Зарисовки (продолжение)
Киев
03 июня 2020 года
За соседними столами гульбанили. Широко, не стесняясь. Местные, в основном азербайджанцы, талыши и разного рода чиновники и гуманитарщики – в равной пропорции. Ресторан щирой украинской кухни щирым украинцам, за редким исключением, был не по карману.
Талыши, разговевшиеся горилкой, – у них было нельзя спиртное, мусульманская страна – затянули песню…
Ти кто такой? Давай до свидания!
Ти кто такой? Давай до свидания!
Ти кто такой? Давай до свидания!
Ти кто такой? Давай до свидания!
После того как русский неформал Тимати спел ее вместе с талышскими певцами, песня стала неформальным гимном азербайджанцев, находящихся за рубежом, и азербайджанской организованной преступности. На Украине отношения у азербайджанцев с талышами складывались напряженно, доходило дело до перестрелок, поэтому сидевшие за столом были явно талышами, азербайджанцы такую песню в Киеве петь бы не стали. А в Москве почему-то пели и азербайджанцы, и талыши.
Подошел официант. Вежливо попросил:
– Вельможны паны, ласкаво просимо – тише…
Один из талышей толкнул его, не вставая:
– Пошел на…!
Оксана скривилась, на всякий случай прикрыв лицо салфеткой.
– Может, уйдем отсюда?
– Нет… – сказала Оксана, – просто не стоит на них обращать внимания, я так думаю. У нас в Вашингтоне иногда такое же бывает… если афроамериканцы решат показать, какие они крутые, и завалятся в приличное место. Выгнать из публичного места нельзя, сами понимаете, будет суд. Дискриминация по расовому признаку и все такое. Приходится терпеть. Знаете, в Вашингтоне больше половины населения – чернокожие, я даже и не знала об этом. Чиновники в Вашингтоне вообще не живут, они уезжают в Джорджтаун, там есть приличное жилье. По вечерам же в Вашингтоне лучше вообще не оставаться.
– Там много наших? – спросила Диа, чтобы поддержать разговор.
– Ну, есть кто-то, – неуверенно сказала Оксана, – вообще-то, там больше львовян. Дима Парош, например, он глава нашего фонда. Есть еще Олесь Кучина, он известным военным фотографом стал. В Польше учился, потом в Вашингтон переехал. Он нам очень помогает, визуальный ряд – половина успеха любого фандрейзера. Ой, тетя Дина, а вы можете нам помочь?
– Как, Оксаночка?
– Нужны любые свидетельства зверств русских. Видео, фотографии. Фотографии желательно хорошего качества, профессиональные, но если нет таких – сгодятся любые, я обращусь к Олесю, он сделает как надо – подчистит, переведет на студийную бумагу. Можно так же записать несколько интервью с беженцами… что-то такое… жесткое. Концлагеря, например. Или как русские людей сжигали. Или… Ой, теть Дин, а что я такая глупая-то… Вы поедете в США? Вы же хромаете… это русские сделали, да? Вам надо будет выступить… все рассказать. Возможно, вас даже в Конгресс пригласят.
Она молчала. Нога у нее болела после крайнего визита в «СДБ» – там ее спустили с лестницы.
– …Надо будет выправить вам визу. Возможно, даже съездить на Западное побережье, там в Голливуде очень хорошие доноры. Тетя Дина, да вы куда…
– Извини, Оксаночка. Мне домой надо. Домой…
Оксана шуранула рукой в сумочке, достала визитку.
– Вот… держите, держите. Я свяжусь с вами… завтра.
– Спасибо, Оксаночка…
– Я вас провожу…
– Не стоит.
Оксана разочарованно опустилась на стул. Напротив бесцеремонно сел азербайджанец с масленым, охотничьим блеском в глазах.
– Ти откуда, красавица? Давай к нам, шампанскую пить. Ми тэбя нэ абидим…
