– Тай!

Резкий крик выбросил меня из сна и заставил подпрыгнуть на постели, как укушенную.

– Что? – хрипло спросила я, потирая глаза. Максимилиан только отмахнулся, продолжая носиться по комнате в одной рубашке, как сумасшедший. При этом он непрерывно что-то бормотал, усугубляя и без того не самое благоприятное впечатление.

– …где эти штаны? – удалось мне разобрать за непрерывным потоком ругательств.

– Посмотри в ванной, – со вздохом посоветовала я наугад и, как ни странно, не ошиблась.

– О, точно… Спасибо! – просиял князь мальчишеской улыбкой и вихрем унесся в указанном направлении, только дверь о косяк шваркнула.

Уже через несколько мгновений он вынырнул обратно, растрепанный, но полностью одетый. Светлая рубашка была по-прежнему расстегнута, но, кажется, Ксиля это не слишком волновало.

– Ты куда собрался? – поинтересовалась я, сцеживая зевок в плечо, из-за чего речь получилась не слишком разборчивой. – Да еще с утра пораньше?

– Надо! – задиристо подмигнул мне Ксиль и вылетел из комнаты, как на невидимых крыльях. Кажется, он даже пола ногами не касался.

Ну, любопытство меня, конечно, не заело. Но куснуло. Чувствительно.

Кое-как выкарабкавшись из-под одеяла, я оправила смявшееся за ночь платье и выскочила в коридор вслед за князем. Босиком, разумеется, – красивый до полной непрактичности подарок Лиссэ остался под кроватью. На таких шпильках разве что Феникс бы смогла бегать без риска что-нибудь себе сломать.

Мраморные плиты приятно холодили пятки, юбка развевалась за спиной, как парашют. Спасибо разрезу. Хорошо еще, что в коридоре никого не было. В азарте погони я проскочила нужный поворот. Метнулась в сторону в последний момент, задела локтем стену, не вписавшись в проем… и замерла.

Максимилиан застыл перед незнакомцем – в напряжении, как туго натянутая гитарная струна, еще поверни колок – и лопнет, хлестанет по пальцам. На лице у него сияла безмятежно-счастливая улыбка, но казалось, что сам воздух был наполнен дикой смесью из чувства вины, облегчения и ожидания нагоняя – да так густо, что хоть ножом режь.

Про незнакомца же я не знала пока ничего, кроме того, что он значительно выше Ксиля и волосы у него довольно темные. И тут, не говоря ни слова, незнакомец мягко положил Максимилиану руку на шею, скользнул к виску… и резко надавил – так, что тот врезался головой в стену.

– Шатт даккар… – только и сказал Ксиль и обреченно зажмурился.

Я рот разинула. В буквальном смысле – захотела что-то сказать, да забыла, что.

Незнакомец поудобнее запустил пальцы в спутанные пряди князя и еще дважды стукнул его об стену. Я каждый раз дергалась от удара, будто били меня. А Ксиль не то что не пытался сопротивляться – даже глаза не открывал, только жмурился жалобно.

– Ты ведешь себя неразумно, – негромко и очень спокойно произнес незнакомец. Голос у него оказался весьма приятным – низким, глубоким, без холодных металлических ноток и льстивых медовых. Максимилиан распахнул глаза с каким-то затравленным выражением. – Я просил дождаться, Ксиль. Месяц, два – на что бы это повлияло?

– Но я же хотел как лучше… Тай, пусти, – вывернулся он и отступил на шаг, потирая голову. Взгляд у него был жалобный-жалобный, кажется, еще немного – и слезы навернутся. – Больно же, я не железный.

– Действительно? – без всякой иронии, со сдержанным интересом заметил Тай… вернее, Тантаэ из клана Пепла Времени. «Это его ждал Ксиль?» – подумала я в смятении. Но двое шакаи-ар меня, похоже, даже не замечали или не желали замечать. – А я думал, что железный. По крайней мере, голова точно железная и пустая. Звук при ударе был довольно характерный.

Ксиль шмыгнул носом и насупился.

– Да не было никакого звука. Врешь все. И не надо меня воспитывать, я сам…

– Ты хотя бы понимаешь, что я пережил, когда ты внезапно исчез? Да еще накануне приступа? – Он вздохнул и внезапно очень уязвимым жестом провел пальцами по лицу, будто паутину собирая. – Иди уже сюда, плакса, – произнес он вдруг совсем иным тоном, более… домашним, что ли?

Максимилиан расцвел шальной улыбкой, уткнулся ему в плечо и отчетливо всхлипнул. Тантаэ привычным жестом обнял его и принялся поглаживать по волосам. У меня появилось совершенно иррациональное чувство, что если бы у Ксиля был хвост, то он бы сейчас им мотал из стороны в сторону, как нашкодивший щенок.

– Ну, извини. Больше не буду, – пробурчал хвостатый только в моем воображении князь.

Тантаэ вздохнул со смирением:

– Что-то не верится, Ксиль. Но если ты еще хотя бы раз вот так пропадешь без объяснения причин больше чем на месяц, то вряд ли отделаешься парой затрещин.

– Это были не затрещины, – хмыкнул Ксиль.

– Не имеет значения. И глаза на мокром месте тебе тоже не помогут. Уже довольно с меня психологических манипуляций.

Ощущение невозможности происходящего достигло своего пика. Появилось ощущение, будто меня мешком огрели по голове.

Пока я отстраненно размышляла, как бы отступить незаметно и сделать вид, что никто ничего не видел, эти двое вспомнили о моем существовании. Максимилиан отстранился, приводя в порядок свою зареванную – действительно зареванную, без всяких шуток – физиономию, а Тантаэ неторопливо подошел ко мне и остановился. Взгляд – внимательный, но лишенный даже капли любопытства или оценивающего интереса, прошелся по моей смущенной и не знающей куда себя девать особе с ног до головы. От неловкости я в ответ тоже уставилась на Тантаэ.

То, что он был высоким – очень, очень, высоким, – стало ясно с первой секунды. Но оценить, насколько, я смогла только сейчас. Выше Дэриэлла – это точно, а уж его-то природа ростом не обделила. А Тантаэ… за два метра и десять сантиметров можно было поручиться, а если померить точно – вероятно, вышло бы и больше. Но при этом он умудрялся не давить на собеседника и смотреть «на равных», без всяких «свысока». Волосы у него оказались при рассмотрении темно-синими, но не такого оттенка, чтобы их можно было принять за черные даже при плохом освещении. А глаза – насыщенного винного оттенка, наверное, даже красивого. Оценить мне было сложновато – уж слишком много впечатлений навалилось за один раз.

– Здравствуйте, – с трудом выдавила из себя я, выпрямляясь так, будто палку проглотила, и вздергивая подбородок. Думаю, Дэриэлл бы одобрил.

– Приветствую вас, эстиль, – с безупречной вежливостью отозвался он. – Сожалею, что вы стали свидетелем этой недостойной сцены. К несчастью, есть дети, воспитывать которых приходится всю жизнь, независимо от возраста.

– Детей не бьют головой об стенку, – мрачно возразил Максимилиан, эту самую стенку и подпирающий.

– Правильно, обычно хватает и простой порки, – совершенно серьезно кивнул Тантаэ, но мне отчего-то померещилась улыбка. – В следующий раз так и поступим, можешь даже не сомневаться.

– Сначала догони, – нахально оскалился Максимилиан, на всякий случай отодвигаясь подальше. – Да, кстати, Найта, – спохватился он. – Вы же еще не представлены, да? Ну, тогда озвучим очевидное… Найта, это мой воспитатель и мучитель, князь Тантаэ из клана Пепла Времени, можешь называть его Пепельный князь, это тоже официальный титул. Тай, это Найта. Она… ну, ты понял уже. Симпатичная, да?

– Ты неисправим, – на этот раз Пепельный князь действительно улыбнулся. – Значит, вы оказали Максимилиану покровительство известного рода? – обратился он ко мне.

– Какого рода? – машинально переспросила я и смутилась: – На самом деле я не знала, что ему сюда нельзя. Но случайно получилось, что он пришел со мной, мне сказали, что он вроде бы мой гость и теперь его нельзя трогать.

– Максимилиан, – в голосе Тантаэ послышалась отчетливая угроза, – ты не предупредил эстиль о возможных последствиях такого шага?

– Я хотел, – буркнул Максимилиан, отвернувшись. – Но забыл.

– Нечаянно, разумеется.

– Ну да, нечаянно. Прости, Тай, я больше так не буду, – заученно отбарабанил Ксиль. – Все, нотации закончены?

– Пока – да. Только не передо мной следует извиняться. – Тантаэ вновь обернулся ко мне: – Вы не возражаете против приватной беседы, Найта?

– Сейчас? – уточнила я, зябко переступая по плитке. Легкий холодок, поначалу лишь слегка остужавший пятки, причинял сейчас ощутимый дискомфорт. Да и в целом находиться рядом с Тантаэ было слегка страшновато. Перед глазами так и стояла картинка того, как он сдержанно впечатывает голову безропотного Ксиля в стену. Если бы со мной так сделали, думаю, череп бы лопнул, как арбуз, – силы шакаи-ар не занимать.

– Если вы не возражаете, – подтвердил кивком Пепельный князь и обратился к Ксилю: – Тебе же я настоятельно советую привести себя в порядок. Через два часа – аудиенция у эстаминиэль.

Максимилиан послушно развернулся по направлению к комнате, и не думая возражать. Оставшись наедине с Пепельным князем, я занервничала, однако он заметил это и ободряюще улыбнулся:

– Вам нечего бояться, Найта. Я бы не стал причинять вам вред, и причины для этого у меня не только политические, но личного характера. – Он положил мне руку на горло, точно таким же жестом, как Ксилю перед тем, как стукнуть его. Но вместо усилившейся тревоги я ощутила спокойствие, почувствовав, что Тантаэ действительно говорит правду. Причем «политические» причины оставить меня нетронутой почему-то звучали убедительнее. – Но поговорить нам все же стоит. Боюсь, Максимилиан из врожденной беспечности не сообщил вам некоторые важные подробности, и придется мне взять на себя роль гида – в своем роде.

– Хорошо. Только найду какую-нибудь обувь, – согласилась я и машинально прищелкнула пальцами.

Злополучные шпильки с глухим стуком упали на мраморные плиты. Немного неловко я наклонилась, чтобы надеть обувь. И, только застегнув последний ремешок, поняла, что сделала.

Пространственный перенос. Как тогда мама, с рюкзаком. Но ведь это же мне не под силу… или уже под силу? Я не затрагивала никаких плетений, просто выдернула из узора нужную нить. Раньше при подобных попытках «паутинки» обрывались, а теперь у меня каким-то образом получилось накачать ниточку связи силой, и босоножки оказались передо мной.

Чушь какая-то получается.

– Вот об этом я и хотел с вами поговорить, – без улыбки произнес Тантаэ.

Мне стало не по себе. К тому, что Ксиль – телепат, я уже привыкла, а вот от понимания, что Тантаэ – такой же шакаи-ар и, следовательно, читает мои мысли, было неудобно. Как будто выйти в купальнике в город – вроде и не голышом, но все равно неприлично.

– Вы, Найта, редкий человек, у которого нет мыслей, которых стоило бы стыдиться. – Тонкая ирония, проскользнувшая в интонациях, не давала мне принять комплимент за чистую монету и загордиться, но все равно на душе стало как-то полегче. – Можете не беспокоиться – ваши сокровенные мысли и чувства останутся нетронутыми, а поверхностная телепатия весьма повышает эффективность общения, – добавил он серьезнее и спросил: – Вы предпочитаете пройти для беседы в сад, где теплее, или в одну из комнат?

– Лучше в комнату, – быстро сориентировалась я, не уточняя, впрочем, что просто-напросто боюсь застрять каблуком в земле или в щели между плитками дорожки. – Так о чем вы хотели со мной поговорить?

– Вы ведь недавно были инициированы, Найта? – ответил вопросом на вопрос Пепельный князь. Получив утвердительный кивок, продолжил: – И с тех пор не сталкивались с другими равейнами высоких рангов?

Я, признаться, несколько растерялась.

– Сталкивалась, конечно. Хотя бы вчера, во время аудиенции.

Нога у меня подвернулась, но Тантаэ вовремя подоспел и поддержал меня под локоть. Дальше мы шли уже рука об руку, и я не особенно возражала, понимая, что это всего лишь жест вежливости. Вот Ксиль наверняка все то же, что и Тантаэ, сделал бы двусмысленно.

– В таком случае, не понимаю, почему они не разъяснили вам ваше… положение, – Тантаэ будто бы с трудом подобрал слово. Лично у меня «положение» ассоциировалось в основном с медицинско-целительской тематикой – спасибо Дэриэллу. Я с трудом сдержала нервный смешок и попросила:

– Пожалуйста, говорите прямо. У меня телепатических и провидческих талантов нет, к сожалению.

Тантаэ улыбнулся – едва заметно, краешками губ:

– У вас множество других талантов, эстаминиэль.

Сначала я подумала, что ослышалась, а потом осознала, на что намекает Тантаэ, и колени у меня подогнулись. В самом прямом смысле.

– Вы ошибаетесь, – хриплым шепотом произнесла я, обвисая на руке князя. Сердце бешено колотилось. – У меня седьмой ранг. Равейна. Без стихии, без специализации. И без малейшей перспективы развития.

– Возможно, раньше это было так, – согласился Тантаэ. Глаза у него сейчас цветом напоминали больше не вишню, а густую-густую кровь. – Но сейчас я вижу перед собой эстаминиэль. За природу вашей силы не поручусь, Сферу тоже не укажу… Но потенциал огромен.

– Вы уверены?

Голова шла кругом.

– Если вы не доверяете моему мнению, то вполне можете обратиться к одной из королев. Думаю, вам не откажут в консультации.

– А… хорошая идея.

Эстаминиэль. Это многое объясняло… И странный интерес инквизиции – еще бы, ниоткуда взялась особа, способная – теоретически, на практике бы я не осмелилась – выдворить Орден из города. И то, что мне удалось справиться со стражем. И то, что стало хватать сил на довольно энергоемкие заклинания…

Да и странное отношение других королев тоже получило объяснение. Обычно в присутствии более могущественного представителя равейн, особенно трех высших рангов – эстиль, аш-эстиль и эстаминиэль, тянет встать на колени, образно выражаясь. Власть сильного – обычное дело для Старших, к которым условно относят и равейн, хотя сами мы считаем себя гораздо более близкой родней людям, Младшим, нежели аллийцам, ведарси и шакаи-ар. У последних, к примеру, ар-шакаи беспрекословно подчиняется любому урожденному, шакаи-ар, Младший – Старшему, а князья – старейшинам. Сильный может приказать более слабому, к примеру, покончить с собой, и тот физически не сможет не исполнить приказа.

Абсолютная власть. Страшная штука. Правда, пользоваться ею считается… дурным вкусом, что ли. У равейн было то же самое, хотя наше негласное правило гласило «Повиновение в обмен на защиту». Так или иначе, я должна была ощущать в королевах власть. А этого чувства не было. Но вот что-то другое ощущалось… Родственность? Не знаю.

Да. Это возможно. Но все же следовало обратиться за разъяснением к самим эстаминиэль.

Боги, давно мне не было так страшно. Ведь высокий ранг – это ответственность, жесткое обучение, медленное взросление и опять ответственность, ответственность и ответственность…

Пожалуй, даже больше, чем у целителя.

– Хорошо. Спасибо за информацию, я… проверю. – Сказать всю фразу без единой запинки у меня не вышло, слишком уж перенервничала. – Это все, о чем вы хотели поговорить?

Тантаэ качнул головой и поймал мой взгляд. Я поежилась. Нет, все-таки красные глаза, хоть винного, хоть вишневого оттенка – это немного слишком.

– Нет, – со странной интонацией произнес князь. – Но второе вытекает из первого, поэтому я не мог оставить ваш статус за скобками.

– Продолжайте, пожалуйста.

Он не стал затягивать.

– Помнится, в беседе вы упоминали, что Максимилиана приняли здесь как вашего гостя? – Я кивнула. – А знаете ли вы, что при таком раскладе вся ответственность за то, что может натворить этот – скажу прямо, временами – идиот, ляжет на вас?

– Нет.

– Более того, каждая равейна, и эстаминиэль не исключение, может пригласить за всю жизнь только одного гостя, который не является членом ее семьи.

– Этого я тоже не знала, – убито признала я. Не то чтобы я собиралась кого-то еще приглашать, но сам факт… Неприятно. Получается, Ксиль все прекрасно знал и воспользовался?

– И еще… – Лицо князя стало на редкость невыразительным. – Возможно, это не мое дело, но обычно этим правом пользуются, чтобы приглашать совершенно определенную категорию людей. Поэтому большинство обитателей Замка будут считать Максимилиана вашим близким другом.

– Близким другом?

– Возлюбленным, – тактично ответил Тантаэ.

– Но это неправда!

Я отчаянно покраснела. Ай да Максимилиан! А еще «репутация»… Не хочу, чтобы про меня какие-то сплетни ходили. А уж если мама узнает…

По спине у меня мурашки пробежали.

– Правда или нет, но то, что он ваш гость, дает вам на него определенные права, – так же ненавязчиво и деликатно продолжал просвещать меня Тантаэ. – Но я бы не рекомендовал вам пользоваться ими. Максимилиан – мальчик красивый, но с весьма свободным поведением. Он об этом эпизоде скоро и не вспомнит, а вам придется начинать свою взрослую жизнь с разочарования.

Мне очень хотелось сказать что-то вроде «Это не ваше дело!» или «Не читайте мне нотаций!», но я проглотила недовольство, выдохнула для успокоения и произнесла твердо:

– Спасибо за совет. У меня и в мыслях не было рассчитывать на какие-либо отношения с Максимилианом.

– Значит, вы – редкое исключение, Найта, – улыбнулся Тантаэ неожиданно тепло, и все мои претензии к нему испарились под лучами симпатии. Он был совершенно непохож на Ксиля – невыдержанного, склонного к интригам, жестокого… и невероятно обаятельного. И красивого. Очень. И…

– Она ребенок еще, Тай, – засмеялся Максимилиан, проводя рукой по моим так и оставшимися спутанными после сна волосам. Я вздрогнула – приближения Ксиля я не заметила. – Защищаешь мою честь от посягательств?

На лице Пепельного князя появилось сложное выражение – и досада, и сердечное тепло, и явное желание еще раз приложить Ксиля об стену.

– Такого защитишь, пожалуй, – нейтрально заметил Тантаэ и добавил снисходительно: – Ведь доиграешься когда-нибудь.

– Уже не успею, Тай, – ровно возразил Максимилиан, неожиданно помрачнев. – Так что какая теперь разница? Дай мне хотя бы повеселиться.

Тантаэ быстро отвернулся. Если бы он не был шакаи-ар, я бы подумала, что он хочет таким образом спрятать чувства.

– Как бы тебе ни было плохо, Ксиль, – произнес он глухо, и в голосе сквозило тщательно скрываемое напряжение, – ты не имеешь право на… некоторые поступки.

– Решать мне, Тай.

– Конечно. Тебе. Не ошибись, Ксиль. Некоторые поступки… роняют на самое дно.

– Я там уже был. И ты тоже.

Я только и делала, что переводила взгляд с одного князя на другого, но сейчас они напоминали зеркальные отражения друг друга – одинаково спокойные внешне, но с бешено кипящей энергией внутри. Не отступало чувство, что их спор касается и меня, но вот каким образом? Не спрашивать же прямо… Впрочем, почему нет, это же шакаи-ар.

– О чем вы? – встряла я робко. Но Ксиль только вновь беспечно потрепал меня по волосам и улыбнулся:

– Ни о чем, малыш.

– Все в порядке, Найта.

Тайны, опять тайны…

– А… хорошо. – Все слова у меня вылетели из головы. Хотелось тихо пересидеть некоторое время в незаметном уголочке, не думая ни о чем, но нужно было разобраться с новой информацией и понять, что со всем этим теперь делать. – Простите, я… ну, пойду. Спасибо большое за разъяснения, Тантаэ.

Он кивнул, не отводя взгляда от Ксиля.

– Не стоит благодарности.

Выбитая из колеи чередой неожиданных откровений, я бездумно шла по улицам. Постепенно нарастало ощущение, что город вымер – ни одного человека не попалось на пути, ни одного открытого дома. Словно бытие дало мне время на передышку и осмысление случившегося.

Я опомнилась только тогда, когда влетела в зал, где вчера принимали Ксиля. Сейчас зал пустовал. Лишь две странные девочки с кукольно невыразительными глазами сидели друг напротив друга – как будто в молчанку играли. Да еще перед зеркалом, в котором отражалось ночное небо, расположилась на подушке маленькая темноволосая женщина в облаке черного шифона.

Интересно, она?..

– Икёдзи, Эфемерат Девяти Отражений, – представилась она, не оборачиваясь, словно прочитала мои мысли. – У тебя вопросы или ты решила присоединиться к Совету?

– Вопросы… А это правда? – вырвалось у меня помимо воли.

– Что именно? – улыбнулась эстаминиэль – неуловимо, одними уголками губ и глазами. Взгляд ее был по-прежнему устремлен в глубины зеркальных отражений, где царила звездная, ясная ночь.

– Что я, ну… – Смелость моя сразу куда-то подевалась. Мне казалось, что я выгляжу крайне глупо, а если спрошу какую-нибудь нелепицу, то и вовсе опущусь в глазах королевы на самое дно. – Я думала всегда, что ранг у меня седьмой, равейна, ну, или на крайний случай аш-равейна, или каэль, или аш-каэль… Хотя нет, на четвертый ранг я и не претендовала, только если мечтала… ну… В общем, мне сказали, что у меня первый ранг. Это правда? – выпалила я на одном дыхании, покраснела до ушей и вжала голову в плечи, будто удара ожидала.

– Разве ты еще не осознала себя? – Королева наконец соизволила обернуться. В темных раскосых глазах мелькнула искорка отдаленного интереса и погасла, как падающая звезда в ночном небе. – Странно… Впрочем, так бывает. Возможно, – она улыбнулась хитро, вмиг став похожей на сказочную лису, – возможно, ты из тех людей, что верят не себе, а чужим словам? Что ж, тогда… – Она резко встала, и зеркало схлопнулось в одну сияющую точку, как обычное заклинание. – Да начнется Совет!

В зале словно солнце зажглось. От неожиданности я сощурилась. Световые линии выгнулись, образуя знакомые фигуры – условно-магические, не геометрические. Тетраграмма, луч, триграмма, сфера, снова триграмма и снова луч, три пересекающихся треугольника… В ключевых точках стояли эстаминиэль – спокойные, будто до тех пор они просто скрывались, но слышали весь разговор и начало Совета не стало для них неожиданностью.

Я находилась в центре четырехлучевой звезды – пока пустой.

– Приветствуем новенькую, – улыбнулась Икёдзи. Она оказалась одной из вершин совмещенных треугольников. Все правильно, она – одна из девяти сестер Иллюзиона, вернее, Эфемерата Девяти Отражений. Пора бы уже привыкнуть к правильному названию. – Давно среди нас не появлялось подобных тебе, Dei’a-Nattiee. Мы рады.

Dei’a-Nattiee. Свет и тьма.

О, бездна…

– Столько лет прошло с тех пор, как погибла Шивари… Пятьдесят, шестьдесят? – задумчиво продолжала Икёдзи. – Она была молода, почти как ты. Эстаминиэль света и тьмы не живут долго. Ваша судьба – всегда бежать за бурей, а настигнув ее – гасить.

Я судорожно сглотнула, но в горле пересохло. Будто песка наелась… Да, о Дэй-а-Натье ходило много слухов. Те темные и светлые, у кого ранг был низким, просто вечно влипали в неприятности, как мамина подружка Айч из Приграничного. С увеличением силы и проблем становилось больше. Если сравнить мир с человеческим организмом, то Дэй-а-Натье были бы лейкоцитами – они также устремлялись навстречу захватчикам-вирусам.

Например, Древним.

– Хочу домой, – вырвалось у меня искренне.

По залу разнесся шелестящий смех.

– Зачем отрицать свою суть, девочка? – пропела одна из Триграммы Искусств, черноволосая девочка-подросток в накидке-пончо.

«Не хочу быть лейкоцитом! – рвалось у меня с языка. – Хочу быть какой-нибудь маленькой бесполезной косточкой, про которую человек за всю жизнь обычно не вспоминает!»

Все это было ужасно неправильно, хотя и логично. У меня не наблюдалось с детства склонности ни к одной из Сфер, а значит – ко всем понемножку. При инициации я находилась в фокусе звезды и поэтому не могла «скатиться» в одну из активных стихий. Эфемерат Девяти Отражений – это особый образ мыслей, как у Айне, например. Способностей к искусству у меня нет…

Но почему не жизнь или смерть, к примеру? Тогда я могла бы стать целителем, как Дэриэлл, и учиться у него уже по-настоящему, а не только алхимии и общим заклинаниям. Вот мама – эстиль Сферы Смерти, часть ее способностей передалась и Хелкару, поэтому он учится на факультете некромантии. Но Элен может лечить людей прикосновением, как Дэриэлл. А Сфера Света и Тьмы – это просто яд, которым травят крыс с других планов. «Темная кровь» – это абсолютный растворитель, свет разрушает сами связи между предметами и явлениями…

«Не хочу этот дар!»

Внутренности у меня скрутило от отчаяния. Все равно что узнать, что у тебя неизлечимая болезнь.

– Что ж, неудивительно, что Северного князя привела именно ты, – улыбнулась между тем Танцующая. Кажется, она была рада тому, что я оказалась эстаминиэль Сферы Света и Тьмы. – Все Дэй-а-Натье беспокойные. Шивари тоже была такой.

– Но я не хочу! – перехватило дыхание.

– Тогда не используй силу, – равнодушно предложила пожилая дама в черном, из Сферы Души. – Не учись ее контролировать, живи, как обычный человек. Но рано или поздно, она сама тебя найдет, Найта, эстаминиэль Ар-Нейт. И мало тогда никому не покажется.

– Ар-Нейт? – эхом переспросила я, чувствуя, как подкатывают слезы.

– Шивари так называла себя.

Ar-Nieih. «Та, что отрицает тьму» или «ночь, отрицающая себя». Замечательно. Ну, хоть что-то общее есть у нас теперь с Ксилем. Он «шакаи-ар» – «хозяин ночи». А я теперь буду «отрицающая ночь». То-то мы характерами не сходимся.

Улыбка у меня вышла немного нервной.

– Вижу, ты уже оправилась от шока? – с едва заметной иронией спросила Риан.

Хотелось бы знать, а остальные девочки тоже стали… эстаминиэль? Насчет Феникс я бы не удивилась, Этна – тоже весьма вероятно, хотя ей пророчили эстиль. Но Айне и Джайян… Они определенно были ранга каэль. Kayel – буквально «та, что твердо стоит на ногах», но не более того. Не «хозяйка»-эстиль и уж точно не «госпожа всего сущего». Но если Феникс своей силой при инициации вытянула до первого ранга и меня, самую слабую, то уж остальных-то точно.

Представляю, что сейчас творится в осажденном Зеленом. Четыре необученные эстаминиэль в замкнутом пространстве… Жителям не позавидуешь. И тем более – инквизиции.

Пока я размышляла, Риан обвела взглядом зал и предложила:

– Раз уж мы все здесь собрались, думаю, есть смысл дослушать конец той истории. Кто-нибудь, сходите за Северным князем и этим, как его… вторым, в общем.

– За ними уже послали, госпожа, – тихо ответил невысокий парень с растрепанными волосами. Скорее всего, один из искателей, маг на побегушках. – Ваша внучка приведет их.

Танцующая нахмурилась:

– И что же ей на месте не сидится? Сказала же, не лезть в неприятности, опекать девочку. Ох, Элани, Элани… – пробормотала она.

Я встрепенулась, услышав знакомое имя. Но не успела додумать интересную мысль насчет рыжеволосых бардов без капли магического таланта и не слишком похожей на них эстаминиэль, как двери зала бесшумно распахнулись и на пороге появились князья в сопровождении Элани. Она аккуратно прикрыла створки и так же незаметно уселась на один из подоконников, затененный плетущими растениями. Князья прошли в центр зала. Я заметила, что Тантаэ, несмотря на свой явно доминирующий статус, держался чуть позади, предоставляя Максимилиану право вести переговоры. В руках у Пепельного князя, сейчас больше напоминавшего квалифицированного и исполнительного секретаря, чем воспитателя Ксиля, была аккуратная стопка бумаги – от старой и пожелтевшей до совсем новой, а еще небольшая коробочка.

Риан сделала знак рукой, чтобы я подошла к шакаи-ар. Энтузиазма это у меня не вызвало. Не то чтобы работать в связке с Ксилем было неприятно, но вчерашнее происшествие, когда я слишком глубоко зацепила чужие эмоции, по-настоящему напугало меня. Хорошо еще, что Максимилиан все вовремя понял и ограничил контакт.

Да и ночевать после очередного «погружения в память» опять придется в его комнате, а этого – в свете того, что рассказал Тантаэ, – мне совсем не хотелось. Если мама узнает…

Максимилиан, очевидно, считал мои мысли и успокаивающе улыбнулся, а потом как будто между прочим обратился к королевам:

– А обязательно и сегодня слушать меня через посредника-равейну? Вы все еще не доверяете?

Он не напирал, не угрожал, не жаловался – просто интересовался.

– К сожалению, обязательно. И речь тут идет уже вовсе не о доверии, – с явным сожалением качнула головой Риан, которая снова взяла на себя обязанности парламентера.

– О чем же тогда? – полюбопытствовал князь.

– О лучшем понимании ситуации, – неожиданно ответила одна из девушек, стоявших рядом с Икёдзи. – Двуликая Сферы Души, – указала она на пожилую даму в черном рядом с Риан, – сохраняет в своей памяти подробную кальку с описываемых событий. На ее основе мы, Эфемерат Девяти Отражений и Триграмма Времени, составляем нестатичную модель произошедшего. Решение по вашей просьбе, князь, во многом зависит от того, каким будет развитие этой модели.

– И обилие правдивых и эмоциональных деталей сыграет мне на руку, – задумчиво продолжил Максимилиан и искоса взглянул на меня из-под длинных ресниц: – Придется тебе все-таки потерпеть, Найта.

– Можно подумать, что я руками и ногами упираюсь, – проворчала я, вкладывая в протянутую руку свою ладонь.

Северный князь насмешливо улыбнулся.

«С моей мамой ты будешь объясняться сам», – пригрозила я, и Ксиль рассмеялся, не обращая внимания на недоумевающий взгляд Риан.

Отвечать на это мне было нечего.

На сей раз Максимилиан был куда более осмотрительным. Когда контакт начался, я не полностью ушла в переживание давно минувших событий, а словно застряла где-то посередине. Частью сознания я внимательно следила за происходящим в зале, слушала вопросы королев, вступала то и дело во вспыхивающие дискуссии. А частью – снова и снова погружалась в прошлое. Лица, имена, сложные цепочки взаимосвязей выстраивались перед глазами.

Чуждое, путаное мышление становилось постепенно если не понятным, то родным точно. Как завод за окном – вроде и не понимаешь, что там такое делают и как, но к виду привыкаешь…

А дело принимало нешуточный оборот. Недавние события в Зеленом оказались только верхушкой айсберга. На дне же творилось такое, что и представить страшно.

Давняя история с Лакке не получила продолжения из-за исчезновения главных подозреваемых и большинства улик. Свидетели тоже на этом свете не задержались. Вспыльчивая равейна погибла через несколько месяцев при очень странных обстоятельствах: где же это видано, чтобы эстиль огня сгорела заживо во время заурядного пожара? Возможно, если Северный князь был бы тогда в городе, то расследование вышло на новый виток. Но Максимилиан почти год провел в убежище клана где-то в горах, пытаясь восстановиться. Потом, за повседневными стычками и интригами, о происшествии надолго забыли. Только неугомонный князь носился по городам в поисках доказательств.

И вот пятьдесят лет назад – первая удача! Вляпавшись в очередную дурную историю, Максимилиан оказался в застенках Ордена. Надолго он там задерживаться не собирался. Отлежался денек в камере, собрался с силами и уже на следующую ночь собирался уйти, не прощаясь. Проходя по коридору, он случайно услышал, как за дверью ругались два смотрителя, судя по отдельно долетавшим высказываниям – не из последних чинов в иерархии. Торчать в коридоре, по которому постоянно шныряли инквизиторы, даже в совершенной шакарской маскировке было опасно, однако князь рискнул. И не прогадал.

Два безвестных инквизитора говорили о некоем прорыве, время для которого еще не пришло, и о том, что «опасно открывать постоянные порталы, если и этих-то «договорников» едва удается контролировать». В разговоре несколько раз всплывали таинственные понятия – «инцидент в Танвилле», «взаимодействующие пары», «несвоевременная новая волна», «Сервиольский договор». Но одно словосочетание было чересчур ясным – Третья война. Война, которой еще предстояло разразиться.

После третьего случайно заглянувшего в коридор смотрителя, который после встречи с князем обзавелся невероятной гибкостью шеи, Ксиль решил, что услышал достаточно, и сбежал.

Позже он вернулся в это отделение, да не один, а с доброй половиной своего клана. Но никаких зацепок не нашли. Более-менее на роль улики годился только странный список городов, причем как человеческих, так и находящихся на «магической», невидимой половине. Максимилиан на всякий случай послал весточки во все шакарские общины указанных городов с просьбой сообщать обо всем необычном.

А год назад начали пропадать шакаи-ар.

Сначала на это не обращали внимания. Тем более что пропавшие были слабыми, обращенными или совсем еще молодыми, вроде Лакке. Таких много гибнет в первые годы кровавого безумия. Тут-то Максимилиан и вспомнил историю своего кланника: тогда тоже все началось с исчезновения самого уязвимого и внушаемого шакаи-ар. Князь немедленно выехал в один из городов, по дороге прокручивая в памяти все, связанное с этими событиями. И, к своему удивлению, наткнулся на еще одну странную деталь. Инквизиторы не раз упоминали в споре загадочный «инцидент в Танвилле» в контексте «проваленного эксперимента». А родной город Лакке, в котором он едва не нашел свою преждевременную смерть, люди называли…

Правильно. Танвилль.

В этом месте рассказа одна из королев протянула задумчиво: «И впрямь, когда я была молода, в Танвилле случилось что-то этакое». Элани исчезла куда-то, а потом вернулась со стопкой архивных документов. В одном из них обнаружилось упоминание о просьбе некоей Уилмы из Танвилля прислать кого-нибудь для расследования нападения на главу общины.

Документ повертели в руках, потом передали мастерицам Эфемерата, чтобы те внесли новую информацию в свою «развивающуюся модель», а Максимилиан продолжил рассказ.

Первый из городов, в который наведался неугомонный князь, располагался на немагическом плане мира. Большой и шумный, он был домом для одного из самых обширных кланов ар-шакаи. «Князем», весьма условным, там был обращенный пяти веков от роду – возраст солидный для тех, кто не являлся прямым потомком Древних. В магии, к сожалению, он не разбирался совершенно, так как родился и вырос на человеческом плане, крайне редко посещая магический.

Приезд Северного князя стал для него той самой палочкой-выручалочкой: все заботы о расследовании многочисленных исчезновений тут же легли на плечи единственного шакаи-ар в городе. Максимилиан со вздохом взялся за дело. Его мучили дурные предчувствия. И он совсем не удивился, когда обнаружил на трупах пропавших шакаи-ар четкие магические следы. Совершенно особой магии – равейновской.

И если в причастность равейн к происходящему еще можно было поверить, то в их инициативу – нет. Да и слишком заботливо «улики» выставлялись на обозрение – только полный профан в магии, вроде главы ар-шакарского клана, их бы не заметил.

Максимилиан проследил за немногочисленной общиной и без труда выяснил, что равейны к убийствам не имеют ни малейшего отношения. Более того, их лидер, эстиль, как это частенько происходило, состояла в давней дружбе с правителем клана. И опять от возможного конфликта между двумя народами уберегла случайность.

Северный князь собрал у всех свидетелей письменные показания и отправился дальше.

На этой-то стадии расследования в игру вступил и Тантаэ. Он отловил непутевого приятеля и вытряс из него всю правду об инциденте в Танвилле и прочих неприятностях. Подумал, поругался… и предложил помощь. С тех пор расследование шло в двух направлениях – Максимилиан все так же шнырял по городам, собирая информацию, а Тантаэ поднимал старые связи, пытаясь выйти на Совет королев.

Шакаи-ар – умные твари. Все они прекрасно помнили, что Вторая война начиналась с таких же мелочей: там столкновение, здесь убийство. Эффект резонанса. Недоверие достигло критической точки – и над головами кланников, образно выражаясь, засвистели огненные шары, а равейны начали бояться ходить поодиночке. Поэтому сейчас, услышав о подозрениях Северного князя, шакаи-ар руками, ногами и зубами поддержали предложение Тантаэ заключить с равейнами союз. Еще одна война на уничтожение никому была не нужна.

Переговоры с нужными людьми из окружения эстаминиэль продвигались семимильными шагами, удалось даже выйти на кого-то из искателей. Еще месяц-другой – и непременно последовало бы приглашение посетить Замок-на-Холмах.

В это же время Максимилиан прибыл в Зеленый… и все резко усложнилось.

Верхушка инквизиции решила, видимо, исправить неработающую схему. В Зеленый прибыли несколько отрядов Ордена. Максимилиану удалось выйти на непосредственных исполнителей и как следует допросить их. Охотники поломались-поломались, но аргумент в виде десятисантиметровых черных когтей, а также вмешательство одного из сильнейших эмпатов сделали свое дело, и ребята выложили все планы. Далеко не трусливого Северного князя бросило в жар, когда он узнал, что на этот раз жертвами должны были стать сын Ирвина, главы клана, и… дочь Элен. То есть я. «Преступниками» хотели выставить безутешных родителей, что вполне естественно.

Узнав об этом, Максимилиан в первую очередь бросился спасать юного шакаи-ар. Опоздал он всего на пару часов. Мальчика уже нашли. Все улики указывали на Элен. Более того, в ладони парень зажал прядь черных волос. Нетрудно было догадаться, кому она принадлежала.

Ирвин был шокирован. К сыну, пусть и приемному, он испытывал самые глубокие и теплые чувства. Но если в Ордене ожидали, что князь бросится мстить, не раздумывая, то расчет не оправдался. Ирвин оставил расследование Максимилиану, а сам решил обдумать все еще раз – уже на холодную голову.

«Еще бы, – подумала я. – Сколько раз мама его перед инквизицией выгораживала».

Без толку промотавшись целый день по городу в поисках второй жертвы, Северный князь изрядно перенервничал, постепенно дойдя до состояния мрачной обреченности. И поэтому, когда увидел меня, беспечно болтающую с внутренним голосом на темной улице, не выдержал. И – решил преподать недисциплинированной малолетке, из-за которой он весь город перерыл, небольшой урок.

Я смутилась, в красках представив, как Максимилиан будет описывать мои глупые метания.

– А может, не надо? – заискивающим тоном спросила я.

– Надо, – вздохнул Ксиль и продолжил.

Риан многозначительно переглянулась с коллегами.

На мое счастье, эпопею с т’ларом князь изложил быстро и доходчиво, без лишних подробностей, так что краснеть почти не пришлось. Да и по правде говоря, я больше боялась за Максимилиана – вряд ли королевы его по головке погладят за «мостик» или попытки использовать меня в качестве жертвы.

Дальше начиналось уже совсем непонятное.

Инквизиторы слишком быстро появились на месте происшествия. Наверняка ошивались где-то неподалеку, выжидая удобный момент, чтобы устранить вторую жертву. Но идея поймать с поличным заезжего шакаи-ар и свалить на него вину показалась им более удачной. Но учесть то, что я начну симпатизировать своему «обидчику», а шакаи-ар окажется не простым кланником, а тем самым Максимилианом, они не смогли. В итоге все наличные равейны остались целы, а князья благополучно скрылись в лесах.

Но, конечно, так просто сдаваться смотрители не собирались. Еще с вечера они установили за мной слежку. И пикник, на который мы собирались с подругами, оказался весьма кстати. Безлюдное место, беспомощные неинициированные равейны… Параллельно другая группа совершила еще два убийства, подставляя кланы.

Итак, инквизиция следила за нами… а за ними следил князь.

Сначала все шло по плану, а потом, естественно, полетело в бездну. Убитых равейн обнаружили слишком рано. Элен забила тревогу. У нас оказался телепортационный амулет. Инквизиторам пришлось пойти на риск и начать действовать напрямую, перебивая телепортацию и замыкая пространство. Князь вмешался. Я не поняла ничего толком и насмерть перепугалась.

Итог – инициация.

Максимилиан понял, что не может больше ждать. Поэтому он подхватил так и не пришедшую в себя равейну (меня то есть) и смылся из города, на прощание предупредив обо всем Ирвина. План князя был прост: пройти по Пути королев и предупредить Совет, раз уж смотрители выступили в открытую. Я же была своеобразной страховкой от того, что Ксиля убьют, даже не выслушав.

– Спасибо на добром слове, – снова не выдержала я. Максимилиан только усмехнулся и покрепче прижал меня к себе. – Значит, страховка? А почему тогда уж не заложница, например, или еще что похуже?

– Не злись. – Он щекотно дунул мне в затылок. – Ты что, жалеешь, что не осталась в Зеленом?

– Нет, – вздохнула я. Жалеть действительно было не о чем. В дороге, конечно, нам пришлось нелегко, но все-таки мы выжили и добрались до цели. Такие приключения вообще бывают раз в жизни, и, может, уже больше никогда мне не придется пережить подобное.

Плохое со временем забудется. Останется только это чувство легкости, стремления к чему-то важному, воспоминания об улыбке Ксиля… и о том, как он ночами сопел мне в ухо, как мышь.

– Тогда в чем дело? – В голосе Максимилиана послышалось легкое раздражение. – Страховка… Ничего обидного не вижу. Твоей жизни с моей стороны ничего не угрожало… почти.

– Князь, эстиль, при всем уважении… но, по-моему, вы просто переутомились, – вмешался Тантаэ, пока Ксиль не ляпнул лишнего, а Риан из этого «лишнего» не раздула скандал. – Мне кажется, следует сделать перерыв и отдохнуть.

– Перекусить, – добавила я, вспомнив, что с утра толком ничего не ела. Будь здесь Дэриэлл, не миновать мне нотации на тему здорового питания и правильной работы желудка.

– Пойдем. – Ксиль подхватился с места. Потом что-то сообразил, повернулся к Риан и несколько заискивающе спросил: – Можно, тетенька?

Это «тетенька» было настолько не к месту – нелепое, комичное и жалобное, что напряжение, электричеством наполнившее воздух, рассеялось, оставив лишь неприятный осадок в памяти.

– Нужно, – рассмеялась Риан и вдруг неожиданно добавила: – Если вас интересует… специфическая пища, я могу прислать кого-нибудь из искателей. Среди них есть любопытствующие и любители экстремальных развлечений.

На лице Ксиля появилась заинтересованность. Он инстинктивно облизнул губы – быстро и незаметно, но, поймав на себе внимательный взгляд Риан, повторил движение – уже медленно и провокационно. Тантаэ никак это не прокомментировал, но глаза у него стали, как у Элен, когда Хелкар без предупреждения возвращался домой только под утро.

– Не надо, – с неохотой отказался Максимилиан. Я проглотила смешок: похоже, Пепельный князь Ксилю и впрямь приходился нянькой… или дело было в другом? – Через несколько дней – возможно. Идем, Найта.

Уходя, я услышала, как Тантаэ объясняет вполголоса королевам:

– Дэй-а-Натье и Северный князь сейчас в эмоциональной связке. И вряд ли девочке пойдет на пользу встряска, которую испытывает шакаи-ар, когда…

Максимилиан с выражением величайшего отвращения на лице захлопнул дверь.

– Мы еще не вышли, а они уже начали сплетничать, – подосадовал князь.

– И так всегда? – сочувственно спросила я.

– Всегда, – с грустью согласился Ксиль. – Тай – неплохой парень, только уж излишне предусмотрительный и заботливый.

– А это может довести кого угодно.

Я вспомнила незабвенную тетушку Лиссэ и содрогнулась.

Максимилиан искоса глянул на меня:

– И знаешь, что самое плохое, Найта? Он всегда оказывается прав.

Я посмотрела на печального, даже несчастного князя, вспомнила, сколько ему лет… и расхохоталась. Глядя на меня, Ксиль и сам улыбнулся.

– Правильно говорят – для родителей ты всю жизнь ребенок, а Тантаэ… Идем уже, – хмыкнул он, цепляя меня под руку. – Кстати, а эта твоя Лиссэ тоже всегда оказывается права?

– К счастью, нет, – ответила я, вытирая выступившие от смеха слезы. – Она бывает права, только если знает что-то наверняка, а разбирается далеко не во всем. Другое дело Айне… Ее и переспорить невозможно, и даже если она ошибется, то перевернет все с ног на голову, и в итоге я все равно окажусь виноватой. Но к этому можно привыкнуть.

– А меня Тантаэ иногда просто до бешенства доводит, – признался Максимилиан, оглядываясь на замок с таким видом, будто ожидал, что Пепельный князь выскочит на порог и закричит грозно: «А я все слышал!» – Спорить с ним – дело гиблое, он же дипломат прирожденный. Я дела привык по-другому решать, так что спор частенько заканчивается дракой.

Хоть Ксиль и говорил совершенно искренне, я засомневалась, что он такой уж прямолинейный задира. Слишком он скрытным был для такой роли… и слишком любил использовать в повседневной жизни подлые психологические штучки. Ну, например, давить на жалость или манипулировать инстинктами. Не случайно же Ксиль начинал строить глазки Риан именно тогда, когда ее суровость из показной начинала переходить в настоящую.

Однако свои рассуждения я предпочла оставить при себе и спросить беспечно:

– И кто обычно побеждает?

– Я. Всегда, – не без гордости ответил Максимилиан, но потом все же добавил: – Правда, иногда палку перегибаю, и Тая приходится откачивать… ну, нашими методами. И тогда мне бывает очень стыдно. Все-таки он заботится обо мне, несмотря на слабость, и у него это получается. Тантаэ классный, – закончил он неожиданно просто, и я невольно улыбнулась:

– Опять ты его захвалил. А я ожидала, что ты не упустишь шанс похвастаться победами.

– Над кем? Над Таем, что ли? Да ну, мы же не всерьез деремся. И не вижу ничего в том, чтобы «захвалить» Тантаэ, он и не такого заслуживает, – пожал плечами князь, очевидно, не ощущая никакой неловкости. Похоже, о друге он мог говорить часами.

Мы немного помолчали. Коварная брусчатка уже не стремилась поймать мои каблуки в смертельный захват, поэтому прогулка перестала походить на пытку. Можно было неторопливо идти, размышляя, вспоминая… Потом я собралась с духом и рискнула-таки задать давно мучающий меня вопрос:

– Знаешь, смотрю я на вас и никак не пойму, в каких вы… ну… отношениях?

Максимилиан понимающе усмехнулся:

– Не дает покоя сцена в коридоре? А не боишься услышать что-нибудь не слишком приличное? – Мои щеки обдало жаром, но тут дурашливость у Ксиля как ветром сдуло, и продолжил он уже серьезно: – Это довольно сложно объяснить, Найта. Я всегда приносил ему одни неприятности. Характер у меня не самый спокойный, мы часто из-за этого ссоримся. А ведь Тай намного слабее меня, и если я распсихуюсь… В общем, я не раз уже удерживался в последнюю секунду от смертельного удара. Чудо, что до сих пор его не прибил. А он… Он всегда рядом, каких бы глупостей я ни наделал. Это похоже на обещание защиты, несмотря ни на что. Я здесь. Ты со мной, не бойся… – Ксиль замолчал. – Как брат и отец одновременно. И даже больше. Намного-намного больше…

Почему-то стало грустно. Я осторожно провела пальцами по щеке князя, подсознательно ожидая ощутить соленую влагу, но кожа была сухой и лихорадочно горячей.

– Нервы на взводе, – пробормотал Максимилиан, резко запрокидывая голову. Глаза его были крепко зажмурены. Он глубоко вздохнул и обернулся ко мне, виновато улыбаясь: – Все в порядке, Найта. Не принимай близко к сердцу. Кстати, мы уже пришли.

– А где это мы? – с радостью ухватилась я за возможность сменить тему.

– Не узнаешь? – Ксиль снова улыбнулся, на этот раз гораздо веселее. – Между прочим, в этом доме ты провела одну замечательную ночь…

– Ксиль, хватит уже! – вспыхнула я, вспомнив о том, что сказал Тантаэ.

– Я имел в виду, что ты прекрасно здесь выспалась, – невозмутимо пояснил Ксиль. – На третьем этаже. А на первом есть неплохая столовая. Правда, я не совсем разобрался с системой оплаты…

– Никакой платы, – просветила я князя. – Это же Замок-на-Холмах. Здесь делают что-то только ради удовольствия и из любви к искусству. А самую тяжелую и неприятную работу можно заменить колдовством.

– Удобно, – задумчиво протянул Максимилиан.

– Ну, все-таки мы равейны, а не люди, – в тон ему отозвалась я.

Устроились мы напротив окна в маленьком уютном зальчике. С удовольствием поглощали кофе и пирожные, болтая о пустяках, смеялись… Но я чувствовала, что Максимилиан грустит. Как будто мои идиотские расспросы потревожили что-то, о чем лучше было бы не вспоминать.

– Думаю, нам лучше вернуться в зал, – предложила я, когда в разговоре в очередной раз возникла пауза. – Скоро уже стемнеет.

– Да, пожалуй, – рассеянно согласился князь, поднимаясь из-за стола.

В зале мы застали любопытную картину: Тантаэ, не теряя своей обычной невозмутимости, вел дискуссию с Икёдзи, по-лисьи улыбающейся и щурившей темные глаза. Хотя ни один из спорщиков не повышал голоса, ощущение было такое, словно кто-то с завязанными глазами обезвреживает бомбу. Одно неверное движение – и рванет.

– В чем дело? Развлекаетесь? А почему без меня, я тоже хочу. – Максимилиан заинтересованно выглянул из-за княжеского плеча. Тантаэ, не оборачиваясь и не меняя выражения лица, щелкнул Ксиля по любопытному носу и заметил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Вот поэтому я и не советую брать стиль мышления Северного князя за стандарт при построении матрицы.

Икёдзи перевела взгляд на усиленно строившего обиженную физиономию Максимилиана и нехотя ответила:

– Вынуждена с вами согласиться. Но тогда и эмоциональный фактор тоже придется исключить.

– Уверен, уважаемая, это только пойдет на пользу, – заверил ее Тантаэ без тени улыбки.

– Ну а вы, князь? – обратилась Икёдзи к Максимилиану. – Готовы продолжить рассказ?

– А нечего рассказывать, пожалуй, – вздохнул он. – Во время путешествия ничего нового мы не узнали. Было преследование, две стычки с ловчими отрядами смотрителей. Я взял одного из них в плен… Но, к сожалению, он оказался просто исполнителем.

– Можно узнать, где сейчас находится этот пленник? – заинтересовалась Риан.

– Младший служитель Ордена Контроля и Созидания Кей Мейер находится под защитой клана Пепла Времени, – нейтрально заметил Тантаэ. – Обдумав свое положение, он попросил убежища. Проверка показала, что информация, которой обладает Кей Мейер, интереса не представляет. Поэтому не вижу смысла в том, чтобы вызывать его на допрос, особенно сейчас. Мейеру еще предстоит адаптироваться к новой обстановке.

– Подыскиваете новых вассалов? – нахмурилась одна из королев, только вряд ли ее рассердило то, что в мире станет одним ар-шакаи больше. Скорее она была недовольна тем, что на пленника ей взглянуть не позволят.

– Никто не будет обращать человека против его воли, – мягко возразил Пепельный князь. – А господин Майер еще не готов принять новую сущность. И вряд ли будет готов когда-либо.

– И в каком же статусе будет находиться в клане этот… непосвященный? – Последнее слово прозвучало как-то неприятно и на редкость многозначительно.

– А в каком статусе находятся ваши искатели? Те из них, которые не связаны с эстаминиэль ни родственными, ни любовными связями? – Вишневые глаза потемнели, хотя неясно было, что рассердило князя.

– Ну… – растерялась Танцующая. – Почти все они талантливые музыканты, или поэты, или писатели…

– А этот юноша – талантливый маг. Которому, к слову, больше некуда идти, – так же спокойно ответил Тантаэ, ясно давая понять, что тема закрыта.

– Понимаю, – протянула Риан и добавила тихо: – Но я запомню, что один пленник у нас есть.

На лице у Ксиля появилось мученическое выражение.

– Дамы и господин, – произнес он шутливым тоном. – Может, все же вернемся к обсуждению более насущных проблем?

– Только что вы говорили, что добавить вам нечего, – едко откликнулась Танцующая, недовольная исходом спора с Тантаэ. – Уже передумали?

– Мне – нечего. – Максимилиан отступил в сторону и словно ненароком коснулся кончиками пальцев предплечья Риан – вскользь, очень легко. Но Танцующая естественно, словно на инстинктах, не контролируя себя, подалась за ним и отчего-то выгнула спину на мгновение, будто ожидала чего-то совсем иного. Мне стало неловко, словно я увидела нечто личное. Да и не только мне – Икёдзи тоже отвела взгляд. – Но, сдается мне, кое-кто знает, как развивались события в Зеленом уже после нашего бегства. Не так ли, Найта?

Увидев устремленные на меня взгляды, я растерялась. Как всегда бывало в таких ситуациях, мысли разбежались муравьями, оставив меня в гордом одиночестве.

– Ну… Даже не знаю, с чего начать…

– Не бойтесь, эстиль, – суховато посоветовала Двуликая. – Если не вы не можете связно рассказать, просто откройте нам свои мысли.

– Спасибо, справлюсь сама, – поспешно возразила я. Двоих телепатов из шакаи-ар мне вполне хватало. Еще и эстаминиэль Сферы Души – это был бы перебор.

Угроза Двуликой подействовала, и в следующие пять минут я довольно сносно пересказала наш диалог с Айне и даже свои предположения о том, что именно инквизиция заставила пророчицу замолчать.

Королевы слушали, не перебивая.

– Так что же ты раньше молчала! – взорвалась Риан, когда я наконец закончила.

– Но я…

– Эти букашки осмелились шантажировать равейн! Знаете, князь, – обернулась к Максимилиану Танцующая, – мы принимаем ваше предложение.

– Даже без обсуждения? – поперхнулся он. Даже Тантаэ выглядел немного озадаченным.

Риан иронично улыбнулась:

– Вообще-то мы уже давно приняли решение, князь.

– Да? – наигранно-недоверчиво переспросил Ксиль. – И когда же?

– В тот момент, когда одна эстаминиэль Дэй-а-Натье согласилась пройти с неким князем по Пути королев, – серьезно ответила Икёдзи. – Конечно, мы не знали, в чем именно дело… Но чувствовали, что что-то изменилось.

– Боюсь, это не единственные изменения в ближайшее время, – заметил Тантаэ.

Совершенно некстати я вспомнила слова Ксиля о том, что Пепельный князь всегда оказывается прав.