Решение проблемы пришло почти мгновенно. Поскольку ничего логичного тут предпринять нельзя, то придется положиться на собственную наглость и слепое везение. Я вскочила со скамьи и с громким криком: «Грешна, каюсь!» – попыталась вклиниться в вереницу людей, стоящих за освященной водой. Почти сбила с ног какую-то женщину, сильно толкнула пожилого мужчину, да и сама чуть не упала… Народ осуждающе зашипел, искоса на меня поглядывая. Похоже, приняли за сумасшедшую. Я жалобно шмыгнула носом и сделала предельно горестное лицо. Типа, мне и правда – очень нужно! Внезапно чьи-то сильные пальцы крепко ухватили меня за запястье, втягивая в очередь. Я обескураженно моргнула. Оказалось, что моим неожиданным помощником стал капитан-«пуговица». Он встряхнул меня, заставил выпрямиться и поставил впереди, втиснув между собой и дородной старухой в мехах. Никто не протестовал, ибо от капитана веяло такой затаенной внутренней силой, схожей с потенциалом сжатой пружины, что отважиться поспорить с ним мог только герой или безумец. А таковых в храме не нашлось. Я сначала вздрогнула от неожиданности, а потом облегченно вздохнула, осознав: девочка – спасена. Обладатель рития снова стал двадцать седьмым в очереди и теперь уверенно шел навстречу своей судьбе.

– Ты чего это тут устроила? – сердито зашипел капитан мне на ухо. – Думаешь, я не заметил, какой спектакль ты тут разыгрываешь?

– А мне наплевать, заметил ты или нет! – не менее дерзко ответила я. – Не твоего ума дело!

– Ах, не моего, значит! – разозлился он. – Дура, я же тебе добра желаю!

– Когда говорят «я тебе желаю только добра» – о добре тут вообще речи не идет! – высокомерно задрала нос я. – Спасибо, но советую свое добро оставить при себе.

– Вот, значит, какая ты стала… – непонятно усмехнулся мужчина, поглядывая на меня то ли с неодобрением, то ли с плохо скрываемой завистью.

– Гордая, потому что обижали, – пояснила я. – Сильная, потому что делали больно. Смелая, потому что уже не боюсь. Никого!

– Так уж и никого? – не поверил синеглазый. – А по моим сведениям, обижала и делала больно чаще ты, чем тебе… Ну-ка, рассказывай, что ты затеяла и где так долго пропадала?

– В деревню ездила, подышать свежим воздухом, с пастухами на сеновале поваляться, – невинно хлопнула ресницами я. – Как ты и советовал.

– Врешь! – Он возмущенно скривился. – Я наводил справки: никуда ты не выезжала, а попросту бесследно исчезла, словно сквозь землю провалилась. Так где же ты была?

– Много будешь знать, скоро состаришься! – насмешливо сообщила я, к месту ввернув любимую фразу братца.

Капитан озабоченно нахмурился.

– Вот, значит, как… – оценивающе протянул он. – Значит, теперь ты – с ним!

Я подзуживающе кивнула:

– Да. Ревнуешь?

– Я?! – слишком эмоционально возмутился красавец, причем настолько громко, что привлек к себе немало осуждающих взглядов.

– Ты, ты! – откровенно рассмеялась я. – Не делай вид, будто я тебе безразлична. Ты подарил мне платье, помог минуту назад… Осмелюсь предположить, что ты ожидаешь от меня как минимум благодарности, а как максимум…

– Я – мужчина! – с деланым безразличием пожал плечами капитан. – Если девушка сама падает мне на руки, извиняюсь, ко мне на палубу, то я ни за что не упущу своего шанса, и…

– И обломайся! – холодно перебила я, задетая его цинизмом. – Ты, конечно, красив и загадочен, но извини, я люблю другого! – и воображение тут же нарисовало мне скрюченную фигуру некрасивого, грязного, но столь дорогого моему сердцу Иржика.

– Его? – У капитана даже губы побелели от разочарования.

– Ага! – согласно мурлыкнула я, все еще пребывая во власти своих мечтаний и не обращая никакого внимания на слова собеседника. Не важно, чего там навоображал себе капитан, – я не собираюсь тешить его иллюзии.

– Зараза! – мрачно прорычал отвергнутый влюбленный. – Вы, бабы, кого угодно со свету сживете. Вот, например, ящеры – давно вымерли, а ящерицы…

– Угу! – задорно поддакнула я. – Но жить одна я не собираюсь!..

Красивое лицо капитана омрачилось еще больше.

– Клянусь, я ему отомщу! – пообещал он.

– Не найдешь! – хмыкнула я, прекрасно понимая, что легче найти иголку в стоге сена, чем нищего в огромной Праге. – Он тебе не по зубам.

– Посмотрим! – Капитан уже справился с охватившим его гневом, голос снова стал безупречно спокойным, глаза холодно поблескивали в вырезах маски. – Время покажет.

Я намеревалась возразить, но тут подошла моя очередь на получение благословения. Я выпила поданную мне воду, поцеловала перстень на руке прелата и шмыгнула за ближайшую колонну, намереваясь проследить за последующим развитием событий. Оглядевшись по сторонам, я обнаружила тихонько сидящего в уголке Люса, всеми позабытого и изрядно напуганного. Похоже, котенок сильно утомился от переизбытка внимания, выпавшего на его долю, а поэтому не протестовал – когда я подхватила его под брюшко и сунула в сумку. Наоборот, рыжий возмутитель спокойствия послушно свернулся в клубочек и тут же задремал. Между тем обладатель рития благополучно выпил налитый в воду отвар и покинул церковь. Я прикрыла свой наряд скромным плащом простолюдинки и последовала за ним.

На крыльце моего дворянина встретили два дюжих охранника. Оценив ширину их плеч и свирепость взглядов, я мысленно поздравила себя с идеально продуманным планом, ведь если эти здоровяки повсюду сопровождают своего хозяина, то нечего и пытаться напасть на него в открытую. Неизбежно завяжется жаркая схватка, способная привлечь интерес городской стражи. Но, к счастью, мой вариант – безупречен, и пока все идет просто великолепно. Мужчина выпил отвар, посмотрим, как он на него подействует.

Важно одернув жабо, выслеживаемая мною дичь чинно зашагала в сторону Староместской площади. Охранники дисциплинированно топали чуть позади, бдительно зыркая по сторонам. Процессию замыкала беззаботно посвистывающая я, увлеченно таращившаяся на все здания и памятники, встречающиеся на нашем пути. Ничего особенного – сегодня выходной день, погода отличная, так почему бы вволю не насладиться прогулкой, тем более что люди, заполонившие улицы, занимаются тем же самым, то есть блаженным ничегонеделаньем.

Здоровья дворянина хватило ровно на десять минут. А потом его организм сдался на милость подлитого в воду зелья, напомнившего о себе острым приступом желудочной колики. Мужчина остановился, схватился за живот, скрючился, будто креветка, и дико заорал. Охранники застыли двумя немыми, ничего не понимающими колоссами, беспомощно наблюдая, как их работодатель валится в уличную грязь, истошно вопит, будто его режут, катается и сучит ногами.

– Помогите, позовите лекаря! – неожиданно отмер правый охранник, видимо, отличающийся большей сообразительностью, чем его напарник. – Господину Шаеду плохо!

– Умирает, убили! – возбужденно заголосили выглядывающие из-за лотков и ни в чем не разобравшиеся торговки. – Покушение!

Оба охранника недовольно поморщились, поняв, в насколько щекотливой ситуации они очутились. Клиент – в опасности, защищать его – вроде бы не от кого, но в то же время – без помощи не оставишь. Куда бежать и что делать? М-да, такая трудная задача не каждому тугодуму по силам. Охранники набычились и озадаченно засопели.

– Я останусь с господином, а ты беги за лекарем! – наконец сориентировался правый охранник.

– Куда бежать-то? – удрученно развел руками левый. – Я не знаю эту часть города… – А вокруг них уже собралась целая толпа зевак, увлеченно наблюдающих за происходящим.

Правый охранник в сердцах сплюнул на землю, едва не попав на катающегося у него под ногами хозяина, что, естественно, никак не облегчило муки последнего. Левый задумчиво чесал в затылке, на его плоском лице не отражалось ни единого проблеска мысли. А между тем время шло: зрители давали глупые советы, господин Шаед вертелся на земле, словно юла, и выл, как голодный шакал, а охранники только сопели и потели. Короче, атмосфера на площади потихоньку накалялась.

Я стояла в толпе и с удовольствием следила за разыгрывающейся передо мной комедией. Похоже, настала моя очередь выйти на сцену.

– Я – лекарка! – тихонько шепнула я на ухо ближайшей ко мне женщине.

Эта новость мгновенно прокатилась по толпе, ибо ничто в нашем мире не распространяется быстрее, чем слухи и сплетни.

– А вот вам и лекарка! – спустя минуту заорали из первых рядов зрителей, и меня вытолкнули в центр образованного зеваками круга, едва не уронив на катающегося в грязи дворянина.

– Лечи давай! – с угрозой в голосе приказал правый охранник, указывая мне на непрерывно стонущего господина Шаеда. – Но если он умрет, то… – окончание фразы заменило многозначительное сопение.

Я возмущенно пожала плечами, разыгрывая из себя профессионала, оскорбленного сомнениями в своем мастерстве, и склонилась над несчастным дворянином, пребывающем в полубессознательном состоянии. Лишь только я прикоснулась к плечу пациента, как охранники синхронно схватились за ножи…

– Тихо, – успокоила их я, мысленно потешаясь над рвением незадачливых вояк. Не уберегли хозяина, так чего уже теперь, после драки, кулаками махать? – Мне нужно осмотреть пациента. Можно?

Охранники торопливо закивали.

– Мне все ясно! – с умным видом сообщила я, помяв живот пациента и оттянув ему веки. – Желудок схватило, очевидно, переел жирного за завтраком, – судя по внушительной комплекции мужчины, оный вывод напрашивался сам собой.

Охранники снова закивали, теперь уже с заметным облегчением на лицах. Поверили, что встретили настоящую лекарку. Тупицы!

– Сейчас я дам ему лекарство, а вы проводите господина домой! – Я извлекла из-за корсета заранее заготовленный флакончик со вторым отваром, нейтрализующим действие первого снадобья, и снова наклонилась к больному. Мой плащ развернулся и скатился с плеч, скрывая нас обоих. Под покровом плотной ткани я быстренько обшарила пояс клиента и вытащила из ножен его кинжал, оказавшийся искомым ритием. Как я и предполагала, отправившись на воскресную службу, господин Шаед взял его с собой. Естественно, ради амбиций и пустого бахвальства. А затем влила лекарство в рот пациента, выпрямилась и торжественно предъявила охранникам пустой флакон.

– Выпил! Теперь ему полегчает, отведите господина домой, пусть отдохнет, – деловито скомандовала я.

Охранники подняли уже переставшего стонать хозяина, а правый бросил мне кошелек с монетами, который я ловко поймала на лету, разразившись пространными благодарностями. Публика одобрительно зашумела, впечатленная моим лекарским искусством. Я раскланивалась во все стороны, не спеша выходить из удачно разыгранной роли. Внезапно ощутила чей-то пристальный взгляд, направленный мне в спину, и стремительно обернулась…

Чуть поодаль, привалившись к кованой решетке парковой ограды, стоял Янош и глядел на меня тяжелым, ненавидящим, обличающим взглядом. Полагаю, из всех людей, собравшихся на площади, он один уловил истинный смысл только что разыгравшейся здесь сцены, сопоставил факты и понял все. Его бледное лицо выражало такую откровенную зависть и злобу, что мне стало не по себе. Теперь я точно не сомневалась в том, что именно Янош и является моим злейшим врагом, вышедшим на тропу войны. Сразу видно – кукольник знает, что я выследила последний ритий и завладела ценным оружием. И, судя по всему, он не собирается мириться со случившимся, не станет сидеть просто так, сложа руки, я в этом уверена. Он явно что-то задумал.

Заметив, как я смотрю на него, Янош криво усмехнулся и заспешил прочь, сильно прихрамывая на ходу. Дождавшись, пока он свернет в ближайший переулок, я медленно подошла к покинутому кукольником месту и опустилась на колени, вглядываясь в сухую грязь. Меня сильно насторожила неловкая походка артефактчика, наводящая на мысль о некоей болезненной, недавно полученной травме. А недремлющая интуиция подсказывала мне, что дело здесь не чисто.

Минуту спустя мои опасения полностью подтвердились, ибо на том самом месте, где еще недавно стоял Янош, я обнаружила четкие отпечатки его сапог. Оказывается, наш кукольник носит весьма необычную обувь – щегольскую, не здешнего изготовления, с запоминающимся рисунком из розочек, украшающим подошву. Именно такие отпечатки я недавно видела у себя в спальне, он оставил их на подоконнике. Причем оставил не просто так, а в тот самый момент, когда поспешно покидал мой дом, сбегая через окно. Получается, на мою жизнь покушался именно Янош, будь он неладен…

Вот только зачем и почему он это сделал?

По дороге домой я пыталась разобраться в собственных мыслях и ощущениях. А больше всего меня интересовало то, какую именно роль играет кукольник Янош во всех перипетиях, произошедших со мной в последнее время. Следовало помнить, что изначально наши отношения складывались совершенно иначе, ведь он являлся единственным членом гильдии, кому я симпатизировала и даже доверяла. Он никогда открыто против меня не выступал, не задирал по пустякам и более того – пытался мирить с Лаэном и Магнусом. Он обладал хорошими манерами и заурядной внешностью, был вхож в мой дом и помогал мне с куклами. Он выглядел тихим, бесхитростным и безобидным. Да, признаю, его репутацию (особенно в моих глазах), сильно подпортила личность жены – шпионки и убийцы, но артефактчик мог попросту ничего не знать о ее проделках, а любовь, как всем известно, слепа. До недавнего времени я вполне нейтрально относилась к Яношу, но лишь до тех пор, пока не начала приглядываться к нему повнимательнее и замечать за кукольником некоторые необъяснимые странности. Например, он скрывал своих кукол, но сильно интересовался моими. Задавал мне непонятные вопросы. Но на этом, пожалуй, и все! Никаких особенных претензий у меня к нему не имелось, ибо у каждого из нас – свои причуды, свои тараканы в голове. Ну, подумаешь, если Янош тренирует своих тараканов по какой-то особой методике, меня это не касается. И лишь самые последние события резко повысили мой интерес к кукольнику, породив массу вопросов, заставивших меня уже совсем под другим углом взглянуть на его особу. А вот тут-то и выяснилось, что наш Янош далеко не так прост и безобиден, каковым кажется на первый взгляд. Он яро встал на защиту Магнуса, заставив меня насторожиться. Хотя, если вор – младший брат Хиры, жены Яноша, то в таком поведении нет ничего противоестественного, ведь родню – не выбирают. Если бы мне пришлось выбирать между шурином и какой-то левой девчонкой, то на месте Яноша я бы поступила точно так же. Но ладно, если бы дело ограничилось только этим! А ведь нет, ибо из небытия вдруг выплыли самые страшные секреты кукольника – касающиеся его молодости, мутации и весьма специфических способностей. К тому же он нам врал – нагло и дерзко, начисто убивая всю мою недавнюю симпатию. А затем Янош безбоязненно вломился в мой дом и едва не лишил жизни Ларса, после чего устроил самую настоящую слежку за мной, невзирая на полученные им ранения. Он явно замышляет что-то недоброе. А я даже не понимаю, зачем и почему он это делает. Не знаю, но очень хочу узнать!

На пороге дома меня встретила Лиза с отчетом, дескать, господин Ларс почувствовал себя лучше и поэтому отбыл к себе на квартиру за чистой одеждой. Ушел, но помахал ручкой и обещал вернуться. Я сердито хмыкнула, намекая: я ему не указ, пусть делает то, что считает правильным, чай, не маленький уже. А горничная шустро перешла к другим насущным вопросам, сунув мне под нос недавно принесенную корреспонденцию: аккуратный гербовый конверт. Лиза даже положила его на поднос, порой ей удавалось воплотить в жизнь свое представление о правильном мире и правильной госпоже.

Я выгрузила из сумки заспанного Люса и прошла в свой кабинет. Решила отложить свежее письмо на потом, а для начала разобраться со скопившимися неоплаченными счетами. Обычно всеми подобными бумагами у нас занимается Мелина, но раз уж я дома и относительно свободна, то почему бы и не поработать? Все равно собирать я ничего не смогу, глаза очень быстро начинают уставать, да и руки еще чуть подрагивают. Сказываются последствия перенесенной болезни и бурные события последних дней.

Лиза медленно, важно, с невероятной грацией принесла чашку с горячим чаем и тарелку с булочкой.

– Спасибо большое, но я не голодна.

– Мелина сказала, тебе необходимо хоть немного поесть, чтобы отвары не повредили желудку. – Она аккуратно поставила тарелку передо мной и вышла.

– Спасибо. – Это я скорее двери благодарила, чем горничную.

Весело. Куда ни глянь, везде сказка. Вроде бы мой дом и мои слуги, но я постоянно ощущаю себя здесь как в гостях. Отвлеченным взглядом случайно окинула конверт и изумленно хмыкнула, до глубины души потрясенная безмерным нахальством его отправителя. Да как он посмел писать мне, особенно после всего того, что устроил? Жаль, я сразу не разглядела герб, украшающий обычный белый конверт и состоящий из нескольких замысловато переплетенных шипастых розовых бутонов. Цветов, в точности повторяющих узор на подошве его сапог!

Все еще не веря собственным глазам, я рефлекторно перешла на магическое видение и увидела – смерть… Конверт от Яноша оказался весь обсыпан ядовитым порошком, несущим смерть!

Я посмотрела повнимательнее и чуть от шока со стула не свалилась. Да, так и есть, он несет смерть. Белый, незаметный порошок, похожий на пыльцу. Сильнейший яд, убивающий мгновенно, при малейшем прикосновении. Похоже, на сей раз Янош решил не рисковать и не связываться с ненадежными, медленно действующими алкалоидами. Ах он мерзавец! У меня даже дыхание перехватило от негодования, а потом я вскочила из-за стола, сраженная страшным озарением:

«Лиза!» – первая моя мысль была о ней и своей привычке оставлять все самое вкусное и интересное на потом. Именно эта привычка и спасла меня от гибели. Ведь если бы я, не разобравшись сразу же, по приходу домой, схватила конверт, то сейчас уже медленно и уверенно двигалась бы по направлению к кладбищу. На похоронных дрогах!

«Лиза! – мысли бились в голове, метались, сплетались в клубок. – Она принесла конверт на подносе, чего раньше никогда не делала. Она почуяла присутствие отравы или сама замешана в очередном покушении на меня? Хм, надо узнать…» – Я позвонила в колокольчик, и горничная вошла так быстро, словно ожидала моего призыва, стоя под дверью.

– Что-то случилось? – спросила Лиза, глядя на меня невинным, преданным взглядом.

– Ты брала этот конверт руками? – поинтересовалась я, едва удерживаясь от того, чтобы не сорваться на крик.

– Нет, стояла около двери с подносом, когда позвонил мальчишка, он подал, и я сразу протянула поднос, – чуть удивленно и испуганно ответила Лиза.

«Ага, ты прямо целыми днями только тем и занимаешься, что стоишь с подносом возле входной двери!» – саркастично подумала я.

– Хорошо, а у мальчишки случайно варежек на руках не было или еще чего-то подобного?

«Почему он смог донести письмо и не умер? Яд действует практически моментально! Или сам посыпал уже на крыльце?» – вопросы роились, как мухи.

– Да, он был в перчатках, – через мгновение ответила Лиза.

– Замечательно, Мелина на кухне?

– Да. – Лиза начала волноваться.

Я поспешно подхватила поднос и галопом понеслась на кухню, забыв про слабость и усталость. Мелина что-то готовила, но, увидев меня, отвлеклась:

– Лара, ты в порядке? На тебе буквально лица нет…

– Мне принесли письмо, но оно все присыпано отравой, словно булочка – сахарной пудрой, – выпалила я. – Посмотри сама…

Кухарка охнула, осторожно подошла, протянула руку к конверту и сразу ее отдернула:

– Да, так и есть. Не могу распознать, что это такое конкретно, но сразу понимаю – смерть. Надеюсь, ты его не трогала?

– Нет, я ведь не синяя и не холодная перед тобой стою! – сердито буркнула я. – И Лиза тоже жива, она сразу с подносом ходила.

– Это хорошо, – тонко улыбнулась кухарка. – Я потом посмотрю, что это такое. Или тебе нужно срочно узнать, о чем там написано?

– Нет, не надо, – я убежденно тряхнула головой. – Там уж точно не извинения за раненого Ларса и выбитое окно в моей спальне.

– Значит, от него? – озаренно ахнула кухарка, хватаясь за пухлые щеки. – Ну и дела!

Я рассеянно кивнула и вышла из кухни, направляясь вниз, в свою мастерскую. Мне необходимо побыть одной, поразмыслить в тишине и уединении. Если я не пойму – что происходит вокруг меня, то точно сойду с ума, ибо события последних дней совершенно не укладываются в рамки здравого смысла. Вернее, даже не последних дней, а месяцев, – начавшись с визита Леонардо в ту злосчастную ночь…

Я толкнула дверь и вошла в мастерскую. Подняла руку, намереваясь щелкнуть пальцами и зажечь магический огонек. Внезапно я заметила некую неясную тень, мелькнувшую в полумраке комнаты, а затем ощутила сильный удар по голове, и… Перед глазами замелькали красные точки, ноги подогнулись, и я медленно опустилась на пол, погружаясь в небытие. Последней моей мыслью стало смешанное с удивлением воспоминание о том, что я точно запирала дверь мастерской, теперь почему-то оказавшуюся открытой…

Раньше я считала, будто судьба посылает нам ровно столько испытаний, сколько мы способны вынести. Бдительно контролирует поступки каждого из нас, поджидая того поворотного момента, когда ей придется отступить, извиниться и изменить правила игры, сказав: «Прости, дорогой, кажется, я перестаралась. Этого тебе уже не вынести!» Я утешала себя оной спасительной мыслью в самые трудные и опасные моменты своей жизни: очутившись в лапах похотливого церковника, в Лабиринте – сражаясь с беспощадными убийцами, получив в грудь арбалетный болт, умирая в подземелье замка Альба. Всегда, даже находясь на краю гибели, я не переставала верить в возможность спасения и в свою счастливую звезду. Но, увы, сегодня все изменилось, ибо ныне я убедилась в несправедливости сего утверждения и прочувствовала, как сильно заблуждалась в переоценке собственных сил. Сегодня я перестала верить в добро!

Я с болезненным стоном открыла глаза и облизала пересохшие губы. Перед глазами все плыло, а во рту ощущался сладковатый привкус крови и чего-то еще – терпкого, вязкого, непонятного, неприятно обволакивающего язык. Похоже, тот, кто меня ударил, не рассчитал приложенную силу, и я едва не отправилась на тот свет. Причем эта попытка разлучить меня с жизнью стала далеко не первой. И, полагаю, отнюдь не последней.

– Очухалась! – насмешливо прозвучало у меня над головой. – А ты – удивительно живучая, Лара…

Я подняла глаза, рассматривая человека, стоящего напротив меня. С трудом сконцентрировала зрение, ибо полумрак, царящий в помещении, мало способствовал хорошему обзору. Через несколько секунд мне удалось осознать – я нахожусь в небольшой пыльной комнате, обставленной устаревшей, вышедшей из моды, но еще добротной мебелью. Окно закрывает бурая, грязная тюлевая занавеска, пропускающая внутрь лишь толику наружного света. А сама я сижу на стуле, будучи крепко привязанной к нему веревкой, пропущенной под коленями и обвивающей заломленные назад руки, примотанные к спинке. В позе неудобной, нарочито гротескной и сильно унижающей мое чувство собственного достоинства. Короче, я попала в чью-то ловко расставленную ловушку, вляпалась в новые неприятности – как последняя дура, похищенная из собственного дома. Вот такие невеселые дела!

– Как я здесь очутилась? – прохрипела я, щурясь и пытаясь опознать нетерпеливо постукивающего ногой человека, обратившегося ко мне. – Я хочу пить…

– Перебьешься! – грубо сообщил мой собеседник. – Теперь ты уже никому не нужна, девчонка, только мешаешь и путаешься под ногами. Настало время вывести тебя из игры…

Слово «вывести» прозвучало так многозначительно, что мое сердце мучительно заныло, красноречиво подсказывая – меня собираются убить. И, кажется, на сей раз у меня уже нет ни малейшего шанса на спасение.

– За что? – не очень убедительно возмутилась я, пытаясь не выдать себя предательской дрожью в голосе. Еще только не хватало того, чтобы мой палач распознал охвативший меня страх, получив новый повод для глумления над своей беспомощной узницей. – Я не сделала вам ничего плохого! Кто вы и где я нахожусь?

– Неужели не узнала? – язвительно рассмеялся мой похититель. – А куда подевалась твоя хваленая интуиция? Тогда примени магию, ведьма.

«Магию? – беззвучно удивилась я. – Да почему же я не сделала этого раньше?» – но, к сожалению, как я ни напрягала собственную память – так и не смогла вспомнить ни одного заклинания. Мозги будто превратились в неповоротливую, вяло плещущуюся субстанцию – никчемную и ленивую, не имеющую ничего общего с магией и мышлением.

– Ага, не получается! – открыто возликовал мой мучитель. – Даже не старайся, ведьма, ибо я напоил тебя специальным составом, полностью блокирующим магические способности. В ближайшие двое суток ты не способна колдовать.

– Блокирующим? – уже вслух изумилась я. – Никогда не слышала о существовании чего-то подобного. Уверена, нынешнее поколение людей не способно на создание столь сложного снадобья…

– Ошибаешься! – важно перебил меня похититель. – Некоторые – способны, но, конечно, лишь в том случае, если они обладают тайными рукописями Ушедших.

Я вздрогнула от неожиданности. Как, неужели в нашем мире нашелся некто, обладающий недоступной мне информацией, знающий об Ушедших больше, чем я? Но почему, откуда? И кто он тогда такой – этот неведомый похититель, сумевший умыкнуть меня из дома?

– Ты все еще меня не узнаешь? – между тем вовсю развлекался незнакомец. – Пошевели же своими скудными мозгами, Лара, ты должна меня помнить.

«Должна?» – Я тщетно напрягала зрение, напуганная и заинтригованная. Бесспорно, мой мучитель – мужчина, об этом свидетельствуют его высокий рост, широкие плечи и грубоватый голос, вне сомнения, уже слышанный мною ранее. Он стоит спиной к окну, поэтому его лицо остается в тени, а темнота успешно маскирует детали одеяния, превращая мужчину во всего лишь безликое черное пятно, не давая простора ни моей памяти, ни моему воображению. Нет, в таких условиях я ни за что его не опознаю…

Похоже, забывшись, я вслух озвучила свою последнюю мысль, потому что мужчина победно расхохотался и сделал шаг вперед, вступив в скудную полоску света, падающую из окна. Одновременно с этим он откинул капюшон, закрывающий его голову, и злорадно усмехнулся…

– Магнус! – потрясенно вскричала я, ибо теперь было совершенно невозможно перепутать с кем-то еще его бледную кожу, белые волосы и почти бесцветные глаза альбиноса, густо испещренные красными прожилками. – Это ты? Но как же ты сумел выкрасть меня из дому?

– Ну, на то я все-таки вор, дорогая моя Лара! Самый искусный вор в городе, – насмешливо поклонился Магнус. – Поздравляю, наконец-то ты восприняла всерьез мои способности, столкнувшись с ними лично!

– Кто разрешил тебе нарушать принципы гильдии? – удивилась я. – Воры людей не похищают!

– Я сделал для тебя исключение! – Блондин послал мне воздушный поцелуй. – По причине огромной личной симпатии. К тому же, – он самодовольно выпятил тощую грудь, – у меня из принципа нет никаких принципов.

– Немедленно отпусти меня, урод! – взбешенно завопила я, извиваясь в своих путах. – Кто дал тебе право так со мной обращаться? Да что ты себе позволяешь?

– Урод? – Улыбка вора сбежала с его губ, он посуровел лицом, ногой пододвинул к себе табуретку и непринужденно уселся напротив меня. – Дорогая, ты ведешь себя неразумно. В подобной ситуации девушке пристало плакать и умолять о пощаде…

– Обещаю, ты сам у меня скоро слезами умоешься! – злобно прошипела я, прожигая Магнуса ненавидящим взглядом. – И собственной кровью тоже!

– Вот, значит, как, – разочарованно вздохнул альбинос, задумчиво потирая кончик носа. – Выходит, скорбный опыт допущенных ошибок так ничему тебя и не научил, девочка. А я-то надеялся, что ты уже научилась ценить ласку и внимание и поэтому предпочтешь провести последний час своей жизни не в пустой грызне и сварах, но в приятных любовных утехах…

– Как же, размечтался, держи карман шире! – язвительно порекомендовала я, прекрасно понимая, на какие мерзости он намекает. – Да я лучше сдохну, чем позволю тебе хоть пальцем к себе прикоснуться!

– Не обольщайся никчемными надеждами, естественно, сдохнешь! – холодно пообещал вор. – Но в нужное время и должным образом. А сейчас лучше расскажи-ка мне, где находится третий щит?

– Чего? – обомлела я, не веря собственным ушам. – Магнус, ты сошел с ума. Чего ты несешь?

– Отнюдь, ибо я здоров как никогда! – с подкупающей искренностью улыбнулся альбинос. – А вот тебе здоровье уже беречь незачем. Как и девственность… – Он плотоядно улыбнулся, поднялся и сделал шаг ко мне.

– Не подходи! – истошно заорала я, отпрыгивая вместе со стулом. – Не смей ко мне прикасаться, а не то…

– А не то что? – Магнус откровенно смеялся мне в лицо. – Ты меня убьешь? Уверяю тебя, не сумеешь.

– Меня спасут! – сбивчиво лепетала я, пытаясь убедить себя в этой придумке. – Мне обязательно помогут. Брат меня найдет и…

– И ничего! – насмешливо развел руками вор. – Не ври себе, повторяю, тебя не спасут. Никто не знает об этом тайном убежище. Никто, кроме троих человек. Тебя не спасут, Лара. Смирись со своей участью, тебе – конец!

Я уныло повесила голову на грудь, в глубине души понимая – это правда, он меня не обманывает. Хотя, если я придумаю что-нибудь действенное, если потяну время…

– Как ты сумел меня выкрасть? Не посвятишь меня в секреты своего искусства? – с деланым любопытством спросила я, заискивающе улыбнувшись. Если мне удастся разговорить Магнуса, польстив его самолюбию, то, возможно…

– Ага, наконец-то наша баронесса соизволила снизойти до простого вора! – горделиво хмыкнул альбинос, молодецки расправляя костлявые плечи. – Неужели и на моей улице будет праздник?

Я покраснела от гнева, но успешно замаскировала свою сиюминутную слабость под девичье смущение, кокетливо взмахнув ресницами и намекая – да. Магнус крякнул от удовольствия, уселся обратно на табуретку и начал откровенничать:

– Понимаешь, он сказал мне, что тебя уже нет в живых, а в доме по этой причине наверняка царит жуткий переполох. Поэтому я смогу беспрепятственно проникнуть в твой рабочий подвал, найти там нужную вещь и принести ее ему. Ну, я и проник…

– Какую вещь? – обомлела я, приоткрывая рот. Ведь я-то прекрасно знаю – в моем подвале нет ничего интересного или ценного. Есть целый мешок деталей, но все собранные куклы я давно сдала Леонардо, а оставшиеся разрозненные железки – кому они нужны, кроме меня?

– Сначала я ему не поверил, – соловьем заливался вор. – И даже расстроился, мысленно оплакивая тебя – такую молодую, симпатичную, скончавшуюся во цвете лет и никому не пригодившуюся. Ну, сама понимаешь, в каком смысле… – Он скабрезно мне подмигнул, а меня чуть не стошнило от отвращения. – Но постепенно он все-таки убедил меня в том, что вместе с тобой мы избавимся еще и от кучи проблем, а я с ним согласился. Проник в твой подвал, нашел заказанную мне вещь, забрал ритии и уже собрался уходить, как внезапно там появилась ты собственной персоной – живая и здоровая. Клянусь, я растерялся и едва не сплоховал. Но потом все же нашел нужное решение – тюкнул тебя канделябром по темечку и незаметно вынес из дома…

– Незаметно? – усомнилась я. – Брешешь! В доме полно слуг. А кроме них, у нас квартируют два опытных воина-наемника, преданных мне до мозга костей!

– Обижаешь, дорогая! – попенял мне альбинос. – Нисколько я не вру. И ты не ошибаешься – один из твоих дружков-соратников действительно предал тебя с потрохами. – Он издевательски хихикнул. – Вместе с костями и мозгом…

– Кто? – шокированно охнула я, ощущая, как рушится мой духовный мир, а понимание добра переворачивается с ног на голову, утрачивая свою актуальность. – Кто этот мерзкий предатель? Ларс?

– Не шибко же ты доверяешь своему драгоценному братцу! – заржал Магнус. – Впрочем, я искренне разделю твою антипатию к нему. Лаэн изначально мне не нравился, даже тогда, когда еще назывался моим партнером по гильдии. Но успокойся, это не он. О, Ларс, наверное, бегает сейчас по городским улицам, разыскивая тебя. Но у него ничего не получится…

– Кто тогда? – торопливо перебила я, сгорая от желания выяснить личность предателя. – Назови мне его имя!

– А ты не догадываешься? – подтрунивал Магнус. – Я же сказал, лишь мы трое знаем об этом месте. Я, наш предводитель, отправивший меня в твой подвал, и еще один мужчина, им же к тебе и подосланный. Тот, кому ты доверяешь.

– Предводитель? Ну, с Яношем ты меня ничуть не удивил, – я слегка пожала затекшими плечами. – Зря он опустился до позерства с гербом на конверте. Я его опознала и избегла отравления. Оба его покушения сорвались. Выходит, не так уж он умен – твой хваленый мутант Янош!

– Испортила мне настроение! – обиженно засопел вор. – А я так мечтал эффектно бросить тебе в лицо его имя. Ну да ничего, победа все равно за мной, ибо ты никогда не угадаешь второго!

– Разве? – задумчиво протянула я, мысленно перебирая в уме образы всех своих домочадцев. – Нет, точно не угадаю. Не томи уже, выкладывай все!

Магнус следил за мной с мрачной радостью, наслаждаясь сомнительным триумфом своего интеллекта.

– Хорошо, убедила, окончим затянувшуюся сцену. Этот человек…

– Я! – внезапно произнесла отделившаяся от дверного косяка фигура. Похоже, третий участник сегодняшней встречи долго стоял в тени, не привлекая к себе внимания и идеально сливаясь с темными обоями. Но сейчас он выступил из маскирующего полумрака и предстал передо мной. – Это я служу Яношу и помог незаметно вынести тебя из дома. Можешь негодовать, можешь меня не понимать и ненавидеть, но я просто выполнил свой долг!

– Ты? – потрясенно вскричала я, заливаясь злыми слезами безысходности. – Как же ты решился предать меня, Марек?

А потом я банально хлопнулась в обморок, лишившись чувств от разочарования и отвращения…

Говорят, будто мы ничего не можем сделать с длиной нашей жизни. Такое под силу только богам. Да, но зато мы можем сделать что-нибудь с ее шириной и глубиной. И, похоже, мне представилась именно такая возможность…

Кто-то довольно бесцеремонно похлопал меня по щеке, приводя в сознание. Честно говоря, мне совершенно не хотелось возвращаться в эту паршивую реальность, такую беспросветную, такую лживую. Но выбирать не приходилось, ибо удары становились все сильнее, настойчиво побуждая меня открыть глаза, что я и исполнила.

Итак, я подняла веки и с ненавистью уставилась на Магнуса и Марека, озабоченно склонившихся надо мной.

– Там, в Лабиринте, ты утверждал, что тебя прислал Иржик! – напомнила я.

Наемник по кличке Смерть отрицательно повел плечами:

– Ничего подобного, – лаконично прокомментировал он. – Я сказал – меня прислал самый спокойный твой друг, а все остальное ты додумала сама. Как и разделение на врагов – друзей. А Иржик просто пообещал, что ты заберешь у нас железки, собранные в подземелье.

Я обиженно закусила губу, хотя обижаться сейчас было не на кого, кроме самой себя. Да, все обстояло именно так. Но тогда, в Лабиринте, я оказалась не способна к тонким логическим умозаключениям, за что и поплатилась. Как говорится: вся человеческая жизнь на девяносто процентов зависит от тебя самого и лишь на десять – от обстоятельств, которые на девяносто девять процентов зависят от тебя. Справедливо? Справедливо! Поэтому чего теперь плакать и раскаиваться. Раньше нужно было думать!

– А церковники, напавшие на меня в Лабиринте, – предположила я, – их тоже Янош прислал?

– Нет, нечего на него все лавры навешивать. Их прислал не он, а я! – дерзко подбоченился вор. – Как и молодцов, подловивших тебя на мосту и сбросивших в волны Влтавы. Хотел рассчитаться за твои насмешки и подначки. Жаль, в то время у меня ничего не вышло. Ну да ничего, наверстаю нынче!

– А на балу?.. – прошипела я, ощутив, как в голове все буквально мутится от всеобъемлющего гнева, захлестнувшего меня целиком и полностью. – Признайся – ты стрелял в меня из арбалета?

– Не вижу необходимости скрывать от тебя подробности того происшествия, – кивнул Магнус. – Все равно ты скоро умрешь! Я не оставил идеи поквитаться с тобой, Лара, и поэтому уговорил Яноша провести меня во дворец. А моя сестра, Хира, легко пронесла с собой арбалет. Все остальное стало вопросом терпения и наблюдательности. Тем более что Хира настаивала на твоей смерти, ибо ты узнала слишком многое. Честно говоря, меня здорово сбило с толку то золотое платье, доставшееся другой девушке, но в итоге я все же выстрелил в тебя и не промахнулся. Жаль, что ты выжила вопреки всему… Когда Хира наконец-то вернется в город, она будет весьма огорчена этим известием!

– А ты давно ее не видел? – Мои губы искривила мстительная ухмылка, ибо новость, призванная уязвить Магнуса в самое сердце, так и рвалась с языка.

– Давно, – обеспокоенно нахмурился альбинос, – с того самого бала. Она и раньше частенько уезжала из города на несколько дней, но никогда еще ее отлучки не длились так долго!

– Тогда не жди свою любезную сестрицу, – саркастично посоветовала я. – Она уже не вернется домой, к тебе и кукольнику. Никогда не вернется. Я сделала Яноша вдовцом!

– Что? – Нижняя челюсть Магнуса потрясенно отвисла, а Марек уставился на меня восхищенным, явно обрадованным взглядом. – Как это?

– Элементарно! – злорадно подтвердила я, вперившись ликующим взглядом в его побледневшее лицо. – Я ее убила. Заперла в тайном подземелье замка Альба, обрекла на медленную мучительную смерть от голода и жажды. Так Хира получила по заслугам, не избегнув воздаяния за все свои подлости. Я ее убила!

– Ах ты дрянь! – во все горло завопил Магнус, бросаясь на меня. Его глаза вылезли из орбит и горели огнем безумия, руки тряслись, белесые волосы встали дыбом. – Убила мою бесценную красавицу сестру! Ну, теперь я с тобой точно поквитаюсь! – Он схватил меня за горло и начал душить. – Я сделаю с тобой такое, что ты на коленях будешь умолять меня о том, чтобы я подарил тебе быструю смерть… – Его пальцы отпустили шею, сползли ниже и рванули рубашку, обнажая мою грудь. – Я за все с тобой рассчитаюсь. Да я тебя…

– Нет! – закричала я, запоздало понимая, как именно Магнус собирается рассчитаться со мной. – Нет, не надо, только не это!.. – но вор не слушал. Он швырнул меня на пол вместе со стулом, который жалобно затрещал и сломался. А я осталась лежать перед похитителем, опрокинутая навзничь, недвусмысленно распластанная, привязанная ко все еще крепкой спинке стула.

– Какая удобная поза, лучшую и специально не придумаешь! – подметил вор и, похотливо ухмыляясь, начал расстегивать свою одежду…