Глава двадцать пятая

Кто-то из охранявших портальную площадку гвардейцев восхищенно причмокнул, когда в кругу возникла стройная дама в темно-синем теплом плаще с капюшоном, щедро отделанном белым песцом.

И мигом смолк, обнаружив, что ей навстречу ринулся не кто-нибудь, а их командир. И даже отодвинулся назад, в тень стен, о строгости Змея уже шептались постовые, утверждая, что в суровости он иногда превосходит своего господина, безжалостно раздавая наказания тем, кого поймал на дежурстве в неположенном месте или за неподобающим занятием.

Однако сейчас Дагорду было вовсе не до воспитания подчиненных, за то время, пока Лэни ходила в свое поместье переодеваться к обеду, он получил для нее очень странное письмо. И подавая жене руку, чтоб помочь сойти по лестнице, по которой в наряде секретаря она сама сбежала вприпрыжку, граф решал важный вопрос, сразу сообщить ей о закрытом пенальчике, лежавшем в его кармане, или дождаться конца обеда?

— Зайчик, что произошло? — теснее обычного прижавшись к его локтю, шепнула тихоня, когда они оказались в безлюдном длинном зале, из которого можно было попасть в левое крыло дворца, где располагались покои короля и его отца и куда был закрыт доступ всем, кроме охраны и особых гостей.

— Тебе письмо, — пришлось признаться графу, и Лэни немедленно свернула к окну.

— Нам сегодня везет, — усмехнулась она, пробежав взглядом крохотный листок, — пришло приглашение на ужин.

— От Тмирны? — догадался Змей.

— Вот именно. Я писала ей вчера… просила помочь Герту… хотя и знаю, что это почти невозможно.

— Лэни… — любуясь чистотой свежего личика и нежным румянцем, Змей шагнул к жене вплотную, заглянул в голубые глаза, — мне ты можешь рассказать?

— Посмотрим, что придумала матушка, — уклончиво проговорила она, — возможно, это и не понадобится. Идем обедать?

Несколько шагов они прошли молча, затем Лэни вдруг остановилась и потянула к себе графа.

— Зайчик, ну пожалуйста, не сопи ты так сердито! Если бы это была моя тайна, я бы тебе все давно рассказала, я тебе полностью доверяю! Но чужую не могу… клятву давала. Мы все, приходя в монастырь, рассказываем про себя такие вещи, которые некоторые люди не открывают даже родной матери! Потому что знаем, никто и никогда об этом не узнает.

— Я вовсе не соплю, — еще непримиримо буркнул Змей, — но поверить в то, что все сестры такие же стойкие как ты, все равно не могу! Ну, и почему ты так лукаво улыбаешься? Я снова что-то не угадал?

— Нет, зайчик, наоборот! Ты все сказал очень правильно, далеко не всем женщинам под силу хранить чужие секреты, даже если они сестры тишины!

— Но тогда почему… — Змей смолк, начиная понимать то, до чего, несмотря на все трудности, пройденные вместе, так и не додумался за все время их знакомства, — демонская сила!

Значит, тихони имеют в монастыре особый статус?! И настоятельница доверяет им такие тайны, какие недоступны другим сестрам? Или это правило распространяется и на глупышек? А как же тогда Тэйна?

— Давай поговорим об этом позднее, — просительно шепнула графиня, и Дагорд вынужден был согласиться, тут действительно не самое лучшее место для объяснений.

Тем более, что после намека жены ему стало ясно, глупо обижаться на недоверие. Да и что дало бы ему знание тайн бывшей королевской кокетки? Ровным счетом ничего. Так что проще выбросить все это из головы и терпеливо наблюдать за происходящим. Ну а если появится возможность в чем-то помочь сестрам Лэни, просто предложить свою руку.

— Извини, — не удержался он, чтобы не поцеловать жену перед тем, как распахнуть двери, — это меня просительницы так вымотали.

Потратив несколько часов на разбирательства проблем жен и сестер бывших осужденных, граф откровенно радовался, когда его помощница словно невзначай подпирала ладошкой щеку. Очень быстро он понял, что таким образом она выдворяет самых настырных и непонятливых просительниц, освобождая время для тех, чьи беды они могли решить сразу. Список домов и сумм, какие определили им к возмещению судьи первоначально, лежал у Змея на столе, переписанный Эстой, и пару дел решили простые вопросы тихони, не желает ли госпожа получить дом в определенном месте или получить вместо него маленький магазин или просто счет в банке.

И хотя наиболее трудные проблемы пока остались нерешенными, зато вместо девяти дел у него было теперь всего четыре.

В малой столовой уже собрались все приглашенные, и к радости Змея оказалось, что кроме них с Лэни, герцогов Адерских с Тэльяной и Олтерна, присутствует только второй советник короля, командующий королевскими войсками маркиз Денжест. Он редко бывал во дворце, почти все время проводил в проверках дальних гарнизонов или в штабе, расположенном в офицерской казарме гвардейского полка, однако у Змея были с ним самые хорошие отношения. Денжест ценил преданность и честность, и терпеть не мог наглецов, пытавшихся получить чин не за свои заслуги, а благодаря родственным связям.

— Добрый день, — радушно отозвался он на приветствие графа, — очень рад, что ты, наконец выбрался из провинции. Да еще и снял у меня с души тяжелый груз.

Второй фразы Дагорд не понял, но переспросить не успел, мажордом распахнул двери и объявил о приходе молодого короля и его отца.

Герцог Эфройский при упоминании Георгиуса не сумел скрыть скользнувшей по лицу досады, появление старого друга явно не было предусмотрено его планами, и Эста немедленно подобралась. Никто загодя не знал, как может поступить его бывшее величество, это был тот редкий случай, когда изучение привычек и пристрастий человека не дает возможности сделать точные прогнозы.

— Добрый день, — его величество обвел взглядом присутствующих и открыто улыбнулся, настроение у него явно было самое радужное, — прежде, чем приступить к обеду, я намерен провести один ритуал… граф Дагорд аш Феррез, подойдите ко мне.

Змей насторожился, нехотя отпустил руку жены, такие приказы требовалось выполнять в одиночку, и шагнул к королю.

— Как ваше здоровье? — учтиво осведомился Лоурден, рассматривая графа испытующим взглядом.

— Спасибо, ваше величество, уже в полном порядке.

— Мне хорошо известно о том, что вы не раз рисковали жизнью, чтобы упрочить королевскую власть и навести в государстве порядок, и я вас очень ценю.

Змей хотел было сказать, что во всем этом намного больше заслуги его жены и монастыря, но вовремя всплыл в памяти намертво заученный текст контракта и двенадцатый пункт, и смолчал.

— И потому предлагаю вам провести ритуал единения крови, — продолжил король.

От неожиданности граф даже побледнел, этот старинный ритуал проводился так редко, что он и вспомнить не мог, кто удостаивался этой чести последний раз. Хотя… Змей осторожно скосил глаза на сурово сжавшего губы Олтерна, и встретился с его горьким взглядом, ну да! Именно герцог сподобился двадцать пять лет назад получить подобное предложение… как печально.

Но отказаться от этого ритуала — значило совершить очень большую глупость, поставить крест не только на своей карьере, но и на положении в обществе своем и своих детей. Да и покровительства короля и Олтерна, по крайней мере, открытого.

Граф медлил с ответом долгие две секунды, и лишь после того, как отозвавшееся знакомым теплом запястья успокаивающее прикосновение маленькой, но крепкой ручки чуть подтолкнуло в спину, сделал шаг вперед и хрипловато выдохнул, — я готов.

— Спасибо, — с неожиданной признательностью кивнул Лоурден и граф запоздало понял, что тот по-настоящему переживал, что он может отказаться.

Сам ритуал никакой сложности не представлял, символические капельки крови королевский жрец, появившийся по знаку Олтерна, добыл, умело проколов пальцы правых рук короля и Змея. Ловко смешал алые ягодки на уголке листа толстой книги, в которую внес запись об этом знаменательном событии, мазнул общей кровью по подушечкам пальцев соединяемых кровной клятвой мужчин и приказал поставить под записью свои отпечатки.

С этого момента они были связаны незримыми узами, обоюдными обязательствами, дающими право потребовать объяснений в любом вопросе и попросить или предложить помощь, не взирая ни на какие правила этикета.

И эти особые полномочия накладывали и особую ответственность, ведь по старинным правилам это объединение судеб приравнивалось к родству.

— Поздравляю вас, — первым произнес Георгиус, — я очень рад, что именно Дагорда мой сын выбрал себе в названные братья. И от всей души верю, что этот ритуал принесет пользу не только вам обоим, но и всему королевству. Помните только одно… — он на секунду смолк, собираясь с духом, потом глухо произнес, — и помните, никогда не пытайтесь получить от этого родства выгоду для себя в ущерб интересам своего побратима. Это принесет только потери… невосполнимые.

Все присутствующие, кроме, может быть, жреца и маршала, отлично поняли, на что он намекает, и в комнате на миг повисло тяжелое молчание, но Олтерн сразу же спохватился, шагнул вперед, и, коротко поздравив побратимов, развернул свиток указа.

— В награду за бесценные заслуги перед королевством и лично его величеством Лоурденом дель Таридит Ардагским и героизм проявленный при поиске и поимке банд беглых мятежников… — читал советник, а Змею виделась Лэни, идущая навстречу с закрытыми глазами и струйки крови, стекающие по ее жуткой маске.

Граф не выдержал и оглянулся, позвал ее взглядом, все, что он совершил, меркло перед мужеством его любимой, и она как никто заслужила эти награды. Теперь уже Арвельд, отлично понявший взгляд друга, подтолкнул сестру вперед. Досадливо фыркнув на него, Лэни все же шагнула к мужу, нехотя взялась за протянутую ей ладонь, и тут же оказалась рядом с ним, накрепко захваченная под локоть.

Король, прекрасно рассмотревший все эти действия, поспешил спрятать веселую ухмылку, с важным видом слушая отлично знакомые слова указа.

— … дарует замок Тегри, расположенный на западном берегу Лезойского залива, вместе с наследуемым титулом герцога. Отныне ваш полной титул: герцог Дагорд аш Тегрийский аш Феррез. Кроме того, его величество подписал указ, — Олтерн развернул второй лист, — каковым назначает герцога Тегрийского своим третьим советником и командиром тайного сыска и охраны королевского дворца, с передачей ему в полное подчинение роты личных королевских гвардейцев. Четвертым советником назначен герцог Геверт аш Адерский. Герцогине Лэрнелии Тегрийской пожалована должность первой статс-дамы, со всеми правами и привилегиями.

Змей встревоженно покосился на жену, опасаясь, что ей вовсе не придётся по вкусу такая работа, но Лэни молчала с таким невозмутимым видом, что он успокоенно выдохнул, начиная подозревать, что для тихони и глупышки ничего не стоит построить всех дам в две шеренги и вывести маршировать по королевскому плацу.

А вот сам он был просто ошарашен свалившимися на него милостями, и еще больше — количеством работы. Вот теперь стало ясно, на что намекал маркиз Денжест.

— Но это еще не всё, — доставая новый указ, строго глянул Олтерн на заторопившегося поздравить друга Геверта, — герцогу Арвельду Адерскому возвращается воинское звание, и предлагается должность свободного консультанта в службе дознания, и должность командира разведчиков в тайном сыске, вместе с особняком в Датроне.

Арвельд молчал чуть дольше, чем Змей, ему было, между чем выбирать. Спокойное бытие в предгорном имении, тихие семейные ужины на западном балконе и долгие зимние вечере у камина, или полная тревог жизнь в столице, где после амнистии бурлят споры и страсти. И если бы минуту назад он искренне не порадовался за сестру, понимая, как ей повезло что полученные в монастыре ремесла не останутся бесполезно потраченным временем, то теперь от неожиданности скорее всего, не вспомнил бы о том, что Тэйна тоже сестра Тишины. И точно так же потратила несколько лет на ремесло проводника и будет огорчена если он скажет нет.

И едва это сообразив, герцог сделал шаг вперед и твердо произнес:

— Благодарю, Ваше величество. Я принимаю эту должность.

— Спасибо тебе, Арвельд, — первым отозвался Олтерн, подчеркнув этим обращением свое отношение к герцогу Адерскому, — разумеется, мы все понимаем, что эта должность не достаточно подходит твоему титулу, но это временно.

— Я все понимаю, — усмехнулся герцог, — но предупреждаю сразу, первым делом устрою всем подчиненным проверку. И того, кто ее не пройдет — выкину, невзирая на заслуги дядюшек.

— Выкидывай, для того мы тебя и назначили! — тоже переходя на более свободное обращение и давая этим понять что официальная часть окончена, твердо кивнул Лоурден и шагнул к столу.

— Извините меня… — сухо заявил Георгиус, — но я вынужден вас покинуть.

Змея вдруг почувствовал, что его жена решительно освобождает свою руку, и не поверил своим глазам, когда понял, куда она идет.

— Ах, Ваше величество, неужели вы не выберете несколько минут, чтоб посидеть с нами за праздничным столом? Оставьте хоть ненадолго ваши важные дела, иначе праздник будет не таким полным! Ну, пожалуйста, сделайте мне еще подарок! А я вам расскажу что-нибудь смешное, например, откуда в королевском дворце можно взять дохлую жабу.

— Это, между прочим, не твоя тайна, — возмутился Лоурден и, шагнув к королю, подхватил его под руку с другой стороны, — идемте ваше величество, я тоже могу рассказать, как эта изменница разбила мне сердце!

— Ты не сдержал клятву первый! — оскорбленно фыркнула Лэни, оглянулась на мужа и лукаво подмигнула ему, — кстати, за хорошо выполненную работу ты должен мне торт с тебя высотой!

— Но я с тех пор сильно вырос!

— А на торт набежала рента!

— Можно узнать, что сделала для тебя эта госпожа? — Георгиус, сдавшись их напору, послушно шел к столу, и Змей, шедший позади него, вдруг, словно впервые, рассмотрел, как сильно сдал его величество за последнее время.

Сутулился и неуверенно ставил ноги, словно был не ровесником его отцу, а старцем, давно разменявшим вторую сотню лет. Да и седина выбелила виски намного старательнее, чем положено к этим годам.

А Лэни, не переставая нести веселый вздор, уже уверенно уселась рядом с королем, и стрельнула взглядом в мужа, намекая, что с другой стороны от нее должен сидеть он. Змей ничего не имел против, и спокойно устроился на соседнем стуле, хотя и отлично понял, что вовсе не так планировалось рассадить гостей вначале.

Но Олтерн уже спохватился, сел рядом с Лоурденом, напротив старого короля, и впервые за этот день прямо взглянул на своего бывшего друга и соперника.

И Георгиус словно почувствовал, поднял глаза и его лицо сразу начало каменеть.

— Тебе какого вина, Мад? — схватившись за бутыль, выдавил советник первое, что пришло в голову, и рассмотрел, как задрожали губы старого короля, — а давай, красного?!

Щедро плеснул в свой кубок и привстав, твердой рукой наполнил бокал Георгиуса.

— За нового герцога Тегрийского!

— За герцога, — неверяще отозвался старый король, и торопливо поднес кубок к губам, спрятав за ним жалко скривившееся лицо, сделал пару глотков и, взяв себя в руки, благодарно добавил, — и за герцогиню Тегрийскую!

— За герцогиню Тегрийскую! И за герцогиню Адерскую! — поднимая свой бокал, громко подхватил Лоурден, и, припомнив женщину, рассказывавшую такие интересные вещи, важно добавил, — И за их замечательную матушку!

Глава двадцать шестая

— Это прекрасно, зайчик, — щебетала Лэни, прильнув к плечу мужа, когда он вел ее в новые покои, расположенные неподалеку от королевских и положенные ему как командиру охраны, — что мы будем жить рядом с покоями короля, мне не понадобится тратить столько капсул, чтобы переодеваться!

А едва войдя в гостиную, смолкла, сбросила парадные туфли и, подобрав подол, босиком безошибочно направилась в сторону спальни.

Дагорд поднял ее обувь и задумчиво хмыкнул. Если бы он сам не осматривал все покои в этом крыле перед торжеством по случаю коронации, то ни за что бы так точно не выбрал между двух одинаковых дверей, ведших в разные стороны от гостиной. Но не собирался спрашивать Лэни, как она это определила, а просто предложить отдохнуть.

Обед получился очень веселый и непринуждённый, и как-то незаметно затянулся, отняв важных дел почти три часа, но уходить никто не спешил, видя, как оживает от дружеских шуток взгляд старого короля.

К концу продолжительной трапезы Дагорд решил больше не ходить сегодня в свой кабинет, не было никакого смысла начинать разбираться в делах с вечера. За тот час, что остался до закрытия канцелярии, он не успеет даже разложить документы. Тем более что ему хотелось поговорить с женой, прежде чем приступать к работе.

Хотя не такая уж она и новая, его должность. Олтерн успел намекнуть, что ему понравилось, как Змей распорядился охранниками во время коронации. Вот он и решил, что будет лучше, если они объединят отряды гвардейцев, охраняющих замок Эфро и королевский дворец, и составят график, когда и где дежурит какой взвод.

— Зайчик, ты идешь умываться? — устало опустилась на диван неслышно подошедшая Лэни, — давай часок отдохнем и отправимся в монастырь.

Она уже успела переодеться в темный шелковый халат и мягкие туфли, и снять знак первой статс-дамы, ажурную цепочку из белого золота с усыпанной бриллиантами многолучевой звездой.

— Я как раз это и хотел предложить, — улыбнулся ей Дагорд, и направился в умывальню, но вспомнил про короля, вернулся и, склонившись к жене, поцеловал ее в макушку, — ты умница.

— Я рада, — кивнула она, поймала Змея за воротник, притянула так, чтобы видеть его глаза и очень серьезно сказала, — что ты сразу все понял… и не стал обижаться или ревновать.

— Лэни, — вздохнув, честно признался Змей, — я никогда никого не ревновал. А если видел что-то… что мне не нравилось, просто уходил навсегда. А теперь каждый день говорю спасибо Алну, за наши браслеты. Ты же знаешь, что когда мы рядом — они становятся теплыми и цветут… вот эти цветочки меня и успокаивают.

— Зайчик… иди умываться, потом я тебе расскажу страшную тайну.

— Не верю, — засмеялся он и ушел, не отвечая на брошенное вслед — почему?

— Ну, так почему ты мне не веришь? — встретила герцога Тегрийского вопросом жена, когда он вернулся в комнату.

— Тебе — верю. А в то, что ты откроешь тайну — не верю, — устраиваясь рядом, уверенно сообщил Змей, — давай лучше решим сразу, где будем жить, и как будем работать.

— Жить я хотела бы в поместье, — сразу ответила Лэни, — а в этих покоях только переодеваться и отдыхать. Ну и ночевать в те дни, когда у короля торжественные приемы. Работать я буду рядом с тобой, мне там интереснее. А вот пить чай придется с дамами. Но я намерена выпросить у матушки пару помощниц, тем более что королю нельзя без фрейлин. Тебя такое устроит?

— Вполне, — довольно согласился Даг, и скрепил этот договор поцелуем, — А как выдастся свободное время — сходим, посмотрим фамильный замок. Всегда мечтал иметь дом у моря.

— И я, — призналась Лэни, — а теперь слушай тайну.

— Лэни… — вглядевшись в ее серьезное лицо, новоиспеченный герцог вдруг почувствовал, как где то в желудке возникает комок льда и начинает стремительно расти, никогда еще его глупышка не начинала разговор так серьезно, — не пугай меня.

Он прижал ее к себе так крепко, как только допустимо, чтобы не причинить боль, прильнул к покорным губам, стараясь удержать, уберечь это счастливое мгновение, в котором еще не стоит между ними никакая страшная тайна.

— Зайчик, любимый мой, ну что же ты так расстроился! А еще говорил, что не веришь! — нежно гладя его ладошкою по волосам, опускаясь под ворот рубашки на плечи, успокаивающе разминая напрягшиеся мышцы, огорченно и ласково шептала Лэни, — Я сказала «страшная» вовсе не в том смысле! Не думай, что после рассказа придётся принимать какие-то неприятные решения! Просто это секрет, в который посвящены немногие… а тебе я хочу его открыть, прежде чем мы пойдем к Тмирне.

— Ты никогда не была такой серьезной… даже тогда, когда над нами измывалась Зоралда… — тихо выдохнул он.

— Просто я не желала ей показывать, что мне страшно… для таких, как она, чужая боль вроде пряника. Они чувствуют себя выше и могущественнее всех, если имеют возможность издеваться над другими, но нужно помнить, что их мозги серьезно больны. Зачастую это след несчастного детства или перенесенного недуга… но сейчас мы о них говорить не станем. Ты сказал перед обедом, что не все сестры тишины умеют хранить секреты, и теперь я должна тебе все объяснить… такое правило.

— Постой… — задумался Дагорд, успокоенный не столько ее словами, сколько нежностью рук и взгляда, — значит, если бы я сам не додумался до этого, ты бы так и молчала?

— Я же сказала, такое правило. Тем, кто не хочет думать и понимать происходящее, чужие секреты знать ни к чему… они не сознают их ценности, — терпеливо объясняла тихоня, — но слушай дальше. Как и в любом обществе, в монастыре есть люди, которые просто живут, делают какую-то работу и радуются своим маленьким радостям. Им важно чувствовать, что там безопасно и спокойно и вовсе незачем знать, чем занимается Тмирна… и не только она одна. Но есть и те, кто постепенно начинают что-то понимать, и пытаются либо от этого закрыться, либо начинать помогать, чем могут. Вот таких и стараются научить всему, что умеют старшие сестры. И время от времени устраивают тайные проверки. Тем, кто не выдержал, находят подходящую работу, а иногда помогают вернуться в семью, взяв клятву о молчании перед статуей святой тишины. Остальные учатся дальше и по мере того, как развиваются их умения, подрастают и обязанности. Через некоторое время они отправляются набираться опыта общения с живущими на воле людьми, и заодно начинают зарабатывать для монастыря деньги.

— Лэни, — снова не выдержал свежеиспеченный герцог, — но ведь сестры не могут покидать монастырь?

— Не так, зайчик. У нас есть правило, что в монастырь не может войти ни один мужчина, и это незыблемо. А про то, что нельзя выходить — нет ни слова. Хотя мы стараемся всем этого не рассказывать. Но вот, например я несколько раз уходила помогать сестрам… так, как сейчас Беарна помогает мне самой.

— Демонская сила… и что, ты встречала во время работы меня?

— Нет. В столицу и большие города мы приходили только на несколько дней… посмотреть на улицы, которые заучиваем по карте. Работать сестер, еще не прошедших испытания, устраивают не по ремеслу, а секретарями и гувернантками, иногда сиделками или кухарками в тех поместьях, где уже работает кто-то из ушедших на волю.

— Как жаль, что тогда я этого не знал… — искренне пожалел Змей, — и это вся тайна?

— Нет… пока только часть. Сам понимаешь, самой Тмирне просто не под силу одной управлять всеми делами монастыря, и ей помогает совет. Точнее, всем управляет совет, а Тмирна управляет им. И то не в одиночку, у нее есть несколько доверенных лиц. Все они выбираются по многим качествам… и вот именно они знают наравне с матушкой все тайны монастыря… хотя, пока живут там, ведут себя как рядовые сестры и стараются никому не показывать своих прав.

— Демонская сила… — растерянно пробормотал Дагорд, начиная осознавать то, что ему сейчас сообщила жена, — значит… ты?

— Да. Но об этом не знает даже Тэльяна. Она была слишком поглощена своим горем, чтобы заниматься монастырем, и хотя не отказывалась помогать и все время писала отчеты, но последние два года в монастыре не жила.

— Хорошо, я никому не скажу… но не могу не спросить, раз ты мне это рассказала, значит хотела о чем-то предупредить?

— Ты очень догадливый, зайчик, это именно так. Понимаешь, я имею право принимать мгновенные решения и сама себе давать контракты, если вижу дело, от которого может быть польза монастырю, или вред королевству, — Лэни посмотрела в настороженные, ожидающие глаза мужа и чуть виновато улыбнулась, — сегодня только Тэльяна поняла, что я сыграла кокетку… когда сочла, что Георгиуса необходимо оставить на обед. И это задание я дала себе сама, но тебе хочу объяснить, почему. Мне вдруг стало его очень жаль, и я решила проверить мелькнувшее предположение, что он больше не скорбит по Леоне, просто не знает, как переменить устоявшуюся жизнь. Как отменить порядки, которые сам же завел, и к которым все привыкли, как к приросшей к лицу маске. Сегодня я окончательно убедилась, что Георгиус смертельно устал жить в холодном одиночестве, и нужно только помочь ему сделать первый шаг. А еще он тянется душой к теплу… и к женщинам. И в этом кроется самая большая опасность, король так отвык от женского общества, что стал доверчив, как подросток. Это очень серьезный вопрос для будущего королевства, зайчик, и нужно решать его немедленно, пока до короля не добралась какая нибудь из пронырливых знатных вдовушек. Монастырь не занимается сватовством или сводничеством, но король — это особая статья. И потому ты не должен удивляться, если к нам вдруг приедет погостить пара немолодых дальних родственниц, и я пристрою их королевскими фрейлинами.

— Вот теперь я понимаю Арвельда, — глубокомысленно сообщил Змей и немедленно поцеловал жену, пока она не начала обижаться, — я не имею ничего против, любимая! И тоже могу рассказать тебе свою тайну… когда рядом с тобой твои сестры, я намного спокойнее за тебя… поэтому пусть приезжают все, кто тебе нужен, я никогда не скажу ни слова. У нас с тобой никогда не будет такой ситуации, как у Наерса… честно говоря, он меня сильно поразил. До этого случая я считал, что дознаватели более решительно расправляются с домашними проблемами.

— А меня это не удивило, — вздохнула Лэни, — я и ожидала чего-то подобного. Сестрами давно замечено, и записано в наших книгах, что по-настоящему честные и порядочные люди очень деликатны со своей семьей, и не способны разрешать такие вопросы жестко и уверенно. Но мне уже пора собираться, я намерена надеть мужской костюм. Ты тоже выбирай что-то потеплее, ужинать будем во владениях Варгиуса, а там прохладно.

Идти к просторной пещере, где их ждали к ужину, пришлось по вырубленным глубоко под монастырем проходам, и в них действительно было холодно и зловеще тихо. Однако в обставленном как гостиная природном помещении было уютно. В каменной чаше, установленной посредине, жарко горели толстые поленья, и дым от открытого огня уносился к спускающейся из свода широкой медной трубе. С одной стороны от очага стоял обеденный стол, с другой — диван и несколько массивных кресел, пол перед ними устилали мохнатые медвежьи шкуры.

— Усаживайтесь, где удобно, — позвала вошедших сидевшая во главе стола Тмирна, но они дружно отказались.

— Извини, еще не проголодались, обедали у короля.

— Мне уже об этом сообщили, — против обыкновения настоятельница изменила своим же собственным правилам ничего не рассказывать о том, какими путями приходят в монастырь ценные сведения, — и о ваших наградах тоже. Поздравляю.

— Несомненно, все эти указы королю подготовил Олтерн, — мгновенно приняв новые правила, сообщила Лэни, садясь на диван, и незаметно усмехнулась, — однако показалось, что некоторые из решений советнику кто-то подсказал.

— Ничего не вижу тут странного, стальной герцог только начинает постигать ценность дружбы, и пока не научился догадаться, что друзьям тоже нужно кушать. Не сообразил же он насчет Наерса? — спокойно парировала матушка и оглянулась на дубовую дверь, — а вот и братья твои на подходе. Хотела позвать еще и Олтерна… но решила, что не стоит. Сами все ему объясните.

— А нас зачем позвали? — удобно устроившийся рядом с женой Змей начал догадываться, что разговор пойдет вовсе не о Рози. Точнее, не она будет главной темой этого собрания, — если что-то серьезное… может быть, не стоило впутывать Герта?

— Ему мы всего и не скажем, — спокойно ответила Тмирна, — поговорим о том, что его волнует, и отправим на прогулку.

— Добрый вечер! — тот, о ком они говорили, ворвался в пещеру первым, оглядел непривычное, но уютное помещение и сразу помрачнел.

Кроме матушки и Варгиуса здесь были только Змей с Лэни, и никакого намека на ту, кого ему так хотелось увидеть.

— Садитесь к столу, — повторила приглашение Тмирна, но вошедшие отказались так же слаженно, как первые гости, и направились к дивану, — тогда вам придется несколько минут развлекать друг-друга, пока мы перекусим.

— Кушай спокойно, — заботливо отозвалась Лэни, — я пока расскажу про Георгиуса. Сегодня он показался мне очень одиноким и несчастным… думаю, нужно чаще приглашать его на совместные обеды и ужины. Но самой мне его развлекать некогда, а доверять такое важное дело знатным дамам я не могу, вот и хотела попросить парочку фрейлин… вдобавок к тем, что мне обещали ранее.

— Олтерн тоже просил фрейлин, — на миг оторвавшись от еды, вздохнула Тмирна, — попробую что-нибудь придумать. Не годится оставлять его без внимания.

Геверт тяжело вздохнул, желая показать, что его тоже не стоит оставлять без участия, однако Тмирна сделала вид, что этого вздоха не заметила. А вскоре дверь распахнулась и в комнату вошли шесть монахинь. Все были одеты в одинаковые, удобные, но мешковатые серые платья, и серые чепчики, у всех на бледных лицах застыло одинаково печальное выражение.

Сразу сообразив, что Тмирна никогда бы просто так не позвала сюда девушек, мужчины немедленно впились в них взглядами, пытаясь хоть в ком-то из пришедших разглядеть знакомые черты.

— Это Рози, — тихо и неуверенно произнёс вдруг Герт, вглядываясь в одну их девушек, и добавил громче, — Лэни, это она! Я узнал, третья справа!

— Это баронесса Энройза Лийгенская, ваша светлость, — строго сообщила настоятельница, — но если вы хотите в этом убедиться, разрешаю проводить сестру к месту, где у нее сегодня занятия. Девушки, можете убрать со стола, наши гости не голодны. Напитки и бокалы оставьте.

Пока пятеро монахинь с ловкостью вышколенных горничных составляли посуду в корзины, шестая направилась к двери, не выказывая никакого намерения ждать, какое решение примет герцог. Однако Герт помчался к ней с уверенностью взявшего след ирбиса.

По неширокому тоннелю, в который вскоре свернула монашка, он шел за нею следом, не замечая, куда идет, и куда поворачивает, думая только о том, как бы не упустить Рози из виду. И с каждой минутой все более утверждался в своей правоте. Совпадали все те мелкие приметы, что он хорошо рассмотрел во дворце короля, и запомнил с фанатизмом влюбленного. И фигурка, угадывающаяся под непритязательным платьем и шалью, которой девушка замоталась, выходя, и жесты и особый наклон головы.

Тоннель постепенно вел вниз, и в пещере становилось все прохладнее, хотя мороза не чувствовалось. Геверт уже послал мысленное спасибо сестре, почти силой всунувшей ему в руки плащ, который герцог сбросил на спинку кресла, усаживаясь у огня, и с тревогой наблюдал за не сбавляющей шага монахиней, не зная, как предложить ей этот самый плащ. Вряд ли ее шаль способна кого-то согреть, а Рози такая хрупкая, худые люди обычно мерзнут сильнее, это он где-то слышал.

Масляные фонари, висевшие на стенах через равные промежутки, закончились, когда девушка свернула в боковой проход, и Геверт сначала забеспокоился, но вскоре оказалось, что у нее с собой маленький переносной фонарик. Рози взяла его в левую ручку и несла, чуть приподняв, так что видно было только небольшую часть пола.

С этой минуты герцог шел, глядя только под ноги, где мелькали бледные отблески света, и не следил ни за поворотами, ни за шириной и направлением проходом. Его волновала лишь одна мысль, как бы не отстать от ни разу не оглянувшейся монашки, не потерять ее в этих запутанных коридорах.

И потому Герт вздохнул с огромным облегчением, когда они вдруг вышли в высокую и просторную пещеру, отозвавшуюся на свет фонарика розовато-молочным сиянием.

— Стойте там, — обернувшись, холодно заявила Рози, и герцог ответил ей сияющим нежностью взглядом.

Он был неимоверно горд, что сумел узнать ее среди безликих подруг, и пройти по этому лабиринту, не отстав ни на шаг.

— Стою.

— Зачем вы меня преследуете?

— Я хотел с вами просто поговорить… — на миг растерялся Геверт, и тут же спохватился, — и я вас не преследую, а пытаюсь за вами ухаживать. Вы мне очень нравитесь, Рози…

Герт вздохнул и смолк, радуясь, что вчера целый вечер стоял в своей спальне у зеркала, пытаясь научиться так произносить эти слова, чтобы они не звучали ни просьбой, ни оправданием.

— Ну, говорите, только учтите, все это ложь, то, что сказала матушка и то, что вы видели во дворце! Вам понравилась яркая веселая Рози с шикарной гривой золотых волос, но я вовсе не она! — помолчав минуту, предложила она и решительно сдернула чепчик.

Пшеничные волосы, блеснувшие в свете фонаря легкой рыжиной упали на плечи, рассыпались по затянутой в шаль груди, и герцог сразу вспомнил, что она наверняка мерзнет.

— Рози… — он запнулся, и тут же заговорил быстро и путано, боясь, что она откажется, — у вас замечательные волосы, но пожалуйста, наденьте чепчик, тут холодно. И вот еще мой плащ, ваша шаль не защитит от простуды.

— Не нужно… — словно испугавшись, отступила назад монахиня, — мне тепло, и стойте на месте! Вы не поняли, я не Рози и не баронесса, это все устроила Тмирна! И я могу спокойно ходить на воле только в парике, и с накрашенным лицом! Поэтому бесполезно за мной ухаживать, найдите себе другую девушку, их так много было на балу… знатных, молоденьких, хорошеньких и безо всяких тайн в прошлом!

— Но меня не интересуют эти знатные и хорошенькие, — Герт начал понимать, чего она боится, и осмелел, — я вижу их уже четыре года, с тех пор, как умерла моя жена, и ни к кому меня так не тянуло, как к вам! Я ведь не предлагаю немедленно отправиться к жрецу, разрешите просто ухаживать за вами, водить на прогулки, приглашать на танец! Лэни собирается позвать во дворец несколько девушек, работать фрейлинами, я мог бы ее попросить… если вы согласны.

— Нет, я не согласна, — Рози поставила фонарь на оплывший столбик и отступила еще на шаг, — ну неужели вы не понимаете, ничего из этого не выйдет! Во дворце снова буду не я, а баронесса, и это только очередная маска! А я, настоящая, могу жить только в монастыре… ходить по этим пещерам, разговаривать с тишиной… вы никогда не говорили с тишиной? Взгляните под купол, там висят сосульки, с которых срываются вниз редкие капли… одна в десять секунд… здесь такие долгие секунды…

Геверт поднял взгляд и вгляделся в растущий из потолка лес причудливых сосулек, пытаясь угадать, с какой из них сорвется вниз заветная капля…

Досчитал до десяти, потом еще раз и еще, и разочарованно перевел взгляд на Рози. Но увидел только стоящий на столбике фонарь, больше в пещере никого не было.

Глава двадцать седьмая

— Пока Геверт гуляет, я расскажу вам то, что узнала из верных источников, — заявила Тмирна, едва монашки покинули пещеру, — но сначала кое-что пояснит Варгиус.

Они с целителем уже перебрались поближе к гостям и принесли на маленький столик кувшины с напитками и блюдо с жареными орешками.

— Как вам известно, я был королевским целителем, — начал лекарь издалека и на несколько секунд смолк, задумчиво глядя в огонь.

— А вы не хотите возвратиться? — осторожно осведомился Змей, — место главного королевского целителя снова будет вашим по первому слову.

— А вы не хотите больше разговаривать со мной на ты, как мы договаривались, когда я портил ваши красивые волосы? — с колкой усмешкой вернул вопрос Варгиус.

— Хочу, — спокойно ответил Змей, — так почему ты не хочешь вернуться?

— По трем причинам, и все очень важны для меня, но открывать их я не буду. Лучше расскажу про дела. Времени у меня здесь, как вы сами понимаете, много, среди монахинь есть несколько неплохих целительниц, и с обычными болячками они справляются сами. Поэтому я занимаюсь изготовлением зелий и за эти годы серьезно изучил алхимию и завел несколько полезных знакомств… называть никого не буду. Сразу скажу, меня очень заинтересовали ловушки и зелья, которыми пользовалась Зоралда, и я попытался через самых надежных знакомых купить подобные, или узнать, кто их готовит. В то, что эти ловушки делала сама ведьма, я не поверил ни на минуту. Слишком они сложные и требуют очень хорошей лаборатории и хорошо обученного алхимика с несколькими умелыми помощниками, или магом. Вот магам в Дройвии вполне под силу изготовить подобные. И я не ошибся, никто из наших торговцев не взялся за изготовление, но промелькнуло имя Голон — контрабандист. Как утверждают все мои знакомцы, именно он со своим отрядом, несколько лет носил такие товары через Геркойский хребет. А потом пропал… и было это примерно два года назад. И я готов был считать, что мне сказали правду, но тут вы разоблачили Харгиту и у нее снова нашлись запрещенные ловушки. У меня есть несколько идей, откуда они у нее взялись, но вы слышали ее выкрики, может, возникнет какая-то мысль?

— Я плохо разбираюсь в алхимии, — задумчиво глядя на целителя, признался Змей, — но мне помнится, что барон говорил будто его жена была талантливой алхимичкой и сама изобретала такие зелья, каких не могли сделать ее коллеги.

— В алхимии можно случайно положить один компонент вместо другого и получить непредсказуемый результат, записать рецепт и никому не открывать, — качнул головой Варгиус, — но изготовление ловушки с заранее известными качествами — это другое. Она была с кем-то связана, и в отчете Лэни было упоминание, что алхимичка куда-то не может вернуться. Я очень осторожно расспросил про Харгиту, сказал, что она доставала мне ценные зелья. И вот тут открылась интересная вещь, она еще кое-кому доставала, под большим секретом. И в списке было то самое зелье, что варила жена барона. Никто не может догадаться, что это за зелье?

— Будет очень интересно, — прищурился Арвельд, — если это то самое зелье, каким Зоралда напоила нас, там в каменоломне. Не зря же барон сказал, что сжег записи?! Значит, ему не нравилось то, чем зарабатывала его жена.

— Ты почти угадал, — вздохнул Варгиус, — я разговаривал с Бьюрингом, именно затем и приходил в Датрон. Это было то самое заклинание проклятья, каким Харгита подчиняла оборотней и неугодных. Его действительно изобрела жена барона, вернее, взяла за основу старинное ведьминское заклятье и усилила, сделав живучим и заразным. А чтобы никто не смог выяснить состав зелья, внесла в него ингредиент, которого больше не могло быть ни у кого. Меня в отчете больше всего заинтересовали слова барона про его кровь, и при встрече он подтвердил, добрая женушка надежно защитила свое изобретение, добавляя при изготовлении кровь Ингеса.

— Гадина, — изрек мрачный Змей, вспомнив, как падал от усталости, пройдя несколько лиг, — но какой нам от этого прок, если все они умерли, а барон ничего не знает?

— Ты забываешь, что где-то есть этот самый контрабандист, и он не знает о смерти Зоралды и Харгиты. А значит, пока считает их своими подельниками… или какие там у них были отношения, — произнесла молчавшая до сих пор Тмирна, — а еще кто-то, кто поставил ловушку в доме Ритолы и убил Тоселла.

— Кстати, — оживился Дагорд, — эта дура Ритола ничего не рассказала про Тоселлу?

— Она не дура, — хмуро усмехнулась Тмирна — и хотя особым умом не блещет, но очень сообразительна в вопросах выгоды. Знаете, бывают такие люди, которые не сумеют решить простенькой головоломки, зато сразу видят, где можно заработать побольше денег. Вот и попала в сети Тоселлы, сначала выполняла мелкие поручения, потом стала шпионить за всеми, кто интересовал хозяев Тоселлы. И именно ради этого влезла в постель к Геверту, когда сама госпожа Шордон не смогла добраться до Дагорда.

Заметив, как помрачнел при этих словах муж, Лэрнелия придвинулась ближе и нежно пожала державшую ее пальчики руку. Змею очень тяжело приходится все эти дни, слишком много бед и досадных открытий навалились разом, но он очень стойко выносит удары судьбы и постепенно раскрывает свою истинную суть, столько лет зажатую в рамки простого адъютанта мальчишки-герцога. И сейчас самое главное не жалеть его и не начинать сюсюкать, как некоторые знатные дамы сюсюкают над выпавшими из гнезда воробьятами, проходя мимо просящих милостыню сирот. Ее Змей сильный и благородный мужчина, и вскоре станет одним из самых уважаемых господ в стране… если она сумеет помочь ему поверить в свою силу и забыть про прежние ошибки.

Дагорд благодарно улыбнулся своей глупышке и пользуясь тем, что здесь разрешено свободное обращение, смело обнял ее за талию, наслаждаясь теплом и покоем, какие дарила связь эльфийских браслетов.

— Кстати, — понимающе покосившись на золовку, внешне безразлично поинтересовалась Тэйна, — а где именно гуляет Герт?

— В пещере вечного льда.

— И что вы хотите выяснить про него такой проверкой? — сразу ощетинилась герцогиня Адерская, и мужчины мгновенно насторожились, — неужели не понятно, что Герт не станет приставать к Рози даже в самом уединенном месте?

— Не переживай за него, Тэй, — укоризненно глянула Тмирна, — ничего подобного никто и не думал! Одет он тепло, за полчаса ничего не случится. А проверка вовсе не для него… тсс! Молчите!

Последнее слово Тмирна произнесла строгим шепотом и немедленно обернулась в сторону входа. Обе сестры Тишины смотрели туда же.

Очень скоро дверь осторожно открылась и в пещере появилась серенькая девушка, за которой ушел Герт.

— Матушка, я поставила фонарь в пещере вечного льда.

— Хорошо, можешь идти отдыхать, — мягко ответила Тмирна.

Рози послушно развернулась и шагнула к двери, но на пороге словно запнулась и оглянулась назад.

— Но там остался герцог…

— Ну, ничего, посидит и вернется. Или мы сходим, попозже, — небрежно отмахнулась настоятельница, — иди, у нас важное дело.

Рози постояла одну секунду, и, ничего не ответив выскользнула из комнаты. Некоторое время сестры бдительно прислушивались к происходящему за дверью, затем коротко переглянулись и Лэни огорченно вздохнула.

— Я схожу за ним.

— Погоди немного. Дай ей подумать, — остановила тихоню матушка.

— Но почему она его вообще там бросила? — не мог понять Змей.

— Значит, не поверила… — туманно отозвалась настоятельница, — и ничего тут не поделать.

— Она просто упрямая! — Как видно, у Тэй было в этом вопросе свое мнение.

— Нет, она просто боится, — хмуро ответил Варгиус, — и силой, как и зельями, тут ничего не сделаешь. У нее нет никакой болезни, только собственное убеждение.

— Я же говорю, глупое упрямство. — Не сдавалась Тэй, — и не смотрите на меня так, она мне сама все рассказала. Был у нее такой момент… хотела проверить, не перестану ли я после этого с нею дружить! А я в ответ рассказала про утопленного в болоте наемника… видели бы вы, какие у нее были глаза! Вот с того времени она меня и уважает… и зря мне Лэни не позволяет с нею поговорить.

— Не зря, — вздохнула Тмирна, — но сейчас нам нужно решить, как добраться до контрабандиста. Или хотя бы вычислить, где он прячется. Очень боюсь, что пока мы медлим, он сам или кто-то другой, готовят подлый удар. Даже не могу представить, на кого он будет направлен в этот раз и потому хотелось бы поймать негодяя раньше чем что-то случится.

— Может, попробовать на живца? — у герцогини Адерской явно было сегодня воинственное настроение.

— Лэни не пущу, — сразу отрезал Змей, — и вообще, это плохой выход, выставлять женщин, как приманку. Лучше уж меня.

— Я не про Лэни говорила.

— А тебя я не пущу, — так же твердо заявил Арвельд, — если этот злодей намерен отомстить, то живец обречен.

— Я уже пустила слух, — хмуро сообщила настоятельница, — что король собирается перебросить порталом на юг гвардейский полк, чтобы проверить все села и города и собрать затаившихся мятежников, не пришедших после амнистии к стряпчим за новыми документами. И что с ними будут маги. Кстати, Олтерн довольно успешно ведет переговоры о прибытии в Ардаг из Дройвии придворного мага.

— Это хорошее известие, — пробормотала Лэни, и на миг смолкла, вслушиваясь в далекие звуки, — похоже, что-то произошло. Сюда бежит Лилия.

— Матушка, — возникшая на пороге монахиня дышала неровно и ее щечки слегка раскраснелись, — она плачет!

И только в этот момент Лилия обнаружила, что Тмирна не одна, и что с нею столичные гости.

— Добрый день, — начиная жарко краснеть, расстроенно пробормотала монашка и попятилась, но к ней уже метнулась Тэйна.

— Стой. Иди сюда. Что она сказала?

— Ты ее там одну оставила? — озабоченно теребила монашку вырвавшаяся из объятий мужа Лэни.

Вот только после этих слов на Змея вдруг обрушилось отчетливое понимание, как все они переживали за эту странную Рози! И хотя он сразу догадывался, что никто из сестер тишины не бросит своих в беде, но не мог и подумать, что Лэни согласится подвергнуть странным испытаниям брата, чтоб помочь одной из подруг!

— Я пойду за ним, — решительно встал он с дивана, — в какой это стороне?

— Я с тобой, — немедля присоединился Арвельд.

— Сидите, я сама сбегаю, — шагнула к двери Тэйна и тут же обнаружила, что мужчины вовсе не намерены подчиняться ее словам.

— Мы с тобой.

— Посмотрим, что там за вечный лед.

— Пусть идут, — ответила на вопросительный взгляд проводницы Тмирна, и Тэйна облегченно вздохнула.

Не так уж много в ней крови оборотня, но глубокие подземные ходы она не любит так же, как и они.

— Лилия, иди к ней, — едва закрылась дверь за герцогами, твердо приказала Тмирна, — так и скажи, что Тэй уже за ним пошла, пусть не волнуется. И еще передай мою просьбу, очень нужна фрейлина во дворец короля. Я помню, что обещала ее туда не посылать… и не приказываю, а прошу. Лэни не хватает двоих, мы решили, что нужно присмотреть за старым королем. Поэтому задание следить за ним будет у Кайи и Янрелы, а напарницей к тебе мне дать некого. Сама знаешь.

— Хорошо, — вытерла слезы Лилия и почти бегом ринулась прочь.

— Значит, ты выбрала Янрелу, — задумчиво произнесла Лэни и налила себе напиток, — я не против. А вот идея с живцом мне тоже не нравится, хотя я уверена, что ты собиралась устроить ловушку. Вот только он очень осторожный и хитрый, и мне все больше кажется, что это именно тот самый контрабандист. Только среди них встречаются люди, в которых отчаянная смелость разбавлена звериной осторожностью, а чувство опасности развито до уровня интуиции. Ты ведь тоже так думаешь, поэтому и проверяла нас? И что удалось узнать про него особого?

— Немного, он действительно осторожен как зверь, — хмуро усмехнулась Тмирна, — но ему и положено.

— Неужели оборотень?! Вот как! — сразу поняла намек Лэни и задумалась, — тогда мне многое понятно. И появляется надежда, что он вовсе не будет огорчен гибелью Зоралды, если вспомнить ее любовь к зелью подчинения.

— Не так-то все просто, — не разделяла ее надежд более опытная настоятельница, — не забывай, что она была довольно яркая женщина, и зелья очарования имела очень сильные. Возможно, здесь замешана любовь… и тогда его придется уничтожить. Оборотни выбирают подруг навсегда.

— Но в случае, если в подруги берут ведьм, — напомнил Варгиус, — может быть любой исход. Сами знаете, ведьмы считают оборотней ниже себя. Ну а нам сейчас чересчур спешить нельзя, Змей прав, слишком велик риск. Как бы ни поджимало время, нужно сначала собрать как можно больше сведений. Теперь Дагорд и Арвельд имеют возможность получить все секретные сведения по этому контрабандисту, потому мы и не стали тревожить Олтерна. Я тоже послал письма старым друзьям и жду ответ… а ты будь очень осторожна, Эста. Сама понимаешь, если Зоралда кому-то сообщила о тебе — то это мог быть только тот самый ее доверенный помощник. А контрабандист это или кто-то другой — утверждать с уверенностью пока нельзя.

— Демонская сила, ну и лабиринт, — почти рычал Арвельд, сворачивая из одного коридорчика в другой и Змей был полностью с ним согласен.

Непонятно, как ориентируется тут Тэйна, но совершенно ясно, что с первого раза пройти безошибочно от гостиной до проклятой пещеры просто невозможно. А эта… сумасбродка, решилась бросить там Геверта и спокойно уйти в тепло и уют дома! Дураком тот будет, если простит ей эту выходку! Впрочем, теперь Змей сам возьмется за друга, пора уже тому образумиться и понять, что влюбился не в девушку, а в ее искусную игру, и той Рози, что так мило болтала и улыбалась на балу, никогда просто не существовало!

— Передохнем минутку, — остановилась вдруг Тэйна, и встревоженный Арви немедленно заключил ее в объятия.

— Тебе нехорошо?

— Наоборот, мне просто замечательно, — низкий, воркующий смешок герцогини прозвучал в полумраке коридора очень загадочно, — только я должна вам объяснить, что зря вы сердитесь на Рози. Вспомните, ведь она вовсе не звала Герта с собой! Ему разрешила идти матушка, и я сомневаюсь, что он спросил разрешения у самой Рози.

— Но она его там оставила! В незнакомом месте, перед тоннелями, в которых так легко заблудиться!

— Сейчас мы дойдем до пещеры и вы сами увидите, там очень узкие проходы между столбами, и вход тоже неширок. И чтобы снова оказаться впереди и вывести Геверта из пещеры, Рози нужно было протиснуться мимо него. А это свыше ее сил… в пустынных местах на кокетку нападает ужас перед мужчинами и пересилить себя она пока не может. Она не доверяет даже Варгиусу.

— Демонская сила, — начиная понимать, как все непросто, присвистнул Змей, — тогда как же она ушла?

— В пещере есть еще один выход, почти незаметный, но чтоб пройти от него до безопасного тоннеля нужно пробраться по узкому карнизу. Там всего несколько шагов, но этот путь не для новичков. Значит, она просто чем-то отвлекла Герта и ушла боковым путем, это старый трюк. Но вы же слышали, что Рози предупредила матушку, она прекрасно знает, что Тмирна не оставит Герта без помощи. А поскольку опасных мест там поблизости нет, то всё, что ему грозит, это обида на кокетку. Но может это и хорошо, если она нравилась Геверту лишь за золотой парик и наигранный смех?

— Тогда идем, проверим, — нежно поцеловав жену, решил Арвельд, и она снова встала во главе их маленького отряда.

И не остановилась, войдя в широкую, белую, словно она и впрямь была ледяной, пещеру, освещенную бледным светом уже двух фонарей, а прошла дальше, ловко лавируя между многочисленных столбиков и сосулек, торчавших из пола. Впрочем, сосульки здесь росли не только из пола, но и акульими зубами спускались с потолка, замысловато струились по стенам, загромождали причудливыми наплывами углы и создавали в центре колонны различной формы и толщины.

Геверта пришедшие разглядели сразу, герцог сидел к ним спиной, постелив на низкий столбик свернутый подушечкой плащ, и держал перед собой сложенную лодочкой ладонь, словно просил милостыню.

— Немедленно вставай и надень плащ, — решительно приказал Арвельд, пряча тревогу за отеческой мягкостью голоса.

— Вы испугали тишину, — спокойно сообщил Герт, и не думая вставать, — только тут я начал понимать, почему Лэни зовет ее святой.

— Но тебе все же лучше одеться, — поддержал друга Змей.

— Еще полминуты, — герцог не спорил, не просил, и не предупреждал, просто сообщал так безучастно, что все замерли, пытаясь сообразить, что с ним такое.

Одновременно отчетливо понимая, что смешно спорить из-за нескольких секунд, если он сидит так уже полчаса.

— Ты молодец, — невпопад похвалила Геверта невестка, — быстро нашел самый быстрый каплепад.

— Но не могу понять, почему он еще не превратился в самую толстую колонну, — так же мирно откликнулся тот, и осведомился, — а пить их можно?

— Те, что собрал ты, можно. Они потому и не создали колонны, что в этом месте сочится почти чистая вода.

— Значит, можно считать, что я выпил воду тишины, — благодушно заявил Герт и отправил себе в рот содержимое ладони. Чмокнул губами, встал, забрал плащ и осмотрел пришедших, — а Рози вернулась?

— Она и сказала, что ты еще тут, — чуть ворчливо фыркнул Арвельд, — ну, что идем назад?

— Я и с места не двинусь, — тем же невероятно спокойным тоном уведомил их герцог, — пока Тэйна не расскажет мне все, что знает про Рози. А если эту тайну нельзя раскрывать при всех, я подожду, пока она отведет вас до ближайшего поворота.

— Геверт… — осторожно начал Змей и осекся, заметив, как печально смотрит на него друг.

— Прости пожалуйста, Даг, я тебя очень люблю и уважаю, но пока я тут сидел, в моей голове что-то прояснилось. И я теперь точно знаю, что ей нужно помочь. Понимаешь, она кое-что сказала, и раньше бы я не понял, но Лэни столько раз говорила одну фразу, что теперь я просто не мог не сообразить.

— И что это за сакральная фраза? — хмуро осведомился Арвельд.

— Она всегда говорит, что в этом монастыре собрались самые несчастливые женщины королевства. А Рози сказала, что она вовсе не беспечная кокетка… и что быть самой собой может только тут… но в тот момент я не сумел ей объяснить, что она сможет быть самой собой в замке Адер. Я закрою от всех двери и не буду пускать никого, кроме вас. Но если мало этого, увезу ее в подгорное поместье… и вот туда точно не сумеет добраться никто, кто мог бы ее узнать.

— А мы боялись, что ты на нее обиделся, — с неожиданным облегчением выдохнула Тэйна, помолчала и решительно добавила, — Герт, я все знаю… от нее самой, но я поклялась молчать. Но могу сказать, что вернувшись отсюда, она плакала, и это очень хороший признак… значит, ей тебя тоже жаль… или того, что она пока не может переступить через свои страхи. Думаю, тебе нужно вооружиться терпением, а мы с Лэни постараемся вам помочь. Идем.

— Хорошо, — подумав минутку, согласился герцог, и его друзья облегченно вздохнули.

Глава двадцать восьмая

— Лэни…

— Что зайчик?

— Ты вчера так и не объяснила, что решила Тмирна насчет живца?

— А ты не напомнишь, когда мне было это рассказывать? — на миг обернулась от зеркала герцогиня Тегрийская, и ее лукавая улыбка напомнила Дагу, что и действительно, некогда.

Как-то очень быстро их отправили из монастыря, после того, как одиноко сидевшая в гостиной матушка сообщила, что Рози согласилась стать одной из фрейлин, и Варгиус отправился подбирать для нее внешность.

А вернувшись в поместье Змея, все дружно решили отправиться отдыхать, так как следующий день обещал быть очень нелегким. Новые обязанности, поздравления и все прочие хлопоты, что связаны с такими переменами в жизни, обычно чрезвычайно утомляют.

— Ну, хоть теперь намекни? — осторожно притянув ее к себе, Змей заглянул в смеющиеся глаза, и не выдержал, поцеловал чуть припухшие губы.

— Тьфу… почему так горько?

— Потому что я зельем намазала, — лукаво призналась Лэни, — но можешь не обижаться, мне тоже горько. А про живца — решили пару дней ничего не предпринимать, попытаться сначала точнее определить, где его логово.

— И правильно, — успокоился Дагорд, обещая себе, что с утра посадит всех дознавателей за поиск хоть каких-нибудь сведений о проклятом контрабандисте.

— Входи, Герт, — отозвалась Лэни, едва раздался стук в дверь, но вошел не Геверт, а Хар.

И не вошел, а влетел одним прыжком, игриво скакнул к герцогине, и она немедленно прикрыла руками лицо.

— Хар! Нельзя!

— Прости, Лэни, — оттаскивая обиженного ирбиса, извинялся Герт, — он просто тебя любит.

— Я его тоже… но меня сегодня все будут изучать, как редкий артефакт, поэтому я должна выглядеть идеально, а после его языка придется начинать краситься заново. А зачем ты его сюда привел? Мы же идем во дворец!

— Я решил взять его с собой. Вернее, хотел, чтобы ты его взяла, вы же с утра будете сидеть в кабинете? Пусть он посидит возле тебя.

— Что за странная идея? — нахмурилась Лэни, — чем ему здесь плохо?

— А ты ничего не знаешь? Твоя экономка уволила всех слуг, остался мажордом, кухарки и одна девчонка горничная. Еще конюх и охрана, но им я ирбиса отдать не могу, они его обязательно упустят. А посадить Хара на весь день в клетку жалко. Только на один день, Лэни! А после обеда придут фрейлины, и я его заберу, поведу знакомить с Рози.

— Но я должна присутствовать на утренней аудиенции послов! Олтерн вчера специально предупредил, — расстроилась тихоня, сажать ирбиса в маленькую комнатку, защищенную решетками, ей тоже не хотелось.

— Утром пусть побудет с Тэйной, — нашел выход Змей, — она будет сидеть в кабинете Арвельда, пока он разбирается с разведчиками, а как вернешься с аудиенции — заберешь. Не думаю, что она затянется надолго, в кабинете Лоурдена проходит только официальная часть, а потом Олтерн уведет их к себе, решать деловые вопросы.

— Святая тишина, — рухнув на диванчик в новом кабинете Змея, устало выдохнула Лэни, — как же все эти церемонии утомляют! Хорошо, что можно тут посидеть…

— Ты хоть чай пила? — Пользуясь тем, что в этот кабинет никого из посторонних не пускал стоящий у дверей караульный, Змей прошел к жене, присел рядом, поднес к губам ее пальчики, как всегда досадуя, что ей приходится прятать свое лицо под гримом.

— Три раза, — с отвращением фыркнула она, — у короля, у Олтерна и с дамами, желающими меня поздравить!

— А что ты делала у Олтерна?

— Пригласил вместе с послами… этому хитрецу очень хочется свалить на меня деловые переговоры по некоторым деликатным вопросам. Ну, поговорить насчет магов я согласна, и насчет тканей… почему ты смеешься? Ну да, я всего лишь тихоня, а он — опытный интриган.

— Извини, любимая, сейчас мне нужно бежать. На плацу строится для церемонии представления командира полк, ждали, пока прибудут все подразделения. А тебе не лучше немного пойти отдохнуть?

— Не для того я переодевалась в секретаря… беги, зайчик, я пока попробую разобраться со вчерашними просительницами.

В дверь деликатно стукнули, маленькое зарешеченное оконце приоткрылось, и в него заглянуло строгое лицо гвардейца, — герцогиня Адерская со зверем.

— Впусти, — скомандовал Змей и усмехнулся, — ну вот тебе и помощника привели.

— Эста, забирай Хара, — впуская ирбиса в кабинет, быстро проговорила Тэйна, — мы на плац.

— Она что, тоже будет каждый раз стоять навытяжку? — нахмурилась тихоня, слушая удаляющиеся шаги сестры и почесывая за ушком довольного ирбиса.

— Потом разберемся, — уже закрывая дверь, отозвался Змей, и Лэни расслышала, как он приказывает стражнику по одной пускать в кабинет ожидающих приема женщин.

Первых двух упрямых просительниц ей удалось уговорить подписать соглашение довольно быстро, тихоня почти сразу поняла, что одну из них заставило требовать больше положенного чувство неуемной жадности, и сумела убедить ее в неприглядности подобной алчности. Вторая вообще, как оказалось, просто не поняла, что ей предлагают все, что есть в списке, и не нужно выбирать что-то одно.

Поэтому третью тихоня встречала в самом хорошем настроении, радуясь, что сможет спокойно пойти после обеда встречать фрейлин и сама представит их королям.

В первую минуту Лэни показалось, что эта просительница тоже пересмотрела свои притязания, в руке женщина держала скрученный в трубочку лист бумаги, перевязанный ленточкой, и смотрела как-то жалобно.

— Госпожа секретарь, я тут написала, на что претендую…

— Давайте, — протянула правую руку тихоня, левой придерживая за ошейник насторожившегося Хара.

Понимание, что она ошиблась в оценке этой посетительницы, пришло с запозданием всего на мгновение, когда запястье уже держала мертвой хваткой жилистая ладонь, а бумажная трубочка сминалась с таким знакомым хрустом.

Натренированное сознание дернуло тихоню в сторону, едва она ощутила, что падает на жесткий камень портальной площадки, но неожиданно сильная рука предательницы удержала, больно дернув плечо. А уже в следующий миг Лэни окутало влажное облачко, пахнущее так знакомо сладковато, что она еще успела пожалеть, что после возвращения из Кимнеша отдала матушке защищающий от ядов и зелий артефакт.

Горечь зелья обожгла язык, прокатилась по горлу, заставив мотнуть головой, и почти мгновенно вернула мозгу ясность мышления а слуху — остроту. И он донес тихоне, что незнакомец, так решительно вливший ей в рот свое снадобье, метнулся прочь столь стремительно, что не имеет никакого смысла пытаться его схватить. А разум подсказал, почему он так поступил. Значит, отлично знает, с какой скоростью действует снимающее сон зелье, и в таком случае Лэни просто глупо изображать из себя спящую.

Девушка распахнула глаза, и села, внимательно изучая место, где оказалась благодаря собственной оплошности.

Первым делом ее внимание привлекла решетка, перегораживающая продолговатую комнату пополам. Толстые прутья этого сооружения были вмурованы с пол и потолок, а узкая дверца запиралась на замок такой длинной щеколдой, что бесполезны были самые надёжные отмычки.

Все, что находилось в той половине, где сидела Лэни, — это низкая лежанка, накрытая куском грубой кошмы. Из такой же кошмы была сделана загораживающая угол занавеска, и Лэни крепче стиснула губы, безошибочно определив, что она далеко не первая жительница этой надежной камеры. И даже не единственная, рядом сладко спал зачарованным сном Хар.

Но самой плохой новостью стала не решетка, и не скромность обстановки. Лэни оказалась одета в незнакомое цветастое свободное одеяние, а все ее вещи, включая парик и обувь, бесследно исчезли.

Единственное, что оставляло немного надежды, это ощущения тихони, что с нее сняли только верхнее платье, не тронув нижних юбок и сорочки, но осталось ли в них что-то из ее запасов, проверить девушка пока не могла.

Во второй половине комнаты, в единственном кресле, стоявшем у дальней стены, сидел мужчина. И, едва окинув беглым взглядом обстановку своей тюрьмы, Лэни уставилась на него со всем вниманием, зная, что наступил тот невероятный случай, которого могло никогда не произойти, будь она предельно осторожна. Но к которому готовили ее с не меньшим тщанием, чем к самому трудному спуску со скалы.

Трудно было сказать, сколько незнакомцу лет, он мог быть ровесником Змею, а мог и Олтерну, но сразу было понятно, что пленивший тихоню мужчина полон сил и уверенности в себе. Его худощавое лицо было бы ничем не примечательно, если не проницательные светло-карие глаза и твердо сжатые над крепким подбородком губы.

Незнакомец изучал пленницу так же внимательно, как и она его, и молчал, очевидно, ожидая, что девушка начнет задавать вопросы первой.

Однако тихоня уже определила, что ни мольбы, ни просьбы, ни какие-либо уловки из арсенала глупышки или кокетки ей сейчас не помогут, и продолжала молча изучать его лицо, попутно рассмотрев простую, но добротную одежду.

От ее глаз не укрылись ни отсутствие оружие на поясе незнакомца, ни остатки пыли на слегка обтертых сапогах. Еще девушка отметила, что темные волосы незнакомца, открывающие упрямый лоб, были слегка спутаны, и предположила, что он только что откуда-то прибыл в этот дом. Причем очень торопился и в таком случае сам напрашивался вывод, что мужчина не ожидал, что тихоня попадется ему в плен именно сегодня.

— Ты ничего не хочешь спросить? — низкий голос звучал ровно и обычному человеку мог бы показаться уверенным и спокойным, но Лэни уловила в нем нотки нетерпения.

И тихоня отлично понимала, что именно его тревожит. Поскольку его люди охотились именно за ней, значит, каким-то путем выведали, насколько важную роль сыграла она в последних событиях. И в таком случае незнакомец не мог не догадываться, какую ярость вызовет у самых могущественных людей королевства ее похищение. И какие меры предпримут король, Олтерн и Змей, едва им станет известно о произошедшем. Следовательно, время работает на нее… и одновременно против, если они не сумеют договориться.

— Я жду твоих вопросов, — очень мягко, словно разговаривала с тяжелобольным, пояснила тихоня.

Он с минуту смотрел на нее испытующе, видимо, решая про себя какой-то трудный, но очень важный вопрос, и, наконец так же обманчиво-спокойно произнёс:

— Если ты пообещаешь на них ответить, я открою клетку и мы перейдем в соседнюю комнату, там разговаривать намного удобнее.

— Когда говорят «если» — огорченно вздохнула девушка, — всегда предполагается другой вариант.

— Не в этот раз, — резко дернул он скулой, — если ты не согласна, я просто усыплю тебя и отправлю на башню Датрона.

— А Хара? — чтобы немного потянуть время и просчитать все последствия своего выбора, поинтересовалась тихоня.

— Его приведем куда-нибудь в другое место, — сразу отозвался хозяин, выдавая себя с головой.

Раз он не замялся с ответом даже на миг, значит, хорошо продумал этот план, и у надежды герцогини на мирное продолжение разговора появился в запасе еще один белый камень.

— Открывай, — кивнула Лэни уверенно и посмотрела на свои босые ноги, — и дай какие-нибудь туфли.

Он легко щелкнул пальцами, и в комнату вошла женщина, одетая в такое же пестрое платье-балахон, какое было на Лэни. В руках она держала мягкие туфли без задников, и в этот момент растаяли последние сомнения Лэни в том, кто ее хозяева.

Не мог обычный человек, даже стоя вплотную к толстой двери, расслышать слов пленницы про туфли. И в таком случае с ними нужно быть вдвое осторожнее, чем с чистокровными людьми, и ни в коем случае не лгать и не хитрить.

Звякнул замок, распахнулась дверка, и женщина, не входя в камеру, ловко бросила пленнице обувь.

— Надевай.

— Могла бы и ближе подойти, — усмехнулась Лэни, и сунув ноги в туфли, встала с лежанки, — Хара я тут не брошу. Давайте зелье, сама напою.

— Ты думаешь, он тебя защитит? — не сдержал ехидства хозяин.

— Я надеюсь, что меня не нужно защищать, — так же ехидно парировала тихоня, — а знаю другое. Его очень любят, и доверили мне лишь на время.

Несколько мгновений он смотрел на нее не мигая, потом сухо кивнул, — хорошо.

Женщина, вставшая рядом с ним, не сдержала расстроенного вздоха, но ни одним жестом не выказала своего несогласия, прошла в клетку и протянула Лэни пузырек.

— Пять гран.

Тихоня молча кивнула, ничем не показав, что сразу узнала этот голос, повернула морду ирбиса поудобнее и, разжав зубы, ловко плеснула туда зелье, мгновенно убирая руки и отступая. Зверь обиженно рыкнул, клацнул зубами и мигом подобрался, настороженно оглядываясь.

— Хар, это я, — позвала Лэни, и он чуть скосил глаза, давая понять, что сразу ее заметил, но продолжая так же бдительно следить за незнакомкой, — тут все свои. Идем.

Ирбис грациозно спрыгнул с лежанки, всем своим видом давая понять, что не особенно доверяет этим «своим», и неохотно вышел вслед за девушкой из клетки, неуступчиво посматривая на хозяев этого странного дома.

— Идите за мной, — предложила женщина, так ловко проведшая тихоню, и распахнула дверь.

Он явно был невелик, этот дом, всего четыре двери выходили в коридор, и та, куда привели Лэни, была в самом конце, так что сестре тишины удалось рассмотреть за довольно широким окном верхушки деревьев, на которых еще золотилась не облетевшая листва. Значит, верно они с матушкой рассчитали, логово неприятеля находится на юге, вот только в то, что он неприятель, тихоне верилось все меньше. И пока она проходила в устланную коврами комнату и усаживалась в низкое кресло, в голосе все настойчивее крутилась идея, как быстро и безопасно проверить свои предположения.

Он вошел в комнату вслед за ней и ирбисом, сел напротив, но не очень близко, и уставился на пленницу, которой предлагалось с этого момента считать себя гостьей, явно не решаясь задать самый больной вопрос.

— Можно я спрошу? — решила испытать свою идею Лэни.

— Да.

— Здесь есть пирамидка?

— Зачем тебе?

— Отправить письмо. Еще не поздно все остановить… — больше она не стала ничего разжевывать, сам поймет, если захочет.

— Пенал обычный?

— Лучше мой, — снова не вдаваясь в объяснения, ответила Лэни.

— Принеси, — негромко приказал он, и тотчас за дверью послышались торопливые шаги.

Тихоня откровенно усмехнулась, вовсе не случайно он так открыто показывает свои возможности, и ласково погладила ирбиса по пушистой голове.

— Пока она несет бумагу… — спокойствие явно давалось оборотню все труднее, — ответь на один вопрос, что с ней?

— С ведьмой или с Леонидией? — мгновенно воспользовалась его ошибкой сестра тишины, и замерла, вся превратившись в слух.

Ведь от того, с какой интонацией он ответит на вопрос, будет зависеть очень многое.

— А можно с обоими? — глаза оборотня довольно блеснули и Лэни тонко усмехнулась.

Он явно полагал, что она наивно попалась на простенькую уловку, первой назвав имена тех, кто мог его заинтересовать, и подтвердив этим свою прямую причастность к событиям. И пока не осознал, что тоже открыл гостье свою заинтересованность судьбой именно этих особ.

— Леонидия вернула себе свободу, сына и любовь, — бдительно наблюдая за оборотнем, слушавшим ее со все возрастающим напряжением, неторопливо сообщила Лэни, — она счастлива, но еще нескоро оправится от перенесенных злоключений.

Оборотница неслышно прошла к Лэни и подала поднос, на котором лежал собственный кошель тихони с писчими принадлежностями и пенальчиками.

— Подожди, Эсталис! — внезапно поднял руку оборотень, — ответь до конца на вопрос и я отдам тебе твои капсулы. Через пару минут ты сама сможешь все сказать своим друзьям.

Глава двадцать девятая

— Извини, — спокойно ответила сестра Тишины, доставая листок бумаги и перо, — но первый договор нравится мне больше. Не только у тебя есть вопросы, у меня их тоже накопилось немало… и за право получить честные ответы я заплатила своей кровью.

Произнося эти слова, она стремительно черкала короткую записку, но едва дописала и собралась положить в пенальчик, светивший уверенной зеленой полоской, как оборотень стремительно метнулся к ней и перехватил руку. С другой стороны от тихони поднялся на ноги и свирепо зашипел ирбис, возмущенный таким обращением с хозяйкой.

— Можно посмотреть, что ты написала? — хозяин говорил очень мягко, но в его глазах разгорались такие же яростные огоньки, как у зверя.

— Конечно, — разжала пальцы Лэни, и письмо оказалось в руках мужчины, — но учти, что это записка моему мужу.

— Кто твой муж? — внешне безразлично поинтересовался он, пробегая глазами записку, но тут вмешалась его помощница.

— Нет у нее на руке браслета.

— Что? — озадаченно нахмурился оборотень, и Лэни ответила ему открытым, насмешливым взглядом.

— Она не знает, что браслеты бывают не только серебряные или золотые. Смотри!

Широкий рукав опал с гордо поднятой руки и оборотень на несколько мгновений оцепенел от потрясения. Даже нагнулся, чтобы рассмотреть получше и Хар предупредил его, что не потерпит такой наглости.

— Прости… — в голосе мужчины была странная смесь уважения, восхищения и горечи, — она и правда не знает про такое.

Он вернул лист, на котором было начертано — «Зайчик, не волнуйтесь, у меня все хорошо, привет матушке и сестрам, твоя глупышка», и шагнул к своему креслу, но внезапно остановился и обернулся. Тихоня в это время ловко запечатала пенальчик, отправила письмо и аккуратно складывала в кошель свои вещи.

— А можно мне его потрогать?

— Можно, — разрешила Лэни, даже не пытаясь разгадать, что им движет, любопытство, недоверие или особое почитание оборотнями эльвов, о котором ходили в народе легенды и байки.

Разве не все равно? Пусть убедится, что веточки с закрывшимися бутонами настоящие.

Оборотень подставил ладонь и тихоня доверчиво положила на нее руку, исподтишка наблюдая ка он осторожно водит по веточкам пальцем, словно к чему-то прислушиваясь, и на его лице смягчаются жёсткие складки и начинают мечтательно блестеть глаза.

— Спасибо, — спохватившись, аккуратно отпустил оборотень ее руку, и ушел на свое место.

Минуту помолчал, и прежним, уверенным голосом спросил:

— Так где Зоралда?

— Погибла, — тихо призналась Лэни, готовая в случае опасности немедленно уйти с помощью капсулы, замаскированной под крохотную шкатулочку с печатями, и с ловкостью фокусника спрятанной в вырез платья.

О том, что где-то рядом имеется портальная башня, тихоне сказала яркая полоска на пенальчике.

Его лицо мгновенно закаменело, налилось такой горечью, что Лэни поспешила поднять одну руку к горлу, а второй вцепиться в ошейник Хара.

— Извини… она первая напала, — тихоне хотелось сказать на прощанье, что каждый негодяй, издевающийся над более слабыми или попавшими в ловушку людьми, является преступником, которого по всем законом нужно немедленно уничтожить, но оборотень поднял руку, останавливая ее.

— Не извиняйся… она была гадиной, и слишком долго испытывала терпение святых духов. И жалею я вовсе не о ней… но об этом потом. Задавай свои вопросы, я отвечу на все… а потом отдам твои вещи. Или, если хочешь, переоденься сейчас, напротив умывальня и там все сложено.

— Дай честное слово, что не уйдешь и не предпримешь никаких действий, пока я не вернусь, — заподозрив, что он выпроваживает ее не просто так, потребовала Лэни, — возможно окажется, что у нас больше общих интересов, чем ты думаешь сейчас.

— Хорошо, — хмуро кивнул он, — обещаю…

Никогда еще сестра тишины не переодевалась и не приводила себя в порядок с такой скоростью, даже в монастыре, сдавая испытания придирчивым учителям. Но мысли в ее голове неслись еще стремительнее, и когда она шагнула назад в гостиную, у тихони был уже готов новый план.

— Давай сначала познакомимся, — остановившись напротив ожидавшего ее хозяина, спокойно заявила тихоня, — я Лэрнелия, герцогиня Тегрийская аш Феррез.

— А я контрабандист Голон, — мрачно усмехнулся оборотень, но ничуть не смутил гостью этим признанием.

— Ну, не только, судя по тому, что я вижу, — мирно улыбнулась Лэни, — и у меня есть к тебе предложение. Я обещаю тебе полную неприкосновенность, и приглашаю во дворец. Ответы на вопросы, которые хотела задать я, интересуют целую толпу людей, среди которых два короля, четыре герцога и несколько сестер тишины. И еще… я обещаю выдать тебе указ, в котором будет сказано, что объявленная в королевстве амнистия распространяется и на тебя. Твоей семье пора жить спокойно, не прячась и не убегая при первом признаке тревоги.

— Ну а что мне будет за то, что мы украли тебя? — недоверчиво усмехнулся он, пытаясь спрятать блеск мелькнувшей в глазах неистовой надежды.

— Кто это видел? — хладнокровно заявила тихоня, глядя ему прямо в глаза, — только Хар! А он меня никогда не выдаст.

— Не соглашайся! — отчаянно глядя на Голона, шагнула от двери оборотница, — они тебе не поверят!

— Мне теперь все равно… — обреченно вздохнул он, и строго приказал, — принеси сюда Чилу.

— Голон! — ахнула женщина, и сникла под его яростным взглядом, — как прикажешь…

— Кто такая Чила? — насторожилась Лэни, какая-то тайна скрывалась за этим коротким именем, нехорошая, грязная тайна, судя по кривой ухмылке оборотня.

— Я расскажу… садись, пять минут ничего не решат. — он на миг смолк, стиснул в кулаки блеснувшие когтями пальцы и вдруг спросил, — кто для тебя оборотни?

— Ну, это же всем известно, — понимая, почему он задал такой вопрос, уверенно ответила тихоня, — люди с особым магическим даром, позволяющим образовывать защитный кокон с обликом какого-нибудь зверя.

— Спасибо, — искренне поблагодарил он, — в нашем королевстве большинство людей думают, что мы и есть звери.

— Эти сказки плетутся от страха и невежества, — кротко заметила тихоня, и не желая сейчас обсуждать эту больную тему, попыталась вернуться к прежнему разговору, — ты хотел сказать, кто такая Чила?

— Чила — это моя дочь. От нее, от Зоралды, — мрачно признался Голон, — Клянусь, я никогда не хотел никаких детей, да и вообще ничего не хотел. Всегда понимал, что для ведьмы я только шлюха… прости за грубое слово.

Лэни молчала, боясь спугнуть эту исповедь, открывающую ей еще одну грань облика женщины, превратившей свою жизнь в охоту на разлюбившего ее мужчину.

— А вот Зоре ребенок был нужен, хотя я об этом даже не догадывался. Только потом понял, что она очень надеялась родить от оборотня дочь с сильными магическими способностями. А Чила оказалась всего лишь полукровкой, не унаследовавшей даже слабых способностей матери. Ей был только месяц, когда мы нашли корзинку на портальной башне, и только своими методами сумели выяснить, кто родители.

— Святая тишина, — вырвалось у герцогини, всего чего угодно она ожидала от ведьмы, но только не такого бессердечия.

— А я не удивился, — горько усмехнулся Голон, — видел, какая она дрянь. Если бы хватило сил, удавил бы своими руками. Но боялся даже слово сказать против, у меня полсемьи ходило под подчинением, самых лучших извела. А к ребенку привязался… сам вырастил. Но не сумел надежно скрыть… даже не думал, что она способна причинить вред своему дитю. Верил в материнскую любовь… глупец. А ведьма поняла, что может этим меня связать еще сильнее… и однажды, когда я попробовал спорить, бросила на Чилу проклятье… редкое. Зелья у нее были сильные, сам приносил из Дройвии. Думаю, и противоядие имелось, я деньги собирал, хотел выкупить, Зора была очень жадной. Но она вдруг пропала.

Лэни только тихо вздохнула. Абсолютно не верилось ей, что ведьма освободила бы ребенка. Это же было так удобно, целая стая оборотней в подчинении, быстрых, ловких, чутких. И многое, что было тихоне раньше непонятно, представало теперь совсем в другом свете. Как ведьме удавалось за всеми следить, и всех держать в руках, и почему ей удалось найти все заброшенные и полуразрушенные замки и крепости, и многое другое.

— Вот и мы, — оборотница стояла в дверях, держа на руках бледненького худого ребенка, которому трудно было дать больше года.

Но смотрела малышка с такой недетской печалью, что тихоня не выдержала, хрипловатым шёпотом спросила, сколько ей лет.

— Третий, — ответил Голон, и в его взгляде мелькнула печальная гордость, — все понимает и разговаривала хорошо… но теперь… Вот капсула, — резко сменил он тему разговора.

— У тебя ведь пояс есть? — проверяя свою догадку, осторожно осведомилась тихоня, — может, наденешь?

— Могу, — подумав, согласился он и достал из шкафа неширокий пояс с ножнами и кинжалом.

— Ого, — восхищенно ахнула Лэни, сообразив, что перед ней старинный артефакт.

— Хочешь дотронуться?

— Нет. Во мне нету крови оборотней. — почти с сожалением отказалась она, забирая у приунывшей оборотницы ребенка, — Надевай, и уходим. Только не волнуйся, все будет хорошо.

— А ирбиса?

— Как я могу его забыть! Хар, ко мне!

На портальной площадке было сыро, осенние тучи, столько дней висевшие над столицей и предместьями, наконец-то разразились нудным дождиком. Тихоня отпустила ошейник и ирбис первый метнулся под знакомое укрытие, помчался по лестнице вниз, едва не сшибив кого-то по пути.

Лэни бежала следом, бережно прижимая к себе легкое тельце в пушистых вязаных одежках, но успела заметить, что оборотень пришел не один, прихватив в последний момент свою помощницу. Значит, решил, что во время серьезного разговора некому будет присмотреть за ребенком, хмыкнула тихоня, но не стала ничего ему ни объяснять, ни обещать. Таких, зажатых судьбой в самый угол людей, не убедишь никакими словами, они верят только собственным глазам, и то не сразу.

Радостное урчание Хара перебили взволнованные громкие знакомые голоса, и она побежала еще быстрее, отчетливо слыша, что оборотни не отстают ни на миг.

— Лэни! — Тэйна обогнала мужчин, вырвалась вперед, и застыла в недоумении, обнаружив на руках сестры ребенка.

Но промедлила только миг, заслышав за плечом дыханье Змея, решительно забрала у тихони Чилу, прижала к себе и вдруг рыкнула крепкое словцо, от которого приоткрыли рот даже бывалые гвардейцы.

— Какая… герпень это сделала?

— Никто ничего не слышал! Все в караулку! — немедленно гаркнул откуда-то от входа голос Арвельда.

— Зора, — ответила герцогине на ходу Лэни, наконец-то поверившая, что она вернулась к родным и все обошлось.

Шагнула навстречу к замершему вдруг Змею, обвила руками его торс и, прижавшись щекой к дрогнувшей груди, тихо шепнула, что объяснит все позже.

— Боюсь, — бережно обнимая ее плечи, с легкой укоризной выдохнул Дагорд, — долго я не проживу, любимая, если ты все время будешь брать такие задания.

— Долго брать их ей не придется, — вдруг серьезно заявил присматривавший за ними Голон, — женщинам в ее положении нужно себя беречь.

— В каком положении? — недоумевающе вытаращился Змей.

— Как ты смог определить? — интересовало тихоню.

— Ты же разрешила мне коснуться святого браслета, — объяснил вожак, краем глаза наблюдая, как нежно шепчет что-то его дочке смеска и как темнеют при этом глаза стоящего рядом мужчины, — а по нему все понятно.

— Вот как, — заинтересовалась Лэни, — нужно будет посмотреть, я помню все цветочки…

— Глупышка моя… — бережно приподнял Змей голову жены, и заглянул ей в глаза, — это то, что я подумал?

— Наверное, раз он говорит, — чуть смущенно улыбнулась она и спохватилась, — Знакомьтесь, это вожак стаи оборотней, Голон, и он может ответить на все наши вопросы. Учтите, он тут в гостях, я обещала ему неприкосновенность, указ об амнистии и помощь в лечении дочери.

— Раз ты обещала, значит, все выполним, — твердо заявил Олтерн, входя в башню со стороны залов, — а сколько у нас времени? Успею созвать совет? Кстати, Лэрнелия, матушка Тмирна уже тут.

— Мы пробудем здесь столько, сколько нужно, — так же твердо ответил вожак, услышав в словах Олтерна главное, что мечтал услышать, его маленькой Чиле попытаются помочь.

— Зайчик, — тихо шепнула Лэни, — или ты меня отпускаешь, или я ухожу переодеваться.

— Лучше иди переодеваться, — мгновенно сообразил Змей, и тут же принял решение, — и я с тобой.

— Тэйна, прикрой! — поймав короткий кивок, означавший что подруга поняла все верно, тихоня сломала капсулу.

— А теперь ты мне все объяснишь? — вспомнил Дагорд только через несколько минут после того, как они добрались до своих покоев.

— Конечно, любимый, — Лэни чуть отстранилась и взглянула ему прямо в глаза, — только это должно остаться тайной.

— Так я и подумал, — помрачнел Змей.

— Но у них заранее не было никаких плохих намерений, — поспешила она утешить мужа, — хотя и я виновата. Удалось быстро решить два дела… а как вы узнали, что меня уже нет?

— Герт освободился от своих дел и пошел за Харом… не увиливай! Они тебя усыпили?

— Сначала она просто применила обаяние… потому я поздно все поняла. Ну и одета была точно так, как вчерашняя просительница… а может даже несколько дней ходит под ее обликом, это я выяснить не успела, торопилась вернуться. Голона очень волновал один вопрос, что с ведьмой. Ты видел ребенка? Это их совместная дочь, но Зора не питала к ней никаких чувств. Наоборот, наложила проклятье, которое никто не мог снять, чтоб держать его и его семью в подчинении. Так что он тебе благодарен, говорит, сам мечтал ее задушить, но не хватало сил. Ведьма все время держала наготове заклинание подчинения. Хотя оно у ведьм и слабое… действует всего минуту или две, но за это время можно заставить выпить зелье. Зайчик… не смотри так… как только я поняла, что он не преступник, а тоже жертва, как Арви и Кэнк, уже не могла их бросить. Но сразу послала письмо… тебе его принесли?

— Тмирна бегом прибежала… заверила, что ты писала его сама, не под принуждением. Оказывается, есть пять условных слов… почему ты их мне не сказала?

— Прости, зайчик! Не думала, что это когда-нибудь пригодится, — призналась Лэни и нехотя выбралась из его объятий. — Мне пора переодеться, думаю, совет соберется очень быстро. Хочется узнать, остались ли от ведьмы еще какие-нибудь сюрпризы. Оборотни были у нее вместо разведчиков, должны знать больше других.

Однако теперь Змей не желал отпускать жену ни на шаг, отправился за ней в спальню, мешал переодеваться, пытаясь немедленно изучить браслет на ее руке.

— Зайчик, прекрати! — взмолилась Лэни, и пообещала, — как только закончится совет, сбежим ото всех и устроим себе праздник! А пока немного посиди спокойно и подумай, что бы ты хотел узнать у оборотня.

— Я хотел бы узнать у тебя… — вспомнил Змей, помолчав всего пару минут, — что там с этой Рози? Герт мне все-таки брат… но я, разумеется, никому не скажу.

— Маркиз Керьяно, — коротко сообщила тихоня, осторожно смахивая пуховкой лишнюю пудру.

— Что маркиз? Он же умер пять лет назад… — озадаченно переспросил Змей и нахмурился, — демонская сила! Припоминаю, тогда в его смерти обвиняли его жену и сестру… но они скрылись в неизвестном направлении… неужели?!

— Ужели, — подтвердила Лени, подводя ресницы.

— Насколько я помню, он упал с балкона собственной спальни, — напрягал память герцог, — и сначала признали это несчастным случаем, но потом его сын начал доказывать, что это было убийство… так Рози маркиза?

— Она отказалась от всего, и от имени и от наследства. Не желает иметь ничего общего с той скотиной. Он был редкостным изувером, зайчик, и она до сих пор не доверяет никому из мужчин. Именно поэтому у нее так хорошо выходит роль кокетки… Рози не мешают собственные эмоции. Но в остальном она чудесная девочка… добрая, отзывчивая, честная. Ей ведь всего двадцать два, зайчик!

— А его сестра…

— Лилия. Она не могла смотреть, как он издевается над юной женой… но я сказала слишком много, зайчик!

— Вполне достаточно, чтобы я уважал их обеих, — твердо объявил Змей, — и надеюсь, что Герту хватит терпения и упорства, чтоб убедить ее, что он совершенно иной.

— Я тоже надеюсь, зайчик, и постараюсь помочь… Все. Я готова, идем?

— Очень рада, Лэни, что тебе удалось так быстро найти этого оборотня. — приветливо встретила тихоню настоятельница, но глаза ее смотрели пристально и недоверчиво.

— Спасибо, — кротко отозвалась девушка, отлично знавшая что за это происшествие ей еще предстоит отчитываться лично перед матушкой, скрупулезно поясняя каждое свое слово и движение и доискиваясь до причины ошибки.

Чтобы те из сестер, кому придётся проходить испытание в следующий раз, могли накрепко заучить, как избежать подобной ошибки.

— Проходите в кабинет, уже почти все собрались, — вежливо пригласила Тэльяна, взявшая на себя на время этого совета роль хозяйки, и украдкой подмигнула подруге, давая знать, что сочувствует ей.

— Не подмигивай, — еле слышно произнесла Тмирна, — ты тоже будешь отчитываться за то, что побежала изображать из себя гвардейца, а не осталась поблизости от нее.

— Поняла, матушка, — покорно кивнула герцогиня, когда настоятельница так расстроена, лучше не перечить.

Да и не дурочки они, чтобы обижаться на то, что матушка так переживает за их собственные жизни, и за жизни тех, кто еще только учится своему нелегкому ремеслу.

— Значит, крепость она у вас отобрала, — нетерпеливый Олтерн уже понемногу разбирался в том, чего раньше не мог понять, — а почему торемцы не заявили свои права, когда обнаружили, что она отстроена и там живет куча народа?

— Потому что мне ее подарил наследник хана, за спасение, — терпеливо объяснял Голон, с плохо скрытым изумлением поглядывая на нарядных придворных дам, наперебой возившихся с его ребенком.

Откуда ему было знать, что все эти дамы — сестры тишины, по нескольку лет прожившие в монастыре, где дети бывают только на картинах? А уж представить, как горячо и тайно они мечтали когда-нибудь подержать на руках крохотное и трогательно беззащитное существо, оборотню и вовсе дано не было. Но зато он видел, как искренне их печалит бледненький вид его малышки, и как предательски блестят от слез глаза, когда они передают ее из рук в руки.

— Я уже послала просьбу магам Дройвии, — поймав взгляд оборотня мягко сообщила Тмирна, — лучший из их целителей, умеющий снимать проклятия, прибудет сегодня же, вместе с придворным магом. Дроу пообещали, если не справятся сами, вызовут лекаря с плато. Сейчас у них хорошие отношения, а оборотни вообще под особой защитой плато. Да ты, наверное, и сам знаешь… и я могу только догадываться, почему вы туда не ушли. Хотя сестры тишины никогда не строят предположений.

— Думаю, вы правильно догадываетесь, — хмуро подтвердил Голон, — несколько моих домочадцев делают для ведьмы особую работу… под подчинением, разумеется. И пока я не найду всех уцелевших, даже думать не хочу о том, чтобы сбежать. Да и найти новый дом и работу для трех десятков оборотней не так-то просто. Пока мы не попались ведьме, зарабатывали проводниками и охранниками путников и обозов, а она нас сделала контрабандистами… жадность ее второе имя… была.

— А кто убил Тоселлу, ты не знаешь? — осторожно поглядывая на мужа, задала Лэни один из тех вопросов, на которые у нее не было ответа.

— Тот, кто с ней расправился, мне не известен, но я знаю точно, что ведьма не доверяла никому, и ко всем, кто жил не под подчинением и не пил зелье потери памяти, приставила тайных палачей. Вот эти подчинены ей до последнего вздоха и имеют очень ясные указания, что делать, если замечают что подопечный хитрит, или не выполняет свою работу. А поскольку я знаю, что у Тоселлы было задание привести в крепость Змея… графа аш Феррез, то думаю, палач с ней расправился, как только узнал, что граф женился. Или как только истек срок выполнения этого приказа.

— И где нам их искать, этих палачей? — задумался ошеломленный такими подробностями король.

— Проще всего напоить всех подозрительных зельем, снимающим подчинение, — предложила Тмирна, метнув взгляд в сторону помалкивавшего Варгиуса, — и я знаю, кто его предоставит тайному отделу. Пора прижать гильдию черных алхимиков, и пусть придворный маг, который прибудет вечером, займется этим в первую очередь.

— Мои сородичи могут помочь искать палачей Зоры, — осторожно предложил Голон, — кое-кого мы знаем в лицо, некоторых помним по запаху… но мой дом далеко на юге, почти на границе с Торемом.

— Я немедленно выдам указание магам почтовой гильдии, чтобы открыли переход, — сразу нашел решение Олтерн, — только отправь своим людям письмо.

— Лучше отправлю Иниру, — глянул на оборотницу вожак, и та немедленно поднялась с места, — она моя младшая сестра, и ей все верят.

— Хорошо, тогда пишите приказ… Лэни, не побудешь секретарем? Даг, возьмешь этих людей под свое начало?

Настоятельница поймала настойчивый взгляд целителя и еле заметно кивнула, ее друг прав, больше им здесь делать нечего. Вопросов и проблем пока меньше не стало, но не стоит мешать друзьям заниматься своим делом. Она тайком глянула в дальний угол комнаты, где мощный зверь спокойно лежал у ног светловолосого мужчины, бережно держащего робкую руку опасливо посматривающей баронессы и что-то тихо и ласково рассказывающего ей, и довольно усмехнулась. Похоже, он все-таки сумеет растопить злой лед, сковавший это сердце, и однажды в нем поселится радость.

— Мы уходим, — почувствовав на своих плечах знакомые руки, шепнула настоятельница еле слышно, но несколько пар глаз немедленно отсалютовали ей коротким взмахом ресниц и вернулись к своим делам.

Незачем волноваться, у нее много своих забот, а если у кого-то из них появится серьезная проблема, стоит только написать письмо, и матушка немедленно сделает все возможное и невозможное.

Назад: Глава двадцатая

На главную: Предисловие