Часть вторая
Три месяца после Катастрофы

Деревня встретила наводящей на недобрые мысли тишиной. Во время разведок бывало всякое. Порою попадались укрепления, как в Елабуге, порою даже завязывались небольшие перестрелки, и приходилось уходить восвояси – не воевать же со своим народом. Пусть напуганным, пусть желающим отгородиться от остального мира, так ведь его право. После всего случившегося требуется время. Если очень хотят, могут попробовать пожить самостоятельно. Потом одумаются, сами будут искать контактов с иными поселениями. Несколько месяцев можно подождать.

Зато местами боевые машины встречали с откровенной радостью. Кому-то казалось, что вместе с армией возвращается прежняя мирная жизнь. Ну, не совсем прежняя. О масштабах случившегося ходили разные слухи, только даже в самых оптимистичных из них светлого было мало. Только пусть не все, но многое может вернуться. Можно пожить в бедности, в сельской местности особо богато никогда и не жили, главное – иметь надежду. И, разумеется, некий порядок. Он ведь обязателен для нормальной жизни, и даже самые темные мирные времена теперь казались хорошими – в сравнении с нынешними. Все ведь относительно.

Здесь никто не встречал ни выстрелами, ни криками радости. Вначале показалось: жители попрятались. Бывало и такое. Не хватало самого элементарного, и потому людей, желающих завладеть чужими запасами, оказалось в избытке. Банды объявлялись постоянно. Городские, деревенские, совсем малочисленные из нескольких человек, гигантские из сотен, вооруженные то обычными охотничьими ружьями и карабинами, то самым настоящим боевым оружием с воинских складов. Еще хорошо хоть до бронированной техники не то никто не добрался, не то просто не умел ею владеть.

Пустота. Ни скотины, ни кур – впрочем, по смутным временам потенциальное мясо даже за околицу можно отпускать лишь в сопровождении вооруженной охраны.

– Спешились! – Воронову не хотелось дальше двигаться на броне. Раз повеяло чем-то тревожным, то собственные ноги надежнее. Броня пусть будет для поддержки. – Гаричев – правая сторона.

Так и двинулись, одна пара по левой обочине, вторая по правой. Осторожно, с оружием на изготовку, прикрывая друг друга.

Подобно большинству местных деревень, эта тоже раскинулась весьма вольготно. Когда вокруг лежат огромные просторы, нет смысла тесниться плотной кучкой. От околицы до околицы порою пролегает несколько километров, а между домами тянутся сады, а то и просто пустыри. Пока пройдешь…

Броня двигалась следом. Три боевые машины пехоты и танк. В общей сложности десять человек экипажей и двенадцать пехотинцев в десанте. Неслыханная щедрость со стороны Букретова – отрядить в разведку едва не третью часть отряда. Но обстановка вокруг достаточно тревожная, и посылать меньшее количество показалось подполковнику опасным. В Елабуге хотя бы местные послужат подкреплением, а на расстоянии да с учетом отсутствия связи…

И не двигаться тоже нельзя. Самое главное – знание о том, где и что происходит. Можно уйти в глухую оборону, только долго ли тогда сумеешь продержаться? Надо переломить ситуацию в свою пользу. Если подобное вообще возможно в нынешних условиях. Да и не привязан отряд к приютившей его деревне. Можно сказать, сделал ее неким подобием пункта постоянной дислокации, даже, скорее, просто базой, однако мало ли каким образом повернутся обстоятельства?

Асфальт улицы был весь в ямах. Не город, постоянно ремонтировать его никто не станет, а по климату любая дорога довольно быстро приходит в негодность. Ремонт требует денег, но кто станет их тратить на какой-то поселок? Забор справа, забор слева. Невысокие, больше обозначающие границы, чем призванные защитить. Заглянуть через такой труда не составляло, перелезть – тоже. Да и осень как-никак. Деревья и кустарники начинают потихоньку облетать.

Первый же двор на пути оказался пустым. Собственно, глупо ждать, будто хозяева сидят у двери да ждут прохожих. Пусть небо в тучах, только полевые работы не зависят от солнца. На полях, мимо которых проходила дорога, никого видно не было, да мало ли может быть полей? И все равно деревня все-таки, пусть не мужики, должны быть дети, старики, те, кто возится дома. Собаки, в конце концов. И в следующем пусто, лишь у дальнего угла лежит какая-то груда, толком не разобрать.

Идти дальше? Но не хотелось заводить отряд непонятно куда.

– Прикрой, – Воронов кивнул бойцу, а сам решительно отворил калитку и шагнул внутрь.

Автомат он держал на ремне. В случае чего достаточно мгновения, чтобы перехватить его и открыть огонь. И вместе с тем с виду можно подумать, будто человек идет исключительно с мирными намерениями.

Намерения были действительно мирные. Не хватало еще воевать с собственным мирным населением! Только ведь помимо населения и банды имеются…

– Эй, хозяева! – нарочито бодро и громко воскликнул капитан. Как должен звать владельцев не желающий зла путник. Не хочется вторгаться на чужую территорию, да если не идут навстречу!

Ответа не было. Лишь ветерок чуть шелестел в пожелтевшей листве.

Было несколько неприятно, но Воронов подошел к двери, постучал. Давно миновали времена, когда в деревнях не запирались. Опять тишина. Тогда капитан попробовал открыть дверь. Та поддалась неожиданно легко.

Людей в доме не было. А вот беспорядок наличествовал. Шкаф открыт нараспашку, некоторые ящики выдвинуты, одежда и какие-то безделушки разбросаны повсюду, словно хозяева покидали жилище в невероятной спешке, хватая, что под руку попадется, и отбрасывая ненужное. Хотя они могли оставить относительный порядок, а уж затем заявился некий любитель поковыряться в чужих вещах.

Словом, ничего толком не ясно. Кроме факта исчезновения хозяев. Но мало ли куда могли отправиться люди? Пусть здесь даже не бушевали лесные пожары, как в иных местах, селяне испугались известия об атомных взрывах да бежали без оглядки куда глаза глядят.

– Чисто, – неопределенно сказал капитан, делая знак продвигаться дальше.

А вот во втором дворе картина была несколько иной. Валяющаяся вдали груда оказалась трупом большой собаки, причем не издохшей, а застреленной, о чем говорили следы крови и развороченная голова. Судя по запаху и рою ленивых, последних в этом году, насекомых, убийство зверя произошло минимум вчера, а вот кому понадобилось лишать жизни несчастного пса…

Как оказалось, пес – это еще цветочки. В доме обнаружился труп немолодого мужчины, без всяких изысков застреленного едва не в упор. По росчерку ран – очередью из автомата. И точно такой же бардак в виде разбросанных там и сям вещей. Только уже была ясность: в деревне явно кто-то побывал, и этот кто-то нрав имел отнюдь не мирный. В то, что мужчина был единственной жертвой, как-то не верилось.

Нагрянули, кого-то убили, что могли – увезли, а куда делись прочие люди? Бежали в панике? Всех перестрелять трудно. Особенно на такой территории, да когда каждый кустик известен.

– Ищите уцелевших! Всем соблюдать осторожность! Еще примут за бандитов! Да и банда, вполне вероятно, ушла недалеко.

– Похороним?

– Потом. Прежде дело, – хотел добавить: вдруг тут трупов выше меры, но не стал. Хотелось надеяться на лучшее. – Броне занять оборону! Со мной пойдут прежние. Остальным находиться в постоянной готовности!

Звук моторов слышен издалека. Если банда еще в деревне, не могли же они за один раз увезти все, что им приглянулось, заранее услышат и удерут прочь. Если же братков уже нет, испугаться могут вернувшиеся местные жители. В любом случае лучше провести разведку тихо.

Было и иное соображение. Мужчину застрелили из автомата. Иными словами, неведомые грабители, вполне вероятно, неплохо вооружены. Может, даже там есть коллеги. Воронов не был идеалистом и считал более чем вероятным дезертирство, естественным образом совмещенное с мародерством. Патриотического воспитания в ставшей самостоятельной России не хватало, армия давно перестала быть народной. А при потерянном управлении это чревато полным развалом. И уж понятно: удирающие солдаты, а то и офицеры прихватят с собой оружие. Куда без него в смутные годы? Кто-нибудь особо прыткий вполне может иметь при себе даже гранатомет. В обращении прост, если передвигаться на машине, вес сравнительно невелик, зато может пригодиться. А прикрыть четыре единицы бронетехники дюжиной человек – вещь достаточно сложная.

Быстро укрыли боевые машины, наметили сектора обстрела. Воронов еще раз предупредил бойцов, чтобы никуда не отходили. Договариваться о связи, когда в эфире с самой Катастрофы творится невесть что, было излишним.

– Пошли, – кивнул Воронов сержанту.

Гаричев ему нравился. В контрактнике чувствовалась духовная сила – самое необходимое качество для военного. Да и надежен он был, как успел удостовериться Воронов.

Во дворы теперь заглядывали лишь бегло. Живые не попадались. Но вот трупов был явный переизбыток. Едва не в каждом третьем, а кое-где и втором дворе валялось хотя бы одно тело. Часто – мужское. Хозяева пытались сопротивляться налету и грабежу, только, на свою беду, не сумели вовремя организоваться и в итоге становились жертвами поодиночке. Но сравнительно обильно попадались и женские тела, только в этом случае налицо было явное насилие. Бандиты вели себя беспредельщиками, не церемонились, когда желали что-то получить, если же после этого еще и убивали, вряд ли из страха перед грядущим наказанием. По телам – в банде имелись откровенные садисты. Мужчины-то хоть практически все погибли от пуль, но женщины… Желудки у Воронова и его бойцов были крепкими, все поневоле привыкли к самым отвратительным ликам смерти, однако тут руки очень чесались, и хотелось найти резвившуюся недавно банду. Потому раздавшаяся с противоположного конца села автоматная очередь, патронов на шесть-семь, заставила мужчин лишь удовлетворенно переглянуться. Здесь!

По логике так и должно быть. Любая залетная банда была обязана вывезти величайшую ценность нового мира – продовольствие. После гибели цивилизации деньги мгновенно превратились в мусор. Что толку в бумажках и уж тем более – в банковских счетах, раз их нельзя съесть, надеть на себя, даже для разогрева печи они почти непригодны? Жизнь скатилась к первобытным временам, и важно стало лишь то, что могло ее продлить: еда, одежда, обувь, даже извечная русская внутренняя валюта – напитки. Плюс, разумеется, жилища, дрова, прочее необходимое для существования в довольно суровом и без войн краю. Еще – оружие и боеприпасы, пока еще – транспорт, хотя последний наверняка скоро прекратит существование из-за элементарной нехватки горючего. Пока оно еще есть на некоторых бесхозных заправках, отряд Букретова уже успел вычерпать некоторые из них, перевезти в базовое селение, но без организованных поставок новых поступлений ждать было попросту неоткуда. Закончится, и можно будет прощаться с машинами, переходя на гужевой транспорт.

Жить в захваченной деревне бандиты хотели вряд ли, на земле работать надо, безделье здесь не проходит. Если выживут и поумнеют, должны понять – в новых условиях как раз лучше держаться вдали от крупных городов. Хотелось надеяться – не выживут. Но раз оставаться в планы не входит, значит, собрались увезти ценности. Сиречь, все то же продовольствие. В магазинах, понятно, запасов не имелось, зато есть дары огородов и садов, есть скотина. Урожай до конца не убран, но начало положено. Наверняка здесь, как и в Елабуге, старались проделать процедуру досрочно, не дожидаясь толком вызревания. Отсутствие солнца, радиоактивные дожди, а ведь неизвестно, что еще случится даже в самые ближайшие дни. Упрятать надежнее, благо сдавать или продавать никому ничего не надо. И имеющихся уже сейчас запасов должно быть столько, что никакой банде не хватит машин. Оставить же – обречь себя на возможный голод. Это даже самый тупой урка обязан понимать. Вывод: увозить награбленное придется частями. Вряд ли банда пасется в деревне давно. Трупы явно вчерашние, а тут лишь два возможных действия: или согнать жителей в одно место, дашь им свободно ходить по селу, и рискуешь нарваться на сопротивление, терпение ведь не безгранично, или… Или уничтожение сразу.

За очередью грянула пара выстрелов из ружья или карабина. В кого стреляют? В людей, в скотину, в воздух, напившись на радостях?

– Товарищ капитан! Может, сразу броню возьмем? – прошептал Гаричев.

– Отставить. Прежде требуется разведать. Где именно расположились, сколько их, какой транспорт, чем вооружены? Есть ли заложники из жителей, в конце концов. Тогда решим, как их лучше взять. Надо осмотреться, заслон поставить, чтобы ни один не ушел. Хотя, где обойти, можно решить заранее.

Воронов помнил, что из села на магистраль ведут два выхода. Один – по которому вошла его группа, и другой – на противоположной стороне, как раз там, откуда донеслись выстрелы. Тут явно повезло, иначе нарвались бы прямо на околице. Если бандиты несут сторожевую службу. Теперь же нарвется кто-то другой.

Но посмотреть и наметить все равно необходимо. Плана деревни нет, вдруг имеются еще проходимые для машин пути? Но тут уж многого не сделаешь. Группа мала, одну броню не поставишь, а пехоты – раз, и обчелся. Хорошо хоть, с оружием порядок. Два пулемета, две снайперские винтовки, даже автоматический гранатомет имеется. В общем, по-любому, придется дробить группу на две части. Одну бээмпэшку и, скажем, человека четыре, даже пять, поставить у противоположного конца в засаду. Дать им пулемет, «АГС», одну «драгуновку». С учетом БМП должно хватить. Остальные начнут зачистку отсюда. Улица не единственная, придется дробиться вновь, сочетая броню и бойцов.

Первые признаки банды обнаружились, когда больше половины села осталось позади. Шли осторожно, прижимаясь к забору, постоянно оглядываясь по сторонам и изучая местность впереди. Потому машину заметили сразу. Большегрузый «КамАЗ» с тентом, возле которого шевелилось трое человек, что-то грузили в кузов, кажется, матерились и были заняты настолько, что забывали оглядываться. Сами бандиты были одеты в камуфляж, но, кажется, солдатами не являлись. Оружие на виду имелось лишь у одного, перекинутый за спину «калашников», остальные его не то не имели, во что верилось с трудом, не то просто оставили в машине или во дворе, дабы не мешало работе.

Воронов перелез через забор и дальше уже двинулся дворами. Где пригибаясь, используя каждый сарай и куст, где вообще ползком. Обогнул трудящихся в поте лица грабителей, выдвинулся дальше. Бойцы ожидали на месте в готовности прикрыть в случае чего.

Случая не представилось. Воронов перемещался предельно осторожно, да и бандиты отличались невнимательностью. Они казались себе крутыми парнями, от которых все обязаны бежать, и совсем не ждали появления противника. Даже местных жителей не ожидали, что косвенно подтверждало худшие опасения капитана. Явно деревенские были либо уничтожены поголовно, либо где-то закрыты, словно в импровизированной тюрьме. В последнем случае еще бы знать где, однако тут без «языка» не обойтись. Проблематичное дело. Не был капитан уверен в собственных способностях по такому профилю. Не доводилось брать пленных наяву. Попробовать надо бы, но разве что на возврате у того «КамАЗа». Пока же продвинуться вперед, насколько возможно, посмотреть, что творится дальше.

Как заметил Воронов, кое-кто из налетчиков был если не пьяным, то выпившим. Даже где-то попытались затянуть песню. Довольно многие таскались с оружием – от помповиков и охотничьих карабинов до автоматов. Ничего более серьезного Воронов не заметил, зато во дворе богатого каменного дома вдруг увидел бронированную «Ивеку», благо Мебельщик покупал такие в избытке, а водить ее квалификации не требуется. Откуда-то донесся женский визг, и пришлось превозмочь себя, напомнить, что разведчик не имеет права рисковать собой. Народа дальше было столько, что идти Воронов уже не мог. Он несколько раз чуть не попался на глаза ненужным людям, получил столько адреналина, на всю оставшуюся жизнь должно хватить.

Выдвинувшийся от прочих «КамАЗ» все еще загружался. Грабителям явно надоедало таскать, и они устраивали себе частые перекуры. Хотя нет. Вот один поднялся и пошел поднимать задний борт. Надо поспешить.

– Товарищ капитан! Наконец-то! Мы уже переживать стали! – шепотом выдохнул Гаричев. – Вас все нет и нет.

– Как обстановка? Никто больше не появлялся?

– Никак нет.

– И чудненько, – Воронов торопливо написал на листке блокнота приказ, потом подумал и набросал на следующем кроки местности. Отметил точками позиции, затем вырвал оба листка и протянул одному из бойцов. – Вот что, Степанов. Аллюр – три креста, дуй к нашим. Передашь это лейтехе. Пусть приступает к выполнению приказа немедленно. А мы попробуем языка тут захватить. Задание понятно?

– Слушаюсь! – Степанов бережно спрятал листки в разгрузку и бегом припустил вдоль забора.

– Ты прикрываешь, – приказал последнему из бойцов Воронов. – Ну а мы с тобой попробуем взять тех. Ты как с ножом?

– Немного, – пожал плечами Гаричев. – Думаю, справлюсь.

– Хорошо, – капитан извлек «ПМ» и принялся наворачивать на него глушитель. Хорошо, подполковник настоял, чтобы он взял это оружие, больше свойственное всяким спецназовцам, чем обычной пехоте. И каким образом несколько пистолетов вообще оказались на складе? – Но помни: хоть одного нам надо захватить живым. Ну, сержант, с Богом!

Расслабленность сыграла с грабителями дурную шутку. Появление из-за угла дома двух вооруженных противников явилось для них полной неожиданностью. Лишь один бандит, тот самый, с автоматом за спиной, среагировал должным образом, потянулся за оружием, да и то поздновато. Воронов всадил в его грудь сразу три пули, краем глаза отмечая, как напарник прыгнул вперед, оказался за спиной другого братка и взмахнул рукой с зажатым в ней ножом.

– А ты тихо! – весомо заявил капитан единственному уцелевшему из компании. – Дырок наделаю. Руки!

Судьба товарищей была у того перед глазами, и разделять ее не хотелось.

– Оттащи этих за дом, – кивнул Гаричеву Воронов. – А я пока с человеком побеседую. Он ведь не хочет превращаться в покойника? Не хочешь ведь, а?

Испуганное мотание головой в ответ. Дара речи бандит, похоже, лишился.

– А раз не хочешь, не будь партизаном. Говори. Сколько вас? Чем вооружены? И не томи. Мой боец – человек нервный. Чуть что, сразу нож в ход пускает. Все бы ему людей резать. Даже из армии хотели выгнать, да война не дала. С твоим приятелем он торопился. А так все больше медленно предпочитает. Одно отрежет, полюбуется, потом – другое. Ну?

Страх весьма располагает к откровенности. Оказалось, в банде больше восьмидесяти человек. Точного числа пленный не знал, да и двое-трое в данном подсчете особой роли не играли. Помимо уголовников и откровенной шпаны имелся здесь десяток дезертиров, даже трое ментов, решивших в новых обстоятельствах примкнуть к тому, кто казался им сильным. Помимо автоматов и всевозможных ружей грабители имели два пулемета, да еще пять одноразовых гранатометов «муха». Если же приплюсовать к ним имеющийся броневик, банда являлась грозным противником для местных жителей. Да и для немногочисленной группы Воронова, чего греха таить, тоже. Правда, на стороне военных была лучшая организация, дисциплина и бронетехника, если на то пошло.

– Местных всех убили?

– Нет. Только наиболее прытких. Остальные заперты в двух амбарах, – поведал пленный.

Сколько именно заперто, бандит, разумеется, тоже не знал. Просто не интересовался данным вопросом.

– Ну что ж, пошли пока. Теперь твоя очередь посидеть взаперти, – но когда бандит повернулся спиной, Воронов без колебаний пустил тому пулю в затылок. В годы мирные государство могло пытаться без особых успехов перевоспитывать преступников, теперь же наказание за что-нибудь серьезное могло быть только одно. Куда этого типа девать? Учитывая виденные по дороге картины…

Гаричев согласно кивнул. Он полностью одобрял действия офицера. Жаль, смерть у бандита была легкой, даже понять ничего не успел. Но на иное времени нет. Самое страшное в данный момент – утратить внезапность.

– Пошли, мужики! – Воронов оглядел свое воинство и незаметно вздохнул. Для полноценной зачистки людей было явно маловато. Чтобы не сказать большее. Бой в населенном пункте всегда чреват неожиданностями. Если бы еще хоть полноценный взвод, чтобы охватить одновременно все улочки и проулки! Только негде взять не то что взвод, даже отделение.

– Зря не рисковать, огонь вести только на поражение, прикрывать друг друга, никуда не соваться в одиночку, зорко смотреть по сторонам, – капитан ослабил усики на гранатах, подавая пример бойцам. Незаменимая вещь для боя среди строений.

В его группе, которую можно было назвать центральной, было трое пехотинцев, да в придачу к ним – танк. По параллельным улочкам пришлось посылать тройками и с БМП. Впрочем, техника в подобных случаях – лишь поддержка, да вдобавок такая, которую требуется прикрывать. Остается рассчитывать на дополнительный психологический эффект. Вряд ли налетчики хоть раз реально сталкивались с прущей на них броней. И уж немногие способны сохранить здравое мышление.

Самое трудное – ждать первого выстрела. Вроде уверен в себе, сам рвешься в бой и все равно чувствуешь какое-то напряжение. И первый выстрел почему-то всегда звучит неожиданно, разделяя время на две части. А кому-то – ставя точку в судьбе.

Грохнуло на соседней улочке. Короткая очередь из автомата, а дальше понеслось.

Впереди кто-то выскочил, застыл в недоумении, оказался на мушке. «Калашников» в руках Воронова дернулся, и человек послушно упал.

– Вперед!

Все двояко. С одной стороны, надо было рваться вперед, максимально используя эффект неожиданности и не давая врагу опомниться, с другой – необходима тщательность. Оставишь кого в тылу, и затем сам же получишь удар в спину. И как все это совместить, почти не имея людей, вопрос весьма интересный.

Первые полсотни метров дались сравнительно легко, если не считать, что преодолели их бегом. Затем началась работа. Организованного сопротивления противник организовать не смог, для этого требуется хоть какая-то предварительная подготовка, но все равно бандиты пытались отстреливаться. Хаотично, зачастую – неприцельно и все-таки опасно. Благо в любой деревне достаточно укрытий, будь то избы, заборы, кустарники…

Сильно выручили танкисты. Пулемет у них работал почти не переставая. По любому подозрительному месту немедленно следовала очередь. С учетом – пули с легкостью прошивали заборы, да и кусты не могли служить им препятствием, это отпугивало многих отважных, заставляло искать спасения в бегстве. По дому, откуда попробовали стрелять, ударили из орудия, да еще с такой короткой дистанции, что пехоте пришлось падать на землю, чтобы не зацепило осколками и летящими обломками. Зато весьма впечатляюще, напрочь отбивая охоту у многих чересчур воинственных противников.

Тут уже действовали усредненные законы человеческого поведения. Наверняка многие искали спасения в бегстве, зато другие пытались сопротивляться даже не из-за избытка отваги, кое-кто наверняка от растерянности, просто чтобы что-то делать. А кто-то, вполне возможно, во хмелю.

Короткая пробежка, падение на колено, быстрый осмотр, силуэт на мушке, очередь на три патрона, свист чужих пуль над головой… Кто-то мелькнул за ближайшим углом. Стремительный бросок через забор, рывок кольца на гранате, бросок, взрыв… Теперь появление, ствол автомата ходит в поисках цели. А ведь валяется кто-то, пытается ползти. Очередь. Ползать никому не положено. Чужой обязан тихо лежать.

Штукатурка вспучилась, но противник чересчур долго не отпускал курок, и след трассы пошел вверх. Однако Воронов уже упал, перекатился в сторону, ответил практически наугад, затем перекатился еще раз за оказавшееся тут же дерево. Узковатое, однако, полностью хрен укроешься. Зато перекинуть автомат в левую руку. Наверняка враг ждет, что капитан появится, как положено, справа от ствола. Точно, там пронесся свинец, а тем временем можно дать ответ с другой стороны. Благо в бытность на службе Воронов немало тренировался стрелять с обеих рук, и особой разницы для него не было.

Неведомый стрелок скрывался в кустах, видневшихся сквозь прореху в заборе в соседнем дворе. Воронов дважды отработал короткими очередями, однако в результате уверен не был. Тут бы лучше с фланга зайти, а то даже трава мешает. Высокая, черт! Только управление боем нарушено, даже послать в обход некого. Ладно, пусть хоть броню не забывают прикрывать.

Противник чуть приподнялся, и на сей раз кусочек свинца ударил ему точно в голову. Даже можно не проверять. Стрельба гремела повсюду. Автоматы, карабины, слух отчетливо уловил тяжелые трели пулеметов. Судя по смещению звуков, банда постепенно отходила, не выдерживала боя. Громыхнуло танковое орудие. В кого они стреляли, отсюда не понять. Вот и сам танк медленно проходит по улице мимо.

Чтобы не тратить времени на всякие заборы, Воронов рванул вперед дворами. Да и так, с одной стороны, даже действеннее. Не всегда и не всех успеешь разглядеть с улицы за всевозможными домами, кустами да сараями. Хотя перемещаться подобным образом заметно тяжелее.

Капитан пробежал мимо убитого им бандита. Напрасно говорят про всякие переживания, угрызения совести и прочий интеллигентный вздор. Мимолетное удовлетворение, не больше.

Маневр себя оправдал. Через пару дворов Воронов заметил спешащую за угол троицу налетчиков. Если у одного в руках был помповик, у второго, в армейской форме, автомат, то третий на ходу прилаживал к плечу знакомую гранатометную трубу. Капитана бандиты явно не заметили, попросту не ждали появления противника с тыла, да и Воронов отшатнулся за какой-то оказавшийся рядом куст. Офицер подождал мгновение, а затем ринулся вперед, на ходу перекладывая автомат в левую руку, а правой выдирая из разгрузки гранату. Усики заранее ослаблены, рывок кольца, и смертоносная игрушка летит за угол. Хлопок, гранаты не рвутся с ужасным грохотом, не снаряд, и можно выглянуть за угол. Один противник лежит, другой упал на колено, третьему, кажется, пока повезло, и он сейчас разворачивается лицом.

Короткая очередь, и сразу сухой щелчок бойка. Одну оплошность Воронов все-таки допустил, и теперь лихорадочно пришлось ее исправлять. Движения давно отработаны. Большой палец нажимает на защелку, мгновенный переворот связки магазинов, рывок затвора, еще одна очередь, и последний противник, тот, который стоял на коленях, послушно валится лицом в траву. С этими разобрались. Зато в следующем доме кто-то стреляет из окна. Лучше бы бежал без оглядки, отважный наш!

Хотя тут Воронов явно не оценил врага. В избе скрывались минимум двое. Чувствовавший себя в относительной безопасности капитан, стреляющее окно выходило на улицу, и офицер был в мертвой зоне, лишь по привычке бежал настороженный. Что-то мелькнуло в боковом окне, и тело среагировало само. Падение в сторону, мгновенный перекат за сохранившийся тут кусок штакетника… Противник выстрелил прямо через стекло, только пуля зря вспорола воздух. Судя по звуку, карабин. Или помповик, разницы особой нет. Порядком прогнивший штакетник укрытием служить не мог, такие доски пробиваются навылет, поэтому быстрый уход еще дальше в сторону. Попутно дать очередь по окну, неприцельную, на это нет времени, но хоть чтобы подействовать стрелку на нервы, заставить его сбить прицел, отшатнуться от проема, пригнуться. Итогом – выигранные мгновения и выпущенная в ответ в никуда пуля. Кусты, открытое пространство и снова длинная очередь на бегу. Разлетаются стекла, пули влетают в избу, другие застревают в дереве, зато противнику приходится несладко. Опять выстрел уже из другого окна, и вроде расстояние плевое, да только стрельба ведется наугад, настолько спешно, что даже не слышно характерного неприятного посвиста рядом.

Дальше – стена, и мертвое пространство. Противник упустил весьма неплохой шанс. Теперь ход не за ним.

Стекла вылетели весьма кстати. Гранату в комнату. Еще одну для гарантии. Быстро поменять магазины в автомате, чтобы не остаться без патронов в решающий момент. Дверь должна быть не заперта, не хозяева же внутри! С Богом! Сюда бы еще сноровистого напарника, да где его сейчас взять?

Воронов влетел в дом. Палец нажимает на курок, пули щедро прошивают все пространство. Пробежка, еще одна дверь, на этот раз – открытая нараспашку, опять стрельба веером, падение чьего-то тела… противник в последний момент что-то сообразил, даже успел выстрелить, и горячий кусок свинца пролетел вплотную со щекой, но вплотную не считается.

Переброска связки, рывок затвора и следующая комната. Гранату туда. Теперь – внутрь. Кто-то сидит у окна. Глаза еще не привыкли к полумраку, да и какая разница? Еще живой и лишь оглушенный, мертвый ли, разбираться станем потом. Пока же – очередью его! Где-то на небесах Господу долго придется сегодня отделять своих от чужих.

Да уж… Последний из убитых оказался молодой женщиной. Правая рука прикована наручниками к какому-то выступу, одежда разорвана отнюдь не только пулями и осколками, виднеются синяки, белья явно нет… Не требуется семи пядей во лбу, чтобы понять, как она здесь оказалась и для чего использовалась. Вся разница, довелось ли стрелять уже в покойную, или женщину успели грохнуть прежде? Но ей-то теперь что?

С наручниками объяснилось сразу. Один из бандитов, тот, который палил из укороченного автомата, был в полицейской форме. Этакое слияние правоохранительных органов с народом, да на вполне конкретной почве. Все в согласии со словами пленника. Чему удивляться? Да и вообще, дом зачищен, пора возвращаться к своим. Не время думать о плохом, когда бой продолжается, и надо хоть как-то возглавить бойцов, а не совершать единоличные подвиги.

– Андрюху убили!

– Как? – словно подробности имели значение! Все равно не разобрал ответа под грохот очередей.

Но перелом явно свершился. Теперь противник практически не думал о сопротивлении. Если кто постреливал, то лишь для обеспечения бегства. Но уже загремело в отдалении за деревней. Наиболее прыткие успели вырваться и теперь попали под огонь из засады. Судя по взрывам, там сейчас как раз работал автоматический гранатомет.

– Не расслабляться! Проверять каждый дом! Только парами, никаких одиночек!

Эх, людей бы побольше! К счастью, дома стояли пустые. Налетчики предпочитали не прятаться, а удирать. Сил нападавших они не знали, однако сумели понять, что против них действует регулярная воинская часть. Вот и тот, показавшийся штабным, дом. Ворота распахнуты, броневика не видать, лишь только разбросанные вещи валяются тут и там. Внутри никого. Как водится, главари покидают опасное место первыми. Пусть, по идее, банды организовывают люди храбрые, иных элементарно не станут слушать, но до безумия их храбрость не доходит.

Надо отдать должное: далеко броневик не ушел. Броня у него оказалась на проверку весьма слабоватой. Разумеется, выдержать прямое попадание снаряда она не смогла, но и обычный пулемет ее тоже продырявил весьма неплохо. Про несколько легковушек не стоило и говорить. Что-то еще дымилось, вокруг валялись трупы, и между ними ходила парочка бойцов, помогая задержавшимся на этом свете быстрее уйти в мир иной.

– Товарищ капитан! Там местные, – возник откуда-то Гаричев. – Как пленный и говорил, в тех сараях…

– Иду.

Деревенские пока держались толпой. Каждый из них явно хотел поскорее броситься к своему дому, посмотреть, насколько велик ущерб и много ли порушили недавние захватчики, но, с другой стороны, оставаться в одиночку или же небольшой группой пока было боязно. Вдруг бой лишь притих и сейчас разгорится с новой силой? Прежде бы обстановку получше узнать, да и дух перевести после всех недавних злоключений.

А и много их! Одних мужиков гораздо больше сотни. Пусть здесь уже не все, не зря на многих лицах радость соседствует с горем утраты, но все равно…

– Так, граждане, – Воронов говорил как можно громче. – Вторгшаяся к вам банда практически уничтожена. Можете возвращаться к обычной жизни. Только для начала пара объявлений. В некоторых домах нами обнаружены трупы. Сами наверняка знаете, кто-то был свидетелем. Часть имущества разграблена. Что-то, возможно, вывезено, что-то не успели. Разберетесь сами. Старший кто-нибудь в селе имеется? Ну, главный?

– Нет, – отозвались из толпы. – Был, но убили.

– Мой совет – выберете как можно быстрее. Без власти сейчас никуда. Должен кто-то и защищать, и распределять, и работами руководить. Сами понимаете, времена непростые. Надеяться на правительство или его органы в данный момент невозможно. После ядерных ударов нормальной связи нет, поэтому ситуация весьма неясная. Могу лишь сказать, досталось всем большим городам. Из радостного – противникам, по нашим данным, попало не меньше, и ситуация у них похожа на нашу. Но предупреждаю еще раз: рассчитывать пока можно лишь на себя. Никакой помощи в ближайшее время не предвидится. Это чтобы вы не надеялись напрасно. Как долго это будет продолжаться, понятия не имею. Надеюсь, все нормализуется. Только ведь потребуется время. Дальше. Как вы успели убедиться, помимо разрухи и прочих гадостей, активизировался криминальный элемент. Одна банда уничтожена, только никто не может сказать, сколько их еще бродит по краю? Потому советую создать самооборону. Мы физически не в состоянии поспеть повсюду, да еще при отсутствии нормальной связи. Трофейное оружие у вас сейчас будет. Все останется вам. Надеюсь, среди вас имеются люди, которые служили в армии и умеют им пользоваться. Больше помочь мы пока ничем не можем. Если не возражаете, то задержимся здесь на денек. Что-то посоветуем, чему-нибудь научим, где-то поможем…

Говорил, а сам думал о другом. Нет, не о случайно убитой женщине, мало ли что бывает в бою? Случайные жертвы неизбежны, а спасено народа гораздо больше. В нынешних обстоятельствах чья-то персональная смерть – всего лишь статистика, да и ту некому вести. Но вот собственные потери удручали. В короткой операции погибло двое солдат. Вроде немного, только сколько их всего в отряде? Деревенские жители воспринимались довольно абстрактно, но свои были своими, и каждая смерть приносила невольную боль.

Воронов не мог знать, что спасенная отрядом деревня просуществует недолго. В начале зимы она будет уничтожена другой бандой. Местные жители сплохуют, а защитить их будет некому. Немногие уцелевшие проживут чуть дольше, где-то до календарной весны, и вымрут от голода, болезней, всяких внутренних разборок.

Увы, не они первые, и не они последние…