Глава 3. Метеорит
Однако им снова не удалось уйти далеко, всего километра три-четыре. Сзади послышался странный, нарастающий звук, причем шел он сверху, с неба.
Никита остановился и запрокинул голову.
Издалека к ним быстро приближалась раскаленная точка, вырастающая на глазах, – за ней тянулся белый инверсионный след. Звук напоминал треск рвущейся бумаги, и одновременно слышались хлопки. Метеорит или инопланетный корабль? Сила звука стремительно нарастала.
В мешке у Тота задергались, замычали пленницы. Видимо, для их ушей мощность звука была избыточной, вызывала боль.
– Поставь мешок, Тот, и вставь пробки в уши.
Никита развязал мешок. Из его горловины сразу показались две головы. Старшая из пленниц увидела несущееся по небу космическое тело. От удивления и ужаса глаза ее сделались круглыми и большими.
Звук перешел в оглушительный рев. Никита, а по его примеру и Варда воткнули пробки в уши.
В этот момент раздался громкий хлопок, скорее даже взрыв! Единый до того метеорит раскололся на несколько горящих кусков. Они прошли высоко и скрылись за горизонтом. Потом до путников долетела звуковая волна, грохотом ударившая по перепонкам. Метеорит где-то упал, поскольку от удара содрогнулась земля.
Чтобы не свалиться от удара звуковой волны, огромный Тот присел. Он, как и Никита, уже видел и пережил землетрясение и сейчас действовал грамотно.
А девы в мешке продолжали дергаться и бесноваться.
– Ну чего вам не сидится-то? – спросил Никита. Ответа он не ждал, уши были по-прежнему закрыты пробками.
Однако старшая из дев мычала и мотала головой, и Никита достал нож.
– Сейчас я вытащу кляп, и ты сможешь сказать, что хочешь. Но помни, запоешь – язык отрежу.
Он извлек пробку из одного уха и вытащил изо рта девы кляп.
– Говори!
– Надо срочно искать укрытие, иначе смерть всем!
До Никиты дошло. Он сунул кляп женщине в рот, нож – в ножны и крикнул Тоту:
– Хватай мешок, бежим!
И сам рванул к лесу. За ним припустил Варда. А Тот просто схватил мешок за горловину и гигантскими шагами сразу догнал успевших отбежать на значительное расстояние Никиту и Варду.
Левее их была небольшая ложбинка. Никита свернул туда и упал на ее дно. Рядом с ним шлепнулся Варда, а Тот и вовсе свалился, крепко приложив мешок с девами о землю. Женщины пискнули и затихли.
Издалека, от места падения метеорита, нарастал гул, перешедший в жуткий рев. По земле прошла тугая воздушная волна, все сметая на своем пути, ломая и выкорчевывая деревья.
Никита был рад, что им подвернулась эта ложбинка, в лесу бы они погибли. И так над ними пролетали, задевая одежду, сломанные ветки и даже небольшое дерево.
В лесу поднялась пыль, скрывшая солнце. Стало сумрачно, как вечером.
Так продолжалось около минуты. Потом ураган стих, но пыль в воздухе еще держалась.
– Все целы? – спросил Никита.
– Со мной все в порядке, – ответил Варда.
– А мне что сделается? Что я, ветра не видал? – отозвался Тот.
– А женщины?
Тот развязал горловину мешка. Лучше бы он этого не делал!
Девы были живы – но вид! Лица их были окровавлены, видимо, Тот именно лицами приложил их о землю, глаза выпучены от ужаса. Ведь если мужчины слышали приглушенный шум из-за пробок в ушах, то сиренам досталось по полной.
Никита вытащил пробку из одного уха и выдернул кляп изо рта у старшей женщины.
– Откуда ты знала, что надо укрыться?
– Я уже видела однажды, много лун назад, как по небу проезжала огненная колесница. Тогда было разрушено наше селение и погибли многие.
– Могла бы раньше предупредить.
– Как? У меня же тряпка во рту!
– М-да, верно.
– Отпусти нас, мы не сделали вам ничего плохого.
– Лжешь! Сначала вы хотели превратить нас в послушных рабов, а потом, когда поняли, что вам это не удастся, наслали на нас мужчин с дубинами.
– Мы исполняли волю главной, божественной Нусрат.
– Я бы отрезал язык твоей Нусрат.
– Нельзя так говорить о ней.
– Ну да, говорить нельзя, зато делать можно.
– Боюсь, что наше селение разрушено и сестры могли не успеть укрыться.
– Туда им и дорога.
– Ты жесток, чужеземец.
– Разве ты встретила нас цветами и предложила отдохнуть и разделить с вами пищу с дороги? Не тебе говорить о жестокости.
Никита решил прекратить пустую болтовню – нужно было выбираться отсюда. Однако там, куда он направлялся, упал метеорит. С той стороны поднимался дым, и, скорее всего, начали гореть леса.
Увидев, что он в очередной раз собирается заткнуть ей рот кляпом, дева взмолилась:
– Выпусти нас из мешка, тут тесно. Кроме того, твой бог войны так шваркнул нас о землю, что мы едва не переломали себе кости.
– Ну хорошо, пойдете сами. Но руки у вас будут связаны, а во рту по-прежнему будут кляпы – иначе вы начнете петь свои песни.
Тот без церемоний поднял мешок и просто вытряхнул оттуда женщин на землю.
Варда развязал им ноги и этой же веревкой связал женщин между собой, чтобы они не разбежались. Никита же раздумывал.
– Что ты знаешь о трехглазых? – обратился он к старшей сирене. – Их земли лежат за вашими.
– Мы общались с ними несколько раз. С виду они – обычные люди, просто на лбу у каждого из них есть небольшое красное пятнышко, как третий глаз. Но они умеют читать чужие мысли. Ты только подумал о чем-то, а он уже отвечает. Свойство просто поразительное! Только они никого в свои земли не пускают.
– Ты же с ними говорила и осталась жива.
– Я только решила спеть, как один из трехглазых мысленно приказал мне молчать и уходить. Я просто не в силах была противиться, это выше моих возможностей.
– Как велики их земли?
– Не знаю. Но мои сестры говорят, что надо идти четыре-пять дней. Или плыть на лодке вдоль берега.
– Их земли выходят к реке?
– Нет, к морю.
– А что за землями трехглазых?
– Несравненная Нусрат говорила нам, что далеко, очень далеко земли огромных людей. Они больше твоего бога войны. Сама великолепная Нусрат там не была, ей говорили родители.
– Можно ли доплыть на лодках до тех земель?
– Я не знаю. Я не лгу. Отпусти нас, я переживаю за сестер.
– Они тебе родные?
– Нет, мы так называем друг друга.
Никита задумался. Похоже, в землях трехглазых сейчас разрушения и пожары. Идти туда рискованно, в лучшем случае можно после дождя.
– Тогда я предлагаю вам обмен.
Глаза женщины блеснули.
– Ты ведешь нас в свое селение, и мы освобождаем вас в обмен на лодку и запас еды. И мы уплываем к себе.
– Я не согласна. Ты узнаешь, где мы живем, и потом заявишься с множеством воинов вроде твоего бога войны.
– А есть ли еще твое селение? Может быть, оно лежит в руинах, а твои сестры погибли или лежат под завалами и взывают о помощи?
– Ты бередишь мне сердце, чужак!
– Соглашайся, я даю слово.
– Много ли оно стоит?
– Больше, чем твое. И пока я предлагаю решить дело добром – мы ведь можем найти твое селение и сами.
– Ты не найдешь дорогу! – Женщине показалось, что Никита отстанет.
– Посмотри на свою сестру. Она нага и красива. Ты думаешь, Варда или бог войны откажутся от женщины? Они исполняют мой приказ – не трогать, но ведь я могу и передумать. Отдам ее им обоим, пусть потешатся. Причем на твоих глазах. Тебе ее не будет жалко? А виноватой будешь ты!
Женщина закусила губу. Молодая же дева слушала этот разговор с ужасом. Она не могла принять в нем участие – рот был заткнут кляпом.
Никита обратился к ней:
– Может быть, ты нам покажешь дорогу к селению? Клянусь, мы не сделаем ничего плохого, пальцем никого не тронем – только лодка и запас еды. И вы будете свободны и будете вспоминать нашу встречу как страшный сон.
Из глаз молодой девы катились слезы. Ей было жаль себя, но решиться показать дорогу она не могла.
Никита продолжал давить – надо было сломать их морально и подчинить себе.
– Я понял. Тебе мешает принять решение твоя старшая подруга? Так мы ее сейчас убьем. Свидетелей не будет, и ты согласишься.
Такой разговор явно не понравился старшей – на кону стояла ее жизнь. Тем более что тридцать лет – это не так много, и хочется жить.
– Ладно, я согласна, – заявила она. – У меня нет выбора.
– Вот и славно. Как говорил один мудрый человек, доброе слово и револьвер лучше, чем просто доброе слово.
– Револьвер?
– Ты все равно не знаешь, что это. Веди. – И Никита заткнул ей рот кляпом. Идти она может, но вдруг задумает петь? А так спокойнее. Женщины способны заболтать любого, а эти – просто уморить пением. Вот же создал господь!
Женщины под конвоем мужчин повели их к своему селению. Путь давался трудно: везде завалы из поваленных деревьев, камни, мусор. Со слов старшей, которая назвалась Идой, местность сильно изменилась. Приходилось идти кружной дорогой – через поваленный лес путь был почти непроходим.
Потом потянуло морским воздухом, запахло солью и йодом, хотя моря еще не было видно.
Когда они вышли на пригорок, впереди, между бывшим лесом и пригорком, открылось селение. Вернее – то, что от него осталось. Разрушенные каменные, когда-то, видимо, бывшие довольно красивыми дома. Много труда и сил было когда-то в это вложено, а теперь все лежало в руинах.
Обе женщины застыли на месте от шока. Они предполагали, что селению нанесен ущерб, но чтобы он был настолько сокрушительным?
Они спустились с пригорка. Вблизи разрушения впечатляли еще больше, потому что стали видны жертвы. То там, то здесь из-под каменных завалов были видны мертвые тела. И ни одного живого человека – ни сирен, ни рабов.
Женщин стали бить рыдания, по их лицам потекли слезы.
– Варда, сними с них путы, деваться им некуда.
Варда развязал веревки и заботливо уложил их в рюкзак – веревки могли еще пригодиться.
Селение было невелико, и путники обошли его за час. Потом женщины в изнеможении присели на груду камней. Мужчины их понимали, они в свое время пережили нечто подобное, потеряв свои жилища в потоке воды. Да и их надежды на скорое возвращение домой на лодке, на пополнение запасов провизии испарились как утренний туман под лучами восходящего солнца.
Оставив Тота рядом с сиренами, Никита взял Варду – он охотник, у него острый глаз, и они пошли осматривать берег. У причала обнаружили затопленную лодку. Ее перевернуло ударной волной, через борт хлынула вода, и лодка затонула.
– Варда, зови Тота. Нужна грубая физическая сила.
– Там же эти, и кляпов у них во рту нет.
– Они теперь сами никуда не уйдут и петь не будут – не до пения им сейчас.
Варда вернулся с Тотом. Втроем они вытащили лодку на берег, перевернули ее, и Варда осмотрел днище и борта.
– Никита, повреждений нет. Пусть просохнет до завтра, и можно плыть.
– Ищите весла. В лодке их не было, стало быть – они где-то рядом, в завалах.
Весла нашлись в разрушенном до основания сарае – там же было тело погибшего рыбака.
Пока они возились с лодкой, к ним подошли женщины. Младшая, Адель, была замотана в какое-то тряпье, видимо – нашла в развалинах. Ведь до того она была совершенно нагая. Вид у сирен был печальный.
– Вы собираетесь покинуть наши земли?
– Мы не собирались здесь оставаться. Обменяли бы вас на провизию – и поминай как звали.
– А мы? – спросили женщины разом, дуэтом. Видимо, они осознали, в какой переплет попали. Селение разрушено, товарки погибли. Жить негде, есть нечего, впереди – холодные ночи, и в перспективе – голодная смерть. Для них сейчас Никита со своими спутниками – единственная надежда на выживание. Конечно, гибель их племени подействовала на сирен угнетающе, шокировала их, но сейчас они размышляли трезво. Мужчины уплывут, а им оставаться, и потому решать надо было здесь и сейчас.
– Вы же петь любите, что же не поете? – встрял Варда.
Обе женщины посмотрели на него негодующе. Какие песни, когда кругом трупы?
– Что вы предлагаете? – спросил Никита.
– Возьмите нас с собой. Жилища наши разрушены, есть нечего. До соседних земель далеко, и живут там враждебные нам племена.
– Опомнились! С соседями дружить надо, а они вас ненавидят за то, что вы случайных путников превращаете в рабов. Жили бы мирно – ушли бы сейчас к соседям. А теперь, узнав о том, что селение разрушено, соседние племена могут нагрянуть. И не думаю, что они вас оставят в живых.
– Зачем им наши земли? – дрожащим голосом спросила Ида.
– Как зачем? Присоединить к своим землям, расширить охотничьи угодья, приобрести выход к морю.
– Возьмите нас с собой, – дружно повторили просьбу женщины.
– Вы же ненужный груз! В моем племени каждый человек приносит какую-то пользу. Мужчины охотятся, рыбачат, оберегают селение от животных или врагов. Женщины и подростки собирают фрукты с деревьев, готовят пищу. Ваши же руки чисты и белы, потому что они не знали работы. И кроме того, я не имею права рисковать жизнью племени. Представьте такую картину: мы вас приводим, вы отдохнете, отъедитесь, начнете петь – и члены племени станут вашими рабами. Они будут кормить и оберегать только вас. Зачем нам проблемы?
– Не будем! – На глазах у сирен появились слезы.
Однако Никита был тверд и брать их не хотел. Впереди ночь, уже хотелось есть. А завтра они останутся одни – без жилья, еды, защиты. Никто не даст за их жизнь и сушеного персика. Никита всерьез опасался, что, придя в себя в новом племени, они возьмутся за старые проделки. Не хотелось ему приводить в племя возможного врага, даже если этот враг – милые с виду и безобидные на первый взгляд создания. Он понимал, что все это – только до тех пор, пока они не откроют рот. К тому же Никита еще и сам не знал, можно ли добраться на лодке до родного племени. Ведь вполне может быть, что лодку придется бросить и идти пешком, а это не так просто для их изнеженных ног и тел.
Поняв, что Никита настроен твердо и брать их не собирается, женщины встали на колени:
– Мы умоляем! Наши жизни в опасности! Если мы не умрем от голода, нас сожрут дикие звери.
Ужас и паника плескались в их глазах. Сейчас они выглядели несчастными, и кто из мужчин сможет устоять в такой ситуации?
В Никите боролись жалость и сочувствие к этим женщинам с осторожностью. Он не был человеком беспечным и думал о благе своего племени.
– Хорошо, встаньте. У меня есть время подумать до завтра. А сейчас пройдите по развалинам. Возьмите с собой Тота – вдруг пригодится мужская сила. Соберите все, что может вам пригодиться в дальнейшем, – посуду, ткани, светильники… Одним словом – все, что уцелело. Тем, кто под завалами, все это уже не нужно.
Ида кивнула, однако Адель сначала уперлась:
– Там мертвые, а я их боюсь.
Но Ида толкнула ее локтем: ведь Никита еще ничего не решил, и отказ Адель может склонить чашу весов не в их пользу.
– Тот, пойди с женщинами, помоги им.
– Подчиняюсь. Но если они вздумают петь, я сверну им шеи.
– Дозволяю.
После такого разговора, да еще происшедшего в их присутствии, женщины боялись лишний раз открыть рот.
До вечера им удалось собрать у лодки целую кучу вещей. Чему был рад Никита – так это медным котлам, в которых удобно готовить пищу.
Он перебрал все, что принесли, и нужное отложил в одну кучу, а ненужное, по его понятиям – в другую. Обе горки были равны по величине.
– Что ты делаешь? – удивилась Ида.
– Если бы ты принесла муку в мешках или зерно, я был бы рад. А это нам зачем? Какой с этого прок? – Никита взял в руки два малюсеньких, меньше его кулака, медных кувшинчика.
– Это же притирания, лицо умащать.
– Ты считаешь, твои мази помогут нам выжить? Лодка не сможет нести большой груз. Нас пятеро, Тот вообще весит, как трое мужчин – плюс оружие и вот эти вещи. Нет, не возьмем. Моя задача – доставить всех домой в целости.
– Да у них веса нет! – Ида была не готова бросить милые ей вещи.
– Ты знаешь, где была кухня? Или место для хранения продовольствия?
– Конечно, это же мое селение.
– Тот, иди с ней, разбери завал. Ищи мешки или лари с мукой – с зерном даже лучше.
Обе женщины и Тот ушли.
Варда посмотрел им вслед:
– Ты в самом деле думаешь их взять?
– Мне их жалко. Они ведь живые люди и в одночасье лишились всего – племени, жилья, еды. Впереди – неминуемая смерть. А они молоды и хотят жить. Встань на мое место – что бы ты решил?
Охотник задумался.
– Не знаю. И хотелось бы помочь, и боюсь – не навредят ли они племени?
– Вот и я о том же. Варда, пройдись по берегу вправо, а я – влево. Все, что найдешь полезного, неси сюда.
Волны вполне могли выкинуть на берег что-нибудь полезное.
Никита прошелся по берегу с километр и обнаружил весло, вполне добротное, скорее всего – с утонувшей на море лодки. Он принес его – пусть будет запасное.
Варда вернулся с меховой накидкой в руках.
– Где взял?
– Недалеко мертвый лежит. Вся голова в крови, а рядом – шкура. Чего ей пропадать?
– Верно. Сходи посмотри, что так долго Тот возится?
Но Тот уже и сам показался – на каждом плече он нес по мешку. Сзади семенили женщины.
Тот сбросил мешки на землю.
– Что это?
– Зерно. Какое – не знаю.
– Потом разберемся.
За хлопотами они и не заметили, как настал вечер.
– Надо укладываться спать, завтра у нас будет трудный день.
– Есть охота, сил нет, – пробурчал Тот.
– У нас еды на пятерых на один раз. Оставим на завтрак.
Никита протянул женщинам найденную Вардой шкуру:
– Постелите и ложитесь. Другого ложа предложить не могу.
Сами мужчины улеглись на голой земле, подложив под голову рюкзаки – так спать им было не впервой.
Никита уже решил, что женщин берет. Они уцелели, а это главное. И с чувством покоя на душе Никита уснул.
Проснулся он от возни рядом. Вместе с ним на голой земле, прижавшись к нему всем телом, лежала Ида. «Хм, женские штучки, – сквозь сон подумал он. – Думает купить своим телом место в лодке». Никита же этого не хотел. Ведь, случись, она будет думать, что таким путем можно решить все вопросы. Не настолько он продажен. Хотя, будь другая ситуация, он бы не отказался.
Не меняя положения, Никита прошептал:
– Иди к своей подруге. Меня ты не купишь.
Обиженная отказом, Ида удалилась. Она что думает? Что он варвар, дикарь и слаб на женские ласки?
Утром Ида старательно делала вид, что ночью ничего не произошло.
Они сели завтракать. На шкуре разложили все свои припасы – сушеное мясо, сухофрукты. Никита разделил всю провизию на шесть равных долей.
– Нас же пятеро! – воскликнула Адель.
Однако Никита сгреб две кучки в одну и подтолкнул Тоту.
– Ему больше надо.
Невеликие запасы уничтожили в несколько минут.
– Парни, сталкиваем лодку на воду.
Лодку перевернули, уложили весла, напряглись и столкнули ее на воду. Лодка была велика, скорее – баркас, и напрочь пропахла неистребимым запахом рыбы. Но выбирать было не из чего.
– Становимся цепочкой, грузимся.
В лодку забрался Варда, по пояс в воде стоял Тот, ближе к берегу был Никита. Женщины находились на берегу и подносили вещи.
Когда поклажу сложили в лодку, Никита скомандовал:
– Адель, иди сюда.
Он поднял ее на руки и передал Тоту, который перенес девушку на посудину. Ида запаниковала, в отчаянии заломила руки. Она уже подумала, что из-за ночного инцидента Никита передумал ее брать.
– Чего приплясываешь? – обратился он к ней. – Иди теперь ты.
Ида буквально бросилась к Никите и обвила его шею руками. Он погрузил ее в лодку и забрался сам.
– Тот, твоя очередь.
Когда гигант начал взбираться, лодку здорово закачало, и Никита слегка струхнул – надо было Тота сажать в первую очередь. А теперь лодка нагружена, осела, и вода может хлынуть через борт. Однако обошлось.
– Тот, осторожно – на весла. Женщины – на нос.
Вот и пригодилось найденное третье весло – Никита уселся на корме за рулевого.
– Отчаливаем.
Тот заработал веслами. Гребки были мощными, и лодка шла быстро.
Они отошли от берега на сотню метров, и Никита повернул лодку влево. Теперь они шли вдоль берега. В случае опасности с моря можно быстро причалить. Никита сомневался, что еще кто-нибудь, кроме него, умел плавать.
Мимо проплывали чужие берега. Выглядели они как будто после бомбардировки. Но с каждым пройденным километром разрушений было все меньше, а к полудню местность и вовсе оказалась нетронутой и радовала глаз. А ведь они прошли уже не меньше тридцати километров.
Варда просто глазел на берега – он надеялся увидеть знакомые очертания. Никита усмехнулся. До них еще далеко, и, по его прикидкам, это случится не раньше завтрашнего вечера. Ведь они преодолели по суше, по самым скромным подсчетам, около двухсот километров, правда, шли не прямиком.
И еще один момент был. Море вполне могло оказаться не их, не тем морем, что омывает берега у родного селения. Но о своем беспокойстве он попутчикам не говорил. Нет ничего хуже, чем сомнения предводителя, тогда подчиненные начинают не доверять решениям начальника. Вождь должен знать больше, принимать верные решения, и у подчиненных не должно возникнуть даже тени сомнения, что их вождь – большой или маленький – сам не знает пути или сомневается в правильности выбора.
Лодку слегка покачивало, пригревало солнце. Утомленные вчерашними приключениями, полубессонной ночью и тревогой за свою дальнейшую судьбу женщины уснули.
Зато Тот греб без устали. Для него работа на веслах не была большой нагрузкой, в походах иногда тяжелее приходилось. А теперь еще грела и подгоняла мысль, что они возвращаются.
Никита сожалел об одном – что им не привелось пройти в земли трехглазых. Собственно, они были ему не нужны. Вернее, познакомиться было нужно, связи наладить. Но больше его интересовало, знают ли трехглазые о гиперборейцах? К сожалению, метеорит основной своей массой рухнул именно там, куда они направлялись. И картина там должна была быть еще более разрушительной, чем в селении сирен. Если и остались там живые, то немного. Забот о выживании у трехглазых больше, им сейчас не до гостеприимства и бесед.
Не дожидаясь вечера, темноты, Никита направил лодку к берегу.
Тот удивился:
– Светло еще, я полон сил и могу грести дальше.
– Пока светло, Варда отправится на охоту. Нам надо есть, чтобы сохранить силы. А мы с тобой тем временем соберем ветки для костра.
– А мы? – спросила Ида.
– Вам также дело найдется. Возьмите котел, найдите ручей или речку с пресной водой и принесите ее в котле. Надо будет сварить добычу – хочется чего-нибудь горяченького.
– Во! А то у меня в животе уже урчит, – обрадовался Тот.
Лодка ткнулась носом в берег, и люди по очереди выпрыгнули из нее. Каждый знал, чем ему заняться.
Варда с копьем отправился в лес.
Никита осмотрелся – местность была незнакомой. Здесь могут жить люди, и вполне может случиться – враждебные. Потому главное – безопасность.
Но все было спокойно.
– Идем, Тот.
Женщины пошли вдоль берега с котелком в руках – рано или поздно любой ручей впадает в море.
Тот обламывал ветки в лесу, Никита их перетаскивал. Топор был, но его стук далеко слышен. Хруст веток не насторожит зверя или человека, а вот ритмичный стук – запросто.
Вернувшись на берег, Никита выбрал место поудобнее. Ножом настрогал щепочек, наломал веток поменьше и сложил их пирамидкой. По обеим сторонам будущего костра воткнул в землю две рогулины – котел подвесить. Дело встало за малым – что в него положить?
Варды не было долго, часа три. Уже над горизонтом показалась бледная луна. До темноты оставалось совсем немного, и Никита обеспокоился – не случилось ли чего? Охота не прогулка, зверь может и сам счесть человека за добычу.
– Тот, пойди в лес, покричи – что-то нашего охотника давно нет.
Однако не успел Тот войти в лес, как увидел Варду. Согнувшись в три погибели, он тащил на себе убитого питона. Хвост змеи волочился по земле.
Тот снял груз с Варды и взвалил себе на плечи. Охотник же перевел дух.
Вдвоем они быстро разделали огромного змея.
Женщины, принесшие воду, с брезгливостью оглядели добычу:
– Его можно есть?
– Мясо нежное и вкусное, довольны останетесь, – успокоил их Варда.
Никита развел костер и подвесил над огнем котелок. Мяса с избытком, надо варить все. Тогда хватит и на ужин, и на завтрак, и на обед в лодке. Не пропадать же добыче…
Он подсолил варево. Хорошо бы еще сюда приправ из трав и съедобных кореньев, совсем бы похлебочка была классной.
Через некоторое время от котелка пошел восхитительный запах, и у всех собравшихся вокруг костра потекли слюнки.
Наконец Никита, ткнув в мясо ножом, объявил:
– Готово! Горячее сырым не бывает. Девы, где ваши миски?
Каждому положили по большому куску мяса, еще и на завтра осталось, хотя Тот дважды просил добавки.
Уснули возле костра – так уютнее и теплее, да и воспоминания о домашнем очаге навевает.
К утру варево в котелке настоялось, загустело. Хлебали по очереди ложками. Мясо съели все, зато наелись впрок.
И снова – плавание. Тот без устали гнал лодку веслами, женщины дремали на носу, Варда откровенно храпел.
Никита правил курс лодки рулевым веслом. На море – полный штиль, солнце греет. Красота! Так бы плыть и плыть.
Однако на берегу появились люди.
Никита не сразу их заметил, только когда они кричать начали. Тела их были раскрашены краской, жесты воинственны. Никита особенно не обеспокоился – пусть себе кричат на берегу.
Однако мужчины вытащили из кустов две узкие пироги, в каждой уселось по пять человек, и узкие долбленые лодки кинулись за путниками в погоню. На твердой земле сразиться с ними шанс был – но на лодке? Она от каждого движения раскачивается, как плоскодонка. Скорее всего, раньше на ее дне был какой-то груз, возможно – камни, для балласта, остойчивости. Когда лодку перевернуло ударной волной, балласт оказался на дне, а положить новый Никита не догадался.
– Тот, за нами погоня.
– Вижу. Что делать будем?
– Либо ты будешь грести быстрее, либо надо причаливать к берегу. Иначе нашу лодку чужаки перевернут, тогда и люди пойдут ко дну, и груз потонет.
Тот заработал веслами в хорошем темпе, однако пироги не отставали. Лодки узкие, для быстрого хода приспособлены, да еще на каждой по пять гребцов.
За кормой лодки Никиты тянулся след, как от катера, и все же пироги медленно приближались, сокращали дистанцию.
Варда и женщины проснулись; видимо, их насторожило изменение ритма работы весел.
Варда поднял голову над бортом:
– И давно они за нами гонятся?
– Вон от того мыса. На берегу их полно.
Варда взял в руки копье, кинул – и один из мужчин рухнул в воду. Но это только раззадорило остальных преследователей – они яростно завопили.
Вдруг Ида попросила:
– Никита, прикажи своим людям заткнуть уши.
Никита мгновенно сообразил:
– Варда, Тот, пробки в уши! – И сам заткнул.
Усевшись поудобнее, Ида запела.
Что она поет и как, осталось для Никиты и его спутников загадкой. Никита просто видел, как шевелятся ее губы. Он обернулся – преследователи так же яростно работали веслами. Но потом их пироги стали сворачивать в сторону открытого моря, и на приличной скорости они стали удаляться, пока не превратились в две точки. Потом они и вовсе исчезли из виду.
Никита не сводил с них глаз, затем повернулся к женщинам: Ида пела, закрыв глаза.
– Все! Замолчи! – крикнул Никита.
Ида открыла глаза. Смотреть в них было страшно – пустые какие-то, бездонные. Она кивнула и закрыла рот.
Никита вытащил из ушей пробки и сделал знак друзьям. Те тоже освободили уши.
Варда восхитился:
– Надо же! А я думал, что это все сказки – про сирен-то. А вон, десять мужиков в море ушли, и ни лука не надо, ни пращи. Интересно, а с ящерами она так может?
Ида услышала его слова:
– Варда, мое пение действует только на людей.
– Жаль, знатная охота могла бы получиться.
До вечера плавание протекало спокойно. Однако Никита и Варда уже не спускали глаз с близких берегов.
Тот уже устал, гонка с пирогами отняла у него много сил. Никита только удивлялся – как выдержали и не сломались весла. Он уже подумывал причалить на ночевку. Надо было отправлять Варду на охоту и разводить костер.
Но видимо, сегодня им было не суждено увидеть свои берега.
Впереди показалась лодка, и в ней – двое людей.
Никита направил свою посудину к ней и, когда они сблизились, увидел знакомые лица. Это же подростки из его племени! Насторожившиеся было при виде чужой лодки, подростки заулыбались:
– Никита, Тот, Варда! Мы рады вас видеть!
– А уж как мы вас рады видеть! В племени все спокойно? Почему я не вижу мужчин? Или у вас праздник?
Улыбки исчезли с лиц подростков:
– Хуже! На нас несколько дней нападают чужаки. Все воины и охотники там.
– Ну-ка, ну-ка, поподробнее! – посерьезнел и Никита. Радость от прибытия домой, в родное селение, мигом улетучилась.
– Четыре дня назад пропал охотник. Мужчины пошли искать его и нашли убитым.
– Кто это? – выкрикнул Варда. Охотники были из краснокожих, и все – из его племени, примкнувшего к атлантам.
– Нигм.
Варда огорченно покачал головой.
– А на следующий день из леса вышли чужаки. Наши мужчины бились с ними весь вчерашний день, а как сегодня – не знаем. В племени только женщины и дети.
– Тот, греби к берегу.
– Мы с вами, – попросились подростки.
– Нет, вам надо ловить рыбу и кормить оставшихся. Это дела военные, и за их нарушение Вирт не погладит по голове.
– Так уже вечер, и мы наловили много рыбы.
– Тогда все к берегу.
Когда лодки ткнулись в прибрежную гальку, мужчины вытащили их подальше, чтобы не унесло приливом.
К лодке уже бежали женщины – рыбу надо было разделать и приготовить. Увидев троих своих мужчин, вернувшихся из похода, они обрадовались:
– Подмога прибыла! У нас война с чужаками.
– Все, кто в моей лодке – со мной! – скомандовал Никита. – И женщины тоже. Куда Вирт увел воинов?
– Туда! – дружно показали женщины направление.
После перехода неплохо было бы отдохнуть, подкрепиться, но обстановка диктовала иное, и они быстро прошли к лесу.
Еще не доходя, услышали издалека звон оружия и крики. Кто кого одолевает?
Никита с друзьями выбежали на огромную поляну, и перед ними открылась невероятная картина: на поляне шла самая настоящая битва! На каждого мужчину племени азуру нападало по нескольку врагов.
Чужаки были непривычного вида: смуглые, они напоминали цветом кожи мулатов. Но в их руках были не дубины, а бронзовые мечи, и это уже говорило об уровне развития их племени.
– Ида, ты можешь сделать так, чтобы все замерли, застыли?
– Могу.
– Варда, Тот, заткните уши. – И сам вставил в уши пробки.
– Пой.
Прошло несколько секунд, и движения дерущихся стали медленнее, как будто на всех разом навалился тяжелый, дурманящий разум сон. А потом они и вовсе замерли в нелепых позах. Веки воинов сомкнулись. Полный транс!
Блин! А что теперь? Если сказать Иде «молчи», они снова начнут драться.
Никита не придумал ничего лучшего, как подбежать к сражающимся. Он выхватил у чужака из рук меч и ударил им чужого воина в грудь. Одного, другого…
Тот и Варда поняли и кинулись на помощь. Началось не сражение, а массовое убийство чужаков.
Однако Никите не было их жалко. Чужаки пришли на их земли – захватить, убить живущих на них людей. Вот пусть они и получат сполна.
Тот же просто бил огромным кулаком по головам чужаков, проламывая им черепа.
Когда остался последний вражеский воин, стоящий в нелепой позе с занесенным над поверженным воином азуру мечом, Никита остановился и замер. Он понял, что его-то уж они убивать не имеют права, что надо допросить его, узнать – откуда он, где их племя и как они вышли на племя азуру. Никита показал Варде жестом – свяжи руки.
Охотник понял, заломил чужаку руки за спину и связал их.
Никита окинул взглядом поле боя: картина фантасмагорическая. Воины его племени застыли там, где каждого застало врасплох пение сирены, а чужаки, даже раненые, лежали на земле, молча и с закрытыми глазами.
Вдруг Варда закричал, показывая рукой:
– Вон на дереве еще один сидит!
– Сбей его из лука или пращи!
Варда подбежал поближе, подобрал камень и раскрутил пращу.
Бац! Камень угодил сидящему в грудь, и чужак свалился вниз. Был он раскрашен белой и коричневой краской, на шее – ожерелье из зубов хищных животных. «Какой-то вождь, наверное», – подумал подбежавший первым Никита. Но при падении чужак свернул себе шею и уже не дышал.
– Аккуратнее надо было, – пробормотал Никита, понимая, что Варда все равно его не услышит.
Он подошел к Иде и приложил палец к губам. Женщина поняла его и перестала петь. Вид у нее был усталый.
Никита вытащил пробки из ушей.
– Молодец, помогла. Думаю, наш вождь Вирт по достоинству оценит твои способности и помощь. Как долго они будут так стоять?
– Скоро отойдут. Только будут не в себе, недолго. И помнить ничего не будут.
– Ни фига себе!
Никита не предполагал такого действия. Воистину, сирена – как оружие массового поражения. Такую хорошо иметь союзником или другом, но никак не врагом. И откуда у них столь редкое качество? По наследству передается или они этому учатся?
В этот момент Ида покачнулась, и стоявшая рядом Адель поддержала ее и усадила на траву.
Никита же подошел к Вирту.
Вождь открыл глаза, раскинул руки в стороны. Его раскачивало на твердой земле, как на палубе корабля в шторм.
Никита усадил его на землю.
– Тот, Варда, ко мне!
Когда оба подбежали, Никита приказал:
– Отберите у наших воинов оружие и усадите их на землю. Иначе они могут упасть и напорются на свои же мечи.
Приказание было исполнено.
Воины понемногу приходили в себя. Сначала покачивались, и движения их были неловкими. Потом стали хихикать, хотя вокруг лежали трупы поверженных врагов и их товарищей, и смешного в этом ничего не было. Но что пугало больше всего – это их безумные глаза.
Дурман от пения сирен прошел через полчаса. Воины понемногу приходили в себя, взгляд их становился все более осмысленным. Они с удивлением осматривались вокруг.
Никита помог встать Вирту. Вождь узнал его, обнял:
– Ты, как всегда, вовремя, Никита. У нашего племени настали тяжкие времена, пришли чужаки.
– Нет уже их, вождь!
– Как?!
– В твоем жилище расскажу, без чужих ушей. Тот, помоги воинам – кому нужна помощь. Варда, ты ведешь сирен к избе вождя.
А сам повел Вирта.
На окраине селения их встретили встревоженные женщины.
– Что там?
– Успокойтесь, полная победа! Нам больше ничего не грозит. Сейчас придут ваши мужья и братья – они сильно устали. Уложите их на ложе, пусть отдыхают.
Никита завел Вирта в дом, усадил.
– Ты что-нибудь соображаешь, вождь?
– Голова как в тумане, соображаю плохо. Вроде сок перебродивших фруктов не пил.
– Тогда отложим разговор на завтра. А сейчас отдыхай.
– На тебя надеюсь. Выстави охрану.
– Все сделаю, вождь.
Никита вышел из дома вождя.
У порога стоял Варда с обеими сиренами.
– Варда, сирен я заберу. Где пленный?
– Тот его притащил, я его к столбу привязал.
– Правильно сделал, одобряю. Но тебе придется еще потрудиться. Ночью селение охранять будешь, вдруг недобитые остались? Возьми подростков, пусть на крыше сидят, бдят. А ты вроде начальника. В случае тревоги – сразу ко мне.
– Понял, сделаю. Можешь на меня положиться.
Варда ушел.
– Ну что, девы? Отдохнуть надо? Идем ко мне. Переоденетесь, а там видно будет. Завтра к вождю идем. Я замолвлю словечко, даю слово – вас оставят в племени. И обижать не будут, если вы свой голос на пользу племени использовать будете.
Обе сирены устали и только кивнули в ответ.
Едва Никита переступил порог своего дома, как ему на шею с визгом кинулись его приемные дочери – Вея и Мос.
– Заждались мы тебя, Никита! У нас война! Чужаки напали. Так страшно, а тебя нет!
И вдруг перестали тараторить, увидев сирен. А те, хоть и были измучены дорогой, красоты своей не потеряли.
– Никита, ты женился на обеих? – В голосе Веи прорезались ревнивые нотки.
– Нет, конечно. Ну как же я мог жениться, а вас на свадьбу не позвать? В беду они попали. Пусть у нас пока побудут, а там как Вирт решит.
– Тогда пусть, – кивнули обе.
– Приготовьте им ложе и поесть.
– У меня лепешки еще теплые.
– Неси.
Никита и сам с удовольствием съел лепешку, и женщины не отказались. Но сначала они осторожно откусили по маленькому кусочку, пожевали. Однако незнакомая пища понравилась – от нее исходил вкусный запах. Поэтому съели все до последней крошки.
Вея и Мос настелили в углу сушеной травы, кинули поверх дерюжку.
– Пусть ложатся.
Женщины улеглись и сразу уснули. За день им пришлось немало пережить.
Девчонки еще болтали что-то. Никита пытался вникнуть в их разговор, но тоже позорно уснул – не железный. Во время всего похода он был напряжен, а теперь отпустило. Что может быть лучше дома?
Утром проснулся от перешептывания. Девчонки обсуждали, будить его или нет?
– Да проснулся я уже, – сладко потянулся Никита. – Чего хотели?
– А мы кашу сварили и лепешек напекли. И рыбу успели пожарить – мальчишки вчера наловили и дали.
– Молодцы, хозяюшки! – искренне восхитился Никита. – Хорошими женами будете!
– Так есть пора, остынет.
Сирены тоже проснулись и привели себя в порядок.
Выйдя во двор, все уселись за стол, стоящий под навесом. Поели горячей каши, еще теплой жареной рыбы, лепешек. Завтрак был сытным.
– Ну, девы, – поднялся со своего места Никита, – нам пора к вождю. Он все-таки главный у нас.
В сопровождении сирен Никита подошел к дому Вирта. Оставив сирен у порога – куда они денутся? – он вошел к вождю, поздоровался.
– Как вовремя ты на помощь пришел! – кивнул ему Вирт. – Рассказывай.
Никита коротко рассказал об «электрических людях», о солеварах, упомянул и о трехглазых.
– Но до их земель я не добрался. С небес с грохотом упал камень, повалил много деревьев, разрушил селения. Две женщины уцелели, и я взял их с собой.
– Правильно сделал, воинам нужны жены.
– Вирт, они особенные.
И Никита рассказал о голосе сирен, о том, что с помощью Иды одержал победу.
Вирт слушал с удивлением. Как разнообразен мир!
– Зови их сюда, я сам посмотреть хочу.
Никита завел сирен в дом. Они выспались, насытились и выглядели отлично.
– Хм, да они просто красавицы! И не подумаешь, что опасны.
– Вирт, они понимают по-нашему.
– Да? Вот что: польза от них есть, и не принять их в племя – просто грех. Но пусть помнят: если они обратят свои способности на людей азуру, будут с позором изгнаны из племени.
Обе сирены поклонились.
– Подожди, а спали они где?
– В моем доме.
– Не побоялся? Ну пусть тогда они и дальше у тебя живут. Ты с ними поладил, пусть под приглядом будут.
– Вождь, надо с убитых чужаков оружие собрать.
– Уже распорядился. И наших земле предать.
– А чужаки?
– Пусть их тела шакалы сожрут.
– Я на лодке прибыл, там груз есть.
– Распоряжусь, подростки и женщины к твоему дому перенесут.
– Тогда я пленного допрашивать буду.
– Так вы еще пленного взяли? Тогда, конечно, разговори его. Надо же знать, что это за племя и почему его воины на нас напали.
Никита вышел на крыльцо. Подростки и женщины тянулись гуськом от берега, переносили с лодки груз. Впрочем, сделали они всего лишь один рейс – груза было не так много. Зато в племени появилась добротная лодка. К ней бы еще мачту приспособить и парус, тогда и далеко уходить можно, не только вблизи берега рыбу ловить.
Обе сирены и его девочки принялись разбирать вещи. Местные жительницы стояли рядом, смотрели. Ох это извечное женское любопытство! Однако кое-что перепало и им – несколько медных тарелок, кусков ткани.
Когда дошли до мешков, Никита всполошился – он не мог допустить разбазаривания стратегического запаса.
– Все! Мешки для сева!
Он перенес мешки в амбар. Правда, для сева нужен был мешок с зерном. Но мука пусть тоже хранится, на черный день.
Рядом с домом Варды стоял на коленях пленный. Руки его, заведенные назад, охватывали столб и были связаны.
Никита подошел к пленному, присел на чурбак и попытался заговорить с ним. Но пленный мотал головой – он явно не понимал языка.
Никита подозвал одного из краснокожих охотников:
– Поговори с ним, может, он поймет твое наречие?
Однако пленный опять ничего не понял.
Никита подошел к Иде:
– Ты кроме своего языка какие-нибудь еще знаешь?
– Конечно, ведь с тобой я сейчас разговариваю на твоем.
– Это я понял. А другие? Надо с пленным поговорить. Поможешь?
– Попробую.
Ида подошла к пленному и сказала ему несколько слов на незнакомом Никите языке. Однако ничего не изменилось, пленный все так же качал головой. Потом прозвучала фраза еще на одном языке – он отличался от предыдущего.
Неожиданно пленный вскинул голову и что-то залопотал.
– Что он говорит? – поинтересовался Никита.
– Он из племени окувани, и зовут его Дир.
– Мне все равно, как его зовут. Ты спроси, где живет его племя и почему они на нас напали?
Ида и Дир стали переговариваться, потом сирена перевела:
– Они обитают на другом берегу, через море, сюда приплыли на лодках. Шли за трофеями, на племя азуру наткнулись случайно, встретив охотника в лесу. Было их четыре десятка.
– Много ли мужчин в племени?
Никиту беспокоила их численность. Те, кто напал, убиты. Однако, не дождавшись их возвращения, другие воины могут отправиться их искать.
– В их селении остались старики, женщины и дети. А с воинами был вождь, его легко узнать по росписи на теле и ожерелью из зубов диких животных.
– Он мертв, как и другие, – устало сказал Никита, усаживаясь рядом с сиреной. – Как найти его племя?
Однако на этот вопрос пленный отвечать не захотел.
– Переведи ему, – обратился к сирене Никита, – что если он не скажет, я буду его живьем поджаривать на костре. Это будет больно, и он расскажет все.
– Это жестоко! – вскинулась Ида.
– Переведи! – жестко повторил Никита. – Я добрый человек, но когда под угрозой жизнь моего племени, я готов принять любые меры.
Пленный, услышав перевод, посерел от страха. Помощи ждать ему не приходилось, а Никите никто не мог помешать. Пленный рассказал, что надо переплыть море – всего день пути при попутном ветре, и Никита сделал вывод, что море перед ними – лишь широкий пролив.
– А дальше?
– Держаться правой руки. Через полдня пути будет видно их селение.
– Я разорю их, – сказал Никита, обращаясь к Иде, – и ты мне поможешь это сделать. А он будет проводником и заложником. Укажет неправильный путь – я скормлю его рыбам.
Пленный, которому Ида перевела слова Никиты, поник головой.
Никита приказал детям принести пленному воды и еды, сам же отправился к Вирту, которому рассказал сведения, полученные от пленного.
– Что сам думаешь? – спросил его Вирт.
– Для начала хочу обнаружить на берегу их лодки. Они их где-то спрятали, иначе бы мы их видели, когда плыли. В противном случае пленный врет, и они пришли пешком.
Вирт кивнул:
– Продолжай.
– Взять десять человек и отправиться в их селение. Взрослых перебить, а детей забрать и воспитать по-своему.
– Тех, кому семь-восемь лун, ты уже не переделаешь. Они будут помнить своих родителей и в один несчастливый для нас день ударят нам в спину. Лодки найди и приведи, пусть рыбаки используют их. А рисковать, не зная результата, не стоит. Это племя уже потеряло своих мужчин и оправится не скоро, через много лет. Сейчас они нам не страшны.
Никита вынужден был признать правоту вождя.
После полудня он, взяв Варду, отправился на поиски лодок, которые оказались не так далеко.
Лодок было три, и они были довольно вместительные, с мачтами. Их завели в небольшую бухту и прикрыли срубленными ветками деревьев. С моря обнаружить их было невозможно. Повадки настоящих разбойников, уже имеющих опыт набегов.
Перегонять лодки Никита с Вардой не стали – вдвоем это невозможно, и просто вернулись в селение.
Все жители собрались на погребение павших – племя потеряло убитыми пять человек. Для небольшого племени потеря пятерых мужчин – удар чувствительный, но не критический.
Всех погибших похоронили в общей могиле, завернув каждого в дерюжку. А потом устроили тризну – по обычаю племени.
