Книга: Проспекты советской Москвы. История реконструкции главных улиц города. 1935–1990
Назад: Глава 6 в которой речь идет о рыбных садках, патриархах, низком качестве современной литературы о Москве, пределах человеческого цинизма. Ну и немного о проспекте Калинина
Дальше: Патриархи и караси

В обход Арбата

Трассу, по которой он должен была пройти, наметили уже давно. Ближайший к центру участок пролегал по расширяемой улице Коминтерна, но далее будущий проспект уходил в сторону от существовавшего пути на запад – через Арбат и Смоленскую улицу. Еще в начале 1930-х годов была осознана нецелесообразность расширения Арбата, застроенного по обеим сторонам капитальными жилыми домами. Тщательно проанализировав ситуацию, составители Генерального плана реконструкции Москвы 1935 года пришли к другому решению – прокладке новой, почти прямой магистрали в стороне от основных улиц – прямо через сложившуюся застройку. Это позволяло, во-первых, создать парадный, достойный столицы великого государства въезд в центр города, а во-вторых, разгрузить Смоленскую и Арбат от непосильных для них транспортных потоков.

И самое интересное – пробивка новой магистрали требовала меньшего объема сносов, чем реконструкция старой. Кажущийся парадоксальным факт объяснялся просто. По вполне понятным экономическим причинам домовладельцы обстраивали новыми доходными домами важные, оживленные улицы вроде Арбата, оставляя без внимания лежащие буквально в двух шагах, но не столь престижные переулки и задворки. Там по-прежнему оставались торчать ветхие маленькие старые домишки. Лишь кое-где среди них поднималось несколько «небоскребов» в три или четыре этажа.

Именно таким местом являлись кварталы, расположенные между Арбатом и Молчановкой и выделявшиеся удивительным даже для старой Москвы уровнем убогости застройки. Подавляющее большинство домов представляли собой одно-двухэтажные постройки, зачастую деревянные, с высокой степенью износа. Убогой застройке как нельзя лучше отвечали и названия пролегавших здесь городских проездов – Собачий переулок, Собачья площадка, Кречетниковской переулок.

Некоторый исторический и архитектурный интерес представляли лишь три особняка, стоявшие на Собачьей площадке. Выделялся изяществом небольшой классический особняк, фасад которого украшали четыре колонны, несущие три арки (очень похожий фасад можно увидеть неподалеку оттуда – на Спасопесковской площадке). Дом имел и мемориальное значение: в нем в 1897 году некоторое время проживала М. А. Ульянова, мать В. И. Ленина. Сам Владимир Ильич побывал в домике по пути в сибирскую ссылку.

Напротив стоял дом известного поэта и славянофила А. С. Хомякова, в котором собирались представители мыслящей Москвы. В 1920-х годах здесь открылся (одним из первых в Москве) музей, с удивительной верностью и проникновением в прошлое воспроизводивший быт 1940-х годов XIX века. Музей расформировали в конце 1920-х, и дом перешел к Гнесинскому музыкальному училищу.

Резким контрастом своему окружению смотрелся солидный и мрачный особняк в псевдоготическом стиле, построенный в 1897 году по проекту архитектора Н. В. Карнеева и принадлежавший богатому купцу К. М. Мазурину. Стены этого особняка помнили, вероятно, всех советских композиторов. Они бывали здесь, заходя в правление Союза советских композиторов, долгие годы располагавшееся в особняке. Вся прочая застройка отличалась крайней ветхостью, была изрезана сетью мелких улочек и переулков. Размеры маленьких кварталов составляли от 0,8 до 1,8 гектара. Дворы занимали различные хозяйственные и мелкие жилые постройки, места для зелени почти не оставалось. Поскольку практически все предприятия обслуживания и торговли сосредоточивались на Арбате, в прилегавших переулках почти не имелось магазинов.

Решение было практически идеальным, позволявшим создать достойный западный въезд в город, снять проблемы с уличным движением, разгрузить задыхающийся (это уже в те времена!) Арбат при минимальных потерях для Москвы, как материальных, так и духовных. И все-таки проектировщики старались всячески уменьшить их размер, то так, то этак прокладывая и оценивая различные варианты трассы проспекта.

Времена были не слишком богатые, а потому в ходе реконструкции городское руководство изо всех сил старалось сохранить все мало-мальски прочное и пригодное для использования из старой застройки. Именно этим объясняется точечный, пунктирный характер реконструкции в центре города. Новые дома ставили по большей части на месте совсем обветшавших, мелких домиков или утративших полезное функциональное назначение сооружений.

Планировкой всего западного въезда занималась архитектурно-планировочная мастерская № 8, руководимая А. Мешковым. Именно ее сотрудники представили первые наброски контуров Нового Арбата от Арбатской площади до Москвы-реки. Проспект проходил по начальному участку Большой Молчановки, затем прорезал жилой квартал, подминал под себя Собачий переулок, Собачью площадку и Кречетниковский переулок, пересекал Садовое кольцо и круто спускался к реке по трассе расширяемого почти в четыре раза Большого Новинского переулка. Дальше – все, как намечено, – через запроектированный Новоарбатский мост с выходом на Ново-Дорогомиловскую улицу. Общая ширина новой магистрали в различных местах должна была изменяться в пределах от 45 до 80 метров. Ее рассчитывали на организацию движения всех видов транспорта, в том числе и трамвая. Тем самым основные транспортные потоки с Арбата переключались на новый проспект.

Проектировщикам предстояло озаботиться и размещением вдоль проспекта новых зданий. Их следовало создавать удобными, здоровыми, отвечающими санитарно-гигиеническим условиям, и при этом красивыми – для надлежащего оформления магистрали. Высота зданий выбиралась в соответствии с шириной проезда на каждом его отрезке и колебалась от шести до восьми этажей. Кое-где в качестве локальных архитектурных акцентов предусматривалась постановка отдельных более высоких зданий. Согласно прикидкам, в новых домах можно было получить 143 тысячи квадратных метров жилой площади. Строительство требовало реконструкции всего подземного хозяйства: вынос старых коммуникаций из-под сооружаемых домов, перенос труб, кабелей, коллекторов под новую проезжую часть.

Одновременно с прокладкой нового проспекта намечалась реконструкция старого Арбата. За счет замены выборочно сносимых старых домов, надстройки и перестройки сохраняемых открывалась реальная возможность получить на старом Арбате дополнительно 31 тысячу квадратных метров жилья. При этом сносимые жилые площади составляли примерно пятую часть от нового строительства.

Назад: Глава 6 в которой речь идет о рыбных садках, патриархах, низком качестве современной литературы о Москве, пределах человеческого цинизма. Ну и немного о проспекте Калинина
Дальше: Патриархи и караси

ноп7щ
рропао
Институты Академии Наук Застройка площади Калужской заставы затронула сначала лишь ее севе
Институты Академии Наук Застройка площади Калужской заставы затронула сначала лишь ее северную часть, южная же сторона оставалась пустынной. Здесь кончался город и начинались пригороды. Правда, уже в 1930-х годах южнее площади стали возникать отдельные капитальные сооружения. Первым началось формирование комплекса Коммунистического университета или Коммунистического высшего учебного заведения (Комвуза). Место комплекса Комвуза было выбрано у развилки Калужского и Воробьевского шоссе. Работа над проектом началась в 1930 году. Согласно замыслу автора – А. В. Власова – комплекс включал в себя главный учебный корпус, клуб, общежитие, стадион. Центральная, высотная часть главного корпуса должна была занять место у самой развилки и замыкать собой перспективу Калужской улицы. Строительство началось с наиболее скромного элемента комплекса – общежития студентов. Проектировавшееся в духе конструктивизма, оно включало шесть корпусов, поставленных зигзагом как бы из трех латинских букв V. Такой план объяснялся желанием избежать скуки бесконечно длинных коридоров. Странная идея автора заставила чередовать их высотность: первый, третий и пятый имели по пять этажей, второй, четвертый и шестой были трехэтажными и напоминали скорее связки, чем полноценные строения. Оформление всех корпусов исключительно скромно. У пятиэтажных корпусов вдоль четвертого этажа тянулась лента балконов, у трехэтажных не было и этого. Перестройка во взглядах советских зодчих в середине 1930-х годов заставила архитектора заняться повышением декоративности и выразительности своего творения. Изменить основные объемно-плановые решения не представлялось возможным: здание уже строилось, и архитектор решил применить для его отделки чисто декоративную формальную схему. Оставив без изменений основные корпуса, он сосредоточился на выступающих углах зигзага, обращенных к Ленинскому проспекту, превратив их в подобия самостоятельных башнеподобных строений. «Башни» акцентированы обильной декоративной конструкцией, состоящей из монументально пятигранного углового пилона и бокового пилона на стыке с плоским фасадом основного корпуса. Над ними взлетает вверх козырек кровли, нижняя плоскость которой покрыта декоративными кессонами. Все пространство между пилонами заполнено системой держащихся на тонких колоннах балконов, весьма схожих с аналогичными конструкциями дома № 40 по проспекту Мира (работы архитектора И. И. Соболева). Стена за балконами декорирована живописными вставками, исполненными в технике сграфитто. Всю эту бутафорию Власов (так же как и Соболев) позаимствовал из древнеримского зодчества. Балдахины на колонках (четвертый этаж) взяты из архитектурных фонов древнеримской (помпейской) живописи, арочные лоджии (пятый этаж) над высокими башнями без окон заимствованы из искусства XIV века, изображение усиленного перспективного сокращения в живописных кессонах венчающего карниза-козырька по мере удаления от его края повторяет приемы монументальной живописи и архитектуры итальянского барокко. На фоне предельно лаконичных фасадов основных корпусов угловые «башни» производят исключительно яркое впечатление, усиливаемое контрастом между легчайшими, почти невесомыми ярусами балконов и тяжестью зажимающих их глухих боковых пилонов. Изменение точки зрения при приближении к зданию усиливает ракурсы, в которых воспринимаются все формы этой изысканной декорации. В 1950-х годах трехэтажные корпуса надстроили до пяти этажей, отчего все сооружение только выиграло. Здание ВЦСПС. Архитектор А. В. Власов. 1940 г. Какую-либо логику в сооружении отыскать трудно, и эта нелогичность, странность делает его одним из наиболее интересных памятников московской архитектуры 1930-х годов. К сожалению, расположенное в глубине квартала, оно практически не видно с проспекта и потому постепенно забывается москвичами. Главное же здание комплекса проектировалось очень долго. Всего Власов выполнил восемь вариантов, большая часть которых имела в центре ступенчатую башню. Но строительство так и не началось, а последовавшая в 1938 году ликвидация Комвуза привела к передаче уже готового здания общежития Всесоюзному центральному совету профессиональных союзов. На левой стороне будущего проспекта в 1930-х годах предполагалось выстроить обширный комплекс академических институтов. Для создания академического городка была создана архитектурно-проектная мастерская «Академпроект», которую возглавил А. В. Щусев. Разрабатывались грандиозные планы академического строительства вдоль Калужского шоссе. К сожалению, далеко не все воплотилось в жизнь, а тому, что все же было выстроено, далеко до великолепных щусевских эскизов. Институт генетики. Архитектор А. В. Щусев. 1936–1939 гг. Первым научным учреждением комплекса, сооруженным в 1936–1939 годах, стало здание Института генетики (ныне Ленинский проспект, 55), позже переданное Институту удобрений (ныне НИИ по удобрениям и инсектофунгицидам имени Я. В. Самойлова). Институт генетики. Фрагмент фасада Его спроектировал сам академик. Трехэтажный корпус с двумя невысокими башнями по сторонам оформлен в ренессансном духе, но выглядит вполне современно. На его стенах высечены изречения классиков марксизма-ленинизма о сущности научного познания. С левой стороны (орфография и пунктуация сохраняются): «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его. Маркс» и «Диалектика является для современного естествознания самой правильной формой мышления, ибо она одна представляет аналог, и значит метод объяснения для происходящих в природе процессов развития, для всеобщих связей природы, для переходов от одной области исследования к другой. Энгельс». С правой стороны: «Условие познания всех процессов мира в их самодвижении, в их спонтанейном развитии, в их живой жизни, есть познание их, как единство противоположностей. Ленин» и «Наука потому и называется наукой что она не признает фетишей, не боится поднять руку на отживающее старое и чутко прислушивается к голосу опыта, практики. Сталин». Последняя надпись особенно интересна. В 30-50-х годах XX века ряд московских сооружений украсился цитатами из работ И. В. Сталина. Однако после 1956 года многие тексты были уничтожены, там же, где они остались, исчезла подпись – Сталин. А надпись на здании Института генетики сохранилась в неприкосновенности. В 1941–1951 годах в том же квартале было выстроено второе такое же здание, правда, несколько упрощенное по сравнению с оригиналом (Ленинский проспект, 51), занятое сегодня Институтом точной механики и вычислительной техники имени С. А. Лебедева. Оба здания образуют фланги симметричной композиции, центром которой является Физический институт имени П. И. Лебедева, слегка отодвинутый в глубь участка. Центральный вход обозначен высоким портиком с крупномасштабными колоннами коринфского ордера. Еще два четырехколонных портика на боковых крыльях повернуты внутрь двора. Здание института спроектировано А. В. Щусевым и Н. М. Морозовым в 1946–1947 годах. Тогда же в «Академпроекте» проектировались и другие академические институты на Калужском шоссе. Щусев, как правило, возлагал работу над ними на своих соавторов А. В. Снигарева, Н. М. Морозова и Б. М. Тарелина. Все выстроенные по этим проектам здания имеют трехосную композицию – центральный и два боковых портика. По такой схеме в 1950–1951 годах выстроены Институт органической химии (Ленинский проспект, 47) и Институт металлургии и материаловедения имени А. А. Байкова (Ленинский проспект, 49). Проект Института металлургии и материаловедения. Архитекторы А. В. Щусев и А. В. Снигарев Центр и одного и другого здания акцентируют внушительные портики – шестиколонный у Института органической химии и с восемью поставленными попарно коринфскими колоннами у Института металлургии. В обоих случаях авторами проектов были Щусев и Снигарев. Здания институтов стали центрами кварталов, на которые расчленялась территория, прилегающая к левой стороне будущего проспекта. Каждый квартал получил свою индивидуальную характеристику на основе строго классической симметричной планировки. На противоположной стороне Калужского шоссе, несколько в глубине от красной линии будущей магистрали, в это же время сооружаются корпуса Института химической физики по проекту архитекторов С. Н. Гринёва, П. И. Доморацкого, A. M. Горбачева под общим руководством И. В. Жолтовского.