Книга: Проспекты советской Москвы. История реконструкции главных улиц города. 1935–1990
Назад: За парадным фасадом. Деловые задворки
Дальше: Центросоюз – Наркомлегпром – ЦСУ

У Тургеневской площади

Между Бобровым переулком и Сретенским бульваром проспект проходил еще через один квартал – на сей раз маленький и узкий. Здесь главной вехой на его пути становился доходный дом страхового общества «Россия» (Сретенский бульвар, 6), который оставался по левую сторону.

Этот был даже не дом, а целый комплекс, выстроенный в 1899–1902 годах по проекту петербургского архитектора Н. М. Проскурнина. Две части комплекса, представляющие собой в плане неправильные четырехугольники, разделял парадный двор, протянувшийся от Сретенского бульвара до Боброва переулка. Входы на двор перекрывала кованая решетка, одна из самых нарядных и пышных в Москве. Ее изготовили по рисунку О. В. Дессина. Часть комплекса к востоку от двора включала четыре корпуса, поставленных вокруг темного двора-колодца. Западная часть занимала большую площадь, и между ее корпусами было зажато целых два подобных двора. В отличие от Питера, где таковые имелись почти в каждом домовладении центра, в Москве они встречались относительно редко. А тут – сразу три!

Просторные квартиры предназначались для представителей состоятельных кругов московского населения. Элитарность комплекса подчеркивалась и устройством в нем собственных систем жизнеобеспечения. Электроснабжение поддерживала своя электростанция, работающая на нефти. Питьевая вода добывалась из артезианской скважины глубиной 50 метров. На лестничных клетках устанавливались лифты – одни из первых в Москве. Правда, на кухнях стояли архаичные печи, но к прогрессу можно было отнести наличие ванных комнат. В подвале и на чердаке дома размещалась прачечные. Мусоропровод отсутствовал, отходы выносились по черным лестницам, предназначенным для прислуги.

Внешняя отделка была соответствующей – дорогой, нарядной, но не кричащей, хотя и не без «излишеств» – в духе позднего итальянского Ренессанса. Знаменитый французский архитектор Ле Корбюзье назвал этот дом самым красивым в Москве, хотя к шедеврам архитектуры он вряд ли относился. Но француз, как известно, был большим оригиналом, а о вкусах не спорят.

Далее на пути Новокировского проспекта лежала Тургеневская площадь, названная в честь Ивана Сергеевича Тургенева в 1885 году. Правда, площадь была таковой только по названию. На самом деле она представляла собой лишь слегка расширенный внутренний проезд Сретенского бульвара, причем в этом месте его средняя часть была занята не традиционной для московских бульваров аллеей, а небольшим кварталом, плотно застроенным мелкими домами.

Очевидно, сомнительная идея сделать из обычной, не слишком широкой улочки площадь возникла в связи с открытием в этом самом квартале библиотеки-читальни имени И. С. Тургенева. Небольшое здание выстроили еще в 1883 году по проекту известного в то время архитектора Д. Н. Чичагова (автора столь значительного сооружения, как здание Городской думы, позже Музея В. И. Ленина, на нынешней площади Революции), но несколько лет оно не эксплуатировалось.

 

Здание библиотеки-читальни имени И. С. Тургенева. Архитектор Д. Н. Чичагов. 1883 г.

 

Квартал нужно было сносить – не только потому, что он лежал точно на трассе пробиваемой магистрали, но и просто как малоценную застройку, уродующую вид Бульварного кольца. Некоторое сожаление выражалось лишь по поводу все той же Тургеневской библиотеки, но и она представляла собой творение весьма сомнительных эстетических качеств. Снос же позволил бы создать здесь настоящую, просторную площадь, достойную носить имя великого русского писателя. Беспроблемное пересечение Бульварного кольца обеспечивал транспортный тоннель, строительство которого намечалось на конец 1930-х годов.

Однако расширение площади произошло лишь в 1972 году, когда наконец квартал посередине бульвара ликвидировали. Вместе ним погибла и Тургеневская читальня, судьба которой и поныне оплакивается всевозможными ревнителями старины. Книжные фонды решено было перенести в бывшее главное здание Московского училища живописи, ваяния и зодчества, известное как дом Юшкова (ныне Мясницкая улица, 21), в котором помимо читальни предполагалось открыть музей имени Тургенева. В сквере перед зданием намечалась установка памятника ему же. Все эти планы остались на бумаге. Не появился и задуманный еще в 1930-х годах тоннель под Бульварным кольцом, да и вообще от пробивки проспекта далее к центру, по всей вероятности, отказались.

Зато в противоположном направлении были достигнуты определенные успехи. За Тургеневской площадью Новокировский проспект трассировался через кварталы с ветхой застройкой между улицей Кирова и Уланским переулком, причем от улицы Кирова проспект отделялся всего одним рядом зданий. Проект планировки предусматривал зрительное объединение двух городских проездов путем оставления озелененных разрывов в застройке.

Назад: За парадным фасадом. Деловые задворки
Дальше: Центросоюз – Наркомлегпром – ЦСУ

ноп7щ
рропао
Институты Академии Наук Застройка площади Калужской заставы затронула сначала лишь ее севе
Институты Академии Наук Застройка площади Калужской заставы затронула сначала лишь ее северную часть, южная же сторона оставалась пустынной. Здесь кончался город и начинались пригороды. Правда, уже в 1930-х годах южнее площади стали возникать отдельные капитальные сооружения. Первым началось формирование комплекса Коммунистического университета или Коммунистического высшего учебного заведения (Комвуза). Место комплекса Комвуза было выбрано у развилки Калужского и Воробьевского шоссе. Работа над проектом началась в 1930 году. Согласно замыслу автора – А. В. Власова – комплекс включал в себя главный учебный корпус, клуб, общежитие, стадион. Центральная, высотная часть главного корпуса должна была занять место у самой развилки и замыкать собой перспективу Калужской улицы. Строительство началось с наиболее скромного элемента комплекса – общежития студентов. Проектировавшееся в духе конструктивизма, оно включало шесть корпусов, поставленных зигзагом как бы из трех латинских букв V. Такой план объяснялся желанием избежать скуки бесконечно длинных коридоров. Странная идея автора заставила чередовать их высотность: первый, третий и пятый имели по пять этажей, второй, четвертый и шестой были трехэтажными и напоминали скорее связки, чем полноценные строения. Оформление всех корпусов исключительно скромно. У пятиэтажных корпусов вдоль четвертого этажа тянулась лента балконов, у трехэтажных не было и этого. Перестройка во взглядах советских зодчих в середине 1930-х годов заставила архитектора заняться повышением декоративности и выразительности своего творения. Изменить основные объемно-плановые решения не представлялось возможным: здание уже строилось, и архитектор решил применить для его отделки чисто декоративную формальную схему. Оставив без изменений основные корпуса, он сосредоточился на выступающих углах зигзага, обращенных к Ленинскому проспекту, превратив их в подобия самостоятельных башнеподобных строений. «Башни» акцентированы обильной декоративной конструкцией, состоящей из монументально пятигранного углового пилона и бокового пилона на стыке с плоским фасадом основного корпуса. Над ними взлетает вверх козырек кровли, нижняя плоскость которой покрыта декоративными кессонами. Все пространство между пилонами заполнено системой держащихся на тонких колоннах балконов, весьма схожих с аналогичными конструкциями дома № 40 по проспекту Мира (работы архитектора И. И. Соболева). Стена за балконами декорирована живописными вставками, исполненными в технике сграфитто. Всю эту бутафорию Власов (так же как и Соболев) позаимствовал из древнеримского зодчества. Балдахины на колонках (четвертый этаж) взяты из архитектурных фонов древнеримской (помпейской) живописи, арочные лоджии (пятый этаж) над высокими башнями без окон заимствованы из искусства XIV века, изображение усиленного перспективного сокращения в живописных кессонах венчающего карниза-козырька по мере удаления от его края повторяет приемы монументальной живописи и архитектуры итальянского барокко. На фоне предельно лаконичных фасадов основных корпусов угловые «башни» производят исключительно яркое впечатление, усиливаемое контрастом между легчайшими, почти невесомыми ярусами балконов и тяжестью зажимающих их глухих боковых пилонов. Изменение точки зрения при приближении к зданию усиливает ракурсы, в которых воспринимаются все формы этой изысканной декорации. В 1950-х годах трехэтажные корпуса надстроили до пяти этажей, отчего все сооружение только выиграло. Здание ВЦСПС. Архитектор А. В. Власов. 1940 г. Какую-либо логику в сооружении отыскать трудно, и эта нелогичность, странность делает его одним из наиболее интересных памятников московской архитектуры 1930-х годов. К сожалению, расположенное в глубине квартала, оно практически не видно с проспекта и потому постепенно забывается москвичами. Главное же здание комплекса проектировалось очень долго. Всего Власов выполнил восемь вариантов, большая часть которых имела в центре ступенчатую башню. Но строительство так и не началось, а последовавшая в 1938 году ликвидация Комвуза привела к передаче уже готового здания общежития Всесоюзному центральному совету профессиональных союзов. На левой стороне будущего проспекта в 1930-х годах предполагалось выстроить обширный комплекс академических институтов. Для создания академического городка была создана архитектурно-проектная мастерская «Академпроект», которую возглавил А. В. Щусев. Разрабатывались грандиозные планы академического строительства вдоль Калужского шоссе. К сожалению, далеко не все воплотилось в жизнь, а тому, что все же было выстроено, далеко до великолепных щусевских эскизов. Институт генетики. Архитектор А. В. Щусев. 1936–1939 гг. Первым научным учреждением комплекса, сооруженным в 1936–1939 годах, стало здание Института генетики (ныне Ленинский проспект, 55), позже переданное Институту удобрений (ныне НИИ по удобрениям и инсектофунгицидам имени Я. В. Самойлова). Институт генетики. Фрагмент фасада Его спроектировал сам академик. Трехэтажный корпус с двумя невысокими башнями по сторонам оформлен в ренессансном духе, но выглядит вполне современно. На его стенах высечены изречения классиков марксизма-ленинизма о сущности научного познания. С левой стороны (орфография и пунктуация сохраняются): «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его. Маркс» и «Диалектика является для современного естествознания самой правильной формой мышления, ибо она одна представляет аналог, и значит метод объяснения для происходящих в природе процессов развития, для всеобщих связей природы, для переходов от одной области исследования к другой. Энгельс». С правой стороны: «Условие познания всех процессов мира в их самодвижении, в их спонтанейном развитии, в их живой жизни, есть познание их, как единство противоположностей. Ленин» и «Наука потому и называется наукой что она не признает фетишей, не боится поднять руку на отживающее старое и чутко прислушивается к голосу опыта, практики. Сталин». Последняя надпись особенно интересна. В 30-50-х годах XX века ряд московских сооружений украсился цитатами из работ И. В. Сталина. Однако после 1956 года многие тексты были уничтожены, там же, где они остались, исчезла подпись – Сталин. А надпись на здании Института генетики сохранилась в неприкосновенности. В 1941–1951 годах в том же квартале было выстроено второе такое же здание, правда, несколько упрощенное по сравнению с оригиналом (Ленинский проспект, 51), занятое сегодня Институтом точной механики и вычислительной техники имени С. А. Лебедева. Оба здания образуют фланги симметричной композиции, центром которой является Физический институт имени П. И. Лебедева, слегка отодвинутый в глубь участка. Центральный вход обозначен высоким портиком с крупномасштабными колоннами коринфского ордера. Еще два четырехколонных портика на боковых крыльях повернуты внутрь двора. Здание института спроектировано А. В. Щусевым и Н. М. Морозовым в 1946–1947 годах. Тогда же в «Академпроекте» проектировались и другие академические институты на Калужском шоссе. Щусев, как правило, возлагал работу над ними на своих соавторов А. В. Снигарева, Н. М. Морозова и Б. М. Тарелина. Все выстроенные по этим проектам здания имеют трехосную композицию – центральный и два боковых портика. По такой схеме в 1950–1951 годах выстроены Институт органической химии (Ленинский проспект, 47) и Институт металлургии и материаловедения имени А. А. Байкова (Ленинский проспект, 49). Проект Института металлургии и материаловедения. Архитекторы А. В. Щусев и А. В. Снигарев Центр и одного и другого здания акцентируют внушительные портики – шестиколонный у Института органической химии и с восемью поставленными попарно коринфскими колоннами у Института металлургии. В обоих случаях авторами проектов были Щусев и Снигарев. Здания институтов стали центрами кварталов, на которые расчленялась территория, прилегающая к левой стороне будущего проспекта. Каждый квартал получил свою индивидуальную характеристику на основе строго классической симметричной планировки. На противоположной стороне Калужского шоссе, несколько в глубине от красной линии будущей магистрали, в это же время сооружаются корпуса Института химической физики по проекту архитекторов С. Н. Гринёва, П. И. Доморацкого, A. M. Горбачева под общим руководством И. В. Жолтовского.