Часть третья
БОГИ И ИГРОКИ
— Потрясающе.
Голова болела, словно от жесточайшего похмелья. Каждый звук наотмашь бил по ушам. Застонать и то не получалось. Горло изнутри драло так, будто его натерли наждаком.
— Надеялся поймать одну рыбку, а вытащил целый невод добычи, — продолжал издеваться неведомый мучитель. Его громкий голос отдавался болью в каждой клеточке моего многострадального тела. — И что мне теперь со всеми вами делать?
Я рискнула приоткрыть один глаз и оглядеться. Это удалось мне с немалым усилием. Казалось, будто все лицо превратилось в один сплошной отек.
Хвала Иракше, вокруг царил приятный сумрак. Взгляд выхватил из полумрака несколько кресел, плотно занавешенное окно. Хм-м… Сдается, я в номере какого-то отеля. Но как я сюда попала? Ничего не помню! Последнее, что я видела перед обмороком, — длинный темный коридор учреждения по развитию и укреплению иномирных связей. Распахнутая дверь, ведущая на улицу. Трое мужчин, ждущих меня у выхода. А затем — провал.
— Стоит заметить, Доминика, как супруга ты меня разочаровала. — В голосе говорящего послышались явные саркастические нотки. — Я оставил тебя без присмотра меньше чем на сутки. И что в итоге я увидел? За столь короткий промежуток времени ты умудрилась вернуться к прежнему разгульному образу жизни! Отыскала своего любовника и, по всей видимости, собиралась хорошенько отметить свое освобождение. Так?
— Луциус… — прохрипела я и затихла в изнеможении, едва не лишившись сознания опять. Простое слово выпило из меня слишком много сил. Воды! Все, что угодно, за стакан воды!
— Луциус… — с удивлением вторил мне еще один задыхающийся голос.
Я с трудом повернула голову и увидела в полутьме очертания еще двух тел, которые лежали прямо на полу. В отличие от этих несчастных мне досталось место на кровати. Видимо, потому что я была единственной женщиной в этой компании.
— Надеюсь, хоть развестись ты не успела за несколько часов моего отсутствия? — ворчливо осведомился Луциус, а именно он сейчас распекал меня на все лады, удобно расположившись в одном из кресел.
— Нет, — осипшей вороной каркнула я. Помолчала немного, но не отказала себе в удовольствии добавить: — А жаль.
— Ну-ну, — зловещим тоном обронил Луциус и прищелкнул пальцами.
Тотчас же под потолком заполошно заметался с десяток разбуженных магических мотыльков, рассыпая со своих крохотных крылышек мерцающую пыльцу. Яркий безжалостный свет в мгновение ока залил всю комнату. Я потрясенно ахнула, с запозданием уткнувшись лицом в подушку. Казалось, будто глазницы налились жидким огнем — так больно ударил свет. С пола донеслось согласное измученное мычание моих невольных товарищей по несчастью.
— Итак, что я получил в конечном итоге? — задумчиво вопросил сам себя Луциус, откинувшись на спинку кресла. Переплел пальцы и удобно расположил на них подбородок, с нескрываемой насмешкой наблюдая за нашими страданиями. — Два мага высшего уровня подчинения. Один маг первого уровня. Из этой троицы мне нужен только один человек — ты, Доминика. Что мне делать с двумя остальными?
— Не смей трогать Доминику! — донеслась с пола глухая угроза. — А не то я тебя…
— Стефан Райен. — Луциус с интересом перевел взгляд на моего защитника. — На вашем месте, глубокоуважаемый, я бы вообще помалкивал. Отныне вы не представляете для меня абсолютно никакого интереса. Прежде я еще лелеял надежду спихнуть на вас некоторые мои подвиги, потому не трогал, но теперь стараниями милой Доминики мои планы разрушены. Есть только одна причина, по которой вы еще живы. Право слово, мне несколько неловко из-за того, как я обошелся с вашей сестрой.
— С Оливией? — растерянно переспросил Стефан. — А она тут при чем?
Луциус лишь насмешливо вздернул бровь, предлагая Стефану самому догадаться, о чем речь.
— Ах ты сволочь! — потрясенно выдохнул он после краткой паузы. Видимо, понял наконец-таки, что именно Луциус был тем типом, который соблазнил в прошлом году его сестру и таким образом получил возможность подобраться ближе к знаменитой коллекции книг семейства Райен.
— Следите за языком, уважаемый! — резко осадил его Луциус. — Поверьте, на моих руках столько крови, что мне, в сущности, совершенно все равно, убийством больше или меньше. И потом, у меня к вам есть и личные счеты.
— Какие? — хмуро полюбопытствовал Стефан, мудро поумерив свой воинственный пыл.
— Я эгоистичный индивидуалист и ненавижу делить свое с кем бы то ни было, — честно ответил Луциус. — А ваше присутствие в жизни Доминики заставляет меня нервничать. Не люблю волноваться.
— Я не твоя собственность! — огрызнулась я, слегка покоробленная его самоуверенным тоном.
— Скажи это богам, дорогая. — Луциус лишь усмехнулся, позабавленный моим пылом. — Татуировка на твоей руке утверждает обратное. Помнишь? В горести и радости до самой смерти.
Я гневно приподнялась, собираясь высказать этому мерзавцу все, что о нем думаю. Но тотчас же со слабым стоном опять откинулась на подушки. Перед глазами все опасно потемнело. Нет, пожалуй, на такие подвиги я еще неспособна.
— А можно все-таки спросить, что, собственно, происходит? — вступил в разговор новый участник, который до сего момента предпочитал молчать и слушать. Узнать этот голос мне не составило никакого труда. Элмер! И я удивленно покачала головой. Надо же, Луциус прав: он действительно получил в свои руки на редкость богатый улов.
— Элмер! — Луциус чуть склонил голову, глядя вниз. Видимо, изучал своего бывшего подчиненного. — А вот тебя мне будет жалко убивать. Ты был неплохим подчиненным. В меру исполнительным, в меру услужливым, в меру забавным. Правда, меня всегда раздражала твоя на редкость дурная привычка разбираться с личными проблемами посредством служебного положения. Если бы ты не взъелся так на Стефана за его давнюю интрижку с твоей подружкой — то ничего этого бы не случилось. А я ведь пытался тебя образумить! И в смерти Патрисии, по сути, именно ты виноват. Если бы ты не вынудил меня начать расследование, она бы не познакомилась так близко с Крагеном Райеном и не влюбилась бы в него, а следовательно, не захотела меня предать.
Элмер никак не отреагировал на эту прочувственную тираду, видимо, не совсем понимая, о чем речь. Ну да, конечно, он вряд ли догадывается, что к смерти Патрисии причастен его бывший начальник.
— Это Луциус убил Патрисию, — хрипло просветила я приятеля. — И это он пытался расправиться с нами в прошлом году, когда ты начал расследовать ее смерть за его спиной.
— Вот как, — сдавленно произнес Элмер. — Ну надо же! Мне сообщили, конечно, что охота ведется именно на тебя. Но я до последнего предпочитал надеяться, что произошла какая-то страшная ошибка. Что какой-нибудь негодяй воспользовался иллюзорными чарами и принял твою внешность, чтобы сбить с толку и пустить по ложному следу. Получается, это ты похитил меня на Хексе и заставил Доминику штурмом взять магический департамент?
— Доминика штурмовала магический департамент? — с немалой толикой изумления, смешанного в равных долях с восхищением, переспросил Стефан. Должно быть, ему рассказать о моих так называемых подвигах никто не успел.
— Доминика вообще наделала много глупостей, — раздраженно отозвался Луциус. — И, как мне ни печально это осознавать — в основном из-за желания защитить вас, Стефан Райен. На мой взгляд — зря. Вы явно не заслуживаете таких почестей.
— Защитить меня? — В голосе Стефана послышались затаенные стыдливые нотки. — Но от чего?
— Точнее — от кого, — поправила его я. Однако развивать эту тему не стала, мудро рассудив, что иначе мы потратим слишком много времени на переливание из пустого в порожнее, поэтому задала Луциусу самый главный вопрос: — Что ты намерен делать?
— Ну, если честно, я в некотором замешательстве, — признался он. — Я не рассчитывал, что вместе с тобой вытащу целую компанию.
— Мы смотрели, как ты идешь к выходу, — вполголоса пояснил Элмер. — Альтас придерживал дверь, но ты еле передвигала ноги, о чем-то задумавшись. А затем перед тобой вдруг возникло нечто странное. Что-то, более всего напоминающее водоворот из мрака. Я испугался, кинулся тебе на помощь. Этот дуралей Стефан тоже побежал. Хотя что бы он мог сделать, будучи всего-навсего магом первого уровня подчинения? В общем, как-то так получилось, что он толкнул меня.
— Это ты толкнул меня! — возмущенно поправил его Стефан. — Да так, что я полетел на пол.
— А нечего под ноги было лезть! — огрызнулся Элмер. — Но в любом случае, кто бы кого ни толкнул, но упали мы вместе. И очнулись уже здесь.
— Им еще повезло, что я не захлопнул прокол в пространстве сразу же, как тебя вытащил, — проговорил Луциус. — Иначе их просто разделило бы на две равные части. Одна осталась бы в коридоре учреждения по развитию и укреплению иномирных связей, другая бы вывалилась в этой славной комнатушке. Но оно и к лучшему. Крови было бы — море! Весь ковер бы залило.
Я гулко сглотнула подкативший к горлу комок тошноты. Затем нахмурилась, пытаясь упорядочить полученную информацию. Итак, Луциус наглым и дерзким образом похитил меня. Причем сделал это под самым носом у Вериаша. Ох, должно быть, тот рвет и мечет. Еще бы — такой удар по самолюбию! Но каким образом Луциусу это удалось? Что за прокол в пространстве? Неужели он собственными силами сумел создать мини-телепорт? В принципе это возможно даже для мага высшего уровня подчинения, что уж говорить про универсалов. Правда, непонятно, почему в таком случае он позволил меня поймать в здании межпространственных перемещений. Думаю, сил у Луциуса вполне хватило бы вытащить не только себя, но и меня. Если только…
«Это было ему выгодно, — неожиданно поняла я. — Он с самого начала хотел, чтобы меня поймали. Зачем? Уж не потому ли он ждал целую неделю, прежде чем пуститься в путь? Давал преследователям фору, позволяя определить свое месторасположение. Но для чего это было ему нужно? И почему он попытался убить меня?»
— Попытался, но не убил, — вслух ответил на мои мысленные рассуждения Луциус, лишний раз подтвердив тем самым то, что способен читать их. Снисходительно усмехнулся: — Доминика, запомни раз и навсегда: если я захочу с тобой расправиться — то расправлюсь. И ничто мне не помешает. Даже смерть. Ты прекрасно знаешь, что некоторые проклятья возможно отправить даже из-за порога миров. И эти чары не снимет ни один специалист.
— Мы все еще в Озерном Краю, — медленно прошептала я, начиная догадываться, что именно задумал Луциус. — Все твои разговоры насчет Варрия и прочего были лишь попыткой создать ложный след. Но все-таки, почему ты пытался убить меня?
— Чтобы сделать из тебя невинную жертву коварного злодея. — Луциус пожал плечами. — Я не мог допустить, чтобы тебя посадили за решетку. В стены тюрем и изоляторов обычно добавляют немалую долю иридия, который блокирует и отражает заклинания. Я бы не сумел тогда тебя вытащить. Но в то же время мне было необходимо обмануть следствие. Сделать так, чтобы эти напыщенные самодовольные и чванливые типы сосредоточили свое внимание на другом мире, когда самое интересное будет происходить прямо перед их носом.
— Матрица, с меня сняли твою матрицу! — воскликнула я. — Они поймут, что ты не на Варрии.
— Я был там некоторое время, — снисходительно пояснил Луциус. — Поэтому матрица действительно их туда приведет. Но видишь ли, Доминика, подобные чары чрезвычайно быстро затухают без носителя. Матрица через пару часов развеется, а снять новую без тебя они не смогут.
— Тесно же вы общались, раз Доминика носит на себе отпечаток твоей личности, — буркнул Элмер.
Я покраснела, отчаянно молясь Иракше, чтобы Стефан не понял, о чем речь. Он весьма посредственный маг, поэтому вряд ли разбирается в столь высоких материях.
— Ничего не понимаю! — в этот момент растерянно произнес Стефан, подтверждая тем самым, что мои молитвы были услышаны. — Матрицы и все такое прочее… Это слишком сложно для меня. Самое главное — где мы?
— Все еще в Микароне, — любезно пояснил ему Луциус. — Точнее, в пригороде. Как вы знаете, с началом осени и сезона дождей богатые семейства предпочитают перебираться в более теплые края, поэтому многие дома сейчас пустуют. Идеальное место для временного пристанища!
— И что дальше? — растерянно спросила я. — Для чего был нужен весь этот спектакль? Почему ты ждал, пока тебя здесь найдут?
Луциус несколько раз размеренно стукнул подушечками пальцев по колену. Потом встал и отошел к небольшому столику, стоящему у плотно занавешенного окна. Его рука подняла хрустальный графин, наклонила над бокалом — и до моего слуха донеслось вожделенное побулькивание, от которого мой рот мгновенно наполнился вязкой густой слюной.
— Люди в массе своей очень предсказуемы, — проговорил он, баюкая в раскрытой ладони наполненный бокал и с усмешкой глядя на то, как жадно я наблюдаю за его действиями. — И гномы не исключение. Я прекрасно понимал, что Альтас не сможет долго хранить в тайне нашу сделку. Вообще, было забавно иметь с ним дело. Его раздирали такие противоречия, что мне было даже жалко беднягу. С одной стороны, он очень не хотел тебя предавать, с другой — страшно боялся за Элмера, ну а с третьей — мечтал преподать хороший урок тем, кто пытался его выселить.
— Ну и сволочь же ты! — глухо пробормотал Элмер, а я согласно кивнула, вспомнив искренние слезы Альтаса.
— Это я уже сегодня слышал. — Луциус холодно усмехнулся. — Хотя бы оригинальность проявили в ругательствах. Да в общем-то, речь не об этом. Я просто хотел сказать, что знал — Альтас сломается и признается в своем предательстве. Мне оставалось лишь ждать. Я был в курсе, что охота на меня уже объявлена. Земля давно горела под моими ногами. Кстати, этому немало поспособствовала именно ты, Доминика, и твое упорное нежелание дать мне очернить семейство Райен. Отголоски прошлогодних событий услышали те, кому это было не надо. Появились вопросы, а следовательно — и проблемы. В такой ситуации главное — вовремя сбежать. Но у меня осталось еще незаконченное дело здесь, в Микароне. И, как я не так давно выяснил, оно требовало свершения в определенный день года. Поэтому необходимо было отвлечь внимание от Озерного Края. Впрочем, об этом я уже говорил.
— Но что тебе здесь надо? — удивленно спросила я. — Ради чего ты так рискуешь?
— Книга, — неожиданно произнес Стефан. — Та книга, которую вы украли в прошлом году. В ней рассказывается биография Ринуальда Дайчера, который во времена Темных веков был здесь наместником короля.
— Горячо, Стефан, очень горячо. — Луциус довольно кивнул, не сводя с него блестящих глаз. А я, в свою очередь, лишь недоуменно пожала плечами. Да что все так привязались к этой книжонке?
— Ринуальд был гадом порядочным, — воодушевленно продолжил Стефан, польщенный поддержкой Луциуса. Было видно, что он хорошо разбирается в том, о чем говорит. — Именно он инициировал массовое судебное разбирательство, в результате которого множество девушек оказались обвиненными в колдовстве, а следовательно, их и без того короткая жизнь закончилась на костре. Тогда приговоры приводили в исполнение очень быстро.
Стефан неудачно хватанул воздух ртом и закашлялся, видимо, как и я, страдая от жажды.
— Впрочем, сам Ринуальд недолго оставался после этого в живых, — продолжил Луциус, словно не заметив этого. — Через год его убил отец одной из тех несчастных девушек. Удивительно, что прожил сей молодой человек всего около двадцати лет, но прославился на века.
— Ничего не скажешь, хорошая слава, — не удержалась я от саркастического замечания. — Прослыть жестоким убийцей и безумцем…
— Суть рассказа не в этом, — Стефан раздраженно мотнул головой, вновь вступив в разговор. — Главное то, что, по легенде, Ринуальд нашел способ стать равным богу. Вроде бы среди тех осужденных девушек была возлюбленная бога мертвых, Итируса. И бог предложил ему сделку: свободу для нее в обмен на могущество.
— В этой легенде одни нестыковки, — ворчливо проговорил Элмер. Попытался сесть, но тут же болезненно охнул, опять бессильно опустившись на ковер. Впрочем, спустя неполную минуту он упрямо повторил попытку и тяжело привалился спиной к кровати, продолжив: — Если этот ваш Ринуальд стал настолько могущественным, что сравнялся с богами, то почему его все-таки убили? Ладно, предположим, убийце немыслимо повезло, а скорее — помогли другие боги, которые явно не пришли в восторг от настырного смертного, осмелившегося составить им конкуренцию, но остается другой вопрос, куда более важный. Каким образом бог допустил то, что его возлюбленная оказалась на волосок от гибели? Почему Итирусу — Итирусу, богу мертвых! — пришлось униженно просить какого-то жалкого смертного о сделке? Спалил бы этого Ринуальда небесной молнией, взял бы штурмом темницу, в которой томилась его возлюбленная, — и все дела.
— Ну вроде как богам запрещено напрямую вмешиваться в обычную жизнь, — неуверенно возразил Стефан.
— Кем запрещено? — язвительно фыркнула я, поддержав Элмера в его сомнениях. — Они же боги! Бессмертные и неуязвимые существа!
Стефан промолчал, видимо, не найдя, чем можно возразить на мое в высшей степени справедливое замечание.
— Позволю напомнить, что речь идет о легенде, — вмешался Луциус. — То есть, вполне возможно, дело обстояло совсем не так. Забудем о сделке между Ринуальдом и богом мертвых. Она действительно вызывает слишком много вопросов. Вычленим самое главное из этого сказания. А оно в том, что где-то в здешних лесах спрятано некое сокровище. То, что способно дать обычному смертному ключ к небывалой силе!
Последнюю фразу Луциус буквально выкрикнул. Его грудь бурно вздымалась, глаза горели яростным пламенем, рот кривился от возбуждения.
В комнате воцарилась тишина. Такая полная, что я впервые услышала шум дождя и унылое завывание ветра за окном.
— Ты что, веришь во все это? — наконец, первой осмелилась прервать я затянувшееся молчание. — Это же полный бред! Сделка с богом, ключ к могуществу…
— Забавно слышать это из твоих уст, Доминика, — холодно проговорил Луциус. — По-моему, из всех присутствующих ты единственная, кто искренне верит в богов. Разве не так?
Я стыдливо отвела взгляд. Поймал, что называется. Но даже для меня вся эта история звучала слишком невероятно. Боги не могут заключать сделки со смертными. Боги — это боги. Им не должно быть никакого дела до проблем обычных людей. В моем представлении боги были неким проявлением высшей справедливости, чем-то вроде орудия судьбы, которое всем воздавало по заслугам.
— То есть ты хочешь сказать, что убил Патрисию и похитил Оливию для того, чтобы заполучить книжонку, в которой якобы заключен секрет обретения божественного могущества? — недоверчиво переспросил Элмер. Нервно хихикнул. — Бред какой-то!
— Он убил не только Патрисию, — хмуро проговорила я, вспомнив про другие жертвы Луциуса.
— Тем более! — Элмер закрыл глаза и яростно потряс головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.
— Однако в книге ничего подобного нет. — Стефан тоже, в свою очередь, сел, скрестив перед собой длинные ноги. Растерянно всплеснул руками. — Я читал ее. Точнее, пробежал глазами, когда купил. На более тщательное изучение не хватило времени. Но поверьте, если бы там описывались подобные вещи — я бы обязательно запомнил!
— Понятное дело, прямо ни о чем таком там не говорится, — огрызнулся Луциус. — Самое важное всегда скрыто между строк. Главное — уметь это прочитать.
— Тайнопись? — Переносицу Стефана разломила тонкая вертикальная морщинка. — Вы намекаете, что…
Договорить он не успел. Луциус с небывалым изяществом выудил из кармана тонкую потрепанную книжку и раскрыл ее, после чего победно ткнул в нашу сторону.
Он стоял слишком далеко, чтобы я сумела прочитать хоть что-нибудь. Однако я увидела, что поля книжки густо исписаны багрово-черными чернилами.
— Как?! — Стефан аж поперхнулся от этой картины. — Ничего этого не было, когда я в последний раз держал книгу в руках!
— Магия подчас творит настоящие чудеса, позволяя увидеть то, что ранее было скрыто от глаз! — с чрезвычайно напыщенным видом проговорил Луциус.
И еще одна долгая напряженная пауза. Элмер и Стефан не сводили жадных взглядов с книги в руках Луциуса, а тот весь лучился от восторга, явно довольный произведенным эффектом. Я же, в свою очередь, исподволь наблюдала за мужчинами, думая совсем о другом. Итак, Луциус открыл свои карты. Он ищет ключ к всемогуществу. Хотя казалось бы как универсал он и без того почти неуязвим и непобедим. Видимо, ему очень хочется избавиться от столь обидного дополнения «почти». Чем грозит мне выполнение его плана? Понятия не имею! Но почему-то кажется, что ничем хорошим это для меня не закончится. Хотя дракон демона не страшнее, как говорится. Какая, в сущности, разница: быть женой убийцы или супругой бога? И в том, и в другом случае об удовольствии жить так, как хочется, без оглядки на кого-либо, можно позабыть.
— Полагаю, теперь вы нас убьете, — неожиданно сказал Стефан. — Так всегда происходит. Преступник обязательно перед расправой открывает свои планы жертве.
— Не скрою, такая мысль приходила мне в голову. — Луциус благосклонно кивнул. — Точнее, я собирался вас нейтрализовать сразу, как вы вывалились вслед за Доминикой на ковер. Убил бы по-тихому, пока она без сознания — и проблемой меньше. Зачем лишний раз расстраивать любимую супругу?
Стефан аж скрипнул зубами от такого заявления. Бросил на меня гневный взгляд, но я лишь виновато пожала плечами и в тысячный, наверное, раз потерла проклятую татуировку. Как будто у меня был выбор, выходить ли замуж за Луциуса.
— Но вы еще живы, а значит, меня посетила идея лучше, — продолжил Луциус после паузы, за время которой вдосталь насладился целым вихрем эмоций, отразившихся на лице незадачливого соперника. — В книге говорится, что на пути к желаемой цели ожидается множество сложнейших и опаснейших испытаний. Как-никак, Элмер — маг высшего уровня подчинения. Он может быть весьма полезен.
— А я? — глухо буркнул Стефан и заметно напрягся в ожидании ответа. Должно быть, испугался, что оставлять его в живых Луциус не собирается.
— А вы специалист по Темным векам, — проговорил Луциус. — Хорошо знаете ту эпоху. Чем демоны не шутят — вдруг дадите какой-нибудь полезный совет. В общем, пока живите. Дальше видно будет.
Я с нескрываемым облегчением перевела дыхание, вдруг обнаружив, что уже давно не дышу. Напряженные глубокие морщины на лбу Стефана тоже разгладились. Видать, бедняга всерьез опасался, что Луциус поспешит расправиться с ним прямо сейчас.
— Однако держитесь от Доминики подальше, — напоследок посоветовал ему Луциус. — Если я увижу вас вместе, то…
Неоконченная фраза камнем упала в тишину комнаты, и неприятные холодные мурашки пробежали по моему позвоночнику, заставив меня вздрогнуть. Луциус не из тех людей, которые бросают слова на ветер, так что лучше нам прислушаться к его пожеланию. Только одно непонятно — что же он ко мне так привязался-то? Будто в самом деле влюбился.
Подумав так, я с сомнением покачала головой. Да нет, чепуха полная! Просто хочет позлить Стефана и меня.
— А не боишься? — внезапно с усмешкой поинтересовался Элмер. — Как-никак, нас трое, а ты один…
Луциус мгновенно перевел на него взгляд. Смотрел долго и внимательно, пока улыбка окончательно не сползла с губ несчастного мага.
— Нет, не боюсь, — наконец медленно произнес Луциус, словно вколачивая каждое слово в звенящий от напряжения воздух.
Других вопросов ему никто не осмелился задать.
* * *
Я стояла на пронизывающем осеннем ветру и отбивала звонкую дробь зубами. От дверей дома начиналась гравийная дорога, которая убегала под сень леса. При мысли, что вот-вот нам предстоит пуститься по ней в путешествие, меня начинал бить еще больший озноб. Погода не располагала даже к коротким прогулкам. С самого утра шел дождь, который не прекращался ни на минуту, деревья стонали под ударами ненастья. Я натянула на себя, пожалуй, все теплые вещи, которые только сумела отыскать в доме, но все равно мерзла.
— Бред какой-то! — пробормотала я, силясь разглядеть хотя бы крохотный просвет в сплошной пелене туч. — Мы идем в великий поход за секретом божественного всемогущества! Наша славная компания из четырех человек, в числе которых убийца, специалистка по смертельным проклятьям, коллекционер древних книг и просто маг-ловелас. Наш путь будет пролегать по густо заселенным землям Озерного Края в пригороде Микарона — одного из крупнейших городов Нерия. И направлять нас будут записи, сделанные не пойми кем, не пойми когда на страницах старой книжонки. Да кто сказал, что это вообще писал Ринуальд? Вдруг так решил пошутить какой-нибудь прежний владелец его биографии? Среди коллекционеров очень часто встречаются люди с весьма оригинальным чувством юмора.
Естественно, никто не ответил на мое высказывание, сочащееся сарказмом. Лишь ветер взвыл особенно громко и отчаянно, словно запутавшись в кронах почти облетевших берез.
— Луциус послушал бы себя со стороны, — продолжила я громко рассуждать, пользуясь тем обстоятельством, что остальные участники похода еще толклись в прихожей, переругиваясь и перекрикиваясь. — Нам сильно повезет, если Луциус никого не убьет еще до начала похода. По-моему, руки у него уже чешутся. — Я сделала опасливую паузу, но никто не торопился присоединиться ко мне на крыльце, лишь притихший ветер благосклонно слушал поток моих нескончаемых жалоб. И я затараторила, спеша в одиночестве выплеснуть душившее меня негодование: — Итирус якобы пошел на сделку со смертным! Бред, полный бред! Россказни умалишенного! Боги — это боги. Они сидят в своих небесных чертогах и плевать хотели на проблемы людей! А если бы Итирусу действительно что-нибудь потребовалось от Ринуальда — то он бы просто взял это по праву сильнейшего! Сделка, ключ к всемогуществу — сказки для детишек! И я не могу поверить, что участвую во всем этом!
Я все повышала и повышала голос, пока не закричала, и только тогда замолчала, испугавшись, что иначе рискую сорвать горло. Закусила губу, с отчаянием глядя на унылый пейзаж. Ну ладно, предположим, мы отправимся в путь. Луциус настроен более чем серьезно, вряд ли получится убедить его в том, что он поступает глупо. Я более чем уверена, что мы несколько дней, а то и недель прошляемся по местным лесам, вымокнем до нитки и перемажемся в грязи, наверняка кто-нибудь серьезно простудится, и скорее всего этим неудачником окажусь именно я, поскольку не привыкла к настолько мокрому и холодному климату. Но в результате окажется, что мы лишь зря потеряли время. И что тогда будет делать Луциус? По-моему, он совершенно уверен, что вот-вот станет практически богом, и тогда ему можно будет не опасаться преследования властей. Как он себя поведет, когда его надежды пойдут прахом?
Я опять вздрогнула, но на сей раз не из-за холода, а из-за страха. Можно не обладать даром предвидения, чтобы понять: если план Луциуса сорвется, то его гнев не будет знать границ. И первым делом он поспешит избавиться от тех, кто стал невольными свидетелями его провала. Да и зачем ему сохранять жизнь нашей троице? Ну, предположим, меня он еще может пощадить. Чем демоны не шутят, вдруг в самом деле воспылал любовью, хотя вряд ли. Однако после завершения нашего великого похода у него не останется никаких причин, чтобы оставить в живых Стефана или Элмера. Напротив, от этой парочки он поспешит избавиться в первую очередь.
Я дрожащей рукой потерла лоб. От тяжелых мыслей, наполненных безысходностью, проснулась мигрень. Она ворочалась на самом дне глазниц, пока еще несмело пуская свои колючие отростки в затылок и виски, но я знала — скоро боль станет невыносимой. Будь я дома, на Хексе, то постаралась бы как можно скорее добраться до кровати, чтобы в тиши и спокойствии переждать приступ, от которого не существовало лекарства. Но сейчас о подобном можно было только мечтать. Придется терпеть, стиснув зубы и мечтая о смерти как об избавлении.
Неожиданно раздался суховатый смешок. Его принес с собой ветер и, издеваясь, кинул мне прямо в лицо. Я удивленно насторожилась. Это еще что такое? Послышалось, или же хозяева дома решили вернуться в неурочный час? Если верно второе утверждение, то это очень плохо. Вряд ли Луциус будет церемониться с ними. Вот только новых жертв нам не хватает!
Но окрестности, насколько хватало глаз, оставались пустынными. Дождь мирно шуршал по пожухлой траве и опавшей листве. Ветер тоже притих.
— Нервы шалят, — ворчливо буркнула я себе под нос. — Уже слышится невесть что.
Однако мне почему-то стало очень неуютно под этими серыми небесами, сочившимися непрерывной влагой. Казалось, будто из леса кто-то внимательно смотрит на меня. Наблюдает за каждым моим движением и словом.
Я торопливо развернулась к двери. Пожалуй, стоит поторопить своих товарищей и заодно проверить — не расправился ли уже Луциус с кем-нибудь, пользуясь моим отсутствием. И только в глубине души я признавала, что на самом деле собираюсь трусливо сбежать, не дожидаясь, пока тот, кто скрывался среди лесной чащи, проявит себя.
Но тут меня ожидало очередное потрясение. Едва только я повернулась, как вдруг обнаружила, что за моей спиной стоит незнакомая мне девушка. Это открытие ошеломило меня. От испуга я едва не закричала в полный голос, но мгновением раньше узкая прохладная ладонь незнакомки взметнулась и закрыла мне рот.
Я понятия не имела, кто она и каким образом умудрилась незаметно пробраться мне за спину. Это было совершенно невозможно! Да, какое-то время я с упоением жаловалась окружающему миру на несчастья, свалившиеся на мою бедную голову, но это не мешало мне следить за происходящим вокруг.
Девушка выглядела совсем молоденькой, ей было явно меньше двадцати. Худенькая настолько, что казалась прозрачной. Длинные темные волосы свободно струятся за спиной, окутывая стройную фигурку подобием плаща. Да, кстати, одета она отнюдь не по погоде. При виде ее легкого светлого платьишка мне самой стало холодно. А глаза! Огромные, вполлица, теплого медового оттенка, напоминающего о лете.
— Веди себя тихо, — попросила она, выразительно посмотрев в сторону входной двери.
Я недоуменно нахмурилась. Говорила незнакомка с сильным акцентом, но я никак не могла понять, каким именно.
— Кто ты? — пропищала я, как только она опустила руку.
— Друг. — Девушка слабо усмехнулась. — Твой лучший друг. По крайней мере — на сегодня.
— Правда? — Я не удержалась и язвительно фыркнула, не поверив столь смелому утверждению.
Девушка улыбнулась чуть шире, видимо, позабавленная моей реакцией на ее слова. Склонила голову, позволив тяжелой волне ее волос соскользнуть с плеча.
— Меня попросили об одолжении, — произнесла она. — Я не смогла отказать, поскольку обязана Итирусу жизнью. Сам он не имеет права вмешаться напрямую, но может передать свое послание через меня.
Я едва не расхохоталась в полный голос от этого заявления. Итирус, бог мертвых, передает мне послание через эту пигалицу? Нет, я точно сошла с ума! Вот уже всякие странные девицы мерещатся, якобы явившиеся ко мне для какой-то важной цели. Наверняка всего этого на самом деле нет. Сейчас я закрою глаза, потрясу головой — и загадочная гостья исчезнет.
Я на самом деле зажмурилась, собираясь выполнить свое намерение. Но через мгновение к моим губам прижались прохладные губы незнакомки. Это было… странно. Первым моим порывом было оттолкнуть ненормальную девицу, вздумавшую лезть ко мне с непрошеными нежностями. Но тело внезапно отказалось повиноваться мне. По суставами разлилась непонятная слабость. И чем дольше длился наш поцелуй, тем меньше сил во мне оставалось. Будто я на свою беду повстречала вампира, не боящегося дневного света и способного выпивать из людей не кровь, а жизненную энергию.
Наконец, когда в голове опасно зашумело в преддверии скорого обморока, по моим жилам вдруг словно пробежал жидкий огонь. Губы незнакомки обожгли меня, и я со стоном отпрянула. С величайшим трудом подняла правую руку, пытаясь создать хоть какие-нибудь чары, чтобы защитить себя.
— Не стоит. — Девушка стояла в шаге от меня и довольно улыбалась, словно кошка, объевшаяся сметаной. На ее прежде бледных до синевы щеках разливался румянец. Теперь я была совершенно уверена, что мне не повезло столкнуться с какой-то неизвестной прежде разновидностью вампиров, которая питается энергией. Н-да, полнейшая невезуха!
— Теперь ты откроешь замок, — проговорила незнакомка. — Береги мой подарок.
И самым подлым образом пребольно ткнула указательным пальцем в мой живот.
Я приглушенно вскрикнула. Внутри опасно заворочалась тошнота, рискуя в любой момент попроситься наружу. Но почти сразу это мерзкое ощущение прошло, словно его и не было. А следом растворилась и слабость. Удивительно, но я чувствовала себя сейчас полной сил. Хотелось действовать, и действовать немедленно! Во мне кипела энергия, какой я прежде никогда не ощущала. Наверное, предстань передо мной сейчас черный дракон — и я, не задумываясь, схватила бы его за хвост, раскрутила как следует и отправила обратно на небеса.
— Удачи, — напоследок обронила девушка. И исчезла.
Я уже устала удивляться, поэтому приняла это как само собой разумеющееся. Да что там, я до сих пор не верила, что эта самая девушка существовала в реальности, а не явилась плодом моего воспаленного воображения. Мало ли что мне могло почудиться. Наверное, именно так люди и сходят с ума.
Но на всякий случай я подошла к тому месту и, прищурившись, принялась изучать ровное сияние силовых нитей. Нет, совершенно точно, что незнакомка мне просто привиделась. Иначе придется признать, что она воспользовалась незнакомой мне магией, базирующейся на совершенно иных принципах мироздания. Поскольку я при всем своем горячем желании не замечала никаких остаточных следов от ее чар. Силовые нити, которые, как известно, окутывают подобно паутине все миры, продолжали мерно пульсировать в привычном ритме, показывая, что никто не создавал здесь никакого прокола в пространстве. Как ни прискорбно осознавать, но это означает лишь одно: я стала жертвой галлюцинации.
Я поморщилась, придя к столь очевидному выводу. Все-таки как-то не очень приятно осознавать, что выпавшие на мою долю испытания не самым благоприятным образом сказались на моем душевном здоровье. Не хотелось бы остаток своих дней провести в каком-нибудь учреждении для буйнопомешанных.
«Это тебе в любом случае не грозит, — язвительно шепнул мне внутренний голос. — Или еще надеешься выбраться из этой передряги живой?»
Но вновь с упоением предаться своим в высшей степени горестным раздумьям я не успела. В следующее мгновение дверь, ведущая в дом, с грохотом распахнулась, и на крыльцо наконец-то вывалились остальные участники нашей более чем разношерстной компании.
Я окинула эту троицу взглядом и нахмурилась. Было видно, что напоследок они умудрились вдрызг разругаться. Красный, как перезрелый помидор, Стефан обиженно сопел, должно быть, в очередной раз выслушав массу нелестного о себе и своей семье от Луциуса. Лицо Элмера тоже пламенело. Видать, Луциус не пощадил и его самолюбие. Только сам кукловод сохранял невозмутимый вид, правда, на его губах при этом играла довольная усмешка.
— Не замерзла? — поинтересовался он у меня. Преодолел разделяющее нас пространство и с силой привлек в свои объятия, при этом в упор глядя на Стефана.
Краска стремительно схлынула с лица несчастного. От скрытого гнева он даже не побледнел — позеленел, но каким-то невообразимым усилием воли удержался от замечаний, не поддавшись на очередную провокацию.
— Да не особо. — Я осторожно повела плечами, пытаясь скинуть с них руки Луциуса.
Тот, несомненно, почувствовал мою неуклюжую попытку освободиться. Но вместо того, чтобы отпустить меня, с такой силой стиснул пальцы на моих многострадальных ключицах, что невольно выдавил из меня болезненный вздох.
Стефан, заметив это, нехорошо сощурился и заиграл желваками. Луциус продолжал смотреть на него в упор, с превосходством вскинув подбородок. А я… Я чувствовала себя чрезвычайно глупо. Словно угодила в разборку капризных малышей, выясняющих, чья сейчас очередь играть с любимой куклой.
«Луциус, ты ведешь себя, как ребенок, — подумала я, не рискуя произнести это вслух, чтобы не разозлить его пуще прежнего. — Успокойся! Отстань уже от Стефана. Или намерен потерять еще несколько часов драгоценного времени на пустые разборки?»
Луциус, несомненно, услышал меня. Его пальцы дрогнули и чуть ослабили свою хватку, а еще через пару секунд он вообще опустил руки.
— Ладно, пора в путь, — ворчливо проговорил он. — Если мои расчеты верны, то мы будем на месте уже к вечеру этого дня.
Так быстро? Мои брови сами собой взметнулись вверх. Я даже не знала, радоваться или огорчаться сему факту. С одной стороны, безусловно, здорово, что не придется неделями месить грязь, изучая окрестности Микарона. Но с другой…
Я украдкой поежилась. Интересно, что несет окончание нашего путешествия моим друзьям? Отпустит ли их Луциус или же убьет, привычным образом решив проблему ненужных свидетелей? И я покосилась на своего жестокого супруга, силясь проникнуть в его замыслы.
Но он лишь холодно улыбнулся, развернулся и первым спустился с крыльца, направившись в сторону близкого леса. Что мне оставалось делать? Только поспешить за ним, в глубине души лелея надежду, что произойдет какое-нибудь чудо, и в самый последний момент ко мне и моим друзьям подоспеет спасение.
Мысли о Стефане и Элмере настолько растревожили меня, что я и думать забыла про встречу с загадочной незнакомкой.
* * *
Как и следовало ожидать, мои самые дурные предположения начали сбываться с пугающей быстротой. Стоило нам только удалиться на достаточное расстояние от гостеприимного дома незнакомых хозяев, как мелкий дождь перешел в настоящий ливень. Вокруг стремительно потемнело, предвещая долгое ненастье. С каждой неосторожно задетой ветви на мою несчастную голову обрушивался целый водопад холодной и чрезвычайно мокрой воды. Почти сразу в носу предательски захлюпало, а в горле запершило. О, мой милый родной Хекс! Как же я скучаю по твоей невыносимой жаре! Пожалуй, еще пару дней в этом отвратительном климате — и я начну эволюционировать в самую настоящую жабу. Покроюсь склизкой бородавчатой кожей, отращу перепонки на конечностях и с радостным кваканьем упрыгаю в ближайшее болото.
Эта картина, нарисованная мне разбушевавшимся воображением, оказалась настолько реальной, что на какой-то миг я действительно поверила, будто вот-вот превращусь в лягушку. Я мысленно увидела себя, восседающей на кувшинке в окружении квакающих почитателей. Но в следующее мгновение Луциус, идущий впереди, самым предательским образом дернул за нависающую над тропинкой ветку — и меня окатило водой с ног до головы. Я негодующе взвизгнула. Холодный душ мигом выбил из головы всяческие глупости, вернув меня в суровую действительность. Одно радует: мокрее я при всем желании уже стать не могу.
— Не отвлекайся, — небрежно обронил через плечо Луциус в ответ на мой вскрик. — У тебя и без того кавалеров достаточно, чтобы еще и о новых мечтать.
Я зло захлюпала носом. Н-да, ничего не скажешь, не повезло мне с мужем. Разве рядом с таким возможно украдкой представить себя в объятиях другого мужчины? Ишь ты, даже к жабам ревнует.
Луциус покачал головой, но промолчал, ничего не ответив. И правильно. Элмер с удивлением косился на нас, став невольным свидетелем развернувшейся крохотной сценки. Эдак у него совсем скоро возникнет резонный вопрос — а с какой это стати Луциус отвечает на мои мысли. А вот бедняге Стефану было не до наблюдений. Он плелся позади всех, замыкая нашу крохотную процессию. По всей видимости, богатый отпрыск знатного семейства не привык к таким физическим нагрузкам, потому еле передвигал ноги. Темные волосы, прежде аккуратно расчесанные и уложенные, растрепались и мокрыми неопрятными сосульками падали на бледное от усталости лицо.
Почувствовав мой взгляд, Стефан поднял голову и выдавил из себя изнеможденную улыбку.
— Пожалуй, мне следовало чаще выбираться из тиши кабинета и прогуливаться, — проговорил он свистящим шепотом. — Как-то… Утомила меня прогулка.
Луциус, услышав это признание, бросил на бедолагу злорадный взгляд и ухмыльнулся. Затем многозначительно посмотрел на меня.
«И ты еще переживаешь о благополучии этого слабака? — раздался у меня в голове его голос. — Ну-ну. Знаешь, Доминика, я, наверное, старомоден, но в моем представлении мужчина должен заботиться о женщине, но никак не наоборот».
— Собственно, а куда мы идем? — спросил Элмер, воспользовавшись тем, что Луциус замедлил шаг, отвлекшись на стенания Стефана. — Я неплохо знаю Микарон и его окрестности, и если мои вычисления верны, то мы вот-вот упремся в восточную окраину города.
— Верно. — Луциус кивнул. — Именно туда нам и надо.
— А нельзя было преодолеть этот путь иным образом? — недовольно осведомился Стефан, жадно глотая воздух после каждого слова. — Мы все самым чудесным образом разместились бы в самодвижущейся повозке.
Он осекся, когда на нем скрестились сразу два взгляда: сочувствующий — Элмера и наполненный злой иронией — Луциуса.
— А что такого? — заупрямился Стефан, решив, несмотря ни на что, продолжить свою мысль. — Стоило терять целый день и вымокнуть при этом до нитки, если можно было потратить меньше часа на поездку. Знаете ли, мне больше нравится смотреть на дождь из окна, чем брести под ним невесть куда.
— Дружище, не кажись глупее, чем ты есть на самом деле, — снисходительно посоветовал Элмер. — Дороги наверняка перекрыты. Уверен, сейчас весь Микарон стоит на ушах после дерзкого похищения Доминики из-под самого носа у прославленных борцов с преступностью. Да и твой отец вроде как не последний человек в городе. Поди, рвет и мечет, узнав, что ты тоже пропал за компанию.
— Понятно, — грустно пробормотал Стефан. Засопел, перелезая через ствол поваленного дерева, но затем все-таки продолжил разговор: — Но если все так, то зачем мы все-таки идем в город? Что-то я никак не пойму. Логичнее было бы держаться от Микарона как можно дальше. Уверен, что город сейчас кипит от поисковых чар. Никакая защита…
— На твоем месте я бы не брался рассуждать о магии, — оборвал его Луциус, досадливо поморщившись. — Право слово, смешно слушать это из уст дилетанта.
— Ну почему же? — пришла я на выручку Стефану, который обескураженно замолчал после полученной отповеди. — По-моему, он прав. Зачем тебе возвращаться в город? И самое главное — для чего это делать именно так? Если твой загадочный ключ к могуществу находится на восточной окраине Микарона, то почему ты сразу же после бегства из здания межпространственных перемещений не отправился туда? Ведь намного логичнее сначала стать богом, а потом уже начинать войну против государства. Но даже если предположить, что тебе надо было время для подготовки, то почему ты сейчас не перенесешь нас туда? Как мы все прекрасно знаем, мини-телепорты у тебя получаются великолепно.
— Прокол пространства — это чудовищный выброс энергии, — проговорил Луциус. — Я могу скрыть нас от поисковых чар. Но замаскировать такой всплеск… Нет, это под силу только богу.
Некоторое время после этого мы шли молча. Стефан, видимо, окончательно потерял интерес к затронутой теме, поскольку пару раз за время разговора едва не упал, поскользнувшись на мокрой опавшей листве, и сейчас предпочитал внимательно смотреть себе под ноги. Элмер о чем-то сосредоточенно думал, напряженно шевеля бровями.
— А что насчет первой половины моего вопроса? — терпеливо напомнила я Луциусу, поняв, что в противном случае ответа так и не дождусь. — Зачем тебе было похищать меня? Такой чудесный план в итоге пошел прахом. Все внимание государственных магов было бы сосредоточено на Варрии, и никто не помешал бы тебе достигнуть поставленной цели. Но нет, для чего-то ты сперва разворошил это драконье гнездо, а теперь продираешься через мокрые заросли вместо того, чтобы уже быть богом.
— Возможно, я хочу стать богом в компании с дражайшей супругой. — Луциус послал мне воздушный поцелуй, не забыв при этом увернуться от очередной ветки с острыми сучьями, так и норовящими выколоть чей-нибудь глаз.
— Не юли, — строго проговорила я, повторяя его маневр. — Ты не из тех людей, которые идут на ненужный риск, если можно все провернуть без спешки и суеты.
Сзади коротко ругнулся Элмер, который все-таки получил хлесткий удар веткой по лицу.
— Хватит об этом, — с нажимом проговорил Луциус. — Доминика, я не настроен обсуждать свои планы и объяснять свои резоны. Понятно?
Свои слова Луциус предпочел дополнить угрозой, и я ощутила, как чьи-то невидимые ледяные пальцы сжали мое горло, на пару мгновений перекрыв доступ кислорода. Впрочем, практически сразу заклинание исчезло, не доставив мне каких-либо неудобств. Ничего не скажешь, весомое предупреждение. Куда уж понятнее.
Но думать Луциус мне не мог запретить. Итак, если судить по его реакции, то мой вопрос угодил в болевую точку. Почему Луциус предпочел сначала выкрасть меня, а потом отправился в путешествие за поисками божественного всемогущества? Ведь намного проще было бы сделать все наоборот. Если только…
«Он уже был там, — внезапно поняла я. — Луциус не из тех людей, которые все откладывают в долгий ящик. У него был целый год, чтобы расшифровать записи, сделанные на страницах биографии этого загадочного типа из прошлого. За это время он мог бы изучить окрестности Микарона вдоль и поперек. Если он знает, куда идти, то, получается, нашел нужное место. Но зачем ему тащить туда всех нас? И почему он еще не бог? Хотя постой-ка. Он ведь обмолвился, что задуманное можно осуществить только один день в году. Видимо, сегодня как раз наступила нужная дата».
Чем дольше я рассуждала, тем более неуютно мне становилось. В глубине души зашевелились нехорошие подозрения. Да что там — нехорошие! Мой инстинкт самосохранения визжал во весь голос об опасности.
«Постарайся не сходить с ума раньше времени, — попыталась я образумить себя и не поддаться панике. — Доминика, если все так, то предположи, зачем все-таки Луциусу все вы? Ведь на самом деле у него не было острой необходимости брать Элмера и Стефана. Предположим, он взял их с собой, потому что не хотел убивать. Но в таком случае куда проще и логичнее было бы воспользоваться тем заклинанием, которое он уже опробовал на Оливии. И Стефан, и Элмер провели бы в анабиозе столько, сколько Луциусу было бы необходимо. Они не смогли бы самостоятельно скинуть с себя эти чары, а следовательно, не сумели бы сбежать и сообщить о его местонахождении и планах».
Я шепотом выругалась, когда получила себе за шиворот очередную порцию воды с дерева. Но даже холодный душ не мог отвлечь меня от раздумий. Мне казалось, что я на верном пути. Еще немного усилий — и головоломка наконец-то сложится, явив мне истинный замысел Луциуса.
«Ну, предположим, Луциус не мог знать, что за мной в телепорт сиганет такая толпа народа, — продолжила я размышлять. — Будем исходить из того, что появление Стефана и Элмера все-таки явилось неожиданностью для него. По всей видимости, нужна ему была я одна. Но почему? Неужели во мне есть что-то такое, что делает меня необходимой в этом путешествии?»
В голове мелькнул смутный образ незнакомой девушки на мокром от дождя крыльце. Луциус едва не оступился при этом и кинул на меня быстрый любопытный взгляд, но воспоминание уже исчезло, словно и не было никогда.
«Что меня отличает от Луциуса? — напряженно размышляла я. — Как маг я ему уступаю, и уступаю сильно. Значит, дело не в моих способностях. Но в чем тогда?»
Неожиданно запястье правой руки начало сильно зудеть. Опять эта проклятая татуировка! Я машинально приподняла рукав, чтобы почесать ее, но тут же застыла, забыв сделать следующий шаг и так и замерев с поднятой ногой. Слишком ошеломила меня пришедшая на ум догадка.
— Доминика! — В следующее мгновение мне в спину врезался Элмер, шедший следом. Видно, он не успел отреагировать на мою внезапную остановку. От столкновения мы оба едва не полетели на землю, но приятель все-таки устоял на ногах и с силой дернул меня на себя, уберегая от падения.
— Заснула, что ли? — ворчливо осведомился он. — Я себе чуть нос не расквасил об твои лопатки.
— Прости, — медленно протянула я. — Просто… просто задумалась.
— Нашла время и место, — продолжал бурчать Элмер. Видать, настроение у приятеля было хуже некуда. Оно и понятно: дождь продолжал идти, под кронами деревьев уже клубился вечерний сумрак, густеющий на глазах, а мы по-прежнему мерзли и мокли в чащобе, вынужденные брести вслед за убийцей. И кто знает, что ждет нас в конце этой затянувшейся прогулки. Впрочем, кажется, я уже начинаю догадываться. И мне очень не нравятся мои выводы.
Я еще раз виновато улыбнулась приятелю и с опаской посмотрела на Луциуса, который стоял чуть впереди, дожидаясь, когда мы закончим наши препирательства. Тот спокойно ответил на мой взгляд.
«Я нужна тебе, потому что единственная из всей нашей компании искренне верую в богов, — мысленно произнесла я, обращаясь прямо к нему. — Так?»
Интересно, мне почудилось или улыбка Луциуса на какой-то миг стала шире? Видимо, он действительно отыскал то, о чем говорилось в той проклятой книжонке. Ключ к всемогуществу. Думаю, даже совершил попытку воспользоваться им. Но дорога оказалась закрыта для него.
— Темнеет, — нетерпеливо проговорил Луциус. — Пошевеливайтесь, если не желаете заночевать под открытым небом. Осталось всего ничего.
Элмер, продолжая бурчать себе под нос что-то крайне нелестное про женщин и их умение ходить по лесу, аккуратно обогнул меня на узенькой тропке и пошел впереди. Должно быть, пытался таким образом обезопасить себя от очередной моей резкой остановки. Впрочем, я не возражала. Вместо этого я подождала, пока со мной поравняется изрядно отставший Стефан. Бедняга выглядел просто ужасно.
— Не смотри на меня с таким сочувствием, — тяжело дыша, попросил он, перехватив мой взгляд. — Не надо, Доминика, прошу. Иначе я начну презирать себя и свою слабость.
— Ничего страшного, — попыталась я его утешить. — Подумаешь, далеко не всем дано быть мускулистыми героями, которые в одиночку покоряют леса, населенные дикими и опасными животными.
— Да куда уж мне. — Стефан жалобно скривился в ответ на мою неудачную попытку пошутить. — Как оказалось, мне даже леса Микарона не дано покорить.
— Твоя сила в другом, — вполголоса продолжила я утешения, подстраиваясь под его медленный усталый шаг. — В разуме и в способности анализировать.
Стефан ничего мне не ответил, но судя по усмешке, промелькнувшей на его губах, ему пришлась по душе моя попытка оправдать эту слабость.
Несколько минут я шла молча, настороженно вглядываясь во влажный полумрак вечернего осеннего леса и в любой момент ожидая строгого окрика Луциуса. Вряд ли ему понравятся мои дальнейшие расспросы. Но, удивительное дело, пока все было спокойно. До моего слуха доносился лишь хруст валежника под ногами товарищей и ворчание Элмера, который решил воспользоваться терпеливым молчанием Луциуса и выплеснуть все свои обиды на окружающий мир. А накопилось их, судя по всему, очень и очень много.
— Как ты думаешь, куда мы идем? — негромко поинтересовалась я у Стефана. — Ты хорошо знаешь Микарон. Что находится на восточной окраине города?
— Да ничего особенного. — Он пожал плечами. — Если честно, я уже думал на этот счет, но что-то так и не сумел понять, куда именно держит путь Луциус.
— Давай попробуем подумать вместе, — предложила ему я. — Перечисляй.
— Ну… — Стефан растерянно почесал затылок. — Несколько парков. Думаю, в один из них мы в итоге и выйдем, поскольку четкой границы с лесом у него нет. Парочка банков. Целая куча жилых домов.
— Храмы? — задала я наводящий вопрос.
— Это было бы самым очевидным в нашем случае, но нет. — Стефан огорченно всплеснул руками. — Все сооружения, относящиеся к тем или иным религиозным культам, расположены в центре города.
Некоторое время мы шли молча. Я озадаченно хмурилась, злясь от того, что была не в силах проникнуть в замысел Луциуса.
— А, вспомнил! — вдруг воскликнул Стефан, и я от неожиданности едва не оступилась. Шикнула на него, приложив палец к губам и бросив многозначительный взгляд вперед, где через заросли продирались Луциус и Элмер. После столь недвусмысленного предупреждения Стефан продолжил уже тише: — На восточной окраине города еще находится музей истории Озерного Края.
Музей истории? Я вскинула брови. Ну что же, это похоже на правду. Пожалуй, Луциус действительно держит путь именно туда. Видимо, ему необходим какой-то экземпляр из музейной коллекции.
Но оставался еще один вопрос, не задать который я не имела права, хотя не сомневалась, что ответ мне очень не понравится.
Я уже выяснила, зачем Луциус взял меня в это путешествие. Но для чего ему все-таки понадобились мои товарищи? И почему он ждал столько времени для осуществления своего замысла? Ведь, как он сам недавно признался, преследователи уже дышали ему в затылок. Потому и пришлось пустить следствие по ложному пути, сперва побывав на Варрии. К чему ему было совершать столько лишних движений, если он мог сразу же, как только вытащил меня с Хекса, отправиться к этому месту? И я негромко спросила у Стефана:
— Слушай, ты ведь наверняка знаешь о служении Итирусу больше, чем я. На Хексе принято поклоняться все-таки Иракше. Скажи, какие жертвы обычно приносили Итирусу в древние времена?
— Какие жертвы? — укоризненно переспросил Стефан, словно удивленный, что надо объяснять настолько очевидные вещи. — Доминика, конечно же, человеческие! Итирус — бог мертвых. Его культ считался одним из наиболее кровавых за всю историю Нерия. В праздник почитания усопших было принято приносить ему щедрые дары. На алтарях в этот день убивали десятки людей, пытаясь задобрить мрачное божество.
— Праздник почитания усопших? — Я недоуменно нахмурилась, впервые услышав про такое. — Интересно. И когда же его проводили?
— Точной даты я не помню, — смущенно отозвался Стефан. — Всегда был слаб на числа. Но вроде бы осенью.
— Понятно, — медленно процедила я, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал как можно более спокойно.
Но на самом деле после разговора со Стефаном меня охватил такой страх, что зубы сами собой застучали от нервного напряжения. Благо, что Стефан не обратил на это внимания, должно быть, списав мою дрожь на холод.
Я была совершенно уверена, что именно сегодня канун проклятого праздника, который уже давно не принято отмечать. И Луциус не убил моих товарищей сразу лишь по одной причине. Они должны сыграть роль жертвенных агнцев. Благо, что их не надо тащить на веревке к алтарю. Они идут сами, пока даже не подозревая, какая незавидная участь им уготована.
* * *
Как Стефан и говорил, лес действительно вскоре перешел в парк. Едва заметная тропка, по которой нас вел Луциус, вдруг уткнулась в высокую и на первый взгляд неприступную решетку. Я думала, что Луциус поспешит воспользоваться каким-нибудь заклинанием, чтобы преодолеть это препятствие, но ошибалась. Он даже не подумал прибегнуть к магии, вместо этого повел нас вдоль ограждения. Всего через пару десятков шагов он остановился около своеобразного лаза, образованного несколькими выломанными прутьями. За забором продвигаться вперед стало намного легче. Было видно, что мы оказались на территории, за которой тщательно следят и по мере сил убирают. Здесь не было поваленных деревьев и куч валежника, а тропка раздалась вширь. Теперь по ней можно было не брести гуськом, а идти рядом, не мешая друг другу. А потом мы вышли на пустынную аллею. Влажная от продолжающегося дождя мостовая жирно блестела под светом желтого фонаря. Около пятна света Луциус и Элмер остановились, дожидаясь меня и Стефана.
— Изрядно вы, однако, отстали, — со скрытым упреком проговорил Элмер, видимо, по-прежнему страдая от дурного расположения духа.
Вместо ответа я неопределенно пожала плечами, опасаясь взглянуть на Луциуса. Странно. Он всегда с легкостью читал мои мысли, значит, уже в курсе, что я знаю, какая судьба уготовлена нашим попутчикам. Почему тогда молчит?
«А что он может сказать? — тут же ответила я сама себе. — Мол, да, Доминика, все верно. Элмер и Стефан окончат свои дни на алтаре, будучи зарезанными, как в стародавние времена резали скот, принося хвалу богам. Пока ты молчишь — будет молчать и он. Ему это выгодно. Потому как он прекрасно понимает, что как только его замысел откроется — то ему придется тащить Элмера и Стефана насильно».
После этой мысли я осмелилась искоса взглянуть на Луциуса. Тот стоял спокойно, изредка утирая с лица капли дождя. В серых равнодушных глазах — ни намека на злость или какое-либо недовольство. Видимо, пока все идет именно так, как он и задумывал.
— Не отставайте, — обронил он, когда я и Стефан наконец-то поравнялись с ним. — Осталось всего ничего.
И крепко взял меня под руку, насмешливо шепнув мне при этом:
— Никак не в силах наговориться с бывшим любовником? Доминика, милая, не дергай дракона за хвост. Ему это может очень сильно не понравиться.
«Не льсти себе, на дракона ты никак не тянешь», — едва не ляпнула я, но в последний момент мудро прикусила язык. Пожалуй, в чем-то он прав. Не стоит сейчас лезть на рожон. Не в той я ситуации, чтобы упражняться в язвительных колкостях.
К моему удивлению, Луциус никак не отреагировал на мой мысленный выпад. Напротив, он довольно потрепал меня по плечу и обронил:
— Приятно видеть, что ты умнеешь. Вот, уже смирилась с моим превосходством.
Удивительно, но я сдержалась и на этот раз. Лишь скрипнула зубами, но ничего не ответила.
На лице Луциуса мелькнуло недоумение. Видимо, он все-таки рассчитывал вывести меня из равновесия. Он подождал еще неполную минуту, затем, убедившись, что я намерена сохранять молчание и дальше, пожал плечами и полностью потерял ко мне интерес, устремив свой взгляд на Стефана, правда, при этом продолжал крепко держать меня за руку, словно опасался, что я могу каким-либо образом сбежать.
— Ну что, последний решающий рывок? — с ехидной усмешкой осведомился он. — Или вы, господин Райен, намерены запросить пощады?
— Идемте, — пробурчал тот, морщась, будто от невыносимой зубной боли. — Что время зря терять.
Лицо Луциуса исказила какая-то злобная гримаса, словно он был недоволен тем, что Стефан спокойно отреагировал на его подколку. Неужели надеялся, что тот огрызнется, и рассчитывал таким образом начать скандал? Возможно. Но зачем ему это?
«Он вызывает в себе ненависть к Стефану, — шепнул внутренний голос. — Вспомни, что говорил о себе Луциус. Он не считает себя убийцей, уверен, что лишал людей жизни лишь в случае крайней необходимости. И в чем-то, кстати, он был прав. Но теперь дело обстоит совершенно иначе. Ему придется жестоко и хладнокровно расправиться с теми, кто, по сути, не сделал ему ничего дурного. Вот он и пытается разжечь в себе пламя неприязни. Смотри, сейчас начнет придираться и к Элмеру».
И буквально сразу, словно в ответ на мои мысли, Луциус обернулся к Элмеру, который с отсутствующим видом стоял чуть поодаль, мрачно глядя в темноту пустынной аллеи.
— А ты чего замер? — буркнул он. — Неужели тоже устал? Видать, плохо я тебя гонял, когда ты еще был в моем подчинении.
Губы Элмера чуть дрогнули в немом изумлении, но в последний момент он все-таки удержался от вполне понятного желания дать отпор мелочной придирке.
— Компания инвалидов! — продолжал бушевать Луциус, сжимая мой многострадальный локоть все сильнее и сильнее. Я искусала себе все губы, но не позволила и вздоху сорваться с них. Нет, такого подарка я Луциусу не сделаю. Пусть продолжает ругаться без всякой причины. Ведь наверняка он прекрасно понимает, как смешно и жалко выглядит в этот момент, пытаясь начать ссору на пустом месте. А Луциус тем временем распалялся все сильнее и сильнее: — Одна небольшая прогулка — и вы задыхаетесь, словно рыбы, выкинутые на берег. Да, стоит заметить, мне очень и очень повезло, что наше путешествие не продлилось хоть сколько-нибудь долго.
— Заметь, мы не напрашивались к тебе в попутчики, — не выдержав, тихо заметила я.
Луциус с такой силой дернул меня за руку после этого, что я невольно вскрикнула, испугавшись, что он хочет сломать ее. Краем глаза я заметила, как Стефан покачнулся было по направлению к нам с очень нехорошим выражением лица, но ему преградил путь Элмер. Быстро сделал шаг в сторону, встав так, что Стефану пришлось бы прежде оттолкнуть его, и покачал головой.
Не осталась незамеченной эта сцена и для Луциуса. Он криво ухмыльнулся, глядя то на Стефана, то на Элмера, и презрительно обронил:
— Приятно видеть, как бывшие враги становятся друзьями. Подумать только, все, что для этого надо: новый общий неприятель.
И опять всеобщее молчание стало ему ответом.
Луциус подождал еще неполную минуту, затем развернулся и отправился вперед. Поскольку он и не думал отпускать меня, то мне пришлось почти бежать за ним, пытаясь поспеть за его торопливыми шагами. Два моих товарища шли за нами.
— Ты стала какой-то подозрительно тихой, — почти не разжимая губ, кинул мне Луциус.
— Видимо, ты прав, и я действительно умнею, — так же тихо сказала я.
— Нет, тут что-то другое. — Луциус недовольно фыркнул. — Твои мысли… Они словно подернуты дымкой. Человек не может ни о чем не думать. Особенно когда угрожают его родным и близким. А ты… Твои мысли сейчас — словно спокойное озеро, чьи воды темны и непроглядны. Я даже не чувствую твоих эмоций. Как такое может быть?
— Наверное, я просто смирилась с происходящим, — проговорила я, не совсем понимая, о чем речь. В глубине души опять шевельнулось смутное воспоминание: я с кем-то разговариваю на мокром от дождя крыльце. Но оно мгновенно растаяло.
— Смирилась? — переспросил Луциус и как-то странно хмыкнул. — Ну что же, хотелось бы верить. Этим ты бы меня немало обрадовала.
И еще одна клякса желтого света на мостовой. Мы шли от фонаря к фонарю, то и дело погружаясь в непроглядный мрак, но затем неизменно выныривая к новому светляку, печально мокнущему под открытыми небесами.
— Знаешь, что нас ждет в конце этой аллеи? — спросил Луциус после недолгой паузы.
— Полагаю, что музей истории, — ответила я.
— А, так вот о чем вы шептались со Стефаном, когда отстали. — Луциус кивнул, подтверждая мои слова. — Что еще тебе рассказал этот богатый папенькин сынок? Наверняка ты пыталась понять, зачем я вас сюда веду. И что? К каким выводам пришла?
— Ты уже бывал здесь прежде, — проговорила я. — У тебя была целая прорва времени, чтобы расшифровать записи в книге и наведаться в это место, а затем спокойно и без спешки его обследовать. Но что-то пошло не так. Ты понял, что в одиночку не сможешь получить желаемое. Потому и вытащил меня с Хекса.
— Молодец! — после краткой изумленной паузы похвалил меня Луциус. На его лице отобразилась досада, видимо, ему не понравилось, что я так далеко проникла в его замыслы.
Я кинула опасливый взгляд на его четкий профиль, открыла было рот, чтобы задать новый вопрос, но в последнюю секунду передумала и покачала головой. Нет, Луциус больше не будет отвечать мне. Но я и без того поняла основное. В конце этого пути нас ждет жертвенный алтарь, на котором он убьет моих друзей. Интересно, а если бы Стефан и Элмер не кинулись меня спасать и не провалились бы в тот проклятый мини-телепорт, то как бы Луциус преодолел это затруднение? Впрочем, не все ли равно. Наверное, похитил бы какого-нибудь бедолагу прохожего, осмелившегося выглянуть на улицу в такое ненастье.
Остаток пути мы преодолели в мертвой тишине. Только заунывный шум дождя хоть как-то скрашивал наше молчание. Я слышала, как позади шлепают по лужам мои товарищи. Бедняги так промокли, что уже не пытались обойти их. И я вполне понимала их. Из-за свинцовой усталости, разлившейся по телу, малейший шаг в сторону казался настоящей глупостью и несусветным расточительством жизненных сил, которые и без того подходили к концу.
Наконец Луциус остановился. Задрал голову и едва слышно прошептал:
— Пришли.
Я проследила за его взглядом. Перед нами громадиной мрака высилось здание. Сейчас его окна были темны, и по моей спине пробежал холодок. На ум почему-то пришло сравнение с глазами мертвецов, которыми они слепо таращатся в наш мир из небытия.
— Скоро ты получишь ответы на все свои вопросы, — пообещал Луциус, и его глаза полыхнули торжествующим пламенем. — Скоро, Доминика, совсем скоро ты станешь супругой бога!
Я недовольно скривилась и украдкой прикоснулась свободной рукой ко лбу, сделав вид, будто всего лишь почесала его, хотя в действительности принесла мысленное извинение Иракше. Слова Луциуса попахивали самым настоящим богохульством.
Тем временем рядом с нами встали неслышно подошедшие Элмер и Стефан. Тоже подняли головы, изучая темное тихое строение, в окнах которого не мелькало ни огонька.
— Музей не охраняется? — с удивлением поинтересовался Элмер.
— Ну почему же? — Луциус ощерился в хищной усмешке. — Есть здесь один старичок. Ему положено каждый час делать обход здания, однако он частенько пренебрегает своими обязанностями. Уверен, что сегодня под шум ненастья ему особенно сладко дремлется.
— Н-да? — Элмер укоризненно цокнул языком. — Странно, что музей еще ни разу не грабили.
— По большому счету тут просто нечего брать, — вступил в разговор Стефан. — Я бывал здесь пару раз. То, что обычно выставляется в залах, — самая настоящая рухлядь, которую любой может набрать в здешних лесах самостоятельно, проявив толику настойчивости и смекалки. Но когда в музей прибывает какая-нибудь знаменитая коллекция, то и число охранников, соответственно, резко возрастает.
— Ясно, — пробормотал Элмер.
— Хочешь что-нибудь спрятать — спрячь это на самом виду, — пробормотал Луциус. — Музей основан очень давно. С момента его открытия тут побывали не тысячи, но миллионы посетителей. Интересно, догадывался ли хоть кто-нибудь из них, что до божественного могущества оставалось сделать лишь шаг?
Я заметила, как Элмер со Стефаном в унисон скептически скривились. По всей видимости, они до сих пор не верили, что затея Луциуса имеет хоть какой-нибудь шанс осуществиться. Да что там, я сама считала, что он просто слишком заигрался, уверовав в то, что совершенно невозможно. Но никакие доводы разума не помешают ему убить, раз он всерьез полагает, что это сделает его богом.
— Идемте. — Луциус сжал пальцы на моем локте. — Осталась самая малость. Скоро все будет закончено.
Его фраза отозвалась в моих ушах похоронным набатом. Он прав: скоро для кого-то из нас все будет закончено. Почему-то я была абсолютно уверена, что совсем скоро смерть посетит музей, и наша маленькая компания станет еще меньше.
* * *
Стоит заметить, что старенький охранник, о котором упоминал Луциус, отличался на редкость крепким и здоровым сном. И тем лучше для него, как говорится. По крайней мере, никто не выглянул на шум, когда Луциус взломал дверь. Он опять предпочел обойтись без магии, воспользовавшись вместо нее самым прозаическим ломом, который, как оказалось, тащил все это время в заплечном рюкзаке. Кстати, в его поклаже что-то еще металлически звякало, но когда я попыталась заглянуть туда — Луциус торопливо отошел в сторону, недовольно бросив мне:
— Эдак любопытного носа можешь лишиться. Потерпи, всему свое время.
Понятное дело, это лишь усилило мои подозрения. Наверняка Луциус приготовил ритуальное орудие для убийства моих товарищей! Какой-нибудь огромный нож, от одного вида которого кровь стынет в жилах.
Несколько ударов ломом, от которых старое здание недовольно содрогнулось, а оконные стекла жалобно зазвенели, — и мы очутились внутри. Неполную минуту Луциус напряженно к чему-то прислушивался, держа чуть на отлете руку с ломом, словно готовясь к нападению.
«Спи! — мысленно взмолилась я, обращаясь к незнакомому мне охраннику. — Пожалуйста, спи! Пусть твои родные дождутся тебя утром!»
И небеса откликнулись на мой призыв. Где-то далеко заворчал гром, но здание оставалось все таким же тихим.
— Повезло старику, — почти беззвучно шепнул мне на ухо Элмер, который наблюдал за действиями Луциуса со все возрастающей тревогой. Продолжил еще тише. Его слова с трудом угадывались среди шума дождя: — Доминика, а может быть, нам…
Он не успел закончить предложение. Луциус резко развернулся, гневно сверкнув глазами, и Элмера буквально отшвырнуло от меня силой его взгляда.
— Без ненужного геройства! — свистящим шепотом предупредил его Луциус и многозначительно взвесил лом в руке.
Элмер опустил голову, показывая, что понял угрозу.
Наши шаги отдавались гулким эхом по пустым залам музея. Луциус шел впереди, показывая дорогу. Он вновь не воспользовался никакими чарами, даже не стал будить мотылька, чтобы тот летел перед нами. Поэтому приходилось довольствоваться слабым светом уличных фонарей, с трудом проникающим через окна.
Впрочем, этого вполне хватало, чтобы видеть, куда надлежит идти. Лишь однажды я чуть не упала, споткнувшись о невидимый во мраке порог между двумя залами, но сохранила равновесие и дальше шла уже аккуратнее, стараясь не глазеть по сторонам, а больше внимания обращать тому, что творилось под моими ногами.
Если у меня и оставались какие-либо сомнения в том, что Луциус бывал здесь прежде, то теперь они полностью развеялись. Он держался с небывалой уверенностью, ни разу не задумался на развилках, каждый раз выбирая лишь ему ведомое направление.
Наконец, мы свернули в последний раз, и Луциус вдруг остановился.
Я с интересом принялась вертеть головой, силясь понять, куда мы угодили. Но мои старания оказались тщетны: вокруг плескался настолько густой чернильный мрак, что он казался физически ощущаемым и словно лип ко мне, как паутина. То и дело по моей коже пробегали мурашки, будто из темноты на нас кто-то внимательно и неотрывно смотрел. Я не чувствовала зла в этом взгляде, но в нем не было и добра. Только усталость с легкой ноткой любопытства: кто это посмел нарушить мой покой?
— Где мы? — тихо спросил Элмер.
Я дернулась, как от удара. Малейший звук сейчас казался настоящим кощунством. Давление чужого взгляда тотчас же ощутимо усилилось, но теперь в нем ощущалось скрытое недовольство, рискующее в любой момент обернуться лавиной всесокрушающего гнева. Тишина — вот в чем было наше спасение.
— Какой-то тупиковый зал, — ответил ему Стефан, словно не почувствовав нависшей над нашими головами смертельной опасности. — Не знаю, по-моему, тут я никогда не был.
— Тише! — взмолилась я, беспрестанно озираясь. — Пожалуйста, тише! Здесь нельзя говорить!
Увы, своей просьбой я сделала лишь хуже.
— Нельзя? — В едином восклицании слились сразу два голоса — Элмера и Стефана, и я с величайшим трудом удержалась от постыдного желания прикрыть голову руками в ожидании скорого удара разъяренного существа, скрывающегося во мраке зала. Но мои товарищи, видимо, не ощущали ничего необычного, поэтому после краткой паузы Стефан продолжил так же громко, даже не попытавшись понизить голос:
— Доминика, почему тут нельзя говорить?
— В самом деле, почему? — вдруг вступил в разговор Луциус, все это время державшийся чуть поодаль. — Ты что-то чувствуешь?
Я расстроенно всплеснула руками, неспособная выразить словами то, что меня пугало. Предчувствие беды было разлито в затхлом воздухе музея. Чем дольше мы шумели — тем больше возрастало напряжение и тем сильнее ярилось существо, чей покой мы потревожили. Прежде равнодушный и чуть любопытствующий взгляд обрел мощь. Я понимала, что этот кто-то готов убить нас. Не по злобе, но лишь желая, чтобы мы замолчали. Тишина. Ему была нужна тишина и покой.
— Ты что-то чувствуешь, — уже утвердительно проговорил Луциус. Подошел ко мне и с силой взял за плечи, хорошенько встряхнув. — Что именно, Доминика?
— Оно рядом, — прошептала я, даже не пытаясь объяснить, кого имею в виду. — Оно смотрит. И ему не нравится, когда говорят. Оно хочет спать, а мы мешаем.
— Оно? — Луциус довольно хмыкнул. — Все-таки не зря я потратил столько сил, вытаскивая тебя с Хекса. Наконец-то что-то новое! Я был уверен, что это случится, но сомневался. Как видно — зря!
По вполне понятной причине я не разделяла восторгов Луциуса. Будь моя воля — я бы развернулась сейчас и бросилась бежать куда глаза глядят. Только бы подальше от этого странного пустого зала без экспонатов.
— И где же это «оно»? — продолжал терзать меня Луциус, ни на миг не ослабляя нажима своих рук. Видать, тоже почувствовал мое трусливое желание сбежать. — Доминика, откуда за нами наблюдают?
— Отовсюду, — прошептала я, боязливо ежась. — Оно везде в этом зале.
— Но такого просто не может быть! — воскликнул Луциус. Я беззвучно всхлипнула и втянула голову в плечи, ожидая, что уж теперь-то на нас точно обрушится немедленная жестокая кара за нарушение покоя прежде дремавшего существа. Однако миновала секунда, затем другая, но ничего не происходило. Даже ощущение чужого присутствия словно притупилось.
— Попробуй сосредоточиться, — на удивление ласково попросил меня Луциус. — Доминика, это очень важно! Откуда ты чувствуешь опасность?
— Ничего не понимаю, — услышала я недоуменный шепоток Элмера, обращенный, по всей видимости, к Стефану. — Почему она что-то там чувствует, а мы нет? Ну ты-то ладно, как говорится, птичка невысокого полета, но я тоже маг высшего уровня подчинения.
— А наш провожатый вообще маг вне границ, — напомнил Стефан. — Но тоже вынужден полагаться на Доминику. Видать, не в уровне сил дело, — помолчал немного и неуверенно добавил: — Возможно, дело в том, что она — женщина? Говорят, они более чувствительны ко всему неосязаемому и не поддающемуся рациональному объяснению.
— Ну же, Доминика! — продолжал терзать меня Луциус, после чего несколько раз ощутимо тряханул за плечи, вынуждая выйти из состояния оцепенения, которое вдруг навалилось на меня. — Где скрывается то, что тебя так испугало?
— Дай мне сосредоточиться, — негромко попросила я, и Луциус послушно отпустил меня.
Я глубоко вздохнула, затем почему-то задержала дыхание. Интересно, мои спутники заметили, как сильно воздух в этом зале отличается от воздуха во всем здании? Здесь пахнет как-то странно. Запустением, паутиной, безысходностью, что ли. А еще я чувствовала легчайший аромат крови. Он кислил мне язык и нёбо, придавая слюне металлический привкус. Хм-м… Странно. Неужели тут уже свершались жертвоприношения?
Стараясь ступать как можно более бесшумно, я неторопливо прошлась по пустому залу. Царившую здесь мертвую тишину нарушало лишь дыхание моих спутников. Почему-то я не слышала шума дождя, хотя вряд ли он прекратился.
Я подошла ближе к тяжелым гардинам, закрывающим окна. Нерешительно тронула бархатную ткань. Затем резким движением раздвинула их в стороны, подняв в воздух клубы пыли. Видимо, этого очень давно никто не делал.
За широким прямоугольником окна клубился мрак. Но он был совсем другим, чем тьма за моей спиной. Едва различимый водоворот то льнул к стеклу, и тогда я слышала зловещий звук, более всего напоминающий скрежет когтей по железу. Но затем мрак вновь отдалялся на безопасное расстояние. Слишком плотный, слишком черный, слишком… живой, что ли.
— А это еще что такое? — изумленно спросил Элмер, продолжая разумно держаться в отдалении. — Разве окна здесь не выходят в парк?
— Выходят, — подтвердил Луциус, и я услышала, как он подошел ближе, остановившись прямо за моей спиной. Неполную минуту кукловод молчал, разглядывая переливы темноты за стеклом, затем продолжил с нескрываемым восхищением: — Как красиво! Никогда не думал, что мрак может быть настолько разным и настолько… впечатляющим. Аж дух захватывает.
— Красота в глазах смотрящего, — язвительно хмыкнул Стефан. — Понятия не имею, на что вы там уставились. Тьма как тьма. Видимо, свет уличных фонарей сюда не доходит, поэтому так темно.
— Ты даже не представляешь, что проходит мимо тебя, — с легкой ноткой жалости и презрения обронил Луциус.
В это мгновение мрак за окном распустился чарующим цветком. Я не могла объяснить, почему вижу это. Да, Стефан прав, тьма как тьма, но она словно пульсировала, искорками черноты вычерчивая узоры прямо на моей сетчатке.
За всеми этими переживаниями я совершенно забыла о существе, которое таилось в зале, поэтому не сумела удержаться от приглушенного испуганного вскрика, когда темнота жадно поцеловала меня в шею, слизнув выступившие капельки пота.
— Что? — мгновенно заволновался Луциус. — Доминика, что случилось?
— Почему ты привел нас именно сюда? — спросила я, медленно роняя каждое слово в оживающую темноту. — Что такого особенного в этом доме и в этом зале?
— Ну, по преданию, именно здесь некогда жил Ринуальд Дайчер. — Я слышала в голосе Луциуса неудовольствие. Должно быть, ему совершенно не хотелось пускаться сейчас в объяснения, однако он считал, что мое любопытство удовлетворить следует. — На музее даже есть памятная табличка с его именем. И по преданиям же, именно в этом зале располагалась пыточная, где он огнем и железом выбивал признания в занятиях колдовством у подозреваемых. Да-да, именно он. Ринуальд редко доверял это дело кому-либо другому, уж больно любил его сам.
— Здесь располагалась пыточная? — с сомнением переспросил Стефан. — Чудно. Обычно под такие помещения выделяли подвалы. Дабы не тревожить покой добропорядочных горожан, как говорится.
— А чей покой могли потревожить крики и стоны в данном случае? — Луциус с презрением фыркнул. — Сами видите, что дом стоит в глубине парка. Семьей Ринуальд не успел обзавестись, а скорее всего — просто не захотел. Поэтому на спокойствие своих домочадцев ему тоже было плевать. К тому же, как было написано в его биографии, Ринуальд любил наслаждаться окружающим пейзажем, пока очередная его жертва корчилась на дыбе или же медленно запекалась на огне.
— Фу, какая гадость! — в сердцах сплюнула я, вся передернувшись от отвращения.
Почудилось, что моя слюна так и не долетела до пола. Мрак вокруг недовольно взбурлил, словно оскорбленный моим поступком. Неожиданно перехватило дыхание. Такое чувство, будто сам Ринуальд только что послал мне весточку с того света, убедительно попросив соблюдать правила приличия в стенах его дома.
— Жестокое время, жестокие нравы, — пробормотал Луциус. — Тогда подобное было в порядке вещей. Правда, Ринуальд все-таки перещеголял многих, оставив о себе весьма недобрую память.
— О, а я вспомнил кое-что интересное! — неожиданно воскликнул Стефан. — Ну конечно же, как я мог забыть! Пыточная действительно располагалась на первом этаже. Говорят, когда музей только открывали, то хотели воссоздать в этом зале атмосферу того жуткого места. Так сказать, пощекотать нервы впечатлительным посетителям лицезрением всяческих… хм-м… приспособлений для развязывания языков, так сказать. Люди любят вещи, которые горячат их воображение и заставляют кровь стынуть в жилах. И какое-то время эта комната действительно весьма успешно функционировала в музейной экспозиции. Любопытствующие посетители сюда просто валом валили. Но потом доходную лавочку пришлось закрыть. В зале произошло несколько весьма загадочных несчастных случаев, увы, с фатальными исходами. На одного мужчину обрушился железный гроб. Ну, тот самый, у которого внутри острые шипы. Другой малолетний балбес решил попозировать на фоне гильотины. В поисках как можно более красочной позы встал на колени, положил голову… Думаю, дальше можно не продолжать. По непонятной причине механизм сработал, хотя смотрители зала клялись, что это невозможно. Была еще парочка смертей, подробности которых описывали местные газеты…
— Хватит! — взмолилась я, невежливо перебив его. Жалобно скривилась. — Иначе меня сейчас стошнит.
— Ох, прости, Доминика, — виновато проговорил Стефан. — Больше не буду, просто расскажу конец истории. Какое-то время зал был закрыт для посетителей, но экспозицию не убирали. А потом…
И тут же умолк, по какой-то непонятной причине не решившись продолжить.
— Потом одного из охранников постигла незавидная участь тех бедолаг, — мягко произнес Луциус, великодушно не вдаваясь в подробности. — Расследование ничего не дало. Это действительно были несчастные случаи, а не убийства. Фатальные стечения обстоятельств. Тогда было решено разобрать экспозицию. Некоторое время в зале висели картины одного известного художника. Но потом оказалось, что посетители упорно обходят стороной эту выставку. Да что там посетители, даже служители музея старались лишний раз не заглядывать сюда, хотя должны были следить за соблюдением порядка. Администрация пыталась воздействовать на сотрудников, даже ввела график своеобразных дежурств, но тогда последовал вал увольнений. В конце концов, зарплаты музейных работников никогда не были настолько высокими, чтобы изо всех сил держаться за место и рисковать при этом жизнью. И администрация сдалась. Зал не стали закрывать, поскольку по доброй воле сюда все равно никто не заходил. Просто оставили пустым.
— Кажется, я читал про это, — произнес Стефан. — Вроде бы последний несчастный случай тут произошел не так уж и давно — где-то полгода назад.
— Ясно, — пробормотала я, растирая виски, в которых ядовитой змеей зашевелилась пробуждающаяся мигрень.
— Я действительно был здесь, — проговорил Луциус. — После того, как заполучил в свои руки биографию этого мерзавца. Записи на ее страницах указывали на это место. По преданию, именно здесь Ринуальд заключил сделку с Итирусом. И по преданию, именно здесь ткань между двумя мирами настолько истончилась, что можно перешагнуть грань и получить в свои руки секрет всемогущества. Но, как ни печально признаваться, я так и не понял, что именно надлежит сделать. Да, мне было здесь не по себе, но и только. Я осмотрел весь зал, чуть ли не на коленях обстучал пол и стены. Благо, что по вполне понятным причинам никого не заинтересовали мои действия. Посетители и служители музея по-прежнему держатся в стороне от этого помещения. Сначала я страшно разозлился из-за неудачи. Стоило затевать такую масштабную аферу, рисковать положением и добрым именем, стремясь получить книгу в свои руки, чтобы в итоге потерпеть сокрушительное поражение. Но затем я вдруг понял причину. Я не верю в богов. По моему мнению, это самые обычные люди, загадочным образом получившие доступ к беспредельному запасу сил. Я маг вне категорий, то есть в каком-то смысле почти бог. Мне не хватает для этого звания лишь самой малости. А те, кого мы зовем богами, нашли способ получить эту малость. Итирус не отзовется на мой призыв. Зачем ему конкурент? Но он обязательно услышит того, кто в него искренне верует. То есть он обязательно услышит тебя, Доминика.
Я опустила голову. Вокруг по-прежнему было темно, однако мне казалось, что Луциус способен увидеть мою саркастическую усмешку. Удивил дракона голым рыцарем, как говорится. Я уже давно поняла, зачем ему понадобилась.
— Подожди-ка! — вдруг вмешался в его затянувшийся монолог Стефан. — Итирус — бог мертвых. Доминика, по пути сюда ты спрашивала меня, какие жертвы были принято ему приносить. То есть я и Элмер нужны для того…
Стефан не успел договорить. Мрак зала вдруг разрезала ярко-алая молния парализующих чар, направленная ему прямо в грудь. А в следующее мгновение такая же ударила в Элмера. Это произошло так неожиданно, что никто из них не успел отреагировать. Краткий промежуток времени, уложившийся между двумя биениями моего зашкаливающего от волнения пульса, — и мои спутники рухнули на пол.
— А я все гадала, когда же ты воспользуешься магией, — пробормотала я.
Почему-то мне не было страшно. Исподволь на меня наползало странное оцепенение. Словно мрак, плескавшийся вокруг, медленно отравлял мою кровь, вселяя в душу чувство неизбежного краха.
— Я боялся, что меня засекут, — пояснил Луциус. — Как ты прекрасно знаешь, каждый человек вкладывает в чары индивидуальные особенности. Но теперь это уже неважно. Мы на месте. И никто не успеет помешать нам.
— Я ведь могу и отказаться играть по твоим правилам, — мрачно проговорила я, изо всех сил напрягая зрение и пытаясь понять, все ли в порядке у моих товарищей. Увы, пустое. Мрак надежно укрыл их тела за своей завесой.
— Я знал, что ты так ответишь. — Я не могла сейчас видеть лица Луциуса, но не сомневалась, что он улыбается. В его голосе послышались отзвуки злого смеха. — Поэтому, собственно, даже обрадовался, когда эти два дуралея вывалились вслед за тобой из телепорта. Правда, до поры до времени не подавал вида, что мне на руку их появление. Будь иначе — ты бы даже не узнала о том, что они пытались спасти тебя. Ты была без сознания достаточное время, чтобы я успел избавиться от них.
— Вот как. — Я глубокомысленно хмыкнула. Помолчала немного и вкрадчиво добавила: — Ты ведь понимаешь, что я не позволю тебе убить ни Стефана, ни Элмера.
— Понимаю, — насмешливо отозвался Луциус. — Если говорить откровенно, я и не собирался марать руки. На сей раз убьешь ты.
Я не выдержала и громко расхохоталась. Понимаю, что время и место для смеха были выбраны крайне неудачно, но уж очень меня повеселило самоуверенное заявление Луциуса. С чего он решил, что я буду повиноваться его приказам?
Отзвуки моего невеселого смеха прокатились эхом по пустынному зданию. И это очень не понравилось тому, кто скрывался во мраке. А может, этот загадочный некто и был самой темнотой? По спине пробежала ледяная дрожь предчувствия скорого смертельного удара, и я резко замолчала.
— Сегодня ты убьешь для меня, Доминика, — медленно, впечатывая каждое слово в звенящий от напряжения воздух, проговорил Луциус, будто не заметив моей реакции на свое утверждение. — Все будет именно так, а не иначе. Поэтому мне нужны были оба твоих товарища. Выбор. Я дарую тебе небывалую роскошь выбора — решить, кому из них жить, а кому умереть. Помнится, ты утверждала, будто Стефан дорог тебе? Вот и докажи это. Убей Элмера — и тогда я сохраню твоему любовнику жизнь. Ему, правда, придется померзнуть на полу до утра, но это лучше, чем умереть на этом же полу с перерезанным горлом.
— С чего ты решил, будто я буду выбирать? — хрипло спросила я, уже догадываясь, каким будет ответ.
— Потому как иначе я убью обоих. — Затаенный смех в голосе Луциуса заставил меня вздрогнуть. А кукловод тем временем продолжал, с искренним наслаждением смакуя каждую кровожадную деталь своего тошнотворного плана: — А потом я притащу сюда старика-охранника и убью его на твоих глазах. Около музея есть стоянка самодвижущихся повозок, которую молодежь любит использовать в качестве места свиданий. Да, погода сегодня не располагает к прогулкам, но что может быть лучше обнимашек на заднем сиденье подальше от бдительного ока родителей? Думаю, несколько парочек я там точно обнаружу. Затащу сюда и буду убивать влюбленных по одному перед твоими глазами. Да, безусловно, рано или поздно меня остановят, но сколько жертв к тому моменту будет на твоем счету, Доминика? Клянусь, что залью этот зал кровью, как в былые времена, если ты откажешься!
— Зачем такие сложности? — буркнула я. — Почему ты не можешь сам…
И тут же осеклась, вспомнив упоминание Стефана о том, что последний несчастный случай произошел в стенах этого зала совсем недавно. И как я сразу не догадалась, что по времени это произошло после того, как Луциус получил в свои руки книгу.
— Вот, значит, как, — медленно протянула я. Криво ухмыльнулась. — И ты еще имел наглость обижаться на меня, когда я назвала тебя убийцей!
— Это была необходимость. Крайняя мера, на которую я был вынужден пойти.
Интересно, мне послышалось или в тоне Луциуса действительно проскользнули нотки вины? Впрочем, даже если и так, то это мало что меняет. Говорят, некоторые легендарные чудовища тоже плакали, когда живьем поедали людей.
— Так или иначе, но сегодня убийцей станешь ты, — продолжил после краткой паузы Луциус. — И я не дам тебе долго размышлять. Решай, Доминика! Или ты убьешь Элмера — и тогда Стефан останется в живых, а кроме него жизни сохранят многие и многие другие, кто сейчас и не догадывается, какая опасность нависла над их головами. Или же… Впрочем, альтернативу я тебе уже озвучил.
Я с усталым вздохом подняла руку и потерла глаза, измученные долгим вглядыванием в непроглядный мрак. Некто или нечто, чье присутствие я по-прежнему ощущала в этом зале, затаилось, словно заинтригованное нашим спором. Но оно еще было здесь, в этом я могла поклясться.
— Минута, Доминика, у тебя есть только минута, — поторопил меня Луциус. Вкрадчиво добавил: — И потом, подумай: если моя затея увенчается успехом и я стану богом — то никто не помешает мне вернуть Элмера из царства вечной тьмы. Пусть живет. Мальчишка, конечно, надоедлив и самоуверен сверх меры, но он не сделал мне ничего дурного.
«Ложь! — вспыхнуло в голове. Правда, я не была уверена, что это моя мысль. Она будто пришла извне. — Никому не разрешено возвращать умерших! Иначе это пошатнет хрупкое равновесие между двумя мирами. Лишь однажды это произошло, но преступивший правила был жестоко наказан».
Я невольно потрясла головой, удивляясь, откуда пришло это знание. Но тут же отбросила ненужные размышления в сторону. Потом, все потом. Сейчас у меня есть заботы намного важнее.
До моего слуха донесся тонкий певучий звон стали. Видимо, Луциус вытащил-таки нож из своего рюкзака. А в следующее мгновение под потолок взмыл крохотный лепесток пламени, и я ошеломленно захлопала ресницами, силясь в кратчайшие сроки привыкнуть к смене освещения. Затем быстрым взглядом обвела помещение.
Как я и полагала, зал оказался абсолютно пуст. Он был слишком огромен для столь скромного источника света, поэтому тьма торопливо спряталась в углах. Мрак словно скрывал полчища насекомых. То и дело я улавливала какое-то шелестение и неприятный хруст. Правда, вполне возможно, что все это мне лишь чудилось.
Затем я посмотрела на Луциуса. Он стоял в нескольких шагах от меня, а между нами на холодном каменном полу лежали мои товарищи. Стефан устремил пустой бессмысленный взор в потолок, тогда как Элмер упал лицом вниз.
Я вздрогнула, заметив, что светлые волосы последнего потемнели от крови. Видимо, это были последствия неудачного падения.
— Прошу. — Луциус с издевательским полупоклоном протянул мне рукоятью вперед нож.
Я невольно отпрянула от столь жуткого дара, зачем-то спрятав руки за спиной.
— Не упрямься, — мягко проговорил Луциус. — Я понимаю, что требую от тебя многого, даже слишком многого, но поверь — твои старания, как и твои страдания, будут щедро вознаграждены. Представь, что это лежит не Элмер. Представь, что перед тобой Викорий. Ты ведь хотела отомстить за гибель семьи. Так продемонстрируй мне это. Давай проведем, так сказать, репетицию.
Я с тоскливым страхом покосилась в сторону выхода из зала. Наверняка магию Луциуса уже засекли, но как долго ждать помощи? К тому же Луциус прекрасно осознает, что сейчас время пошло уже на минуты, если не на секунды.
— Ну же, решайся, — чарующим голосом почти пропел Луциус, и его зрачки расширились от непонятного возбуждения. — Доминика, тебе не удастся отвертеться. Твое время на исходе.
После чего опустился на колени подле Стефана. Левой рукой рванул ему ворот рубашки, обнажив грудь. И легонько провел лезвием ножа по коже, словно намечая место для удара. Стефан даже не дернулся, хотя царапина мгновенно вспухла крупными каплями крови. Должно быть, Луциус надавил на острие слишком сильно.
— Элмер все равно не почувствует боли, — прошептал Луциус, глядя на меня снизу вверх. — Он без сознания, видать, неплохо приложился головой. А вот Стефан… Стефан — совсем другое дело. Он все видит, все чувствует. Кто знает, смогу ли я удержаться от искушения? Он все-таки мой соперник. И я могу пожертвовать лишнюю минуту-другую, чтобы его смерть стала как можно более мучительной.
Я верила, что Луциус говорит чистую правду. Если бы я продолжила играть в молчанку — то он действительно начал бы пытать Стефана на моих глазах, наказывая меня тем самым за своеволие и непослушание. И я не сомневалась, что он обладает достаточным опытом для этого и способен даже пару минут превратить для Стефана в вечность, наполненную страданием.
Стефан по-прежнему безмолвно смотрел в потолок. В его глазах, остекленевших под воздействием парализующих чар, не промелькнуло ни намека на страх или какое-нибудь другое чувство.
— Ну? — и Луциус занес руку, желая украсить тело несчастного новым порезом.
— Стой! — выкрикнула я, когда между острием ножа и кожей оставалось всего ничего.
Луциус послушно замер, а я продолжила, с трудом выговаривая слова заплетающимся от волнения языком: — Ладно, твоя взяла. Я… Я убью Элмера.
— Я и не сомневался, что ты сделаешь верный выбор. — Луциус улыбнулся одними уголками рта. Так и не встав с колен, вновь протянул мне нож, но на сей раз вперед выставил не рукоять, а запачканное кровью лезвие.
Я сжала зубы так сильно, что челюсти протестующе заныли. И взяла нож.
Почему-то показалось, что Луциус сейчас дернет его на себя, тем самым распоров мне ладонь. Но он лишь разжал пальцы, и нож всей тяжестью лег в мою руку.
— Приступай! — сухо приказал он. С усилием пихнул Элмера в бок, и он тяжело перевалился на спину. Я невольно вздрогнула при виде залитого кровью лица товарища — при падении он рассек себе лоб. А Луциус тем временем уже поспешно освобождал его от рубашки. Затем ткнул указательным пальцем ему в грудь и спокойно проговорил, глядя мне прямо в глаза: — Ударишь сюда. Бей как можно сильнее, тогда он умрет, так и не придя в сознание. А потом, если все пройдет так, как надо, то я верну его в мир живых. Обещаю, что это будет моим первым свершением в качестве нового бога. Элмер ничего не запомнит. Для него путешествие в вечную тьму будет лишь затянувшимся обмороком.
— Если все пройдет, как надо, — с нажимом и сарказмом повторила я. Ладони так сильно вспотели от страха и напряжения, что нож рисковал в любой момент выскользнуть из моей хватки.
— В подобные моменты лучше не сомневаться. — Луциус позволил себе краткую усмешку. — Если не веришь себе, то поверь мне, Доминика. Все будет так, как я захочу!
Во тьме, плескавшейся по периметру зала, усилился неприятный хруст, словно в ответ на столь самоуверенное заявление мага. Я кинула обеспокоенный взгляд туда, затем вновь посмотрела на Луциуса. Почему он настолько невозмутим и спокоен? Неужели ничего не слышит?
— Давай, — прошептал он мне.
Я медленно преклонила колени перед лежащим без сознания Элмером. Теперь я была так близко к Луциусу, что слышала его дыхание. Нас разделяло лишь крохотное расстояние. Наверное, если бы мы вздумали одновременно нагнуть головы, то непременно столкнулись бы лбами. Забавное, должно быть, вышло бы зрелище.
Луциус еще прижимал палец к груди Элмера, намечая для меня место удара. Я сосредоточила взгляд на этом крохотном кусочке кожи. Казалось, я даже могла увидеть, как под надежной защитой ребер спокойно бьется сердце приятеля, который даже не подозревал, какая опасность над ним сейчас нависла.
— Все будет хорошо, — коснулось моего слуха ласковое заверение. — Я обещаю.
Интересно, я услышала это на самом деле или мне просто захотелось это услышать? Но в любом случае это был не голос Луциуса. А чей тогда?
Я крепко зажмурилась. Набрала полные легкие воздуха и задержала дыхание. Не буду ни о чем думать, не буду ничего представлять. Просто резко опущу руки так, будто желаю с силой вогнать этот нож в столешницу. Никаких мыслей, никаких сомнений, никакого волнения…
И в следующее мгновение моя рука, словно повинуясь неслышимому приказу, действительно резко пошла вниз. Это произошло само собой, без моего участия. Как будто власть над моим телом на время захватил чужой разум.
Существо, скрывающееся во мраке, радостно взревело, почувствовав запах крови. Я машинально отметила, как мягко нож вошел в тело. Никакого сопротивления. Неужели убить человека ударом в сердце настолько легко?
— Доминика! — вдруг встревоженно и растерянно крикнул Луциус. — Какого демона ты сделала?
Я открыла глаза. Точнее, я попыталась это сделать, но почему-то не смогла. По телу разливалась странная слабость. Сознание мерцало, грозя в любой момент меня покинуть.
— Неужели тебе был так дорог Элмер, что ты предпочла убить себя?
Из-за все возрастающего звона в ушах я с трудом расслышала этот отчаянный выкрик Луциуса. О чем он говорит? Я не собиралась убивать себя.
Это была моя последняя осознанная мысль. Затем вокруг воцарились долгожданная темнота и спокойствие. И почему-то я больше не боялась существа, которое скрывалось в этом мраке.
* * *
— Твое время умереть еще не пришло.
Этот женский голос был мне знаком. Он звучал в темноте, которая ласкала мое измученное тело. Точнее, он был этой тьмою. Все чувства для меня сейчас слились в одно. Я слышала — и одновременно осязала. Интересно, а увидеть этот голос или его обладательницу я смогу?
Как оказалось — смогла. Едва я об этом подумала, как тьма посерела и словно отодвинулась. Передо мной стояла девушка. Совсем еще молоденькая и худенькая до такой степени, что казалась прозрачной. Правда, теперь на ней было не длинное светлое платье, так напоминающее те наряды, в которых принято идти к алтарю во время брачного ритуала, а темный брючный костюм.
— Я помню тебя, — произнесла я. — Мы уже встречались. Тогда, на крыльце, перед самым началом нашего так называемого путешествия.
— Верно. — Девушка кивнула. И опять меня поразил ее странный акцент, так не похожий на те, которые мне доводилось ранее слышать. Откуда же она родом?
Я украдкой огляделась, силясь понять, где оказалась. Но тут меня ожидало разочарование. Вокруг нас струился уже знакомый мне мрак, который все скрывал от меня. Я и моя собеседница словно висели в клетке из тьмы, где не было ни пола, ни потолка, ни стен.
— И что тебе надо от меня? — настороженно переспросила я.
— Не так давно я была мертва. — В прежде спокойных глазах незнакомки мелькнуло и тут же пропало чувство затравленного ужаса. — Это… Это было очень неприятно. Тогда меня спасли. При этом тот, кто вытащил меня из вечного мрака, пошел против правил. Сейчас он наказан за это, поскольку не имел никакого права так прямо и непосредственно вмешиваться в дела смертных. Конечно, он попытался обратить все в игру и только поэтому сохранил себе жизнь. Но некоторое время он будет только наблюдателем. Однако не ответить любезностью на его любезность тот, ради кого он пошел на этот риск, не смог. Он помог мне тогда — я помогу ему, Доминика.
Я вздрогнула, когда она назвала мое имя. Такое чувство, будто она все знает обо мне. Что скрывать очевидное, это не привело меня в восторг. Мне было очень и очень досадно, что я, в свою очередь, понятия не имела, кто она. И еще обиднее было признавать, что я ни слова не поняла из ее объяснения.
— А нельзя ли немного подробностей? — попросила я, выдавив из себя измученную усмешку.
— Нельзя. — Незнакомка сочувственно улыбнулась. — В любом случае дела былого тебя никак не касаются. Важнее другое. Сейчас ты тоже мертва. Точнее — не жива. Но грань между этими двумя состояниями так тонка, что обычному человеку ее ни за что не увидеть.
Нет, я не удивилась и не испугалась. Если честно, я ожидала нечто подобное. В памяти сам собою всплыл выкрик Луциуса, который я услышала перед тем, как окружающий мир залила темнота. Неужели я действительно убила себя? Странно. Никогда бы не подумала, что во мне настолько развито чувство самопожертвования. Напротив, жизнь на Хексе из кого угодно сделает эгоиста. Иначе там просто нельзя.
— Это сделала ты, — скорее утвердительно, чем вопросительно протянула я. — Ты заставила меня ударить себя ножом. Твой загадочный подарок, который я получила на крыльце. Он состоял именно в этом?
— Нет. — Девушка отрицательно мотнула головой. — Мой подарок заключается в том, что ты выживешь после этого удара. Считай это путешествие в мир мертвых просто познавательной экскурсией.
— Но все-таки, что все это значит? — Я обескураженно всплеснула руками, понимая, что пока не получила ни одного прямого ответа на свои вопросы. Эдак мы еще долго можем беседовать ни о чем.
— Твой приятель захотел стать богом. — Девушка рассеянно провела рукой по волосам, словно проверяя, не растрепались ли они, хотя здесь не было даже намека на ветерок. — Но он даже не подозревает, что боги тоже бывают разными. Есть изначальные, существование которых нельзя доказать или опровергнуть. В них можно только верить, как ты веришь в Иракшу и ее благословенный огонь. И есть те, которые некогда исполнили мечту твоего амбициозного друга и сами стали богами. Ну, по крайней мере, в глазах обычных смертных. А другими словами — просто получили в свои руки секрет всемогущества и правильно им воспользовались. Но при этом они были рождены людьми и во многом людьми и остались. Они зовут себя игроками. Видимо, в какой-то момент им наскучила обычная жизнь. Бессмертие — что может быть унылей? Рано или поздно, но дни сливаются в единообразную череду. Путешествия наскучивают, любовь надоедает. И только соперничество может разжечь огонь в крови. И тогда они придумали игру.
Я с чуть слышным изумлением вздохнула. Час от часу не легче, как говорится. Игра, игроки… А я-то думала, что меня уже ничего не способно удивить.
— И какова же конечная цель этой так называемой забавы? — полюбопытствовала я.
— Это тебя не касается! — непреклонно отрезала девушка. — Все это я рассказала тебе лишь с одной целью: объяснить, что среди так называемых богов, добившихся всемогущества собственными силами, конкуренция зашкаливает. И им не нужны новые соперники. Поэтому меня послали остановить твоего друга.
— Луциус мне не друг! — гневно фыркнула я, но при этом невольно потерла брачную татуировку, которая вдруг налилась огнем.
— Тем лучше. — Девушка довольно кивнула. — Тогда, думаю, ты не будешь возражать, если он погибнет.
Последнее слово упало камнем между нами. Я ошарашенно замерла, глядя на невозмутимую улыбку незнакомки. Неужели она всерьез намеревается убить Луциуса?
«А почему бы и нет? — навязчиво забубнил внутренний голос. — Тебе же было сказано, что новые самообъявленные боги никому не нужны. Без разницы, что за игра ведется на небесах, но прием в участники, по всей видимости, уже давно закрыт. И тем лучше для тебя. Ты же сама прекрасно осознаешь, что Луциус не оставит тебя в покое. Только смерть разлучит вас. Необходимо убить кукловода. И пусть столь грязное дело кто-нибудь сделает за тебя».
И все же почему-то мне стало не по себе от жестокого приговора, озвученного равнодушным голосом незнакомки. Где-то в глубине души тяжело заворочалось какое-то непонятное чувство. Словно мне было жалко Луциуса. Хотя, казалось бы — полный бред! Я должна радоваться скорому освобождению. Понять бы еще, почему мир вокруг вдруг странно замерцал в пелене подкативших слез.
Я торопливо опустила глаза, попытавшись за нарочито безразличным видом спрятать сложную смесь эмоций, охвативших меня после этого заявления.
— Ненависть, как и любовь, — это наипрочнейшие узы, — медленно проговорила девушка, без особых проблем поняв терзающие меня чувства. — Они прочнее любого металла. Иногда врага терять даже больнее, чем друга.
— Как… — Голос отказался служить мне, сорвавшись на болезненный хрип. Я кашлянула и попробовала еще раз: — Как именно это произойдет?
— Это уже произошло. — Незнакомка равнодушно пожала плечами. — Твой самовлюбленный приятель был прав: для получения секрета всемогущества необходима жертва. Но ее должен принести тот, кто искренне верует. Ты отказалась убить друга, но убила себя. Так или иначе, но кровь пролилась. В нужном месте, в нужное время. Теперь он обязательно попытается тебя спасти и тем самым нарушит правила. А значит, я получу право устранить его.
— И все же, кто такие эти игроки? — задала я самый главный, пожалуй, вопрос.
Но девушка лишь хладнокровно усмехнулась и прищелкнула пальцами. И в следующий миг меня швырнуло через мрак обратно в собственное тело.
* * *
Хотелось пить. О великая Иракша, как же сильно мне хотелось пить! Жажда даже перекрывала чувство боли.
Голову словно окунули в жидкий огонь. Сильно пекло в низу живота. И я знала, что смотреть туда ни в коем случае нельзя.
Я тяжело заворочалась на полу. Было очень мокро и липко лежать. Попыталась облизнуть покрывшиеся корочкой растрескавшиеся губы, но сухой, как терка, язык безжизненно вывалился.
— Лежи спокойно, Доминика. — Чья-то сухая прохладная ладонь прижалась к моему пылающему лбу, и я беззвучно застонала от наслаждения. — Помощь уже идет.
Я никогда бы не подумала, что может быть так тяжело просто посмотреть, что происходит вокруг. Веки словно налились свинцовой тяжестью и отказывались повиноваться приказам разума. Но, наконец, с величайшим трудом мне удалось разлепить один глаз. И я увидела Элмера, который сидел рядом со мной и беспрестанно гладил меня по волосам. Его лицо было очень бледным, на лбу виднелись уже подсохшие багровые потеки крови. Но тем не менее он с неподдельной нежностью улыбнулся мне, когда заметил, что я на него смотрю.
— Где Стефан?
Я думала, что задам этот вопрос вслух, но мои губы лишь беспомощно шевельнулись. Однако Элмер понял, что именно меня интересует, и затараторил, стремясь как можно быстрее удовлетворить мое законное любопытство:
— Со Стефаном все в порядке. Я освободил его от парализующих чар, и он побежал за помощью. Ну, точнее, как сказать — побежал… Поковылял. Сама знаешь, что передвигаться после подобного весьма затруднительно. Но вид у него был более чем решительный, думаю, до охраны он доберется, пусть даже ползком. Сам-то я совсем на ногах стоять не могу.
И с виноватой улыбкой показал на свою голову, намекая на последствия неудачного падения.
— Где Луциус?
И опять Элмер каким-то невообразимым чудом понял мой вопрос. Пожал плечами и ответил:
— Не спрашивай меня более ни о чем, Доминика. Я понятия не имею, что именно здесь произошло. Когда я очнулся — то обнаружил, что смотрю прямо в твои остекленевшие глаза. Мы лежали лицом к лицу в общей луже крови. Право слово, я подумал, что Луциус зарезал тебя. Правда, почему при этом он пощадил нас со Стефаном? Я поднапрягся, скинул чары, затем еще пару минут полежал в обмороке. Опять очнулся и освободил Стефана. И опять некоторое время повалялся без чувств, пока он рыдал над твоим телом. Вновь пришел в себя и чуть ли не пинками погнал этого остолопа прочь.
Я прикрыла глаза и прислушалась к царившей в зале тишине. Надо же, ушло ощущение чуждого существа, скрывающегося во мраке. Мы действительно были здесь одни. Но куда делся Луциус?
— Думаю, именно Стефану надлежит задавать вопросы, — хрипло проговорил Элмер. — Он-то не терял сознания все это время. Чудак все время повторял, что ты спасла мне жизнь. Мол, когда Луциус заставлял тебя убить меня — ты предпочла воткнуть нож себе в живот. Это правда?
Я почувствовала на себе требовательный взгляд Элмера, но предпочла не отвечать на него, вместо этого крепко зажмурилась. Пусть думает, что я снова потеряла сознание. У меня нет никакого желания что-либо рассказывать. Боюсь, все это прозвучит слишком невероятно. Да что там, я сама сомневаюсь в том, что все это было. Таинственная незнакомка, рассказ про игроков… Вдруг это просто почудилось мне? Вдруг это было, так сказать, воспаленным бредом угасающего сознания? Кто знает, какие видения посещают человека перед ликом смерти?
— Если Стефан прав и ты на самом деле спасла меня, пожертвовав собою, то я никогда этого не забуду, — негромко продолжил Элмер, и я ощутила на своей щеке тепло его руки. — Доминика, пусть ты и не слышишь меня сейчас, но знай: в моем лице ты обрела самого надежного друга. — И добавил совсем уже тихо: — Спасибо.
Но меня уже качало на волнах забытья. Они медленно уносили меня в тот мир, где не было боли и жажды. Правда, я знала, что не умру. Луциус вырвал меня из лап смерти ценой собственной жизни. Интересно, поступил бы он так, если бы знал про некие загадочные правила и наказание, обязательно последующее за этим?
«А кто сказал, что он не знал об этом? — насмешливо удивился чей-то голос в моей голове. — Твой приятель просто не любит играть по чужим правилам. Вот и поплатился за это».
* * *
Когда я открыла глаза в следующий раз, то мне в лицо ударил солнечный свет. Это было так ярко и неожиданно, что я с трудом удержалась от болезненного вздоха.
— Ох, простите, — тут же послышался чей-то виноватый голос. — Сейчас я задерну занавески.
— Не надо, — сипло попросила я, чувствуя ласковое тепло на своей коже. — Мне нравится солнце. Это лучше, чем мрак и холод.
Мой пока неведомый собеседник озадаченно промолчал, видимо, не совсем поняв смысла произнесенной фразы. А я нежилась и словно ощущала, как мое многострадальное тело впитывает свет всеми порами. Как ни печально осознавать, но мне определенно пора менять профессию. Хватит с меня приключений! На Хекс мне путь отныне заказан, это совершенно точно. Думаю, вряд ли на Нерии приветствуются изучение и особенно применение на практике смертельных проклятий. Да и как магу высшего уровня подчинения мне придется поступить на государственную службу. Что же, надеюсь, я найду вакантное местечко какого-нибудь библиотекаря в архиве. Хотя нет, пожалуй, лучше не стоит: книгами я тоже сыта по горло. Да хоть уборщицей в департаменте! Лишь бы подальше от тайн и секретов.
— Доминика, вы можете ответить на парочку вопросов? — наконец, рискнул оборвать затянувшуюся паузу мой собеседник.
Если честно, мне совершенно не хотелось этого делать. Я прекрасно понимала, что интересует Вериаша. А именно он находился сейчас подле моей постели — я узнала его голос. Но если я начну рассказ о моих злоключениях, то неминуемо окунусь в пережитый ужас и страх. Вспомню, как легко нож вошел в мое тело. Опять увижу незнакомку и почувствую кровожадный восторг загадочного существа, нашедшего себе кров под крышей музея истории Озерного Края. Нужно ли это мне? Быть может, сказать, что я ничего не помню?
«Тебе не поверят, — несогласно шепнул глас рассудка. — А следовательно, замучают допросами. Лучше поведать обо всем самой, чем дни напролет проводить в душном тесном помещении, отвечая на новые и новые вопросы и придумывая новую и новую ложь. Рано или поздно твой обман обязательно раскроется. Ты вроде как решила остаться на Нерии и найти себе тут работу. Упорное сокрытие правды послужит тебе не самой лучшей рекомендацией».
— Доминика? — негромко повторил Вериаш. — Вы меня слышите?
Я с усталым вздохом открыла глаза. Сощурилась, пытаясь разглядеть мужчину на фоне ярко освещенного окна. Но все, что я видела — лишь темное размытое пятно.
— И все-таки так будет лучше, — проговорил Вериаш и задернул занавески.
Я несколько раз моргнула, привыкая к полумраку. Затем с интересом повела головой из стороны в сторону, изучая обстановку.
По всей видимости, я находилась в больничной палате. Хм-м… Такое чувство, будто я вернулась на год назад. Помнится, после расследования несчастий, обрушившихся на семейство Райен, мне тоже пришлось пройти курс лечения. И вот теперь я опять лежу на узкой койке и на моей руке опять браслет с именем. Как тут не подумать о том, что климат Озерного Края крайне губительно действует на мое здоровье.
«Скорее, на твое здоровье крайне губительно действует привычка якшаться со всякими опасными типами, — грустно заметил внутренний голос. — Одно радует — хоть от Луциуса ты избавилась».
Я с неожиданной силой сжала кулаки, до боли вонзив ногти в ладони. Почему-то при мысли о том, что Луциус погиб, накатила жаркая волна горя. Бред, полный бред! С чего вдруг мне оплакивать злейшего врага? Да, он был моим мужем, но заставил меня пройти через брачный ритуал чуть ли не силой. И теперь я наконец-то освободилась от него. Больше не надо бояться каждой тени, можно жить так, как хочешь сама. Правда, сперва придется разобраться с тем валом проблем, которые оставил в наследство после себя Луциус. Но все-таки, все-таки… Почему мне хочется плакать?
Я заметила, что Вериаш внимательно смотрит на меня, должно быть, с любопытством подмечая малейшие изменения моей мимики, и торопливо опустила голову, пряча лицо в тени распущенных волос. Провела чуть дрожащей рукой по животу, силясь нащупать повязку. Удар ножом пришелся именно сюда.
— Когда вас нашли на полу музея, вы лежали в луже крови, — проговорил Вериаш, когда моя рука недоуменно замерла, не обнаружив искомое. — Исследование доказало, что почти вся эта кровь принадлежала вам, остальная малая часть — Элмеру. И тем страннее было то, что на вашем теле не обнаружили и царапины. Но при всем этом вы действительно едва не погибли от кровопотери. Как такое возможно?
— Видите ли, после некоторого момента я очень смутно помню события той ночи, — уклончиво проговорила я. — Полагаю, мои друзья лучше ответят на ваши вопросы.
— Ваши друзья, — протянул с непонятной интонацией Вериаш. Усмехнулся и покачал головой. — Мне пришлось выставить охрану около палаты, чтобы ваши друзья не смогли сюда прорваться. Стефан Райен поднял на уши весь Озерный Край, пытаясь добиться свидания. Боюсь, если я не уступлю, то сегодня же вечером меня с позором выгонят со службы. А Элмер Ритон, несмотря на собственную травму, так и сидит в коридоре. Ему не дали стул, но он расположился прямо на полу. И угрожает, что не двинется с места, пока не увидит вас.
Ритон? Я недоуменно нахмурилась, услышав незнакомую фамилию, но тут же расслабилась. Пожалуй, пора наконец-таки привыкнуть к тому, как на самом деле зовут моего приятеля. Благо, что хоть имя у него оказалось настоящим.
— Вот как? — Я с трудом улыбнулась. Слова Вериаша приятно согрели мое самолюбие. Даже мучившая меня тошнота отступила.
— Так или иначе, но я уже говорил с ними, — продолжил Вериаш и осторожно опустился на самый краешек кресла, стоявшего напротив кровати. — Их рассказ, что скрывать, прозвучал слишком невероятно. Поэтому я хочу услышать и вашу версию событий. И уже тогда буду делать выводы.
— Не думаю, что вы узнаете что-нибудь новое от меня, — проговорила я. — Луциус хотел получить секрет божественного всемогущества. Он был уверен, что если совершит человеческое жертвоприношение в стенах музея — то на его зов откликнется сам Итирус. Эти сведения он почерпнул из биографии Ринуальда Дайчера, которую выкрал в прошлом году из коллекции Стефана.
— И Элмер, и Стефан утверждают, что Луциус не собирался убивать сам, — поправил меня Вериаш.
— Да, он заставлял это сделать меня, — согласилась я. — Видите ли, из всей этой честной компании я единственная верую в богов. Луциус считал, что при проведении ритуала это имеет основополагающее значение.
— Но что-то пошло не так. — Вериаш напряженно подался вперед. — Что именно?
— Вместо того чтобы убить Элмера, я убила себя. — Я на мгновение зажмурилась, вспомнив ту ужасающую легкость, с которой нож вошел в мое тело. Да, тогда моей рукой руководило чужое желание, но все же, все же… Думаю, я еще долго буду обречена переживать этот момент в самых худших своих кошмарах.
В палате повисла тишина. Вериаш явно не ожидал от меня подобного признания. Он откинулся на спинку кресла и задумчиво забарабанил пальцами по подлокотнику, не сводя с меня напряженного взгляда.
— Редко когда встретишь такую преданность друзьям, — чуть слышно прошептал он.
Я отвела взгляд, не имея ни малейшего желания приписывать себе эту заслугу. Что скрывать, я эгоистка до мозга костей, как, наверное, и любой хекстянин. Иначе в нашем мире просто нельзя. Поэтому если бы меня действительно поставили перед выбором — моя жизнь или жизнь Элмера, то я без малейших душевных колебаний и сомнений выбрала бы первый вариант. Да что там, даже ради Стефана я не готова была бы переселиться в царство вечной тьмы. Но если я возражу — то придется пускаться в слишком долгие и слишком невероятные объяснения. Поэтому пусть будет так.
Вериаш еще целую минуту молча смотрел на меня. В его карих глазах мерцало легкое недоверие. Но я спокойно выдержала его взгляд. Мне нечего бояться. И Стефан, и Элмер уже рассказали ему, как обстояло дело. Они не знают про загадочную незнакомку, не слышали ее странный рассказ про настоящих богов и таинственных игроков, желающих уподобиться им. Поэтому с этой стороны мне бояться нечего. Он при всем желании не сумеет уличить меня во лжи.
— Пожалуйста, не обижайтесь, — вдруг негромко попросил Вериаш. — Я понимаю, насколько вам тяжело пришлось. Поэтому я не имею права упрекнуть вас в чем-либо или заподозрить. Но все же… У любого мало-мальски стоящего дознавателя есть чутье. Обостренная интуиция, если быть точнее. Именно она зачастую подсказывает нам, кто убийца, а кто жертва. И порой это происходит задолго до обнаружения каких-либо улик. Да что там скрывать, я доверяю своему чутью намного больше, чем уликам.
— И оно говорит вам, что я лгу? — Я с показным раздражением вздернула брови.
— Нет. — Вериаш покачал головой и мягко поправил: — Оно говорит мне, что вы не до конца откровенны со мной. Вы что-то утаиваете, Доминика. Что-то очень важное. Я буквально чувствую, как замирает ваше сердце, когда вы вспоминаете об этом. Но что вас так сильно тревожит?
Голос дознавателя звучал так успокаивающе и обволакивающе, что мои веки невольно стали смыкаться. Это было как колыбельная песня. Так и тянуло откинуться на подушки и слушать Вериаша, пока вокруг меня вновь не расплескается тьма забытья.
А в следующее мгновение я с силой ущипнула себя за локоть. Резкая боль отрезвила меня, развеяла тончайшую паутину заклятья, которое накладывал на меня дознаватель. И тот огорченно вздохнул, когда я взмахнула рукой, разгоняя последние ниточки его чар, которые упорно липли к моему телу.
— Нехорошо, господин Вериаш, — процедила я, укоризненно зацокав языком. — Ой как нехорошо! Насколько я понимаю, прежде чем воспользоваться этим заклинанием, вы должны были получить или мое разрешение, или же соответствующее постановление свыше.
— Простите. — Он покаянно склонил голову, однако я готова была поклясться, что слышу в его голосе лишь досаду, но не искреннее извинение. — Простите, Доминика, я не должен был так поступать… Но я точно знаю, что вы что-то недоговариваете! И эта загадка злит меня. Зудит, словно свежий укус комара. Что же на самом деле произошло в музее? Если вы ударили себя ножом в живот, то куда делась рана? Нет, я не сомневаюсь, что она действительно была. Иначе откуда взялось столько крови на полу? Да и вы некоторое время балансировали на грани гибели, хотя целители не обнаружили никаких видимых или невидимых ран. Они не смогли разгадать это противоречие, хотя я битый час добивался от них хоть каких-нибудь объяснений. Но куда больше меня волнует судьба Луциуса. Куда он исчез? Получил он или нет то, за чем пришел в музей?
Я невольно вспомнила ледяные глаза своей загадочной собеседницы. Да, думаю, Луциус получил секрет всемогущества и на краткий миг стал богом. Все-таки, как ни крути, но жертвоприношение было совершено по всем правилам. Однако первым же делом после этого он попытался вырвать меня из лап смерти, не подозревая, что тем самым нарушает какие-то правила, не пойми кем установленные. И жестокое наказание не замедлило последовать. Конкуренты не нужны даже богам, а точнее, тем, кто нашел способ стать ими.
Правда, меня не оставляло чувство неясной тревоги. Далеко не все детали сходились в этой картине. Если верить словам той же посланницы игроков, то я и не должна была погибнуть. Ведь не зря же она вручила мне некий подарок в самом начале нашего путешествия. А из этого следовало, что Луциус ничего не нарушал. Его просто завлекли в хитроумную ловушку из неписаных правил и недоговоренностей. Но если Луциус догадался, как обстояло дело в действительности — то он обязан был выкрутиться. Я не сомневалась, что кто-кто, а он нашел бы выход из любой ситуации, даже самой безвыходной на первый взгляд.
— У вас очень выразительная мимика, Доминика, — неожиданно проговорил Вериаш, который все это время неотрывно следил за мной. Опомнившись, я попыталась нацепить на лицо непроницаемую маску, но он лишь усмехнулся и продолжил: — Вы так забавно хмурились сейчас. Понятия не имею, что вы скрываете. Однако не сомневаюсь, что рано или поздно, но я разгадаю эту загадку.
— Звучит как угроза, — пробормотала я, невольно передернув плечами.
— О, нет, что вы! — Вериаш негромко рассмеялся. Подался вперед и с заговорщицким видом шепнул: — Никаких угроз, честное слово. — Сделал паузу и вдруг подмигнул мне: — Видите ли, чтобы раскрыть эту тайну, мне надо получше узнать вас. Быть может, вы согласитесь поужинать со мною?
— Поужинать? — машинально переспросила я, слегка сбитая с толку столь внезапным поворотом разговора.
— Обещаю, что не буду приставать к вам, — с лукавой улыбкой заверил меня Вериаш. — И потом, насколько я понимаю, ваше сердце все равно занято. Если я позволю себе что-нибудь лишнее, то все семейство Райен во главе с единственным наследником старого Крагена сотрет меня в порошок. Поэтому я не рискую предложить вам свидание. Просто ужин и разговор по душам в неофициальной обстановке. К тому же вам надо определиться, вернетесь ли вы на Хекс или останетесь в Микароне, и если верно последнее — то в каком качестве.
— Хорошо. — Я кивнула, не отводя взгляда от улыбающегося мага. — Будь по-вашему. Ужин так ужин. Меня долго еще здесь продержат?
— Вы вольны уйти хоть прямо сейчас. — Вериаш пожал плечами. — Как я уже сказал, целители не обнаружили у вас каких-либо видимых или невидимых ран. Вашему здоровью ничего не угрожает. Правда, вы наверняка чувствуете сильную слабость из-за потери крови. Поэтому я бы посоветовал вам быть осторожнее, если не желаете лишиться чувств в самый неподходящий момент.
— Нет, все в порядке! — поспешила я заверить собеседника, обрадовавшись, что никто не собирается держать меня в палате невесть сколько. — Слабость — это ничего. Как-нибудь справлюсь.
— Даже не сомневался в таком вашем решении. — Вериаш хмыкнул с едва уловимой иронией. — Поэтому не буду настаивать на том, чтобы вы остались под наблюдением еще хотя бы на сутки. Полагаю, и Стефан, и Элмер не отойдут от вас ни на шаг, следовательно, вам не грозит разбить себе лоб при неудачном падении. В любом случае, дома и стены помогают. Вне больничной обстановки вы наверняка быстрее почувствуете себя лучше.
После чего встал и наклонил голову, прощаясь.
— До скорой встречи, — проговорил он, с каким-то странным выражением разглядывая меня.
Я не успела ему ничего сказать. Не дожидаясь моего ответа, Вериаш развернулся и быстрым шагом, почти бегом, покинул палату, словно вспомнил о каком-то весьма неотложном деле. Я проводила его изумленным взглядом. Чудной он все-таки какой-то. С одной стороны, что скрывать очевидное, симпатичный и приятный в общении. А с другой… Хм-м, тяжело выразить словами. Но он словно изо всех сил сдерживается, чтобы не продемонстрировать истинного себя. Понять бы еще, дурную или хорошую сторону своей натуры он так тщательно скрывает.
А еще через минуту мне стало не до размышлений о загадочном поведении Вериаша Дахкаша. В палату шумной толпой ввалились мои друзья. Здесь был и Элмер, и Стефан, и даже Альтас. Последний, к слову, увидев меня в больничной рубахе, мгновенно залился горькими слезами и вновь принялся каяться во всех своих прегрешениях. А затем рухнул на колени перед моей кроватью и долго молил стать его очередной женой, шестой, что ли, по счету. Мол, после того, как он услышал про наши невеселые и опасные приключения, в результате которых я едва не погибла, то понял, как на самом деле любит меня.
Однако долго рыдать Альтасу не позволили. Элмер зло зашипел на него и, по-моему, украдкой отвесил хорошего пинка, из-за которого гном опасно клюнул носом, лишь в последнее мгновение удержавшись от падения. Затем Альтаса вздернули на ноги и приказали перестать молоть чушь.
Троица говорила, спорила, кричала, восторгалась и ужасалась одновременно. Я откинулась на подушки, чувствуя, как от непривычного шума начинает побаливать голова. Но все же я и не думала выгонять друзей прочь. Напротив, мои губы то и дело сами собой расплывались в довольной улыбке. Все были здесь. И все были живы и здоровы. Это ли не самое главное?