?

– Да, сейчас. – И я быстро повернулась к Феникс со словами: – Знакомься, это князь Максимилиан из Северного клана. Рядом с ним Рейвен, а это Берг и Этан, правильно?

– Эйтан, – с усмешкой поправил меня высокий смуглый мужчина с темно-русыми волосами.

– Простите, Эйтан, – повинилась я, радуясь, что правильно вспомнила имена остальных. Ксиль, зараза, ни движения не сделал, чтобы помочь мне представить всех Феникс. – А это Шеан и Теа… простите, я сейчас вас не различаю.

– Я Шеан, – быстро откликнулся наиболее чумазый брат. – Это, ясен пень, Теа.

– Очень приятно познакомиться. – Феникс картинно присела в реверансе. – Правда-правда, приятно, – добавила она совершенно серьезно, а взгляд у нее стал заинтересованным.

– Ну и чудесно, – подытожила я, стараясь не думать о природе интереса своей подруги и о том, что ее всегда тянуло на блондинов. Особенно таких – высоких, сероглазых и открытых. – Все они из Северного клана. А это – князь Тантаэ, из клана Пепла Времени. – И тихо, только для Феникс, добавила: – Самый серьезный из всей компании.

– Польщен. – Тантаэ улыбнулся краешком губ. Я покраснела. Мог бы и сделать вид, что не слышит.

– А это, как вы уже поняли, эстаминиэль Феникс, мастерица огня. Она обнаружила место, где держат пленников, – скомканно закончила я процесс знакомства всех со своей подругой.

– Ага, типа того, – подтвердила она рассеянным кивком. – Только идти надо быстро, а то я, слышала, как смотрители говорили про какие-то порталы. Ну, вроде как они их через них хотят того…

Максимилиан не стал ее дослушивать, только удостоил пристального взгляда и коротко махнул рукой, увлекая всех в переулок. Наверное, князь не захотел терять время и просто считал мысли. Феникс не возмутилась, и я тоже промолчала.

Логово инквизиторов обнаружилось через пару кварталов отсюда, почти на окраине. Старое кирпичное здание заброшенного завода, расположенное на человеческом плане города. Обычно здесь было тихо и спокойно, но сейчас внутри явно что-то происходило.

– Вперед!

Я рванулась к воротам, вспоминая странное ощущение, которое вело меня во время сражения. Но Ксиль бесцеремонно сцапал меня за шиворот.

– Куда! Жить надоело? – рявкнул Северный князь. Черты лица у него неприятно заострились. Я невольно сжалась, втягивая голову в плечи и подспудно ожидая, что он вот-вот вцепится мне клыками в загривок, как рассерженный кот непослушному котенку, и хорошенько встряхнет. – Там наверняка засада, – смягчился Максимилиан, видя мой испуг. – Идти надо скрытно и с разных сторон. Держим телепатическую связь, атаку начинаем одновременно по сигналу.

– Телепатия? Но мы же не умеем поддерживать мысленную речь, – растерялась Феникс, от задумчивости забывая о своей привычке манерничать и вставлять через слово «ну».

– Связь мы берем на себя, – быстро ответил князь. – Поэтому делимся на две… Нет, лучше на три команды. В первой будем я, Найта и, конечно, Тантаэ. Ты не против, Тай? Идем через главный вход. Во второй – Феникс, Рей… – Князь внезапно поперхнулся. Произошла секундная заминка, в течение которой кланники – все, кроме Тантаэ, снисходительно наблюдающего за детской возней, – яростно переглядывались. Потом Максимилиан продолжил: – Итак, во второй пойдет Феникс, а сопровождать ее будут Шеан и Теа, и только попробуйте что-нибудь отколоть, придурки! – шутливо погрозил он, но глаза у него были серьезными. – Раскрывайте крылья и давайте через чердак. Рейвен, Берг, Эйтан, – попробуйте войти с южной стороны, там должен быть запасной вход. Вопросы есть? Тогда начали.

Рейвен с компанией тут же исчезли, буквально растворившись в воздухе. Я даже ущипнула себя за локоть, не поверив глазам. Затем один из братьев – кажется, Теа – с неизменно вежливым «вы позволите, эстиль» подхватил Феникс на руки. Пахнуло озоном, и за спиной у обоих братьев раскрылись туманные крылья, густо-коричневые с золотистым отливом. А я-то думала, что у всех шакаи-ар они одинаковые… Два смазанных от скорости пятна исчезли в небе, и у ворот остались только мы с Максимилианом и расслабленно-спокойный Тантаэ.

– Один только вопрос, Максимилиан. – Пепельный князь безмятежно отвел с узкого лица синие пряди и сощурился. – Почему ты поставил меня в одну команду с собой? Не логичнее ли было бы добавить в третью команду хотя бы одного князя? Баланса ради.

Максимилиан улыбнулся, солнечно и беззаботно, как улыбаются люди перед тем, как сказать гадость.

– Прости, Тай, но я не хотел ослаблять их. Ребята привыкли надеяться на себя, и прикрывать тебя им некогда. Ты не воин, Тай.

– Ясно.

Вишневые глаза неуловимо потемнели. Когти хищно шевельнулись. Лицо у него при этом оставалось каменно-невозмутимым. У меня по спине мурашки пробежали.

– Тай… – досадливо протянул Максимилиан. – Не начинай заново. Давай наконец признаем, что ты великолепный делец и дипломат, а драки лучше оставить мне. Так я за тобой хоть присмотреть могу. Ты же не хочешь, чтобы я нервничал? Тай? – Ксиль доверительно заглянул Тантаэ в глаза и вдруг прижался к нему всем телом, обвивая руками, как плющ. Мои брови поползли вверх.

Пепельный князь чуть скованно взъерошил черные вихры Ксиля. Тот замер на секунду и медленно положил голову ему на плечо. Рука Максимилиана сползла со спины – ниже, ниже…

Я мучительно покраснела. Тантаэ вздохнул, и на лице его появилось выражение бесконечного терпения.

– Теперь я, пожалуй, понимаю, что ты имел в виду, когда говорил о моей излишне навязчивой опеке, – произнес Тантаэ после затянувшейся паузы, не прекращая поглаживать Ксиля по волосам.

– Исправишься? – хмыкнул тот.

– …но все равно твои фокусы по степени опасности не идут ни в какое сравнение с…

– Тай! – возмущенно вскинулся Ксиль, нарываясь на щелчок по носу. Я уже давно не знала, куда себя девать от смущения. Вроде бы ничего такого не происходило, ведь шакаи-ар не придавали такого значения прикосновениям, как люди, но все равно в воздухе витало нечто такое…

– Вы еще поцелуйтесь! – ляпнула я и искренне пожелала себе откусить язык. Фразу глупее и неуместнее специально не придумаешь.

Максимилиан фыркнул и шагнул в сторону, выпутываясь из объятий.

– Мы оба хороши, – признал он, вскрывая когтем ворота. Тантаэ замер с невозмутимым выражением лица, никак не комментируя произошедшее. – Этот не может даже собственных кланников силой окоротить, но лезет в драку, я в полудохлом состоянии берусь его защищать… Хорошо, что хотя бы часть резерва сейчас восстановил.

– Так ты просто… э-э… нагнетал эмоции для подзарядки? – запоздало догадалась я.

– Не все же тебя пугать, есть и другие способы вызвать эмоциональный всплеск, – рассмеялся Ксиль. – Но сейчас я не от тебя заряжался. Тай со мной поделился немного… А ты что подумала?

– Ничего, – сконфуженно пробормотала я.

Тантаэ, глядя в сторону, ровно заметил:

– В который раз из-за тебя нас подозревают в чем-то неприличном. Я уже начинаю думать, что тебе нравится шокировать публику.

– А ты не переживай так бурно простые дружеские объятия, – по-детски съехидничал Ксиль. – Идем, наши уже внутри. И новости у них не лучшие.

– Подождите! – Я торопливо подтянула шакаи-ар за рукава, наколдовывая отвод глаз. – На невидимость меня не хватит, но все-таки…

– Они не засекут магию? – недоверчиво хмыкнул Максимилиан.

– Такую – нет, – вздохнула я. И пояснила специально для Тантаэ: – Это отвод глаз, не магия в привычном смысле, а так, баловство. Но полезное.

– Интересно, – вежливо ответил Тантаэ.

Мне же очень интересным показалось то, что дверь никто не охранял. Ой, не к добру…

«Рейвен говорит, что все силы были стянуты к центральному залу, – неожиданно прозвучал в голове голос Северного князя. – Там больше трех десятков пленников и охраны соответственно. Маги готовят портал и атаки не ждут».

«Отлично. Будьте осторожнее, Найта». – Ментальное присутствие Тантаэ рождало спокойную уверенность. И – ни следа неподобающих чувств. Как будто и не было сцены у ворот.

Коридор промелькнул незаметно. В другое время мне было бы сложно выдерживать темп, заданный шакаи-ар, но сейчас я действовала как во сне – аффект, наверное. По дороге к месту, где держали пленников, нам встретилось всего два человека. Одного Тантаэ милосердно оглушил и уложил на пол в надежде, что он не скоро очнется. Другому не повезло попасть в когти Северного князя.

– Что с вами, Найта? – тихо спросил Тантаэ, когда я отвернулась к стенке, зажимая рот рукой.

– Все в порядке, спасибо за беспокойство, – просипела я, стараясь загнать тошноту поглубже. Не время, не время. Перед глазами стояло побелевшее лицо того дядьки в серой мантии, неудачно напоровшегося на нас. Я слышала, как хрупнули кости, но взглянуть не решалась. Противно хлюпала кровь.

– Все, идем дальше, – прошептал Максимилиан, вытирая губы тыльной стороной ладони. – И не плюйся, малыш, мне надо было перекусить. Желательно чем-нибудь посерьезнее смущения нецелованной девицы.

– Ага, – только и выдавила из себя я, чувствуя себя слишком скверно для споров, и тут показался вход в зал. Или, точнее сказать, цех?

Я уж не знаю, что производили на этом богом забытом заводике, но оборудование выглядело впечатляюще. Какие-то станки высотой с пятиэтажный дом, сплошь покрытые ржавчиной. Переплетения труб, выпирающие из стен, как корни. Этот длиннющий помост в середине – кажется, конвейер. А на нем… Ох…

На грязном, насквозь проржавевшем металле лежали сваленные в кучи люди. Руки зверски подтянуты к лодыжкам, большинство одеты в грязные балахоны, похожие на ночные рубашки. Все правильно, ведь их вытащили из постели, а потом промотали по пыльным камерам. Пугало то, что никто из них не пытался пошевелиться. Неужели все?..

«Не бойся, Найта. Они живы. Им просто вкололи что-то».

«Что?»

«Какое-то снотворное, точно не скажу. И в лошадиных дозах».

Бездна, у Айне же аллергия на половину лекарств! А если с ней что-то случится? Сердце глухо бухало о ребра. И как те, кто внизу, его не слышали?

«Найта, у тебя есть в запасе что-нибудь… впечатляющее?»

Я задумалась.

«Только если «лампа». Вообще-то она должна просто светить, но у меня почему-то постоянно взрывается».

«Много ли требуется времени?»

Это Тантаэ спросил.

«Секунд двадцать».

«Начинайте, Найта».

Ага, мне бы еще вспомнить, как оно там делается… Попробуем вот так… И вот так… Готово!

Я с силой швырнула светящийся шарик под ноги магам, выплетающим нечто запредельно сложное. Некоторое время они удивленно смотрели на красивый, переливающийся свет.

– Откуда?..

Свет стал ярче. Я обреченно зажмурилась.

Бабах!

Взрыв получился мощнее, чем я ожидала, но пленных, к счастью, не задело. Пол растрескался, а один из станков от ударной волны отошел от крепления и с грохотом, едва не заглушающим взрыв, рухнул на плиты. Кланники серыми тенями метнулись вниз, на ходу раскрывая крылья. Кстати, у Тантаэ они оказались того же насыщенного винного цвета, что и глаза. На другой стороне цеха послышался шум, и ослепительно полыхнули огненные волны.

Вот и Феникс вступила. Чем я хуже?

Мой кулак врезался в металлический поручень – и боль прострелила до локтя. Я уловила зыбкое ощущение транса и – выплеснула всю силу, до которой дотянулась, но…

– Шатт даккар, Найта, поосторожнее!

Перед глазами взметнулась черная пелена, пронизанная синими сполохами, принимая на себя удар вражеского заклинания. Максимилиан чуть пошатнулся, но уже в следующую секунду скакнул на другой конец помещения, где Тантаэ теснил какой-то тип в черной мантии, вращающий старомодным двуручным мечом. Смазанным бликом Северный князь поднырнул под сверкающее лезвие и одним четким выпадом ладони перебил противнику горло.

Кровь, опять везде кровь…

За упавшим станком глухо вскрикнула Феникс, и я тут же рванула туда, на ходу дергая за нити. Какая-то железка не вовремя подвернулась под ногу, я попыталась ухватиться рукой за покореженный станок, промахнулась… Нити так и не упустила, но теперь могла похвастаться разбитым виском. Руки-ноги остались целы лишь благодаря аллийским доспехам, смягчившим удар.

Я с трудом поднялась с пола. Феникс была в порядке, сейчас ее прикрывали оба брата, пока она плела что-то очень горячее. Хм, похоже на… «огненную волну». В полную силу эстаминиэль.

Бездна!

Я выбросила вперед обе руки, так плотно сдвигая нити в «щит», как могла. Шакаи-ар хорошо, у них крылья… Бездна, Эйтан, Рейвен и Берг – не князья!

Я швырнула «щит» в сторону, растягивая его и над кланниками.

Трепещущее пламя сорвалось с напряженных пальцев, заполняя цех.

Крики, грохот, рев пожара.

Нити выдержали. Я тоже. Только по подбородку потекли два солоноватых красных ручейка.

– Прости… – придушенно пробормотала Феникс, глядя на догорающее оборудование. Железное. Да уж, не хотела бы я быть на месте Ордена, когда Феникс начинает злиться.

В сложившейся обстановке быстрее всего сориентировались кланники. Они добили тех немногих противников, кто еще держался на ногах, оставив лишь несколько человек – для допроса. Наша команда потерь не понесла, если не считать таковыми опаленную гриву Рейвена и мой раскровавленный висок. Феникс отделалась легким испугом, а шакаи-ар регенерировали, кажется, быстрее, чем получили раны. Ах да, еще Тантаэ сломал руку и теперь яростно переругивался с Максимилианом на тему самостоятельности и того, кто кому в няньки годится.

Я вместе с Феникс и неразлучными братьями из Северного клана приводила в чувство пленников, одним глазом кося на разгорающийся скандал. Интересно. Похоже, Пепельный князь почти не мог регенерировать и теперь несколько дней должен был провести в гипсе. Если не собирался идти к целителю, конечно.

Пленники же категорически не желали приводиться в чувство. Веревки мы разрезали, по щекам похлопали, я даже вспомнила особые методы Дэриэлла и всякие хитрые точки, но снотворное продолжало действовать. Может, это и к лучшему было. Кто знает, как повели бы себя несчастные равейны, которым не повезло очнуться среди дымящихся развалин, в окружении широко улыбающихся шакаи-ар да еще со скандалящими на заднем плане князьями.

Правда, насладиться редким зрелищем шакарской ссоры не получилось.

В какой-то момент Максимилиан замолчал на середине гневной тирады и согнулся, закрывая руками лицо. По бледной коже прошла золотистая волна. Яркий свет будто пробивался сквозь ткани. Это было красиво и жутко.

– Ксиль?

Тантаэ подскочил к бьющемуся в судорогах князю и тут же отлетел в сторону, отброшенный мощным ударом когтистой руки. На груди его расцвели кровавые полосы, рубашка повисла ошметками. Ксиль закричал – хрипло, страшно и рухнул на землю, сотрясаемый крупной дрожью, как будто у него вдруг закончились все силы.

Он лежал лицом вниз. Никто не рисковал подойти к нему. Постепенно дрожь утихла, и стоны перешли в глухой плач. Я вывернулась из рук Рейвена, удерживавшего меня последние минуты, и подбежала к лежащему на полу князю. За мной неслышной тенью последовал Тантаэ.

– Максимилиан?

Я осторожно положила ему руку на плечо.

Князь повернул ко мне искаженное болью лицо.

– Когда ж это кончится… – Я едва различила слова в свистящем шепоте. – Когда ж я сдохну наконец…

– Не говори так!

Мы выкрикнули это одновременно – я и Тай, Пепельный князь. Максимилиан вымученно улыбнулся и, кажется, лишился чувств, как нежная барышня. Тантаэ осторожно провел ладонью по лбу несчастного, словно проверяя температуру.

– Что с ним?

Тантаэ ответил не сразу. Мне заранее не нравилось то, что он хотел сказать.

– Помните, я говорил вам о том, что Максимилиан был ранен? Отравлен солнечным ядом? Нет? Что ж, но сам Ксиль наверняка об этом упоминал. То, что произошло сейчас… это одно из последствий.

– Последствий? – эхом переспросила я. Голова у меня готова была вот-вот взорваться от боли, но собственное самочувствие волновало меня меньше всего.

– Да. Сразу после ранения приступы были очень сильными и частыми. Потом Максимилиан что-то сделал с собой, с составом крови, с регенами… Большая часть княжеских возможностей осталась за пределами доступности, но приступы почти прекратились. Мы думали, что он нашел способ справиться с ядом… Но ошибались. Семь лет назад это началось снова. И приступы прогрессируют. Если раньше обострение случалось один-два раза в год, то теперь почти каждый месяц. – Тантаэ отвел глаза. – Ему остался год, в лучшем случае – два. Потом либо смерть от болевого шока, либо отсроченный эффект воздействия солнечного яда, – с горечью закончил он.

В горле пересохло. Максимилиан, боги…

– Можно ему как-то помочь?

Тантаэ склонился над Ксилем, оглаживая ладонью лицо, линию подбородка, шею… Сейчас тот выглядел как подросток, изможденный аллийский полукровка, а не князь.

– За тридцать веков от солнечного яда не нашли противоядия. Не думаю, что что-то изменится за один год.

Цех постепенно наполнялся людьми. Битва за Зеленый город была закончена. Откуда-то все узнали о пленниках, и теперь их спешно переправляли через телепорты к опытным целителям. Среди наших потерь было немного, но ранены так или иначе оказались почти все.

Мы победили.