Всё-таки Андрей привёл обоз в Кострому, без потерь дошли. Ездовые столпились у ворот купеческого дома.

– Вот что, мужики. Вдове скажите – в болоте утоп, случайно. Не надо о нечисти рассказывать, пугать.

Ездовые дружно закивали, соглашаясь. О пережитом вспоминать не хотелось, не то что рассказывать.

К вдове пошёл старший ездовой. Вышел хмурый.

– В обморок вдова упала, как весть горестную услышала. Челядь откачивает.

Но всё-таки разгрузились в амбар, деньги получили. Ездовые по домам своим разъехались, попрощавшись, и Андрей остался один. Сложный, страшный поход выдался, но теперь он свободен. Поехал на постоялый двор – отдохнуть хотелось, подхарчиться.

Сделав заказ, он приступил к трапезе. Пища была для него непривычна – не хватало специй, овощей. То ли кухарка такая, то ли на севере у народа предпочтения другие. Из своего мешочка подсыпал специй – смесь соли и перца. Зато пиво оказалось отменное, да и выспался потом на славу.

Утром задумался: куда податься, что делать? Чувствовал Андрей себя неприкаянно: ни семьи, ни друзей, ни дома своего, ни обязательств. Нет того якоря, что человека на одном месте держит. Ведь из любого похода человек стремится вернуться в родные пенаты, к семье, близким. А ему куда идти? Почему-то именно в Костроме на него накатил приступ одиночества. На постоялом дворе людей полно, а он как в вакууме. Остро захотелось домой, в своё время. Там квартира, родители, друзья. Но как вернуться, он не знал. В прошлые разы это получалось спонтанно, по не зависящим от него обстоятельствам, сам он специально ничего для этого не предпринимал. Кто и когда решит, пришло его время вернуться или нет? Судьба с ним играет или какие-то высшие силы, ему неведомые? Знал бы – попросил.

На простом языке его состояние называлось хандрой, на научном – депрессией. После пережитых передряг, когда он изо всех сил боролся за своё выживание, это было вполне объяснимо. Вот только раньше подобного не было.

Андрей не знал, что предпринять, и решил, что устал, вымотался, а другого способа снять стресс, кроме как напиться, он в данных обстоятельствах не видел.

В харчевне, куда он спустился, ему предложили пиво, яблочное вино местного изготовления, перевар – вроде самогона из свёклы – и фряжское вино. Андрей выбрал фряжское – оно было чисто виноградным и нравилось ему. На Руси этой ягоды ещё не знали. Возили вино из Крыма, от генуэзцев, или из Италийских стран.

– Фряжское дорогое, – сразу предупредил его хозяин, – за кувшин вперёд плати.

Андрей заплатил, заказал закуску.

По утреннему времени были только жареные куры, квашеная капуста, солёные огурцы и копчёная белорыбица.

– Неси белорыбицу, – решил Андрей.

В самом деле, не закусывать же вино, причём обычно очень неплохое, что-то вроде муската, квашеной капустой? Нонсенс!

Хозяин сам принёс заказ – не каждый день состоятельные посетители встречаются.

– Празднуем? – спросил он.

– Вроде того, – уклончиво ответил Андрей.

– Именины? – Хозяину хотелось поговорить, трапезная была почти пуста.

– Что живой остался.

– О!

Хозяин удалился, не желая мешать гостю.

Андрей налил вина в глиняную кружку и сделал глоток. Вино стоило своих денег, было приятного вкуса – а букет! Умеют же делать люди!

Он не спеша проглотил, долил кружку. Проснулся аппетит, и Андрей принялся за копчёную белорыбицу. Кусок просто растаял во рту. Да, есть мастера своего дела в Костроме! Такая рыбка составит честь и царскому столу.

Андрей не спеша пил вино и ел рыбку, смакуя каждый глоток и каждый кусок. После пережитых приключений – полная благодать!

Снова подкатил хозяин:

– Ещё чего-нибудь не желаешь? Пироги с вязигой с пылу-жару готовы.

– Не гневи Бога, хозяин, не порть трапезу. И без того вкусно.

– Рад. Если что надо будет, только знак подай.

Однако завершить трапезу в тишине и покое Андрею не удалось. В харчевню ввалились двое парней, по одежде – мастеровые.

– Хозяин, жрать давай и пива! Да пошевеливайся!

Вот наглые рожи! В любом веке, в любом городе всегда найдутся такие индивидуумы, которые способны испортить отдых окружающим. Мало того, что уселись за соседний стол, так ещё и на Андрея уставились.

– Слышь, Иван, чего там этот долговязый пьёт?

– Откель мне знать? Ща!

Молодчик поднялся, сделал шаг, схватил кружку с вином, из которой пил Андрей, и опрокинул себе в рот.

Это уже было оскорбление.

Костяшками сжатого кулака Андрей ударил нахала в кадык. Сильно ударил, не жалея, как учили в свое время в бригаде.

Нахал зашипел и схватился за шею. Он силился вдохнуть, но не мог. Лицо его посинело, и он упал, засучив ногами.

Товарищ его, не ожидая отпора от Андрея, тоже вскочил с лавки и выбрался в проход, сжимая кулаки. Был он молод и силён, но серьёзной трёпки явно ещё не получал.

Андрей с ходу ударил его ногой в пах. Молодчик взвыл и скрючился. Обеими руками, соединёнными в замок, Андрей ударил его по как будто специально подставленному для этого затылку. Парень упал, тонко подвывая. Андрей испытывал сильнейшее желание добить его ногами, но на них смотрел хозяин, их схватку видела прислуга. На Руси не было принято бить лежачего, то был уже перебор. Упал человек – прояви благородство и милосердие, не добивай. Вот скоты!

Всё благодушное настроение сразу испарилось.

Подскочил хозяин:

– Прощения прошу!

– Да ты-то здесь при чём? – искренне удивился Андрей. – А этих вытолкай взашей!

– Это Иван и Пётр, братья. Бузотёры известные, только отпора раньше ни от кого не получали. Ловко ты их! Я даже не заметил как!

– Наглым место на полу, а ещё лучше – на дворе, у помойки.

На шум прибежал вышибала. Держали на постоялом дворе таких: сам здоровый, кулаки – как футбольный мяч, а вот умом слегка обиженные. Сила в них огромная, только реакция заторможена.

– Ты подрался? – подступил он к Андрею.

– Этот гость солидный, ошибся ты, Павел, – вступился за Андрея хозяин. – Братьев выкини отсель.

– Кто это их? – удивился вышибала.

– Гость.

– Вот он?

– Ты долго ещё будешь лясы точить? Не за то я тебе деньги плачу.

Вышибала схватил братьев за руки и волоком потащил к двери, нещадно ударяя о лавки, столы и притолоку, и с крыльца швырнул бесчувственные тела на землю.

«Крутовато обошёлся! – отметил про себя Андрей. – Но лучше бы он не пускал их сюда».

Прислуга принесла ему другую кружку, и он допил вино.

– Съехать бы тебе, – посоветовал хозяин.

– Почему?

– Братья злопамятны, побоев не простят. Очухаются, на улице поджидать будут. Да ещё и знакомцев своих приведут. Как бы беды не случилось.

– За предупреждение спасибо. А съеду я тогда, когда захочу. Пусть они меня боятся. Увижу ещё раз – прибью.

Поднимаясь из-за стола, Андрей как бы невзначай отвернул полу кафтана, продемонстрировав хозяину пистолет.

У того глаза округлились. Пистолет – оружие дорогое и редкое. Увиденное явно повысило статус Андрея в его глазах.

– Прости, боярин, не признал сразу, – вытянулся он.

– Сын боярский, не боярин.

Андрей поднялся к себе. Полдень. В город пойти, что ли?

Он отцепил пояс с саблей: ножны только в ногах путаются; да и не принято с оружием на торг ходить, стражники городские вполне могут взашей вытолкать. Но пистолет под кафтаном оставил, как и ножи – боевой и обеденный. Это не возбранялось, более того, ношение ножа – признак свободного гражданина, не холопа.

Он прошёлся по старым кривым улочкам. Город старинный, с особой северной красотой, с великолепными, радующими глаз церквами и монастырями. На торгу богатый выбор мехов – ведь вокруг глухая тайга; полно рыбы, свежей и вяленой, копчёной и солёной. Названия некоторых пород рыбы Андрей даже не знал.

Вволю нагулявшись, он пошёл на постоялый двор. Подходя к воротам, понял, что хозяин, предупреждая его, был прав – его подстерегала группа молодчиков. Среди них Андрей сразу узнал Ивана. Петра, которому досталось в гортань, видно не было. Парни явно ждали его.

Андрей расстегнул пуговицы на кафтане – полы до поры до времени прикрывали пистолеты.

Иван узнал его, ткнул в его сторону рукой:

– Ату его!

Вооружены парни были серьёзно – кистенями и дубинами. Ощущение было такое, что на охоту на дикого зверя вышли – вроде медведя или вепря.

Ворота постоялого двора были закрыты, над забором периодически мелькала голова вышибалы.

Парни кинулись к Андрею, размахивая дробящим оружием. Что кистень, что дубина – ломают кости, мозжат мышцы.

Андрей не стал дожидаться, когда его ударят. Один хороший удар может сделать калекой на всю жизнь, а то и убить. Он выхватил пистолет и, не мешкая, выстрелил Ивану в бедро – тот мчался впереди, вдохновляя ватагу. Лицо его было злобным – зверским даже, ничего человеческого.

Грохот выстрела, дым и вопль. Андрей сунул разряженный пистолет за пояс и выхватил второй.

Иван катался по земле, выронив дубину, и орал – на такой дистанции тяжёлая свинцовая пуля запросто дробит и ломает кости.

Остальные «добры молодцы» застыли в нерешительности. Только что они были готовы расправиться с любым – но переть с дубиной против пистолета? Даже их скудных мозгов хватило, чтобы осознать опасность.

Андрей подошёл к Ивану. Парни, растеряв воинственный дух, опасливо отошли шагов на пять-шесть.

Андрей наступил Ивану на руку.

– Тебе на постоялом дворе мало досталось?

Он приставил к голове дуралея пистолет.

– Не-е-ет, – проблеял Иван.

– Зачем тогда снова пришёл?

– Брату худо.

– Ты ошибся, Ванюша, я не лекарь. А вот на тот свет я тебя сейчас отправлю.

– Дядька, лежачего не бьют! – сказал кто-то из группы поддержки.

– Я бить вовсе не собираюсь. Вышибу дурные мозги – и всё. А кому не нравится – попробуйте пистолет забрать.

– Да мы же ничего, мы просто мимо шли. Ты первый стрелил, – загундосили парни.

– Ага, вы просто мимо шли – с дубинами и кистенями? У меня видак есть – вон за забором голова торчит. А за разбой положена смертная казнь через повешение. Не знали разве?

– Да какие же мы разбойники?

– А кто вы? На нищих и убогих вы не похожи, на вас пахать можно.

Заметив краем глаза сбоку движение, Андрей резко обернулся. К нему подбирался ещё один, зажав в руке грузик кистеня.

– В лоб или в руку? – спросил его Андрей.

– Чаво?

Андрей выстрелил ему в плечо. Парень заорал дурным голосом, отбросил кистень и левой рукой схватился за раненое правое плечо. Этот уже не боец.

Из-за заборов соседних домов выглядывали испуганные выстрелами жители.

Андрей крутнулся на месте.

– Кто ещё попробовать хочет?

– Да у него пистолет пустой! – осмелел кто-то. – Бей его!

Андрей приметил говорившего, перебросил пистолет в левую руку и правой выхватил небольшой обеденный нож. Небольшим нож был по местным меркам, лезвие всего сантиметров восемнадцать-двадцать длиной. Это не чета боевому ножу, тот по клинку был в локоть.

Учили Андрея метать ножи и другие колющие предметы, не забыла рука навыков, и потому он швырнул нож с подкруткой, резко.

Парень заорал – нож по рукоять вошёл ему в бедро. Обильно потекла кровь, а на бойцов, неопытных в ратном деле, это всегда действует угнетающе.

Андрей мог убить всех, но он не хотел трагического исхода. Смерть – это всегда необратимо. И суд будет обязательно, а ему не хотелось бы задерживаться в Костроме надолго. Неприветливо его встретил город.

Воинственный дух исчез, испарился – из шести нападавших трое уже ранены.

– Так, дубины и кистени бросили на землю. Быстро!

Парни побросали оружие.

– Забирайте своих калечных и марш отсюда! Ещё раз увижу поблизости – никого жалеть не буду! Сразу в лоб стрелять буду, чтобы мозги ваши дурные на заборе были.

Парни подобрали раненых.

– Эй, ты! Да, к тебе обращаюсь! Нож верни!

Раненный в ногу выдернул нож и бросил его на землю. Стеная и матерясь, вся гоп-компания удалилась.

Ворота тут же распахнулись, и в них показался вышибала.

– Ловко ты их!

– Неужели сам справиться не мог?

– Их много, а я один.

– Так и я один.

Андрей подобрал с земли свой обеденный нож.

– Собери дубины и кастеты да спрячь подальше.

Вышибала резво стал собирать брошенное на землю оружие, понёс всё на задний двор.

Андрей зашёл в трапезную – за прогулку он проголодался. Хозяин с изумлением оглядел его.

– Жив?

– А что мне сделается?

– Вроде стреляли?

– Это я парней разогнал – трусливые попались.

– Это Иван-то? Да его весь околоток боится.

– Я новенький, гость, потому не знал. Но теперь пусть он меня боится. Полагаю – хромым отныне будет, упал – ногу повредил. Сильно.

Хозяин облегчённо вздохнул.

– Они перед моим двором давно вились. Думал уж – быть беде.

– Накормишь?

– Со всем моим удовольствием! А пиво – за мой счёт.

Утром Андрей съехал с постоялого двора. Не нужны ему приключения, сыт он ими уже по горло.

Более того – он выехал из города. Конечно, с парнями он поступил жёстко, даже, может быть, жестоко, но другого пути поставить зарвавшихся молодчиков на место он не видел. В следующий раз думать будут, без причины нападать на людей поостерегутся.

Андрей догнал обоз и пристроился за ним.

Сначала ездовые поглядывали на него искоса. Чужой человек – зачем он за обозом едет? Но Андрей вёл себя мирно, и опасения ездовых улеглись. Просто Андрею торопиться было некуда, обоз шёл по пути к Москве, а в компании ехать веселее.

Однако на ночёвку обоз встал на поляне, Андрей же поехал дальше – до ближайшего села, на постоялый двор, ведь обозники кормить его как-то не обязаны.

Он поел, выспался, а после завтрака – снова в дорогу. Отдохнувший конь бежал резво, и вскоре Андрей опять догнал знакомый обоз и пристроился следом. Так он и добрался до Шуи. Вообще-то он не думал ехать именно сюда – в те времена никаких указателей не было.

Въехав в небольшой городишко, он отправился искать постоялый двор.

– Скажи, мил-человек, где здесь у вас постоялый двор? – обратился он к прохожему.

– Вон, на углу, ворота нараспашку.

– Город-то как называется?

– Шуя, – удивился вопросу прохожий. Надо же, приехал, а куда – и сам не знает.

У Андрея в голове щёлкнуло. Ведь царь посылал его с грузом именно сюда! Знак судьбы это или случайное стечение обстоятельств? Однако после перехода он устал и проголодался и потому отправился на постоялый двор.

Тут повезло: удалось не только хорошо поужинать, но и в баню сходить. Топилась она не каждый день, а помыться хотелось. В дороге пыль садится на тело, набивается в одежду. Через пару дней пути грязен, как кочегар.

После бани он постирал бельишко, надел чистое из запаса и почувствовал себя на вершине блаженства. И спать! Умаялся он за переход.

Утром, после завтрака Андрей вдруг решил – а чего ему в Москву ехать? А не последить ли ему за купцом? Как там его фамилия? Точно, Андриянов, что у Никольской церкви живёт. Шуйский явно с ним связь держит, и купец с царём либо в родственных, пусть и дальних, отношениях состоит, либо уж в очень доверительных. Не каждому, даже очень давнему знакомому можно доверить изрядную сумму в золоте. Блеск этого металла глаза слепит, разума лишает. Не личное ли хранилище держит Шуйский у купца? Государственная казна почти пуста, но это не вина Шуйского. Поляки разграбили, Лжедмитрий руку приложил, потом мятежники и народ постарался – это понятно.

Но и про себя государь не забывал, на «чёрный день» запас делал. Именно сюда Андрей должен был доставить золото, а потом его охранники просто убрали бы. С ними самими после возвращения в Москву поступили бы точно так же. В итоге – золото в Шуе, а участников либо свидетелей нет. Так почти и получилось: охранников в живых нет, сам же Андрей остался жив случайно. Но главный удар по Шуйскому – груз на место не прибыл.

Не знал тогда Андрей, что один из охранников был ранен и остался в живых. И сейчас он, сам заявившись в Шую, попал в переплёт. Его разыскивали слуги царя – пока тайно; но то же самое делали и его враги, организовавшие налёт на их небольшой караван. И никто из обеих сторон и предположить не мог, что Андрей сунется в Шую.

Решив так, он принялся за дело. После завтрака Андрей отправился к Никольской церкви, расспросив нищего на паперти – не знает ли он, где живёт купец Андриянов.

– Знаю. А если копеечку дашь, так и покажу.

Андрей бросил в засаленную рваную шапку медяк.

– На кусок хлеба будет. Совсем народ обнищал, подаяния нет, – пожаловался нищий.

Идти было недалеко – они свернули за угол и прошли всего сто метров. Нищий остановился и указал клюкой на дом:

– Этот дом. Только вот ходить туда я бы тебе не советовал. Богат купец, охрана – как у персидского шаха. Ежели не по нраву купцу придёшься, так вытолкают взашей, да ещё и батогами угостят! А уж жаден! Ни на один праздник – что Рождество, что Пасха – копеечки не подаст.

– Спасибо, – коротко поблагодарил его Андрей и, дождавшись, пока нищий скроется из виду, прошёл мимо купеческих хором.

Дом был серьёзный: в два этажа, из дубовых брёвен, а не из сосны, как у соседей. Крыша медью крыта, что для Костромы или Шуи и вовсе диковина. Забор высокий, крепкий.

Андрей постучался в дом на другой стороне улицы, наискосок от дома купца – он хотел снять комнату, сделав из неё наблюдательный пункт. Однако приветливые на первый взгляд хозяева отказали.

– Сдали мы комнату, ещё месяц назад – уж больно человек просился. И платит хорошо. Тихий такой человек, всё время в комнате сидит, никуда не выходит.

Андрей церемонно откланялся. Занятно! Самый удобный дом для наблюдателя снят месяц назад, и человек сидит безвылазно… Точно, наблюдатель! Только на кого он работает? Шуйский не стал бы следить за купцом со стороны: если бы он ему не доверял, то не посылал бы сюда ценный груз.

Андрею стало интересно. Кто поставил сюда наблюдателя – враги Шуйского из боярства? Новые заговорщики? Или кто-то неведомыми путями пронюхал о тайных делах купца и решил ограбить его? Вариантов много. Очень любопытно! Надо бы и к этому дому приглядеться.

Комнату он всё-таки снял. Не совсем удачно – на той же стороне улицы, что и дом купца. Но комната угловая, два небольших оконца, сразу можно было наблюдать и за домом купца и за другим домом, где уже находится наблюдатель. Одно только неудобство – из одного окна оба дома не видны, приходилось перебегать.

Хозяйка дома – вдовушка средних лет. Андрей и лошадь в конюшню у неё пристроил. А за деньги он не только постой получил, но и харчился у вдовы. Правда, попросил её никому о нём не говорить.

– Истинного царевича Дмитрия приверженец я. Его поддерживал, едва живот не положил за избранника Божия, – врал он вдове. – Ноне на троне другой государь, на нас, верных слуг Дмитрия, гонения. Поживу у тебя, пока не забудут обо мне в Первопрестольной.

– Вижу, человек ты хороший, зачем тебе неприятности делать? Да и кому здесь о тебе говорить?

Вот тут вдовушка была не права. Стоило бы ей сказать о постояльце своей знакомой, как об Андрее узнали бы многие – у женщин вечно с языком проблема. Но выбора у него не было.

Он сидел у окон, наблюдая, неделю. Уже всех жителей улицы в лицо изучил – походку, привычки.

В доме купца всё текло по распорядку. Утром он выезжал на возке, видимо – по делам, к полудню возвращался. «Наверное, в лавках приказчики делами занимаются, купец их только контролирует, – решил про себя Андрей. – А может быть, торговля – лишь прикрытие для тайных дел? Шуя от столицы далеко, в водоворот событий не попадала, и место для тайных дел удобное во всех отношениях».

А вот к наблюдателю, находившемуся в доме наискосок на другой стороне улицы, иногда приходили люди. Как правило – вечером, по темноте. Пробыв недолго, уходили. Говоря по-современному, это были связники, для передачи информации. Только вот передавать было нечего – мирная, тихая жизнь маленького городка.

Однако через неделю события пошли по нарастающей.

Сначала к воротам дома купца подкатил возок. Судя по замызганности, он прибыл издалека. И ещё – его сопровождали трое конных.

Ворота распахнулись, и все въехали во двор. Андрею хотелось посмотреть, что доставили купцу, но на улице белый день, заглянуть через забор невозможно, а привлекать к себе внимание в его планы не входило.

Ближе к вечеру из дома наискосок вышел невзрачный мужичонка – раньше среди прохожих Андрей его не видел. Когда же он в дом прошёл? Потом дошло – это же сам наблюдатель. Увидел прибывший возок и побежал докладывать начальству. Случай удобный.

Андрей быстро оделся, засунул пистолет за пояс и выбежал из дома. Наблюдатель – как назвал его Андрей – уже поворачивал в переулок. Он не оглядывался, не остерегался – шёл себе и шёл.

«Ох, не учили тебя, балбес!» – посокрушался Андрей. Впрочем, ему это только на руку.

Быстрым шагом, не привлекая внимания, он двигался за объектом наблюдения. Тот тоже торопился – шёл к реке, к рыбачьей слободке. Дело плохо. Начинает смеркаться, а улицы в слободке кривые, запутаться можно. Шмыгнёт объект в какую-нибудь хибару – не углядишь.

Но ему удалось засечь момент, когда мужичок зашёл в небольшую избу. Андрей остановил старичка:

– Деда, не подскажешь, где Васька рыжий проживает?

– У нас на улице таких нет.

– Да он рябой, а на правый глаз косит.

– Нет здесь таких. Уж я бы знал, полвека тут, в слободке, живу.

– А вон то чей дом? Вроде похож… Деньги он у меня неделю как занял и не отдаёт.

– То дом Савельева. Сам-то, отец тоись, помер, три года уж как. Сейчас там старший сын, именем Савва обретается, по кривой дорожке пошёл. Но он не рыжий. – Дед покачал головой: – Компании дурные водит, девок продажных. Однако в последние месяцы что-то притих, никак – хворает.

– Спасибо.

Дед поковылял дальше.

«Хм, интересно… С чего бы этот неведомый Савва притих? И наблюдатель к нему зашёл неспроста. Осиное гнездо там, это точно. Но Савва – не главарь. Человек, проживающий и прожигающий жизнь в дурных компаниях, главарём по определению быть не может, для этого ум изрядный быть должен. Скорее всего, ещё одно передаточное звено, почтовый ящик».

Андрей едва успел отвернуться, поскольку наблюдатель вышел из дома. Он прошёл мимо Андрея, обдав его запахом чеснока и немытого тела. Пусть идёт, теперь он его не интересует.

Андрей присел на завалинку дома – надо было понаблюдать.

И он оказался прав. Из дома вышел мужик довольно потрёпанного вида и направился к центру города.

Стараясь ступать неслышно, Андрей направился за ним.

Мужик шёл уверенно и быстро. Как назло, прохожих было мало, и Андрею приходилось идти по другой стороне, в тени домов. Луна светила ярко, на небе – ни облачка.

Мужик постучал в калитку одного из домов. Ему открыли, и он вошёл.

Андрей подобрался к забору, прислушался. Говорили во дворе:

– Я же говорю – крытый возок приехал. Его трое всадников сопровождали, в цивильной одежде – но при оружии. Кто был в возке, какой груз – не видел Онуфрий, ворота сразу же закрыли.

– Пускай дальше следит. Как возок и всадники уедут, пусть сообщит.

– У купца в доме и без того охраны хватает, Онуфрий насчитал семь человек. Да все мордовороты здоровенные – как справиться?

По голосам было слышно, что говорящие переместились к калитке.

Андрей успел тихонько отойти на несколько метров и рухнуть в заросли у какого-то дома. Руки больно обожгло крапивой. Его не увидели.

Собеседники попрощались за руки. Житель Рыбачьей слободки ушёл, калитка захлопнулась.

Андрей немного выждал, потом поднялся и прошёлся мимо дома, стараясь запомнить его характерные детали. Нумерации на домах ещё не было, да и трафаретов с названиями улиц – тоже. Надо было полагаться только на зрительную память.

Андрей пошёл на квартиру к вдовушке. Хм, из того, что он услышал, было понятно, что за купцом следят. Мало того, не исключено нападение на дом Андриянова – иначе зачем было упоминать об охранниках? Точно, неизвестных пока лиц интересовал груз. Кто-то из приближённых к Шуйскому сливает информацию на сторону, иначе не было бы нападения на Андрея с грузом и не готовилось бы нападение на дом купца. Ой, что-то будет! Сообщить о своих подозрениях купцу? А кто он такой, чтобы Андриянов ему поверил? Могут и побить ещё, решив, что он сочинил напраслину.

Теперь надо решить, помогать ли Шуйскому, оберегая купца с его добром, или не предпринимать ничего, и пусть всё случится, как предначертано? Вопрос непростой. Купцу он открыться не может – не исключено, что в возке вместе с грузом привезли информацию и о нём, поскольку груз не доставил. Имя и фамилия не его – царь знает его как Григория Валуева, но описание внешности могут дать вполне точное: рост, цвет глаз и волос, какие-то особые приметы. Красился он персидской хной в Нижнем, так уж сколько времени прошло, волосы отросли, и цвет теперь его, натуральный.

Он вошёл в дом, запер дверь, снял сапоги и тихонько прошёл в свою комнату.

Сон не шёл, голова пухла от мыслей. В итоге он решил – пусть всё идёт своим чередом. Он будет наготове, и если грабители или разбойники нападут на дом купца, вмешается в последний момент. Будут тати одолевать – ударит им в спину внезапно, отобьются охранники – и слава богу. С тем и уснул.

Утром он спал долго и проснулся от перестука тележных колёс. Вскочил и, как был, в исподнем, подбежал к окну.

Мимо проезжал давешний возок, за ним – всадники. Стало быть, уезжают.

Буквально через пару минут из дома напротив выскочил наблюдатель. Ага, в Рыбацкую слободу помчался, подельников известить. Ну-ну, посмотрим, что у них выйдет. Игра всерьёз только началась, все действия ещё впереди, и обе стороны не знают о его присутствии. А он один способен испортить любые планы. Ведь это известная истина: кто владеет информацией – владеет миром. Но весь мир ему не нужен – не его масштаб, на то короли, цари, князья есть.

Андреем начало овладевать беспокойство, как всегда было перед серьезным делом. Он проверил и вычистил оружие, а пообедав, улёгся спать. Днём никто на нападение не отважится, только ночью, и потому надо выспаться. Расклад сил он знает, неизвестны только дата и время нападения. Но долго тянуть разбойники не будут – не в их правилах, ведь груз может уйти. Попробуй его потом проследить! Ситуация должна разрешиться в кратчайшие сроки – если не сегодня, то завтра.

Проснувшись, Андрей некоторое время внимательно понаблюдал за домом купца, но ничего необычного не заметил. Да, хреновые у тебя охранники, купец! Рядом с домом сняли комнаты два человека – наблюдатель Онуфрий и он, Андрей, и никого это не насторожило. Не проверили, не пронаблюдали – что за люди?

Эту ночь Андрей спал не раздеваясь. При первых же признаках нападения ему оставалось только обуть сапоги, опоясаться ремнём с прицепленной саблей и схватить пистолеты.

Однако ночь прошла спокойно. И днём Андрею казалось, что всё затихло. Купец из дома не выезжал, наблюдатель не уходил, хотя был на месте – Андрей уловил движение за окном. Бдит, гадёныш!

Ел он днём неохотно – аппетит пропал. Вздремнул пару часов.

Время тянулось медленно. Хуже всего ждать.

Он промаялся до полуночи, потом улёгся. Сон сморил незаметно.

Разбудил его вопль, потом ударил выстрел. Началось!

Он вскочил, в тридцать секунд обулся, опоясался саблей, сунул пистолеты за пояс и выбежал во двор.

От дома купца неслись крики, шум, звон оружия. Такое ощущение, что армия штурмует крепость.

Он открыл калитку и выглянул на улицу. У купеческого дома мелькали тени – не меньше десятка. Кто они?

По невидимому сигналу люди полезли на забор, при свете луны поблёскивало оружие.

Внезапно громыхнул залп – стреляли защитники дома, и пищалей было много, не меньше десятка.

Сразу закричали раненые. Нападавшие явно не ожидали такого отпора – наличие у охранников пищалей было для них неприятным сюрпризом. «Похоже, я не нужен, – решил про себя Андрей, – защитники справятся сами».

Однако у разбойников был опытный главарь. Шайка понесла потери, но предводитель сообразил, что ружья сейчас разряжены, и завопил:

– Вперёд!

Разбойники бросились к дому, завязалась рукопашная.

Андрей боя не видел, только слышал крики, стоны, ругань и звон оружия.

Без пищалей силы нападавших и защитников уравнялись.

Андрей заметил, как над забором дома напротив мелькнула голова наблюдателя. Ага, интересно ему стало…

Андрей перебежал улицу, прокрался вдоль забора и притих. Из-за забора слышалось взволнованное, учащённое дыхание. Там он, гнида!

Андрей подпрыгнул, ухватился за верхний край досок, рывком подтянулся, забросил ногу на забор и сверху рухнул на наблюдателя. Тот от испуга вскрикнул и замолк, придавленный весом Андрея.

– Нишкни, ежели жить хочешь!

Обеими руками Андрей сдавил шею Онуфрия.

– Будешь отвечать правдиво – помилую. Станешь врать – шею сломаю. Понял?

Онуфрий кивнул. Дышать ему было трудно, и он только сипел.

– Сколько их?

– Ты о чём?

Андрей сжал шею. Наблюдатель стал задыхаться, забился всем телом, засучил ногами.

– Ещё раз соврёшь – сдохнешь. Сколько их?

– Полтора десятка.

– Кто такие?

– Не знаю, не видел никогда.

– Кто главарь шайки?

– Не знаю, я только смотрел.

– И в Рыбацкую слободу новости носил, Онуфрий?

– Ты меня знаешь?

– Почему на купца напали? – вопрос наблюдателя Андрей оставил без внимания.

– Не купец он – прикрытие это. Ценности у него.

– Откуда у купца ценности? Пять золотых монет?

– О! Ты не знаешь всего!

Андрей ослабил хватку:

– Тогда расскажи поподробней.

Онуфрий резко дёрнулся, и в руке его блеснул нож – из-за голенища сапога достал? Зря он его не обыскал!

Андрей отбил руку, и нож отлетел в сторону. Со злости он ударил Онуфрия по голове кулаком – гадёныш этакий!

Удар пришёлся в висок. Онуфрий обмяк и потерял сознание, но дышал. Ладно, дойдёт ещё до него очередь.

Андрей выглянул из-за забора. Перед воротами купеческого дома никого не было видно, да и звуков никаких из-за забора не доносилось. Странно! Защитники отбили нападение? Так он не слышал, чтобы оставшиеся в живых убегали.

Он перемахнул через забор и подбежал к воротам дома купца. Тут стояла пара чурбачков – нападавшие принесли их с собой, чтобы перелезать удобнее было – ведь забор высокий, метра два.

Андрей взобрался на чурбачок и заглянул во двор. Опа! Весь двор был усеян неподвижными телами. Спуститься внутрь? А вдруг разбойники все перебиты и защитники примут его за одного из нападавших? Пищали чаще заряжали картечью, и нарваться на такой выстрел – всё равно что попасть под автоматную очередь.

Андрей понаблюдал, одновременно прислушиваясь. Ему было непонятно, чем всё закончилось – да и закончилось ли?

Внезапно из дома раздался женский крик. Похоже, разбойники в доме, смогли прорваться.

Теперь он уже не раздумывая перемахнул через забор.

Судя по одежде убитых, во дворе лежали и защитники, и разбойники. На охранниках одежда добротная, и рядом с телами валялись пищали. Разбойники же были в отрепьях, давно не стриженны, и запашок исходил от трупов, как от бомжей. Где только предводитель их нашёл? Несомненно, что главарь был человеком умным и решительным. Организовать наблюдение, сколотить банду и устроить нападение не каждый сможет. Не из столицы ли прибыл главарь?

Андрей вытащил из-за пояса пистолет и приблизился к дому. На окнах – железные решётки, двери на переднем парадном крыльце дубовые, заперты.

Андрей безуспешно подёргал ручку, обежал дом. Эх, купец! Понадеялся на охрану, а заднюю дверь, предназначенную для челяди, не укрепил. Она, сорванная с петель, валялась рядом. Вход зиял темнотой.

Андрей осторожно вошёл. Глаза адаптировались к темноте, но он споткнулся о тело убитого. Есть ли ещё живые защитники и сколько разбойников в доме?

Он осторожно обследовал комнату за комнатой на первом этаже. Несколько убитых – и никого из живых.

По лестнице он поднялся на второй этаж – там шёл коридор вдоль всего дома. Слева доносились голоса, и Андрей двинулся туда.

Вот и дверь, едва приоткрыта, через маленькую щёлку видно – горит свеча. Сектор обзора узок, не видно ничего, зато он хорошо услышал звук удара и грубый голос:

– Говори, где злато-серебро держишь! Всё равно узнаю!

В ответ – молчание, потом донёсся стон.

– Будешь молчать – отрежу другой палец. Что возок доставил третьего дня?

– Товар для торговли.

– Врёшь, собака! – и снова звук удара, снова стон.

Ага, разбойник пытает купца, стараясь выведать у него, где ценности. Так сколько же разбойников в комнате? Вопрос существенный, если жить охота. Но других голосов не слышно, и в других комнатах тишина. Неужели главарь банды один остался? Не совершить бы роковую ошибку…

Андрей попытался пальцами, по миллиметру, чуть-чуть приоткрыть дверь.

На полу, на коленях, с ножом в руке стоял мужик, одетый довольно прилично, но непонятно: купец ли он, зажиточный ли горожанин – по одежде сказать было нельзя. Перед ним кто-то лежал на полу, но лежащего видно не было – только подошвы его сапог.

Ну, будь что будет!

Андрей просунул в дверную щель ствол пистолета и выстрелил. В запертом помещении звук выстрела просто оглушил. Комнату затянуло кислым пороховым дымом.

Заткнув пистолет за пояс, Андрей выхватил нож. Посмотрел влево-вправо – не видит ли кто-нибудь? Пусто, только из комнаты доносятся хрипы и стоны.

Держа наготове нож, он вошёл.

Савельев – а в том, что перед ним именно он, Андрей не сомневался – лежал на полу навзничь. Он был ещё жив, пуля попала в грудь. Из раны текла и пузырилась кровь. «Ранение лёгкого, – понял Андрей, – с таким долго не живут».

Но раненый был ещё в сознании, и глаза его смотрели на Андрея с ненавистью.

– Что посеешь, то и пожнёшь, – сказал, наклонившись к нему, Андрей. – Жить тебе осталось минуты. Назовись.

Раненый сглотнул кровавую слюну.

– Не хочешь – не надо, – пожал плечами Андрей. Он повернулся к хозяину дома, лежащему на полу. Тот был ранен в живот, а кроме того – главарь отрезал ему палец. Зрелище было не из приятных.

– Ты Андриянов?

Раненый купец едва заметно кивнул. Андрей встал перед ним на колени и ножом разрезал одежду. Рана было обширной, кровила. Что ж, этот тоже не жилец.

– Я Григорий Валуев. «Слово и дело». Был направлен к тебе государем с грузом. На нас напали, охрану перебили. Груз я утопил в Плещеевом озере в приметном месте.

– Письмо о тебе я третьего дня получил, – c усилием проговорил купец. – Будь человеком, посмотри – жива ли супружница моя?

– Потерпи немного.

Андрей взял свечу и обошёл комнаты. В одной из них он обнаружил женщину – помочь ей было уже нельзя. Ранения в голову и в грудь – с такими не живут.

Он вернулся в комнату:

– Мертва твоя супружница, купец. Чтобы тебе спокойней было, скажу, что не мучилась она, сразу умерла.

– Встречусь с ней скоро, – улыбка тронула уста купца. – Двадцать лет вместе прожили…

Разбойник, валявшийся по соседству, захрипел и умер.

– Сдох твой обидчик, купец! Хотя я думаю – не купец ты, прикрытие это лишь для тайных дел.

– Правильно мыслишь. Ты ведь сын боярский?

– Угадал.

– В письме про то есть. В дальней комнате в столе бумаги есть – сожги. Ни к чему, чтобы их видели.

– Сделаю. Как имя твоё, боярин?

– Кому надо, знают. Ног уже не чувствую, знать – смертушка моя рядом. Одно беспокоит…

Купец замолчал. С силами собирался или колебался, не зная, может ли довериться незнакомому человеку.

– Наклонись.

Андрей встал на колени и склонился над умирающим.

Купец был бледен, на лбу выступили крупные капли пота. Видно было – худо ему, живёт последние минуты.

– Говори, я слушаю.

– Доверяю тебе тайну великую… только супружница о ней знала и я. Передай государю – все ценности в подземелье под…

Глаза купца закрылись, он выдохнул и умолк навсегда.

Андрей от досады едва не взревел, как медведь. Ну секундочку бы ещё пожил, сказал бы всего одно-два слова! Где это подземелье, эта пещера Али-Бабы с сокровищами!

Однако ему стоило поторопиться. Стрельба у дома была изрядной, и с минуты на минуту сюда должна была заявиться городская стража. Не хватало ещё, чтобы его застукали здесь, в доме. Всех собак на него повесят и на кол посадят.

Он взял свечу, прошёл в дальнюю комнату и в столе нашёл бумаги. Зажёг их от свечи, бросая тлеющий пепел в глиняную кружку.

В ворота затарабанили, раздались крики:

– Открывай!

Андрей бросил несколько оставшихся бумаг в чашку и задул свечу – не хватало только дом сжечь. Опрометью он бросился по коридору к лестнице, кубарем скатился по ней и выскочил во двор. Недолго думая, перемахнул через высокий забор, попав на участок соседей. Из темноты к нему бросилась собака. Андрей выхватил саблю и одним ударом срубил кобелю голову: на лай и рычание собаки мог выйти хозяин дома и поднять тревогу.

Он перепрыгнул ещё один забор, попав на улицу – но не на свою, а на зады, на параллельную улицу. Здесь было тихо, лишь иногда побрёхивали цепные псы.

Идти к вдовушке было опасно, её дом недалеко от дома купца, а там уже полно народа.

Андрей двинулся по улице, отыскивая укромный уголок. На любой улице были такие незастроенные пустыри, овраги. Увидев кусты, он зашёл за них и улёгся на землю. Спать в полевых условиях, на земле, было привычно, но разве сейчас уснёшь? О каком подземелье вёл разговор купец? Где оно? Недалеко от города, в укромном месте? Сомнительно. Оставить ценности без охраны купец не мог. Скорее всего подземелье на территории двора. Ведь возок, прибывший с грузом и охраной, уехал со двора, никуда не заезжая. Стало быть, и груз тут. А вход в него мог быть из дома, из надворных построек вроде бани, амбара – даже конюшни. Вот только доступа к дому теперь у него нет.

Забрезжил рассвет. Андрей встал, отряхнулся и осмотрел себя. Следов крови нет, одежда не порвана, внешне подозрений он не вызывает – вот только сабля на виду. Недолго думая, он отстегнул ножны от пояса и спрятал саблю в кусты, поглубже, чтобы не было видно. Сегодня же он её заберёт, только попозже.

Неторопливой походкой он пошёл по улице, свернул в переулок, а из него – на свою улицу.

У дома купца стояло несколько городских стражников, толпились любопытные. На него никто не обратил внимания.

Андрей спокойно прошёл в дом, разделся, ещё раз осмотрел одежду. Всё в порядке. Вот теперь можно и отдохнуть. Он с удовольствием растянулся на постели.

Разбудила его хозяйка, постучав в дверь:

– Андрей, ты не захворал, часом? Завтракать не выходил, а уж время обеда.

– Сейчас!

Андрей умылся и вышел к столу.

– Ох, какие страсти! – всплеснула руками хозяйка. – Ночью-то пальба была. Говорят, в доме купца всех насмерть побили.

– Кто?

– Да разве ж я знаю? Наверное, тати. Богато купец-то жил, вот и позарились на чужое добро. А человек он хороший был, никому зла не делал. Жалко!

– А с домом теперь что будет?

– Ежели наследники не найдутся, продадут.

«Опа! – тут же сообразил Андрей. – Ведь вместе с домом кто-то получит и сокровища».

Понятно, что купец их на виду не держит, где-то в подземелье спрятал. Но ведь новый владелец может наткнуться на вход случайно. В сокровищницу должен быть доступ – пусть тайный, замаскированный, но быстрый. К купцу привозили деньги или ценности и увозили тоже. Стало быть, вход не будет завален запасом дров или мешками с зерном. Эх, знать бы только, где он…

Андрея вдруг пронзила мысль – а что он хочет от сокровищницы? Забрать золото? Так оно у него есть, брошенное в Плещеево озеро. На всю жизнь хватит – это ежели себе забрать и жить где-нибудь, в том же Нижнем Новгороде. Открыть лавку, торговать неспешно, чтобы не лежать на мягкой перине, а то ведь можно совсем облениться и жиром заплыть. Или судно купить, команду нанять, поплавать, города посмотреть, диковины разные. А и того пуще – за границу отправиться, в ту же Италию. Там художества на высоте, скульптура – есть чем полюбоваться. Да и царю недолго осталось.

Но тут же внутренний голос нашёптывать ему стал: «Тебе-то денег надолго хватит, а Русь? Смута великая в государстве. Деньги потребны будут Минину и Пожарскому-князю для сбора ополчения против поляков. Вот им и отдашь. Пусть царское золото послужит стране, доброму делу. Паны ведь спят и видят, как бы земли русские со всеми богатствами их к рукам прибрать. Глаза у ляхов завидущие, руки загребущие. А ведь без малого верх не возьмут! Нет, надо не царю, а государству послужить, коли уж вернуться в своё время не суждено будет – в прямом и переносном смысле. Золото ведь тяжёлое. А повезёт вернуться – так ценности и злато-серебро с собой не заберёшь. Вот и выходит – клад сей охранять надо. Но как?»

Андрей размышлял долго. Для всех в городе купец был удачливым торговцем, и о его тайной, скрытой от всех жизни здесь никто не знал. Убили купца с женой и охраной – беда! Но ведь разбойники, на богатство позарившиеся, и сами погибли. Виновных в живых нет, и наследников не найдётся – купец наверняка не под своей фамилией жил. И сегодня, а скорее всего – завтра, на третий день, тела по христианскому обычаю предадут земле.

Потом встанет вопрос о доме. Городской управе всё равно, кто заплатит деньги. Дом без наследников считается выморочным, доход от его продажи в городскую казну пойдёт. Получается – тянуть с продажей дома долго не будут. И остаётся в этом случае два неясных вопроса. Первый – где взять деньги на покупку дома и сколько он может стоить? Дом большой, крепкий, но Шуя – не Москва или Владимир, цена не должна быть высокой. И второй вопрос: ну – купит он дом, а тут приедут гонцы от Шуйского с деньгами. Если они купца в лицо знают – погорел Андрей! В железо закуют и к царю пред светлые очи доставят.

Вот уж порадуется Василий Иванович! Про денежки, что для перевозки давал, спросит для начала. А потом судьбой купца и подземного клада поинтересуется. И не открутишься, не соврёшь. Спрашивается – зачем дом покупал? Ведь знал, что купец не простой человек, доверенный боярин царский. К нему ведь Шуйский Андрея посылал. Но на Андрея напали, золото исчезло. А потом – на дом купца разбойники набег совершили. И везде – Андрей. Надо же, какое совпадение! А в подвал его, татя, огнём пожечь, на дыбу подвесить! Пусть всё расскажет, во всём покается и золото вернёт.

Опасно, ох опасно! За рисковое дело берётся он. А впрочем – он всё время влезал в рисковые дела. К другим удача липнет: девки-красавицы, деньги, а к нему – лишь приключения, в которых голову запросто сложить можно. Судьба испытывает?

Почему-то подумалось, что, если бы сейчас на его месте был кто-то из молодых, редко кто так долго бы раздумывал. Он ещё застал те времена, когда человек мог не задумываясь отдать стране всё, даже жизнь за неё положить. А большинство нынешних готовы взять, урвать у страны всё, что можно, не дав ничего взамен. Не нравилось Андрею это. Но и отчизна не должна быть злой мачехой по отношению к своим детям. В нормальной семье детей любят, о них заботятся.

В общем, надумал он рискнуть. Из-за забора понаблюдал, как исправники городские осмотрели тела. Для них всё было ясно: шайка душегубов и грабителей напала ночью на дом уважаемого купца. При обороне, в жестоком бою погибли все защитники и нападавшие.

Потом заявились два плотника, обмерили тела. С похоронами тянуть не надо, не зима, чай, тела быстро испортиться могут. К завтрашнему дню гробы и могилы готовы будут. Отпоют и в сыру землю опустят. И никто не догадался, никто не знал, что не купца с супружницей хоронить будут, а боярина, и ему другие почести при погребении положены.

Андрей пересчитал всю свою наличность: явно мало, на дом не хватит. В душу закралась тревога – не опередят ли его? Одно успокаивало: в доме, где злодейство произошло, по поверьям, живут привидения. А русский человек в мистику верить склонен. Никому неохота жить в доме с призраками, ежели только после сорокового дня священник молебен прочитает и избу святой водой окропит.

Теперь мысли Андрея потекли в ином направлении – где взять деньги? Знакомых в Шуе у него нет, а незнакомому даже под большие проценты без поручителей не дадут.

Внезапно забрезжила смутная, ещё не оформившаяся мысль, вернее – её обрывки, догадки. К купцу полезли обычные бандиты. Главарь, организатор, который их направлял, вполне мог отсиживаться дома, ждать, когда ему принесут ценности.

Андрей постарался припомнить убитых разбойников – но нет, ни один на роль главаря не подходит. Судя по их рожам – пьянь и рвань. Так-так-так! А ведь ходил из Рыбачьей слободки Савельев к кому-то, разговаривал. Не он ли и есть самый главный кровопивец? Надо наведаться. Если главарь цел, это плохо: он в курсе всех дел и может составить Андрею конкуренцию при покупке избы – ведь неизвестный знает о ценностях, спрятанных в доме. Может статься – один в городе.

Решение пришло сразу: убить, а ежели деньги будут – забрать. Ими за дом расплатиться. Хоть какой-то гадёныш за убийство купца ответит. Кроме того, если реально существует связь между главарём и окружением Шуйского, цепочка оборвётся. И куда ни кинь, получается хорошо. Судьба главаря была решена, песенка его спета. Он ещё жил – дышал, жрал, спал, но жить ему оставалось недолго.

Андрей улёгся спать. Решение было принято, и теперь надо его выполнять. Ночь предстояла бессонная, и следовало хорошенько отдохнуть.

Он проснулся, когда стало смеркаться. С собой взял нож, после некоторого колебания – пистолет и вышел из дома.

Пройдя по улицам, он без труда нашёл дом предполагаемого главаря. Андрею не нужны были доказательства, достаточно и того, что он слышал разговор Савельева из Рыбачьей слободки.

Он остановился напротив. Во всех избах ставни на окнах были закрыты, но это Андрею было даже на руку – меньше случайных свидетелей будет. Только как выманить главаря из избы? Он ведь уверен, что его банда погибла, слухи сразу облетели город. А поскольку происшествие было громким в прямом и переносном смысле, почти все обыватели города успели побывать у дома купца. Андрей просто ручаться мог, что главарь и сам там побывал, дабы убедиться в гибели сообщников. И он, несомненно, был разочарован срывом грабежа, даже расстроен – сорвался так хорошо продуманный план.

Но у него было два варианта: купить дом купца или же сколотить новую банду – благо всякого отребья в слободке хватало – и повторить попытку. Несколько лет смуты, отсутствие сильной власти развратило людей, и сразу появилось множество воров, грабителей, убийц. Кто-то подался в мятежники, под Москву – бесчинствовать и пьянствовать, более ленивые и менее алчные остались в городе.

То, что главарь не откажется от следующей попытки завладеть сокровищами, сомнений у Андрея не вызывало. Ведь после гибели купца Андриянова никто и нигде даже словом не обмолвился, что ценности найдены. И не о кольце золотом шла речь, не о серебряном окладе к иконе, а о действительно серьёзных деньгах.

Андрей прошёл мимо дома и заглянул через забор. Окна, как и во всех избах, были прикрыты ставнями. Обратил внимание на двери: они были серьёзные, дубовые, такие только тараном выбить можно.

Однако надо попробовать выманить хозяина из избы. Просто на стук он может и не выйти. Дом поджечь? Не вариант, огонь на соседей может перекинуться, да и людей много сбежится. На пожар принято бежать всем миром, помогать тушить. Но придумал всё-таки.

Перебравшись в темноте через забор, Андрей подкрался к двери, прислушался. Тихо. Но хозяин дома – через щели в ставне пробивался неяркий, колеблющийся свет свечи.

Андрей негромко постучал в двери.

Через какое-то время за дверью послышались шаги.

– Кто? – тихо спросил хозяин.

Андрей сразу узнал этот голос. Он принадлежал именно тому человеку, с кем разговаривал Савельев. Собственно, план Андрея был до невероятности прост – он решил прикинуться Савельевым.

На вопрос хозяина он ответил шёпотом. Голос узнать можно сразу, а по шёпоту определить невозможно.

– Я это, Савельев.

– Ты? – удивился хозяин.

– Ранен я, едва до тебя добрался. Открывай!

– Там же убиты все!

– Открой! – Андрей грязно выругался.

Громыхнул запор, дверь приоткрылась, и в полумраке Андрей увидел хозяина. Тот держал в руках свечу и близоруко щурился. Конечно, со света в темноту не видно ничего, глаза адаптироваться должны.

Не дав хозяину времени рассмотреть гостя, Андрей ударил его кулаком в солнечное сплетение. Ударил сильно, не жалея. Тот согнулся в три погибели и засипел, не в силах вдохнуть. Андрей ухватил его за воротник и выдернул из дома на крыльцо. Нащупав на хозяине поясной ремень, снял его, завернул руки назад и шустро стянул их ремнём.

Хозяин не сопротивлялся, он не мог не то что крикнуть – вздохнуть.

Наклонившись, Андрей прошептал ему на ухо:

– Кто ещё в доме?

– Я один.

Андрею ответ не понравился. Чем, он и сам не понял, интонацией, наверное. Он рывком поднял хозяина и поставил на ноги.

– Если обманул, зарежу, как цыплёнка. – Он приставил к его шее нож, предварительно показав лезвие. Тесак был здоровый, боевой.

– Иди первым!

Хозяин шагнул через порог. Звякнул обронённый подсвечник. Андрей поднял его и взял в левую руку.

– Стой!

Хозяин остановился. Андрей закрыл дверь, не глядя, за спиной нащупал засов и задвинул его – ему не хотелось, чтобы кто-то вошёл. Им с хозяином есть о чём поговорить.

– Веди в комнату.

В углу комнаты, перед иконой, горела лампадка. Андрей зажёг от лампады свечу и поставил подсвечник на стол.

– Садись, разговаривать будем.

Хозяин уселся на лавку в углу. Взгляд его на мгновение метнулся за спину Андрея. Опасность, сзади кто-то есть!

Не оборачиваясь, Андрей сделал выпад назад, ударил ножом и почувствовал, что клинок вошёл в чьё-то тело. Раздался короткий вскрик, и человек упал.

Андрей обернулся и всмотрелся в лицо упавшего. Онуфрий! Наблюдатель за купеческим домом! Выходит, не убил он его, сюда пришёл, гадёныш. Но теперь удар ножа пришёлся ему в живот.

Онуфрий постанывал, прижимая руки к животу. Из-под пальцев сочилась кровь.

Андрей подошёл к хозяину. Тот от испуга вжался в стену. Андрей отрезал рукав от зипуна и затолкал хозяину в рот. Сволочь, соврал ему про Онуфрия!

– Ты, пёс смердящий! Я же спрашивал тебя: кто ещё есть в доме? А теперь я накажу тебя за ложь.

Быстрым движением Андрей отсёк хозяину ухо. Больно, много крови, но ранение не опасное.

Хозяин задёргался.

– Нишкни, урод! – Андрей показал ему отрезанное ухо. – Ещё раз соврёшь – обстругаю со всех сторон, как чурку. И сожрать заставлю. Спрашиваю ещё раз – ты один?

Хозяин мелко-мелко закивал.

Однако Андрей решил ещё раз проверить избу. Взяв подсвечник, он обошёл избу, заглядывая во все углы. Онуфрий подкрался к нему беззвучно. Топтун, навык имеет.

Кроме них, двоих, людей в избе больше не было.

Вернувшись к столу, Андрей уселся напротив хозяина.

– Сейчас я вытащу кляп. Если попробуешь крикнуть, позвать на помощь – убью сразу. Я задаю тебе вопросы, ты внятно и тихо на них отвечаешь. Ты меня понял?

Хозяин кивнул, и Андрей вытащил из его рта кляп.

– Как зовут тебя?

– Спиридоном.

– А фамилия? Или у пса её нет?

– Макаров.

– Чем на жизнь зарабатываешь?

– По мелочи, коробейник я.

– Да? А дом хорош, для купца средней руки. Что-то купцам не везёт в последнее время… Вот третьего дня Андриянова с супружницей убили да холопов его. Жалко человека, хороший был.

Глаза Спиридона забегали, и он отвёл их, не выдержав взгляда Андрея в упор.

– Не знаешь, кто его?

– Богом клянусь, не знаю!

– Да? А чего же Онуфрий за купцом следил?

– Его спроси.

– Он скоро с Господом Богом встретится, за все грехи свои ответит. Предпоследний он из твоей ватажки али шайки. Не добил я его тогда, некогда было.

– Так это ты был? – не выдержал Спиридон.

– Я. И Савельева я убил – как и некоторых других твоих людей.

Спиридон застонал, как от приступа зубной боли:

– Откуда ты только взялся на мою голову? Ты хоть знаешь, куда влез?

– Знаю, – жёстко сказал Андрей. – Ты думаешь, я не знаю, кем был Андриянов?

– Зачем? Там такие ценности! Ты в жизни своей ничтожной столько даже в мечтах не видел!

– Хватит стонать! А теперь отвечай. Кто на Андриянова навёл?

Спиридон нахмурился, стиснул зубы, и на скулах его заиграли желваки.

Андрей лениво поднялся, подошёл к нему и неожиданно сильно и точно ударил рукоятью ножа по сомкнутым губам. Хозяин дёрнулся, и губы его окрасились кровью. Застонав, он выплюнул два передних зуба.

– Изверг!

– Это я изверг? Твои люди супружницу Андриянова зарезали, не пожалели. Она-то здесь при чем? Повторяю свой вопрос ещё раз: кто навёл?

– Тебе лучше не знать.

– Я любопытный.

Андрей подошёл к Спиридону, подобрал с пола кляп и засунул его хозяину в рот.

– Ты не уходи никуда, я скоро вернусь. Топор только найду и вернусь. Он в сарае у тебя лежит или под подушкой?

Спиридон задёргался.

– Чего ногами сучишь? Хочешь знать, зачем топор? По частям тебя рубить буду. Сначала пальчики, потом ноги. Только не надейся, что кровью изойдёшь и умрёшь. Я ремнём или верёвкой обрубки перетяну, чтобы ты мучился дольше. Мне таких, как ты, не жаль.

Андрею и в самом деле было не жалко Спиридона. И топор он бы принёс. Рубить, конечно, не стал бы, побрезговал. Не палач он, хотя убивал не раз. Но топор всегда оказывает сильное моральное воздействие на противника. Ни нож, ни пистолет, а именно топор страшит сильнее всего. Спиридон держится, молчит, а Андрею сломать его надо, нужных сведений добиться.

Спиридон замотал головой, и Андрей вытащил из его рта кляп.

– Не надо топор, всё скажу! Чёрт с тобой! Сам влез в это дело, сам и расхлёбывать будешь. Спрашивай!

– По порядку давай.

– Я Спиридон Макаров, это верно. Только не коробейник я, боярин.

– Вот твою мать! Куда ни плюнь, одни бояре! Андриянов ведь тоже боярином был.

– Я знаю. Хм, а ты, видно, не из простых, раз про купца много знаешь.

– Больше, чем ты думаешь, потому не ври.

– У царя нынешнего, Шуйского, врагов много. Он думает, влез на престол, значит – всё. Ан нет, всё только начинается. Меня князь послал.

– Имя назови.

– Мне же язык за то отрежут.

– Я ближе, остругаю ножом или топором порублю.

– О господи, за что же мне такие испытания! – простонал Спиридон.

– Не жалобись, я не заплачу, не зарыдаю, мне тебя не жаль.

– А может, договоримся? Я смекаю – ты тоже человек не простой. В полках, на заставах и в сечах я тебя не встречал, но поведение выдаёт тебя, да и речь тоже. Ты не из панов будешь?

– А хоть бы из них!

Своим ответом Андрей не отрицал, но и не утверждал ничего. Но Спиридон понял его ответ по-своему.

– Тогда зачем нам с тобой ссориться? Князь мой с вами сговорился давно. Отпусти меня, одну службу служим.

– Мне без денег возвращаться нельзя.

– Ты не знаешь, где они.

– А ты знаешь?

– Отпусти – скажу.

– Так я тебе и поверил! Где твои личные деньги лежат? Мне они надобны.

– Ты меня ограбить решил? – удивился Спиридон.

– Дёшево же ты меня ценишь! Я на твои деньги дом убитого тобой Андриянова куплю. Обыщу не спеша, но тайник всё равно найду. Ты мне нужен не будешь.

– Один не вывезешь, тебе помощник нужен будет да повозки – там добра много спрятано.

– Уж не ты ли? От тебя можно нож в спину ждать, а не помощь.

– Насчёт покупки дома ты ловко придумал. Мне об этом Онуфрий сказал – аккурат перед тем, как тебе прийти. Что-то я сам не догадался.

– У тебя ещё люди тут остались?

– Ты последнего убил, Онуфрия.

– Насчёт схрона Андриянова сам скажешь или попытать?

– Под землёй он, а вот где вход, не знаю.

– Часто к нему гонцы с грузом приезжали?

– За три месяца, что мы наблюдали, второй раз.

Андрей задумался. Стоит попробовать рискнуть.

– Ладно, отдавай свои деньги, и я тебя отпущу.

– Обманешь ведь!

– Так и ты на каждом шагу врёшь.

– Деньги в столе. Сам не найдёшь, тайничок там, открывается хитро. Развяжи руки.

Андрей прикинул: физически он сильнее и более подготовлен, чем Спиридон, к тому же тот безоружен. Он развязал ремень и освободил Спиридону руки. Потирая онемевшие запястья, тот встал и подошёл к столу. Изделие было добротным, сделано мастером, работу сразу видно.

Спиридон открыл верхний ящик стола. В это время лежащий на полу раненный в живот Онуфрий захрипел и дёрнулся, видимо отходил.

Андрей отвлёкся на секунду, чем не преминул воспользоваться хозяин. Он выхватил из стола нож и, не замахиваясь, ударил Андрея в живот. Раздался скрежет, нож пропорол кафтан и лезвием наткнулся на пистолет.

Андрей провёл хук правой в гортань Спиридону. Противник захрипел, выронил нож и схватился за горло.

Ухватив его за голову, Андрей сделал резкий рывок в сторону. Раздался хруст шейных позвонков, и Спиридон осел на пол.

Чёрт! Андрей досадовал на себя. Оплошал, упустил противника из виду. Если бы не пистолет за поясом, лежать бы ему рядом с Онуфрием. Он зло пнул Спиридона: испортил кафтан, пёс!

Оба его противника лежали на полу бездыханными.

Андрей сунул руку в ящик стола и стал ощупывать его изнутри. Вроде есть какой-то выступ. Он попробовал нажать на него, но тот не шёл. Попытался сдвинуть в сторону. Раздался щелчок, и часть столешницы приподнялась. Ого! Хорошо неведомый князь снабдил Спиридона! В плоском и широком углублении лежали несколько небольших мешочков с монетами. Андрей развязал один из них – серебро. Собрав все мешочки, он положил их за пазуху – на съёмной квартире разберётся. А сейчас пора уходить, не ровён час – нагрянет кто-нибудь.

Задув свечу, Андрей вышел в сени, открыл дверь. Тишина, только собаки перебрёхиваются. Он выскользнул через калитку и отправился к себе.